Текст книги "Долгожданная встреча"

Автор книги: Пола Сангер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Неужто тебе пришло в голову назначить себя сиделкой?! Не могу поверить во все это!

Его взгляд стал немного жестче.

– Поверь, что это не обсуждается.

8

Флоренс отреагировала, не раздумывая, и дала ему звонкую пощечину. Весь спектр эмоций в одну секунду отразился у нее на лице, и Грегори благословлял каждую из них.

Господи, ведь эта женщина его ударила! В собственных глазах она теперь выглядела не лучше Ролстона.

– Я прошу прощения, – произнесла она тут же невнятным шепотом.

Казалось, в воздухе проскакивали молнии. Флоренс почти не слышала своего дыхания.

– Полегчало? – протянул он с нарочитой мягкостью.

– Нет, – ответила она искренне и даже не заметила шаловливого огонька, мерцающего в глубине его глаз.

– Я тут по дороге заскочил в магазин и купил пару бифштексов. Почему бы нам не устроить ланч? – предложил он осторожно. – Потом ты немного отдохнешь, а я поработаю.

– Но я не инвалид, – возразила Флоренс сразу, желая, чтобы все это закончилось и она смогла остаться в одиночестве. Его присутствие в квартире заставляло ее чувствовать себя не в своей тарелке. Он ее раздражал.

Грегори окинул ее спокойным взглядом, прошел в кухню, положил бифштексы на тарелки, разогрел и поставил их на стол в гостиной.

Они ели молча, запивая все горячим сладким чаем. Затем Флоренс калачиком свернулась на софе с журналом в руках, а Грегори устроился со своими бумагами за секретером в другом конце комнаты.

Должно быть, она слегка задремала, потому что, когда открыла глаза, почувствовала себя отдохнувшей, хотя все тело еще изрядно ныло. Она мельком взглянула на часы – было уже почти пять – и ужаснулась тому, что проспала так долго.

Грегори оторвался от документов, как только она зашевелилась. Он внимательно наблюдал за тем, как она встает на ноги, каждую секунду готовый сорваться с места и поддержать.

Ему бросилось в глаза, как осторожно она передвигается, и в душе у него вновь закипел гнев против человека, который осмелился причинить ей такую боль.

– Немного подремала?

Она выглядела лучше, к ней вернулся здоровый цвет лица, но взгляд все еще был мрачен.

– Да.

– Хорошо, – он снова углубился в работу.

Флоренс чувствовала необходимость освежиться под душем и доставила себе это удовольствие. Смыла макияж, переоделась в джинсы и хлопчатобумажную майку. Как только Грегори уйдет, она наполнит ванну горячей водой, будет долго, с наслаждением валяться в ней, затем перекусит и заберется в постель с книжкой.

Лилли последовала за ней в коридор, затем уселась на пороге кухни в ожидании, когда ее будут кормить. К этому она была готова все двадцать четыре часа в сутки. Грегори едва поглядел на Флоренс, когда та прошла мимо.

Это ее немножко задело, и от удивления лоб прорезала морщинка. Молодая женщина заглянула в прачечную, достала из сушилки одежду, аккуратно сложила и унесла.

– Я заказал ужин на дом, – сообщил Грегори минуту спустя. – Надеюсь, тебе нравится китайская кухня.

Она медленно обернулась к нему:

– Я думала, ты вернешься в отель.

– И ошиблась.

В душу ее внезапно закралось подозрение:

– Я себя отлично чувствую, ты можешь уйти с чистой совестью.

Он написал пару строк и захлопнул папку.

– Нет.

– Прости?

– Я не собираюсь оставлять тебя здесь одну.

Она почувствовала, как в груди защемило.

– Мы уже спорили на эту тему.

– Что ж, поспорим еще раз.

– До завтрашнего дня я не собираюсь выходить из квартиры. – Она указала рукой на входную дверь. – Никто не сможет сюда войти, если я сама не отопру замки.

– Это ничего не меняет.

– Ты не можешь здесь остаться!

– Почему? У тебя есть еще одна спальня.

И она сможет спокойно заснуть, зная, что он находится в соседней комнате?

– Если, конечно, ты не предложишь мне разделить с тобой постель.

Явное издевательство заставило ее вспыхнуть:

– Слишком много о себе думаешь!

Вдруг кто-то настойчиво зазвонил в дверь. После минутного колебания Флоренс хотела открыть, но Грегори опередил ее.

Минуту спустя они получили свой ужин из китайского ресторана, заплатили курьеру, затем Грегори перенес коробку на стол и распаковал.

Вскоре после ужина она достала из комода чистые простыни и вручила их Грегори.

– Вторая спальня слева по коридору. Можешь смотреть телевизор, сколько хочешь. Я иду спать. Спокойной ночи.

Она повернулась и пошла к себе, заперла дверь, приняла душ, легла в кровать и выключила свет.

Она стремится куда-то, пытается оторвать ноги от земли, но не может сдвинуться ни на дюйм. Ноги ей не повинуются. Вокруг темно, очень темно, лишь изредка то справа то слева вспыхивают и тонут во мраке огоньки.

Где она находится? Совершенно незнакомое место. Но ясно, что не в помещении. Густая трава, высокие деревья, а еще колючие кусты, которые жадно рвут на ней одежду. Скользкие обнаженные корни деревьев и запах сырой земли и влажной, гнилой травы.

Раздался гром, и молния пересекла небо. Флоренс слышит, что кто-то бежит за ней вдогонку, следует по пятам, желая остановить на этом безумном пути к свободе.

И это враг, а не друг. Вдруг перед ней возник образ Ролстона, и тело сковал смертельный холод. Это он хочет напасть на нее.

Она споткнулась о корень дерева и, вскрикнув, упала. Но боли не ощутила, вскочила на ноги и бросилась бежать, чувствуя, что преследователь все ближе.

Вдруг, чудесным образом, дорога стала ровной, деревья исчезли, и Флоренс оказалась на гладкой лужайке. Перед ней вырос дом, во всех его окнах горел манящий свет – вот и желанное убежище.

Она поторопилась и бросилась к нему, но, как ни старалась, не могла приблизиться. Дом оставался вне ее досягаемости.

Когда Флоренс уже отчаялась достигнуть цели, то вдруг обнаружила, что стоит на пороге и держится за ручку двери, моля Бога, чтобы та оказалась не заперта.

Дверь легко распахнулась от одного ее прикосновения. Она почувствовала огромное облегчение и проскользнула внутрь. Но только собиралась затворить дверь, как перед ней возник Ролстон и резко рванул ее на себя.

Она закричала, налегая на дверь всем своим весом, чтобы не дать ему войти. Но силы ее не шли ни в какое сравнение с его мощью, и Ролстон одним рывком распахнул дверь. Тогда она повернулась и побежала вслепую, натыкаясь на лестницы, в надежде найти комнату, где можно было бы запереться.

Однако Ролстон настиг ее в тот момент, когда она уже была у цели. Флоренс закричала, чувствуя, как он хватает ее за руки, и зарыдала, когда его пальцы сжали ей плечи.

Бедняжка слышала, как он кричит, называя ее по имени...

Изображение стало бледнеть и меркнуть. Флоренс поняла, что лежит не на полу, а дома, в постели. Голос, который звал ее по имени, обладал американским акцентом, а мужчина, трясущий ее за плечи, был отнюдь не Ролстон. Открытые, благородные черты его лица выражали уже не волнение, а облегчение. Его напряженный взгляд был прикован к ней. Мужчина пристально смотрел, пока не убедился, что она пришла в себя.

– Грегори?

Что он здесь делает? Уже поздно, она в постели, лампочка у кровати не горит... И тут Флоренс вспомнила.

Он в один миг понял все, что она чувствует.

– Тебе снился кошмарный сон.

Молодая женщина вздрогнула, все еще не в силах забыть пережитое. Ей хотелось только закрыть глаза и снова исчезнуть в темноте.

– Принести тебе попить?

Только сейчас она разглядела его – встревоженного, со слегка взъерошенными волосами, сидящего на краешке кровати в джинсах и наброшенной на плечи рубашке.

Внезапно Флоренс вспомнила, как ужасно выглядит, что на ней тонкая шелковая ночная рубашка, а простыни смяты. Она затаила дыхание, не в силах оторвать от него взгляда. В горле встал ком.

– Да, пожалуйста. – Пусть делает все что угодно, лишь бы оставил ее в покое.

Но когда он вышел из комнаты, ею тут же овладело чувство потери. Это какое-то сумасшествие. Нужно немедленно хотя бы перестелить постель. Флоренс включила лампу, пригладила волосы и поморщилась от боли, когда затекшие ушибы дали о себе знать.

Грегори вернулся со стаканом минеральной воды. Она взяла, отпила несколько глотков и поставила на тумбочку.

– Спасибо.

Пожалуйста, уходи! – умоляла она мысленно. Его присутствие волновало ее, она чувствовала себя невероятно уязвимой.

– Хочешь, расскажи мне свой сон. – Его зеленые глаза прожигали ее душу насквозь. Затем взгляд остановился на ее губах.

– Мне не хочется.

Он протянул руку и кончиками пальцев погладил большой синяк на запястье. От этого прикосновения Флоренс вздрогнула.

– И часто этот негодяй бил тебя?

Флоренс хотела возразить, что это не его дело, но промолчала. Если она подтвердит, возникнет вопрос, почему она не бросила мужа сразу после того, как он ударил ее впервые. Рол-стон плакал, раскаивался, ужасался и сожалел о собственных поступках. Обещал, что в будущем подобное никогда не повторится. И она прощала. До следующего раза.

– Это неважно.

– Ошибаешься. – Его голос завораживал, в нем чувствовалась твердость. А потемневшие глаза вдруг приобрели какое-то доселе незнакомое ей выражение.

Грегори взял ее за подбородок и провел пальцем по нежной коже щеки, на которую Рол-стон обрушил тяжелую пощечину. Потом запустил пальцы ей в волосы.

Флоренс казалось, что их неуловимо, неотвратимо окутывает страсть.

– Думаю, тебе лучше уйти, – произнесла она, преодолевая подступающую дрожь. Однако говорила одно, а чувствовала совсем другое.

В глубине души она была готова позволить этому мужчине прикасаться к себе. Ей хотелось протянуть к нему руки и погрузиться во власть того спокойствия и уюта, который он готов ей предложить. Да просто оказаться в его объятиях, чтобы его губы ласкали ее лицо и тело, а их сердца бились в унисон. А если признаться честно, ей хотелось большего, гораздо большего.

И не надо изводить себя размышлениями, должна или не должна она это делать и чем все закончится... Ею управляли чувства, желания, а не разум.

Боль отразилась в ее глазах, слезы заблестели в приглушенном свете ночника.

Грегори наклонился и приник к ее дрожащим губам нежным возбуждающим поцелуем. Флоренс пыталась обуздать вырывающиеся наружу эмоции. Она опустила ресницы в отчаянной попытке не смотреть на него. Не помогло. Ничто уже не в состоянии спасти ее, она чувствовала Грегори всей кожей – это ощущение невозможно было побороть... Исходящий от него запах, тепло его тела и страсть обволакивали ее, проникая до самого сердца. Особенно страсть, которую он пока еще не отпустил на волю.

Она почувствовала, как губы его скользят по ее плечу к тому месту, где красовался синяк. Затем точно так же он стал ласкать следующий. Флоренс поняла, что тает изнутри.

Неужели рушатся крепостные стены, которые она возвела? Кожа ее была как шелк, от нее исходил аромат изысканных духов, название которых он не мог определить. Грегори хотелось стереть, уничтожить следы прикосновений Ролстона, заменить их своими и показать этой женщине, какой бывает настоящая любовь. Как двое могут вместе подняться на высоты истинного наслаждения, достигнуть высшего экстаза.

Слова придут после. А сейчас существовали только ласковые прикосновения, безмолвная борьба запрета и желания, которую вело с самим собой ее трепещущее тело, бешено бьющийся пульс у нее на шее и жар тела... усилившийся, когда он вновь припал губами к ее зовущему рту. Этот поцелуй нарушал все запреты, побуждал ее отозваться на зов природы.

Именно такого поцелуя она безумно желала: возбуждающего, ненасытного, проникающего во все клеточки ее тела.

Только губами он касался ее и достигал этим невероятного эффекта, заставлял забыть обо всем, кроме нарастающего между ними напряжения страсти.

Флоренс нежно взяла его лицо в ладони и держала, не давая губам разъединиться, до тех пор пока он ласково не отстранил ее руки и не стал покрывать поцелуями шею, а затем и податливую мягкую грудь.

Он расстегнул ворот ее ночной рубашки и долго ласкал округлые контуры, перед тем как взять губами нежный сосок. По телу у нее пробежала дрожь потрясения. Флоренс изогнулась дугой, прижалась к нему и громко застонала, когда он без всякого стеснения стал втягивать его в рот. Потом он осторожно снял с нее ночную рубашку и зарычал сквозь зубы, заметив кровоподтеки на боках.

Флоренс закрыла глаза, чтобы не видеть гнева, сверкающего в темных зрачках. А когда, ошеломленная, открыла их, поняла, что он по очереди целует каждый из синяков.

Рука Грегори легла на ее талию, затем спустилась на бедро и некоторое время покоилась там, прежде чем скользнуть на покрытое мягкими волосками возвышение. За этим последовало невероятное: губы его проделали тот же путь, и Флоренс громко вскрикнула, когда он одарил ее интимным пронзительным поцелуем.

Он почувствовал ее внезапное оцепенение и то, как она потрясена его действиями. Что-то сжалось у него в груди, и он понял, что бывший муж никогда не доставлял ей подобной радости. Эгоистичный тип, которого заботило только собственное удовлетворение... Внезапно она достигла высшей точки блаженства. Это случилось неожиданно. Флоренс даже представить не могла, что можно испытать больше, чем она только что испытала. И была поражена, когда он стал доставлять ей все новое и новое наслаждение, пока она в изнеможении не упала ему на грудь.

Кожа у него была как плотный бархат, и она получала неимоверное удовольствие от прикосновения к его мускулистому телу, пока стягивала с него рубашку.

Господи, как он хорошо развит – мощный торс, широкая грудь. Она легко расстегнула молнию на его джинсах и стянула их с его же помощью, затем сняла трусы. На какой-то момент она испугалась, что не сможет обеспечить ему должного удовольствия.

Но ею руководило столь мощное желание, с которым она, попав под власть тела Грегори, не могла спорить.

Руки его порхали по ее телу, скользили по всей коже, отыскивая все новые точки наслаждения. Чувствовалась уверенность мужчины, который знает, где и как прикоснуться к возлюбленной, чтобы свести ее с ума.

Он довел ее до предела возбуждения и удерживал на пике страсти, пока она не запросила пощады. Затем вошел в нее с величайшей осторожностью, двигаясь медленно по мере того, как она прижималась к нему, вбирая в себя.

Приняв его в себя целиком, она поняла, что никогда еще не испытывала ничего подобного. Флоренс вскрикнула, когда он стал удаляться лишь для того, чтобы вновь заскользить вперед, медленно, в веками установленном ритме, углубляясь и увеличивая темп с каждым ударом.

Они двигались в унисон, пока не наступил взрыв наслаждения, который потряс ее и превзошел все самые тайные ожидания. Тело ее играло, как превосходно настроенный инструмент в руках мастера, отзываясь на его прикосновения, как никогда раньше. Флоренс и представить себе не могла, что такое возможно, в голове у нее стоял легкий туман, удовольствие растворялось в каждом нерве, в каждой клеточке тела.

Просто... все произошло так, как и должно происходить. Вдвоем на празднике чувства, кульминацией которого становится невиданный восторг. А не утоление похоти на скорую руку, после которого Ролстон поворачивался на другой бок и немедленно засыпал.

Грегори все еще был в ней, губы его проводили дорожку от шеи к груди, ласкали Флоренс, а потом вновь припали в сочном глубоком поцелуе к ее губам.

Все ее тело пронзали токи возбуждения, и она стала водить рукой по его позвоночнику, ощупывая кончиками пальцев каждую выпуклость, пока не достигла ягодиц.

Флоренс почувствовала, как они сжались от ее прикосновения, и незаметно улыбнулась. Но тут же громко застонала, когда он вновь начал двигаться, медленными рывками углубляясь в нее, пока она не подхватила ритм и не присоединилась к нему в бешеном галопе.

Когда все закончилось, Грегори поцеловал ее, нежно углубляясь языком в рот. Затем крепко обнял, прижал к себе и держал в объятиях, пока она не заснула в изнеможении.

Еще не рассвело, когда она пришла в себя и, сонная, пошевелилась в попытке перевернуться на другой бок... И тут, все еще плавая в ночном тумане, поняла, что ей что-то мешает. А точнее, кто-то. Это она осознала секунду спустя.

Все вспомнилось мгновенно. И наступил тот неотвратимый момент, когда женщина задает себе вопрос: «О Господи! Что же я наделала?»

Все кусочки гигантской мозаики вдруг встали на свои места: страшный сон, ее крик, Грегори и то, как они занимались любовью. Черт возьми, последнее она помнила в подробностях!

– Не надо. Куда ты уходишь? – раздался у нее над ухом бархатистый мужской голос.

Флоренс замерла. Казалось, у нее перехватило дыхание, когда одна рука скользнула на ее бедро, а второй он обхватил грудь.

– Пожалуйста, отпусти меня.

Он поцеловал ее в щеку, а затем прижал губы к чувствительному изгибу шеи.

– Останься, любовь моя!

Да-да! Это он должен уйти, а она остаться.

– Эта ночь была...

– ...Ошибкой?

О Боже! Флоренс закрыла глаза. Самое прекрасное из всего, что она когда-либо испытывала в своей жизни, произошло несколько часов назад, в этой комнате, с этим человеком... Вряд ли она может обвинять Грегори в том, что он ее соблазнил. Она хотела его так же, как, оказывается, он хотел ее.

– Нет.

Она почувствовала, что губы его растягиваются в улыбке.

– Очень мило с твоей стороны, что сказала правду.

– Но... Это не должно повторяться, – выговорила она, чувствуя себя ужасно.

– Почему, дорогая?

Он произнес это с улыбкой. Пошевелившись, она застыла в оцепенении, ощутив, что он снова возбужден.

– Потому что это невозможно.

Но это не подействовало, губами он продолжал ласкать ее плечо.

– Угу. Потому что... ммм... Как ты сказала?

Она ощутила, как по телу у нее разливается предательский жар.

– Я так решила! – Однако это был неубедительный аргумент, и они оба это прекрасно понимали.

– Не хочешь, чтобы я делал это?

Грегори приподнялся, опрокинул ее на спину и склонился над ней, целуя грудь.

– Или это?

Он взял зубами сосок и заставил ее балансировать на грани между болью и наслаждением.

Одна рука опустилась ей на живот, затем ниже, зарываясь в мягкие волосы. По телу пробежала дрожь удовольствия, когда он без особых усилий нащупал самую чувствительную точку.

За считанные секунды он довел ее до вершин экстаза и держал там, наслаждаясь ее страстью, а когда она начала падать с высоты, прикоснулся к ее губам.

Этого недостаточно, думала Флоренс, как в тумане. Никогда не будет достаточно. И она потянулась к нему, принимая в себя без остатка.

Потом она лежала в любовном изнеможении, получая удовольствие от того, что нежно, лениво проводила пальцами по его теплой коже.

Казалось, что именно так и должно быть.

Оба они взрослые люди, не связанные никакими обязательствами ни с кем другим... По крайней мере, она. А вот Грегори?

Флоренс не ожидала, что от этой мысли у нее мурашки забегают по коже. Что, если он просто развлекается?

– Нет. – Грегори приподнял ее подбородок и повернул к себе, чтобы она посмотрела на него. – Нет, – повторил он шепотом, и Флоренс поглядела на него с удивлением.

– Что – нет?

– Среди моих друзей есть и женщины, но ни одной из них я не храню верность.

– Ты читаешь мысли?

– Твои прочесть нетрудно. – Ласково улыбнувшись, Грегори встал с кровати и, обнаженный, направился в ванную.

Флоренс нравилось на него смотреть. У него такие широкие плечи, мощная спина, тонкая талия и крепкие ягодицы – фигура Аполлона.

От одних только воспоминаний о том, что они пережили, его снова бросало в жар. А от страстного желания повторить все сначала, вновь испытать накал и потрясение страсти он мог опять возбудиться.

Скоро она пойдет в душ, оденется, приготовит завтрак и отправится в магазин. А Грегори? Полетит обратно в Кэрнс или в Брисбен, чтобы возобновить переговоры?

И что дальше? Она вернется к повседневной жизни, своим хрупким цветам и будничным заботам, а он уладит наконец все дела в Новой Зеландии и возвратится в Нью-Йорк.

Флоренс не ожидала, что при мысли об отъезде Грегори ее охватит такое чувство опустошения. Еще ужаснее было думать, что ей, возможно, никогда больше не удастся его увидеть. Может, она и усмирила бы свои разбушевавшиеся эмоции, если б не прошлая ночь. Теперь на спокойствие не было никакой надежды.

Дура! Сумасбродка! Ненормальная!.. – обрушила она на себя поток ругательств. Ей ни за что нельзя было позволять ему оставаться. Следовало сразу же выставить его из комнаты. Но она этого не сделала. Теперь Флоренс придется с этим смириться.

Грегори снова вошел в спальню и прищурился, заметив выражение ее лица. Сомнения и колебания он сумеет сгладить. А вот сожаление...

Он видел изумление в ее глазах при своем приближении и едва устоял перед искушением снова лечь к ней в кровать. Вместо этого он отбросил одеяло, поднял ее на руки и понес в ванную.

– Что ты делаешь?

Другая женщина замурлыкала бы, как кошка, обвила руками его шею и поцеловала в губы.

Флоренс же казалась напуганной и была полностью чужда всякому невинному кокетству. Он плотно сжал зубы при мысли, что стало с ней по вине ее бывшего мужа.

– Я просто хочу принять теплую ванну вместе с тобой. – В его голосе зазвучали веселые нотки, и предстоящие возражения он пресек, закрыв ей рот горячим поцелуем.

Это было настоящее волшебство. Струи воды, прикосновение его рук, когда он натирал ее кожу ароматным гелем для душа... Ей хотелось навеки отдать себя в его власть. Сколько же у нее еще времени? Три, четыре дня? Самое большее – неделя...

Флоренс понимала, что надо положить конец всему сейчас. Вылезти из ванны, взять полотенце, предложить ему сделать то же самое и сказать... Что? Мол, спасибо, это было великолепно. Может, повторим как-нибудь на досуге?

Без сомнения, для него это лишь небольшое приключение. Глупо полагать, что оно перерастет в нечто большее.

Кроме того, у нее самой в жизни все есть. Цветочный магазин – это ее основная забота. У нее свой бизнес, милая квартирка, машина последней модели. Чего ей еще желать?

Мужчину, которому она могла бы доверять. Того надежного, который был бы всегда рядом с ней. И детей.

Неужели это слишком много?

И не любого мужчину. Этого мужчину!

На нее снизошло откровение. Ей показалось, что от потрясения она вот-вот потеряет сознание.

– Флоренс?

Боже. Вернись к реальности.

– Наверное, уже поздно. Мне пора на рынок, закупать цветы для букетов. Сегодня у нас много заказов.

Она слегка пошатывалась и попыталась опереться о мраморные борта ванны, когда вставала на ноги.

Возглас изумления вырвался у нее, когда Грегори вдруг обвил руками ее талию. Флоренс стала вырываться. Но он снова усадил ее напротив себя и заключил в объятия.

– Мне надо идти.

– Нет, – возразил он. – Не надо.

– Грегори...

Она издала крик отчаяния, когда он снова припал к ее шее.

– Один час, ммм? Только час.

Было уже около двух, когда она наконец села за руль, завела мотор и вывела машину на улицу.

Грегори сидел на пассажирском сиденье. Минуту спустя она аккуратно притормозила у входа в отель.

– Удачного дня, – сказала она машинально, а когда он наклонился к ней, подставила щеку.

Но Грегори взял ее лицо в ладони и запечатлел на губах страстный глубокий поцелуй.

Когда он отпустил ее, щеки Флоренс слегка порозовели, а затуманенные глаза засияли теплотой. Именно такой он желал ее видеть. Наконец-то выражение ее лица не вызывало у него страха и беспокойства.

9

Зарумянившееся новозеландское солнце осветило округу, обещая теплый день. Флоренс покрыла небольшое расстояние от дома до магазина в рекордное время.

Фургон был уже припаркован позади магазина – значит, с утра пораньше Кармела уже побывала на цветочном рынке. Именно это Флоренс и собиралась сделать, если бы кое-что, а точнее, кое-кто, поправила она себя мысленно, ей не помешал.

Стоило только открыть дверь в помещение, как ноздри наполнил запах цветов. Флоренс глубоко вдохнула, наслаждаясь изысканными ароматами.

– Тебе здесь делать нечего, – накинулась на нее Кармела. Затем строго посмотрела на сестру и слегка сощурилась: – Что-то с тобой не так.

Флоренс подошла к рабочему столу и стала разбирать сумку:

– Я отлично себя чувствую.

– Даже чересчур отлично. Да ты просто сияешь.

Сестра была родной душой и прекрасно понимала все, что чувствует Фло.

– Ночь крепкого сна творит чудеса.

– Или немного сна и долгая ночь любви, – поддразнила Кармела. – Эй, да ты покраснела! – Она улыбнулась чертовски игриво: – Должно быть, это Грегори.

Какой же невероятной притягательностью и силой обладает этот мужчина, если ему удалось разрушить преграду, которую Флоренс так долго и старательно возводила. Если он только позабавился и разбил сердце ее сестренке, она убьет его!

– Так ты мне расскажешь?

Флоренс невозмутимо поглядела на нее:

– Да, это Грегори. Но я тебе ничего не расскажу.

– Злюка! – выражение лица Кармелы стало серьезным. – Как твои синяки?

– Нужно несколько дней, чтобы все зажило.

– Скорее, неделя или две. Питер нанял частную охрану, чтобы приглядывать за магазином.

Понятно, Питер ни за что не стал бы рисковать здоровьем своей жены и будущего ребенка.

– Приступим к работе? – предложила Флоренс.

День выдался более напряженный, чем обычно. Телефон просто дымился от звонков, в основном деловых. Но Флоренс позвонили также из полиции с некоторыми уточнениями по поводу заявления, а также ее адвокат.

Грегори говорил с ней до обеда и еще раз во второй половине дня. Одного звука его голоса было достаточно для того, чтобы заставить ее пульс биться чаще. Весь день Фло пребывала в плену воспоминаний о том, что произошло с ними этой ночью и сегодня утром. После почти трех лет воздержания она чувствовала, что ее тело окончательно проснулось после того, как он обладал ею. Каждый новый оргазм был сильнее, чем предыдущий. Даже теперь от одной мысли об этом ее бросало в жар.

От Ролстона не было ни слуху ни духу. Да она и не тряслась больше от одной мысли, что он объявится. Его мать, адвокат и полиция – все наверняка уже предупредили, какие последствия могут его ждать, если он отважится на новое нападение.

Вспоминая прошлое, Флоренс ругала себя за то, что не поняла вовремя, что Ролстон – психически ненормальный, одержимый манией собственничества человек. Превосходный актер, он дурачил всех, кроме своей матери и купленных ею медиков и юристов, которые добивались его оправдания.

Вечером, когда она уже собиралась закрываться, Грегори вошел в магазин. При его появлении Флоренс почувствовала знакомый неровный стук сердца, не утихающий все то время, пока она убирала документы, проверяла замки, включала сигнализацию.

Он поцеловал ее в щеку:

– Тяжелый день?

– Да, – внутри у нее все похолодело и как будто что-то оборвалось. – Было больше заказов, чем обычно.

Грегори прижал палец к изящному изгибу ее рта.

– Как ты себя чувствуешь?

Все время думаю о тебе. Чувствую себя так, будто каждый нерв живет своей напряженной жизнью, подумала она, однако произнесла:

– Ничего.

Рот его медленно растянулся в теплой искренней улыбке.

– Что ты думаешь насчет того, чтобы вновь совершить морскую прогулку и посидеть в ресторанчике, наблюдая, как солнце садится за океан?

– Не нужно этого делать, – тихо произнесла Флоренс, когда они подошли к ее машине.

– Чего – этого? Приглашать тебя на ужин? – удивился он, усаживаясь на пассажирское сиденье рядом с ней.

– Играть роль телохранителя, – уточнила она и получила в ответ напряженное молчание.

– А какая роль мне подходит больше?

Он говорил мягким вкрадчивым голосом и, стараясь не поддаться на уловку, она вся напряглась.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя чем-то мне обязанным, только потому...

– ...Потому что мы занимались сексом?

Это был не просто секс. Сексом она занималась с Ролстоном, когда в течение нескольких месяцев была его женой. Прошлой ночью с ней впервые в ее жизни занимались любовью. И ей пришлось признать, что заниматься сексом и заниматься любовью – это небо и земля.

– Будем заводить машину? – предложил Грегори мягко. Этот тон полностью порабощал ее.

Флоренс замерла на секунду и выдохнула:

– Да, пожалуй.

Грегори увидел, что уголок ее рта слегка подрагивает, и задумался о том, чего ему все-таки больше хочется в данный момент – хорошенько встряхнуть эту упрямую женщину или зацеловать до бесчувствия?

– Отлично! – Он указал на ключ, который она зажала в руке, собираясь вставить в замок зажигания. – Веди машину, а остальное мы обсудим за ужином.

Ресторан, который выбрал Грегори, когда-то был купальней. Давным-давно ее построили для туристов, которые приезжали в бухту на пикник или чтобы поплавать.

Теперь это было фешенебельное заведение с превосходным обслуживанием и восхитительной едой. Оно располагалось на замечательном пляже с чистейшим песком. В калейдоскопе океанской воды отражалось заходящее солнце. Скоро дневной свет померкнет и взойдет луна, расплескав серебряную дорожку от берега до горизонта.

Грегори удалось найти столик у окна. Пока Флоренс изучала меню, он заказал вино. Его спутница выбрала ризотто с креветками и салат на гарнир, а Грегори – блюдо посущественней, приготовленное из кучи разнообразных морепродуктов.

– Давай разберемся с долгами и обязанностями, – начал он сразу, как только официант удалился в направлении кухни. – У меня к тебе личный интерес. Не какое-то там неправильно понятое чувство ответственности или семейного долга. И не простое стремление защитить тебя от бывшего мужа, – признался он спокойно и добавил с невероятной нежностью: – То, что мы пережили прошлой ночью, как это называется? Просто великолепный секс без душевных переживаний?

– Нет.

Официант принес закуски и, мгновенно расставив их на столе, удалился.

– Я хочу быть с тобой. В номере отеля, – продолжал Грегори. – В твоей квартире. Не имеет никакого значения где, пока мы вместе.

В горле у нее внезапно встал комок.

– Ты торопишься с выводами.

Он искал ее взгляд.

– Думаешь, я в игрушки играю? Использую тебя в постели? Развлекаюсь?

Ничего себе, он произнес эти слова, не раздумывая, не моргнув глазом. Наверное, когда он ведет деловые переговоры, партнерам приходится сталкиваться с безжалостным нападающим, опасным противником.

– Что из вышеперечисленного, Флоренс? – настаивал он жестоко. – А может, ты приписываешь мне все вместе взятое?

О небеса!

– Не знаю. – Сейчас она соберется с силами и тоже сможет быть бесстрашной. – Только, что бы это ни было, оно подошло к концу.

– Неужели?

Сердце ее разрывалось.

– Твоя жизнь в Нью-Йорке. Моя здесь.

Он прищурился, затем заговорил протяжно и вкрадчиво:

– И компромисс невозможен?

Флоренс встретилась с ним взглядом и выдержала его.

– Что ты понимаешь под компромиссом? Будешь выкраивать пару часиков между делами и прилетать в Веллингтон? А мне придется брать недельный отпуск несколько раз в году и навещать Нью-Йорк? – Флоренс была взвинчена и уже не могла остановиться, ее прорвало. – Встречаться впопыхах, урывками? Заниматься любовью, насколько хватит времени, затем трогательно прощаться у трапа самолета, улыбаться и говорить «это было великолепно, сверим наши расписания и назначим следующую дату»? Затем садиться в самолеты и разлетаться в разные концы света?!