Текст книги "Мой любимый палач (СИ)"

Автор книги: Полина Иващенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

========== Письмо, книга, друг ==========

Спокойное ночное небо окрасилось россыпью серебряных звёзд. Вдали были слышны музыка и звуки танца.

По молчаливой улице разнёсся смех.

– Я же говорил, что будет весело! – рассмеялся Рене, передвигаясь чуть ли не вприпрыжку.

– Но как же жалко, что я не могу остаться! Завтра на занятия…

Рафаэль ничего не говорил, просто молча шёл рядом, но при этом чувствовал сильнейший внутренний подъём, которого не было уже долгое время.

– Ну вот мы и пришли. Пятое авеню, – произнёс омега, останавливаясь. – Спасибо, что проводил.

– Да ладно тебе, – альфа пожал плечами.

– Если соскучишься, то знаешь, где меня найти, – хихикнул Уильямс и скрылся за дверью.

– Ещё чего, – усмехнулся Рафаэль и направился домой – на грязную «Третью улицу», не шедшую в сравнение с благоуханной Пятой авеню.

Оказавшись в своей душной комнате, альфа, наверное, впервые испытал стойкое отвращение к этому месту, которое олицетворяло его бессмысленную жизнь. Шкаф, стол, стул, зеркало – всё было покрыто толстым слоем пыли. Стёкла окон были изрисованы многочисленными разводами.

Недовольно вздохнув, Рафаэль бросил свой сюртук на стул и вдруг почувствовал резкую головную боль. Издав глухой вскрик, он упал на кровать. В голове всё скрежетало, будто кошки своими острыми коготками царапали каменную стену. Альфа скинул с ног обувь и лёг на кровать, держась рукой за лоб, а назойливый скрежет всё не уходил.

Но вскоре силы начали покидать Рафаэля, и на какой-то момент ему показалось, что он умирает. Но, к счастью, имени юноши не оказалось в Смертельном списке, и это был лишь сон.

Проснувшись на следующий день, альфа нехотя открыл глаза и тут же прикрыл их рукой из-за слепящего солнца, бьющего через окно.

«Полдень» – первая мысль, посетившая голову юноши.

Тяжело поднявшись, Тоуэнс обвёл сонным взглядом комнату и увидел письмо, лежащее на полу возле двери.

Рафаэль подобрал конверт, неаккуратно разорвав его, и вытащил любезно сложенную бумажку, на которой судья просил Тоуэнса прийти ко двору.

Юноша потёр переносицу, схватил сюртук и раздражённо хлопнул дверью. Оказавшись в коридоре, альфа встретил одного из жильцов – престарелого омегу Джо Гуди.

– Здравствуйте, мистер Гуди, – кинул Рафаэль, закрывая комнату.

– Здравствуй, здравствуй, Рафаэль. Как проходят поиски работы?

Когда Рафаэль переехал сюда, то, не желая рассказывать, что он при дворе, соврал, что является безработным и изредка где-то подрабатывает.

– Довольно неплохо, – отозвался юноша.

– А то у меня как раз есть знакомый торговец, которому нужен сильный молодой человек, чтобы перетаскивать товар.

– Благодарю за помощь, но, думаю, я сам справлюсь.

– Молодец какой, – произнёс Джо. Рафаэль уже хотел было пойти, но омега вдруг окликнул его. – Рафаэль, подожди! – Джо тяжело ступал к юноше, упираясь палкой об пол. – Я что сказать то хотел: у меня тут внук приезжает скоро. В академии медицинской учиться хочет. А мальчику то моему уже шестнадцать лет. Возможно здесь, в столице, это и нормально, но вот там, откуда я родом, уже неприлично, когда омега в таком возрасте один. А ты, я смотрю, парень хороший…

– Не думаю, – Тоуэнс перебил, – что это хорошая идея.

– Да ты не волнуйся, – при каждом произнесённом слове морщины на лице омеги извивались словно волны, – он у нас такой красивый. У него такие волосы золотистые вьющиеся, глазки голубые, сам тоненький, как тростинка…

– Я уверен, что у вас очень красивый внук, но я ещё не думал о семье. Доброго дня.

– Эх… а пора бы. Молодость не вечная, – кинул вслед Джо. Рафаэль нахмурился и пошёл прочь – подальше от надоедливого старика.

Альфа выскочил на улицу и широкими шагами направился ко двору дорогой, которую знал настолько хорошо, что мог бы дойти даже с завязанными глазами.

Добравшись до резиденции, юноша сразу попал к Маркусу и Эзре, которые уже ждали его.

– Здравствуйте, – произнёс Рафаэль, присаживаясь в кресло. – Вы хотели меня видеть.

– Да. Завтра в полдень должна будет состояться казнь Стефана Беккера, виноватого в краже и переправке средств в особо крупном размере.

– Ясно. Что-то ещё?

– Да, – судья разочарованно вздохнул. – На рассвете был обнаружен новый труп в районе «Млечного пути». Это был альфа, работник компании по предоставлению древесины. У него были вырезаны глаза.

– И? – Тоуэнс постукивал пальцем по деревянной ручке стула. – Зачем вы мне это рассказываете? Я палач, а не полицейский.

– Мы хотим, чтобы ты смотрел в оба, – сказал Маркус после небольшой паузы.

– Знаешь, сынок, – подал голос Эзра, положив руку юноше на плечо, начиная двусмысленно поглаживать, – у всех убитых было несколько удивительно схожих черт. Все они были замешаны в каких-то деяниях, будь то мелкое воровство или масштабные финансовые махинации.

– И при чём тут я? – мрачно произнёс Рафаэль, искоса поглядывая на руку следователя.

– А с того, малыш, – Эзра чуть сильнее сжал плечо, нагнулся к нему и почти вплотную приблизился к лицу, заглядывая в глаза, – чтобы ты держал ухо востро. Может, это кто-то из твоего окружения. Подумай, ты же умный мальчик.

Рафаэлю стало не по себе, но он нашёл в себе силы не отдёрнуть головы.

– Я могу идти? – отчётливо выговаривая каждую букву, произнёс юноша.

– Да, ты свободен, – махнул Рукой Маркус. – Хотя погоди. Чуть не забыл сказать, что у нас завтра состоится приём. Не буду вдаваться в подробности, обычный светский вечер. А раз ты – придворный палач, то должен быть там. Желательно не одному. На этом всё.

Вольф немного помедлил, но тоже потом отпустил Тоуэнса.

У юноши было желание пулей вылететь из кабинета, но ему не хотелось показывать своего напряжённого состояния, поэтому мерными, но очень тяжелыми шагами покинул кабинет.

– О! Рафаэль!

Альфа повернул голову в сторону окликавшего и увидел Камиля, который неторопливо подходит к нему, засунув руки в карманы тёмно-синего пальто.

– Привет, Камиль, – бросил юноша, обменявшись с тем рукопожатием. – По работе вызвали?

– Разумеется. Зачем ещё меня вызывать? Слушай, а может выпьем сегодня вечером? Я угощаю. А то уже сто лет нигде не был, так как никак не мог компанию найти.

– Ну давай, – Тоуэнс пожал плечами. – Я не против.

– Тогда жду тебя в восемь в «Ирландской улице», – юноша хлопнул Рафаэля по плечу и, по своему обыкновению, без стука вошёл в кабинет судьи.

Тоуэнс проводил Камиля взглядом и направился к выходу из резиденции.

По пути к своему дому он увидел небольшой книжный магазинчик, которого до этого не замечал. Заинтересовавшись, Рафаэль зашёл внутрь с характерным звоном колокольчика над дверью, но как только она закрылась, юношу охватило странное чувство: он оказался в абсолютной тишине. Не доносились даже звуки с улицы. Юноша обвёл взглядом стеллажи с книгами, но никаких признаков живого человека так и не обнаружил. Мерно ступив вглубь магазина, Рафаэль подошёл к одному из стеллажей и пальцами провёл по корочкам книг, пока его внимание не заострилось на одном из многочисленных названий.

Рафаэль вытащил заинтересовавшую его книжонку.

– «Баллада о любви».

Юноша поднял голову и увидел перед собой какого-то худого старика с болезненно тусклыми чертами лица, испещрёнными морщинами.

– Прошу прощения. Я не сразу вас заметил.

– Не стоит, сынок, – махнул рукой старик. – Я не редко могу уснуть где-то в глубине стеллажей. Возраст уже такой. Пора, наверное, более молодого продавца мне найти, – несмотря на всю хрипоту голос не звучал безжизненно.

– А как вы узнали, какая книга у меня в руках? – спросил Рафаэль.

– Эх, сынок. Я знаю все книги в своём магазине и могу по малейшей потёртости определить название.

– Понятно, – кинул юноша и хотел было положить книгу на место.

– «Баллада о любви»… Красивая, но грустная история про двух влюблённых

– Немудрено. Книга то о любви.

– Это не обычная история про любовь. Это история про любовь двух психически больных, которые убивали людей из-за голосов, что звучали в их головах. Они думали, что это сам Бог приказывает им и верили, что избавляют мир от зла.

Рука Рафаэля так и застыла в воздухе с книгой, пока он внимательно слушал.

– Они нашли три больших железных гвоздя, взялись за руки и скрепились друг с другом, пробив себе кисти этими гвоздями. Но потом их нашли. И сначала им отрубили скрепленные в вечных объятиях руки, а потом и головы. Но, когда они оказались по ту сторону нашего существования, им не позволили пройти в загробный мир, разлучив навсегда. И теперь они бродят между миром живых и миром мёртвых в поисках друг друга, чтобы снова скрепить свои руки.

– Это скорее жутко, чем грустно, – Тоуэнс снова посмотрел на книгу, пролистав её. – Сколько вы за неё просите?

– Две монеты, сынок.

Альфа залез во внутренний карман, после чего кинул четыре медяка.

– О! – Старик упал на колени, подбирая упавшие монеты. – Спасибо!

Рафаэль вышел из магазинчика и направился к себе домой, усмехнувшись собственным мыслям.

– Рене это точно понравится.

«Баллада о любви» была толстой, но при этом довольно маленьких размеров книжонкой, поэтому Тоуэнс решил убрать её во второй внутренний карман сюртука. Но тут Рафаэль на секунду задумался об истории, описанной на страницах этой книги, вспоминая слова старика.

– Ерунда какая-то. И кто только такое придумывает?

Оказавшись дома, юноша оглядел свою комнату. На какой-то момент ему показалось, что это место пребывает в своеобразной спячке, а пыль, лежащая неровным слоем на поверхности, словно снег, защищала от пробуждения.

– Ну уж нет, – решил Рафаэль и вылетел из комнаты. Раздобыв ведро, тряпку и швабру, юноша скинул сюртук, повесив его на спинку стула, закатал рукава рубахи, распахнул окно, впуская свежий воздух и, отжав тряпку, принялся вдыхать жизнь в это место. Пыль, грязь, местами паутина. Рафаэль недоумевал, как он умудрялся так жить. Нет. Скорее существовать. Выкинув весь хлам, Тоуэнс зашёл в свою чистую комнату, но почувствовал будто попал в другой мир, в котором даже дышится легче. Словно пробудив от сна свою обитель, он и сам вышел из долголетней спячки.

***

Стрелки часов плавно приближались к восьми вечера. К этому времени Рафаэль уже стоял на улице, проходившей вдоль мостовой, и, дабы убить время, выборочно читал отрывки из купленной им книги, автор которой почему-то не был указан.

Но юноша не зря выбрал это место, ведь именно здесь они с Рене как-то пересеклись, а кабак, в котором они с Камилем должны были встретиться, находился в паре минут ходьбы.

Рафаэлю хотелось увидеться с Уильямсом, чтобы поблагодарить за хорошо проведённое время на фестивале, но нигде в округе его не было.

Со звонким хлопком юноша закрыл книгу и спрятал её во внутренний карман, а сам направился к «Ирландской улице». Заведение это было куда более приличное и дорогое, нежели «Злая свинья». Пьяных дебошей здесь никто не устраивал, а если кто-то и решался, то с позором выкидывался на улицу. Тоуэнс зашёл внутрь и сразу же заметил Камиля, сидящего в углу.

– Рафаэль, – юноша привстал, увидев альфу, пожав ему руку. – Надеюсь, ты не против, что я начал без тебя, – альфа кивнул на кружку перед собой.

– Что-то стоящее? – спросил Тоуэнс, садясь напротив.

– Кедровая настойка с добавлением мёда и соевого молока.

– Вот же пошла мода: куда ни плюнь – везде это соевое молоко, – Рафаэль притянул к себе кружку и сделал небольшой глоток, дабы распробовать.

– Не ворчи, как старый дед, – сказал Камиль, с интересом смотря за спину альфе.

– Куда ты уставился? – Тоуэнс повернулся и увидел за одним из столиков небольшую группу студентов.

– Рене?

–Что? – Камиль непонятливо нахмурился.

– Видишь блондина посередине? Я его знаю.

– Это твой омега?

Рафаэль развернулся обратно и с мрачным видом выдал:

– Нет.

– Отлично, – юноша одёрнул воротник на рубашке, – друзья, конечно, посимпатичнее, но вдруг не поведутся.

Но не успел он встать, Рафаэль тут же схватил его за руку.

– Тронешь его – голову оторву.

– Всё, понял, – Камиль поднял руки, показывая, что не при делах, а Тоуэнс, напротив, поднялся с места.

– Закажи мне ту же дрянь, только без мёда.

– А ты куда?

Юноша кинул взгляд на столик, рисуя в мыслях примерный набросок их встречи.

– Поздороваться, – бросил Тоуэнс альфе и направился к студентам, не отрывая взгляда от светлой макушки.

Заметив приближающуюся фигуру, Рене признал в ней Рафаэля и ехидно сощурил свои изумрудные маленькие глазки. Губы студента растянулись в наглой полуулыбке, а сам Уильямс медленно поднялся на ноги к тому моменту, как альфа оказался около их столика.

– Здравствуй, Рене, – произнёс Рафаэль, чувствуя на себе удивлённые изучающие взгляды.

– Здравствуй, – ответил омега, после чего обратился к сидящим за столиком. – Ребята, это мой… – юноша сделал короткую паузу, словно решая, какой статус присвоить альфе, – друг.

От услышанного Тоуэнс скептически изогнул бровь.

– Прошу меня извинить, – Рене вышел из-за столика и вместе с альфой отошёл в укромный уголок рядом с подсобкой.

– Напомни, когда это я успел стать тебе другом? Или ты всех малознакомых людей так называешь?

Улыбка сошла с лица Уильямса, сменившись лёгким раздражением.

– Что ты тут делаешь? – спросил омега, сложив руки на груди.

– Хотел поблагодарить тебя за тот вечер.

– Ну раз хотел – делай.

Рафаэль не переставал удивляться такому поведению, хотя понимал, что от этого мальца можно и не такое услышать, и сразу залез во внутренний карман сюртука за книгой.

– Держи.

Рене взял протянутую книжонку, с отвращением прочитав:

– «Баллада о любви»?

– Увидел её в книжном и сразу вспомнил о тебе. Думал, ты оценишь по достоинству.

Уильямс усмехнулся.

– А ты шутник, Рафаэль, – произнёс студент низким голосом, делая его менее кислотным. – Я обязательно её прочту, а как только закончу, найду тебя и не отстану, пока не перескажу тебе весь сюжет в мельчайших подробностях, страница за страницей.

– Буду ждать с нетерпением.

Омега вновь нервно прыснул от смеха.

– Нет, серьёзно, Рафаэль. Чем же я так провинился, что заслужил от тебя это?

После услышанного лицо альфы внезапно изменилось: едва уловимая беззаботная улыбка превратилась в мрачную озадаченность.

– Рафаэль? – осторожно спросил Рене.

– Повтори то, что ты сказал до этого, – произнёс альфа немного дрожащим голосом.

– Чем я так провинился, что заслужил…

Не дослушав фразу, Рафаэль развернулся и широкими шагами стал пересекать помещение, в то время как в голове, словно эхом разносилось слово «провинился». Именно об этом говорил следователь. Все убитые были в чём-то замешаны, пускай даже в пустяковых, но противозаконных деяниях. А кто громче всех кричал, что они этого заслужили и это была расплата за грехи? Кто мог оставаться незамеченным и подкупать полицейских и судей?

– Рафаэль? – удивлённо произнёс Камиль, увидев бешеные глаза альфы, надвигавшегося на него, словно цунами.

Тоуэнс схватил юношу за локоть и буквально выкинул его на улицу.

– Рафаэль, что проис… – но договорить он не смог, так как оказался зажат между каменной стеной и разъярённым альфой.

– Это ты! – Тоуэнс схватил Камиля за воротник, начиная трясти. – Ты убийца!

– О чём ты говоришь? – юноша схватил Рафаэля за запястья, пытаясь отцепить от себя, но хватка была стальной.

– Это ты убил всех этих людей!

На улицу выбежал Рене, испуганно округлив глаза от увиденной картины

– Что ты несёшь? Ты свихнулся! – кричал Камиль, тщетно пытаясь достучаться до альфы.

– Каждый убитый был в чём-то замешан. И каждый раз ты, чёртов моралист, говорил, как замечательно, что эти мрази получили по заслугам.

– Ты в своём уме?! Да, я правда считаю, что многие из нас заслуживают возмездия, но если я стану убийцей, то чем буду лучше них?

– Рафаэль, – альфа почувствовал тёплую ладонь на своём плече, – успокойся и отпусти его, как можно мягче произнёс Рене.

Заглянув в глаза Камиля, словно пытаясь прочитать в них правду, Тоуэнс всё-таки отпустил юношу, который тут же упал на землю, переводя дыхание. Рафаэль дёрнул плечом, скидывая с него омежью руку, и, кинув ещё один презрительный взгляд на альфу, молча развернулся и пошёл прочь.

Опираясь о каменную стену, Камиль поднялся на ноги и кинул озадаченный взгляд на удаляющуюся фигуру Тоуэнса.

– Псих какой-то… Это ж надо было до такого додуматься… – начал ворчать Камиль, поправляя воротник, пока не заметил омегу, уставившегося на дом, за которым скрылся Рафаэль.

– Эй, – юноша удивлённо посмотрел на Рене, – ты в порядке?

Переведя, наконец, взгляд на альфу, Уильямс неловко кивнул.

– Просто я… не ожидал такого.

– Поверь, я тоже.

Опустив взгляд, Рене молча забежал обратно в кабак, ну а Камиль, растеряв энтузиазм после произошедшего, одёрнул пальто и отправился домой, бубня себе под нос: «Да… Здорово посидели…».

Дорога до улицы «Рокин» была не близкой, что было только на руку Камилю, так как ему хотелось немного проветриться и прийти в себя, дабы попасть домой в подобающем состоянии.

Благодаря ночной прохладе даже та лёгкая хмель от кедровой настойки быстро улетучилась, отрезвив разум юноши. Вскоре Камиль почувствовал, что начинает замерзать, поэтому он ускорил шаг и решил срезать путь через переулок, который как раз выводил к нужной улице. Оказавшись в темноте, юноша невольно сощурился, пытаясь разглядеть дорогу перед собой, но вдруг услышал звук быстро приближающихся сзади шагов. Не успел он повернуться, как кто-то схватил его и прижал к стене, надавив на грудь.

– Эй, – прохрипел Камиль. – Какого чёрта!

Из-за кромешной темноты переулка, альфа видел лишь примерные очертания нападающего и вырваться было крайне сложно, учитывая, что по силе юноша явно уступал. Камиль начал изо всех сил отбиваться, пытаясь ударить или хотя бы просто оттолкнуть от себя мужчину, тогда как тот успел поцарапать его шею, после чего пытался удержать выбивающегося юношу. Буквально через секунду Камиль почувствовал, что тело становится ватным: ноги уже не так прочно стояли на земле, а руки становились всё слабее и медленнее. Голова юноши пошла кругом, коленки подкосились, не в силах больше держать своего хозяина, после чего альфа упал на землю, словно безвольная кукла.

Сознание начало постепенно уплывать, но животный страх отрезвлял рассудок. Ноги юноши онемели.

Тратив последние силы на хоть малейший контроль тела, Камиль перевернулся на живот и протянул вперёд, словно свинцом налитую, руку, чуть приподнялся на локтях и попытался отползти, но его тут же схватили за воротник пальто и перевернули на спину. И последнее, что увидел юноша перед тем, как сознание покинуло его – раздвоенные очертания нападающего.

***

Почувствовав едкий и резкий запах, Камиль резко открыл глаза, издав чуть приглушённый стон.

Первое, что увидел юноша, была каменная стена с играющими на ней тенями и рука, водящая ваткой у него перед носом, от которой и исходил отрезвляющий запах. Альфа повернул голову и полумутными глазами увидел жуткую маску с клювом, которая внезапно исчезла. Камиль ничего не понимал. Он был, казалось, в своеобразной полудрёме.

– Что?.. – слабо и хрипло произнёс юноша. Он никак не мог прийти в сознание. Оно как будто уплывало каждый раз, не давая возможности себя поймать. После этих слов маска снова возникла перед ним и убаюкивающим голосом произнесла:

– Не волнуйся. Больно не будет.

Комментарий к Письмо, книга, друг

☆

========== Ребёнок, имя, рука ==========

Мерной поступью пересекая улицу Кель-Маркта, отмечая каждый шаг отступом каблуков, Эзра направился в небольшой магазинчик, находившийся рядом с Медицинской академией. Оказавшись в помещении, альфе в нос сразу ударил характерный запах лекарств, который он не без удовольствия втянул, будто пробуя на вкус. Увидев альфу за прилавком, увлечённо что-то рассматривающего в книге, Вольф подошёл к нему.

– Здравствуйте.

Альфа нехотя поднял взгляд на следователя и кинул:

– Здрасьте.

– Меня зовут Эзра Вольф. Я следователь по делу серийного убийцы в вашем городе.

Альфа сразу поменялся в лице и отложил книгу в сторону.

– Я вас внимательно слушаю.

– Насколько я знаю, вы продаёте все лекарства обычным людям только с запиской от лекаря. Сами же лекари могут покупать любые препараты и любые инструменты. Я прав?

– Да. А также студенты и преподаватели из Медицинской академии.

Тут уже Эзра изменился в лице.

– И студенты? Но разве не академия должна предоставлять инструменты на занятиях?

– Да, но в академии инструменты довольно старые и неудобные, поэтому многие студенты покупают свои собственные, которые потом уже используют и в работе.

Следователь задумчиво нахмурился, но потом вновь сияюще улыбнулся.

– Благодарю вас за помощь.

– Мне страшно, – внезапно произнёс альфа. – Я каждый день возвращаюсь поздно вечером домой, вздрагивая от любого звука, шарахаясь от каждого прохожего, – мужчина умоляюще посмотрел на Вольфа. – Умоляю вас, поймайте его!

Эзра внимательно смотрел на трясущегося альфу.

– Я здесь именно для этого.

После чего следователь развернулся и покинул магазин.

***

«Сколько уже было пролито крови» – думал Рафаэль, надевая чёрную маску.

«Сколько уже было издано криков» – думал Рафаэль, беря длинный чёрный кнут.

«Но им всё равно будет мало».

Небрежно открыв дверь, юношу тут же, словно огромной разрушающей волной, окатило криками. Все радовались и с горящими от возбуждения глазами поддерживали вышедшего на свет палача. Рафаэль шёл тяжёлой поступью прямиком к эшафоту. Взойдя наверх, юноша раскрутил плеть и звонко ударил ей по кресту, чем заставил людей визжать от восторга.

И вот послышался звук открывающихся тюремных ворот – самый ненавистный звук для палача, знаменующий начало шоу. Рафаэль не поворачивал голову и не смотрел на осуждённого: ему не хотелось видеть, как толпа, подобно бешеному зверю, кричит, пинает и бросает помои в свою жертву. Но когда приговорённого завели на эшафот, юноше будто перекрыли доступ кислорода.

– Шагай,– гаркнул стражник, толкнув ещё совсем юного омегу, лет пятнадцати от силы, к кресту так, что тот упал прямо под ноги Рафаэля. Чуть приподнявшись на локтях, Стефан медленно поднял свои голубые глаза на палача и одними губами прошептал:

– Прошу…

– Чего разлёгся? – тот же альфа схватил бедолагу за шкирку и с силой припечатал к кресту.

Рафаэль с ужасом смотрел на происходящее. Подойдя чуть ближе, он увидел, что все руки мальчика в синяках, а на спине ещё были и порезы.

– Какого чёрта?.. – альфа сорвался с места и побежал прямиком к судье, который уже вышел на небольшую платформу около тюремных ворот и принялся зачитывать приговор.

«Какого чёрта здесь происходит?!» – единственный вопрос, на который юноша так страстно сейчас желал услышать ответ.

Рафаэль изо всех сил оббегал ликующую толпу, чтобы попасть в тюрьму с другого входа.

Огласив вердикт, Маркус сошёл с платформы и скрылся за огромными воротами, куда как раз подоспел альфа. Увидев его, судья удивлённо вскинул брови.

– Рафаэль? Что ты тут делаешь? Ты должен быть на эшафоте.

Не успев отдышаться, юноша, попеременно хватая воздух ртом, выпалил:

– Вы что творите?

– Что ты имеешь в виду?

– Это же ещё ребёнок! Как он может быть причастным к преступлению!

Маркус тут же изменился в лице, медленно подойдя к альфе.

– Какое ты имеешь право оспаривать моё решение?

Ледяной тон и пронзительный взгляд судьи подействовали отрезвляюще и слегка остудили пыл Тоуэнса. И юноше пришлось продолжить в более низком тоне.

– Вы заставляете меня убить ни в чём неповинного человека…

– Этот юноша, – прикрикнул судья, заткнув Рафаэля, – преступник.

– Маркус, – уже тише произнёс альфа, – у преступника не может быть таких глаз.

Судья опустил взгляд в пол, тяжело выдохнув.

– Рафаэль, ты мне нравишься, но ты начал забываться.

– Но этот омега…

– Знай своё место, – громко произнёс Маркус. – Люди напуганы. Им нужна видимость решения проблемы, видимость наказания. А уж кто это наказание понесёт – им до глубокой жопы! – мужчина поднял голову вверх, переведя дух. Стало понятно, что Маркус знал о невиновности Стефана, и понимание того, что он отправил на казнь невинного человека даётся ему нелегко.

После услышанного юноша с ужасом округлил глаза.

– Вы знали?.. Объясните, почему.

– Иди. Люди ждут шоу.

Рафаэль понимал, что вести этот разговор дальше бессмысленно. Он развернулся, но перед тем, как уйти, тихо произнёс:

– Это нелюди. Как и вы.

Судья вполоборота посмотрел на палача, но ничего не ответил.

Шагая по каменным плитам, Тоуэнса всего буквально выворачивало наизнанку от чувства такой несправедливости.

«Я не поверю, что ситуация была настолько безвыходной!» – думал, Рафаэль. – «А даже если и так, то какого чёрта они отправляют на казнь ребёнка! Да ещё и омегу!»

Вернувшись на эшафот под вновь оживившуюся толпу, стражник хлопнул юношу по плечу.

– Ну и куда ты пропал? Народ так распереживался.

Но палач лишь брезгливо скинул руку со своего плеча и кинул:

– Пошёл к чёрту.

Схватив заранее приготовленный хлыст, юноша подошёл к кресту. Сжимая рукоять, он смотрел на детское дрожащее тело. Ведь омега слышал приговор и знал, что его ждёт.

«Пять ударов хлыстом с последующим обезглавливанием».

Вокруг воцарилась тишина. Люди притихли, будто голодный зверь, который вот-вот кинется на свою добычу. А палач застыл перед крестом, не в силах поднять руку на это беззащитное существо. Юноша понимал, о чём просил его Стефан – убить быстро, не мучать, но Рафаэль не имел такого права. Когда палач, наконец, поднял руку, его сердце, казалось, подкатило к горлу, заставляя хозяина слышать каждый свой удар. Почти невесомый хлыст казался ему неподъёмным грузом, который он еле удерживал в своей руке. Закрыв глаза, он резко дёрнул рукой, обжигая спину омеги сильным ударом. Истошный вопль Стефана воспринялся толпой как красная тряпка для быка: люди закричали, заликовали, они возносили палача до небес и, кажется, теряли рассудок в этом огромном несущемся потоке. С каждым новым ударом юноша, словно адский художник, разрисовывал спину кричащего омеги своей кровавой кистью. И с каждым новым ударом Стефан умолял палача прекратить. Это было похоже на некий диалог, который Рафаэль мечтал прекратить.

После последнего удара палач, наконец, откинул в сторону ненавистный хлыст, с ужасом глядя на кровавое месиво на спине омеги, который мог лишь дрожать и всхлипывать, так как сорвал голос от крика. Голова Стефана была повёрнута в сторону, а глаза смотрели в никуда и были абсолютно пустыми. В них потихоньку начала угасать жизнь. Было видно, что ещё немного и он потеряет сознание.

– Мне больно…– прошептал омега. – Так больно…

Он начал повторять это вновь и вновь, как в бреду.

Руки юноши задрожали. Ему так хотелось избавить мальчика от мучений, но тело стало будто ватным.

«Соберись, чёрт тебя дери!»

Собрав себя в кучу, палач схватил мешок и надел его на голову уже бредящему от боли омеге.

– Не волнуйся. Скоро всё закончится, – шепнул он Стефану, а затем взял в руки заточенный топор.

Чуть пригнувшись, Рафаэль смахнул окровавленные локоны с шеи мальчика, тяжело задышав.

– О Боже…

Палач поднялся на ноги и поднял топор над головой. В этот момент мир будто замер: не было слышно ни ора толпы, ни подстёгивания стражи. Рафаэль слышал лишь своё бешено бьющееся сердце, отдающееся в виски.

«Мне больно… Так больно…»

И в следующий миг кровь брызнула фонтаном, а отрубленная голова в мешке упала палачу под ноги. К Рафаэлю тут же подбежал стражник, схватил мешок и поднял его, вызывая волну новых криков. А юноша смотрел на обезглавленное тело…

«Мне больно…»

… на окровавленную спину…

«Так больно…»

И в момент всеобщего ликования, Рафаэль, впервые за долгое время, проронил слезу.

***

Наблюдая за окровавленным мешком в руках стражника из своего кабинета, смотритель тюрьмы, который был высоким подтянутым альфой с заметной долей седых волос на голове, заведя руки за спину, укоризненно произнёс:

– Занимательное зрелище, да, Маркус?

Судья, стоящий рядом, с ужасом на лице смотрел на обезглавленное детское тело. Своей безжизненностью и неественностью оно больше напоминало сломанную изуродованную куклу, безжалостно выброшенную на помойку. Внезапно Рихтер почувствовал резкий приступ тошноты и, согнувшись пополам, упёрся одной рукой о стекло окна, а другой – закрыл себе рот. От охватившего его ужаса и боли из глаз альфы потекли слёзы. И именно в этот момент эта каменная статуя превратилась в человека. Омерзение, которое чувствовал к себе судья, казалось, стало настолько огромным, что, отделившись от его сознания, стало отдельным организмом, начавшим беспрестанно изводить альфу.

– Что же я наделал… – дрожащим голосом произнёс судья.

Смотритель лишь кинул на некогда друга всё тот же неприязненный взгляд.

– Неужто совесть замучила?

– Ты не понимаешь, Оз! – наконец выпрямился альфа, придерживаясь о деревянную раму. – У меня не было выбора!

После услышанного смотритель медленно повернулся к судье.

– Ты прав, Маркус. Мне действительно не понять, как можно убить собственного внебрачного ребёнка только из-за страха, что он может претендовать на часть наследства и запятнать твою репутацию. Гораздо проще сказать, что он преступник и спихнуть всю грязную работу на палача, на руках которого гораздо меньше крови, чем на твоих.

– Замолчи, – сквозь зубы прошипел Маркус.

– Ты – чудовище, – произнёс Оз и, развернувшись, пошёл к выходу. Открыв дверь, он лишь брезгливо кинул: – Пошёл прочь.

Посмотрев на дверь, Рихтер усилием воли заставил себя покинуть кабинет, но перед тем, как окончательно выйти, альфа произнёс:

– Я не чудовище. Я просто человек, у которого есть мечта.

После этой фразы Маркус, наконец, покинул кабинет смотрителя.

***

Нервно стянув с себя окровавленную одежду, Рафаэль безуспешно пытался успокоиться в заветном тёмном хранилище. Сняв маску, альфа с психа швырнул ненавистный кусок ткани на пол, сжав кулаки. Перед взором юноши то и дело всплывали эти голубые невинные, наполненные страхом и желанием жить, глаза. Глаза ребёнка.

– Маркус, – прошипел Рафаэль сквозь слёзы, – дьявол! – заорал палач и со всей силы ударил каменную стену, в кровь разбив кулак, что не особо его волновало. Немного успокоившись и прислонившись лбом к той самой стене, Рафаэль уставился в пол. – За что я его убил? – дрожащим голосом произнёс юноша, не в силах остановить поток слёз.

Чувство пустоты в районе груди и сильнейшей вины не давали Рафаэлю прийти в себя, а крики хохочущей толпы лишь подливали масла в огонь. Оттолкнувшись от стены, Рафаэль подошёл к двери и заглянул в замочную скважину. Около обезглавленного тела на кресте стоял альфа, который что-то там кричал и двигал бёдрами вперёд-назад, схватив за запястье привязанную руку. Рафаэль прикрыл глаза и опустил голову, не желая больше этого видеть.