Текст книги "Мой любимый палач (СИ)"

Автор книги: Полина Иващенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Тсс… Тише, – альфа взял руку омеги, положив себе на член. – Чего ты так испугался? – Тоуэнс говорил довольно тихо и мягко.

Уильямс начал медленно водить рукой по стволу, не зная, куда деть глаза от смущения, но то и не потребовалось. Рафаэль нежно поцеловал омегу, водя руками Рене по животу.

Вскоре смущение прошло, и по более уверенным и смелым движениям альфа понял, что Уильямс вошёл во вкус.

Резко схватив за запястье, юноша убрал руку омеги от себя.

– Переворачивайся и вставай на колени.

Чуть помедлив, Рене всё-таки перевернулся на живот, но не мог себя пересилить, чтобы встать в нужную позу.

– А обязательно в эту? – смущённо спросил Уильямс.

– Обязательно, – ответил альфа и самолично приподнял таз омеги, пока тот прятал лицо в матрац от стыда.

Плюнув себе на пальцы, Рафаэль смочил головку и, пристроившись, произнёс:

– Расслабься.

Приставив головку члена ко входу, он почувствовал, как Рене вздрогнул.

– Расслабься, – вновь повторил альфа, начиная медленно входить.

Почувствовав нещадное растяжение, омега поднял голову, раскрыв рот в немом крике, и сжал простыни, пытаясь вытерпеть боль, от которой на момент всё помутнело перед глазами. У Рене задрожали колени, большая часть сил уходила на то, чтобы вытерпеть это столь незнакомое чувство. Но когда альфа зашёл на треть, омега выпалил:

– Стой!

– Что? – с придыханием нервно ответил юноша. Чуть не царапая когтями бёдра Уильямса, юноша усилием воли заставил себя остановиться, буквально сходя с ума от этой нетронутой тугости.

– М… мне больно… – произнёс Рене, снова уткнув лицо в матрац.

– Хорошо, я понял, – Рафаэль остановился, давая привыкнуть к ощущению заполненности, и начал поглаживать живот. Альфа не хотел делать Рене больно, но при этом понимал, что сам уже держится из последних сил, поэтому он начал медленно аккуратно двигаться, с каждым толчком заходя всё глубже. Чувствуя, что тело Уильямса больше не дрожит и подаётся каждому толчку, юноша выдохнул:

– Боже, какой же ты тугой…

– Какой же ты горячий… – последовал ответ и движение навстречу, что абсолютно отключило рассудок юноши.

Вцепившись пальцами в бёдра омеги, Рафаэль размашистыми движениями стал буквально вдалбливаться в Уильямса, чувствуя невозможный жар тела.

Омега же уткнул лицо в матрац, заглушая свои стоны, но альфа тут же вышел, схватил Рене за ноги и резко перевернул на спину.

– Ну уж нет, малыш. Это не прокатит, – сказал Рафаэль, вновь заполняя омегу до упора, вырывая крик. – Я хочу слышать тебя.

Навалившись на Уильямса своим весом, юноша возобновил движения, накрыв губы омеги поцелуем, Рене тут же впился пальцами в плечи альфы и застонал прямо в поцелуй. С каждым новым толчком омега выгибался в спине, подмахивая бёдрами, и громко стонал, выкрикивая имя альфы, также потеряв рассудок.

Но в один момент Рафаэль вошёл до упора и остановился.

– Ч… то случилось? – спросил Уильямс.

– Ничего страшного, – с улыбкой ответил юноша. – Просто не хотел закончить так быстро.

После чего он усадил омегу на себя. Рене долго объяснять не пришлось, и он, обняв альфу за шею, начал двигаться.

Помогая омеге двигаться, Тоуэнс смахнул светлые волосы с шеи Рене и начал покрывать поцелуями, оставляя после себя яркие пятна. Но ему хотелось не просто целовать, хотелось искусать эту тонкую шею, и поэтому он выпустил клыки и укусил чуть ли не до крови, но Рене было плевать, так как он чувствовал. Чувствовал этого альфу целиком. И в какой-то момент также остановился, сжавшись внутри.

– Рафаэль, – произнёс Уильямс, ёрзая на юноше, – мне так хорошо, – после чего взял лицо Тоуэнса в руки и нежно поцеловал, чувствуя пульсирующий член внутри.

– Рене, – отстранившись, прошептал альфа, – обними меня ногами со спины.

Без лишних вопросов, омега выполнил указание, и Тоуэнс, подхватив Уильямса на руки, встал на ноги и повалил Рене на стол прямо поверх всех записей.

Омега кричал, выгибался и хватался за альфу, царапая плечи и спину, тогда как Рафаэль вдалбливался в горячее тело, оставляя синяки на светлой коже.

Последние самые резкие толчки, и альфа быстро выходит и, тяжело выдохнув, кончает Уильямсу прямо на живот.

– Извини, – Тоуэнс взял лежащее на тумбочке полотенце и кинул его омеге, а сам подошёл к окну и, открыв его нараспашку, уткнулся в раму руками, пытаясь отдышаться.

Вытерев живот, Рене оставил полотенце на столе и подошёл к альфе, обняв того со спины.

– Можешь говорить, что хочешь и приводить хоть какие доводы, – Рафаэль потянул омегу за руку и обнял за плечи, – но любовь всё равно существует, – произнёс юноша, вдыхая безумный аромат.

Комментарий к Пуговица, библиотека, дождь

☆

========== Убийство, наркотик, пуговица ==========

Темнота. Вокруг лишь необъятная нескончаемая тьма, обволакивающая всё вокруг. Она не пропускает ничего: ни единого звука, даже дыхания не слышно. Всё спит. Вокруг лишь бесконечный покой и тишина, в котором хочется остаться навечно. Но вдруг вдалеке показался луч. Белый луч, который прорезает и буквально убивает пустоту, озаряя всё своим никому не нужным светом. И именно в этот момент сладостное безмолвие сменяется полумутными видами комнаты спросони. Открыв глаза, Рафаэль поморщился, желая снова окунуться в сладостную негу, но увидел голову, покоящуюся у него на плече. Рене не спал, он смотрел в одну точку, но глаза были настолько стеклянными, что, казалось, он смотрит в никуда.

– Давно не спишь? – первое, что спросил юноша.

– Давно, – бесцветно ответил омега, не отрывая взгляд от одной точки.

Рафаэль нахмурился, пытаясь понять причину такого состояния Уильямса, но вспомнив слова «Я умер», всё прояснилось.

– Эй, – мягко позвал омегу Тоуэнс и приподнял за подбородок его голову. – Всё будет хорошо, слышишь?

Но Рене не слышал или же не хотел слышать, полностью пребывая в своих раздумьях.

Альфа мог лишь догадываться, что творится в голове омеги, какие мысли мечутся, ударяясь друг о друга за право руководить действиями и мышлением.

Но вдруг омега нахмурился, медленно сел на кровать и начал беззвучно что-то говорить.

– Рене? – обеспокоенно произнёс юноша.

На что Уильямс резко соскочил с кровати, начиная одеваться.

– Эй! Рене, что случилось? – прикрикнул альфа, желая обратить на себя внимание, но этого не произошло.

– Пока, – лишь кинул омега и уже направился к выходу, но Рафаэль тут же соскочил с кровати и схватил Уильямса за руку.

– Да что случилось? Куда ты ломанулся?! – альфа уже откровенно кричал.

Но Рене лишь мягко улыбнулся.

– Я ожил.

Юноша лишь открыл рот, но не знал, что сказать. Уильямс выдернул руку и скрылся за дверью, оставив Рафаэля в одиночестве.

– Ты… Ты… – Тоуэнс сжал кулаки, пытаясь не выходить из себя.

Опять. Опять этот омега над ним издевается. Оставляет вопросы без ответа. Кидает фразы и уходит. Но за что? И зачем? Рафаэль буквально уже хватался за голову, ему хотелось выть. Ведь Рене проник уже очень глубоко. Он схватил юношу так крепко и даже не подозревал об этом. Он всегда был рядом: в мыслях. Тоуэнс уже мечтал о том, чтобы выбросить этого мальца из своей головы, но каждый раз делал только хуже. И этот треклятый витающий в комнате аромат…

Юноша упал на кровать, тяжело вздохнув.

– Ладно… Надо отвлечься…

Рафаэль поднялся на ноги и подошёл к столу, дабы пробежаться по сделанным записям. Но перед глазами тут же невольно проскочили фрагменты прошлой ночи.

– Чёрт… – юноша закрыл глаза рукой, но картинки не исчезали. Наоборот: он буквально слышал стоны и чувствовал острые коготки, впивающиеся ему в спину. Но внезапно одни кадры сменились другими. – Камиль…

Тоуэнс тут же оделся и быстрым шагом направился в резиденцию. Ему безумно сильно хотелось знать, что удалось узнать про убийство Камиля. Ведь впервые за долгое время подобное происходит настолько близко к самому Рафаэлю. И это немного пугало.

Оказавшись в резиденции, юноша сразу же побежал к судье. Оказавшись около кабинета, он увидел, что дверь была распахнута, и было видно, как Маркус с Эзрой о чём-то очень оживлённо дискуссируют.

– Здравствуйте, – произнёс Тоуэнс, переключая на себя внимание.

– О, – судья поднял голову. – Здравствуй, Рафаэль.

Альфа тут же почувствовал неладное. Обычно довольно безразличный голос Маркуса сменился холодным и выражал лишь претензию. Об этом говорил и взгляд Эзры. Прожигающий подозревающий взгляд.

– Мы как раз хотели за тобой послать, – продолжил судья.

– Эмм… Что-то стало известно по делу Камиля?

– Ещё как, малыш, – мрачно произнёс Эзра. – Но тебе это вряд ли понравится.

– Я… Я не понимаю…

Рафаэль почувствовал холодок, пробежавший у него по спине, а руки уже невольно затряслись, из-за чего оказались засунуты в карманы. Посмотрев на Рихтера, он увидел лишь опущенный вниз взгляд.

– Что происходит? Объясните мне!

– Рафаэль, – Маркус поднял глаза на юношу, – в складке на воротнике у Камиля обнаружилась пуговица.

– Что?.. Пуговица?..

– Пуговица, – тут же перебил Эзра, оказавшись рядом, – которая некогда принадлежала тебе, – альфа резко схватил Тоуэнса за руку и поднял её, рассматривая несколько болтающихся ниток на рукаве, – точнее твоему элементу гардероба.

– И что? – альфа выдернул руку из захвата следователя. – Просто в вечер накануне мы немного повздорили и чуть не подрались. Вот моя пуговица там и оказалась! Но вы что: всерьёз думаете, что я убил Камиля?! Зачем мне это делать?! – Рафаэль уже буквально кричал.

– Я понимаю, что такие обвинения довольно веские и мы бы не стали тебя обвинять только лишь из-за одной пуговицы, – вымолвил Маркус.

– Что?.. – альфа округлил глаза.

– Неподалёку от места было несколько подростков, которые как раз видели потасовку. Они рассказали, что видели, как высокий крепкий мужчина напал на Камиля в том самом переулке, где его и нашли. А так же сказали, что у нападавшего были светлые волосы, – говорил Рихтер.

– При всём при этом, – тут уже подал голос Вольф, – я допросил часового. Он сказал, что в предполагаемую ночь убийства ты не появлялся дома. Теперь история с пуговицей не выглядит такой невинной.

Рафаэль не верил своим ушам.

– Нет… – альфа сделал шаг назад, закрыв ладонью рот. – Нет, я этого не делал… – голос юноши дрожал. – Я не убивал Камиля…

Но сделав ещё один шаг назад, Рафаэль увидел, как стол, вместе с сидящим за ним судьёй, начал скручиваться.

– Что?.. А! – юноша упал на колени, схватившись за голову.

– Рафаэль?! – Маркус тут же подскочил на ноги. – Лекаря! Позовите лекаря!

Тоуэнс тут же согнулся пополам, невольно закрыв уши руками. Он слышал ужасный свист и скрежет, от которых его голова буквально раскалывалась.

– Давай поднимайся, – следователь подхватил юношу за руку, кое как поднял его на ноги и помог дотащить в соседний кабинет, где и уложил на приготовленную лекарем кушетку.

Тоуэнс лишь хватался за голову и что-то невнятное кряхтел, то и дело мотаясь из стороны в сторону.

– Я не смогу понять, что с ним, пока он так дёргается, – произнёс мужчина, смотря на Вольфа.

– Вколи ему обезболивающее, – Эзра скинул пальто и закатал рукава, придавив руку юноши к кушетке. – И давай побыстрее, Роури!

Как только к коже прикоснулась металлическая игла, альфа задёргался ещё сильнее.

– Чтоб тебя… – пробубнил себе под нос Вольф, пытаясь удержать, но всё было тщетно.

Понимая, что в таком состоянии сделать инъекцию просто не получится, лекарь быстро подбежал к столу с инструментами, взял платок и вылил на него хлороформа.

– Держи, – мужчина дал это платок следователю, который тут же закрыл Рафаэлю нос и рот, крепко удерживая его, пока юноша, вдохнув, постепенно не успокоился

– Готов, – произнёс Эзра, отойдя от альфы.

Следующие полчаса следователь наблюдал за тем, как лекарь осматривает юношу. Рафаэль же в процессе начал немного приходить в себя и лишь безвольно подчинялся всем указаниям.

– Вот так дела… – озадаченно промямлил мужчина в конце.

– Что такое, Роури? – спросил Эзра, скрестив руки на груди.

– По всем показателям я могу сказать, что эти припадки – проявление приёма акфицида.

– Акфи… чего? – непонятливо произнёс юноша.

– Акфицид – это наркотик. При чём по тому, какие симптомы мы сейчас наблюдали, есть два варианта: либо ты явно принимаешь его несколько лет, либо начал недавно, но в лошадиных дозах.

Услышав подобное Рафаэль начал нервно смеяться.

– То есть, я теперь не только убийца, но и наркоман. Вы серьёзно? Да я от роду никогда наркотиков не принимал.

Но переведя взгляд на Вольфа, Тоуэнс увидел глубокую озадаченность мужчины.

Нахмурившись он смотрел в одну точку, изредка поглядывая на Рафаэля.

– Роури, – наконец, подал голос Эзра, – ты можешь написать, из каких компонентов состоит этот наркотик?

– Да, конечно, – лекарь тут же полез в свой портфель и, вырвав лист из блокнота, принялся записывать.

– Мистер Вольф, – тихо произнёс юноша, – что со мной будет?

Следователь перевёл взгляд на альфу и положил ему руку на плечо.

– Ты свободен, Рафаэль. Иди домой. Никаких обвинений тебе предъявлено не будет, – но после короткой паузы добавил, – пока что, – после чего Эзра взял список у лекаря и покинул кабинет.

Юноша никак не мог прийти в себя. Убийство, наркотик, пуговица: что дальше?

– Я… – Тоуэнс приложил руку ко лбу, – не убивал…

– Иди домой, сынок, – мягко произнёс лекарь, выписывая рецепт на обезболивающее. – Не знаю, как так получилось, но вот тебе на всякий случай, – мужчина положил альфе на колени листок с печатью. – И будь осторожен.

Запихнув рецепт себе в карман, Рафаэль еле встал на ноги. Его колени буквально дрожали.

Юноша сам не понял, как попал домой. Казалось, он шёл на память, настолько его негнущиеся ноги запомнили дорогу. Мыслей в голове было так много, что его сознание будто отключилось на время, чтобы Рафаэль не сошёл с ума.

Как только альфа зашёл в комнату, он сразу же подошёл к крану с водой, начиная пить прямо из него. Такой дикой жажды у него ещё никогда не было. Отстранившись от крана, юноша буквально упал на кровать. Он силился собрать свои мысли в кучу, дабы понять, что это было. Его подозревают в убийстве и у него симптомы, как от наркотика, которые проявляются уже не в первый раз.

– Что всё это значит?

Комментарий к Убийство, наркотик, пуговица

☆

========== Листок, порезы, стол ==========

Мерно ступая по каменной тропинке, Эзра направился прямиком в Медицинскую академию, сжимая в кармане лист бумаги. Оказавшись внутри, он тут же проследовал в одну из аудиторий, где как раз-таки заканчивалось занятие.

Как только все студенты повставали со своих мест, следователь зашел в аудиторию и подошел к преподавателю.

– Добрый день, милейший. Меня зовут Эзра Вольф. Я следователь по делу серийного маньяка в вашем городе. Могу я задать вам несколько вопросов?

Преподаватель, полный мужчина с заметной долей седых волос на голове, поправив очки, ответил:

– Ну, разумеется.

Как только мужчины остались в аудитории тет-а-тет, Вольф принялся за дело.

– Как вас зовут?

– Оливер Госмел.

– Вы в этой академии…? – следователь вопросительно посмотрел на альфу.

– Профессор.

– Скажите, Оливер, – Эзра достал лист бумаги из кармана и протянул его мужчине. – Насколько мне известно, из этих компонентов можно сделать наркотик. Какой эффект от него будет?

Взяв лист и поправив очки на переносице, профессор начал читать компоненты, после чего выдал:

– Очень похоже на трумбицит…

– Трумбицит? – Эзра непонятливо вскинул бровь.

– Да. Это наркотик, вызывающий галлюцинации. Но также из этих компонентов, просто с другими пропорциями, можно получить другой наркотик – акфицид. Этот наркотик дают особо буйным пациентам в психлечебницах, а также при очень болезненных операциях, чтобы человек не скончался от болевого шока.

– А этот акфицид… Благодаря нему можно как то… Подчинить себе сознание человека? Заставить его делать то, что тебе нужно.

– Без добавления этих элементов, – профессор вытащил из кейса ручку и дописал ниже два компонента, – нет.

– А все эти элементы продаются в свободном доступе?

– Большинство – да. Но чтобы приобрести остальные нужно как минимум быть студентом академии, так как они бывают нужны на практических занятиях.

Следователь нахмурился еще сильнее. Но тут же мило улыбнулся мужчине.

– Я так понимаю, через вас проходят все студенты этой академии, верно?

– Да, я веду у начальных курсов.

– А помните ли вы такого студента, как Рене Уильямс?

– Слабо на самом деле. Обычно запоминается всякое хулиганьё.

– Что вы можете сказать о нём?

– Это не особо способный, но жадный до знаний омега. Всегда сидел тихо и дословно записывал мои лекции. А после занятий постоянно подходил ко мне с кучей вопросов. Он молодец. И был одним из лучших на всём потоке.

– Неплохо… – подозрительно произнёс Вольф.

– Хех… А он вызывает большой интерес, – усмехнувшись, произнёс профессор.

– Что? В смысле «большой интерес»?

– Я не должен говорить, но пару лет назад ко мне приходил один человек и спрашивал про самого способного студента. И тогда я написал на листе бумаги три фамилии, одной из которой была «Уильямс».

– А кто это был? Кто вас спрашивал?

– Извините, он просил не рассказывать об этом никому.

– Ну что ж, пусть будет так. Благодарю за помощь, мистер Госмел, – после чего Вольф покинул здание академии.

***

Находясь в своей комнате, Рафаэль не мог найти себе места. Он то садился на кровать с застывшим на одной точке взглядом, то подрывался как ошпаренный и начинал мерить комнату шагами. И всё это время он не мог понять, как такое могло произойти. Как он мог употреблять наркотики, даже не помня этого.

Юноша уже в который раз закатывает рукава рубахи, пытаясь найти признаки проколов, но на венах нет ни одного рубца от иглы. И это всё настораживало его ещё больше. Неужели доктор мог ошибиться? Но тогда откуда эти припадки?

Устав от собственных мыслей, альфа подошёл к раковине и обдал лицо холодной водой, пытаясь хоть как-то отвлечься от этих теорий. Но посмотрев на себя в зеркало, Рафаэль заметил небольшие порезы у себя на шее.

– Какого… – просипел юноша, дотронувшись до красных линий на коже, которых было не

мало. – Я их… не замечал раньше… Погодите-ка… Если я их раньше не замечал, то значит они у меня могут быть довольно длительное время, – альфа оттолкнулся руками от раковины. – А если они у меня могут быть довольно длительное время, то, возможно, я получал наркотик маленькими дозами через порезы на шее. И именно таким образом я мог получать дозы на протяжении нескольких лет, – закончив, Рафаэль буквально пришёл в ужас от своих же умозаключений. И это была единственная догадка, как альфа мог употреблять наркотик. Конечно, оставались вопросы: кому это надо и зачем, но юноша уже не мог об этом думать. Он тут же сорвался с места и со всех ног побежал в резиденцию, чтобы рассказать об этом Маркусу. Он бежал, не жалея сил и даже когда закололо в боку, альфа не остановился, чтобы перевести дух. Мысль о порезах буквально пульсировала у него перед глазами. И когда он, наконец, добежал до резиденции, дворецкий сказал, что верховный судья отправился домой по личным делам. И, еле выдавив из мужчины адрес, побежал прямиком на улицу Стрэйт, которая находилась на другом конце города.

***

Вонзив иглу в кожу, Рене медленно ввёл содержимое шприца невидящему от боли мальчику.

Смотря на сына, Маркуса всё больше одолевали сомнения.

– Это точно ему поможет? – дрожащим голосом спросил судья.

Немного помедлив, Уильямс все же ответил:

– Маркус, пойми, я ничего не могу обещать. Я трудился над этим не один месяц, перепроверял расчёты, взял все показатели Пола и затратил на это бесконечное число ресурсов. Но даже после этого гарантий у меня нет. Он в любом случае бы… – но ледяной взгляд мужчины заставил студента замолчать. – Я оставлю нужное количество. Если мои расчёты верны, то лекарство нужно вкалывать утром и перед сном.

Потерев переносицу, Маркус вздохнул, положив руку мальчику на лоб.

– Не волнуйся, малыш. Всё будет хорошо, – после чего поцеловал сына в лоб и вместе с Рене покинул комнату, оставив вместе с мальчиком сиделку.

– Если Пол действительно выздоровеет, это будет грандиозный прорыв. Представь, сколько людей можно будет спасти, – воодушевлено говорил Уильямс.

– Самое главное – спасти Пола, – мрачно произнёс судья. – А на всех остальных людей мне глубоко плевать.

– Я заметил, – поддел мужчину Уильямс.

– Пойми правильно. У меня никого не осталось, кроме него.

Оказавшись внизу около входа, Рене повернулся к мужчине.

– Как же никого? А ты? У тебя остался ты. На самом деле, никого, кроме нас самих, у нас нету.

– Легче мне от этого не стало.

– Ну как знаешь.

Но как только Рене открыл дверь, прямо перед порогом он увидел Рафаэля, который, сложившись пополам, пытался отдышаться.

– Рафаэль? – удивлённо произнёс Маркус. – Что ты тут делаешь?

Подняв голову и увидев перед собой Уильямса, юноша медленно выпрямился, настороженно спросив:

– Хотел бы я задать тот же самый вопрос.

– Моё местонахождение тебя не касается, – сухо произнёс омега и хотел было уже уйти, но альфа лишь схватил его за локоть, не отводя от судьи взгляда.

– А ну стоять.

– Рафаэль, отпусти меня!

На что Тоуэнс лишь сильнее сжал руку, показывая, что настроен серьёзно.

– Мне повторить свой вопрос? – нервно произнёс мужчина. – И откуда ты узнал, где я живу?

– Маркус, кажется, я понял, откуда в моей крови наркотик.

– Замечательно. Но ты не мог дождаться завтрашнего дня?

– Это серьёзно! – воскликнул юноша, чем сильно удивил судью.

– Хорошо, даю тебе одну минуту, не больше.

– Видимо, – Тоуэнс всё-таки отпустил омегу, – кто-то регулярно давал мне маленькие порции этого наркотика через порезы на коже, – он оттянул воротник, показывая свою шею. – Я долгое время их не замечал, так как никогда особо себя не разглядывал. Такое же может быть? – альфа повернулся к притихшему омеге.

– Наркотик через порезы?.. Н… нет… – неуверенно ответил Уильямс.

– Как нет?! А откуда тогда эти припадки?

– Я… Я просто не понимаю, о чём идёт речь…

– Я тебя услышал, Рафаэль. Обещаю обсудить это с мистером Вольфом, – после чего дверь закрылась.

– Он забыл про вопрос с адресом… – тихонько добавил Рене.

– Итак, – альфа вновь повернулся к Уильямсу. – Какого чёрта ты делал у Маркуса?

– Тебе то какое дело?

– Ты в своём уме? В смысле, какое мне дело?! Объясни, что происходит?

Вздохнув, Уильямс всё-таки начал:

– У Маркуса есть сын. Он очень болен. И ни один из именитых лекарей столицы не мог понять, что с ним не так и просто разводили руками. А некоторые и вовсе усыпить предлагали, чтобы не мучился. Лучше б их самих усыпили… И тогда от отчаяния он нашёл меня.

– И ты – всего лишь студент, смог найти лекарство, которое не могли найти именитые лекари? – недоверчиво произнёс Рафаэль. На что был чёткий ответ:

– Да. Потому что я мечтал об этом! Когда мне было четырнадцать лет, умер мой папа от такой же непонятной болезни. И никто не смог ему помочь. Ни один «светлый ум». И тогда я для себя решил, что тоже стану лекарем, но не таким, как все эти бездари! Я найду способ спасать жизни! Найду!

Рене уже не говорил. Он кричал. И всё это было сказано с такой любовью и агрессией одновременно, что Рафаэлю оставалось лишь стоять с открытым ртом. Но внезапно альфа опомнился.

– Но как ты его нашёл?

Закусив губу, Рене лишь взял юношу за руку и повёл по направлению к своему дому. Тоуэнс же молча плёлся за ним, перебирая в голове всевозможные ответы.

Но все они перечеркнулись, когда Уильямс привёл его в совершенно другой район города.

– Рене, что всё это значит?

– Сейчас увидишь.

Они зашли в один из домов и, пройдя по длинному коридору через многочисленные двери, дошли до стены. Тоуэнс лишь непонимающе глядел на омегу, пока тот не достал ключ и не вставил его в еле заметную замочную скважину. После чего стену, оказавшуюся дверью, легко отодвинули и прошмыгнули вниз, снова закрывшись. Оставшись в полнейшей темноте, Рене вновь схватил альфу за руку, предупредив:

– Осторожней, тут ступеньки.

Рафаэль ничего не понимал, решив просто следовать за омегой, спускавшись вслепую, пока тот, наконец, не зажег керосиновую лампу, которая была прибита к стене в конце лестницы. И когда свет озарил помещение, альфа увидел столики с разными инструментами, стену, обвешанную рисунками тела и расчётами и стеллажи с какими-то мензурками. Это была самая настоящая лаборатория. Но когда альфа увидел огромный стол в конце комнаты со специальными фиксирующими ремнями. Такие столы Рафаэль видел только лишь в пыточных. И в этот момент он понял всё. Ему буквально поплохело. Альфа упёрся рукой в стену, чтобы устоять на ногах, которые отказывались его держать. Голова кипела, а мысли не могли собраться в одну единую цепочку, хаотично летая в голове.

– Нет… я не верю… Этого… не может быть… Ты… убийца?..

Уильямс подошёл к альфе и провёл ему рукой по щеке.

– Я не убийца. Разве можно называть убийцей того, кто ради спасения миллионов, убил каких-то сто двадцать человек.

Тоуэнс с ужасом смотрел на омегу, не желая верить в услышанное.

– Те… бе нужна помощь… Рене, ты не в себе. Ты просто больной! – сорвался на крик юноша.

– Я не больной! Я – человек с мечтой!

– Ты не человек. Ты демон!

Вдруг послышался шум и удары, после чего в лабораторию ворвалась инквизиция. Не успел Рафаэль опомниться, как его тут же припечатали к стене, а руки закрепили сзади наручниками. Такая же участь постигла и Рене.

– Эй! Отпустите! Э… Эзра Вольф! Скажите мистеру Вольфу! – пытался перекричать весь этот гомон Рафаэль, пока его хорошенько не огрели головой о стену, и мир не померк перед глазами.

Комментарий к Листок, порезы, стол

☆

========== Увидимся в Аду ==========

Лениво открыв глаза, Рафаэль обнаружил, что находится в камере: небольшое помещение целиком и полностью отделанное камнем, маленькая деревянная лавочка и холод. Еле как усевшись, юноша дотронулся до лба и обнаружил там огромную шишку, дотронувшись до которой тут же зашипел от боли и отдёрнул руку.

– Твою ж… – выругался альфа, окинув взглядом комнату. – Чёрт…

Но вскоре дверь камеры открылась и в помещение зашёл Эзра.

– Мистер Вольф! – воскликнул Рафаэль.

Следователь же лишь молча закрыл за собой дверь.

– Мне хотелось поговорить с тобой с глазу на глаз.

– Я теперь соучастник?

– Фактически – да, а формально – нет.

Юноша непонятливо нахмурился.

– Что… это значит?

– Понимаешь, Рафаэль, ситуация казалось мне довольно сложной, я бы даже сказал – неразрешимой, так как мои доводы подкреплялись лишь догадками. Но это было до того, как мы поговорили с…

– Рене! – перебил следователя альфа.

– Именно.

– Мистер Вольф, Рене… он… с ним что-то не так… он… он больной… у него что-то с головой…

– Рафаэль, – пробасил Эзра, заставив того замолчать, после чего спокойнее произнёс, – Рене вменяемый.

Услышав это, юноша нервно усмехнулся.

– Что?.. Вме… няемый… – после чего улыбка сошла с его губ. – Нет… не может этого… быть…

– Рафаэль, с ним уже провели беседу, как психологи, так и я. Он всё нам рассказал, не пришлось даже выпытывать. Все его действия были осознанными. Признаться честно, это первый такой случай на моей практике: когда виновный в столь страшном преступлении спокойно всё тебе рассказывает, даже не пытаясь хоть как-то увильнуть.

От сказанного следователем, у альфы буквально поплыло перед глазами. Сложившись пополам, он схватился руками за голову, пытаясь переварить информацию.

– Нет… Погодите, вы сказали, что фактически я – соучастник.

Видя, в каком Тоуэнс состоянии, Эзра лишь произнёс:

– Поверь, ты не хочешь этого знать…

– Говорите уже! – прорычал юноша.

Вздохнув, следователь сел рядом и начал:

– Твои порезы на шее – его рук дело.

Выпрямившись, Рафаэль непонятливо посмотрел на мужчину.

– Понимаешь, Рене – довольно маленький и не смог бы самостоятельно доставлять в свою лабораторию жертв. Поэтому он добавил в наркотик несколько веществ, которые могут сделать из любого человека послушную обезьянку, коей ты и являлся. Он рассказал, что перед тем, как встретил тебя, альфа, который помогал ему, скончался от передозировки. Тебя ждала бы такая же участь. Он делал тебе порезы очень тонкой медицинской иглой, которую правда можно даже не почувствовать, с мизерной дозой на конце, которая начинала действовать через какое-то время. Потом, когда человек становится вялым и спокойным вкалывает уже лошадиную дозу.

– Но у меня на руках нет ни одного прокола, – тут же перебил Тоуэнс.

– Он никогда не колол в одно и то же место. Специально для этого. Отсюда и припадки.

Сказать, что юноша был в ужасе – не сказать ничего.

Положив руку альфе на плечо, Эзра произнёс:

– Прости, но всё так и было. Ты – лишь инструмент по достижению цели, – мужчина встал на ноги. – Никаких обвинений тебе предъявлено не будет. Ты в этой истории скорее жертва, чем соучастник. Так что можешь идти.

Но Рафаэль не двигался. Он продолжал сидеть на скамье, глядя в одну точку.

– Он говорил, что хочет найти какое-то лекарство… – добавил юноша.

– Он и нашёл.

Юноша поднял глаза на следователя.

– Нашёл? То есть…

– Нет… – сразу же остановил Эзра. – Он убил сто двадцать три человека. Даже несмотря на такой прорыв, он всё равно будет… казнён… Ты так отчаянно хочешь его спасти, даже после услышанного. Между вами была любовь?

Чуть помедлив, Рафаэль мрачно произнёс:

– Нет, – после чего встал и подошёл к следователю. – Лишь верность.

Эзра заметил странный огонёк в глазах Рафаэля. Огонёк некого безумия, как и в глазах Рене. Мужчину это немного напрягло, но он решил не придавать этому большого значения.

– Суд уже вынес приговор. Публичная казнь… Завтра на рассвете.

Рафаэль лишь прикрыл глаза, тяжело вздохнув. У него больше не было сил. Ему хотелось просто упасть на землю и завыть во весь голос от боли. Глаза начало щипать и он, так ничего и не ответив, поспешил удалиться.

Рафаэль не видел дороги, не видел людей. Он даже не понял, как именно попал домой и оказался на кровати. Юноша смотрел на пыльный потолок, а в голове не было ничего.

Ничего, кроме боли. Густой, тянущейся, чёрной боли, расползавшейся по всему телу, от пяток до макушки, не оставляя за собой ни миллиметра.

Единственный лучик света, коим был Рене, оказался личным палачом, который рубил не голову. Он рубил саму жизнь. С которой так сильно сейчас хотелось попрощаться…

***

Рассвет.

Оповещенные с вечера люди стали толпиться у эшафота в ожидании своего любимого представления.

Облачившись в тёмной комнате, Рафаэль направился прямиком в тюрьму.

Оказавшись у нужной камеры, юноша увидел за стальными прутьями спокойно сидящего Рене, который и не думал поднимать глаз.

Подойдя ближе, альфа гаркнул на двух стороживших стражников, и те покинули свой пост.

Оставшись наедине, Уильямс всё-таки поднял свои уставшие глаза и измученно улыбнулся.