Текст книги "Покоренная горцем"
Автор книги: Пола Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 4
Солнечный свет, пробивавшийся сквозь редкие ветви деревьев, падал на небольшую скамейку во дворе церкви Святого Петрока, где сидела Джиллиан со своим сыном на коленях. Прижавшись губами к пушистой головке Эдмунда, она читала ему отрывок из сочинения Гильдаса[1]1
Гильдас, прозванный Премудрым, – валлийский монах, древний английский историк VI в. – Здесь и далее примеч. пер.
[Закрыть] «Разорение и завоевание Британии» – об Амвросии Аврелиане, боровшемся против вторжения саксов. Ее голос сливался со стуком деревянных мечей, раздававшимся на другой стороне двора, и с криками чаек, доносившимися от полосы прибоя за утесами. Подняв голову, Джиллиан посмотрела туда, где новый наемник состязался в искусстве владения мечом с лейтенантом д'Атром, в то время как остальные спокойно наблюдали за ними. Легкий холодный ветерок пронесся над древним кладбищем, освежая, отбрасывая волосы с ее лица. Она снова вернулась к книге, тихонько нашептывая сыну похвалы Гильдаса давно почившему герою. Таких мужчин, как Амвросий Аврелиан, больше не существовало, но это не мешало ей верить, что когда-нибудь Эдмунд сможет стать уважаемым человеком, подобным ему. Конечно, этого легче бы было добиться, руководи его воспитанием достойный благородный отец. Но раз уж ей выпал жребий воспитывать сына одной, то она не подведет.
Джиллиан снова посмотрела в сторону тренировочной площадки, услышав, что д'Атр что-то крикнул своему сопернику. Она не разобрала слов и устремила взгляд на дальние утесы; бьющиеся о скалы волны вызывали улыбку на ее лице, рождая в душе мелодию, которую она позже сможет сыграть на лютне. После Эдмунда лютня была ее второй любовью здесь, в Дартмуте. Она владела ею с самого детства, хотя тогда предпочитала заниматься более практичными делами – такими, как шитье, например. Она быстро научилась играть, потому что слишком многое ее волновало – и мерцание одинокой яркой звезды среди крохотных остальных, и тихий шелест листвы перед жестокой бурей… В голове девочки рождались мелодии, всегда трогавшие ее сердце. В отличие от старших сестер Джиллиан не находила удовольствия в светской жизни с ее лицемерием и неискренностью, со всеми ее пышными приемами и бессмысленными встречами то на одном, то на другом балу. Она предпочитала мечтать о сильных глубоких чувствах и думала, что обрела своего героя в лице Реджи Бланта, сына одного из отцовских арендаторов. Он не был лордом, но определенно казался Джиллиан более привлекательным и волнующим, чем сыновья баронов и графов.
Когда она узнала, что носит ребенка Реджи, то сначала проплакала три дня кряду. А затем спросила себя: что может быть чудеснее, чем дитя, растущее у нее в животе? Но Реджи не считал, что ребенок – это чудо. Он назвал его проклятием и этим вдребезги разбил все ее мечты. О, она сумела оправиться – даже после того, как отец вышвырнул ее из дома. Ничто не имело для нее значения, когда Эдмунд был у нее на руках. Он – ее сын, и он придавал новый смысл ее жизни, наполнял сердце радостью.
Она страстно желала для него лучшей жизни – не такой, как здесь, в окружении стен и могильных плит, при отсутствии достойных мужчин, с которых можно, было бы брать пример.
Но она и не нуждалась в них. Ей не нужен был муж и отец для ее сына. Джиллиан давным-давно оставила эти девичьи мечты. Она сама даст Эдмунду все необходимое. Сделает все, чтобы обеспечить ему безопасность и держать его при себе. Ей не нужен герой, но ей нужна помощь… и очень нужно, чтобы принц Вильгельм поторопился и поскорее прибыл сюда.
– Мама, я хочу поиграть с Колином.
Она погладила сына по головке и вновь устремила взгляд в сторону сражавшегося Кэмпбелла, против которого выступили еще двое солдат.
– Может, чуть позже, дорогой.
Она достаточно много знала об искусстве боя. Хотя Джеффри и запрещал ей прикасаться к оружию, капитан Гейтс на свой страх и риск давал ей уроки в заброшенной церкви. Так что Джиллиан умела обращаться с мечом, и сейчас она внимательно наблюдала за Колином. Он непринужденно, с необычайной легкостью орудовал своим тяжелым резным клинком, хотя сражался теперь, в основном защищаясь, уже с тремя противниками. Он был очень странным и необычным, этот мужчина с кривой усмешкой на губах. В соларе у Джеффри его пристальный взгляд напоминал ей взгляд волка, голодного хищника, беззвучно подкрадывающегося в темноте и вонзающего клыки в горло своей жертвы. Когда же он играл в «крестики-нолики» с Эдмундом, Джиллиан увидела его совсем другим, менее закрытым и уже не таким сдержанным. Причем оба эти образа были в равной степени привлекательными.
Темно-синяя завеса перекрыла ей поле зрения. Джиллиан моргнула, увидела капитана Гейтса и только сейчас осознала, что перестала читать.
– Леди Джиллиан, даже не думайте об этом. Ничего хорошего из этого не выйдет.
– Что вы имеете в виду?
Капитан в своем строгом синем мундире выпрямился и расправил плечи, словно старался придать себе решимости.
– Я имею в виду Кэмпбелла. Я вижу, как он притягивает ваш взгляд. Он ничего не сможет вам предложить без согласия вашего кузена, а вам его не получить. Подумайте о своем сыне и о том, что можете снова навлечь на себя гнев вашего отца.
Джиллиан усадила Эдмунда на скамейку и поднялась на ноги. Она не возвысила голос и не стала язвить. Она была слишком оскорблена и обижена, чтобы испытывать гнев. Много холодных жестоких слов приходилось ей выслушивать здесь, но до сих пор – ни разу от Джорджа Гейтса.
– Капитан, каждую свою мысль, слово или действие я тщательно обдумываю, учитывая интересы моего сына. – Она подступила к нему на шаг ближе и заглянула в его серовато-голубые глаза. – И если вы предполагаете, что я способна пожертвовать благополучием Эдмунда ради пришлого наемника, то, пожалуйста, не высказывайте этого в его присутствии.
Гейтс потупил взгляд, уставившись на свои сапоги.
– Прошу меня извинить, – пробормотал он.
– Вы что, действительно такого низкого мнения обо мне, капитан? – Джордж был ее единственным другом здесь, в этой мрачной тюрьме. Он заботился о ней. Защищал ее, когда мог. Но способен ли он – да и любой другой мужчина – постоянно слушать подлые слова ее кузена о ней и все же не поверить им? О, ей невыносима была мысль, что Джордж мог плохо подумать о ней и отвернуться от нее, как поступили все другие мужчины в ее жизни. Неужели и капитан способен предать ее? Не по этой ли причине она никогда не рассказывала ему о своей секретной переписке с принцем Вильгельмом? С замиранием сердца она продолжала: – Яд Джеффри заразил также и вас, старый друг?
– Нет, никогда! – Он вздохнул и нахмурился при виде слез, застилавших взор Джиллиан. – Просто я беспокоюсь за вас и за вашего мальчика. Вы очень много значите для меня.
Да, он беспокоился за нее – и не без оснований. Ведь мерзавцы, подобные д'Атру, постоянно крутились возле нее – за спиной ее кузена. Ей не следовало сомневаться в Джордже. Нет, только не в нем!
Считая вопрос исчерпанным, Джиллиан протянула руку Эдмунду и с удивлением пробормотала:
– Где ты, Эдмунд? – Она обвела взглядом церковный двор, но мальчика нигде не было видно. Джиллиан повернулась к скалистому обрыву, и сердце ее сжалось от ужаса. – Эдмунд! – пронзительно вскрикнула она и бросилась к обрыву.
– Эдмунд, иди сюда! – Зычный голос капитана мгновенно заставил ее обернуться, и она увидела сына, бегущего к тренировочной площадке.
Джиллиан едва не лишилась чувств от облегчения, но тут же поняла, какая страшная опасность угрожала ее сыну. То ли малыш находился слишком далеко и не услышал оклика капитана, то ли просто решил не подчиниться, – Джиллиан не стала выяснять это и припустила за ним. Ведь если солдаты не заметят его появления… если один из них взмахнет мечом…
Колин Кэмпбелл заметил малыша первым. Джиллиан не знала, как ему это удалось, но только что он отбивался от четверых нападающих, – а уже в следующее мгновение все они подбирали с земли свои мечи, глядя, как шотландец убегает. Подхватив ребенка на руки, Колин бережно отнес его на безопасное расстояние.
Джордж подбежал к нему одновременно с Джиллиан – оба с побелевшими лицами.
– Пора бы тебе знать, паренек, что не следует разгуливать среди солдат, когда они тренируются! – заявил горец.
Джиллиан одарила наемника благодарной улыбкой, забирая сына из его рук.
– Эдмунд, сердце мое, что я говорила тебе насчет послушания?
– Я хотел поиграть в крестики и хлебцы с Колином, мама.
Джиллиан заметила легкую улыбку на губах горца, когда Эдмунд неправильно назвал игру. Он выглядел совершенно безобидным, когда улыбался.
– Ох уж эти игры! – Джордж возвел глаза к небу, затем смерил Джиллиан хмурым взглядом и пробурчал: – Теперь я понимаю, почему ваш кузен так часто злится.
Джиллиан холодно проговорила в ответ:
– Это не имеет никакого отношения к Эдмунду. Джеффри недоволен, потому что его отец отдал ему этот небольшой прибрежный форт вместо замка Пауденхем. К тому же ему хочется, чтобы все вокруг него страдали…
– Каковы бы ни были причины… лучше нам подробнее поговорить об этом позже. – Джордж тяжело вздохнул, словно знал, что спорить с Джиллиан бесполезно. – Я сегодня сопровождаю Девона в замок Кингсвер – переговорить с капитаном Кавано.
– Что-то не так? – спросил Кэмпбелл, стараясь не встречаться с Джиллиан взглядом.
Она отвела глаза, внезапно осознав, что все это время пристально его разглядывала.
– Нет. – Джордж поднял руку, заметив графа – тот выходил из замка, натягивая перчатки. – Кингсвер – это наш замок-близнец, который охраняет гавань с другого берега. Мы время от времени наезжаем туда, чтобы убедиться, что и гарнизон у них, и орудия находятся в боевой готовности. Мы долго там не задержимся. Это совсем недалеко. – Капитан приказал лейтенанту д'Атру охранять Джиллиан и Эдмунда, пока его не будет, затем коротко попрощался с леди и Кэмпбеллом и ушел, присоединившись к графу.
– Что ж, тогда пойдемте, – заявил д'Атр, подавая Джиллиан знак следовать к замку. – Я провожу вас в ваши комнаты.
Ну уж нет! Джиллиан терпеть не могла лейтенанта и то, как он смотрел на нее и на Эдмунда, когда они оставались одни. Словно она была лакомством, которое его хозяин утаивал от него, в то время как он, д'Арт, умирал от голода. А Эдмунд, по его мнению, стоял у него на пути, когда рядом больше никого не было. Впрочем, он никогда не осмеливался тронуть ее из страха, что Джордж расправится с ним. Когда же ее верного стража не было рядом, лейтенант заметно наглел.
– Я предпочитаю оставаться на воздухе.
– Но вы заметно раскраснелись, – продолжал д'Атр. – С такой белой кожей легко обгореть на солнце.
Он протянул к ней руку, но она отступила, избегая его прикосновения.
– В противоположность тому, что вы думаете, лейтенант, я вполне способна сама решать за себя. И я хочу остаться на свежем воздухе.
Она перехватила его взгляд, брошенный в сторону Кэмпбелла, и стиснула зубы. Видно, лейтенант хвастался перед чужаком, что командует тут всеми, в том числе и ею. Неужели он попытается силой тащить ее, если она будет упорствовать? Пусть только посмеет! Джиллиан поклялась, что тогда отрежет ему пальцы. Не хотелось бы, правда, чтобы Эдмунд стал этому свидетелем.
– Леди, вы сделаете так, как…
– Может быть, вы доставите леди удовольствие оценить ваше мастерство фехтовальщика в поединке со мной? – перебил д'Арта Кэмпбелл.
Д'Атр смерил горца сердитым взглядом и утер ладонью пот со лба.
– Я уже доказал свое мастерство в схватке с вами сегодня.
– Да, но не в присутствии такой прекрасной зрительницы. – Взгляд, брошенный на нее наемником, был довольно красноречивым. То был взгляд человека, явно уверенного в себе. Кем бы он ни был, держался он с убежденностью истинного завоевателя. И если он носил при себе столько оружия, то наверняка умел им пользоваться. Джиллиан невольно испытала удовольствие от того, что такой мужчина назвал ее «прекрасной».
Колин снова повернулся к д'Атру с легкой усмешкой на губах.
– Может, вы слишком утомились после нашей утренней тренировки?..
– Чушь! – выпалил д'Атр. Уставившись на Джиллиан, он, как видно, подумал о том, что, возможно, его победа в поединке заставит ее предложить ему себя на золотом блюде. Обнажив в усмешке желтые зубы, лейтенант ловким движением выхватил меч. – Тогда на ристалище, шотландец.
Прежде чем последовать за ним, Кэмпбелл приподнял пальцем подбородок Эдмунда, чтобы привлечь его внимание. Глаза горца на солнце сверкали подобно изумрудам, оправленным в золото.
– Я знаю много игр, которым смогу тебя научить, парень. Но с одним условием. Ты будешь выполнять все, что тебе говорят твоя мама и капитан Гейтс, обещаешь? – Он дождался, когда Эдмунд даст ему обещание, затем заглянул Джиллиан в глаза – и ушел.
Она провожала его взглядом, гадая, с чего он вдруг решил ей помочь. При этом она отметила, что этот мужчина выглядел так же привлекательно со спины, как и с лица. Весь его облик говорил об уверенности и, возможно, некотором высокомерии. Но какой наемник стал бы держаться так властно, с таким достоинством? Ни один из тех, кого она знала среди многочисленного гарнизона кузена. Она оглядела его плечи и широкую спину, затем взгляд остановился на бриджах горца, плотно облегающих…
– Мама!..
Джиллиан судорожно вздохнула и покраснела до корней волос.
– Что, Эдмунд? – Она опустила глаза, посмотрев на личико сына с большим пальчиком, застывшим возле губ, – и мгновенно забыла обо всем остальном.
– Мама, я буду исполнять все, что ты и капитан Гейтс говорите мне.
У нее защемило сердце от безграничной любви к этому малышу, и она ласково улыбнулась ему:
– Что ж, значит, мистер Кэмпбелл научит тебя своим играм.
Малыш радостно кивнул и сунул большой палец в рот. Джиллиан вернулась на скамейку и уселась там вместе с сыном.
Да, на этого горца и впрямь было приятно смотреть. Но она не станет из-за него терять голову. Ей больше не нужны защитники, у нее уже есть Джордж. К тому же всего лишь вопрос времени, когда Кэмпбелл уяснит ее положение здесь и перестанет ей помогать. И все же никто из остальных мужчин никогда не выказывал ни малейшего интереса к Эдмунду. Да, капитан Гейтс заботился о нем, но он был воином, которого никогда не учили обращаться с детьми. И он никогда не предлагал научить мальчика хоть чему-нибудь, не говоря уже об играх. Здесь не было других детей. Она, Джиллиан, была единственным наперсником сына, и это часто разрывало ей сердце. Вот почему, даже зная, что Джеффри и Джордж не одобрят этого, она твердо решила устроить так, чтобы Эдмунд проводил какое-то время с Кэмпбеллом.
– Ты научишь меня играть в «крестики-нолики», дорогой?
Сын поднял на нее взгляд широко раскрытых небесно-голубых глаз и утвердительно кивнул. И снова у нее защемило сердце от любви к нему. Она все сделает для него, рискнет всем – только бы он был счастлив. И она убьет каждого, кто попытается ему навредить.
– Хочешь, я почитаю дальше?
Мальчик отрицательно помотал головой:
– Нет, я хочу смотреть.
Проследив за его взглядом, Джиллиан посмотрела на горца, ловко отбивавшего удары д'Атра, градом сыпавшиеся на него. Он нанес и несколько ответных ударов, действуя с большим мастерством и приводя в замешательство лейтенанта. Однако вскоре снова занял оборонительную позицию, отступая и уворачиваясь, ускользая с проворством и легкостью ветра. Странно… Ведь перед этим он в мгновение ока обезоружил четырех противников, чтобы успеть перехватить Эдмунда. Неужели он сейчас специально позволяет лейтенанту д'Атру побеждать?
«Прекрати это безумие!» – сказала себе Джиллиан. Нет, она не позволит мужчине, незнакомцу, затуманить ей мозги. Джордж полагал, что этот наемник скрывает свое мастерство, и она была с ним согласна. Но зачем ему это? Он вроде бы говорил, что сражался в королевской лейб-гвардии… Интересно, что ему известно о короле? Может, он знал о нем то, что могло бы представлять ценность для принца Вильгельма? И если так, то это может помочь ей и Эдмунду бежать из этого проклятого замка.
Она вздрогнула, и у нее перехватило дыхание, когда горец вдруг взглянул на нее. И ей показалось, что в этот момент черты его как бы смягчились. Опустив глаза, Джиллиан обнаружила, что малыш, уютно привалившийся к ней и продолжавший сосать палец, машет горцу свободной рукой.
Он явно нравился Эдмунду. Может, позволить сыну сблизиться с этим незнакомцем? Но до какой степени? Они больше никогда не увидятся с ним, после того как Вильгельм займет трон. Будет ли это плохо для Эдмунда? И сможет ли она не думать о нем, глядя, как он играет с ее сыном?
Джиллиан не осознавала, что беззастенчиво уставилась на горца, пока не ахнула, увидев, как деревянный меч д'Атра ударил его в висок. Гнев охватил ее, когда лейтенант объявил шотландца убитым. Но очевидно, Кэмпбелла это не особенно взволновало. В самом деле, он казался вполне довольным собой, когда победивший его д'Арт с торжествующим возгласом поднял вверх свой меч.
Тяжело вздохнув, Джиллиан собралась с духом, приготовившись к стычке. Когда же д'Атр направился к ней, стало ясно: теперь будет еще сложнее не подчиниться ему.
– Колин! – Малыш соскользнул с ее колен и бросился к горцу, прежде чем она успела остановить его и прежде чем д'Атр раскрыл рот, чтобы похвастаться или предъявить свои требования. – Колин, ты ранен?!
Джиллиан ясно видела, что ушиб мистера Кэмпбелла в том месте, где деревянный меч д'Атра ударил его в голову, слегка кровоточит.
– Пустяки, – отмахнулся наемник. Затем потер свой плоский живот. – Я голоден, поэтому и отвлекся.
– Колин, ты научишь меня сражаться?
Джиллиан схватила сына за руку, а наемник насторожился. Точно так же здесь реагировали все мужчины, когда Эдмунд просил их чему-нибудь его научить. Бежали. Старались отделаться от ребенка, чтобы не тратить время попусту.
– Пойдем, Эдмунд… – Она обняла сына, чтобы смягчить удар от очередного отказа. – Позволь мистеру Кэмпбеллу заняться своими делами. Он…
– Сражаться против чего? – Д'Атр склонил голову к плечу и злобно добавил: – Мальчишка слишком тощий. Ему не справиться даже с моим мизинцем.
Джиллиан устремила на лейтенанта взгляд, ясно говоривший, что если бы у нее хватило сил, она с удовольствием сбросила бы его с обрыва. О Боже, она боялась даже подумать о том, что ждало беспомощного Эдмунда, если с ней вдруг что-нибудь случится. Она учила его играть на лютне и читать, учила состраданию. Но кто научит его владеть мечом?
– Я научу тебя, как защитить себя, – сказал наемник, словно прочитав ее мысли.
Джиллиан подняла на горца взгляд и тут же поняла, что он обращался только к Эдмунду. Она ощутила какой-то странный спазм в груди и поспешила подавить его, прежде чем он распространится дальше.
– Вы не пораните его? – спросила она, не доверяя этому мужчине, как не доверяла бы любому другому, приблизившемуся к ее сыну с оружием. Но ведь кто-то должен был научить его…
– Я не причиню ему вреда, – заверил он ее, убеждая как твердым голосом, так и решительным взглядом.
Джиллиан отвела глаза и обернулась к д'Атру, когда тот начал протестовать.
– Лейтенант, почему бы нам с вами не побеседовать мирно на этой скамейке, пока Эдмунд и мистер Кэмпбелл потренируются? – Она знала, что этот болван ни за что не отвергнет ее приглашения; когда же он сладострастно улыбнулся, ей пришлось снова и снова напоминать себе, почему она это делала. Эдмунду было полезно кое-чему научиться у этого мужчины. И еще… ей было приятно на него смотреть.
Она едва ли услышала хоть слово из того, что наговорил лейтенант за остаток дня. Удары сшибающихся палок, снисходительные разъяснения горца, взволнованные восклицания ее сына и его неудержимый восторг – все это полностью ее поглощало и переполняло сердце радостью.
Позже, когда возвратился Джордж, чтобы сопроводить ее с Эдмундом обратно в замок, она чувствовала себя почти счастливой и тихонько напевала себе под нос, благодарная судьбе за столь радостный день. Много радостных дней выпадало ей в Дартмуте – несмотря на ее печальные обстоятельства. А все потому, что она твердо решила не допустить, чтобы уныние этого мрачного места овладело сердцем ее ребенка, как это произошло с ней.
Однако до сегодняшнего дня Джиллиан не осознавала, какой стойкой и решительной она стала. Вплоть до сегодняшнего дня она почти не помнила, как важно для нее и впредь оставаться такой.
Глава 5
– Я незаметно крался за ним. А когда он повернулся, я выпустил из него кишки.
Откинувшись на спинку стула, Колин наблюдал, как лорд Девон, закончив свой рассказ, схватил молодую служанку, обходившую стол. Сидевшие же вокруг него солдаты, порядком подвыпившие, обменивались историями, бранились и хлопали друг друга по спине. Многие из них уже давно были готовы погрузиться в глубокий хмельной сон.
Озираясь вокруг, Колин рассматривал Большой зал, сейчас переполненный. Совсем другую картину он видел в тот раз, когда был здесь с Гейтсом и маленьким Эдмундом. Теперь в зале поставили три дополнительных длинных стола, чтобы вместился почти весь гарнизон Девона. Но капитана Гейтса не было видно. Как и леди Джиллиан. Солнце только что село, а большинство присутствующих были уже пьяны – или близки к этому. Если бы его армия ворвалась через парадные двери прямо сейчас, было бы нетрудно уложить их всех на месте. Черт возьми, похоже, он бы и сам, в одиночку, смог бы прикончить половину из них.
Колин поднес кружку к губам, но не пил. Жалкое состояние гарнизона показывало: капитан Гейтс был полностью уверен, что принц Вильгельм по прибытии не встретит сопротивления. Следовало написать королю, чтобы тот атаковал Дартмут до появления Вильгельма – так, чтобы его солдаты уже ждали здесь принца. Станет легче сражаться с армией Оранского, если люди Девона будут мертвы.
– А как насчет вас, Кэмпбелл? – окликнул его Девон, тиская девицу, сидевшую у него на коленях. – Каково ваше лучшее убийство?
Колин заглянул в свою кружку и хмыкнул. Его лучшее убийство? Ну, уж ему-то точно не пришлось подкрадываться.
– Это было три года назад, – сказал он, обмакнув хлеб в жаркое. – Мы с моим братом преследовали небольшую группу, вознамерившуюся убить того, кого брат поклялся защищать. Я увидел, как он врезался в середину отряда, и это взволновало мне кровь и придало сил моей руке. – Он откусил изрядный кусок черствого хлеба и запил его элем. Черт, ну почему ближайший соратник Вильгельма Оранского не мог проявить великодушие и обзавестись приличным поваром? – Я дождался, когда первый всадник подскачет ко мне, и вонзил меч ему в плечо. Клинок вошел глубоко, до самого позвоночника. Он умер мгновенно.
Кто-то с силой хлопнул его по спине, едва не заставив хлеб проделать обратный путь из желудка.
– Отличный удар, приблудный! А вот я однажды…
Колин узнал Джералда Хэмптона со двора – грубого и недалекого верзилу, лишившегося двух передних зубов. Он продолжал рассказывать Колину свою историю, совершенно не подходящую для ушей дамы, только что вошедшей в зал и направлявшейся к дальнему концу стола вместе с капитаном Гейтсом.
Взгляды всех присутствующих устремились в ее сторону. Уставился на кузину и лорд Девон, однако в его глазах не было и тени восхищения; он еще крепче прижал служанку к груди, угрюмо наблюдая за леди Джиллиан из-под набухших век.
Сегодня к ужину она надела простое синее платье, изготовленное, как показалось Колину с его безошибочным взглядом горца, из шерсти ягненка. Впрочем, он знал бы это наверняка лишь после того, как пощупал бы. Волосы Джиллиан спадали на плечи сияющими локонами, забранными назад с лица венком из мелких белых цветов. Она не взглянула на него – или на кого-либо еще, – ожидая, когда Гейтс выдвинет для нее стул справа от ее кузена. За столом теснилось множество солдат, и она казалась слишком хрупкой и совершенно неуместной среди этих грубых, неотесанных болванов. Колин увидел, как она увернулась от крепкой руки, тянувшейся, к ней слева. Хэмптон же тем временем приукрашивал свой рассказ подробностями, явно не подходящими для женских ушей. А Эдмунда с ней не было…
Дьявольщина! Как быть с ней и с ее ребенком, когда битва начнется? Колин не думал об этом. Не хотел. Но он определенно не сможет остаться в стороне, когда его люди начнут крошить без разбора всех, кто обитает в Дартмуте. Сможет ли он позаботиться о ней и о мальчике во время сражения? Возможно, не сумеет. А удастся ли вывести ее с ребенком из замка, прежде чем прибудут его люди? Проклятие, ну почему его одолевают эти мысли? Не следовало ему проводить целый день с ней и ее сыном. Он научился не слышать велений сердца, научился не позволять чувствам мешать осуществлению решений, которые необходимо выполнять. Он не хотел брать мальчика, когда этим утром Гейтс сунул его ему в руки. Ему не нужно было вмешиваться в дела д'Атра с этой женщиной. И уж конечно, не следовало учить ее ребенка обращаться с мечом. Это входило в обязанности Гейтса, однако капитан, очевидно, пренебрегал ими. Но самое худшее во всем этом то, что он получил огромное удовольствие от проведенного дня.
Хэмптон толкнул его локтем в бок.
– Она хороша, согласен? Но холодна и невозмутима, как разложившийся труп.
«Это ее защита от таких паршивых свиней, как ты», – подумал Колин. Обмакнув еще один кусок хлеба в миску, он молча кивнул. Прожевав, спросил:
– Почему ребенок не ужинает с матерью?
– Этот мальчик – бастард, а граф не любит, когда ему напоминают, что его высокородная кузина – шлюха.
Колин скрыл свой помрачневший взгляд за кружкой и покосился на леди Джиллиан. Он провел с ней весь день, и все это время она была невозмутима и не проявляла ни малейшего интереса к обитателям Дартмута – только к своему сыну. Нет, она не была шлюхой.
– Кто отец ребенка? – спросил он, не удержавшись.
– Черт его знает, – ответил Хэмптон. – Но только не он. – Он указал на д'Атра, сидевшего рядом.
– В этом вы правы. – Лейтенант подмигнул Хэмптону, утер рот рукавом и склонился так низко над столом, чтобы только ближайшие соседи могли его услышать. – Если бы это был я, она родила бы близнецов.
Солдаты громко рассмеялись. Колин присоединился к ним в их веселье, потому что именно так он и должен был вести себя.
Отсмеявшись, он откинулся на спинку стула, подальше в тень, и продолжил собирать по крохам те важные сведения, которые сообщали ему люди Девона, сами того не ведая. Невольно его взгляд снова скользнул к леди Джиллиан, уткнувшейся в свою миску. Она ни с кем не разговаривала, ужиная среди целой армии мужчин. И не обращала внимания на мрачные взгляды, которые бросал на нее кузен. Резко высвеченный пламенем камина, ее профиль, частично скрытый светлыми прядями, завораживал Колина. Он боролся с собой всю следующую четверть часа, не понимая, почему его взгляд то и дело возвращается к ней. Ему не нравилось, что он был не в состоянии полностью контролировать себя. Вроде бы ничего на него не действовало – ни красивое лицо, ни округлые бедра, по которым хотелось провести ладонями, но все же он то и дело ловил себя на том, что смотрит, как она подносит ложку к губам и осторожно дует на жаркое. Привычка, которую она, похоже, приобрела, когда кормила ребенка.
– Ты сегодня снова опоздала, Джиллиан! – выпалил наконец ее кузен, не в силах больше сдерживать свою злость.
Смех за столом затих, как только раздался резкий голос Девона. Некоторые из мужчин выглядели смущенными – словно знали, что сейчас последует; и было ясно, что их это не радовало. Однако другие, подобные лейтенанту д'Атру, ухмылялись, явно довольные происходящим.
Леди Джиллиан не поднимала глаз от своего ужина и продолжала есть, словно не слышала слов кузена. Видимо, это привело его в ярость. Он столкнул служанку с коленей и потянулся за кружкой.
– Джиллиан, разве я не говорил тебе, чтобы ты не заставляла меня ждать? Я обеспечиваю тебя всем этим. – Он простер руки в стороны, словно преподносил ей сокровища, о которых мечтает любая женщина. – А ты отказываешься подчиняться моим приказам…
– Нужно было накормить Эдмунда, – вмешался капитан Гейтс, бросив на Девона взгляд, призывавший его угомониться. – Ваша кузина очень преданная мать.
– Хотелось бы, чтобы она к тому же умела быть благодарной. Это ведь с моего стола питается ее паршивое отродье.
Леди Джиллиан наконец положила ложку и подняла взгляд на кузена. Глаза ее пылали ненавистью, но голос, когда она заговорила, звучал подчеркнуто холодно:
– Стоит напомнить вам, что это золото моего отца помогает наполнять ваши кладовые, милорд.
– Ах вот как?! – воскликнул Девон. – Гордая, хоть и опозоренная дочь лорда Эссекса подала голос! – Солдаты вокруг нее засмеялись, и ей пришлось сдвинуться в сторону, чтобы уклониться от брызг слюны с кусочками жеваного хлеба. – Какая жалость, что она отвечает мне дерзостью. Ох, если бы я не был таким великодушным, то мог бы бросить ее сына…
– Ее опоздание к столу – моя вина, – перебил графа Гейтс. – Я оставил ее под надзором д'Атра, а он не отвел ее в замок вовремя чтобы как следует позаботиться о ребенке.
Лейтенант насупился и пробурчал:
– Она отказалась уходить и вместо этого позволила баст…
– Да ну?! – резко перебил Гейтс. – Значит, она, мой лейтенант? Вы подчиняетесь приказаниям женщины?
Колин неподвижно сидел на своем месте, но у себя на коленях он потирал пальцы, жалея, что между ними нет рукоятки кинжала. Они говорили о леди так, будто ее здесь не было, а она по-прежнему хранила молчание. Почему? Ни одна из женщин в Кэмлохлине не стала бы терпеть подобное обращение. Почему же эта терпит? Держать себя в руках – это одно. Но позволять кому-то так говорить о ней – совсем другое дело. И почему опять же Гейтс возложил вину на своего человека, а не на чужака, который и был виноват? Ведь это он, Колин, задержал леди, слишком долго занимаясь с ее сыном. Проследив за взглядом Гейтса, он понял, что капитан защищал не его, а леди Джиллиан и ее ребенка.
– Вы должны выполнять то, что я вам говорю, – продолжал капитан, снова обернувшись к лейтенанту, – а не то, что скажет она или кто-либо еще. Понятно?
Д'Атр стиснул зубы и кивнул. Потом пробормотал:
– Да, капитан, понятно.
Знал ли Гейтс о низменном влечении своего лейтенанта к леди Джиллиан? Скорее всего, нет. Колин сомневался, что капитан позволил бы д'Атру одному оставаться с ней, если бы знал. Наверное, следовало бы рассказать Гейтсу, как отчаянно его помощник стремился оказаться с ней наедине, но он, Колин, не станет этого делать, потому что не может рисковать. Ему нужно завоевать доверие этихлюдей, а леди Джиллиан и ее сын – не его забота. По крайней мере, в данный момент.
– Лейтенант д'Атр! – окликнул офицера Девон, покачивая кружку в руке. – Теперь, когда вас как следует пропесочил ваш капитан, почему бы вам не рассказать мне, что именно она позволила своему бастарду?
