Текст книги "ЩИТ. Сборник научно-фантастической прозы"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

Соавторы: Эдмонд Мур Гамильтон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

ГЛАВА 10

Она некоторое время стояла молча. Солнца еще не было видно, но оно уже позолотило верхушки здания Центра и наполнило улицы светом. Уличное движение пока не увеличилось: обитатели этого района не встают так рано. Не было слышно утробного рева фабрик и заводов, который никогда не прерывался в бедных кварталах. Здесь звуки городской жизни напоминали мягкое дыхание спящего. Он посмотрел на Вивьен, и она показалась ему похожей на падшего ангела, прислонившегося к воротам рая, из которого его выгнали.

– Куда? – спросила она. – В убежище Зиггера?

– Не знаю. Мне не хотелось бы… но нужно бежать. Нам нужна помощь.

Смех ее прозвучал саркастически.

– Кто предоставит ее тебе? – она взяла его за руку. – Идем, Пит. Служба Безопасности проследит этот звонок. Они скоро будут здесь.

– Я сказал, что иду к ним.

– Они все равно проверят. Идем!

В огромном здании на противоположной стороне вспыхнул свет. Коскинен зажмурился. Как будто само солнце подало ему сигнал.

– Да! – почти выкрикнул он.

– Что? – ее широкие глаза с блестящими золотинками пытливо смотрели на него. – Ты что-то придумал?

– Да, – он быстро пошел к стоянке такси.

Машины здесь были новые, блестящие, водители не вооружены.

– Отсюда не возят в трущобы, – предупредила Вивьен.

– Мы и не собираемся в трущобы.

– Но лететь на верхние уровни опасно, Пит. Все вызовы такси здесь фиксируются. Как только Служба Безопасности поднимет тревогу, все таксисты будут запоминать пассажиров и…

– Но у нас нет выбора. Метро слишком медленный вид транспорта. К тому же его могут остановить. А я вовсе не желаю сидеть в туннеле и ждать, когда за нами придут.

– Значит, ты хочешь куда-нибудь на верхний уровень, да?

Он кивнул.

– Хорошо. Будем считать, что ты знаешь, тем более что времени для споров у нас нет. Но мы будем действовать так, чтобы не привлекать внимания, чтобы нас не запомнили по необычности поведения. Дай мне прибор, – она легко взяла прибор одной рукой. – Я понесу его. Я девушка, которую ты зацепил в трущобах. Я как раз подхожу на эту роль. А ты все еще выглядишь вполне респектабельно. На твоем темном костюме грязь не бросается в глаза.

– Что ты имеешь в виду? – в замешательстве спросил он.

Небо уже совсем просветлело и он ясно видел ее лицо. Она негромко сказала:

– Ты подцепил меня в таверне нижнего уровня. – А затем громко: – Эй, ты, дурачок, беспутный сынок мультимиллионера! Иди за мной.

Они пошли к такси. Коскинен еще ничего не понимал, но когда Вивьен схватила его за волосы и подтянула его рот к своему, ему все стало ясно.

Обнимая друг друга – даже в этот момент Коскинен удивился искусству, с которым Вивьен прикрывала его лицо от таксиста, – они забрались в машину. Вивьен кинула прибор в угол.

– Том, мне нужно вернуться на работу. Босс снимет с меня шкуру, если эта штука не будет стоять в его кабинете утром.

Коскинен не мог сразу придумать ответ, и Вивьен ущипнула его.

– О, не беспокойся об этом, крошка. Я позабочусь, чтобы босс был удовлетворен.

– Как, наверное, приятно иметь много денег, – мурлыкала она. Дверь закрылась. Такси взлетело, сразу набрав полную скорость. Инерция еще крепче прижала их друг к другу.

Коскинен сильно сжал ее в объятиях.

– Полегче, медведь, – прошептала она.

А он, закрыв глаза, вдыхал теплый аромат. Ее волосы пахли солнечным восходом, а кожа… он не мог найти подходящего сравнения. Сердце билось у него в груди, он задыхался от желания обладать ею.

Уголком глаза, без особого интереса он увидел восходящее солнце. В его свете мегаполис казался какой-то романтической крепостью. Две реки и залив Лонг-Айленд блестели, как расплавленное серебро. В воздухе не было видно других машин. Они быстро летели на восток – гораздо быстрее, чем ему хотелось. Сейчас они летели над районами, где могли себе позволить жить только очень богатые. Здесь было запрещено строить промышленные предприятия.

Громада Центра появилась на горизонте.

– Куда, сэр? – спросил водитель.

Ему пришлось дважды повторить вопрос, так как Коскинен замер в объятиях Вивьен. Затем он спохватился и пробормотал:

– Вест-сайд. Двадцать третья, пожалуйста.

– Хорошо, сэр, – водитель запросил разрешения на поворот, получил его и направил машину вниз. Вскоре колеса зашуршали по земле.

Вивьен сунула деньги в карман Коскинена.

– Заплати побольше, – выдохнула она ему в ухо и вышла из кабины. Все еще находясь в полном смятении от ее близости, он кивнул.

– Боже, – рассмеялась она. – Я такая растрепанная!

– Ты выглядишь прекрасно, – не солгал он.

Вивьен взяла прибор и пошла. Коскинен расплатился с таксистом, который, не обращая на него никакого внимания, не спускал глаз с Вивьен, удалявшейся, отчаянно виляя задом.

– Вам повезло, сэр, – сказал таксист, и вскоре такси взмыло в воздух, направляясь в сторону Манхеттена.

Они стояли перед прекрасным садом и смотрели на свежую траву, где блестели росинки, на прекрасные цветочные клумбы, вдыхали запах роз… Коскинен обнял Вивьен за талию. Она вздохнула и положила ему голову на плечо.

– Я почти забыла, что Земля так прекрасна, – прошептала она.

– А я это только что узнал… благодаря тебе… – он сам удивился своему ответу.

Она хмыкнула:

– Должна сказать, ты способный ученик, Пит.

По дорожке, усыпанной гравием, послышались шаги.

Насторожившись, они обернулись. Хотя на площадке для приземления не было служащих, но их, вероятно, заметили, и теперь охранник шел, чтобы узнать, кто они и что им надо.

Этот человек не был одет в униформу. Он шел лениво, и улыбка играла на его губах, но Коскинен отметил прекрасно тренированные мускулы и микропередатчик на запястье.

– Доброе утро, сэр, – поздоровался человек. – Чем могу служить?

– Мне бы хотелось увидеть м-ра Абрамса, – сказал Коскинен.

Охранник поднял брови.

– Мое имя Коскинен. У меня есть некоторые новости, которые заинтересуют его.

Профессиональная невозмутимость уступила место возбуждению.

– О, конечно, мистер Коскинен! Сейчас. Я думаю, он еще спит, но… идите за мной!

Коскинен взял у Вивьен прибор и накинул ремень на одно плечо. Она схватила его за руку, придерживая, пока охранник уйдет вперед. Он заметил, что Вивьен очень напряжена.

– Послушай, Пит, – прошептала она. – Я слышала о Натане Абрамсе. Он большой человек в «Дженерал Атомик». Зачем ты пришел к нему?

– Ты забыла, что Служба Безопасности схватила его сына? Я думаю, он будет рад помочь нам.

– Идиот! – взорвалась она. – Ты думаешь, Служба Безопасности не следит за ним?

– О, несомненно. Риск, разумеется, есть, но не очень большой. Сейчас они заняты тем, что разбираются с этой историей у Кратера. Они вынуждены подключить туда всех местных агентов, так что я уверен: здесь пока чисто.

– Если СБ не имеет агентов внутри дома.

– Сомневаюсь в этом. Дэвид говорил мне, что его отец очень тщательно подбирает слуг, и он уверен в их преданности себе. Так делают все большие люди. В нашем волчьем мире это необходимо.

– Хм… ну хорошо… то, что нас пока еще не схватили, доказывает, что ты, может, и прав.

Она испытующе посмотрела на него.

– Неплохо. Даже профессионал не смог бы так быстро оправиться после той передряги, в которую ты попал. Ты так быстро все схватываешь, что это даже пугает меня. Но идем, охранник ждет нас.

Они вошли через стеклянные двери в дом. В центре соляриума на высоту в 20 футов бил фонтан. Коскинен увидел, что бассейн, в середине которого находился фонтан, отделан плитами из метеоритов. Блещущая вода, утреннее солнце, запах лилий – все было чудесно, но внимание Коскинена было привлечено к другому – к человеку, который спешил им навстречу.

Это был не Абрамс, а незнакомый плотный человек в голубом костюме. Охранник что-то тихо сказал ему, человек повернулся и исчез. Вошел другой. У него было лицо старика, что совершенно не сочеталось с атлетической фигурой. Кожа туго обтягивала его высокие скулы, вокруг глаз и рта залегли морщинки. Коскинен редко встречал людей с таким пронзительным взглядом. Его рукопожатие было крепким. Коскинен представил себя и Вивьен.

– Я Ян Трембицкий, личный секретарь мистера Абрамса. Он будет через несколько минут. Присядьте, пожалуйста. – Его английский был правильным, но слова он произносил с акцентом.

– Благодарю, – Коскинен осознал, как устал. Он почти упал в кресло и с наслаждением утонул в его мягкой глубине.

Вивьен опустилась в кресло небрежно, но было видно, что она тоже очень устала.

Трембицкий смотрел на них.

– Как насчет завтрака? – спросил он, нажал кнопку внутренней связи и, услышав ответ, сделал заказ. Затем предложил сигареты.

Вивьен взяла сигарету, прикурила и с наслаждением затянулась, с неохотой выпуская дым из легких. Трембицкий тоже сел и закурил.

– Как я понял, вам удалось убежать от агентов СБ, – сказал он. Когда Коскинен кивнул, он продолжал. – Ну что же, мы можем спрятать вас, но зачем? У нас и так достаточно неприятностей.

– Я могу оказать вам помощь, – сказал Коскинен и показал на прибор. – Вот из-за чего весь этот шум.

– Так вот он какой, – Трембицкий остался невозмутим. – Мы уже кое-что знаем о нем из своих источников.

– Вы думаете… с Дэйвом все в порядке?

– Сомневаюсь, что ему причинили какой-либо вред. Несомненно, его подвергали психологическим тестам, но если он ничего особенного не знает… а ведь он действительно ничего не знает?

Вопрос прозвучал, как пуля. Коскинен не успел ответить, даже покачать головой, как Трембицкий продолжал:

– Хорошо. В этом случае Дэйв содержится в роли заложника. Правда, это связывает нам руки.

– А что вы пытались сделать? Мистер Абрамс ведь мог бы сообщить обо всем президенту?

– Разумеется, он это сделает. Но нужно время. Не следует забывать, что все сотрудники и помощники президента запуганы Службой Безопасности. Они понимают, что в любой момент могут потерять работу.

– Но сам президент…

– Да, здесь нам повезло. Он по убеждениям либерал. Но ему приходится думать и о безопасности США, которая, в свою очередь, является гарантией стабильности Протектората. И в этом большую роль играет СБ.

– Но президент может избавиться от Маркуса!

– Не так все просто, мой друг. Нужно уважать целостность государственных организаций, иначе само государство рухнет. Каждый государственный деятель должен идти на компромисс. В противном случае он окружит себя врагами и ничего не сможет совершить. Почитай историю. Вспомни Линкольна, который был окружен дубинами-генералами и ослами-чиновниками. Нет, президент не может отстранить Маркуса, если не сумеет доказать перед конгрессом, что действия шефа СБ причиняют вред государству.

– Может, мы сумеем убедить его, – сказал Коскинен.

– Может быть. Хотя через легальные каналы это очень трудно сделать. А если мы сами будем поступать незаконным образом, то как мы сможем говорить и обвинять Маркуса в беззаконии?

Коскинен почувствовал, как все его мышцы напряглись. Воцарилась тишина, нарушаемая только журчанием фонтана.

– А вот и освежающее.

Коскинен открыл глаза. Он с удивлением обнаружил, что уснул. Слуга накрывал стол. Коскинен посмотрел на кофе, апельсиновый сок, хлеб, масло, икру, запотевшую от холода бутылку водки. Трембицкий предложил ему и Вивьен таблетки.

– Они возбуждают аппетит, – пояснил он. – Их полезно принимать перед обедом.

– Нам нужно сохранить мозги свежими, – угрюмо заметила Вивьен.

Они только-только принялись за еду, когда в холле появились два человека.

– К сожалению, – сказал, вставая, Трембицкий, – завтрак придется отложить: пришел босс.

ГЛАВА 11

Натан Абрамс не был высоким человеком. Скорее, наоборот, пухлым и лысым. Из-под халата виднелись ноги в пижамных брюках. Хрипло дыша, Абрамс сел в кресло и произнес сквозь зубы:

– О, Боже. Я всегда знал, что вокруг много гнили. Но когда эта гниль выступила открыто, с ней уже поздно вступать в борьбу. Но необходимо.

– С каким оружием? – спросил Трембицкий.

Рука Абрамса показала на прибор:

– Для начала с этим.

– Но нужно время, чтобы организовать производство и создать боевые группы.

– А тем временем Дэйв… – голос Абрамса дрогнул, и, стараясь скрыть это, он стал накладывать себе пищу в тарелку. – Прошу простить меня, – сказал он. – Вы, должно быть, голодны.

Коскинен не мог удержаться, чтобы не рассмотреть девушку, пришедшую вместе с Абрамсом. Естественно, он знал о существовании сестры Дэйва, но когда экспедиция улетала на Марс, ей было всего пятнадцать лет. Он не ожидал увидеть ее такой: взрослой, стройной, гибкой, с серыми глазами, затуманенными печалью, с мягкими волосами цвета меди, волнами спадавшими на плечи. Хотя Абрамс не сказал о встрече жене, потому что не знал, как она перенесет это, но его дочь была сейчас с ним.

Как вовремя Абрамс вспомнил о завтраке! Коскинен действительно проголодался. Однако он колебался. Девушка как бы прочла его мысли:

– Садитесь, ешьте. Не могли же все ваши злоключения лишить вас аппетита. Я, пожалуй, тоже что-нибудь съем.

Вивьен улыбнулась.

– Благодарю, мисс Абрамс, хотя заботясь о нас, вы не забываете и о себе.

– О, теперь мы в одной команде.

– Не так уж я в этом уверен, – сказал Трембицкий.

– Что ты имеешь в виду, Ян? – спросил Абрамс.

– Но…

– Ты же знаешь, я не предлагаю ничего экстраординарного. Самое главное, выручить Дэйва и всех остальных участников экспедиции. Мы будем действовать осторожно, но, вполне возможно, настанет момент, когда… – Абрамс замолчал.

Трембицкий закончил за него фразу:

– …когда нам придется вступить в войну с собственным правительством.

– Да… по крайней мере с Маркусом. Я говорю тебе, что у него мания величия, и его нужно остановить.

– Не будем бросаться словами, Нат. То, что мы имеем сейчас, это не неофашизм, это цезаризм. Да, да, цезаризм, слегка модифицированный, так как появился в республике, более сложной по структуре, чем Рим тех времен. Но цезаризм появился как веление времени, как средство выживания в ядерном веке. Не захочешь же ты свергнуть Цезаря, обречь страну на гражданскую войну, ослабить ее, окруженную варварами.

– Я о такой чепухе даже не думаю!

– И тем не менее это так. Такое выступление вызовет расслоение социальных сил в стране и, как следствие, экономический хаос. А когда это произойдет, общество не сможет производить достаточно, чтобы удовлетворить собственные нужды, и тогда откроется прямой путь к открытому диктаторству. Народ потребует сильного правителя. Лучше пожертвовать свободой, чем видеть, как голодают твои дети, – так считает большинство.

У Маркуса миллионы сторонников именно потому, что вы не смогли разрешить многие проблемы образования, равномерного распределения благ цивилизации, социального вакуума. Если же сейчас высшие классы Америки передерутся между собой, положение будет еще хуже. Быть может, Маркуса можно будет уничтожить, но его сторонники сразу покончат с нами. А если даже забыть о практических трудностях всего предприятия, то нельзя забывать, что на нас лежит громадная ответственность перед обществом, которая не позволит нам пускаться в опасные авантюры.

Ли нагнулась к Коскинену и прошептала:

– Он из Центральной Европы. Папа нашел его в каком-то польском городке и уговорил приехать в Штаты.

Коскинен с почтением посмотрел на Трембицкого. Война и послевоенные годы были трудными и в США, но сюда, по крайней мере, не вторгались иностранные войска, сеявшие хаос и разрушения в стране, которая подверглась удару ракет с ядерными головками. И если, несмотря на голод, этот человек нашел время, чтобы получить образование…

– Только пойми меня правильно, – продолжал Трембицкий. – Я не предлагаю покорно подчиняться Маркусу и не сопротивляться ему. Ты мужественный человек, Нат. Думаю, я тоже не из трусов. Но «Дженерал Атомик» – не наша личная империя. Это военная мощь страны и она должна оставаться ею. Кроме того, ты слишком на виду и потому не можешь предпринять ничего, что не было бы замечено обществом. Следовательно, ты и не должен организовывать заговор.

– О, ты признаешь, что нужен заговор? – сказал Абрамс.

– Не знаю. Может быть, да, а может, и нет. Все произошло слишком быстро, и у меня не было времени подумать.

– Но времени и так слишком мало, – напомнила Вивьен.

– Когда Маркус идет по следу… да. Но я не вижу, как мы можем спрятать вас на длительное время. Разумеется, у нас большой штат, но это не организация. А вам нужна организация, со службой разведки, с тайными убежищами… с людьми, которым можно верить…

Абрамс щелкнул пальцами:

– Эгалитарианцы!

Трембицкий удивленно посмотрел на него:

– Ты имеешь в виду Ганновея?

– Не знаю. Но мы можем проверить.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, – вступила в разговор Ли, – но что касается эгалитарианцев – это звучит обнадеживающе. Я была на их митингах, говорила со многими. Отец, это действительно хорошие люди.

– Возможно, – хмыкнул Трембицкий, – но насколько они эффективны?

– Сам Ганновей – круто сваренный тип. Мы можем связаться с ним, хотя это слишком рискованно… но где нет риска?

Трембицкий кивнул:

– Я запущу машину, чтобы колеса начали вертеться. Для начала соберем информацию, оценим ее и тогда решим, как поступить. Некоторое время мы сможем укрывать наших друзей здесь, но чем скорее нам удастся пристроить их в безопасном месте, тем лучше.

– Хорошо. Тогда начнем, – Абрамс повернулся к Коскинену и Вивьен. – Мне жаль так скоро расставаться с вами, но у меня много дел. Поговорим о деталях позже. А пока Ли позаботится о вас.

Трембицкий подошел к генератору, и Коскинен на слабой мощности продемонстрировал его действие. Секретарь осторожно потрогал прибор, осмотрел со всех сторон и удалился. Абрамс последовал за ним.

– Заканчивайте завтракать, – сказала Ли, – а я распоряжусь насчет комнат. Я скоро вернусь.

Коскинен был счастлив. Пища, кров, могущество хозяев этого дома благотворно подействовали на него.

– Я думаю, – произнес он, набив рот пищей, – что мы в безопасности.

– Да? – спросила Вивьен, которая едва притронулась к еде. Коскинен видел, что тревога все еще владеет ею и хотел было рассеять ее, но язык его заплетался.

– Прости, – сказала Вивьен немного погодя, – но меня столько раз били и пытали, что я уже не могу поверить в Санта-Клауса.

– Даже если папа Абрамс наденет белую бороду и войдет сюда? – рассмеялся он.

Она хмуро улыбнулась и потрепала его по руке:

– Пит, ты замечательный человек.

Послышались легкие шаги Ли. Коскинен поднялся и посмотрел на приближающуюся девушку. Он подумал, что она необыкновенно красива и в нее, несомненно, можно влюбиться…

– Позавтракали? – спросила она. – Хорошо. Тогда идемте со мною. Вы ведь, признайтесь, хотите вымыться и лечь спать.

– Только не спать, – резво возразил Коскинен, – ведь мы приняли возбуждающее.

– О, я забыла. Тогда я покажу вам наш дом и предложу какие-нибудь развлечения.

– Ты так добра к нам.

Глаза Ли стали серьезными:

– Ты же друг Дэйва, Пит. Он много рассказывал нам о тебе. И ты уже успел сделать на Земле много хорошего.

– Я? Когда же я успел?

– Благодаря тебе уничтожен этот проклятый Кратер… И, конечно, китайцы, проникшие туда… – Она тряхнула головой, и волосы ее растрепались. – Я до сих пор не могу поверить, что это произошло.

– Всего лишь случайность. Я спасался от агентов и…

– Идем. – Она взяла его за руку и повела. Вивьен молча пошла за ними.

Эскалатор поднял их наверх, и Ли отвела каждого в предназначенные им комнаты. Коскинен считал, что его номер в отеле и апартаменты Вивьен в Кратере – это верх роскоши, но то, что было здесь, повергло его в изумление. Минут пять он осматривался вокруг, стараясь придти в себя. Раздеваясь, Пит заметил цепь на своей шее. – Нужно снять ее, – подумал он, но тут же забыл об этом.

Переодевшись в свежий костюм, он вышел в соляриум, где его ждала Ли.

– Идем на улицу, подождем Вивьен, – предложила она. – Сегодня такой чудесный день.

Они прошли через террасу и вышли наружу. Ли облокотилась на парапет и молча смотрела на залив. Легкий ветерок шевелил ее волосы. Ви останавливалась на этом же самом месте, вспомнил он.

Коскинен полной грудью вдохнул чистый воздух.

– Ты права, – сказал он. – На улице хорошо. Пожалуй, на Марсе нам больше всего недоставало этого – земного воздуха, солнца, ветра.

– Но разве там все не такое же?

– Ничего подобного. Днем воздух такой прозрачный, что кажется, будто между тобой и горизонтом ничего нет. Вакуум. А ночь опускается внезапно. Никаких сумерек. Звезды загораются, как яркие фонари. И тишина такая, что слышен скрип камней, сжимающихся от холода. Или пыльные бури, поднимающие облака пыли в древних долинах. Или весна, когда в лучах жаркого солнца тают полярные снега, и потоки воды вновь оживляют леса – странные маленькие корявые деревья, тянущие к солнцу свои сучья-щупальцы, на каждом из которых сидит лист длиной в целый ярд. И эти листья окрашены в самые разнообразные цвета: зеленые, золотые, красные, голубые… и все они танцуют на ветру, как будто от радости… – он очнулся от воспоминаний. – Прости, мне показалось, я снова на Марсе.

– Ты хочешь туда вернуться? – спросила Ли.

– Да. Со временем. У меня там много друзей среди марсиан.

– Дэйв тоже говорил об этом. А ты уверен, что слово «друзья» подходит к этому случаю?

– Мне трудно объяснить, но между нами и марсианами было что-то, хотя теперь, когда прошло столько времени, я уже сам не очень понимаю, что же связывало нас.

– Я постараюсь понять, – сказала она. – Расскажи.

– Хорошо, – согласился он, внезапно охваченный энтузиазмом. – В следующей экспедиции обязательно должны быть женщины. Мы не могли провести все необходимые исследования, так как представляли Землю только частично. Чтобы установить полные отношения с марсианами, нужна целая ячейка человеческого общества: мужчина, женщина, ребенок. Видишь ли, они общаются между собой не только при помощи слов. У нас на Земле тоже есть много способов общения помимо слов, но все они не систематизированы, не развиты. Для марсиан общение – это функция всего организма. У них развит язык прикосновений, музыкальный язык, язык хореографии и еще много других. И они не являются эквивалентами друг друга, как наши устный и письменный языки. Они используются в разных областях описания объекта, и поэтому, если они применяются одновременно, можешь себе представить, насколько полно можно выразить объект.

Мы далеко продвинулись в изучении марсиан за пять лет. Но если мы хотим продвинуться дальше в следующей экспедиции, там должны быть люди разного пола, возраста, разных рас, культуры…

– Теперь я начинаю понимать, почему тебя любил Дэйв, – сказала она, – ты неисправимый идеалист.

Он с удивлением взглянул на нее.

– Я бы не хотел, чтобы ты так думала.

– Я очень хочу узнать все о Марсе, о том, что ты там делал, что изучал, что открыл. Дэйв так мало был дома, что я не успела расспросить его. А мне хочется все это знать. И когда-нибудь самой оказаться на Марсе. Ты так живо описал мне его. Теперь я смотрю на небо, вижу красную точку и знаю, что это МИР, и дрожь охватывает меня. Как будто передо мной раздвигаются границы вселенной. Спасибо тебе за это, Пит.

Его озадачило, что они так быстро подружились, более того, в их отношениях появилось нечто интимное.

«Вероятно, это произошло потому, что мы находимся в стрессовой ситуации и наши защитные барьеры рухнули, когда мы почувствовали, что находимся среди друзей. И мы оба любим Дэйва, которого я знаю, как себя», – промелькнуло у него в голове.

Внезапно Ли рассмеялась:

– Ты должен извинить меня, Пит. Но я вхожу в состав Комитета Защиты Мира, и мы собираемся возобновить Ралли Освобождения, если тебе это что-то говорит. Сегодня у нас встреча, и я не рискну именно теперь вызвать к себе внимание тем, что не буду на ней присутствовать.

Он согласился с нею, хотя и с большим сожалением. После того как она ушла, он вернулся, чтобы осмотреть дом. В конце концов он забрел в грандиозный зал, который служил библиотекой. «Хорошо, – подумал он, – здесь, по крайней мере, я смогу убить время».

Здесь была Вивьен. Она сидела и читала, одетая в белое платье и это напомнило ему тот вечер, когда они впервые встретились с ней. Ему стало стыдно, что он забыл о ней.

– О, – сказала она небрежным тоном, – и ты здесь?

– Почему же ты не пришла к нам? – спросил он. – Мы уж подумали что ты отправилась спать…

– Нет, я выходила на террасу, но вы так оживленно беседовали, что я решила не мешать вам.

– Ви! Мы же не обсуждали никаких секретов! Мы просто болтали!

Ее губы сошлись в улыбке:

– Разумеется, я знаю. Какие у вас тайны?

– Тогда почему же?

Улыбка погасла на лице Вивьен. Она отвернулась.

– Я знаю, что вышвырнута из своего класса, а у меня достаточно гордости, чтобы не делать вид, что ничего не произошло.

– О чем ты говоришь, Ви? – воскликнул он. – Ты же видишь, что тут об этом никто не думает, все относятся к тебе, как к другу!

– Возможно. Хотя я имела в виду совсем не это. – Ее тон резко изменился. – Послушай, Пит. Я совсем не сержусь на тебя, но не мог бы ты оставить меня здесь одну? Закрой дверь, когда будешь выходить.