Текст книги "Лорд-обольститель"

Автор книги: Пола Куин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Глава 28

Танон очнулась на кровати, которая была чуть больше, чем кровать в доме Гарета. Но матрас оказался гораздо мягче и был набит, без сомнения, отборным гусиным пером, а не соломой. Она села и огляделась вокруг. Увидев в противоположном углу Хереворда, сидевшего в кресле, Танон подумала, что ей приснилась смерть Седрика. Может быть, все это на самом деле было кошмарным сном?

Она дотронулась рукой до щеки.

– Гарет вымыл тебя.

Танон отвернулась от светло-зеленых глаз.

– Я хочу домой.

Хереворд ласково смотрел на нее.

– Ты говоришь об Аварлохе, – сказал он, понимая ее настроение. Когда Танон кивнула, сакс продолжил: – Но твой дом – дом Гарета.

– Non. – Танон окинула его ледяным взглядом. – Так же, как твой дом – это не Англия.

Откинувшись на спинку кресла, Хереворд сложил руки на груди и храбро заглянул прямо в глаза Танон, наполненные болью от его предательства.

– Если Вильгельм повелит мне провести всю жизнь в Англии, то я останусь навеки в долгу перед ним, поскольку ожидаю только смерти за мой поступок.

– Почему, Хереворд? – наконец спросила его Танон. – Почему ты согласился, чтобы меня…

– По той же причине, по которой на это согласился Гарет, – сказал он. – Ради мира. Ты никогда не знала войны, Танон. Твой муж хочет, чтобы так было и дальше.

– Гарет сделал это не ради меня, – слабым голосом возразила Танон, вытирая ладонью глаза. – Он сделал это ради своего народа. И ради своего народа взял меня в жены. Oui, Хереворд, я понимаю, что эта причина – очень благородная, но скажи мне, что может быть благородного в том, чтобы разбить человеку сердце?

Хереворд задумался, а потом на его губах появилась слабая улыбка.

– Мое сердце разбивали много раз. Но моя любовь к ней всегда помогала простить.

Слезы заструились по щекам Танон, когда она услышала о такой любви – она была рада, что Ребекка наконец обрела это счастье. Танон казалось, что она тоже обрела его. Она могла простить Гарета за то, что тот подверг ее опасности. Но не могла простить за то, что он предал ее мечту о любви. Гарет разрушил защитные барьеры ее сердца, чтобы беспечно соблазнить. Но неуловимый Веферн остался в стороне от чувства. Проклятие Ребекки, с которым та мучилась на протяжении двадцати лет, теперь кошмарным бременем легло ей на плечи.

Танон всхлипнула, ее плечи дернулись вверх.

– Я никогда не привыкну к такой отвратительной жизни, Хереворд. Я не смогу довольствоваться тем, что Гарет готов дать мне, потому что хочу получить от него гораздо больше.

Гарет отпрянул от двери, ведущей в комнату Танон. Сердце в груди замерло. Он разрывался от желания пойти к ней и сказать, что никого не любил так, как любит ее, и больше уже никогда не полюбит. Он пойдет на все, чтобы сделать ее счастливой.

Но она никогда не привыкнет к такой отвратительной жизни.

Боже, она права. Эта жизнь действительно отвратительная, ведь Кимр – страна, уже несколько веков раздираемая войнами. Ее жизнь тут всегда будет сложной. Все, что Танон получила после замужества, – это опасность. А ведь Танон заслуживает гораздо большего. И он позаботится о том, чтобы его жена получила все, что угодно. Даже если это будет означать, что ему придется расстаться с миром, который Танон дала его душе.

Прокашлявшись, он вошел в комнату. Гарет точно знал, что встретиться с ней взглядом будет гораздо тяжелее, чем встретиться лицом к лицу с самым могучим из врагов.

– Гарет! – Олуин появился в покоях сразу же после него. Он поддерживал за плечо Мэдока. За другое плечо раненого брата держал Томас. – Риз послал гонцов к королю Груффиду. Дафидда вернут отцу живым, хотя он больше никогда не сможет управляться с мечом.

– Мы избежали войны. – Томас усмехнулся и довольно крепко потрепал Мэдока по плечу, получив от брата свирепый взгляд.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Гарет своего лучшего друга.

Мэдок едва заметно пожал плечами.

– Небольшая рана. Жить буду.

Все обернулись к вошедшему Киану и поочередно обняли его. При виде молодого поэта Танон тихо вздохнула от облегчения. Она ужасно о нем волновалась. Его задание, судя по всему, состояло в том, чтобы приехать сюда и предупредить короля.

Танон ощущала на себе взгляд Гарета, который, словно волшебное заклятье, побуждал ее посмотреть на него. Она боролась с этим желанием, опасаясь, что не выдержит и кинется прямо в объятия мужа. Вместо этого Танон обратила свой взгляд на входящего в покои короля Риза.

На близком расстоянии морщины на его лице выглядели глубже, а исходившая от него властность чувствовалась еще сильнее. Ему, так же как и любимому Танон королю Вильгельму, не надо было носить покрытый замысловатой резьбой золотой обруч на побелевшей голове или облачаться в пурпурную мантию, чтобы все вокруг поняли, что перед ними – властитель страны.

Танон опустилась на колени, склоняя перед королем голову.

– Леди Танон, я слышал, что ваша мать – необыкновенная красавица. – Его хрипловатый голос показался ее ушам медом. – Вы, судя по всему, на нее похожи.

«Еще одна змея», – подумала про себя Танон. Видимо, король Риз научил Гарета не только танцевать.

– Никто не сравнится по красоте с моей матерью, ваше величество.

Она выпрямилась, и король Риз улыбнулся, увидев бесхитростное выражение лица Танон.

– Теперь я понимаю, почему мой племянник не спешил ко мне, предпочитая оставаться рядом с вами последние несколько ночей. С вами не случилось ничего плохого?

Танон наконец устремила взгляд на Гарета. Что имел в виду король, когда сказал, что Гарет был с ней рядом?

– Дядя. – Увидев его глаза, Танон задержала дыхание. Когда он заговорил, решимость в его голосе боролась с отчаянием во взгляде. – Я прошу вас разрешить моей жене вернуться в Англию. Я собираюсь поехать на север и покончить с врагами. Если я останусь в живых, то вернусь к ней через несколько лет.

Танон посмотрела на него так, как будто он только что пронзил ее мечом. Ей не следовало удивляться тому, что Гарет отсылал ее прочь. Теперь, когда он перестал в ней нуждаться, ему не терпелось поскорее избавиться от нее. Она сама сказала Хереворду, что хочет поехать домой. Но, услышав, как легко Гарет решил избавиться от нее, Танон чуть не упала. Она постаралась не заплакать, но оказалась неподготовленной к боли, и потому в ее глазах заблестели слезы.

– А что же с договором о мире? – эхом раздался в ее ушах голос короля.

– Я останусь ее мужем. Наш договор о мире с норманнами будет в силе до тех пор, пока я жив. Я желаю Танон долгой жизни в Англии.

Договор о мире. Ее ценность заключалась лишь в свитке пергамента и чернилах, затраченных каллиграфом.

Танон захотелось закричать Гарету вслед, когда он повернулся к ней спиной и вышел из комнаты – и из ее жизни, – даже не попрощавшись. Приготовления к ее отъезду из Уэльса не должны занять много времени. Она могла отправиться в путь уже сегодня днем, в сопровождении Хереворда и сотни воинов короля Риза. На границе Хереворд попросил бы норманнских рыцарей охранять ее в Англии.

Так просто.

Она собиралась домой – как сама же и пожелала. Две недели назад ее бы распирало от счастья. А сейчас она хотела упасть на пол и плакать до последнего вдоха. Или ринуться следом за мужем и высказать, каким бессердечным, бесчувственным мерзавцем он оказался.

Танон никогда не позволяла обстоятельствам сломить ее дух, как бы тяжело ей ни приходилось. Поэтому она выбрала последнее.

Глава 29

Гарет размашистыми шагами летел по направлению к воротам крепости, а следом за ним, буквально наступая ему на пятки, бежал Киан. Добравшись до ворот, Гарет вылетел наружу, словно чума, выпущенная на свободу. Двор был заполнен его людьми и армией Риза. Они окружили воинов Дафидда. Гарет нашел взглядом принца – человека, в два раза старше его самого и жаждавшего войны по крайней мере вдвое сильнее, чем он сам. При виде врага кровь Гарета воспламенилась. Он знал, что должен отказать себе в удовольствии убить мерзавца. Но после того, как он попросил короля Риза отправить Танон домой, Гарета покинули последние остатки самообладания. Если принц Дафидд так хочет войны, то он ее получит.

Он быстро, решительно шагал сквозь строй людей Дафидда, мимо собственных воинов. В его глазах, над которыми нависли злобно сведенные брови, плясали языки пламени. Он добрался до цели и, не говоря ни слова, цепкими пальцами схватил Дафидда за горло.

– О Боже! – Киан вытащил из ножен клинок и встал спиной к Гарету, приготовившись защищать своего господина от нападения людей Дафидда.

Гарет чуть не сбил с ног своего врага и остановился, протащив его вперед еще на несколько дюймов.

– Ты хочешь крови? – Гарет нагнулся и зарычал ему в лицо, еще крепче сжимая горло Дафидда.

– Убей меня, – с вызовом проговорил Дафидд задыхающимся голосом, – и мой отец пойдет войной на твою землю.

Гарет посмотрел на него и улыбнулся той самой леденящей кровь улыбкой, при виде которой норманнские бароны и их гарнизоны на приграничных землях начинали молиться Богу, зная, что сейчас их постигнет страшная смерть.

– Ты пришел сюда, чтобы убить короля Риза. Мы доказали это. Поэтому твой отец не может объявить нам войну, – сказал Гарет. – Ты жив только благодаря милости моего дяди. Хоть я и вижу теперь, что нам удалось предотвратить войну, мне кажется оскорбительной сама мысль о том, что ты еще хоть день проживешь на этой земле.

– Извини меня.

Раздавшийся сзади голос Танон придал жестокому выражению его глаз нечто человеческое. Гарет заморгал и повернул к ней голову. Боже, как он сможет жить дальше, если рядом с ним больше не будет Танон? Если он больше не будет смотреть в эти чистые зеленые глаза, которые напоминают о том, что в мире еще есть чистота, а не только жадность, предательство и убийства?

– Я хочу, чтобы ты уделил мне немного времени. – Она хмуро посмотрела на него, а потом перевела суровый взгляд на Дафидда, которого Гарет продолжал держать.

– Прямо сейчас? – спросил он.

– Oui. – Танон скрестила руки на груди и вздернула подбородок. – Мне нужно кое-что сказать тебе, прежде чем я уеду.

Гарет разжал кулак, и Дафидд упал вниз, словно мешок с мукой.

– Я слушаю тебя.

Дафидд попытался отползти прочь, но Гарет остановил его, пнув ногой.

– Еще одно движение – и я убью тебя. – Он осмотрел своих воинов, которые потихоньку окружали его. – Олуин, присмотри за ним.

«Боже правый, – подумала про себя Танон, – каким же свирепым выглядит сейчас Гарет». Даже сейчас, после того как она убедилась в его бесчувственном варварстве, от одного взгляда на мужа ее будто охватывало огнем.

– Я думаю, что Седрик был прав насчет тебя, – решительно начала Танон. Все это было лишь притворством с его стороны. – Ты трус.

Справа от нее Киан издал такой звук, как будто его ударили в спину ножом. Олуин прищурил глаза и кинул на нее неодобрительный взгляд.

Гарет резко остановился. Он посмотрел на нее так, что Танон поднесла пальцы к своему горлу и отступила на шаг. Гарет заскрипел зубами, готовясь сказать нечто такое, что явно не понравилось бы Танон, но она прервала его:

– Ты боишься быть пойманным. Опасаешься, что до тебя дотронутся. Всю свою жизнь ты учился, как избегать этого. И это держит тебя в тисках, – сказала она с такой уверенностью, как будто изучала его характер долгие годы.

– Правда? – тихо спросил ее Гарет.

Его охватило безумное желание рассмеяться над ее словами – настолько Танон была не права. И тогда окружавшие его люди впервые за последнюю неделю услышали бы его смех.

– Oui. Вот почему ты с такой легкостью врал мне.

Длинный черный локон упал ей налицо, коснувшись губ, на которых застыла горькая улыбка. Она схватила прядь и откинула ее назад. Ее движения были такими женственными, изящными. Мускулы Гарета дернулись от непреодолимой, неконтролируемой потребности сжать ее в своих объятиях.

Он не сказал Танон о Седрике в тот день, когда покинул селение, потому что так было безопаснее для нее. Он не хотел врать ей. Он вообще не хотел впутывать ее в эту историю.

– Я бы не позволил, чтобы с тобой случилось что-то плохое, Танон. Я солгал тебе, потому что хотел уберечь от неприятностей.

Танон удивленно изогнула брови. Она не говорила об опасности. Но теперь, когда Гарет первым упомянул об этом…

– Как ты мог знать, что со мной происходит, Гарет? Ты оставил меня одну с…

– Нет, это не так. Я никогда не оставлял тебя. Я смотрел за тобой и днем, и ночью. Если бы мой брат попытался коснуться тебя, Мэдок тут же расправился бы с ним. А я с остальными людьми в это время схватил бы Дафидда и его отряд.

– Значит, ты был все время рядом, идиот?! – воскликнул Дафидд, который слышал весь их разговор. Он протянул вперед окровавленную, перевязанную руку и пихнул Гарета.

Гарет медленно повернулся. Изумление Дафидда выглядело бы забавным, если бы в глазах не мерцал угрожающий огонь.

– Ты мог убить нас в любой момент. – Дафидд откинул голову назад и засмеялся. – Ты оказался еще большим дураком, чем я думал.

Киан ощетинился.

– Если бы мы убили тебя, то не добыли бы доказательств того, что ты замышлял разделаться с королем Ризом. И тогда бы вспыхнула война, во избежание которой мы все это и затеяли.

Тут раздался голос Танон, и внимание Гарета вновь переключилось на нее.

– Но ты ведь только что сказал, что Мэдок убил бы Седрика, если он хотя бы дотронулся до меня. А ты и твои люди захватили бы Дафидда. Если бы ты зарезал их…

– Да. – Гарет кивнул, подтверждая то, что Танон начинала потихоньку понимать.

Ветерок донес до нее запах Гарета, этот дикий, мускусный аромат, что противоречил символу власти – золотому обручу вокруг его шеи.

– Ты бы рискнул развязать войну из-за меня? – Ее голос был мягким, глаза заволокло пеленой слез. Когда он кивнул, она шагнула к нему. – Но почему?

Гарету показалось странным, что Танон задала ему подобный вопрос. Его губы сложились в нежную улыбку, от которой взгляд смягчился и потеплел.

– Потому что ты значишь для меня бесконечно больше, чем мир, Танон. Я бы предпочел сражение, но чтобы рядом была ты, одному дню мира, но без тебя. Но я не попрошу от тебя такой жертвы.

– А почему? – Как он смеет признаваться в любви, а потом отказывать ей в возможности насладиться этим?

Гарет посмотрел вокруг себя, на воинов, что заполнили все пространство двора.

– Кимр не место для тебя. Ты заслуживаешь лучшей участи, чем эта.

Танон смотрела на него, не отрывая глаз. Она всегда делала то, что хотела. Каждая просьба, с которой обращался к ней отец или король Вильгельм, проистекали из любви и заботы. Но никто не заботился о ней так, как это делал Гарет. Он вернулся в Уинчестер не как варвар, а как ее защитник, чтобы спасти ее от свадьбы с Роджером и бессмысленной жизни с нелюбимым мужчиной.

– Это именно то место, где я должна жить, Гарет, – уверенно сказала Танон. – Для непривычного взгляда Кимр кажется уязвимым, но в этой стране живут замечательные люди, которые любят и защищают ее. Ее ничто не сломит. И меня тоже. – Она развернулась на каблуках и собралась идти прочь. Но Гарет заставил Танон остановиться, схватив ее за руку.

– И куда же ты пошла?

– Домой. – Танон посмотрела в его глаза, купаясь в их чудесном свете – в любви, которую она так жаждала найти. – Мне и Адаре нужно подготовить свадьбу, пока Хереворд не передумал.

Гарет улыбнулся и, заключив жену в объятия, накрыл ее рот поцелуем, о котором мечтал всю эту неделю.

Глава 30

Леди Андреа Ризанде открыла рот и закричала так, что ее крик эхом разнесся по всему Аварлоху. Державший ее король Вильгельм улыбнулся, разглядывая розовые щечки и надутые губы.

– Всего лишь день от роду, а голосом уже похожа на мать. – Он посмотрел на друга, стоявшего рядом с ним. – Господь опять благословил тебя, mon ami.

Бранд взял из рук короля свою дочь и запечатлел нежный поцелуй на маленькой головке, покрытой тонкими каштановыми волосами.

– Скажи это моему сердцу, Вильгельм. Еще одна дочь точно сведет меня в могилу. Я уже подумываю отдать Элли и Энни в монастырь. – Он обратился к Элсбет, которая стояла на пороге его личных покоев. – Скажи Бринне, что я скоро зайду к ней.

– И пошли за леди Танон, – добавил Вильгельм, направляясь к окну. – Я уже целый час тут, а ее еще не видел.

Когда Элсбет вышла, Бранд повернулся, чтобы посмотреть на короля. Солнечные лучи падали на его покрытые пылью сапоги.

– Что тебя тревожит? – Бранд подошел к нему и встал рядом.

– Merde, ты смотришь в мою душу, как в раскрытую книгу. – Вильгельм покачал головой. – Черт побери, мы с тобой очень долго дружим.

– Слишком долго, – согласился Бранд, а потом улыбнулся, заметив сердитый взгляд Вильгельма.

Но мгновение спустя черты короля смягчились.

– Ты мне ближе, чем сыновья.

– Я знаю.

– Меня огорчает то, что придется допросить твою дочь.

Теперь пришел черед Бранду повернуться к нему. Его улыбка погасла, во взгляде появилось беспокойство.

– Насчет чего?

Вильгельм отошел от окна.

– Я получил письмо из Честера. Лорд Джеффри Фицпатрик управляет тамошней маркой.

– И какое это имеет отношение к Танон?

– Он сообщает мне, что все земли Гвинедд полнятся слухами, будто Дафидд потерял пальцы в схватке с Веферном.

Бранд на шаг отодвинулся от окна. Он не был уверен, что хотел услышать то, что собирался сказать ему Вильгельм. И все же не удержался и спросил:

– И что же? Я опять задаю тебе тот же вопрос – какое это имеет отношение к Танон?

– Ладно. – Вильгельм устремил на него мрачный взгляд. Он ужасно не хотел говорить этого Бранду, но нужно было докопаться до правды. – Если ты помнишь, Хереворд рассказывал нам о той мелкой стычке, что произошла несколько месяцев назад… в Лландейло, когда Седрик вернулся, чтобы…

– Убить короля Риза, – закончил за него Бранд. – Oui, я помню.

– Хереворд сказал мне, что Гарет убил Седрика и покалечил Дафидда.

Лицо Бранда побледнело, и в то же мгновение в покои вошла его дочь.

– Пожалуйста, прости меня, Вильгельм. Я была с мамой.

Танон присела в реверансе. Вернее, она попыталась присесть в реверансе – ее выросший живот не давал нагнуться вперед.

Вильгельм едва узнал ее. Длинные черные волосы Танон свободно падали ей на плечи. Щеки покрылись легким оттенком загара. Но короля поразил не пышущий здоровьем вид Танон и даже не ее твердая, неторопливая поступь. Ее улыбка сияла уверенностью, которой он раньше не замечал. В том, как Танон наклоняла голову, чувствовалась внутренняя сила, которая всегда была ей свойственна, но скрывалась за покорным выражением лица.

Танон взяла руку, которую протянул ей король, и привстала на цыпочках, чтобы поцеловать его в щетинистую щеку.

– Мама настаивает, что ей пора встать с кровати. Я знаю, что эти роды были самыми легкими, но разве можно ходить сразу после родов?

Пока Танон говорила, Вильгельм смотрел на нее и чувствовал, как сердце вновь тает от любви, которую эта девочка зажгла в нем много лет назад.

– Как ты поживаешь, ma princieuse?

– О, замечательно, – ответила Танон с радостной улыбкой, от которой на щеках заиграли ямочки.

– Ты останешься здесь, пока не родится ребенок, oui? – спросил ее Вильгельм.

– Oui, но я боюсь, что все может закончиться тем, что Мэдок убьет кого-нибудь из воинов отца. – Танон озорно улыбнулась Бранду и подмигнула. – Я шучу. Мэдок такой же милый, как новорожденный ягненок.

Бранд кинул взгляд в сторону окна и поморщился, увидев, как Мэдок перебросил через плечо одного из его стражников.

– Oui, ягненок, – проговорил он.

– Присядь, mon amour.[18]18
  моя любовь (фр.).


[Закрыть] – Вильгельм показал рукой на стул. – Мне нужно кое-что спросить у тебя.

Танон с любопытством посмотрела на него, занимая предложенное место.

Вильгельм принялся ходить перед ней, заложив руки за спину. Танон в замешательстве посмотрела на отца, и что-то в его взгляде заставило ее почувствовать себя шестилетней девочкой.

– Танон.

Она вновь посмотрела на Вильгельма. Он перестал ходить и направил на нее взгляд своих серых глаз.

– Ты знаешь, кто такой Веферн?

Ее плечи расправились. Танон ожидала этого дня, с волнением обдумывала то, что скажет королю, если он когда-либо спросит ее. Но она больше не была ребенком. Она не станет лгать, чтобы защитить того, кто ей дорог. Она встретит любую опасность, что угрожает любимым людям, лицом к лицу.

– Oui, я знаю. Это человек, который дал клятву защищать свой народ. Так же, как и вы.

Вильгельм пристально посмотрел на нее, прищурив глаза. Она не отвернулась, а наоборот, встретила его властный взгляд с храбростью, достойной той, в чьих жилах текла кровь Ризанде. Король улыбнулся.

– Я не вмешиваюсь в то, что происходит в марке, – напомнил ей Вильгельм. – Я заключил мир с Ризом, но переложил управление приграничными землями на моих вассалов. Я спрашиваю тебя об этом, только чтобы удовлетворить любопытство.

Кто-то постучал в дверь. Бранд велел стучавшему войти. Танон увидела мужа, поднялась и подошла к нему, вставая рядом.

– Вильгельм, однажды ты сказал мне, что считаешь благородством защищать того, кого любишь, oui?

– Oui, сказал.

– Тогда я прошу тебя разрешить защитнику Кимра выполнять то, что он считает своим долгом, и больше не возвращаться к этому разговору.

Король задумчиво смотрел на пару. Мгновение, которое показалось Танон вечностью. Затем он перевел взгляд на Бранда и кивнул.

– Что ж, ладно. Вы оба можете идти.

Облегченно переведя дух, Танон одарила короля своей самой чудесной улыбкой, потом взяла Гарета за руку и направилась к двери.

– Гарет, – позвал его Вильгельм, прежде чем они вышли. Валлийский принц остановился и повернулся к нему. – У принца Дафидда язык без костей. Тебе следовало убить его, а не просто отрезать пальцы.

– Да, – согласился Гарет. – Мое милосердие было впустую потрачено на человека, который этого никогда не оценит. – Он искренне улыбнулся норманнскому королю. – Ваше, клянусь в этом, – нет.

Вильгельм проводил его и Танон взглядом, а потом повернулся к Бранду.

– Веферн он или нет, но мне нравится этот валлиец. Может быть, король Риз согласится женить своего юного сына, принца Груффида, на твоей только что рожденной дочери, Андреа?

Бранд послал ему ангельскую улыбку.

– Я скорее прикончу тебя.

Веселый смех Вильгельма донесся до соседнего с его покоями зала. Там стояли Киан и Мэдок и наблюдали за Гаретом, который нагнулся и поцеловал выросший живот своей жены.

 
Он коснулся дыханьем дракона
Сердца девушки, словно бутона.
Но раскрывшись, себе не поверив,
Красота укротила в нем зверя.
 

Мэдок повернулся к младшему брату и положил руку ему на плечо.

– Это было неплохо, – сказал он, ведя Киана в сторону пиршественного зала, чтобы пропустить стаканчик эля.

– Спасибо. Меня легко вдохновить. – Киан усмехнулся. – Я люблю их обоих.

Мэдок обернулся и кивнул:

– Да, брат, я тоже.