Текст книги "Опасный ангел (СИ)"
Автор книги: Полина Лоранс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
10
ЛЕРА
Целая неделя после жуткого разговора с Данилой проходит в каком-то трансе. Я плохо соображаю, ничего вокруг себя не вижу, всё валится из рук. Хочется закрыться в комнате и выть от тоски, размазывая по лицу слёзы.
Но так нельзя. Если сейчас погружусь в своё горе и забью на учёбу, то станет ещё хуже. С бюджета вылететь ой как легко!
В течение дня держусь, но вечером начинается ад… Только мысль о том, что утром надо идти на лекции, останавливает мучительные приступы рыданий. Не хочу появляться в универе с красными глазами…
Кто распускает обо мне ужасные сплетни?
Больно, что Данила с готовностью им поверил и обвинил меня во всех смертных грехах. Он совсем тупой? Где его мозги? Видимо, зря он считается одним из самых умных студентов нашего универа.
И всё равно я не понимаю… Если я такая мерзкая, зачем он спасал меня от грабителей и насильника? Зачем накупил красивых шмоток, а потом ещё хотел отдать свой ноут?
Уму непостижимо!
Может, Данила тренирует выдержку, заставляя себя общаться с существом низшего сорта, кем он меня и считает?
Пусть катится к чёрту! Теперь меня волнует только одно: как рассчитаться с ним за одежду, чтобы нас уже ничего не связывало. И тогда я смогу забыть Ангелова, как страшный сон.
Но пока не получается. Не проходит и секунды, чтобы я не вспомнила, как меня унизил Данила. И сразу же всё тело сотрясает нервная дрожь, а в мозг впивается миллион иголок.
За что он так со мной?!
– Доча, что случилось? – в сотый раз спрашивает мама. Она заходит ко мне в комнату, садится на край кровати. Я сижу, прислонившись к стене и подтянув колени, вокруг – тетради, книги, распечатки. Добросовестная студентка. Наверное, со стороны и не скажешь, что по мне недавно проехали катком, и внутри у меня сейчас кровавое месиво.
– Всё нормально, – отмахиваюсь от вопросов, не отрывая глаз от конспекта.
Мама из-за своего образа жизни не знает и пятой доли того, что со мной происходит. Иногда мне безумно хочется всё ей рассказать, всем поделиться. Но так трудно найти момент между её гулянками. А когда она навеселе, о чём с ней говорить!
– Доча, я чувствую, что-то стряслось. С учёбой проблемы? Тебя кто-то обидел? Может, тот красавчик на иномарке?
Вздрагиваю и медленно поворачиваюсь к маме. Она попала точно в яблочко.
– Красавчик?
– Соседи уже спрашивают, кто мою дочу подвозит на офигенной тачке.
– Он больше не приедет, мама, – бубню глухо. – Мы поссорились.
– Ты поэтому такая несчастная?
– Угу.
– Доча, а он тебе ничего плохого не сделал?
– Только гадостей наговорил выше крыши.
– Вот же ж подлюга!
– Да. Тот ещё.
– Лерусь… – мама мнётся. Наверное, сейчас заведёт знакомую песню, что у неё загадочным образом испарился аванс, и теперь даже картошки купишь.
– Ну что, мам?
– А ты у меня случайно… не беременная?
– Нет! – подпрыгиваю на кровати. – У нас же ничего не было!
– Уф… От сердца отлегло! Но тогда понятно, почему этот фраер бесится! Не удалось девчонку испортить, вот он и злится… А хочешь Петруша ему вывеску подправит?
– В смысле? Какой-такой Петруша? – удивлённо хлопаю глазами.
– Да Петенька наш! Который тебя от Коляна спас и замок новый врезал, – мама кивает на дверь.
Ах, вон оно что! Оказывается, Халк – это Петенька. И он уже каким-то образом стал «нашим».
Внезапно замечаю, что мама выглядит… необычно!
Во-первых, она совершенно трезвая. Во-вторых, при макияже! Накрасила глаза и губы… А ещё помыла голову и подкрутила волосы, и вдруг оказалось, что не так уж сильно они у неё поредели, ещё много осталось. И даже выглядят хорошо, блестят.
– Мамуль, а ты почему такая красивая? – спрашиваю осторожно. Уж не собирается ли она пригласить в гости целую толпу, потому и принарядилась?
– Так Петруша на свидание позвал, – застенчиво признаётся моя непутёвая родительница.
– На свидание… Но он, вроде бы, уже у нас ночевал?
Вспоминаю, как огромный волосатый орангутанг прыгал по моей комнате.
– Ночевал, что ж… Мы же взрослые, доча. А теперь Петруша решил пригласить меня в кафе.
– Пить будете.
– Лерусь, я же капельку! Самую малость. И только если Петенька мне разрешит.
– Лучше пусть не разрешает!
– К сожалению, он тоже считает, что мне пора завязывать.
– Вот! Правильно.
Понимаю, что Халк нравится мне всё больше.
А Данила Ангелов – всё меньше!
*****
Во вторник перед занятиями встречаемся с Зоей в мраморном вестибюле университета.
– Как ты, Лаврик? – с сочувствием оглядывает меня подруга. Мы раздеваемся в гардеробе. – Всё ещё страдаешь?
– Нет, я в порядке.
– Что-то не заметно! Совсем от тебя ничего не осталось! Одни глаза – такие несчастные. Сердце кровью обливается.
– Ничего, я справлюсь. Посмотри, его нигде не видно?
Не оборачиваюсь, напряжённо жду ответа, пока Зоя сканирует территорию. Теперь, приходя в универ, стараюсь сделать всё, чтобы случайно не пересечься с моим обидчиком. Прошла неделя, а у меня до сих пор ноют кисти – все руки отбила о Данилу. Но он же каменный, его не пробьёшь. Остались ли у него синяки? Хорошо бы! И побольше!
– Нет его, расслабься, – говорит Зойка. – До чего он тебя довёл! Боишься собственной тени.
Это точно. По широким коридорам вуза передвигаюсь с опаской: если случайно столкнусь с Данилой, точно умру на месте. Не хочу его видеть, не представляю, как смотреть в глаза его бессовестные!
– Цель не обнаружена, путь свободен, – сообщает подруженька. – Однако есть плохая новость: припёрлась Наумская. Явилась не запылилась!
– Эх, ну зачем! Не могла поболеть ещё пару недель?
– А ты безжалостная, – смеётся Зоя.
Наумская отсутствовала полмесяца, говорят, болела гриппом. А я уже привыкла, что на занятиях ко мне никто не цепляется, не комментирует мои ответы, не обсуждает внешность…
Сейчас опять начнётся.
– Лер, а вдруг это Наумская всё придумала? Если это она, я собственноручно ей патлы повыдёргиваю! – воинственно заявляет Зойка.
– Да ну! Маргоша совсем не дура. Всё же можно заскринить. Нам бы это сразу кто-нибудь принёс.
– И что? Ты бы в суд пошла с этими скринами?
– Ну, хотя бы к декану…
Пока Марго травит меня устно, я никому ничего не докажу. Но скрины из чата уже какой-никакой документ. Мажорка не стала бы подставляться, публикуя в сети откровенную клевету.
На парах Наумская издали сверлит меня презрительным взглядом и то и дело начинает шептаться с фаворитками. Понимаю, почему она опять недовольна. Я для неё классовый враг, Маргоше противно, что плебейка посмела занять место в аудитории, где учатся избранные. А теперь я ещё и приоделась. Для Марго это нож в сердце…
Вероятно, она увидела во мне конкурентку. Раньше, когда я одевалась в обноски, мне и в голову не пришло бы сравнивать себя с нашей звездой. Но сейчас, когда я вся такая модная, ещё вопрос, кто выглядит лучше.
В перерыве выхожу в коридор, и спесивая брюнетка тут же перегораживает путь.
Когда она от меня отлипнет?! Достала!
– Надо же, как тебя приодел тот мужчинка на крузере! – гаденько ухмыляется Марго.
Сразу понимаю, что речь идёт о Геннадии Андреевиче. Наверное, кто-то из информаторов мажорки видел нас вместе две недели назад и сразу ей доложил.
Однокурсница стоит рядом, покачиваясь на высоченных шпильках. Она в ботфортах и тёмно-синем коротком платье с белым отложным воротником. Наряд провокационный – Марго изображает из себя скромную ученицу, но выглядит при этом развратно. Вообще-то, странно в таком виде разгуливать по универу. Но разве ей кто-то сделает замечание? Барышня принадлежит высшей касте, ей всё позволено.
Она достаёт айфон, листает галерею и задумчиво рассматривает фото.
– А цветы неплохие, – комментирует стервочка и показывает мне снимок: я стою около чёрного внедорожника с красно-жёлтым букетом в руках. Рядом возвышается Геннадий Андреевич.
Кто-то успел нас щёлкнуть. Да что ж такое!
Как мне учиться в этом вузе? Такое ощущение, что на меня устроили облаву! Думаю, фотография всплыла бы ещё раньше, если б Наумская не заболела. Пока она сражалась с гриппом, ей было некогда заниматься моей персоной.
– Лер, а тебе самой не противно трахаться с таким жирным и старым? – сочувственно интересуется она.
И тут я вскипаю.
– Слушай ты, сучка… Не смей говорить обо мне гадости, ясно?
Пугаюсь собственного голоса – из горла со свистом вырывается шипение, словно я не человек, а змея. И я действительно ощущаю себя коброй, готовой сделать смертельный бросок. Нервы натянуты струной, все мышцы в напряжении. Ещё миг – и взорвусь от ярости, глаза застилает красной пеленой.
Всё, что со мной случилось, всё, что я пережила за последний месяц, выплёскивается из меня сгустком бешеной энергии – это и обида, и гнев, и ненависть.
Маргарита в ужасе отшатывается. Очевидно, она кожей ощутила мою ярость, почувствовала, что сейчас я стала опасна. Она испуганно пятится, и у неё вдруг подворачивается каблук… В следующее мгновение Марго с грохотом падает на пол, сверкая ляжками.
Я ошарашенно смотрю на поверженную противницу, понимаю, что эта дура очень сильно ударилась. Вся моя злость внезапно куда-то испаряется, мне уже жаль Наумскую. Я не хотела, чтобы она разбилась.
А к потерпевшей уже подлетели подружки и несколько парней. Маргошу отковыривают с паркета, возвращают в вертикальное положение, начинают утешать.
– Ой, как же больно! – рыдает она. – Эта тварь меня толкнула! А если бы я затылком ударилась?! Господи! Набрали всякого отребья, теперь здесь опасно! Всё, Лаврова, тебе конец. Ты меня избила, я это так не оставлю!
Травмированная принцесса уезжает домой в сверкающем лимузине с водителем, и три дня не появляется на занятиях. А я ощущаю себя так, будто надо мной на тонкой струне подвешена каменная глыба – вот-вот сорвётся и рухнет прямо на голову. От меня мокрого места не останется…
– Ты, Лаврова, конечно, молодец, – подливают масла в огонь Риткины подружки. – Зачем руки распускаешь? У Риточки сотрясение мозга, ей скорую вызывали, она обследование проходила.
Час от часу не легче! Что же со мной теперь сделают? Как я докажу, что не прикасалась к этой крысе? Но её фаворитки подтвердят любой Риткин бред – например, могут сказать, что я запинала Наумскую ногами и едва не сломала ей рёбра.
Думаю, сотрясение мозга она симулирует. Да, я видела, что Маргошка ударилась спиной и задницей. Но чтобы затылком – не было такого!
Но кто мне поверит!
В расстроенных чувствах еду на очередное собеседование, но с работой снова не получается. Тот график, который предлагает менеджер, мне не подходит, да и ресторанчик выглядит затрапезным, грязным. Вряд ли здесь удастся заработать хоть какие-то чаевые. Думаю, скоро нагрянет санэпидстанция и прикроет это заведение.
Пока с подработкой пролетаю, стараюсь решить хотя бы другую проблему – купить ноутбук. У меня есть десять тысяч от Коляна, я их не трачу, сохранила. На прошлой неделе выдали стипендию, до неё я дотянула благодаря деньгам, которыми меня одарил приезжий бизнесмен Демьян Андреевич. Спасибо ему огромное.
С покупкой ноутбука тоже пролетаю – мне отказывают и в кредите, и в рассрочке, для банка я ненадёжный клиент. Выясняется, что у них даже есть сведения о нашем долге за квартиру. Данила тоже как-то узнал об этом долге.
Данила…
К концу недели ловлю себя на том, что ищу его глазами в коридорах вуза уже не потому что боюсь с ним столкнуться, а потому что безумно хочу снова его увидеть.
Как же так?
Я по-прежнему на него злюсь, но мне не хватает его зелёных глаз – ледяных и насмешливых. До ломоты в челюсти хочется услышать его голос, почувствовать его запах – дразнящий, упоительный…
Это неправильно! Я не должна по нему скучать, ведь он ужасно меня оскорбил… Но с каждым днём душу всё сильнее скручивает тоска. Злюсь на себя за такое безволие, но ничего не могу поделать: мне грустно без Данилы. Начинаю восстанавливать поминутно все наши встречи, вспоминаю каждый его жест, слово, взгляд… А по вечерам я, как наркоман, лезу в интернет – вдруг в соцсетях Данилы появится какая-то новая информация или фото.
Нет, на Данилином аккаунте, как обычно, никаких обновлений. Зато на городском новостном сайте вижу заметку о том, что группа студентов разработала уникальный софт для оптимизации алгоритмов городского хозяйства. На снимке наш мэр пожимает руку Даниле, рядом ещё четверо парней.
Значит, у него всё хорошо. Ну, как всегда. Это у меня сплошные неприятности, а он разрабатывает программы, пишет коды, его благодарит сам мэр…
В пятницу, во время лекции по макроэкономике, в аудиторию заглядывает секретарь декана. За секунду до того, как дама открывает рот, у меня успевает оборваться сердце. Кожей ощущаю, что пришли по мою душу…
Так и есть.
– Хана тебе, Лерочка, – шипят Риткины подруги, когда я иду к выходу.
Секретарь ведёт меня в кабинет декана, её шпильки звонко цокают, отдаваясь эхом в пустом коридоре. Я плетусь следом и мысленно прощаюсь с бюджетным местом. Меня вышвырнут из универа, как нашкодившего щенка. Если Марго двинет в ход тяжёлую артиллерию – своего папу – никто меня не защитит. Всем известно, что декан ходит на цыпочках перед одним из главных спонсоров университета.
Дверь в кабинет распахнута, однако секретарша кивает на диван:
– Его нет, сейчас придёт. Сядь, подожди.
И вот в приёмной появляется целая процессия – бледная, несчастная Марго, за ней высокий худощавый мужчина в роскошном чёрном пальто, а следом – подобострастно улыбающийся декан. Видимо, встречал дорогих гостей в вестибюле.
Увидев меня, Вячеслав Альбертович сразу же меняется в лице, раздражённо морщится.
– А вот и Лаврова, – объясняет он Риткиному папаше. – Идёмте в кабинет.
Мужчины заходят первыми, а Наумская мстительно и торжествующе улыбается. Но как только её отец оборачивается, тут же снова принимает трагический вид.
Великомученица, блин!
Захожу в кабинет, как в камеру пыток. Сейчас они надо мной покуражатся… Делаю шаг, ноги подгибаются от страха, и тут же замираю, не веря своим глазам.
За столом декана сидит… Данила! Он удобно расположился в большом кожаном кресле, перед ним монитор стационарного компьютера и два раскрытых ноутбука. Слышится быстрое клацанье клавиш, а потом Данила отрывает глаза от экрана, и тоже удивлённо застывает. Наши взгляды скрещиваются.
Мгновенная вспышка радости на миг озаряет всё вокруг, я даже на секунду забываю, зачем меня сюда привели. И о своей ненависти к вредному мажору я тоже забыла. Жадно его изучаю, чувствую, как всю меня охватывает нежный жаркий трепет. Вспоминаю наш поцелуй в магазине, и кровь немедленно приливает к щекам…
Данила тоже не сводит с меня глаз, они горят мрачным огнём. Очевидно, в отличие от меня, мажор вовсе не обрадовался случайной встрече.
Надо же, как вальяжно он развалился в кресле! Появление в кабинете новых лиц наглого юношу нисколько не смутило. А ведь это даже не его факультет! Очевидно, айтишные знания открывают перед ним любые двери. Вон, даже наш декан доверил ему свой компьютер.
– Данила, ты не закончил? – интересуется Вячеслав Альбертович.
– Ещё минут двадцать… – быстрый взгляд на монитор, – … тридцать. Остановить не могу, тогда придётся всё заново начинать.
– Ладно-ладно, не торопись, заканчивай. – Декан оборачивается к посетителям. – Располагайтесь вот здесь, пожалуйста.
Папа с дочкой усаживаются на кожаный диван, а я скромно пристраиваюсь сбоку на стуле, хотя мне никто и не предлагал садиться.
Замечаю, что Наумская тоже вздрогнула, когда увидела Данилу. Она сделала неуловимый жест – словно пыталась откинуть назад волосы, хотела покрасоваться, да не вышло.
Сегодня гадюка заплела косу, хотя обычно её длинная шевелюра рассыпается по плечам живописными локонами. На лице ноль косметики. И одета Маргошка нетипично. Все привыкли, что она ходячий секс – обтягивающие блузки, соблазнительные мини-юбочки. А сейчас Наумская выглядит как монашка – на ней свободное серое платье-миди, которое скрывает грудь, попу, коленки. А ведь Марго так любит всё это выставлять напоказ!
Начинается разбирательство. Господин Наумский выговаривает декану, что это недопустимо, чтобы в стенах вуза студенты подвергались опасности нападения. Его дочь серьёзно пострадала, её избили, пришлось обратиться к врачу.
Маргарита иллюстрирует собой речь отца – бедняжка едва сидит, она такая бледная! Того гляди скатится с дивана на пол.
Чёртова актрисулька!
Я злюсь и заживо сгораю в огне стыда. Противно, что Данила слышит всю эту чушь. Вижу, что он снова поднял голову от ноутбука и пристально смотрит на отца и дочь.
– Мы, конечно, всё это так не оставим. Обещаю вам, – бормочет декан и сокрушённо качает головой. – Не понимаю, как могло дойти до такого… Драки, избиения… У нас старинное учебное заведение с прославленной историей. Мы всегда гордились нашими студентами. Да вот взять хотя бы Данилу. Буквально на днях он получил грамоту с благодарностью от мэра города. И не только грамоту! Но, к сожалению, попадаются студенты, чьё воспитание и поведение хромают. От таких индивидуумов мы будем безжалостно избавляться. Им не место в нашей дружной семье!
Мороз пробегает по коже. Понимаю, что декан готов вышвырнуть меня из университета в угоду спонсору.
– Валерия, как вы могли устроить драку? Какое вы имеете право поднимать руку на однокурсников?
– Но я её не трогала! – огрызаюсь яростно. – Маргарита меня оскорбила. Но я к ней даже пальцем не прикоснулась!
Наумская тихонько всхлипывает и награждает меня долгим скорбным взглядом. Голубые глаза-озёра наполнились слезами и переливаются хрусталём.
– Валерия, как нехорошо! – вновь качает головой декан. – Вы ещё и обманываете! Хотите сказать, Маргарита сама на себя подняла руку?
Наумская усиленно моргает, чтобы не расплакаться.
Её отец внимательно меня рассматривает. Представляю, что он сейчас видит – когда я волнуюсь, то превращаюсь в краснощёкую матрёшку. С удивлением замечаю, что глаза университетского спонсора на долю секунды загораются откровенным мужским интересом, который он тут же усилием воли подавляет.
– А в чём проблема? – вдруг подаёт голос Данила. Все сразу удивлённо поворачиваются к нему. – Можно ведь посмотреть записи с видеокамер. Где произошёл этот ваш… инцидент?
По лицу декана пробегает тень. Подозреваю, ему вовсе не хочется подвергать сомнению слова Маргоши. А вдруг сейчас выяснится, что дочь спонсора – лгунья?
А я цепляюсь за слова Данилы, как за соломинку. Он уже столько раз меня спасал… Вдруг и сейчас сумеет?
– В коридоре около триста пятидесятой аудитории! Это третий этаж. Во вторник, сразу же после второй пары, – быстро сообщаю я и с мольбой смотрю на парня. Только бы помог!
Но сейчас обязательно выяснится, что там нет камеры, или что она не работает, или что угол обзора неудачный и ничего не видно…
– Сейчас всё выясним. – Данила на кресле уезжает к другому краю стола, где стоит второй ноутбук.
– Подожди, а как же те программы, которые ты устанавливаешь? Сейчас же нельзя ничего трогать! – встревает декан.
– Одно другому не мешает.
Мы все напряжённо ждём результата, мужчины хмурят брови, а вот Маргошка откровенно паникует. Вижу, как дрожат её губы, она нервно комкает на коленях ткань просторного платья.
– Выведу на большой экран, – говорит Данила, и на стене кабинета включается огромная плазма. Минута ускоренной перемотки, поиск нужного таймкода, и – тадам! – на экране появляемся мы с Наумской.
Вот она протягивает мне айфон, показывая фото… А потом делает два шага назад, и у неё подворачивается каблук… А кто её заставлял надевать такие высоченные шпильки?
Данила возвращает изображение назад и прокручивает заново. Всем прекрасно видно, что я не сделала ни одного движения в сторону Марго, между нами целый метр!
На несколько минут в кабинете декана зависает тяжёлая пауза. Она пропитана недовольством Наумского и паническим страхом его лживой доченьки. На отца она боится даже взглянуть.
– И ты в таком виде ходишь на занятия? – сквозь зубы выдавливает мужчина. – Ладно, мне всё ясно. Мы зря вас побеспокоили, извините.
Спонсор, превратившийся в чёрную тучу, поднимается с дивана и за локоть сдёргивает за собой Маргошу. На ней лица нет. Через минуту папа с дочкой покидают кабинет, моя противница плетётся как на плаху. Так ей и надо! Пусть отец ей по заднице надаёт за то, что она выставила его идиотом.
Я облегчённо выдыхаю. Переволновалась так, что с трудом поднимаюсь со стула – ноги не держат, меня потряхивает. Всё это время я балансировала на краю пропасти, могла бы запросто вылететь из вуза.
С благодарностью смотрю на Данилу. Мой ангел-хранитель снова меня спас.
