Текст книги "Тайна Лантского леса"

Автор книги: Поль-Жак Бонзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ТИДУ БОЛЬШЕ НЕ ОТВЕЧАЕТ

– Алло! Тиду!.. Алло! Тиду!..

Сапожник снова и снова вызывал своего товарища. Бесполезно. Прошло уже целых двадцать минут, с тех пор как Тиду сообщил что приступил к выполнению операции. Может, у них ничего не получилось? Почему же они молчат? А вдруг их захватили? Ведь Кафи вряд ли сейчас может помочь.

«Во всем виноват я, – твердил про себя Сапожник. – Их слишком мало – вот если бы мы были все вместе и Кафи был бы здоров… Нельзя было требовать от Тиду, чтобы они действовали, но тогда я думал только о «Страдоре» и о пилоте…»

А время шло и шло, сообщений не поступало, и эта неизвестность казалась Сапожнику невыносимой. Как бы узнать: что там произошло? Сапожник вытащил антенну, собираясь ещераз попробовать вызвать Тиду, но в этот момент скрипнула дверь хижины. Сапожник вздрогнул от неожиданности. Туман рассеялся, и разглядеть вышедшего из дома не составит труда. Короткими перебежками мальчик подобрался поближе к хижине. Оставалось уже не больше тридцати метров, как вдруг лучи мощных электрических фонарей начали шарить по лесу. Сапожник узнал двоих дровосеков: с револьверами в руках они осматривали лес вокруг хижины.

Опасаясь попасть под луч фонаря, Сапожник лег на землю и скользнул под кучу старых листьев. Едва он успел спрятаться, как дровосеки решили расширить круг поиска и крутились уже в нескольких метрах от него. Они были чем-то озабочены и говорили вполголоса.

– По-моему, ничего страшного, – сказал один из них с каким-то странным акцентом. – Их, скорее всего, потревожили заблудившиеся в тумане туристы.

– Какие могут быть туристы среди ночи? – ответил второй, тот, которого ребята окрестили «бригадиром» и который хорошо говорил по-французски. – Нет, наши люди из-за пустяка не стали бы прерывать связь, да еще так надолго; и потом, вспомни их последние слова: «Стало опасно! Мы все прекращаем». С тех пор прошло уже тридцать четыре минуты: это неспроста. Нас кто-то выследил, я думаю, что это тот немец – он не случайно хотел во что бы то ни стало попасть в хижину.

Ну и что теперь делать?

Подумаем о себе. Если, к несчастью, остальных взяли, они могут заговорить. Оставаясь в хижине, мы сильно рискуем.

А если они вернутся, а нас нет? Может, у них просто-напросто передатчик сломался.

Возможно… но я не думаю… они его уже чинили, и потом, у них с собой запасные лампы. Ждем три часа, и ни минутой больше: для возвращения им понадобится даже меньше времени. Если через три часа они не появятся – уматываем отсюда на грузовике с лесом – он уже готов.

А аппаратура?

– Черт с ней, с аппаратурой! Надо спасать свою шкуру – вот что!

– А передатчик?

– Хорошо, сходи за ним, но повторяю тебе: я не думаю, что мы сможем с ними связаться.

Дровосек крадучись добрался до хижины и вернулся с аппаратом.

– Где бы его установить?

– Подальше от хижины, чтобы при необходимости тут же сняться с места, но и не слишком далеко – чтобы видеть, что там происходит.

Они отошли на несколько метров и стали искать укромное место, где можно было бы спрятаться. В конце концов они спрятались так же, как и Сапожник, – под грудой старых листьев и сухих веток.

Снова воцарилась тишина, лишь изредка прерываемая негромкими позывными на иностранном языке. Все это время Сапожник напряженно думал. Судя по тому, что он услышал, атака ребятам удалась… Они заставили замолчать передатчик и, может быть, чудом спасли самолет и пилота. Но что произошло потом? Может, те трое сбежали? А вдруг им удалось схватить ребят вместе с Кафи и они сейчас все здесь появятся? Ну почему же так долго не идет Руди вместе с лесником? Они бы справились сначала с этими двумя, а потом уж и с остальными…

Одна за другой шли минуты мучительного ожидания. Вдруг, подняв голову из листвы, Сапожник различил вдалеке шум мотора. Чья это машина? Дровосеков?.. Руди?.. Или джип лесника?

Сапожник бесшумно выскользнул из своего укрытия и, согнувшись пополам, готовый при первой же необходимости растянуться на земле, стал пробираться к проселочной дороге. Ему быстро удалось ее найти, и он пошел в темноту навстречу машине.

А дровосеки были так заняты своими позывными, что даже не слышали шума мотора. Если это Руди, то надо его остановить, пока дровосеки его не заметили. Сапожник бежал, спотыкаясь о камни, задыхаясь и едва не падая от усталости.

Внезапно среди листвы появились две светящиеся точки. У машины были включены подфарники. Сапожник мгновенно понял, что это дровосеки. Когда машина должна была показаться из-за поворота, он кинулся в канаву и замер. Нет, это не дровосеки, не джип лесника и не мощная машина Руди. После недолгого колебания, решив: «Была не была!», он выпрямился и выскочил на середину дороги. Машина резко затормозила. Из темноты показались два человека в форме, а за ними Руди и лесник.

Руди первым бросился к мальчику.

– Сапожник! Ты выбрался? Они что – ушли? А Гий нам сказал, что двое еще остались в хижине!

Полицейские и лесник с недоуменным видом стояли у машины, явно не понимая, чего ради они бросили свои дела. Но Сапожник взволнованно заговорил:

Они только что вышли. У меня есть доказательство, что это секретные агенты. Они готовили очередную катастрофу «Страдора II».

Что? – переспросил офицер. – «Страдор»?.. Новый истребитель?

– У них налажена связь с Истром – там база этих истребителей. Они передают команды своим сообщникам на Гран-Веймон. Наши ребята отправились туда, наверх, но узнать, что там произошло, невозможно: я потерял с ними связь.

– А что те дровосеки, в хижине?

– Когда они поняли, что их могут раскрыть, сразу вынесли маленький передатчик. Я знаю, где они спрятались… Но будьте осторожны – они вооружены.

Полицейские и лесник достали револьверы. Четверо мужчин шли через лес следом за Сапожником в полной темноте. К счастью, лесник знал здесь каждое дерево. Он пошел впереди и через десять минут остановился и прошептал:

– Мы пришли. Хижина Брюль-Лу примерно в двухстах метрах отсюда. Ну, говори скорее, где они?

– Справа от хижины, возле двух больших замшелых буков.

– Понятно.

Теперь вперед вышел офицер с оружием в руках. Неожиданно вышла луна, Сапожник тут же сориентировался и указал точное место.

Тогда офицер громко предупредил, что собирается применять орудие, но реакции на его слова не последовало. Вместе со вторым полицейским офицер подошел к куче старых листьев. Никого… только брошенный передатчик. Мнимые дровосеки поняли, что это были не «свои», и сбежали. Офицер с досадой выругался и опустил голову.

– Лес прочесывать бесполезно: без полицейской собаки мы никого не найдем. Единственный способ их задержать – это предупредить все дежурные бригады вокруг Веркора, чтобы они перекрыли дороги.

Затем он обратился к леснику и второму полицейскому:

– Вы вдвоем оставайтесь рядом с хижиной. Возможно, они вернутся, если решат, что мы ушли… или другие придут, если ни о чем не подозревают.

Потом обратился к Руда и Сапожнику:

– Пошли скорее!

Они побежали к полицейскому фургончику, и офицер объявил по рации тревогу всем полицейским участкам Дрома и Изера, расположенным у подножия Веркора.

– А теперь вернемся в лагерь – сказал Сапожник. – Сообщим, что я жив и здоров, а заодно посмотрим, не вернулись ли остальные.

Офицер не ответил, он внимательно следил за дорогой – вести машину было достаточно сложно из-за сплошных кочек и ям. Руда, положив руку на плечо Сапожнику, спросил:

– Ты, наверное, удивлялся, почему так долго не идет помощь?

– Вы попали в аварию?

– Нет, но когда мы с Забет приехали в Лант, лесник еще не вернулся с дежурства. Нас встретила его дочка, Колетт. Потом он пришел, но решил, что надо позвонить в полицию Сен-Жана. Полицейские тут же направились в Веркор, но им не повезло: на дороге произошел обвал и задержал их на два часа. Ты видишь, лесник и Колетт не виноваты – они ведь фазу стали звонить. Колетт тоже с нами поехала, но отец запретил ей идти к хижине. Она ждет нас в лагере вместе с Забет и Гием.

Про себя Сапожник с гордостью подумал, что он-то ничего не боялся и даже уже не вспоминал о своем приключении на чердаке; сейчас его волновали только ребята. Когда же их найдут?

Наконец фургончик подъехал к лагерю. Сапожник узнал тот ясень, по которому и раньше находил дорогу, и пфвым выскочил из машины. Гий, Забет и дочка лесника, увидев их, вздохнули с облегчением.

– А где остальные? – с тревогой спросил Сапожник.

Не вернулись!

Тогда все на помощь!

ОТВАЖНЫЙ КАФИ

Фургончик пересек спящий Сент-Аган, когда на светящемся циферблате колокольни было двадцать минут третьего. Машина плавно поднималась вверх по дороге к Гран-Веймону. Сидя на передаем сиденье между офицером и Забет, Сапожник прижался носом к стеклу и не сводил глаз с конуса света, идущего от фар. Ничего не было видно, только иногда ослепленные кролики, подняв уши, на мгновение замирали посреди дороги – и тут же бросались наутек.

Беспокоясь не на шутку, Сапожник то и дело включал уоки-токи, надеясь, несмотря ни на что, вызвать Тиду; его молчание могло быть связано и с большим расстоянием, и с тем, что сели батарейки, – во всяком случае, прибор как будто умер.

А машина поднималась все выше и выше, подпрыгивая на булыжниках, которыми была усеяна вся дорога. Наконец конус света высветил что-то беловатое, похожее на огромный бесформенный кусок ваты. Туман!.. Как и их товарищи несколько часов назад, они вступили в полосу облаков, окружавших вершину. Офицер сбросил скорость и для большей безопасности наклонился к левой двери – так было легче следить за краем дороги, а в это время Сапожник с бьющимся сердцем изо всех сил вглядывался в ватный туман. Неожиданно он вскрикнул:

– Стоп!..

Офицер резко нажал на тормоза и остановился, причем как раз вовремя, не то бы они врезались в огромное вывороченное дерево. Все пассажиры вышли из машины и убедились, что проезжая дорога закончилась.

Странно! – сказал Сапожник. – Раз дорога дальше не идет, то где-то поблизости должна быть машина дровосеков – не могли же они проехать по этой козьей тропе!

Конечно, не могли! – согласился офицер. – Значит, они уехали… и достаточно давно, потому что мы их не встретили.

Если только здесь нет другой дороги на Гран-Веймон, – предположил Гий.

Офицер достал карту, разложил ее на капоте фургончика и посветил себе карманным фонарем.

Нет, здесь нет другой дороги на Гран-Веймон, и они могли доехать только до сих пор… Впрочем, посмотрите – вот следы шин.

Значит, – повернулась Забег к Сапожнику, – если ребята следили за ними до конца, то где-то здесь должны быть их мопеды.

– Да, если только они еще наверху, – уточнил Гий.

Дорога заканчивалась круглой площадкой, на которой спокойно мог бы развернуться грузовик, но никаких мопедов поблизости не было. Их обнаружил Руди спустя пару минут в пятидесяти метрах от дороги – они были свалены в кучу у подножия скалы.

Эта находка скорее встревожила, чем успокоила Сапожника: он решил, что или кто-то из ребят ранен и они не могут спуститься, или же их всех вместе с Кафи захватили дровосеки.

– О Боже! – воскликнула Забег. – Их что – взяли в плен?

После недолгих размышлений офицер принял решение:

– Хватит рассуждать, поднимаемся на вершину!

Сквозь густой туман ребята гуськом поднимались по узкой тропе, следуя за офицером, страдавшим от одышки. Потеряв терпение, Руди и Сапожник его обогнали и пошли впереди, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться к ночной тишине.

Наконец тропинка стала более пологой, луна показалась из-за облака и осветила лес. Трава здесь была ниже, а воздух холоднее. Заметив в канаве что-то белое, Сапожник нагнулся, думая, что это кусок ткани.

– Нет, это снег! Мы приближаемся к вершине. Оставив офицера и девушек далеко позади, Руди и Сапожник сделали последний рывок; достигнув вершины, Руди остановился, высветив фонарем два небольших темных предмета.

– Аппаратура!..

Это был опрокинутый передатчик, похожий на тот, который офицер нашел в листьях у хижины, и еще что-то вроде ящика, но размером побольше и с циферблатом, компасом и антенной; все это лежало у скалы. Поблизости валялись еще кепка, носовой платок и две коричневые тряпки – таких вещей у ребят не было.

– Наверняка здесь была хорошая драка, – сказал Сапожник. – Остается только узнать, кто победил.

Тут как раз подошел офицер, а с ним и девочки. – Я только что слышала позывные! – воскликнула Забег. – Послушайте! С этой стороны!..

– Точно! Позывные! – согласился Гий. – Может, ребята нас заметили?

Офицер предусмотрительно достал револьвер и пошел вперед к другому склону горы. Появился свет, причем казалось, что он приближается. Вдруг из тумана, словно призрак, появился Тиду. Увидев полицейского в форме, он удивленно воскликнул:

– Так быстро?

Мальчик повел пришедших в своеобразное укрытие между скалами – там в тусклом свете фонарей показались три темных силуэта дровосеков. Их сторожил Кафи – он сидел рядом и не сводил с них глаз. После пережитого волнения Сапожник находился в полуобморочном состоянии; убедившись, что его товарищи живы и здоровы, бедняга крепко сжал руку Тиду.

Что произошло? Почему ты перестал отвечать на мои позывные?

Уоки-токи повредился во время драки. Мы вам все расскажем. Операция удалась. А вы что-нибудь знаете о «Страдоре»?

Ничего.

Если бы вы только видели Кафи! – воскликнул Стриженый. – Потрясающе! Это почти целиком его заслуга, а ведь у него раненая лапа. Посмотрите!

Он указал на троих мнимых дровосеков в изодранной одежде, связанных между собой старым поводком, опустивших головы под ярким светом электрических фонарей.

Мы здесь спрятались от холода и приготовились вас ждать, но не думали, что Мади так быстро обернется.

Мади? – удивился Сапожник. – А ее что, здесь нет?

– Как?.. А разве не она вас привела?.. Вы ее не встретили?

– Нет. Ее мопед лежит вместе с вашими в конце дороги.

Услышав последнюю фразу, Тиду изменился в лице.

Кошмар! Она заблудилась в тумане! Хоть бы только не свалилась со скалы! У нас был всего один фонарь, она от него отказалась – боялась, что в темноте дровосеки могут попытаться удрать.

А еще мы очень удивились, не обнаружив их машины на проезжей дороге. Ее вел четвертый?

– Что? – переспросил Стриженый, – вы и машины не видели?

Офицер так же, как и ребята, ничего не понимал. Он попытался расспросить дровосеков, но те только качали головами и утверждали, что ничего не знают.

– Вы от них ничего не добьетесь, – сказал Тиду. – Хоть они и боятся моей собаки, но говорить не станут.

– Тогда – в путь! – распорядился офицер. – По дороге будете громко звать девочку, и если она просто заблудилась, то обязательно вас услышит. И вообще уже три часа, скоро утро.

Он знаком приказал дровосекам встать и развязал им путы на ногах. Он захватил всего-навсего одну пару наручников, но Кафи, несмотря на рану, в случае чего мгновенно догнал бы беглецов.

– Сходите за передатчиком, – обратился офицер к Стриженому и Гию.

Затем вся процессия направилась вниз по тропе. Сапожник шел впереди и освещал дорогу, за ним – трое дровосеков, потом офицер с револьвером в руке и мужественный Кафи, страдавший все больше и больше.

Всю дорогу Тиду и Бифштекс, сложив ладони рупором, звали Мади – все без толку: в ответ сквозь густую завесу тумана не доносилось ни единого звука.

Уже забрезжил рассвет, когда они вышли на проезжую дорогу. Дровосеки были заметно удивлены, не обнаружив своей машины, но по-прежнему молчали.

И тут Тиду осенило: а что, если Мали, чтобы скорее попасть в Сент-Аган, угнала машину?

– Даже и не думай, Тиду, – возразила Забег. – Мади, конечно, сообразит, как взяться за руль, но вестимашину… А вообще-то она так гоняла на своем мопеде…

– Поехали в Сент-Аган, может, ваша подружка уже там, – решил офицер. – А если нет – организуем поиски.

– Поехали! – согласился Тиду. – Садитесь в машину, а мы поедем следом за вами на мопедах. Гий, возьми мопед Мади. Моторы заводить не будем, чтобы не поднимать лишнего шума, и позовем ее еще.

Полицейский фургон поехал, увозя дровосеков, Руди, малыша Сапожника и двух девушек. «Мотоциклисты» ехали в ста метрах от машины. Начинался рассвет, и туман потихоньку рассеивался. Ребята не проехали и пяти минут, как Стриженый резко затормозил, едва удержавшись в седле.

– Стоп! Кажется, я кое-что слышал. Там, внизу! – И, обращаясь к Гию, добавил: – Быстро догони их и останови фургон.

Трое друзей поспешили к краю дороги. Им ответил сдавленный голос.

– Да, это Мади! – воскликнул Тиду.

Они с трудом спустились по крутому склону и обнаружили машину дровосеков – она перевернулась и застряла между двумя молодыми лиственницами.

Мади, это мы!.. Ты ранена?

Нет, только оцарапалась…

Им удалось подойти поближе к машине; Мади была внутри – она сидела, скрючившись между сиденьями. – Да… Нам одним ее не вытащить…

– Не волнуйся, – успокаивал ее Тиду. – Помощь близка… Но какого черта! Зачем ты полезла в машину, когда у тебя есть свой мопед?

– Туман был такой густой, что я его просто не нашла. У меня же не было фонаря! Тогда я села в машину и поехала на холостом ходу. Сначала все шло хорошо, но я не разобралась с кнопками… ну, фары не смогла включить. А что с дровосеками?

– Успокойся, мы их сдали.

Тут как раз подоспели остальные, кроме Руди и Кафи – им была доверена охрана задержанных. Все вместе они сумели перевернуть машину, открыть одну дверцу и выпустить Мади. Нет, с ней ничего не случилось, просто несколько ссадин и синяков на руках и ногах. С помощью Стриженого она добралась до полицейского фургона, и офицер усадил ее рядом с собой. Вот теперь наши друзья действительно успокоились; наконец-то все были вместе – целые и невредимые. Только дочь лесника Колетт продолжала волноваться за своего отца.

– Боже мой! – повторяла она, обращаясь к Руди. – Только бы, пока мы здесь, в хижине ничего не случилось!..

СЕКРЕТНЫЕ АГЕНТЫ

Машина подъехала к деревне, когда на часах колокольни было без десяти пять. Туман рассеялся, только кое-где на фоне гор виднелись белые клочья. Офицер пересек маленькую речку и въехал в лес, где еще не наступил рассвет. Сидя между Руди и Мади, Колетт не отрываясь смотрела на «дровосеков» и думала о двух других, беспокоясь за своего отца.

– Успокойтесь, – повторял Руди снова и снова. – Он не один… и к тому же вооружен.

– Понимаю, – сказала девушка. – Но я его знаю. Он ничего не боится и так неосторожен!

Путь через лес казался бесконечным. Несмотря на плохую дорогу, фургон ехал довольно-таки быстро. Наконец офицер притормозил и остановился у хижины Брюль-Лу. Выйдя из машины, он приказал всем оставаться на местах.

– Бурдье!.. Эренштейн! Вы здесь?

Ни полицейский, ни лесник не отвечали. Тогда, с револьвером в вытянутой руке, офицер осторожно приблизился к лесному домику и толкнул дверь. Пусто.

– У меня было предчувствие… – прошептала с тоской Колетт. – Те дровосеки вернулись, и полицейский с отцом пошли за ними – они могли попасть в засаду.

Офицер тоже явно встревожился и, нахмурив брови, напряженно думал, как лучше поступить. Тут Тиду предложил свои услуги:

Кафи выдрессирован как служебная собака. У него болит лапа, но он все равно может взять след. – И тут же обратился к Колетт: – У вас есть какая-нибудь вещь, принадлежащая отцу?

Шарф! Он только что дал мне его, чтоб я согрелась!

Тиду схватил шерстяной шарф, протянул его к носу Кафи, пес принюхался и тут же повернулся к девушке.

На минуту растерявшись, умная собака как будто размышляла; затем, понюхав шарф еще раз, уткнулась носом в землю и направилась к дереву, у которого лесник и полицейский собирались наблюдать за хижиной.

– Нет, Кафи не тот след… другой!

– Он понял! – воскликнул Руди. – Тиду, подожди, я с тобой… Нет, Колетт, вы оставайтесь здесь!

Пока офицер раздумывал, идти ли ему вместе с ними и можно ли оставить на ребят троих пленников, Тиду и Руди уже исчезли в чаще, окрашенной слабым светом зарождавшегося дня.

– Колетт не зря беспокоилась, – сказал Тиду. – Дровосеки вернулись, как только мы ушли. Наверное, они рассчитывали улизнуть на грузовике с лесом, а полицейский с лесником пустились в погоню.

Петляя по лесу от одних зарослей кустарника к другим, ребята, благодаря Кафи, постепенно восстанавливали путь беглецов. Бедный Кафи! Он хромал все сильнее, но чувство долга заставляло его идти дальше.

Однако пес так жестоко страдал, что пришлось остановиться и осмотреть его распухшую лапу.

– Рана плохо зарубцевалась, и в нее попала инфекция, несмотря на тугую повязку.

Одним движением Тиду перерезал бинт, Кафи успокоился и снова взял след. Руди и Тиду углублялись все дальше и дальше, в самую чащу леса. Увы! Худо-бедно повязка все-таки защищала рану, а без нее лапа Кафи стала совсем уязвимой: пес глухо скулил, наступая на колючки и неровности.

– Пусть немного отдохнет, – предложил Руди. – Я завяжу ему лапу носовым платком.

Они остановились, но в тот же миг справа, метрах в двухстах от них прогремел выстрел, Руди и Тиду подскочили, Кафи встал на три лапы и приготовился снова взять след.

– Нет, – быстро возразил Руди. – Это для Кафи слишком опасно… и для тебя, Тиду, тоже. Придержи его, а я посмотрю, что там такое.

Тиду изо всех сил вцепился в ошейник, сдерживая Кафи, который тащил его прямо через кусты. Руди отошел достаточно далеко. После выстрела лес снова погрузился в тишину, но эта тишина была какой-то тревожной. Руди догадывался, что раз прозвучал выстрел, значит, беглецы заметили преследование. Все четверо, конечно, здесь, где-то среди деревьев.

И вдруг в слабом утреннем свете Руди заметил тень, прислонившуюся к стволу дерева – тень медленно подняла руку в сторону чащи… а в руке был револьвер. Один из дровосеков, а это был он, заметил кого-то из преследователей и взял его на мушку. Руди понадобилось лишь мгновение… Со всей энергией и силой своей юности он бросился на бандита и одним ударом вышиб револьвер из вытянутой руки; дровосек все-таки успел выстрелить, но мимо: пуля застряла в стволе дерева. Чтобы предупредить своих, он изо всех сил заорал:

– Это я, Руди!

Тут же слева раздался другой выстрел, и Руди почувствовал жжение в руке. Стремительный как молния, Руди развернулся, и прежде чем другой дровосек успел снова прицелиться, его револьвер взлетел в воздух. Ожесточенная борьба длилась всего несколько секунд, и когда лесник с полицейским подошли поближе (они оказались совсем рядом), оба дровосека были уже обезоружены, повалены на землю и на них были нацелены их собственные револьверы.

– Руди, вы спасли мне жизнь! – воскликнул лесник. – Когда я заметил, что этот человек за мной следит, уже ничего нельзя было сделать – мой револьвер отказал. Еще секунда – и он бы пристрелил меня, как кролика.

Тут лесник заметил на руке у Руди кровь:

– Вы ранены?

– Вторым выстрелом, но ерунда, это царапина. Чуть позже подошел Тиду, удрученный тем, что пропустил такую драку. Кафи обнажил свои острые клыки, как бы говоря: «И не пытайтесь сопротивляться! Хоть я теперь и на трех лапах, но зубы-то все на месте!»

«Дровосекам» приказали встать и надели на них наручники. Тиду достал носовой платок и хотел перевязать Руди руку, но тот решительно отказался, вспомнив о Колетт.

– Ба! Оставь ты эту царапину, пошли лучше скорее в хижину – там наверняка слышали выстрелы, а Колетт так волнуется за своего отца!

Пленники шли впереди под присмотром Кафи, а он, бедняга, уже еле ковылял. Процессия углубилась в чащу леса. До хижины было еще далеко, когда из листвы вдруг послышался шорох. Это бежала Колетт – запыхавшаяся, с безумным взглядом.

– Папа!

Она бросилась на грудь леснику и заплакала от радости.

– Я чуть не умерла от страха, когда услышала выстрелы. Они ведь в вас стреляли, правда?

Тут девушка заметила платок на руке Руди.

– О! Вы ранены?

Пустяки.

Он чудом избежал смерти, – сказал лесник. – А я обязан ему жизнью. Если бы не Руди – ты бы уже меня в живых не застала. Я тебе все расскажу…

Через пять минут «дровосеки» были доставлены в хижину и присоединились к своим сообщникам*. Теперь банда собралась полностью. В маленькой комнатке с закопченным потолком повисла тяжелая тишина. Пятеро мужчин в лохмотьях стояли вдоль стены с каменными лицами – они твердо решили молчать…

Итак, – обратился офицер к бригадиру (это он на днях так жестоко избил Руди, а сегодня ухитрился его ранить). – Вот, оказывается, в чем заключается ваша работа?.. Один из этих мальчиков спрятался на чердаке и слышал, как вы переговаривались с военной базой в Истре. Что это означает?

Ничего особенного, – ответил бригадир. – Мы радиолюбители и в свободное время связываемся с другими радиолюбителями. Так получилось, что один из наших корреспондентов живет в Истре.

– Хорошенькое дело! – оборвал его Сапожник. – Какое-то странное время вы выбрали для своих развлечений! А еще я слышал, как вы упоминали «Страдор П». Это слово повторялось много раз!

Что за глупость! Какое нам дело до этих самолетов? Разве это мы виноваты, что они не могут летать ночью?

Конечно! – ответил Бифштекс. – Они всегда разбивались в пасмурную погоду, когда вы решали прогуляться на Гран-Веймон. И, конечно, случайно все аварии происходили в радиусе до ста километров от этой горы: два в Ардеше, над Севеннами, один в Воклюзе над Ванту и один в Высоких Альпах.

Простое совпадение.

– Довольно, – отрезал офицер и обратился к Руда: – Ребята сказали, что вы учитесь на инженера. Как по вашему, что это за приборы? Меня особенно интересует тот, что побольше.

Тот, что с экраном, – наверняка радар. Вы мне позволите заглянуть внутрь?

Только оставьте все как есть – это важно для экспертов.

Руди понадобилось совсем немного времени, чтобы снять деревянную панель с задней стенки прибора и при помощи электрического фонарика изучить его содержимое.

– Да, это, конечно же, радар, но очень сложный – я таких не видел… хотя, судя по лампам, это аппаратура – только часть высокочастотной цепи передач.

– А другой прибор, тот, что мы нашли наверху?

Он относится к той же цепи. По-моему, с помощью антенны на крыше информация появлялась здесь, на экране, а потом передавалась на Гран-Веймон… или наоборот.

А почему именно эта вершина?

– Может быть, потому, что она здесь самая высокая, но это всего лишь мое предположение. Точно разобраться в работе этих приборов могут только специалисты по коротковолновой трансмиссии.

Ребята и полицейские просто остолбенели. Выходит, что деятельность этих так называемых «дровосеков» напрямую связана с полетами французских истребителей, но как доказать, что именно они виноваты в этих четырех катастрофах и, как знать, может быть, и пятой, если все-таки их радиоатака удалась? Неужели теперь придется ждать, пока закончится долгое расследование?

В маленькой комнате вновь воцарилось молчание; уже совсем рассвело, и тут Бифштекс заметил на полке транзисторный приемник – чуть побольше его собственного. Он бросил взгляд на часы: семь ноль-ноль – время новостей! Мальчик кинулся к полке, схватил приемник, повернул ручку и приготовился слушать. Вдруг его сердце забилось сильнее, и он закричал:

– Слушайте!.. Слушайте все!..