Текст книги "Миры Пола Андерсона. Т. 2. Победить на трех мирах. Тау — ноль. Полет в навсегда"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 19

Фрэзер сидел в пилотском кресле и испытывал танталовы муки. Ему было наплевать, что наступил исторический момент, что люди впервые высадились на казавшемся вчера недоступном Юпитере и там, за бортом корабля, находятся десятки наярров. Долгое пребывание в тесном скафандре заставило позабыть все возвышенные чувства. Все его тело чесалось от пота, а желудок выворачивался. Запахи также были далеко не ароматическими. Но больше всего он страдал от голода. Единственное, что он смог себе сейчас позволить, был сон. Пока наярры нагружали трюмы «Олимпии» льдом, они с Лоррейн всласть выспались. Вот таким оказался первый контакт людей с разумными обитателями Юпитера.

Когда он очнулся, Лоррейн еще спала. Некоторое время Фрэзер сидел и удивлялся, до чего фантастический план спасения пришел ему в голову. Но что еще можно было придумать в таком отчаянном положении? Правда, Теор предложил ему перелететь к Атху. Местные кузнецы, мол, могут быстро очистить нужное количество льда от примесей. Но молодой наярр скоро сам передумал, посчитав, что жители Атха скорее всего разбежались, узнав о приближении врага, и вся эта операция займет, слишком много времени.

Фрэзер взглянул на экран. День близился к закату. Солнца не было видно, его закрывали толстые слои облаков, но купол неба на западе был заметно светлее. Туман окутывал вершины холмов, на которых кое-где виднелись могучие деревья, раскачивающиеся под порывами ветра. Вдали виднелась лента реки, мерцающая мириадами искр, а на горизонте возвышалась темная громада Дикой Стены.

– Черт, до чего же мне хочется…

– Чего, Марк? – сразу же отозвалась проснувшаяся Лоррейн.

– Когда-нибудь вновь вернуться сюда и посмотреть на эти места при свете дня.

– Почему бы и нет? Если бы мы были экипированы как следует и имели запас стимулирующих таблеток, то вполне, могли бы провести здесь несколько дней. Не переживайте, вас наверняка пригласят в следующую экспедицию, а я… Все-таки я женщина и не очень-то подготовлена для таких полетов.

– Хм… вряд ли и меня возьмут в полет, Лори. Здесь нужны пилоты получше, а что касается контакта с Теором… этим я вполне могу заниматься и сидя на Ганимеде. Стар я для таких полетов, вот в чем дело.

Девушка закусила губу, не зная, чем утешить друга.

– Я даже не могу толком воспринимать происходящее, – продолжал жаловаться Фрэзер. – Я словно отупел. Вы помоложе, Лори, так что смотрите во все глаза – впоследствии вам придется рассказывать ученым, на что похож Юпитер вблизи.

– Если это «впоследствии» будет вообще, – хмуро пробормотала Лоррейн.

– Вы не верите в мой план?

– Да я вообще не думаю сейчас о Свейне! Меня волнует другое – сможем ли мы взлететь! Когда я вспоминаю о нашем спуске на эту чудовищную планету, меня просто дрожь пробирает. Думаю, улететь отсюда не легче…

Фрэзер промолчал.

Тем временем наярры закончили погрузку. Это оказалось нелегко – таскать глыбы льда после кровавой, изнуряющей битвы. Они прошли мимо экрана, и земляне рассмотрели их израненные тела, опущенные руки и бессильно опавшие гребни. Нетвердой походкой воины направились в сторону реки. А Теор подошел к носовой части корабля и встал прямо перед экраном. Косые лучи солнца отражались в его больших глазах и диске коммуникатора, висевшего на груди.

– Мы закончили, брат, – сказал он усталым голосом. – Скажи, чем мы можем еще помочь?

– Вы и так много сделали для нас, – ответил Фрэзер.

– Теперь ты можешь взлететь?

– Да.

– Я даже не видел вас за стенками этой металлической оболочки. Неужели наши руки никогда не встретятся? Уш, в странном мире мы живем.

– Я свяжусь с тобой, как только смогу, Теор.

– Буду переживать за тебя и твою подругу. Пусть сила будет с вами всегда!

– Прощай, Теор.

– Прощай, Марк.

Юпитерианин махнул рукой и побрел в сторону холма. Фрэзер еще некоторое время с волнением смотрел ему вслед, затем положил руки на панель управления. Закрыв грузовой люк, он включил двигатель. Струи огня вырвались из сопел, и корабль медленно стал уходить в небо, поднимая тучи пыли, Теор стоял на склоне и махал рукой. Вскоре он исчез во мраке.

Взлет действительно оказался непростым, но на сей раз Юпитер не стал обрушивать на корабль удары своих чудовищных ураганов. На высоте около двадцати миль Фрэзер открыл заглушки и заполнил все отсеки корабля, кроме кабины, почти чистым водородом. Поднявшись над облаками, он увеличил тягу и при пяти g вышел на орбиту. У него едва хватило сил совершить маневр разворота, а затем он включил киберштурман и погрузился в спасительный сон.

Очнувшись, он почувствовал себя по-прежнему слабым, но все же отдохнувшим. Даже не верилось, что позади остались посадка на поверхность Юпитера и встреча с Теором, пусть и через толщу экрана.

– Как вы себя чувствуете, Лори? – обратился он к девушке.

Та улыбнулась в ответ, однако лицо ее было очень бледным.

– Нет, Марк, полеты на Юпитер не для меня, – еле слышно ответила она. – Эта перегрузка едва не раздавила меня… И к тому же я очень голодна. Я думаю, мы можем съесть последние концентраты, верно?

Фрэзер кивнул:

– Да. И напиться вволю. Больше нет смысла беречь остатки припасов. Но сначала надо собрать эту штуку, о которой я вам говорил. Не хочется прилетать к Свейну без подарка.

– Я уже подготовила все необходимое, пока вы спали, Марк.

Девушка кивнула в сторону койки, заваленной инструментами, запасными агрегатами и кусками проволоки, которые она принесла из ремонтного отсека.

– Я даже уже начала монтировать эту установку – в технике я все-таки кое-что понимаю, – улыбнулась она.

Марк с уважением посмотрел на девушку. Он совсем упустил из виду, что Лоррейн была хорошим инженером и умела разбираться не только в административных делах. При янтарном отсвете Юпитера лицо девушки показалось ему удивительно красивым.

– Вы просто прелесть, – сказал он дрогнувшим голосом.

– Не надо, Марк, – смущенно прошептала Лоррейн и тут же, упрямо мотнув головой, возразила сама себе: – Нет, надо! У нас может и не быть другого времени, чтобы выяснить отношения.

– Что я могу сказать, Лори? – вздохнув, сказал Фрэзер. – Я бы с удовольствием свернул шею мужчине, который вздумает жениться на вас.

– Это что, признание в любви? – нервно рассмеялась девушка. – Что ж, тогда отвечу в вашем стиле: я давно ненавижу вашу жену. И знаете, не очень-то ей завидую. Она никогда не сможет пережить с вами того, что пережили мы вместе во время этого безумного перелета.

– Да, это верно… Но впереди нас ждут тяжелые часы, Лори. И неизвестно, чем все это кончится.

Лоррейн посмотрела на него глазами, полными слез, и отвернулась.

– Ладно, Марк, давайте займемся нашей установкой. Никогда я не ненавидела свой скафандр так, как сейчас. И ваш тоже.

Фрэзер озадаченно хмыкнул и слегка покраснел. «Все-таки Лори порой бывает излишне прямолинейна», – смущенно подумал он.

Несколько часов они работали вместе, обмениваясь лишь короткими фразами. Наконец установка была закончена. Фрэзер подключил ее к системе управления двигателем. Усталые, но довольные, они вновь уселись в кресла. После короткого отдыха Фрэзер стал готовиться к посадке на Ганимед.

Луна была уже хорошо видна и занимала почти пол-экрана, так что можно было разглядеть наиболее крупные ее кратеры и трещины. У Фрэзера были тяжелые предчувствия, но страха он не испытывал. «Я вновь лечу, чтобы убивать, – подумал он. – Мало того что я уничтожил сотни улунт-хазулов, теперь я должен пролить кровь людей. О Господи, зачем ты взвалил мне на плечи этот непосильный груз?»

Рассердившись, он резким движением включил передатчик.

– Космолет «Олимпия» вызывает диспетчерскую станцию Авроры, – произнес он. – Включите сопроводительный луч и разрешите мне посадку.

– Что? «Олимпия», вы сказали? – воскликнул незнакомый голос.

– Да. – Фрэзер назвал свои координаты. – Ваш радар может подтвердить, что мы находимся в этой области. Так как насчет сопроводительного луча?

– Подождите минутку, – взволнованно сказал незнакомец. – Я должен связаться с начальством.

«Конечно, ты должен сообщить Свейну об этом неожиданном сюрпризе, – с усмешкой подумал Фрэзер. – Ладно, порадуй старика. А мне надо думать о другом – как уберечь Лори. Как бы ни обернулись дела, она должна остаться целой и невредимой!»

В радио некоторое время был слышен только шум космического фона, затем что-то щелкнуло, зашуршало, и в кабину ворвался возмущенный голос адмирала:

– Черт побери! С чего это вы решили вернуться?

– А что нам остается делать? – мрачным тоном произнес Фрэзер. – Мы ушли от ваших ракет, но что мы можем сделать еще?

– Кто вы такой, в конце концов? Мисс Власек с вами?

– Да, – сказала Лоррейн с вызовом. – И горжусь этим.

Фрэзер назвал свое имя. Лгать сейчас было бессмысленно и опасно.

– Так-так… Мало вам того, что вы натворили на Ганимеде? Но как вы могли уйти от моих ракет?

Фрэзер рассказал, почти ничего не скрывая.

– Мы садились на поверхность Юпитера. Вы можете проверить с помощью сканеров – наши трюмы наполнены юпитерианской атмосферой и частичками льда. Мы надеялись, что наярры как-то помогут нам, но радиомаяк в их городе не работал. Быть может, его разрушили улунт-хазулы. Вы ведь слышали об этой войне, адмирал? Мы пытались найти моего друга Теора, но на такой огромной территории без радиомаяка разыскать никого нельзя. Запасы воздуха и воды стали кончаться, и мы решили вернуться. У нас просто нет другого выхода.

– Выходите на орбиту, я пришлю к вам космобот.

– Слишком поздно, – горько сказал Фрэзер. – Воздух в кабине настолько сперт, что мы задохнемся, прежде чем ваши люди придут нам на помощь. Дайте мне сопроводительный луч, и я сам посажу «Олимпию»!

– Хм-м-м… что-то я не доверяю вам, Фрэзер. Слишком уж шустрым парнем вы оказались. Кто знает, может, вы что-то задумали?

– Дьявол, о чем вы говорите, простонал Фрэзер. – Что мы можем сделать вашему драгоценному крейсеру? Сесть ему на голову? Но ваши пушки изрешетят нас, прежде чем мы приблизимся к нему хотя бы на милю. Разве мы стали бы возвращаться, если бы не хотели жить?

Адмирал молчал. После короткой паузы он неохотно сказал:

– Если вы так сильно хотите жить, то, надеюсь, не откажетесь назвать имена ваших сообщников?

Сердце Фрэзера бещено заколотилось. Он открыл было рот, чтобы ответить, но Лоррейн покачала головой и приложила палец к стеклу своего шлема.

– Ну что? – с усмешкой сказал Свейн. – Надо сказать, что для людей, у которых вот-вот кончится воздух, вы слишком хладнокровны.

– Нам трудно говорить на эту тему, – ответила Лоррейн.

– Это ваши трудности. Я хочу знать имена, прежде чем вы посадите корабль. А потом уж мы поговорим более подробно. Но сначала я хочу знать имена предателей.

Лоррейн, побледнев, стала называть имена колонистов, которые так или иначе были связаны с планом захвата «Олимпии». Она не могла блефовать. Свейн уже достаточно хорошо ориентировался на Ганимеде, и обмануть его было невозможно. С этой минуты игра, которую затеяли Фрэзер и Лоррейн, стала опасной не только для них двоих.

– Что ж, похоже на правду, – после долгой паузы ответил Свейн. – До некоторых из этих мерзавцев я уже и сам добрался.

На экране киберштурмана вспыхнул сопроводительный луч. Фрэзер с облегчением вздохнул и обменялся улыбками с Лоррейн.

– Я хочу поставить перед вами еще кое-какие условия, – неожиданно продолжил Свейн. – Я все-таки не могу поверить вам полностью. Быть может, вблизи поверхности вы вдруг начнете маневрировать и сумеете оказаться внутри радиуса обстрела моих пушек. Рисковать я не намерен. Вы сядете на милю западнее Авроры и в трех милях к северу от кратера Навайо. Мои люди встретят вас. При любом отклонении от этой траектории вы будете немедленно уничтожены.

– Ладно, ваша взяла, – угрюмо согласился Фрэзер.

Он начал спуск. Луна поползла по экрану влево, быстро увеличиваясь в размерах. Вскоре корабль уже летел так низко над поверхностью, что казалось, острые скалы вот-вот пропорют его брюхо. В звездном небе всплыл огромный пузырь Юпитера, испещренный желто-зелеными полосами. Впереди по курсу появилось море Навиум, темное и пустынное. «Неужели здесь и в самом деле когда-то будет плескаться вода? – подумал Фрэзер. – Но я буду тогда уже стар, очень стар…»

Поверхность стремительно приближалась. Фрэзер изменил траекторию полета, направляясь в северную часть космодрома. Включив тормозные двигатели, корабль стал медленно спускаться. Это была чертовски сложная штука – неаэродинамическая посадка. Фрэзер прекрасно умел делать это на Ганимеде, но на луне больших размеров, и. тем более на планете, не рискнул бы совершить подобный маневр.

Сильный толчок – и корабль уже стоял на посадочных опорах, которые приняли большую часть удара на себя. Фрэзер облизнул окровавленные губы – во время спуска он прикусил кончик языка. Ядерный двигатель еще продолжал пульсировать, но все тише и тише. Пыль за корпусом корабля постепенно оседала, и вскоре над горами можно было разглядеть солнце.

Лорррйн с облегчением вздохнула и стала расстегивать ремни безопасности.

– Я сказала Свейну, что у нас в кабине есть воздух и мы не хотим, чтобы он вытек через люк. Так что у нас есть немного времени…

Фрэзер не ответил – он не отрываясь смотрел на «Вегу», которая, словно стальная гора, возвышалась в миле от них. Взлетное поле между двумя кораблями было ровным, словно стол, и на нем ничего не было, даже краулеров. «Повезло, – подумал он. – Хоть в этом повезло».

– Пора идти, – через минуту сказала девушка. Ее лицо было очень бледным. Наступил решительный момент.

Они вошли в кессонную камеру и терпеливо стали ждать, когда давление упадет до нуля. Странное спокойствие овладело Фрэзером. Он сделал все, что мог, остальное должны были, решить законы физики. Или, может быть, сам Господь.

– Это был хороший корабль, – тихо сказал Фрэзер и, не обращая внимания на всхлипывания девушки, открыл наружный люк. Поверхность казалась пугающе далекой, но трапа у них не было. Фрэзер прыгнул первым и, приземлившись, сильно ушиб голень. Лоррейн последовала за ним, но более удачно.

И вновь они решили переговариваться, прикоснувшись шлемами, – Свейну об этом знать было ни к чему.

– Они наблюдают за нами из крейсера, – нервно сказала Лоррейн. – Мы должны идти в их сторону, иначе…

– Нет уж, дудки! – возразил Фрэзер. – Не желаю сгореть, словно спичка. Пусть стреляют, черт с ними.

Он решительно взял девушку за руку и зашагал в противоположную сторону, к кратеру Навайо.

– Эй, куда это вы направились? – подозрительно спросил Свейн.

– Мы идем к городу, – невинным голосом ответил Фрэзер. – На ваше гостеприимство, адмирал, мы не очень-то рассчитываем.

– Немедленно вернитесь! Я хочу, чтобы вы оба вышли на поле перед «Вегой» – там вас встретят мои люди. Быстро, иначе мы будем стрелять!

Фрэзер не ответил и лишь быстрее зашагал к кратеру. Лоррейн едва поспевала за ним. Не выдержав, вскоре они перешли на бег. Их целью были громадные валуны, лежащие у подножия крутой стены.

Рядом вспыхнула ослепительная нить лазерного луча. В точке, куда он ударил, каменный склон кратера стал плавиться. Фрэзер толкнул Лоррейн на землю и прикрыл ее собой. Дымясь, огромное пятно побежало к ним, словно хищный зверь.

– Нет! – сдавленно вскрикнула девушка, пытаясь освободиться. – Вы не должны… Ева…

Смерть была уже в нескольких метра‘х, когда устройство, которое Фрэзер с Лоррейн смастерили во время полета, наконец сработало. Двигатель «Олимпии» ожил и выбросил назад мощный огненный факел. Его жар проник даже через скафандры лежащих около кратера людей. Горизонтально расположенный на колесных опорах корабль дрогнул и медленно сдвинулся с места. Киберштурман, в который была введена специальная программа, оценил координаты положения «Веги» и включил боковые сопла, корректируя траекторию движения. Стальная «торпеда», катясь на своих сверхпрочных колесах, словно вулкан, ринулась к крейсеру. Люди на борту «Веги» в течение полутора десятка секунд в ужасе смотрели на фантастический снаряд, неотвратимо несущий им гибель.

Орудия крейсера, конечно же, могли уничтожить этого огнедышащего дракона, но, пока артиллеристы разворачивали стволы, «Олимпия» была уже внутри зоны обстрела. И все же «Вега» имела опытный экипаж, готовый к любым неожиданностям. Пилот успел включить двигатели, и корабль с максимальной перегрузкой взлетел, вдребезги размолотив выхлопными газами бетонные плиты. Часть этого могучего удара пришлась на «Олимпию» и разрушила отсеки, наполненные юпитерианскими водородом и льдом. К небу взметнулся столб пламени и накрыл беглеца.

В нескольких сотнях метров над поверхностью вспыхнуло маленькое солнце. Потом вниз стали падать тысячи дымящихся обломков. Фрэзер едва успел оттащить девушку за ближайший валун, который прикрыл их, словно щит.

Через минуту огненное облако рассеялось, и газы улетучились в космос. Земля вздрогнула в последний раз и успокоилась.

Настала тишина.

Фрэзер встал на нетвердых ногах и помог подняться Лоррейн. На ее лице застыла маска ужаса.

– Вы… вы в порядке? – хрипло спросил Фрэзер.

– Да… кажется, жива, – задыхаясь, ответила девушка. – Город… город цел?

Они разом взглянули на восток, жмурясь от солнечных лучей. Купол Авроры был не поврежден, однако неподалеку от него лежали крупные обломки.

– Слава небесам, мы все-таки сделали это! – воскликнул Фрэзер, не веря своим глазам.

Билл Эндерби встретил их у восточного портала. Не находя слов от волнения, он просто обнял по очереди Фрэзера и Лоррейн.

– Я знал, что вы разделаетесь с этим крейсером, – наконец произнес он. – Черт, неужели Свейну и его банде настал конец?

– А что с гарнизоном, который остался в Авроре? – устало спросил Фрэзер.

– Что они могли сделать? Конечно, вояки с «Веги» сдались без единого выстрела. Взрыв крейсера поверг их в шок – они-то были уверены в неуязвимости своего стального чудовища.

– Да, но есть еще космоботы на орбитах вокруг лун, – робко напомнила Лоррейн.

– Э-э, чепуха! – отмахнулся Эндерби. – Пилотам остается только прилететь с поднятыми вверх лапками. Запасы воздуха и воды на их борту настолько ограниченны, что они и не подумают начинать войну. Да и что космоботы могут сделать Авроре? Погодите, – спохватился он, – вы не ранены? Мисс Власек, может быть, вам нужна помощь?

Девушка покачала головой, не отрывая вопрошающих глаз от Фрэзера.

– Марк, дружище, а для тебя я могу сделать что-нибудь?

Фрэзер повернулся и посмотрел в сторону гор, над которыми висел чудовищный шар Юпитера.

– Да, – сказал он. – Помоги мне связаться с семьей. Я хочу, чтобы жена и дети поскорее приехали в Аврору.

Лоррейн опустила голову и молча пошла вслед за Биллом через портал. А Фрэзер все стоял и смотрел, как диск солнца приближается к полосатому Юпитеру. Близилось затмение, но он знал, что Ева и ребятишки успеют приехать в город, прежде чем оно закончится.

ТАУ – НОЛЬ

_{Перевод с английского
Н. Сосновской}

Глава 1

– Посмотрите-ка – вон там, прямо над Десницей Господа… Это он?

– Да, думаю, это он. Наш корабль.

Весь вечер они бродили по Миллесгардену [1]1
  Миллесгарден – парк в Стокгольме, украшенный скульптурами Карла Миллеса. (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть], и теперь тут, кроме них, уже не осталось ни одного посетителя. Он видел скульптуры впервые и восхищался ими, а она молча прощалась с тем, что было до сих пор частью ее жизни. С погодой им повезло. В этот день, один из последних дней лета, на Земле светило солнце, ветерок качал ветви деревьев и тени листвы танцевали на стенах белокаменных вилл, ясно, звонко журчали фонтаны.

А когда солнце село, парк вдруг ожил. Показалось, будто каменные дельфины резвятся в волнах, Пегас рвется в небеса, а Фольке Фильбитер [2]2
  Фольке Фильбитер – легендарный народный герой Швеции времен раннего средневековья.


[Закрыть]живо вглядывался вдаль, будто и вправду надеялся разглядеть там своего потерянного внука, и конь его словцо по-настоящему споткнулся, переходя брод… Орфей чутко прислушивался к чему-то, юные сестры пугливо обнимались – все скульптуры ожили, воскресли на одно краткое безмолвное мгновение, но этот миг их жизни был для них не менее реален, чем время, текущее по людским часам, для живых людей.

– Кажется, что они живые, что это они устремлены к звездам, а наш удел – остаться здесь, стариться и умереть… – прошептала Ингрид Линдгрен.

Чарльз Реймонт не расслышал ее слов. Он, стоя на вымощенной плитами площадке под березой, листья которой уже тронула желтизна, не отрываясь смотрел в небо на «Леонору Кристин». «Десница Господа», величественная колонна, вздымавшая в небеса Гений Человека, могущественно белела на фоне зеленовато-голубого неба. Крошечная, быстро летящая звездочка блеснула и погасла над скульптурой.

– Вы уверены, что это не спутник? – нарушила молчание Линдгрен. – Вот уж не думала, что мы ее увидим…

Реймонт искоса посмотрел на спутницу.

– Вы первый помощник и не знаете, где летает ваш корабль?

По-шведски Реймонт говорил с ужасным акцентом, как, впрочем, и на всех остальных языках, кроме родного, и ощущалось в этом что-то вроде насмешки.

– Я же не навигатор, – оправдываясь, сказала Линдгрен. – И потом, я вообще-то, честно говоря, стараюсь сейчас как можно реже думать о корабле, о полете. И вам советую. Столько лет только об этом придется теперь думать. – Она подошла к Реймонту поближе и произнесла почти умоляюще: – Прошу вас. Не надо портить такой прекрасный вечер.

– Простите, – извинился Реймонт. – Я ничего такого не имел в виду.

Тут к ним подошел смотритель, остановился неподалеку и нерешительно проговорил:

– Прошу прощения, но мы должны запирать ворота.

– О! – Линдгрен вздрогнула и посмотрела на часы, потом огляделась по сторонам. Кругом было пусто – никого, кроме скульптур Карла Миллеса [3]3
  Карл Миллес (1875–1955) – знаменитый шведский скульптор, лауреат многих престижных премий в области искусства.


[Закрыть], персонажей, которых он изваял из камня и металла три века назад. – Да ведь парк давно уже должен был закрыться! Я совсем забылась.

Смотритель понимающе кивнул:

– Я так понял; что господин и госпожа очень хотели еще побродить по аллеям, вот я и не стал вас торопить, после того как другие посетители ушли.

– Значит, вы нас знаете? – удивленно спросила Линдгрен.

– Кто же вас не знает! – восхищенно воскликнул пожилой смотритель, глядя на Линдгрен.

Она была высокая, стройная, с правильными чертами лица, светловолосая, синеглазая. Одета намного изысканнее, чем можно было ожидать от космолетчицы, и ей удивительно шли глубокие мягкие тона легкого платья времен раннего средневековья.

Реймонт выглядел полной противоположностью: крепко сложенный, темноволосый, с суровым обветренным лицом. Правую бровь рассекал шрам, который, судя по всему, Реймонта совершенно не смущал. Его строгая рубашка и простые брюки запросто сошли бы за форменные.

– Спасибо, что не выдали нас, – поблагодарил он смотрителя, скорее формально, нежели от души.

– Я решил, что вам будет неприятно, если на вас станут глазеть, – объяснил смотритель. – Не сомневаюсь, – добавил он, – вас многие узнали, но повели себя так же, как я.

– Вот видите, какие мы, шведы, тактичные люди, – сказала Линдгрен, улыбаясь Реймонту.

– Разве я спорю? – пожал плечами ее спутник. – Это так типично для Солнечной системы. И вообще, – добавил он, немного помолчав, – всякий, кто завоевывает мир, вынужден быть вежливым. Римляне в свое время были куда как вежливы. Пилат, к примеру.

Смотрителя явно смутил столь неожиданный выпад. Линдгрен обиженно возразила:

– Я сказала «alskvardig», а не «artig» («тактичны», а не «вежливы»). Благодарю вас, господин смотритель. – Она протянула старику руку.

– Приятно было познакомиться, мисс первый помощник Линдгрен, – церемонно поклонился смотритель. – Желаю вам счастливого пути и благополучного возвращения домой.

– Если путь наш будет действительно счастливым, – уточнила Линдгрен, – домой мы не вернемся никогда. А если вернемся… – Она запнулась. Если они вернутся, смотрителя уже не будет в живых. – Позвольте вас еще раз поблагодарить, – кивнула она старику. – Прощайте, – сказала она деревьям, фонтанам и скульптурам.

Реймонт пожал смотрителю руку, пробормотал что-то нечленораздельное, и они с Линдгрен вышли за ворота парка.

Высокие стены отбрасывали густую тень на мостовую. В тишине гулко звучали шаги. Через некоторое время Линдгрен задумчиво проговорила:

– Я все думаю: действительно ли мы видели наш корабль? Мы ведь сейчас на такой широте… Даже корабль с двигателем Буссарда не так велик, чтобы сверкнуть в лучах закатного солнца.

– Его можно заметить, если выпущены ловушки силового поля, – сказал Реймонт. – Корабль вчера вывели на околоземную орбиту для последних испытаний.

– Да, все правильно. Программу испытательных полетов я видела. Но мне совершенно не обязательно помнить, что происходит с «Леонорой, Кристин» каждую минуту. Особенно потому, что до отлета еще так много времени – почти два месяца. Зачем думать об этом? Какой от этого толк?

– Ну, ясно. Какое мне, простому корабельному констеблю, до этого дело, – ухмыльнулся Реймонт. – Будем считать, что я тренируюсь на случай тревоги.

Линдгрен искоса, с опаской посмотрела на Реймонта. Они подошли к парапету на набережной. Вдалеке на другом берегу поочередно загорались огоньки Стокгольма. Над домами и деревьями сгущалась ночная тьма. Поверхность воды канала стала похожа на темное зеркало. Звезд на небе было пока еще совсем немного, только Юпитер, видимый невооруженным глазом, горел ярко и ровно.

Реймонт присел и подтянул к берегу взятую напрокат лодку. Спускавшиеся в воду якорные цепи придавали ей полное сходство с настоящей. У Реймонта была специальная лицензия, позволявшая причаливать практически где угодно. Ведь межзвездная экспедиция – событие всемирного масштаба. Утром они с Линдгрен совершили настоящий круиз по архипелагу – несколько часов подряд любовались пышной зеленью островов, среди которой живописно расположились нарядные домики, легкими парусами, чайками и солнечными зайчиками на синих волнах. Таких красот на бете Девы им не увидеть, а уж по пути туда – тем более.

– Карл, – назвала Реймонта на шведский манер Линдгрен, – у меня такое ощущение, что я вас совершенно не знаю. Да и не только я, наверное.

– А? – откликнулся Реймонт. Борт лодки ударился о гранитный берег. – Моя биография записана, как и у всех остальных членов команды, – буркнул он и спрыгнул на кокпит.

Придерживаясь одной рукой за борт, другую он подал Линдгрен. В принципе, можно было бы и не опираться на плечо Реймонта, но она оперлась. А его рука даже не дрогнула от ее веса.

Линдгрен села на скамейку неподалеку от штурвала. Реймонт повозился с рулем, отвинтил головку цилиндра. Раздался еле слышный звук – заработал молекулярный двигатель, и тут же послышался плеск воды за кормой – завертелся винт. Движения Реймонта были далеко не такими изящными, как у его спутницы, зато он действовал быстро и четко.

– Да, мы все знаем друг од руге то, что написано в полетных документах, – кивнула Линдгрен. – Но про вас там сказано предельно кратко, по минимуму. «Чарльз Ян Реймонт. Гражданство – межпланетчик. Возраст – тридцать четыре года. Родился в Антарктиде, но не в самой престижной колонии…» Да, там, на нижних уровнях Полиюгорска, мальчику, отец которого рано умер, светили только нищета и неуверенность в завтрашнем дне. «В юности попал на Марс (каким образом – не указано) и работал там, то и дело меняя профессии – до тех пор, покуда не начались беспорядки… Потом… потом он сражался с «Зебрами», да так отчаянно, что ему в конце концов предложили место в Корпусе Лунных Спасателей. На Луне Реймонт завершил свое образование и, быстро продвигаясь по служебной лестнице, дослужился до чина полковника, в коем был направлен в полицию для улучшения работы. Когда он подал заявление на участие в экспедиции, Генеральный Руководитель Проекта с радостью дал положительный ответ на запрос». Вот и все. О вас как о человеке там ни слова не сказано, – не унималась Линдгрен. – Неужели вам удалось это скрыть даже во время психологического тестирования?

Реймонт перешел на нос лодки, перегнулся через борт и аккуратно выбрал оба якоря, сел к штурвалу и завел двигатель. Магнитный мотор работал бесшумно, винт почти беззвучно вертелся за кормой, но лодка быстро и легко заскользила вперед. Реймонт смотрел прямо перед собой.

– Почему вас это так интересует? – спросил он, не оборачиваясь.

– Нам предстоит прожить рядом не один год. Очень может быть – до конца жизни.

– Ну, тогда я поистине удивлен, что вы решили этот день провести со мной.

– Вы же меня пригласили, Карл.

– После того как вы позвонили мне в гостиницу. Наверное, по корабельному реестру вы знали, где я остановился?

Миллесгарден растаял за кормой. Было темно и не видно, покраснела ли Линдгрен. Глядя в спину Реймонта, она призналась:

– Да. Просто я подумала, что, может быть, вам одиноко. У вас же никого нет, верно?

– Да, родственниками на Земле я не обзавелся. А сейчас… мотаюсь по всяким красивым местечкам. Там, куда мы направляемся, такого не предвидится.

Линдгрен подняла глаза к небу. Юпитер горел еще ярче – ровным белым светом, словно ночник. Рядом с ним загорались все новые и новые звезды. Она поежилась и поплотнее закуталась в плащ. Стало совсем по-осеннему прохладно.

– Не предвидится, это точно, – грустно проговорила она. – Там все будет чужим… Мы даже не можем вообразить, что собой представляет планета, на которую мы летим… а ведь она наша соседка, сестра, можно сказать… и нам предстоит путь длиной в тридцать два световых года.

– Таковы люди, – коротко отозвался Реймонт.

– А почему вы решили лететь, Карл? – задала вопрос Линдгрен.

Он пожал плечами.

– Из любопытства, пожалуй. И еще… откровенно говоря, я успел нажить врагов в Корпусе. Кого-то гладил против шерстки, кому-то продвинуться не давал. Да и сам зашел в тупик – дальше мне выслужиться не удалось бы, если бы я не стал соблюдать неписаные законы внутренней политики. А я их презираю, законы эти. – Он обернулся и встретился взглядом с Линдгрен. – А вы почему?

Она вздохнула:

– Наверное, из чистой романтики. Я с детства мечтала полететь к звездам – как тот принц из сказки, что грезил о стране эльфов. В конце концов я сумела уломать родителей, и они разрешили мне поступить в Академию.

Реймонт улыбнулся – на этот раз теплее, чем обычно.

– И, судя по всему, вы на хорошем счету в межпланетной службе. Первый полет за пределы Солнечной системы – и сразу в должности первого помощника.

Линдгрен протестующе подняла руки.

– Зачем вы так? Между прочим, я свою работу знаю и делаю хорошо. Просто в наше время, как ни странно, женщине легче продвинуться по службе, чем мужчине. В такой экспедиции женщины очень нужны. И работа на борту «Леоноры Кристин» у меня будет не совсем обычная. Мне придется больше заниматься… ну, скажем так: человеческими взаимоотношениями, чем астронавигацией.