Текст книги "Больница здорового человека. Как люди изменили медицину во время пандемии"

Автор книги: Полина Мохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Настя Акопян, волонтер

К концу весны 2020 года абсолютный разнобой, царивший в больнице еще в марте, превратился в точнейший механизм швейцарских часов. Волонтеры работали по четырнадцати направлениям, взаимопонимание с врачами было налажено, то, что казалось сложным, было освоено и стало простым.

Летом от сердца как будто и совсем отлегло. Казалось, что ковид вот-вот будет побежден и что волонтерство было лихим приключением, которое уйдет в историю. Для всех, кто помогал, в больничном дворе на открытом воздухе даже вечеринку устроили – «Ковида лока».

Но осенью пандемия начала набирать новые обороты. Саша, Оля, Леня, да и все остальные уже не заблуждались на ее счет – это надолго. И неизвестно, будет ли мир когда-нибудь прежним. Волонтеров стало меньше, первый энтузиазм улетучился. Бывали дни, когда в отделение выходил только один человек или вообще никто.

Настя Акопян, кинопродюсер, пришла волонтерить как раз осенью, когда команда старожилов была уже слаженной. Так вышло, что о больнице она узнала из-за болезни бабушки, которая стала пациенткой: ей было восемьдесят. Семья очень старалась ее уберечь, но к началу второй волны вирус все-таки победил.

С бабушкой не было связи трое суток. Настя звонила по обычному телефону в справочную, но, если удавалось дозвониться, ей отвечали сухими стандартными фразами: «Состояние тяжелое, она в реанимации. Шевелится и дышит сама». И было непонятно – это хорошо или плохо? Умирает бабушка или идет на поправку?

Насте было невыносимо тревожно: бабушка была рядом всегда, всю жизнь. В детстве – самой любимой няней, сейчас – трогательным, хрупким воробушком, которого страшно было оставлять в одиночестве. Настя стала искать выходы на кого-нибудь из персонала.

В ответ на клич в соцсетях друзья рассказали о группе волонтеров 52-й больницы в фейсбуке. Настя написала нескольким людям из этой группы одно и то же сообщение: «Здравствуйте, меня зовут Настя, моя бабушка сейчас в реанимации в вашей больнице, помогите мне с ней связаться».

К вечеру отозвалась первая из них – Юля Пономаренко. Она сказала, что завтра кто-нибудь из ребят-волонтеров попробует узнать о состоянии бабушки. Ребята не просто разузнали подробности: они помогли бабуле записать голосовое сообщение для Насти. Как-то Настя проговорилась волонтерам, что называет бабушку «мой воробушек», так и стали звать бабулю. Юля писала: «Твой воробушек тебе передает…»

Через некоторое время Настя снова написала Юле и сказала, что ей очень бы хотелось отблагодарить больницу. Та ответила: «Приходи к нам, это будет лучшая благодарность». И Настя согласилась. Сразу же.

* * *

В первый день было страшно буквально все. Сначала ее отвели в «чистилище» – так называется место, где волонтеры и медики переодеваются в «ковидное». До этого она только по телевизору видела, как люди надевают тайвеки, и не думала, что это настолько сложносочиненно и жарко. Первое переодевание заняло минут двадцать – сейчас Настя укладывается в пять.

Они пошли по больнице вместе с Юлей Пономареко, которую Настя почитала за ангела-хранителя. Юля велела запоминать дорогу. Настя запаниковала, виня себя за топографический кретинизм. Петляя по длинным коридорам, словно попадаешь в незнакомую страну, а карты у тебя нет.

Первым делом навестили бабулю. Зашли в палату, одинаковые, как космонавты, и бабушка воскликнула: «Ой, Юлечка пришла!» Удивительно, но даже в полусознательном состоянии в реанимации она всегда Юлю узнавала (а еще знала по имени каждого волонтера). На Настю же в тайвеке не обратила никакого внимания, даже когда внучка назвала ее шутливо по имени и отчеству, как дома.

«Это наш новый волонтер Настя», – сказала Юля. Тоже не помогло. Сцена длилась минут десять, пока Настя не сказала прямо: «Ба, ты что, меня не узнаешь?» Тут-то бабуля все и поняла, и обе принялись смеяться и реветь, и защитные очки у Насти сразу же запотели. Работать в таких – китайская пытка!

Теперь Настя знает, что перед сменой можно натереть линзы мылом – тогда испарины не будет. Или забить, терпеть и работать так. Волонтеры часто что-нибудь терпят. Даже в туалет не ходят лишний раз, потому что иначе приходится полностью менять одноразовый тайвек, а это отнимает уйму времени. Выходя на смену, нужно настроиться, что часов пять проживешь без капризов, сосредоточившись на работе.

В своем дневнике Настя писала: «Хочу сказать, что врачи и все волонтеры – это герои нашего времени. Костюмы, которые на всех нас, – настоящая баня. Ребята-волонтеры шутят, что это бесплатный фитнес и программа похудения: один волонтер за первую пандемию похудел на 15 кг».

В начале многих волонтеров пугали физиологические проявления, с которыми они тут и там встречались в палатах. Но привыкали мгновенно. Даже те, кто предупреждал о своей брезгливости, уже через несколько дней сами меняли памперсы и промывали носы.

Страх заблудиться на огромной территории 52-й быстро сменялся уверенностью аборигенов: казалось, теперь дорогу тут найдешь даже ночью. Страх перед физическими нагрузками вообще переставал существовать: сначала просто не было времени его почувствовать, а после весенней волны всем старались делать смены по три-четыре часа.

Настя решила, что будет «тимуровцем», а не волонтером в реанимации. Она вспоминала, как пациентов, оставшихся в больнице на Новый год, поздравляли всей командой. Деньги на праздник собирали через краудфандинг. Одарили целых семьсот сорок шесть пациентов и врачей всех отделений!

Не раздражали ее даже особо ворчливые. Одна женщина, например, несколько раз просила поменять подушку, которая была то слишком мягкой, то слишком жесткой. Для этой же пациентки Настя то собирала вещи в шкафчик, то снова доставала несколько футболок на выбор: «Желтую! Нет, зеленую!» Начинает командовать – хороший знак: значит, идет на поправку.

Насте очень близко выражение, принятое среди волонтеров: «прижимать своих пациентов к сердцу», что означает навестить пациента и сделать все, что в твоих силах, чтобы помочь ему выздороветь.

Прижать пациента к сердцу можно в стенах больницы – но не везде, как в Москве, волонтеров допускали в стационары. Во многих регионах врачи не получали поддержки руководства и опасались нарушения регламентов со стороны чужаков. А в иных городах руководство было не против – но не находилось смельчаков среди населения.

Как бы то ни было, тысячи людей, стремящихся помогать во время пандемии, все равно находили способ поддержать заболевших и медиков. Об их проектах, разных, но объединенных общей идеей бескорыстной помощи, – вторая глава этой книги.

Глава вторая. Каждый на своем месте

Место действия: регионы России

Человек просыпается посреди карантина и понимает: дальше сидеть и ничего не делать невозможно. Человек просыпается посреди пандемии и думает: чем, как и кому я могу помочь? Человек – в любом городе России, в любой точке на карте – находит возможность быть полезным.

«Чтобы не чувствовать себя виноватой за свою безалаберность в начале пандемии», – говорит Анна из Москвы. «Чтобы заботиться о других людях, ведь заболеть может каждый», – говорит Максим из Читы. «Чтобы просто встать с дивана. Просто не загнивать в четырех стенах», – говорит Роман из Красноярска.

В каждом городе – если поспрашивать – обязательно был или до сих пор действует какой-нибудь волонтерский проект, связанный с COVID-19. Иногда и не один. Чаще всего волонтеры трудятся не в самих больницах: во-первых, многие боятся заразиться, а во-вторых, некоторые врачи сами опасаются принимать помощь от добровольцев. Но надо сказать, что и вне больниц работы для желающих хватает.

Открылось много автоволонтерских проектов, в которых горожане помогают больницам и поликлиникам с транспортом.

Проходят фандрайзинговые акции: собирают и закупают средства защиты для врачей и другие необходимые для работы вещи.

Есть те, кто доставляет врачам готовую еду, и те, кто на добровольных началах работает в лабораториях.

Почти в каждом городе люди помогают старикам, оставшимся в изоляции на долгие месяцы.

Вот всего лишь восемь историй из тысяч подобных.

«Зачем вы, волонтеры, создаете лишние социальные контакты? Возите врачей к больным и только ухудшаете ситуацию». Но нам повезло с адекватными людьми. Они просто отвечали таким залетным в чате: «Можешь помочь – напиши, что можешь помочь. Не хочешь помогать, будь добр, выходи из этого чата».

Роман Верхотуров[20]20
  Фамилия была изменена по просьбе героя. Прим. авт.


[Закрыть], «Довези врача», Красноярск

Год спутал Роме все планы: отпуск пришлось проводить не на тропических островах, а с пультом от телевизора, зарывшись в подушки. Недели лежания хватило сполна, и Рома отчаянно искал занятие, чтобы скоротать вторую неделю до выхода на работу.

Перелистывая каналы, он остановился на одном репортаже: ведущий рассказывал о том, что «волонтеры в Красноярске буквально вывозят медицину», и дальше – об акции «Довези врача».

«Прикольный каламбур», – подумал Роман и дослушал сюжет до конца. Оказалось, если у тебя есть машина, то ты можешь безвозмездно возить врачей по вызовам: во вторую волну ковида в Красноярске сильно возросла нагрузка. Координация всех желающих в чате в вайбере, к которому можно присоединиться, – телефон показали бегущей строкой.

Вайбер-чат «Довези врача. Красноярск» заработал 21 октября 2020 года. Именно на октябрь пришелся пик заболеваемости: в день стало прибавляться по триста и более человек.

Первые участники чата провели несколько дней в молчании, а затем беседа будто взорвалась – стали активно писать, что готовы возить докторов на вызовы. Врачи осторожничали, заходили в чат скорее из любопытства. Прорыв произошел в первые же выходные. Призыв о помощи опубликовала в своем инстаграме детская больница № 8: медикам катастрофически не хватало транспорта. Ссылку на пост перекинули в чат к волонтерам, и в тот же день состоялись первые «рейсы».

Рома разыскал чат. В нем было всего человек двадцать (кто мог предположить, что уже через пару месяцев соберется две тысячи!). В правилах группы значилось, что нужно написать марку автомобиля и обозначить, в каком районе готов возить.

Из группы канала ТВК в вайбере

Всем привет!

Появилась идея: собрать в чате красноярских водителей, которые готовы помочь врачам совершать обходы домов. И врачей, которым эта помощь нужна.

ДЛЯ ВОДИТЕЛЕЙ:

– Пишите в чат имя

– Марку и № авто (понять вместимость)

– Район, где вы готовы помогать

– Время, в которое вы можете возить

ДЛЯ ВРАЧЕЙ:

– Пишите в чат имя

– Район, в котором работаете

– Когда вам нужна помощь

– Примерный маршрут и время поездки

«Ладно, – решил Роман, – хоть полезным чем-то займусь…» – и написал сообщение с данными о себе. Через несколько минут на него откликнулась медсестра городской поликлиники и попросила забрать ее в десять утра на следующий день. «Готов возить хоть до вечера!» – ответил Роман. И повеселел: приключения же!

Наутро привел себя в порядок, купил маску и отправился «на дело». Впервые в жизни вошел в поликлинику со стороны заднего двора, где обычно пускают только медперсонал.

«Молодой человек, в техническую проходим, СИЗ надеваем и ждем бригаду…» – поприветствовала его санитарка на входе. «Не надо на меня ничего надевать!» – попытался было сопротивляться Рома. Но оказалось, что иначе на выезды нельзя – только в «полном обмундировании». Пришлось облачаться. Еще и запас с собой дали из перчаток, шапочек, масок…

«Бригадой» оказалась единственная медсестра Татьяна. Садясь в машину, она ободрила водителя: «Смена короткая у нас будет, всего двадцать вызовов». «А что же тогда представляет собой длинная?» – подумал Рома, но спрашивать не стал.

Поездка заняла четыре часа. Дворы, бесконечные шлагбаумы, запотевшие окна, снегопад. Роман, человек спортивный, просто сидел и рулил – и то устал. Татьяна сказала, что ей вечером нужно будет еще «переписать все» – отметить в журналах, составить отчет… Для нее разъезды были только началом рабочего дня. Рома представил, как бы она справлялась сегодня без него: пешком по всем этим сугробам, уже не юная женщина. Представлялось с трудом. Да и работа довольно опасная – мало ли что в чужих квартирах можно встретить! А ведь для работника поликлиники все это обыденность. Он был потрясен.

На следующий день снова вышел на смену и провел за рулем уже вдвое дольше. Решил разузнать о тех, кто придумал чат «Довези врача». Оказалось, что это были работники того самого канала ТВК, где он услышал рекламу, – корреспондент и редактор. Запустив группу в вайбере, сразу рассказали о ней в эфире, чтобы начали добавляться водители. Для привлечения врачей обратились в пресс-службу краевого Минздрава. Там к идее отнеслись прохладно, но информацию о возможности обращаться к волонтерам все-таки спустили, и постепенно в чат пришли медики.

Врачи сначала были насторожены.

С одной стороны, искренне не хотели заражать водителей. Почему и возник коллапс со служебными машинами поликлиник и больниц: в начале осени большинство водителей скорой слегли с ковидом, и возить на вызовы стало просто некому. А сами врачи к тому моменту уже в основном переболели.

Проблемы автоволонтера

● Медработник тебя опасается, ведь вы не знакомы

● Ты рискуешь заразиться

● Приходится чаще приводить в порядок салон: дезинфицировать после выезда, тщательно протирать дверные ручки

● Если у тебя сидячая работа, ты добавляешь к ней еще несколько часов за рулем

● Нужно не просто вести машину, а сочувствовать и даже иногда утешать обессиленных врачей

● Отказываешься от перерыва на обед и даже туалет – расписание подчинено вызовам, пациенты ждут

● Сложно спланировать, сколько часов пробудешь на смене

С другой стороны, медики побаивались садиться в машины к незнакомцам. Рома сначала этого не понимал, но потом ему сказали напрямую. Как-то, уже во времена волонтерства, он отправился в поликлинику к терапевту закрыть собственный больничный. Было уже около девяти вечера. Врач – молодая девушка.

«А вы как до дома добираетесь?» – спросил ее Рома без всякой задней мысли. «Ну как… на автобусе, – растерянно бросила она. – А вы с какой целью интересуетесь?» Роман уже на правах бывалого волонтера рассказал о группе «Довези врача».

«Давайте, – говорит, – я вас в этот чат добавлю». Но врач неожиданно ответила: «Нет уж, я вас боюсь». Рома попытался отшутиться: «Да вы меня только что почти голым видели…» – но вышло еще хуже: доктор смутилась, хотя и посмеялась вместе с ним.

На следующий день, везя другого врача, он с недоумением рассказал эту историю, но врач, к его удивлению, поддержала коллегу: «Когда я рассказала мужу, что поеду завтра с незнакомым мужчиной, он меня из дома выпускать не хотел! Мол, только извращенцы могут кого-то бесплатно возить». И, смущаясь, добавила, что и правда испугалась, увидев Ромину тонированную машину, а затем его бородатое лицо.

Раз есть проблема с доверием, нужно придумать гарантии для докторов, чтобы они перестали опасаться проекта. Рома предложил всем водителям из группы фотографировать водительское удостоверение и отправлять администратору. Волонтеры вроде и отнеслись с пониманием, но идея оказалась нежизнеспособной: люди не любят делиться личными данными.

Тогда придумался план Б: пусть перед выездом с врачом волонтер фотографируется на фоне автомобиля с госномером. Чтобы в группе знали в лицо того, с кем поехал врач, – будет что в полицию передать. Это правило появилось в закрепленном сообщении.

И это сработало: водители стали закидывать фотографии, а постепенно и удостоверения. Даже те, кто возил давно, говорили: «Ну а что такого? Правило есть правило!»

Среди волонтеров попадались и такие активисты, которые брали по девяносто вызовов в день. Для Ромы – цифра недостижимая. И трудно было представить, что кому-то из врачей и сестер под силу обойти такое количество адресов пешком.

Несколько человек возили врачей ночной смены. Они прозвали себя «Ночной дозор». Однажды Рома в шутку написал их координатору Вике[21]21
  Имя изменено по просьбе героини. Прим. авт.


[Закрыть]:

«Ты почему другим людям не даешь поездить ночью?»

«А кто согласится-то?» – парировала она.

«Ну, давай я».

«Хорошо, завтрашняя смена твоя».

«Блин, завтра-то я не могу…»

Вика засмеялась: «Так никто не может, не хочет. А мне проще по пустой дороге летать».

В начале пандемии от коронавируса умер Викин папа. Ему было не помочь: не было ни тестов, ни выстроенного терапевтического процесса, ни лекарств… Когда Вика увидела по телевизору ролик о волонтерстве, тоже сразу записалась.

Благодаря ей сделали несколько тысяч выездных анализов. Но днем работать было неудобно. На работе сообщить о новом хобби она не рискнула: одна знакомая едва не лишилась места, когда начальство узнало о ее волонтерской работе с ковид-бригадами. Вика стала ездить ночью, никого в свои тайны не посвящая. Потом ушла в отпуск и тогда уж оторвалась по-настоящему: возила практически круглые сутки.

В один из таких дней познакомилась с Романом – была какая-то невероятно долгая смена, часов на шестнадцать. Он пошутил, что Вика сверхчеловек, а та, закурив, призналась, что два дня назад откатала двадцать три часа. Ребенка пришлось сдать маме.

Люди среди волонтеров были очень разные. Кто-то менеджером работал, кто-то в полиции, кто-то журналист, а кто-то слесарь. С кем-то Рома пересекался, забирая медработников из поликлиник, но с большинством знакомился на встречах-перекличках, которые устраивал администратор чата Денис. Однажды он написал: «Может, как-нибудь утром встретимся возле торгового центра? Хоть увидим друг друга не на бегу».

И это стало отправной точкой для целой серии встреч. Среди ребят нашлись те, кто вызвался за свой счет организовывать фуршет; те, кто приглашал единомышленников в свой загородный дом. Однажды даже устроили вечеринку под открытым небом на ферме среди животных.

Вскоре у волонтеров образовалась и своеобразная система взаимопомощи. В ранние утренние часы волонтеры приносили друг другу горячий кофе прямо к окошку машины. Помогали выстроить запутанный маршрут для нескольких десятков вызовов. Присылали горячую еду с курьером после смены. И Рома, поначалу державшийся особняком, оттаял и решил, что есть такие люди, которым все-таки можно доверять.

Как-то к нам ворвалась женщина со скорой. Сказала, что у нее умирает пациент в дальнем конце очереди. И мы побежали… Был такой момент, знаете, как показывают в американских сериалах. Хлещет дождь, ты тащишь пациента на каталке по пандусу вверх, рядом бежит медсестра с кислородом.

Андрей Невский, поисково-спасательный отряд «Экстремум», Санкт-Петербург

Однажды во время пандемии на внутреннем форуме поисково-спасательного отряда «Экстремум»[22]22
  Поисково-спасательный отряд «Экстремум» – некоммерческая поисково-спасательная служба, аттестованная комиссией Санкт-Петербурга на право проведения аварийно-спасательных работ. Основное направление – поиск потерявшихся людей в лесах. Прим. авт.


[Закрыть] Андрей прочитал сообщение от руководителя: всех, кто находился в городе и у кого не было дома пожилых родственников, звали волонтерить в «красную зону» одной из крупнейших городских больниц Санкт-Петербурга. Требовалась помощь с оформлением и транспортировкой пациентов внутри больницы. Андрей сразу же отправил анкету с припиской: «Хочу участвовать, готов выходить хоть завтра».

Андрей был старожилом движений добровольных спасателей, – ему была интересна тема чрезвычайных ситуаций. Перепробовав несколько подобных организаций, он остановился на питерском «Экстремуме» – они проходят государственную аттестацию, и их деятельность оценивается как профессиональная. Когда-то Андрей ездил с ними на ликвидацию наводнения в Крымск и до пандемии искал заблудившихся в лесу.

В первый день, когда он вышел на дежурство, команду волонтеров встретил замглавврача. Увидев сильных парней-спасателей, он обрадовался: предполагалось таскать, носить, переворачивать людей. В тот день больницу только перепрофилировали под коронавирус, и ребята видели единичных пациентов. Большинство из них выглядели почти как здоровые и ходили сами. Андрей подумал, что, возможно, зря пришел. Но уже через пару дней картина изменилась.

* * *

– Мам, знаешь, что там самое страшное? – Вечером после смены Андрей позвонил матери. Она жила в другой стране и скептически относилась к средствам защиты. Сын беспокоился и всеми силами старался убедить ее заботиться о себе.

– Вряд ли ты чем-то меня напугаешь, но попробовать можешь.

– Самое страшное – это когда стоит огромная очередь из скорых, штук двадцать. И продолжают прибывать. А ты сидишь в приемном покое и понимаешь, что всю эту очередь никак не ускорить. Волонтеры, конечно, помогают оформлять пациентов, но все равно это время. Потом первичные обследования, осмотр… Мам, люди в машинах ждали по восемь часов.

– Почему так долго?

– Мы старались быстрее. Я потом пошел вдоль очереди и говорил всем, что можно хотя бы зайти в больницу в туалет.

«А знаешь, мама, что самое сложное?» – так начался следующий телефонный разговор. На этот раз самым сложным оказалось носить чертов «противогаз» много часов подряд. Носить противогаз Андрею никогда не нравилось, но в больнице пришлось привыкать к СИЗам: в них удавалось даже спать. Находишься будто в душной камере без единого окна. И пекло от собственного тела – как в Таиланде.

* * *

Большая часть смен длилась от четырех до шести часов. Пока больница заполнялась пациентами, были дежурства в приемном покое и «транспортное» обслуживание: перевозить пациентов между медсестрами и врачами, отправлять на КТ, затем перекладывать с каталки на койку.

Здесь на первый план выходила выносливость, а еще решительность и скорость реакции: бывало, что человеку становилось плохо прямо на руках у волонтера. Так прямо при Андрее потерял сознание один крепкий парень, не меньше него самого. Он совсем не выглядел больным, но пульсоксиметр[23]23
  Пульсоксиметр – прибор, который помогает измерять концентрацию кислорода в артериальной крови, этот показатель называется сатурацией кислорода, или SpO₂. Практически во всех больницах, где были волонтеры, эти измерения ложились на их плечи. Прим. авт.


[Закрыть] показал критически низкую сатурацию. Из терапевтического отделения Андрей мгновенно вывез его в реанимацию – там уже встречали врачи.

– Мама, ты носишь маску?

– Ну что ты меня мучаешь, ношу, конечно… Нас без нее уже и в магазин не пускают.

– Я никогда не видел такого количества людей в тяжелом состоянии, как здесь. Раньше, в «Экстремуме», мы находили людей в лесу. Стариков находили, детей… Им плохо было, конечно, их было жалко, но обычно это был один человек, а нас целая бригада. Мы отдавали ему все свое внимание. А тут, мам, их полные отделения. Люди лежат в палатах потерянные, беспомощные. Женщина сегодня шла, шла по коридору и вдруг схватилась за стенку: не хватает сил десять метров пройти. А ведь молодая еще. Мама, носи маску. Пожалуйста!

* * *

Наступало утро. Андрей приходил в больницу, облачался в СИЗ, надевал свежие перчатки, брал пульсоксиметр и отправлялся в палаты. «Здравствуйте, доктор», – говорили ему. «Я не доктор, здравствуйте», – немного растерянно отвечал Андрей. На груди, прямо на СИЗе, маркером писал имя и добавлял слово «волонтер». Иногда времени не хватало даже на то, чтобы написать нормально, писал «ВОЛ». С ребятами в ординаторской шутили, что не волонтерский труд, а воловий.

Однажды, зайдя в палату, Андрей увидел знакомое лицо: побледневший от болезни, в домашнем халате, но легко узнаваемый, на койке сидел его преподаватель с соцфака. Воспоминание, с ним связанное, было не из самых приятных: профессор на экзамене поставил двойку и обозвал дебилом.

«Хорошо, что в костюме космонавта он меня не узнает», – подумал Андрей. И все же сказал старику, что он его бывший студент, просто не уточнил какой. С окончания института прошло пятнадцать лет, и увидеть его было бы даже радостно – только не в реанимации.

Профессор сразу подобрался и выглядел очень довольным. Андрей померил ему сатурацию, помог заварить чай и спросил, продолжает ли тот преподавать и так же ли строг на экзаменах, как раньше.

* * *

– Умирают там у вас, Андрюша? – спросила вечером мама. Голос у нее был тревожней обычного.

– Еще как умирают, мама. Вот вчера сижу я в приемном, помогаю сестрам с бумагами, как вдруг в стеклянные двери врывается фельдшер со скорой, в синем костюме, растрепанная вся, уставшая. Говорит, пациент умирает, боюсь, не дотерпит в очереди, надо успеть спасти. Я и еще один товарищ схватили каталку и побежали. Ливень льет…

– Вы оделись хоть?

– Конечно нет, мам, ты что. Я весь мокрый бегу с каталкой, рядом медсестра с кислородом, тащу пациента на каталке по пандусу вверх. Как в твоем сериале про больницу… Что ты сегодня смотрела? Расскажи.

Андрей провел в больнице всю первую волну. Сделал перерыв на лето, а осенью вернулся. Больничная рутина не позволяла чувствовать себя жертвой пандемии.

Никто из нас не занимался никогда фондами, благотворительностью, и, пожалуй, главное здесь то, что обычный неравнодушный человек может сделать очень многое. Просто взять и решиться на это.