Текст книги "Серая мышка и хищник (СИ)"
Автор книги: Полина Круглова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Полина Круглова
Серая мышка и хищник
Он не мог отвести взгляд от этой девушки. Он был поражен сам себе, своей реакции на какую-то незнакомую девушку. Он! Который не то, что отрицал любовь с первого взгляда, он высмеивал само понятие любви, отрицая ее существование в принципе. Любовь? При чем тут вообще любовь!?
Он уже выходил из бизнес-центра, успешно закончив встречу с клиентом, когда в крутящихся дверях пропустил вперед девушку. Это было скорее рефлекторно – ну, женщин надо пропускать – это еще прописные истины со школьной скамьи. Обычно он не глядя по сторонам, и не обращая внимания на людей, шел к своей машине. Не то чтобы не обращал внимания, краем глаза он фиксировал любые передвижения, это был опыт, наработанный годами, выработанный до уровня инстинкта, но люди в его мозгу воспринимались скорее как шахматные фигуры, расстановку и любое передвижение которых он должен был проанализировать для принятия дальнейших решений. И почему-то именно сейчас он бросил взгляд сквозь стекло на ничем не примечательную девушку. Почему он поднял глаза? Почему сконцентрировал свое внимание именно на ней? Но факт оставался фактом: взгляд его остановился именно на ней и он уже не смог выпустить ее из виду.
Никогда ничего подобного с ним не случалось и теперь он был настолько поражен своим поведением, своей реакцией, что решил понаблюдать за этой девушкой – что могло привлечь его внимание? Что могло его ТАК зацепить? Нужно разложить по полочкам, проанализировать ситуацию.
В ней не было ничего примечательного. Ни-че-го! Каштановые волосы завязаны в нетугой узел на затылке, так что получалось ощущение растрепанности, не той искусственной растрепанности, к которой стремились модницы, отдавая бешеные деньги парикмахерам за стрижки, все более и более напоминавшие неухоженность, эта растрепанность была такая естественная, такая гармоничная всему облику девушки. На вид ей было 25–27. Скромный наряд среднестатистической городской жительницы, удобная добротная обувь, с претензией на элегантность, но не очень дорогая. Темно-синие брюки со стрелочками – наверняка в офисе на спинке стула у нее висит такой же пиджак. Бежевая короткая куртка, облегающая ее фигуру, и большой шарф, в который она закутывала подбородок, трогательным жестом поддерживая его у лица, закрываясь от пронизывающего октябрьского ветра. Минимум косметики на лице, большие выразительные глаза, которые она практически не поднимала от земли, глядя себе под ноги. Прямой небольшой нос, чуть припухлые средней величины губы, красивый овал лица – в общем и целом, она была мила, но не более того. Так что же остановило его взгляд? Наверняка, его подсознание заметило что-то, но теперь он не мог сообразить, что это было. Что-то было в этой незнакомке! Что-то спрятанное глубоко внутри, что-то скрытое под сереньким видом.
Она подошла к микроавтобусу, очевидно развозившему работников компании по домам, села на свое место (она не искала его глазами, сразу направилась к нему, значит это место было закреплено за ней), достала из сумки бук-ридер и в момент, когда она включала его, вдруг подняла голову и посмотрела в окно, прямо ему в глаза. Совпадение? Почему для того, чтобы бросить взгляд в пространство мы выбираем именно эту точку, а не какую-нибудь другую? Почему именно в эту долю секунды? Как произошло, что взгляды именно этих таких разных людей встретились, пройдя, как лучи лазера, сквозь мокрое стекло, все покрытое каплями дождя, которые рывками текли вниз, то сталкиваясь, сливаясь вместе, то неожиданно расходясь в стороны, каплями дождя, так похожими на слезы! Отчего эти взгляды достигли самых глубин душ, разлившись там светлым теплом, оставив там сладкое клеймо-напоминание о себе?
Как будто сморгнув наваждение, она вернулась в реальность, осознав, что какой-то незнакомец смотрит на нее сквозь окно, быстро отвела взгляд и уткнулась в книгу, и больше не поднимала головы, даже тогда, когда микроавтобус тронулась, набирая скорость.
А он так и продолжал стоять, прикованный ее взглядом. Этот взгляд поразил его, пригвоздил, приковал. Как в дешевом бульварном романе: «поразил в самое средце», тьфу! Он поморщился от отвращения к себе. Мало что ли девушек вокруг, красивых и интересных, и готовых выполнять любые его прихоти! Он передернул плечами, как будто сбрасывая оцепенение, и пошел к стоянке, где припарковал свою машину.
Три дня она не выходила у него из головы, пока он не решил понаблюдать за ней, узнать, чем она живет, чем занимается, раскопать какие-нибудь грязные тайны (уж на это он мастер), тайны, которые развенчают ее светлый образ в его глазах. Он криво усмехнулся. Чистота! Вот, наверное, чем она его зацепила. Слишком чистенькая девушка! Такой в Москве не место. Значит, не такая уж она и чистая. Надо только копнуть поглубже.
Через пару недель он знал о ней практически все. Кроме анкетных данных, он знал, что она крайне пунктуальна, никогда не опаздывает, следит за внешним видом, хотя старается выглядеть среднестатистически, то есть не привлекать внимания, несмотря на это окружающие как будто чувствовали ее внутреннюю силу, с ней советовались, обсуждали проблемы, с удовольствием разговаривали, она умела поддерживать разговор, но никогда никто из мужчин не заигрывал с ней, никто из женщин не болтал с ней о пустяках. У нее не было ни молодого человека, ни подруги. Вечера она проводила либо у себя в комнате кампуса, предоставлявшегося ей компанией, в которой она работала, либо в тренажерном зале кампуса. Практически никаких покупок. В выходные поход в театр в одиночестве и шоколадный десерт с бокалом красного вина в ресторанчике с блаженной улыбкой на лице – очевидно, это единственная радость, которую она себе позволяла. Все остальное время – ни улыбки, никаких чувств на лице, никаких взглядов по сторонам, она ничего не искала, ничего не выставляла напоказ, наоборот, она оградила себя от жизни, заперлась в своем мирке наедине с книгами, которые читала постоянно – в микроавтобусе из кампуса в офис и обратно, по выходным даже в метро и в маршрутке. Он был разочарован, никаких тайн и скелетов в шкафу, он был уже готов тайком пробраться в ее квартирку в кампусе, чтобы посмотреть чем она дышит, но вовремя остановил себя – это переходило все допустимые границы. Вламываться в дом к ничего не подозревающему человеку, просто прохожему с улицы – Андрей, ты сходишь с ума!
Несколько дней еще он попытался окунуться в работу с головой, но мысли о ней все равно не оставляли его, что бы он ни делал. И тогда он устал бороться с собой, к тому же не видя причин, почему собственно нужно отрицать его живой интерес к этой девушке. Ну понравилась ему первая встречная! Почему не познакомится с ней. Наверняка, она окажется какой-нибудь забитой деревенщиной, пустышкой, и его интерес быстренько пропадет, как было уже не раз. Вздохнув с облегчением от принятого наконец-то решения, он повернулся на другой бок и наконец-то спокойно заснул.
* * *
Она открыла глаза и первое, что увидела, подушка-собака, такая мягкая и теплая. Ее любимая подушка, с которой практически не расставалась, таскала ее за собой везде и всюду. Улыбнулась, потянувшись после сна. Так не хотелось вылезать из теплого гнездышка постели. Все усилия ушли на то, чтобы не думать, как будет зябко выходить из душа – бррр… Ну еще 5 минут, ну пожалуйста, попросила у себя кусочек драгоценного времени, перевернулась на другую сторону, уютно закопавшись в теплое одеяло. Нет, глаза снова открылись. Надо вставать, надо придерживаться графика. Если нарушить его хоть раз, все полетит в тартарары, весь отлаженный ритм жизни, который она усиленно поддерживала, цепляясь за него, потому что это все, что было у нее в жизни. Нельзя, нельзя допускать такие мысли, нельзя тонуть в жалости к себе, иначе можно опуститься на самое дно, а там можно запутаться в тине и уже не успеть выплыть на поверхность, воздуха может не хватить. Так что шевелимся, бодрим тело и лицо, а душа… душу тоже прикроем макияжем, чтобы не бросалась в глаза. Чтобы не успеть передумать, она быстро встала с кровати, скользнув ногами в мягкие тапочки-собачки, прошлепала в ванную. Теплые струи придали бодрости, специально не сделала воду погорячее, чтобы снова не захотелось в постельку – тут же похвалила себя за силу воли, вот молодец! Только кому это нужно… Стоп! Возвращаемся к струям воды, выключаем воду, чтобы долго не нежиться, нечего себя жалеть, собраться и с улыбкой встретить новый день! Она завернулась в большой теплый халат, прошла в комнату, села подкраситься. Полчаса и она полностью готова к выходу. Захлопнула дверь квартирки и, кутаясь в большой теплый шарф, выбежала из блока кампуса. И только сейчас вспомнила, что забыла позавтракать, а для этого надо было заварить овсянку, а она тут жалела себя вместо этого. Придется в бизнес-центре купить что-нибудь на завтрак, что выльется не просто в копеечку, а в полцарства. Октябрьский ветер растрепал волосы, завязанные узлом на затылке. Скорее бы нырнуть в тепло микроавтобуса. Правда, вместо того чтобы уткнуться в бук-ридер, придется поговорить с Назимом-водителем, он хороший человек, но уж больно разговорчивый, и все время норовит ее в разговор втянуть. Так и получилось. Пришлось выслушивать его разглагольствования по поводу мерзкой погоды, дождя, который то ли был то ли нет ночью, завтрака, который обязательно нужен и т. д.
Она уже давно уселась на свое место и достала букридер, даже включила его и глазами нашла место, на котором остановилась вчера, но воспитание мешало тупо углубиться в чтение, приходилось хоть как-то поддерживать разговор. Наконец, коллеги, жившие в кампусе, начали подтягиваться, внимания Назима переключилось на вновь прибывших, а ей можно было со вздохом облегчения погрузиться в другой мир, где не так серо, не так холодно, не так одиноко, не так тоскливо… не так безнадежно.
Как же к ней подступиться? Она ж как ежик, выставила колючки и никого не подпускает. Нет, не ежик, скорее, как мышка, такая серенькая неприметная мышка, не знаешь, в какой уголок она юркнет, скроется, спрячется, и потом ее никаким сыром оттуда не выманишь! Хм, вот так задачка! Ему всегда было раз плюнуть познакомиться с барышней на вечерок. А сейчас что? Всю боеспособность растерял? Да что ж это за мышка такая?! Почему она так на него действует?! Ладно, рассуждаем логически, рассматриваем варианты:
вариант номер раз: если просто к ней подойти и представиться, предложить познакомиться, то в лучшем случае она вежливо откажется, в худшем – просто проигнорирует. Это во-первых, а во-вторых, это уже прошлый век.
Вариант два: Подстроить что-нибудь эдакое? – так она никуда практически не ходит, ну где можно ее выпасти: в супермаркете – банально, в книжном – слишком явно, в кино – смешно. Ну, Андрей, ну ты же спец в таких делах, что ж ты совсем нюни распустил!
Из задумчивости его вывел звонок мобильника, он уже взял его в руку и собирался нажать на кнопку, чтобы ответить, и в этот момент мобильник погас. Умер! Сдох! Черт! Черт! Черт! Ну бывают же совпадения в жизни! Он успел засечь, что звонила Оля, ее гражданский муж, давний его друг уехал в срочную командировку на пару дней, куда он явно не хотел, потому как Оля была на последнем месяце беременности, и Пашка с ума сходил от волнения и уехал таки в эту крайне срочную и безумно важную командировку, только после того, как Андрей клятвенно пообещал ему периодически позванивать Оле, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
В первый же день Пашкиного отсутствия он исправно несколько раз в течение дня звонил Оле, но после ее слов «Идите вы оба в ж… Заколебали! Я не при смерти! Я просто беременная! Если мне будет что-нибудь нужно, я найду в себе остатки сил, подниму чертов телефон и тыкну ослабевшим пальчиком кнопку вызова! Так что нечего мне звонить каждые 5 минут и выводить беременную женщину из себя!»… Он конечно слышал, что во время беременности гормоны делают из женщин фурий, но чтобы настолько…!
Вообще-то Ольга была вполне вменяемая, он даже радовался за Пашку, что тот наконец-то встретил «свою фемину», как Пашка любовно называл свою благоверную. Но то ли они оба ее действительно достали бесконечными звонками, то ли гормоны неуклонно делали свое черное дело, но крик, больше даже смахивающий на визг, все еще стоял у него в ушах. Поэтому сегодня он сделал контрольный звонок ей с утра и сказал в случае необходимости звонить самой. На том и порешили.
И вот именно в момент когда Ольга звонит на его мобильный, это хренов мобильный вздумал разрядиться! А вдруг она рожает? У нее схватки? Отошли воды? Ого, да ему в гинекологи пора – наслушался от Пашки!
Он нервно продолжал вести машину по МКАДу. Так, что делать? Надо откуда-нибудь позвонить – телефон-автомат?
– Спасибо, добрый человек, – пробормотал он себе под нос, обращаясь к пропустившему его водителю. – Дай бог тебе здоровья. – продолжал он, выворачивая на въезд в город.
А как им пользоваться? – возвратился к мыслям о телефоне-автомате. Наверняка, надо, наверное, в него какую-нибудь карточку вставлять с денюжкой на ней, а где достать эту карточку? – черт!
– Простите, ребята, я знаю, что наглею и практически сволочь, но действительно очень спешу, – подрезая ряд выстроившихся на съезд со МКАДа, он все-таки выехал на проспект. А ведь так думает каждый первый в этом ряду!
Почему мобильный-то сел? Где он просчитался в своем крайне организованном графике? Так, стоп, разбор полетов и работу над ошибками будем делать после! Сейчас надо срочно найти откуда можно позвонить…
Кафе? Магазин? Это вообще Москва? Куда он заехал? Ни одного не то что кафе, ни одного прохожего! Алло, люди, а как же Moscow never sleeps? Что в семь вечера все по домам разбежались?
Так, надо просто кого-нибудь попросить воспользоваться мобильником – хорошая идея, просто гениальная, только кого можно попросить об этом, если вокруг никого – одни машины, которые, понятное дело, фиг остановятся!
Чертыхаясь и кляня всю мобильную связь мира вместе с телефонами, антеннами, спутниками и пробками на дорогах, он свернул с проспекта в ближайший поворот, попытаясь выискать улицу, где были хоть какие-то прохожие или кафе или магазин, чтобы попросить о помощи.
С каждой секундой он чувствовал приближение неконтролируемой паники. Ему в жизни так страшно не было, будь оно все неладно!
Хорошо, что сюда съехал, сейчас разберемся что к чему и если что, можно будет рвануть по третьему кольцу в нужную больницу. Черт, сейчас же везде пробки! Быстро по-любому не получится!
Резко затормозил, глядя в спину черной курточке под зонтиком:
– Девушка! Девушка! – прокричал он, выскакивая из машины. – Простите, вы мне не поможете?
Он уже поравнялся с ней и собирался дотронуться до ее плеча, когда она обернулась и его взгляд снова встретился с теплыми ореховыми глазами.
– Ого, – выдохнул он, и продолжил, через мгновение вернувшись в реальность: – Нужна помощь! Позвонила беременная подруга, телефон сел, разрешите позвонить с вашего? Я заплачу, – быстро проговорил он, глядя ей прямо в удивленно распахнутые ореховые глаза.
– Да, конечно, – пробормотала она, уже судорожно ища телефон в сумке. Наконец выудила его и протянула ему.
Он секунду смотрел на экран ее мобильника, потом чертыхнулся:
– Вы простите, я разволновался, совсем забыл, что не знаю ее номера наизусть. Вы позволите, я поменяю карточки местами?
Она кивнула как-то неуверенно, и он засомневался, поняла ли она вообще, на что она дала согласие. Тем временем дождь все усиливался.
– Слушайте, идемте в машину, что мы тут под дождем стоим? – предложил он, представив как сейчас нелепо будет разбирать мобильники, чтобы переставить карточки, и направился к пассажирской двери.
Она подозрительно посмотрела на него, потом на машину, потом снова на него, чуть прищурив глаза, как будто пытаясь просканировать, что на самом деле кроется за его словами.
– О Боже, ну не съем же я вас в самом деле! – он уже начал выходить из себя, чего никогда себе не позволял.
А дождь тем временем набирал силу, мелкая морось превращалась в оформленные капли, становившиеся все крупнее.
Она сделала нерешительный шаг по направлению к его машине, потом решительно юркнула в теплый салон и немного вздрогнула, когда он закрыл дверь.
Быстро переставив карточки, он набрал номер Ольгиного сотового – длинные гудки. Номер домашнего телефона – длинные гудки. Черт, что-то явно случилось! Сколько прошло времени после ее звонка?
Он завел машину, набирая справочную службу:
– Девушка, милая, помогите! Я вам скажу адрес, а вы мне дайте телефон ближайших соседей! Прошу вас!.. Там беременная женщина, она звонила мне минут 15–20 назад, ей наверняка нужна помощь!.. Девушка, прошу вас, ну включите хоть каплю человечности…. Да я в пробке стою, я пока доеду, она там родит! Отлично! Спасибо вам… Адрес – он продиктовал улицу и номер дома. – Да…, квартира? Черт!.. Ща посчитаю, секунду… 150… нет, стоп… 152… точно! Жду!
Почувствовав, что к уху прижимается непривычной формы сотовой, вспомнил, что в машине сидит «мышка», как он ее окрестил про себя. Совсем про нее забыл! Почему я не Юлий Цезарь?!
– Мне еще нужен ваш сотовый, – бросил он в ее сторону. – Потом отвезу, куда скажете, лады? – И не дождавшись ее ответа: – Да, да, запоминаю…. Девушка, моя благодарность не знает границ!
Он быстро нажал отбой, уже не слушая, что там говорили на другом конце. И не успел начать набирать номер соседей, как мобильный зазвонил «Временами года» Вивальди – ого, классика на мобильном, н-да!
– Оля?
– Да, Андрюш, ты звонил? Я тут выбежала в Азбуку вкуса, мне так сыра захотелось, ну просто ужас! Звонила тебе спросить, помнишь, ты к нам приходил, приносил с собой моцареллу, я не могла вспомнить какого цвета была упаковка – мне так он тогда понравился!
– Ты поэтому мне звонила? – процедил он сквозь зубы.
– Да, только ты сбросил, я подумала, ты занят, наверное, а пришла домой, смотрю на мобильном звонок от тебя пропущенный… Ну все равно уже купила какой-то, не знаю такой – не такой… А… а ты чего такой злой?
Он притормозил у обочины и резко выдохнул воздух из легких:
– Оля, после того как ты Пашке родишь ребенка, я тебя лично придушу! – прорычал он в трубку.
– Андрюш, ты чего? Ты что, испугался что ли? – она почти смеялась.
– Оля, ты мне тут два инфаркта устроила, – проорал он.
– Да, ладно тебе, Куприянов, ты еще у нас на свадьбе свидетелем должен быть, так что помирать тебе еще рано!
– Ага, я не то что до вашей свадьбы, я до Пашкиного возвращения не доживу! – и чуть помедлив, – Я из-за тебя тут заложницу взял! – покосился он на «мышку». Она спокойно с какой-то блуждающей улыбкой смотрела на него.
– Красивую? – уже откровенно потешаясь над ситуацией, спросила Ольга.
– Да ну тебя! – он отключил телефон и снова резко выдохнул.
– Черт, никогда в жизни так не волновался! – сказал он в сгущающиеся сумерки. – Вы извините, что я вас так без спроса украл, – продолжил он, повернувшись к ней. Он угадывал ее какую-то «тихую» улыбку в неверном свете огоньков приборной панели.
– А можно красть предварительно предупредив об этом? – раздался ее мелодичный голос. Теперь уже даже по голосу можно было легко определить, что она улыбается.
Он улыбнулся в ответ:
– Логично! Слушайте, раз уж я вас украл, составьте мне компанию за ужином, я так проголодался! Все-таки беременные женщины такой стресс для мужчин!
Она уже открыла было рот, но он не дал ей и слова сказать:
– Ой, только, пожалуйста, не говорите, что вы на строгой диете и после 6 вечера ничего в рот не берете!
Она снова улыбнулась:
– Не скажу.
– Вас как зовут?
– Надежда.
– А меня Андрей. Приятно познакомиться, Надежда! Вы полагаетесь на меня в выборе ресторана?
– Да.
Хм, никаких «я не одета для ресторана», «а далеко?», «ну мы же не надолго?».
– Вот и чудненько, – тем не менее сказал он, трогая машину с места.
* * *
Некоторое время они ехали молча, он уверенно вел машину и постоянно чувствовал на себе ее взгляд… и эту покровительственную улыбку, которая по идее должна была быть успокаивающей, но на самом деле жутко его раздражала. Как будто она знала что-то, чего не знал он! Он усмехнулся про себя: мышка, мышка, если бы ты только знала, к кому ты попала в лапы! Бежать бы тебе отсюда побыстрее!
– Мне нравится, как вы ведете машину, – сказала она тихо, стараясь не нарушать тишины и спокойствия, установившиеся в салоне.
Он еле заметно кивнул, улыбнувшись. Снова молчание. Он не любил музыку в машине, обычно в машине он думал, а музыка отвлекала, любая музыка все равно вызывала какие-либо эмоции и воспоминания, ему это было не нужно, по крайней мере не тогда, когда он работал, а работал он практически всегда.
– Вы меня, правда, извините, так все неожиданно вышло, может у вас были какие-то планы, а тут я врываюсь…
– Я просто гуляла, – такой же спокойный и тихий ответ.
– Под дождем? – это не было даже вопросом, скорее своего рода обвинение в нестандартности.
– Да, я люблю дождь. Он смывает… грязь… – и как будто опомнившись, что сказала лишнее, быстро добавила: – И воздух после дождя чище.
Он снова кивнул, давая понять, что банальный разговор поддерживать не будет.
В ресторане было тепло и уютно.
– Вы что-нибудь выпьете? – спросил он, беря меню в руки.
– Да, от красного вина не откажусь. На ваш выбор, – также уткнувшись в меню, ответила она. Все у нее выходило как-то естественно, без лишней суеты. Это и нравилось ему и жутко раздражало.
Сделав заказ, они наконец-то остались одни и он задал свой первый вопрос:
– Почему вы сели ко мне в машину? Ведь вы же не хотели садиться?
Она удивленно приподняла бровь, глядя ему прямо в глаза:
– Вы пообещали не есть меня, – улыбнулась она.
Он усмехнулся.
– А если бы я оказался маньяком-убийцей?
– Вы не маньяк, – констатировала она.
Он фыркнул пренебрежительно.
– С чего вы взяли? Чикатило тоже никто не мог заподозрить, однако же на его счету 53 убийства, и это только доказанные!
– Я не сильна в биографии Чикатило, но вы совершенно не похожи на маньяка.
– А чем же, по-вашему, маньяк отличается от нормальных людей? Бегает с окровавленным топором и выпученными безумными глазами?
Он чувствовал, как росло его раздражение. Оно уже готово было прорваться, ему хотелось встряхнуть эту спокойную девушку напротив, чтобы она не была так спокойна, чтобы она была настороже.
Она пожала плечами:
– Нет, просто вы не похожи не маньяка.
– А вы что же знаете, как выглядит маньяк, чтобы сравнивать, похож я на него или не похож?
Он чувствовал, что перегибает палку, что слова его звучат более раздраженно, чем это допустимо в данной ситуации, но его понесло, и он уже был не в силах остановиться.
Он чувствовал, что ей не нравиться этот разговор, не нравится его тон.
– А вы… – хотела она тот же вопрос адресовать ему, но увидев что-то в стальных серых глазах, закончила, превратив вопрос в утверждение: – … знаете…
Он усмехнулся отработанной улыбкой, говорящей собеседнику «ты сделал какие-то выводы, но знай, они изначально неверны». Опустил взгляд на плетение нитей белой хлопчатобумажной скатерти, а когда снова поднял их на нее, от его раздражения не осталось и следа:
– Так почему же вы сделали вывод, что ко мне можно садиться в машину? – с усмешкой спросил он, пытаясь перевести разговор в более легкую форму.
– Логически я понимала, что это возможно, но по вам не скажешь, что вы могли бы причинить боль женщине.
Он еще более заинтересованно посмотрел на нее.
– А мужчинам я могу причинить боль?
– Да.
– Хм, и на чем базируется ваше мнение?
– Не знаю, наверное, на наблюдении за поведением людей.
– Интересно, и часто вы этим занимаетесь?
Она уже приготовилась удивленно переспросить: «Чем?», он увидел это совершенно ясно, потому что сам сделал бы то же самое, но предугадав ее вопрос, он быстро продолжил:
– Наблюдением, я имею в виду.
Их взгляды скрестились, а губы одновременно расползлись в улыбках, по достоинству оценив противника. Ему нравилась эта игра, давно он не наслаждался обществом женщины, и он видел, что ей это тоже нравиться.
Она поставила локти на стол, что было сделано намеренно вызывающе. Она давала ему понять, что прекрасно знает правила хорошего тона, но если она хочет их нарушить в данный момент, так и сделает, кто бы что ни подумал о ней в данный момент. Он улыбнулся еще шире, мышка-то оказывается с зубками.
– Сейчас, например, я пытаюсь понять, что именно привлекло вас во мне настолько, что вы пригласили меня на ужин, – улыбаясь и глядя ему прямо в глаза, произнесла она, чуть прищурив глаза, отчего у нее на лице появилось игривое выражение. – Думаю, вы еще сами не сделали никакого вывода.
Ого! – про себя воскликнул он? но на лице его не дрогнул ни один мускул. Все так же улыбаясь он спросил наиграно удивленно:
– Вы флиртуете со мной?
– Ну, когда мужчина и женщина ужинают в ресторане, по всем неписаным законам они должны флиртовать друг с другом.
– А вы мастер уводить разговор в нужное вам русло! Вы знаете, как запудрить мужчине мозги! – нарочито удивленно произнес он, практически уже смеясь.
И тут она откинула назад голову и искренне рассмеялась. Он впервые слышал ее смех, как перезвон колокольчиков, не отрываясь, смотрел на нежную бархатистость кожи ее шеи. И в этот момент почувствовал, что смог выманить ее из норки. Именно сейчас она была настоящей! Ее истинное лицо веселой и умной женщины проявилось сквозь маску серой мышки. После этого разговор потек плавно и без напрягов. Обсуждали все, что попадалось на глаза: вино, еду, ресторан, обслуживание и т. д. и т. д. Если бы кто-нибудь спросил после, что они обсуждали так оживленно, ни один из них не смог бы вспомнить какой-либо мало-мальски значимый предмет разговора. Только пустяки, но незначительные детали обсуждения этих пустяков нанизывались на тонкую ниточку заинтересованности, складывались как пазлики в единую картину о предпочтениях и характере друг друга. Иногда они казались друг другу спарринг-партнерами, кружащими по рингу в поисках слабых точек, но не для того, чтобы ударить побольнее, а чтобы прикрыть это место, поддержать другого.
Как река, разговор огибал крутые повороты, подводные камни просвечивали сквозь толщу разговора, у каждого они были, но по молчаливому согласию их не оголяли, оставив секреты и тайны на другой раз.
Она помедлила у двери машины, прикрыв глаза от наслаждения, втягивая морозный октябрьский воздух. Он уже открыл для нее дверцу машины, но замер, завороженный соблазнительным зрелищем женщины, получающей удовольствие. Ему понравилось, как она наслаждалась ужином, чувствовалось в этом нечто неподдельное, естественное. А сейчас картина того, как она подставила лицо ветру, как будто для поцелуя, естественно смешала все его мысли, вернее все его мысли в данный момент были только об одном: такое же лицо у нее будет в постели… с ним?
– Я отвезу вас домой, – сказал он охрипшим от возбуждения голосом. Как мальчишка прямо – самому противно!
– Нет-нет, – поспешила возразить она. – Довезите меня, пожалуйста, до ближайшей станции кольцевой.
Устраиваясь на водительском сидении и заводя машины, он сделал слабую попытку настоять, не сильно нажимая на нее:
– Давайте я все-таки отвезу вас до подъезда.
– Нет-нет, не стоит, ненавижу стоять в пробках, на метро получится гораздо быстрее. Да и вам в пробке не торчать…
– Да, мне не сложно, тем более мне приятно ваше общество, – но увидев все ту же покровительственную улыбку, продолжил: – Впрочем, как знаете, я просто водитель, улыбнулся он.
Машина плавно тронулась с места и покатилась по вечерним улицам, освещенным светом фонарей, реклам и огромных экранов. В салоне стало тепло и тихо – спокойно, почему-то им было спокойно друг с другом.
Понимая, что скоро они подъедут к станции метро, он попробовал сделать еще одну ненавязчивую попытку, а заодно и проверить свою догадку, что она просто не хотела говорить ему свой адрес:
– И все-таки я чувствую себя обязанным…
– За то, что украли меня с прогулки? Вы уже расплатились со мной шикарным ужином, так что мы квиты.
– Все-таки мне было бы спокойнее, если бы я довез вас до подъезда.
– Это совершенно лишнее, – в ее тоне появились едва различимые льдинки. Если он поднажмет еще, льдинки превратятся в айсберги. Мышка не хотела подпускать хищника к окрестностям своей норки.
– Ну хорошо, но давайте как-нибудь я вас еще куда-нибудь приглашу?
Она улыбнулась, лед таял:
– Давайте, я заканчиваю в 6, бизнес-центр, где я работаю, вы уже знаете, – она снова улыбнулась.
– Отлично, как у вас завтра? Планы есть?
Она покачала головой.
– Значит встречаемся завтра!
Машина плавно затормозила. Он обошел машину, чтобы открыть ей дверь и помочь выйти, и сразу же отодвинулся, никаких поцелуев – этого еще не хватало! И вообще что-то он совсем расслабился!
Она кивнула все с той же улыбкой, которая его так раздражала, и вошла в стеклянные двери метро. Он видел как исчезает ее фигурка за турникетами, пока стоял размышляя над своим сегодняшним поведением. Какая встреча завтра? Зачем ему эти осложнения? Он привык жить один, женщины в его жизни вообще не предполагались! Работа требовала от него абсолютной концентрации сил, нервов, эмоций. Не хватало еще приходить домой и разбираться в хитросплетениях женской логики! Нет, неожиданный интерес к этой мышке совсем некстати! Наверное, просто давно не было старого доброго секса, ухмыльнулся он. Только как же надоело чувствовать себя животным после каждой ночи такого одноразового совокупления! Нет, он одиночка! Он сам выбрал такую жизнь. Ни одна женщина в мире не поймет и не примет! Слишком много грязи в его жизни, ни один дождь не отмоет. Так что, мышка, беги к себе в норку, живи пока хищник тебя отпускает!
Напрасно прождав его у входа в бизнес-центр в пятницу вечером, она, грустно улыбнувшись, пошла в кино. Сам фильм мало ее впечатлил, все ее внимание было сосредоточено на шариках M&Ms, гадость, конечно, но почему-то в кино они были очень даже кстати. Наверное, потому что только там, в кинотеатрах, их продавали из холодильника, а ей так нравилось ощущение прохладных шариков в теплых ладошках, не тающий шоколад, становящийся теплым в ее пальцах и холодный арахис внутри. Вкусно! Она пробовала купить такой же пакет и поставить в холодильник дома, но нет, так вкусно все равно не получилось. Так что она закрепила это лакомство за кино. Глядя на разноцветные шарики в меняющемся свете от большого экрана, она вспомнила, как он улыбнулся, когда они сидели за столиком в ресторане. Вообще вчерашний вечер был таким странным. Как он оказался именно на той улице? Почему ей вдруг вздумалось прогуляться под дождем именно там? Почему она все-таки села в его машину? Ее тянуло к нему, как будто какая-то сила подталкивала ее в его сторону. А ведь он был именно того типа мужчин, которых она боялась. Высокий, сильный, с тяжелым взглядом, даже волосы были коротко острижены, чего она уж точно не любила, такая стрижка всегда напоминала ей суровые девяностые с бритоголовыми братками. Она передернула плечами как от холода и сунула пальцы в пакетик за очередной порцией шариков. Он пугал, он был сильнее, эта сила подавляла, и в то же время… и в то же время это была сила хищника-защитника. Откуда у нее взялось это ощущение, что он не сделает ей больно? Почему именно с ним впервые за несколько лет она почувствовала себя спокойно. Столько лет груз ответственности и вспышки воспоминаний давили на нее. Она старалась не думать, жить одним днем, только для этого нужна была четко отработанная система, по которой можно двигаться, не задумываясь ни о чем, потому что думать о будущем страшно, думать о прошлом больно, а настоящее… в настоящем холодно и одиноко, темно и беспросветно. И все силы уходят на то чтобы сделать немного светлее, немного теплее, так чтобы хватало прожить один день.
