Текст книги "Любовь за кадром"

Автор книги: Пола Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

1

До встречи с сестрой оставалось минут двадцать, и Джон решил пройтись пешком. Он припарковал свой «форд» в переулке рядом с площадью, в центре которой стоял мраморный фонтан – русалки, поддерживающие большую плоскую чашу. Издали скульптурная группа напоминала огромный диковинный кубок – через край, журча и пенясь как шампанское, переливалась вода.

Джон выбрался из нагретого солнцем нутра машины, подошел к фонтану, постоял, глядя на расцвеченные радугой струи воды, а потом зашагал неторопливой походкой направо, в сторону ближайшего перекрестка. На маленькой улочке он остановился, достал из кармана джинсов записную книжку, пролистнул. Все верно. Маркет-стрит, 11.

Перед домом зеленела небольшая лужайка, отгороженная от улицы ажурной чугунной решеткой и живой изгородью, а за ней просматривался ветхий двухэтажный особняк из красного кирпича с низкими ступеньками из белого мрамора и такими же наличниками на дверях и окнах.

Он толкнул калитку. Выложенная каменными плитами дорожка привела его к крыльцу. «Благотворительное общество» – прочитал он надпись на бронзовой дощечке. Кэтлин и благотворительность? Это что-то новенькое... Сестра постоянно твердит, что в поте лица вкалывает в каком-то крупном рекламном агентстве.

Ладно, разберемся! Джон поспешил войти в полутемный прохладный сводчатый коридор. Глаза не сразу приспособились к неяркому освещению соседней комнаты, оказавшейся приемной. За машинкой сидела женщина далеко не первой молодости. Надо думать, секретарша. Или, как теперь выражаются, административный помощник. Маленькая, смуглая, со вздернутым носом, она смотрела в текст, с которого печатала, а пальцы словно сами по себе бойко сновали по клавиатуре.

Сумеречная приемная казалась необычайно унылой – ее не оживляли даже цветы, расставленные тут и там в горшках и кадках. Обстановка и вовсе привела Джона в изумление. В углу тикали высокие часы, стилизованные под антиквариат; письменный стол в окружении четырех деревянных кресел; журнальный стол перед кожаным диваном с парой таких же кресел по бокам; книжный шкаф со стеклянными дверцами, замызганными ярко-зеленой краской. Вся мебель разрозненная и расставлена кое-как... Сразу видно, контора не благоденствует.

На стенах висели в рамках неплохие копии картин мастеров фламандской школы. То ли Ван Дейк, то ли Ван Эйк... Кэтлин приобщилась к искусству и в этом вопросе мастак, не то, что он – ковбой, пастух, деревенщина...

Ну, а это вообще ни в какие ворота! Джон поднял глаза на потолок, где пролегали далеко не эстетичные трубы. Такие картины и рядом такое уродство! А зимой с потолка, надо думать, еще и капает. Благотворительное общество называется...

Похоже, здесь капиталами и не пахнет! Интересно, каким ветром сюда занесло Кэтлин? Неужто работу сменила? Ведь ей в агентстве вроде бы все нравилось. Хотя с нее станется! Упрямая, своевольная... Джон присел на диван. Вчера вечером позвонила и сразу с места в карьер: «Братик, запиши адрес и завтра приезжай. Часам к одиннадцати. Для меня это вопрос жизни и смерти».

Умирает, что ли, кто? Он ее так и спросил. На ранчо как-никак дел невпроворот. К чему такая срочность? А она: «Всех дел все равно не переделаешь! Приезжай – тогда и узнаешь...». Он ей врезал: «Ты, Кэтти, ведешь себя кое-как!». А она: «Будь добр, положи трубочку. Мне бы не хотелось выглядеть невежливой!».

Джон потер ладонью подбородок, взглянул на часы. Вопрос жизни и смерти, понимаете ли... То-то и видно! Джон уставился на потертый ковер под ногами. И где только такую рухлядь откопали?

Боковым зрением он заметил, что секретарша то и дело бросает на него заинтересованные взгляды. Он взял со столика журнал, сделал вид, будто читает. Секретарша перестала стрекотать клавишами, обернулась, и Джон успел перехватить ее восхищенный взгляд, смысл которого был для него не вполне ясен. Странные, однако, в этом заведении нравы! Может, здесь все сикось-накось исключительно из благотворительных побуждений?

Джон вздохнул. Если через пару минут сестрица так и не появится, он уезжает! Поправив свою ковбойскую шляпу, он одернул новую рубашку из белой джинсовой ткани, расстегнутую у ворота, закинул ногу на ногу и чуть заметно ухмыльнулся. В затруднительных ситуациях он всегда придерживался тактики улыбчивого молчания.

И тогда секретарша растянула свои ярко накрашенные тонкие губы в приторно-любезной улыбке.

Ну и ну! Какого черта? Джон закипал. Женщина в возрасте, не вертихвостка какая-нибудь, судя по всему... Неужели не понимает, что подобные ужимки верх неприличия?

В коридоре послышался стук каблучков. Кэтлин, что ли? Нет, это явно не ее поступь...

В приемную вошла молодая женщина в приталенном костюме из синего шелка, с изящной золотой брошью на лацкане. Яркая блондинка, довольно высокая и пышногрудая, она метнула на него быстрый взгляд, подошла к секретарше, наклонилась и вполголоса произнесла какую-то фразу.

Джону показалось, что речь идет о нем, и он мгновенно напружинился. Как конь перед препятствием. Какого черта? Что происходит? И долго ему тут сидеть?

Между тем блондинка повела себя как особа, знающая себе цену – показала себя простой и милой, – и с непринужденным видом принялась обсуждать с секретаршей планы на выходные.

В приемную, приоткрыв дверь, заглянула бойкая стриженная под мальчика девица.

– Пегги, у тебя что-нибудь срочное? – обратилась к ней блондинка.

– Да нет, я просто так... – прыснула Пегги. – Зашла взглянуть, как вы тут все поживаете. – И она стрельнула в Джона глазками.

– Милые дамы, а в этом учреждении кто-нибудь делом занимается? – подал голос Джон, потеряв всякое терпение. – Хотя бы для разнообразия.

Блондинка сверкнула белозубой улыбкой.

– Прошу прощения, вы Джон Томпсон? – спросила она.

– Да, мэм! – учтиво произнес Джон, поднялся с дивана, снял шляпу и склонил голову в полупоклоне.

Секретарша смотрела на него во все глаза и восторженно улыбалась.

– В таком случае, сэр, следуйте за мной! – сказала блондинка, одарив его еще более ослепительной улыбкой.

Сэр!.. Ну, это надо же! За какие заслуги ему воздают такие почести? – размышлял он, шагая следом за импозантной блондинкой. И вообще, откуда столь повышенный интерес к его скромной особе? Он не кинозвезда и не принц крови... Или они тут совсем одурели от безделья вместе со своей благотворительностью?

– Прошу вас! – Блондинка распахнула перед ним дверь и посторонилась, пропуская его в кабинет. («Председатель благотворительного общества» —прочел Джон на табличке на двери.) – Мистер Рауди, к вам Джон Томпсон, – сообщила она с милой улыбкой и с достоинством удалилась.

– Рад с вами познакомиться, Джон Томпсон! А я Дэвид Рауди, – сказал председатель, вышел из-за массивного письменного стола красного дерева и, пожав Джону, руку, вернулся на свое место, кивнул на кресло напротив. – Садитесь.

Джон окинул его оценивающим взглядом и остался доволен. Лет сорока, невысокого роста, мистер Рауди казался крупным и солидным. Весь его облик производил впечатление спокойной уверенности. Черты лица у него были простоваты и словно вылеплены наспех. Никто не назвал бы его красивым, но в этой грубой простоте угадывались дальновидность, значительность, сила и особое обаяние, то есть способность внушить к себе доверие, – качества, столь необходимые для преуспевания на любом поприще.

– Мистер Рауди, я теряюсь в догадках, чему обязан и что все это значит? – произнес Джон, опускаясь в кресло. – Вчера мне позвонила сестра и...

Он не успел докончить фразы: дверь распахнулась и на пороге появилась Кэтлин.

– Джон, привет! Мистер Рауди, прошу прощения за опоздание. В агентстве возникло одно непредвиденное обстоятельство, пришлось задержаться, – тараторила Кэтлин, с трудом переводя дыхание.

– Все в порядке, Кэтлин! Не переживайте, – произнес мистер Рауди с интонацией, полной участия и дружеского расположения. – Я с вашим братом уже познакомился, но к обсуждению нашей проблемы мы еще не приступали.

– Вот сейчас и приступим! – Кэтлин села на диван и закурила. – Джон, ну как ты? Как настроение?

– Уже лучше, – ответил Джон с легкой иронией.

– Почему – уже?

– Хотя бы потому, что вижу тебя в добром здравии.

– Да ладно тебе! – Кэтлин хохотнула. – Ты что, обиделся?

– Вопрос жизни и смерти, видите ли... – Он нахмурился. – Несерьезно это!

– А не скажи я так, разве бы ты приехал? Ни за что! – произнесла она нараспев и, затянувшись, добавила: – А ты прекрасно выглядишь, кстати сказать.

– Мистер Томпсон, я вам весьма признателен за то, что вы нашли время к нам приехать, – начал свою партию Дэвид Рауди. – Кэтлин говорила, что человек вы очень занятой. – Он потер ладонью щеку, словно проверяя, не пора ли бриться. – У вас ведь ранчо?

Джон кивнул и предложил:

– Давайте перейдем сразу к делу. Я действительно не располагаю временем.

– Мистер Томпсон, нашему благотворительному обществу крайне необходимы деньги для помощи сиротам и детям из неполных семей. Мы обратились за поддержкой в рекламное агентство, где работает ваша сестра, и там нам пошли навстречу. – Он улыбнулся и бросил взгляд в сторону Кэтлин. – Есть проект, реализация которого принесет солидную сумму в фонд помощи обездоленным детям, ну а первую скрипку в его разработке играет ваша сестра Кэтлин.

– Отлично! Рад за нее. – Джон пожал плечами. – Только причем тут я?

– Минуточку, мистер Томпсон! Наш проект прост как все гениальное. Агентство планирует выпустить календарь на будущий год, но только такой, какой пойдет, как говорится, на ура. Так что для начала мы провели маркетинговое исследование, чтобы выяснить, что именно заставит раскошелиться даже самую скупую домохозяйку. – Мистер Рауди замолчал и взглянул на Джона в упор.

– Ну и как, выяснили? – усмехнулся Джон.

– Разумеется, – кивнул мистер Рауди. – Кэтлин провела исследование и оказалось, что домохозяйки с радостью купят календарь, где на протяжении года, из месяца в месяц, смогут лицезреть мужчину своей мечты. Свой идеал, так сказать...

– Понятно... – задумчиво произнес Джон. – Осталось, как говорится, начать и кончить: найти идеал во плоти.

– Именно так! Вы уловили суть, – улыбнулся мистер Рауди и даже прищелкнул языком. – Мы искали типаж, который, условно говоря, устроил бы девять женщин из десяти. – Он замолчал и снова пристальным взглядом окинул Джона.

– И что же, нашли? – из вежливости спросил Джон, стараясь скрыть раздражение: весь этот треп начинал ему надоедать.

– Представьте себе, мистер Томпсон, отыскали! Именно такого. За него проголосовали девяносто процентов респондентов. Вернее, респонденток.

– Интере-е-есно! – протянул Джон. – И каким же образом вы его нашли?

– Очень просто. Установили стенд с фотографиями претендентов в супермаркетах и провели опрос. В голосовании приняли участие две тысячи женщин. Если учесть, что в Рочестере вместе с пригородами проживает...

– Все ясно! – прервал его Джон. – Дальше – обыкновенная арифметика. Позвольте узнать, причем здесь все-таки я?

– Вот теперь, мистер Томпсон, мы переходим к сути вопроса, – улыбнулся мистер Рауди с торжествующим видом, словно собирался вручить ему ценный приз. – Дело в том, что девять домохозяек из десяти отдали свой голос за вас.

– За меня?! – Джон вскинул бровь, ничем иным не выдав своего возмущения. – Разрешите в таком случае поинтересоваться, где вы раздобыли мою фотографию?

– А мне ее Лора дала! – вмешалась Кэтлин. – Помнишь мою подругу? Мы с ней как-то приезжали к тебе на ранчо на Пасху, – радостным голоском сообщила Кэтлин. – Помнишь?

– Припоминаю. Но ведь ты говорила, будто она укатила куда-то в Европу.

– Было дело, но она давным-давно вернулась.

– Лучше бы она не возвращалась! – процедил сквозь зубы Джон. – Кто дал ей право без моего ведома развешивать мою фотографию по супермаркетам?

– Джон, Лора тут ни причем. То есть это была ее идея, а я ее поддержала и заверила, что ты не будешь против.

– Много на себя берешь! – повысил он голос. – Я категорически отказываюсь принимать участие в вашем проекте.

– Позвольте узнать почему? – спросил мистер Рауди.

– Хотя бы потому, что я не фотомодель, а ковбой. То бишь пастух или, если угодно, скотовод. Вечно по уши в навозе, мягко говоря. Потный, грязный...

– Джон, ну как ты не понимаешь? Это как раз то, что женщины ценят в мужчине превыше всего! – с жаром возразила Кэтлин. – Кому нужны фотомодели – все эти смазливые мальчики? Притом сомнительной ориентации.

– Кэтти, угомонись! – вскинулся Джон. – А не то задам тебе хорошую трепку!

Интересно, откуда сестрица набралась этих премудростей? Нет, с ней с ума можно сойти! Неужели на практике?

– Ну мне пора! – сказал он, поднимаясь. – Приношу свои извинения, мистер Рауди, но, к сожалению, ничем не могу вам помочь. Будь я богат, я бы перечислил в ваш фонд кругленькую сумму, и все дела. Разрешите откланяться! Может, когда-нибудь свидимся, – скороговоркой буркнул он, надевая шляпу.

– Не когда-нибудь, а часа через полтора! – ввернула Кэтлин. – Мистер Рауди, мы с братом пойдем пообедаем, а все остальное я беру на себя. До встречи, мистер Рауди! – И Кэтлин, сверкнув улыбкой, вывела брата за дверь.

– Какой еще к чертям обед?! – возмущался Джон, пока они шли к машине. – Я и так сыт по горло твоими идиотскими придумками! Учти, Кэтти, я своего решения не изменю. Никаких календарей! – с металлом в голосе заявил он. – Так что выкинь эту блажь из головы!

– Но Джон... – тихим вкрадчивым голоском начала она.

– Никаких «но»! – с ходу оборвал ее он. – Этого не будет. Никогда! Понятно?

Кэтлин обиженно засопела. Он покосился на нее и, заметив на глазах слезы, подумал о том, что сестрице лучше не говорить «никогда». Как показал грустный опыт, это оборачивается против него самого.

Первый раз он сказал ей «никогда», когда она накрасилась, да еще так вульгарно, что он чуть с ума не сошел. И чем это закончилось? А тем, что он закупил ей чуть ли не вагон дорогой косметики и выложил ломовые бабки за уроки визажисту.

Второй раз он сказал «никогда», когда Кэтлин выбрала себе чудовищное платье на выпускной вечер – с низким вырезом, вызывающе обтягивающее – словом, совсем не по возрасту. А кончилось тем, что в поисках компромиссного варианта он до одури таскался с ней по магазинам, куда мужчины в здравом уме не захаживают.

Ну и в третий раз он сказал Кэтлин «никогда», когда имел счастье познакомиться с ее патлатым дружком. В результате она вцепилась в этого хиппующего придурка мертвой хваткой и вообще дала понять, что больше с его мнением считаться не намерена.

Да, Кэтлин давно не ребенок. Она выросла и вопреки всем недочетам и промахам в его воспитании стала взрослой, самостоятельной и, в общем-то довольно-таки разумной особой.

Но на этот раз она явно хватанула через край.

– Кэтлин, и как только ты додумалась сотворить такое... да еще и не посоветовавшись со мной?

– Да посоветуйся я с тобой, ты бы сразу мне запретил! – логично возразила Кэтти. – Разве не так?

– Разумеется, запретил бы. – Джон вздохнул. – Кэтти, пойми, так нельзя! Ну, что за бредовая идея!

– Откуда я знала, что выберут именно тебя? – сказала она со слезой в голосе. – А бредовая идея, как ты выражаешься, принадлежит не мне, а Лоре. Только ничего бредового в ней нет. – И она смахнула слезинку со щеки.

Джон снова вздохнул. Ну вот! Только этого ему и не хватало... Ведь знает, что Кэтти та еще артистка, но ничего поделать с собой не может: стоит ей уронить слезу, как он чувствует себя буквально злодеем, который обижает бедную девочку.

– Просто мы с Лорой...

– Кэтти, лучше не заводи меня! Твоя Лора это... Да и что хорошего могла предложить эта твоя рыжая дылда! – проворчал Джон и усмехнулся. – От этой растяпы вечно одни неприятности! Тоже мне гений рекламного бизнеса...

– К твоему сведению, Лора классный фотограф! – бросилась в защиту подруги Кэтти. – Джон, ну не упрямься, я тебя очень прошу. – Она заглянула ему в лицо. – Пойдем перекусим где-нибудь, а? Мы с тобой так редко видимся!

– Ну ладно, пошли, – с неохотой согласился он. По дороге он заметил на перекрестке «Макдоналдс». – Только чтобы недорого и быстро. Мне некогда. Договорились?

– Договорились! – просияла Кэтти. – Давай пойдем пешком, тут за углом есть одно обалденное заведение.

Конечно же она затащила его в итальянский ресторанчик – отнюдь не из дешевых, да и обслуживали там не слишком быстро. Но Джон не мог долго сердиться на сестру. К тому же он соскучился и с удовольствием слушал ее трескотню. И даже смеялся. Среди всего прочего она поведала ему, что нашла потерявшегося сенбернара и притащила его к себе в квартиру. Она дала объявление в газету, но пока хозяин собаки не нашелся.

– Ты не представляешь, какой это умный пес! – с гордостью сообщила она. – Рекс умеет открывать холодильник.

Сенбернар открывает холодильник?

– Вот поэтому его хозяин до сих пор и не объявился, – с ухмылкой заметил Джон. – Нечего сказать, очень полезный навык!

Видя, что брат пришел в хорошее расположение духа, Кэтлин возобновила наступление.

– Джон, ну что тебе стоит? – спросила она, состроив просительную физиономию и заглядывая ему в глаза. – Разве тебе трудно?

– Кэтти, я же сказал, что не буду. Нет, и все. – Говорить «никогда» Джон поостерегся.

– Ну не будь таким вредным! Подумай о сиротах.

– Прекрати! – оборвал ее он, но уже не так решительно. – Мне некогда заниматься глупостями.

– Но ведь тебе не придется ничего делать! – стояла на своем настырная Кэтти. – Фотограф приедет к тебе на ранчо со всем оборудованием. И какой фотограф!

– Нет.

– Неужели ты не хочешь помочь сиротам? Даже если тебе это ничего не стоит?

– Не хочу, – избегая смотреть ей в глаза, буркнул Джон.

– А я-то размечталась! – Кэтлин тяжко вздохнула. – Думала, вот напечатают календарь, меня повысят и я куплю себе домик. С садиком. Будет где Рексу погулять...

Джон схватил со стола меню и с сосредоточенным видом принялся его изучать.

– Боюсь, хозяин выставит нас вон.

– Кого это вас? – уточнил он, поднимая глаза от меню. – Надеюсь, тебя с Рексом?

Она кивнула.

– Хозяин квартиры просто зверь! Терпеть не может собак!

– Значит, я должен позировать для этого дурацкого календаря исключительно для того, чтобы ты могла держать у себя дома псину размером с теленка, которая обладает сомнительным талантом открывать холодильник? – с ехидцей спросил Джон, а про себя с удовлетворением отметил, что сегодня Кэтлин ни разу не вспомнила про своего хиппующего придурка. Неужели она в него уже наигралась?

– А про сирот забыл? – ответила вопросом на вопрос сестрица, и уголки ее губ дрогнули в улыбке.

Джон насупился: он понял, что Кэтти снова победила. И прекрасно это знает!

– Надеюсь, голышом мне сниматься не придется? – с мрачным видом спросил он, маскируя шуткой свое позорное поражение.

– А что, это идея! – хохотнула Кэтлин. – Тогда я куплю себе не только домик в Рочестере, но еще и виллу в Санта-Барбаре или на Гавайях.

Джон взглянул на нее зверем, и она расхохоталась.

– Ну ладно тебе! Уже и пошутить нельзя. – Она вскочила и, обхватив его за шею, принялась целовать. – Спасибо тебе! Ты у меня прелесть! – Она целовала его до тех пор, пока на них не начали глазеть все посетители. И тогда она возвестила на все заведение: – Знаете, кто это? Мой любимый братик Джон. Скоро он прославит нашу Миннесоту.

2

Господи, до чего же он хорош! Даже когда злится. А может, сердитый он еще красивее... А рассердился Джон Томпсон не на шутку! Лора поняла это сразу, еще до того, как он успел открыть рот.

– Я думал, фотограф мужчина, – пробурчал он, окинув ее неприветливым взглядом.

Лора внутренне съежилась – глаза у него стали холодные и колючие как льдинки.

Он опустил глаза на клочок бумаги, где крупным размашистым почерком были написаны два слова.

– Мне же позвонили и сказали, мол, приедет Ларри Троттер.

– Лора Троттер, – ровным голосом поправила его она. – Это я.

Значит, он ее не узнал. Лора не знала, то ли ей радоваться этому, то ли обижаться... За четыре года много воды утекло. И многое изменилось. Главное – изменилась она сама.

Во всяком случае, внешне. Похоже, внутренне Лора осталась прежней: стоило ей увидеть Джона Томпсона, как сердце пустилось вскачь.

Здесь тоже ничего не изменилось. Тот же дом, скотный двор, чуть поодаль флигелек, а на горизонте все те же скалистые гряды... Она осмотрелась, после чего, собравшись с духом, встретила его взгляд.

Джон смотрел на нее исподлобья, словно изучая как явление природы, и у Лоры от волнения вспотели ладони.

Нет, ничего не изменилось! Она чувствует себя все той же безнадежно влюбленной девчонкой.

Все четыре года она пыталась убедить себя в том, что влюбилась в Джона Томпсона под влиянием момента. И ей это удалось.

Ведь такое бывает. И нередко. Ей было девятнадцать лет, самый возраст для безумной любви. Приехала из города на ранчо в гости к старшему брату подруги – и влюбилась. Не столько в него, сколько в окружающую красоту природы, в пьяняще чистый воздух и все такое...

Но теперь, стоя перед Джоном, Лора ощущала, как почва уходит у нее из-под ног.

– Лора Троттер, – задумчиво повторил он. – Так вы фотограф?

– А что вас так удивляет? – спросила она, выдержав его взгляд. – Да, я фотограф.

– Просто я был уверен, что приедет мужчина, – повторил он, пожав плечами. – Ну и вообще представлял себе фотографа несколько иначе.

– И как же, если не секрет? – с вызовом спросила она.

– Во-первых, старше, – раздраженным тоном ответил он. – А во-вторых... – Он запнулся и буркнул: – Впрочем, это неважно.

– И все-таки? – настаивала она.

– Говорю вам, я не ожидал, что приедет расфуфыренная красотка, только и всего! – отнюдь не любезным тоном произнес он и еще менее любезно отвернулся.

Он назвал ее расфуфыренной красоткой?! У Лоры голова пошла кругом. Она привыкла считать себя гадким утенком и почти потеряла надежду превратиться в прекрасного лебедя. Неужели Джон Томпсон считает ее красивой?

Ну, а что до расфуфыренной, так это тоже можно считать комплиментом! Значит, ее старания не прошли даром. А постаралась Лора изрядно: весь свой гардероб перемерила, пока решила, во что же ей одеться! И новая прическа попала в цель! Не зря она просидела в салоне полдня. И не зря так тщательно подбирала губную помаду, лак для ногтей и все прочее.

Однако радовалась она недолго.

– И что теперь прикажете с вами делать? – возмущенным тоном продолжил Джон. – К вашему сведению, у меня и без вас хлопот хватает.

– Я приехала работать, – отважилась подать голос Лора. – И не буду вам...

– Работать? – с издевкой переспросил он. – В таком-то наряде? Вы что, собрались в юбке ездить верхом? – Он хмыкнул. – Или оделись так специально, в надежде настроить меня на соответствующий лад?

– Что вы имеете в виду? – опешив, спросила она.

– Только то, что сказал! – рявкнул он. – Думаете, все эти ваши дамские штучки, – и он пренебрежительно кивнул в ее сторону, – расположат меня целыми днями вам позировать?

А он изменился! Причем в худшую сторону: похоже, совсем одичал на лоне природы! Ведь Кэтлин ее предупреждала, только она сдуру не поверила.

Четыре года назад он был другим. Да, он казался грубоватым и суровым, но она чувствовала, что такой он только снаружи. Таким сделала его жизнь: легко ли подростком взвалить на себя бремя ответственности за жизнь малолетней сестры?

Тогда, под суровой личиной таилась нежность и любовь. И Лора не могла этого не заметить: Джон был безмерно терпелив и к Кэтлин, и к ней самой. Несмотря на все хлопоты и неприятности, которые она умудрилась ему причинить за неделю пасхальных каникул.

Лора внутренне содрогнулась, припомнив все напасти, которые приключились с ней тогда. А все потому, что она слишком старалась! Старалась делать все правильно, старалась показать себя умной и взрослой... А вышло все с точностью до наоборот! Одним словом, растяпа. Незадачливая гостья...

Ну конечно! Тогда Джон видел в ней смешную девчонку. И так оно и было. Теперь, через четыре года, за которые Лора много чего передумала, много чего перевидала и много чего испытала, в том числе скоротечный брак, она не могла с ним не согласиться.

Только теперь смешная девчонка превратилась в «расфуфыренную красотку». И судьба преподнесла ей редчайший подарок – шанс доказать Джону Томпсону, что она отличный фотограф, а не растяпа, от которой только одни неприятности.

И она этим шансом воспользуется. Теперь она покажет этому любимцу девяти женщин из десяти, чего она стоит!

Лоре пришло в голову, что судьба дает еще один шанс и Джону Томпсону – шанс увидеть ее в новом свете. Без очков с толстыми стеклами – спасибо лазерной хирургии – и с ровными белоснежными зубами, за которые она отвалила дантистам немереные бабки.

Теперь Лора чувствовала себя готовой к бою. Она научилась одеваться так, чтобы подчеркивать свои достоинства и скрывать недостатки. И хотя Джону не понравилась ее юбка, от ее глаз не ускользнуло, как он смотрел на ее ноги. Веснушек с годами у нее поубавилось, кожа мягкая и нежная, молочно-белая на фоне медно-рыжих волос... Да и косметикой она теперь умеет пользоваться!

Но главное – теперь у нее появился шанс доказать себе самой, что она вовсе не влюблена в Джона Томпсона.

Нисколечко! Просто, когда она впервые его встретила, она была неуклюжей и невзрачной. И никакого опыта общения с мужским полом у нее не было. Неудивительно, что этот лихой ковбой буквально ошеломил ее и она влюбилась без памяти.

А теперь она уже не наивная неопытная девчонка и у нее есть конкретный план. Она должна доказать себе, что с той детской влюбленностью покончено. Раз и навсегда.

У Лоры за спиной раздался приглушенный лай, и она вспомнила про «сюрприз», который приготовила брату Кэтлин. Да, не слишком удачное начало для воплощения плана, но что поделать! В этом ее вины нет.

– Кэтлин попросила меня привезти вам Рекса. – Она мотнула головой назад. – Дело в том, что хозяин квартиры от него не в восторге и грозится ее выдворить.

– Какого еще Рекса? – не скрывая раздражения спросил Джон и, вытянув шею, взглянул на ее малолитражку.

Лора обернулась. Пес сидел у окна, прижав к стеклу влажный нос, и взирал на них исполненными тоски глазами.

– Это что, сенбернар? – уточнил Джон, словно не верил своим глазам. – Кэтти прислала мне сенбернара? Того самого, что умеет открывать холодильник? Этого мне только не хватает!

– Я выступаю всего лишь в роли посыльного, – бесстрастным тоном заметила Лора. – Так что, пожалуйста, не надо меня пристреливать.

Она открыла дверцу и, пристегнув поводок к ошейнику, накинула петлю себе на запястье. В салоне попахивало псиной. Остается лишь надеяться, что к ней этот запах пока еще не пристал.

– Какого черта?! – прорычал Джон. – Мало мне фотографа, так еще и сенбернар в придачу!

Может, сказать ему, кто она? Но тогда всем ее планам конец. Какой уж там шанс, если Джон сразу будет ждать от нее одних только неприятностей! Да если она признается, что она та самая Лора Грин, подружка Кэтлин, которая в его присутствии краснела, бледнела и даже есть толком не могла, то точно ничего не докажет. Ни ему, ни себе.

Лора отодвинула переднее сиденье вперед, и Рекс пулей выскочил из машины, подбежал к Джону, встал на задние лапы и, водрузив передние ему на грудь, проникновенно лизнул в лицо.

Ну вот! Похоже, и Рекс в него сразу влюбился. Да, устоять против обаяния Джона Томпсона не может никто.

Но она все-таки попробует! На этот раз все должно пойти точно по ее плану. Она профессиональный фотограф. Побывала в горячих точках. Посмотрела мир. И умеет сохранять спокойствие даже под огнем.

Под огнем-то умеет. А в огне? Лоре показалось, будто внутри у нее все горит от возбуждения.

Нет, так дело не пойдет! Ведет себя как школьница на первом свидании. Это, наконец, смешно! Она была замужем и вообще привыкла находиться среди мужчин. Пора научиться противостоять их чарам.

Впрочем, она прекрасно это умеет!

Просто Джон Томпсон особенно притягателен именно тем, что понятия не имеет, насколько сильны его чары. А даже если и знает об этом, то относится к этому совершенно равнодушно, справедливо полагая, что это не Бог весть какое достоинство. Во всяком случае, скотины от этого не прибавится, да и управлять хозяйством от этого не легче.

А он не просто хорош собой. И это безошибочно поняли тысяча восемьсот опрошенных женщин, отдав свой голос за Джона Томпсона.

Он настоящий мужчина. Высокий – под два метра, – широкоплечий, с мускулистым торсом и сильными руками и ногами, накачанными не на тренажерах в фитнес-центре, а тяжелым фермерским трудом.

Джон не шелохнулся от «объятий» Рекса.

– Сидеть! – коротко скомандовал он и, одной рукой стряхнув передние лапы пса с груди, другой отер тыльной стороной ладони щедро «умытое» лицо.

Лора заметила, как от движения блеснули на солнце темно-русые волоски на загорелых руках и как напряглись под коротким рукавом тенниски бицепсы.

Потом она перевела глаза на перед тенниски, украшенный следами двух огромных грязных лап и большим слюнявым пятном, внутренне содрогнулась, но тем не менее опустила глаза ниже – на линялые джинсы с потертым кожаным ремнем. И остановила взгляд на серебряной пряжке – вздыбленный скакун пытается сбросить всадника, а по ободку красуется надпись – «Чемпион. Победитель Мустангов».

Внезапно Лоре пришло в голову, что она непозволительно долго задержала взгляд на опасном месте, и она подняла глаза.

Джон стоял, сложив руки на груди, и с ухмылкой взирал на нее.

– Вы принимаете участие в родео? – спросила она, давая понять, что прочла надпись на пряжке.

– Нет, – слишком поспешно ответил он.

– Жаль! – Лора одарила его белозубой улыбкой. – Отличный бы снимок получился.

Он прищурил глаза и с расстановкой произнес:

—Уясните себе сразу. Я не намерен подстраивать свою жизнь под ваши дурацкие затеи. Вы можете ходить за мной и снимать, сколько вам угодно, а потом отправитесь восвояси. Понятно?

Она молча кивнула. Интересно, почему он обманул ее? – думала Лора, глядя на его недовольное лицо. Кэтлин говорила, что он прекрасный наездник. Зачем делать из этого тайну? И вообще, как же у нее получатся хорошие снимки, если он с самого начала ставит между ними барьер?

Лора вспомнила, что приехала сюда работать, и в ней проснулся профессионал. Надо как следует изучить фактуру. Она уже не маленькая девочка и не считаться с собой не позволит.

Она подняла глаза на его лицо и принялась рассматривать уже с профессиональным интересом.

Волосы светло-русые, глаза серо-голубые. Глаза-хамелеоны – в данный момент серые как пасмурное небо. Черты лица правильные, нет, совершенные – уж она-то в этом разбирается! Ей приходилось – и не раз – фотографировать красивые лица.