Текст книги "Жили-были двое"

Автор книги: Пола Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

15

– Отвечай же, черт возьми! – взорвался Дуглас.

Флоренс вскочила.

– Хорошо. – Она очень надеялась, что подобного разговора никогда не произойдет, но теперь деваться было некуда. Придется рассказать. – Он не был недоношенным. Крис родился совершенно здоровым и весил семь фунтов и десять унций.

– Значит… Он был зачат тем летом?

Она судорожно глотнула. Дуглас все понял по ее взгляду. Сжавшись, он прикрыл глаза ладонью.

Было больно на него смотреть. Она дотронулась до его руки, но он оттолкнул ее и отвернулся.

– Как ты догадался? – спросила она дрожащим голосом.

Прошла целая минута, пока Дуглас заговорил.

– Я увидел дату его рождения на больничном бланке, который ты заполнила.

Флоренс кивнула. Да, она совершила ошибку, позволив ему отнести эти бланки. А ведь была так осторожна…

– Значит, Крис – мой сын. Мой сын! – Он устремил взор в сгущающиеся сумерки, словно там мог увидеть нечто, что помогло бы лучше все понять. Лицо стало суровым. – Фло, как ты могла скрывать от меня все эти годы. Как только ты могла?! Все это время… Неужели я не значу для тебя ничего? Неужели ты настолько ненавидишь меня?

Больше всего она боялась именно такой реакции. С того самого дня, когда решила ничего ему не говорить. С годами страх делался все сильнее. Чем дольше она молчит, тем сильнее он разозлится, когда узнает. Если, конечно, узнает. Как она надеялась, что этого никогда не случится.

– Дуглас, я не сказала тебе сразу, а признаться потом было очень трудно, – попыталась она оправдаться. – Еще был Остин. Он хотел воспитать Криса сам.

Дуглас повернулся к ней.

– Он знал?

– Да. Он попросил, и я пообещала, что никому никогда не скажу об этом. Но дело и в самом Крисе, – поспешила добавить она. – Мне не хотелось, чтобы он рос, зная, что его отец живет не с ним. Слишком хорошо я знаю, что это такое.

– И все же. Ты должна была что-нибудь придумать. Могла бы познакомить нас, не говоря, что я его отец. – Теперь он не только злился, но был страшно обижен. – Ты даже не представляешь, что я чувствую сейчас. Мне так… больно от того, что потеряно столько лет. И уже ничего нельзя вернуть.

Флоренс кивнула, понимая. Она любила его снова – больше жизни – и теперь вызывает лишь отвращение. И нельзя винить его за это. Не позволяя сыну встречаться с отцом, скрывая от отца сам факт его существования, лишая Дугласа радости отцовства, она нанесла тяжелейшую душевную рану.

Дуглас по-прежнему смотрел на воду.

– Почему ты не сказала мне тогда, что беременна?

Флоренс не знала, как ответить.

– Черт побери, Фло! Почему ты не сказала мне?! Отвечай!

Гнев, вспыхнувший в нем с новой силой, пугал.

– Но я узнала, только когда уехала отсюда.

– Так почему же ты не сообщила мне?

Флоренс почувствовала, что тоже начинает злиться.

– Ты понимаешь, о чем спрашиваешь? Твоя подруга была беременна, по крайней мере, тогда мы все думали так, и ты уже решил жениться на ней.

– Нет, тогда я еще ничего не решил. – Он посмотрел на нее вопросительно. – Я ничего не решил. Кто это тебе сказал?

– Все говорили. Мой отец, твоя мать. Не нужно оправданий. Но почему же, если не собирался жениться, ты не попытался связаться со мной? – Флоренс злилась, проснулись старые обиды, и она немного растерялась.

– Я пытался. Несколько недель подряд.

Они пристально смотрели друг на друга.

– Я была тогда просто убита, Дуглас, – прошептала она очень тихо.

– Я тоже. – Он задумчиво смотрел вдаль. – Куда ты поехала отсюда?

– Конечно же домой. Но мать заподозрила, что здесь что-то произошло. Она приставала ко мне с расспросами и лезла в душу. И я уехала в колледж.

– В колледж?

– Да. Помнишь, я собиралась осенью поступать? Занятия начинались только через неделю, но общежитие уже работало. Мне надо было побыть одной.

– Так, значит, ты была там? – Он посмотрел на нее. – Я звонил тебе несколько раз, но мать говорила, что тебя нет.

Флоренс взглянула на него удивленно.

– Ты правда звонил?

– Да. Но решил, что лучше не представляться. Иначе она наверняка ничего не сказала бы мне.

– Это точно. Не стала бы и разговаривать с сыном Патриции.

– Боже, почему люди такие злые!

– Ты правда звонил мне?

– Конечно, Флоренс, разве я мог не позвонить?

Она пожала плечами, и Дуг пристально посмотрел на нее.

Ты хочешь сказать, что твоя мать ни разу за шесть лет не упомянула об этом?

– Ни разу.

Он смотрел недоверчиво.

– Что же ты думала обо мне? Хотя, можешь не отвечать, я догадываюсь. Но вернемся к твоему рассказу. Ты уехала в колледж… – Он снова задумался. – Но какого черта ты уехала в колледж, если вы с Остином собирались пожениться?

Флоренс опустила голову.

– Мы не собирались жениться, – проговорила она. – Просто я была беременна, мне нужно было выйти замуж, а ты… ты был слишком занят своей собственной свадьбой. – Слезы покатились по щекам. Она почувствовала, что теряет самообладание.

– Но… – Дуглас смутился.

– Что «но», Дуглас? Ты провел то лето просто замечательно. В результате две девушки забеременели. И прости, что я тогда не поздравила тебя со свадьбой.

– Замолчи! – Он сжал ее руку, пальцы больно впились в тело. – Скажу только одно: я любил тебя. Никого в жизни ни до того, ни после я так не любил.

– Ты выбрал оригинальный способ, чтобы это доказать.

Он сжал ее руку еще сильнее.

– Флоренс, я не собирался обманывать тебя.

– Конечно, я знаю. Долли не была беременна, но ты этого не знал, и потому женился. Весьма правдоподобно.

Дуглас отпустил ее и перевел взгляд на темный пруд.

– Даже ты не веришь мне, – проговорил он. – Разве ты не видела, как я любил тебя? Той зимой, перед нашим приездом, я так ждал твоих писем. Они сделались смыслом моей жизни. А то лето – самое чудесное время в моей жизни. Ты была так прекрасна!

– Я была слишком молода и наивна, – буркнула Флоренс.

– Да, конечно. Как и я, впрочем.

– Ты уже не был ребенком.

– Только-только исполнилось двадцать два.

Флоренс взглянула на противоположный берег: на мерцавшие вдали огни дока и окна домов.

– Все твои чувства – пустяки по сравнению с тем, что испытывала я. В то лето я парила в облаках, потому что у меня был ты. Я… – Все вспомнилось так живо, что она всхлипнула, еще и еще раз, и наконец разревелась.

Дуглас осторожно положил руку ей на плечо, потом прижал к себе, и она уткнулась лицом ему в грудь.

– Господи, какими дураками мы были. Как мы допустили все это? – Он ласково провел ладонью по ее щеке. – Расскажи мне, пожалуйста, что же все-таки произошло в ту ночь. Пора наконец разобраться во всем.

– В какую ночь?

– В ту ночь, когда я ездил к Коуссонам. Когда ты сбежала. Расскажи все с самого начала.

– Когда вы уехали, я почувствовала – что-то не так. Но еще не думала, что это имеет отношение ко мне. Но отец и Пат вернулись одни, приблизительно в половине двенадцатого…

– И сказали, что Долли беременна, что, по ее мнению, она забеременела от меня?

– Об этом они заявили совершенно определенно.

– Черт побери! Я же просил ничего тебе не говорить. Знал, что они только навредят.

– Но почему ты не вернулся с ними?

– Да, мне следовало вернуться. Сколько неприятностей из-за того, что я не пришел той ночью домой.

– Вот именно. – Флоренс отстранилась. – Представляешь, что я пережила в ту ночь? Как было больно?

Дуглас опустил голову.

– Я была просто раздавлена. Снова думала о наших клятвах. Не укладывалось в голове, что ты мог оказаться таким жестоким. Я возненавидела тебя той ночью. Не хотела больше видеть. На рассвете собрала чемоданы и уехала.

– Нужно было дождаться меня, – ответил он невнятно, задыхаясь, словно переживая все заново.

– Зачем? Чего мне было ждать? Ведь Патриция сказала совершенно точно – ты женишься, ты дал согласие.

– Но я не собирался. Она не имела права говорить такое. Они с Долли решили все за меня. Матери нравилась эта семья, ей очень хотелось с ними породниться. – Он помолчал, затем продолжил: – В ту ночь я долго сидел на берегу, размышляя над положением, в котором оказался. Все тогда было против меня. Видишь ли… В начале того лета я однажды был с Долли.

Флоренс с тревогой подняла голову.

– Все было не так, как ты подумала. Да, мы встречались с Долли все предыдущее лето. Я тогда совершил ошибку, переспав с ней. Мне казалось, что я любил ее. Но я скоро понял, что ошибся. Осенью мы расстались. Наши отношения прекратились задолго до того, как ты приехала на остров. Она значила для меня что-то только до тех пор, пока я не полюбил тебя.

– Но как же она могла забеременеть? Может быть, ты все-таки спал с ней и просто забыл об этом?

Он нервно провел ладонью по волосам.

– Это случилось в начале июня. Она закончила колледж, и ее родители устроили в честь этого события праздник. Пригласили и меня. Идти страшно не хотелось, ведь я уже сказал ей, что между нами все кончено. Но Долли не могла примириться, считала, что мы хорошая пара и со временем я с этим соглашусь. Тогда казалось, что действительно я вскружил ей голову и ею движут самые лучшие побуждения. Но на самом деле она просто не могла смириться с мыслью, что ее бросили. Как я только посмел?! Никто еще не бросал Долли Коуссон!

Наступил день праздника. Мы не виделись несколько месяцев, и правда очень не хотелось туда идти. Но мать настояла, говорила, что Коуссоны обидятся, ну и так далее. Как потом выяснилось, предчувствия меня не обманули.

Долли вертелась возле меня, как будто у нас все давно решено. И родители начали недвусмысленно намекать, что можно подумать о нашем будущем. Потом меня вдруг развезло, хотя, клянусь тебе, Фло, я выпил всего два коктейля. Наверное, не стоило пить совсем. Я очень устал, был тяжелый семестр, и еще не успел отдохнуть. Вообще в те дни чувствовал себя очень плохо и даже обращался к врачу. Но врач ничего у меня не нашел – только переутомление.

Я попросил аспирин, но после него лучше не стало, только хуже. И больше я ничего не помню. На следующее утро я проснулся в комнате для гостей, Долли лежала рядом. Я сразу поднялся и ушел.

В следующий раз я увидел ее только на Маунте. Я совершенно не помнил, что происходило той ночью в комнате для гостей. Но это меня и не беспокоило, я тогда просто не был ни на что способен. Когда тем вечером она сказала; что забеременела от меня, я ответил, что она, наверное, сошла с ума. Ведь я был совершенно пьян и просто не мог заниматься любовью. Этот ребенок никак не мог быть моим. Но никто не поверил мне. Наконец я не выдержал и ушел, хлопнув дверью. И провел всю ночь на берегу.

На следующее утро я снова пришел к Долли вне себя от ярости, решив сказать, чтобы она искала какой-нибудь другой предлог для замужества. На берегу я вспомнил, что проснулся тогда полностью одетым. Идти к ним еще раз было большой глупостью. Надо было принять во внимание характер ее отца. Но я был молод и неосмотрителен. Мы поссорились, и непонятно каким образом, но я опомнился лишь в гостиной от боли, уже со сломанным носом.

Флоренс даже тихонько вскрикнула:

– Не может быть! Вы подрались?!

– Да. – Он невесело улыбнулся. – Миссис Коуссон настояла, чтобы меня отвезли в больницу. Мне сделали перевязку, и когда я вернулся домой, оказалось, что ты давно уехала. Я не мог поверить. Ведь ты так любила меня! И бросила в тот момент, когда мне приставили нож к горлу. Я решил, что тебе просто нет дела до моих неприятностей!

– Боже, как ты мог подумать такое?!

– А что же еще оставалось думать? Я решил, что ты разделяешь точку зрения отца и моей матери. У них была навязчивая идея, что я обязан жениться на Долли.

– А мне ничего не оставалось, как уехать. Я собралась и отправилась домой. На следующий день, немного успокоившись, позвонила тебе, но твоя мать повесила трубку. Потом звонила еще несколько раз, но так и не застала тебя.

Фло прикрыла глаза. Не хотелось больше слушать рассказ Дугласа. Не хотелось знать правду, которая теперь открывалась. Ах, если бы она осталась и подождала его. Туман рассеялся бы, все выяснилось, и жизнь могла бы сложиться по-другому. Нужно было верить Дугласу, верить, что все это было подстроено.

– Я приезжал к тебе, но нарвался на железную леди, которая приходится тебе матерью, – продолжал Дуглас, слегка поморщившись. – Наверняка она не сказала тебе и об этом, как не обмолвилась о моих звонках.

Флоренс кивнула.

– Она ненавидит все, что связано с отцом и Пат. И тебя в том числе.

– К тому же я, наверное, перепугал ее до смерти, – усмехнулся он печально. – Не брился пять дней, почти не спал. Стал похож на бродягу с горящими глазами и перевязанным носом. Первый раз она ответила, что ты на весь день уехала, а куда – неизвестно. На следующий день вообще пробормотала что-то невразумительное, а на третий – сняла трубку и сказала, что сейчас позвонит в полицию.

Флоренс рассмеялась, хотя было совсем не до смеха.

– Она обязательно позвонила бы.

– Без сомнения. Поэтому я собрался и отправился в Вирджинию, и так уже опаздывал на вводные лекции.

Флоренс пересчитала дни по пальцам.

– Примерно в это время я позвонила Остину.

Дуглас взглянул на нее. В глазах зажглось любопытство.

– Я жила в общежитии, вот-вот должны были начаться занятия, но почувствовала, что со мной что-то не то. Пошла к врачу, и мне сказали, что я беременна. Я просто не знала, что делать. Матери рассказывать было нельзя. Она была бы вне себя, особенно узнав, кто отец ребенка. И, конечно, я не могла возвращаться к отцу. Поэтому позвонила Остину. Он был моим лучшим другом.

– Только лишь другом? По-моему, между вами было нечто большее.

– Да, мы встречались, и я… мне казалось, что он любит меня.

– А ты?

– Мне очень нравился Остин, но это была не любовь. Он был добрым, внимательным, мы ведь выросли вместе, но тогда я еще не любила его. Я полюбила его потом… после свадьбы. А в то время он был просто другом. Я позвонила ему, и он тут же приехал с готовым решением моей проблемы. Предложил выйти за него и сказал, что будет относиться к моему ребенку, как к своему собственному. Когда он родится, мы просто можем сказать, что он недоношенный.

– Он знал, что отец я?

– Да. Я все ему рассказала.

– Тогда все понятно. – Дуглас задумчиво закусил губу.

– Что понятно?

– Я вернулся в Элсуэрт, как только закончились вводные лекции в аспирантуре.

– Ты приезжал еще раз?

– Да. У меня было несколько свободных дней до занятий. Я снова зашел к твоей матери, и на сей раз она сказала, где тебя можно найти. Сначала я даже не поверил в это. Но она дала мне адрес, и я очутился в квартире над магазином.

Флоренс посмотрела недоверчиво.

– Да, именно так. Отправила меня к тебе на квартиру. Вернее, в квартиру, которая должна была стать твоей через пару недель. Там действительно кто-то был… не ты, а Остин. Он белил потолок. – Дуглас помолчал, и взгляд стал печальным. – Я представился, а он посмотрел на меня как-то странно, но тогда я, конечно, не понял его взгляда. Наверное, ты рассказала, какая я сволочь.

Флоренс не стала отрицать.

– Я спросил, где ты, но он ответил как-то неопределенно, что ты ушла и неизвестно, когда вернешься. Потом сказал, что ремонтирует эту квартиру для тебя и огорошил меня новостью, что вы собираетесь пожениться. Сначала я не поверил, но он провел меня в квартиру и показал твои вещи, которые там были.

Все поплыло у Флоренс перед глазами. Дуглас когда-то был в ее квартире!

– Представляешь, что я почувствовал, увидев твою одежду? – продолжал он печально. – Твой голубой свитер, который так нравился мне, лежал на кровати…

Флоренс дотронулась до его руки, успокаивая, но он отвернулся.

– Я почувствовал себя полным дураком. И не стал говорить ничего: ни о тебе, ни о нашем лете, ни о наших планах. Ничего. Просто стоял, убитый, а сердце обливалось кровью…

– Пожалуйста, не сердись на Остина, он не виноват…

Дуглас уронил голову на грудь и качнулся из стороны в сторону.

– Я сказал тогда, что, по-моему, вы спешите со свадьбой. Он ответил, что я ошибаюсь. Вы знаете друг друга с четвертого класса, и ты уже давно собиралась за него замуж. – Голос звучал грустно и задумчиво. – Он, наверное, очень любил тебя, Фло, если так защищал, зная, что я отец ребенка, которого он собирался воспитывать. Я еще сказал, что вы слишком молоды, чтобы жениться. Это было ошибкой. Он словно ждал этих слов и ответил, что возраст тут ни при чем, что люди и постарше делают серьезные ошибки. Я подумал, что ты рассказала ему обо мне и Долли, что он смеется надо мной, и обиделся.

– Нет, он не смеялся.

– Я совсем расстроился, пожелал вам счастья и ушел. И больше не возвращался. Понял, что все кончено. Тем временем Коуссоны начали рассылать приглашения на свадьбу, и я пошел у них на поводу. Долли нужен муж, и, в конце концов, я даже стал допускать мысль, что переспал с ней тогда. Уже не был уверен ни в чем, мне стало все равно… – Он умолк.

Флоренс увидела, как вдруг посуровело его лицо.

– Но, конечно, я не спал с ней. Когда выяснилось, что она притворялась, я заставил ее все рассказать. Она устроила все это специально. Дала мне не аспирин, а сильное снотворное, которое принимала ее мать. Десять миллиграммов этой дряни вдобавок к алкоголю, и человек отрубается полностью.

– О господи! Ведь она могла просто отравить тебя!

Они надолго замолчали. Наконец Флоренс подняла глаза и тихонько улыбнулась.

– Знаешь, на кого мы похожи?

– На кого?

– На Ромео и Джульетту. На пылких влюбленных, расставшихся в самый трудный момент. – Дуглас кивнул. – И нас тоже окружают люди, которые, желая добра, только вредят.

Но он в ответ покачал головой.

– В нашем случае никто из окружающих не хотел нам добра. Все были заняты своими мелкими проблемами, а вред, нанесенный ими, непоправим.

Слабая улыбка погасла на устах Фло. Может быть, и правда уже ничего нельзя поправить? Вдруг она сообразила, что он постоянно говорит о том, как любил ее раньше, и ни разу не сказал, что любит до сих пор. Они смогли наконец объясниться, простить друг друга, до мелочей выяснить случившееся, но факт оставался фактом: он любил ее искренне, страстно, возвышенно, но эта любовь уже в прошлом.

16

– Может быть, пойдем в дом? – предложил Дуглас, заметив, как она дрожит. – Становится сыро.

– Да, конечно. К тому же не стоит надолго оставлять Криса.

На террасе Дуглас уселся в свое любимое кресло, Флоренс зажгла старую керосиновую лампу, поставила ее на стол и тоже села. Вокруг них сгустились сумерки.

Флоренс сложила на коленях руки. О прошлом все сказано, но разговор не окончен. Они еще не говорили о самом главном – о Крисе.

Она взглянула на Дугласа. Тот сидел, сложив руки у подбородка, словно молясь, и не сводил взгляда с ее лица. Свет лампы отражался в его глазах, на скулы легли тени.

– Значит, Крис – мой сын, – произнес он наконец медленно и задумчиво.

Флоренс кивнула, почувствовав, как к горлу подступил комок.

– Не просто было его вырастить.

– Ты так думаешь?

– Да. Он отличный мальчик: веселый, смышленый, послушный…

– И очень похож на тебя. – Флоренс тут же пожалела об этих словах. На лице Дугласа выразилось неподдельное страдание. Он снова подумал о годах, которые прошли для него без Криса.

– И все же ты могла как-нибудь сообщить мне. – Она скорее прочитала это по губам, чем расслышала. – Дуглас встал, подошел к двери и долго стоял, почти растворившись в ночи. Флоренс чувствовала себя самой несчастной на свете. Годы, прожитые без него, перечеркнули все, что было тем летом: счастье, долгие беседы, их любовь. Какой нужно быть дурой, чтобы на что-то надеяться, ведь Дуглас теперь ненавидит ее. Как можно было думать, что он никогда не узнает? Даже если бы он не узнал, и она продолжала обманывать, разве могли бы они быть по-настоящему счастливы?

– Говорить об этом теперь бессмысленно, – промолвила она печально. – Так же бессмысленно, как пытаться вернуть упущенное время.

– Да, конечно, – согласился он. – Но, по-моему, нам нужно поговорить о будущем, Фло.

Флоренс резко вскинула голову.

– Что ты сказал?

– Я хочу всегда видеть Криса.

Она улыбнулась, но улыбка поблекла, как только она поняла, что именно имелось в виду.

– Да, я понимаю. Он очень полюбил тебя. – Почему она вдруг решила, что речь идет об их будущем? Нет, он не сможет простить ее.

– Не беспокойся, я не скажу, что я его отец. Подожду, пока он подрастет.

Флоренс кивнула и встала. Вдруг захотелось побыть одной.

– Все это очень грустно, правда? – сказала она тихо.

– Что?

– Мы смогли понять, что оба были не правы, но не можем простить друг друга. – Поникнув, она вошла в дом.

Ах, если бы она познакомила Дугласа с Крисом раньше. Сейчас, возможно, все было бы по-другому. Но тогда это было невозможно. Страшно даже подумать, во что превратилась бы ее семейная жизнь, если бы приезжал Дуглас. А сможет ли она пережить его визиты теперь? Как будет встречать, о чем говорить? Как сделать, чтобы он не догадался о ее любви, от которой сердце разрывалось на части? А если он как-нибудь приедет навестить Криса с женщиной или, хуже того, с женой? Разве она сможет улыбаться, быть гостеприимной?

Нет, этого она не перенесет. Нужно, чтобы Дуглас приезжал к Крису, когда ее не будет дома. Она не сможет с ним видеться. Такие встречи медленно, но верно сведут ее в могилу.

Не зажигая света, она разделась и облачилась в длинную ночную рубашку. Крис зашевелился во сне.

Флоренс пошла в ванную, взглянула на свое бледное изнуренное лицо в зеркале и снова подумала, не вернуться ли домой. Просто страшно оставаться в коттедже. Казалось, что чем дольше они с Дугласом будут жить здесь вместе, тем больше горя выпадет на их долю. Нет, нужно уехать.

Она вышла из ванной и столкнулась с Дугласом, который поднимался по лестнице. Она смотрела в пол, пока он шел мимо к себе в комнату.

– Дуглас? – вдруг окликнула она. – Я хочу завтра уехать.

Он обернулся и, прищурившись, взглянул на нее.

– В этом нет необходимости, Фло.

– Нет, так нужно. Наша совместная жизнь здесь теперь просто невозможна.

Он тяжело вздохнул.

– Ты уже собрала Криса?

– Нет, может быть, он поживет с тобой недельки две?

– Ты оставляешь нас вдвоем?

– Хочу дать вам возможность наверстать хоть часть упущенного. – Она улыбнулась дрожащими губами. – Приеду за ним в конце августа.

Дуглас неторопливо кивнул.

– Согласен. – Он сделал шаг по направлению к своей комнате, но снова остановился. – А что в это время будешь делать ты?

Она пожала плечами.

– Вернусь в Элсуэрт, поищу новую квартиру… новую работу.

Они медленно двинулись по коридору.

– Да, кстати, – сказал Дуглас, – мой роман очень понравился Дугу Мак-Крори.

Флоренс взглянула на него широко раскрытыми глазами.

– Что?

– Он кивнул, но лицо ничего не выражало.

– Я сегодня звонил Джойс. Она передала ему рукопись в субботу вечером, и на следующий день он уже ее прочел.

– Ты говоришь об издателе?

– Да, ему хотелось скорее выяснить, чем же так восхищалась Джойс.

– И роман понравился?

Дуглас кивнул.

Флоренс некоторое время смотрела на его удрученное лицо.

– Тогда в чем же дело? Тебе плохо заплатили?

Он криво улыбнулся.

– Нет, мне заплатили достаточно. Неужели ты не понимаешь? – Он взялся за дверную ручку, но вдруг повернулся к ней, сжав губы, и часто заморгал. – Флоренс, не уезжай!

У нее перехватило дыхание.

– Ч-что ты сказал?

Он прислонился головой к двери, словно обессилев.

– Останься. Пожалуйста.

У Флоренс остановилось сердце. Она, наверное, ослышалась. Он не мог этого сказать.

Дуглас медленно поднял голову и взглянул на нее. В глазах было отчаяние.

– Сейчас я должен, был бы чувствовать себя счастливым. Наконец сделал карьеру, о которой мог только мечтать. Появились деньги… Но что-то не так. – Голос задрожал. – Словно жива только одна моя половина. Флоренс, – он протянул к ней руки, – ты нужна мне!

С бешено бьющимся сердцем она ринулась в его объятия. Он крепко прижал ее к себе. Оба дрожали.

– Фло, мы наделали много ошибок, причинили столько боли, но зачем злиться и мучиться всю оставшуюся жизнь. – Они крепко прижимались друг к другу, словно боясь, что их снова могут разлучить. Наконец дрожь унялась.

Дуглас нежно погладил ее по щеке, спутавшимся волосам.

– Фло, ведь мы по-прежнему нужны друг другу.

Отчаянно хотелось верить, что он снова не причинит ей боль.

– Ты имеешь в виду, что нас по-прежнему тянет друг к другу?

Он взглянул на ее перепутанное лицо.

– Конечно же!

Внутри все сжалось. Ведь недостаточно одного физического влечения. Сказать или промолчать? Сможет ли она довольствоваться только этим?

– Но нас не просто тянет друг к другу. И ты знаешь это. – Он завел ее в свою комнату и закрыл дверь. – Я люблю тебя, Флоренс. Люблю тебя! Ты… ты – моя душа, мое дыхание, радость моей жизни.

Флоренс обхватила его за шею и притянула к себе, чтобы он смотрел ей в глаза.

– Где бы мы ни были, что бы ни делали… – Слезы душили ее. – Я тоже люблю тебя, Дуглас!

Его губы дрогнули.

– Это единственное, что имеет значение. Не то, сколько лет мы прожили друг без друга, с кем были, кто кого сильнее обидел. Только наша любовь. – Он нежно поцеловал ее в лоб и провел ладонями по рукам, по бедрам и прижал к себе.

– Фло, ты выйдешь за меня замуж?

Она растаяла в его объятиях, из глаз хлынули слезы.

– Ты, наверное, считаешь меня легкомысленным. Человек, который настолько любит писать, что бросил работу и живет на берегу как бродяга. Но…

Флоренс прижала палец к его губам.

– Я вышла бы за тебя, будь ты нищий, бродяга, кто угодно.

– Но я не нищий. «Генвэй» предлагает мне контракт еще на три романа.

– Ты шутишь?! – вскрикнула она, забыв, что в соседней комнате спит Крис.

– Нет. У меня уже есть великолепный сюжет для одного. И еще… – Он вдруг замолчал. – Так что ты сказала?

– О чем?

– По-моему, ты сказала, что выйдешь за меня замуж.

– Конечно. – Она улыбнулась и стала расстегивать пуговицы на его рубашке. – И когда это произойдет?

– Завтра? Или это слишком скоро?

– А разве ты не собираешься устроить торжество? – спросила она. – Пригласить кого-нибудь, например родителей?

– Нет, особенно их.

– Дуглас, они все-таки наши родители. Кроме того, мы встретились, наконец, благодаря им.

– Потому что они ошиблись.

Флоренс провела ладонями по его сильной груди, покрытой темными волосками.

– Самая прекрасная ошибка, которую они совершили когда-либо.

– О, здесь ты права. – Он улыбнулся. – Мы обязательно пригласим их сюда, но не раньше, чем поженимся. На сей раз не хочу оставлять им ни малейшего шанса.

Флоренс тоже улыбнулась и почувствовала, как он весь напрягся.

– Ладно. – Она вздохнула и решительно отстранилась.

– Теперь, когда все решено, я пойду к себе. Если Крис проснется и не увидит меня, будет волноваться.

Желание горело в глазах Дугласа, на губах появилась улыбка.

– Ты никуда не пойдешь, и сама прекрасно знаешь это. А что касается моего сына, ему следует привыкать видеть тебя по утрам в моей постели. Теперь ты будешь просыпаться там каждое утро, с этого момента и до конца наших дней.

Он овладел ею. Потом они заснули рядом глубоким безмятежным сном, Флоренс проснулась, едва забрезжил рассвет. Серый утренний свет лился в открытые окна. На фоне тихого шелеста прибоя громко звучали голоса чаек. Она с любовью смотрела на спящего рядом Дугласа.

Флоренс чувствовала себя по-настоящему счастливой. Как странно, что всего пять недель назад, собираясь на Маунт, она была в совершенно подавленном состоянии, ни о какой надежде не было и речи. Тогда казалось, что все самое важное в жизни уже позади. Теперь она понимала, что жизнь только начинается. Они заново открыли свою любовь, и теперь уже ничто на свете не сможет их разлучить.