Текст книги "Три сердца и три льва (Сборник)"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Глава 13

Теперь дорога шла вниз. Через несколько часов в лесу, по которому они ехали, стали попадаться следы человеческой деятельности: пни срубленных деревьев, кучи выкорчеванного кустарника и поляны, вытоптанные скотом. Наконец – даже некое подобие дороги, петляющей сквозь чащу. По словам Алианоры, по этой дороге они могли еще до вечера добраться до какого-то городка. Хольгер дремал в седле: ночное приключение вымотало его, а медленная езда и пение птиц так сладко баюкали.

Они миновали брошенный хутор. Все говорило о былой зажиточности хозяев: основательный и просторный дом из тесаных бревен, аккуратные соломенные крыши над амбаром и овчарней. Однако дом был пуст, из трубы не шел дым, а по безжизненному подворью неуклюже скакал ворон. Ворон посмотрел на путников, склонив голову набок, и насмешливо каркнул.

– По следам видно, – сказал Хуги, – что хозяин свое стадо в город угнал или еще куда по дороге. Хотел бы я знать зачем.

К вечеру они выехали из леса на открытую местность. Вокруг колосились поля пшеницы. Солнце падало за кромку гор, и первые звезды робко теплились на востоке. Было еще достаточно светло, и Хольгер заметил недалеко впереди на дороге облако пыли. Он причмокнул, и уставший Папиллон сделал вид, что прибавил ходу. Алианора, гоняющая в небе голубей, опустилась на землю и приняла человеческий облик.

– Нет смысла беспокоить этих людей, – сказала она. – Они куда-то торопятся и явно чем-то встревожены.

Хуги потянул большим носом воздух.

– Гонят скотину за городские стены. Ух и смердит! Всем на свете – и навозом, и псиной, и потом, да вдобавок чем-то совсем не людским…

Стадо остановилось, и они догнали его. Несколько овец отбились и забрели в пшеницу. Пастухи и псы, безжалостно топча хлеб, выгоняли их на дорогу. Странно, подумал Хольгер. Не очень похоже на бережливых крестьян.

Папиллон остановился: дорогу путникам преградили всадники с копьями наперевес. Это были коренастые, светлокожие бородачи, одетые в простые полотняные кафтаны, подпоясанные ремнями. И хотя они производили впечатление флегматичных и миролюбивых людей, что-то в их голосах и движениях говорило о мрачной готовности к драке.

– Кто вы такие? – спросил один из них.

– Сэр Хольгер из Дании со своими друзьями, – объявил Хольгер. – Я прибыл с миром и хотел бы найти в городе еду и ночлег.

– Ольгер? – переспросил другой и почесал затылок. – Вроде я где-то это имя слыхал.

– Я прибыл издалека и в ваших краях проездом. Ты слышал не обо мне.

– Ладно, – сказал первый. – Стадо вот надо гнать. Приветствуем, значит, тебя, господин, в Лурвиле. Боюсь, что ты прибыл в недоброе время, но сэр Ив не откажет в гостеприимстве… Эй ты, там! – закричал он. – Вороти эту телку, а то она добежит до соседнего графства… Меня зовут Рауль, господин. Прости, что остановил тебя.

– Что у вас происходит? – спросила Алианора. – Зачем вы гоните скот за стены?

– Ну да, гоним, – кивнул Рауль. – Днем, значит, пасем его все сообща, а к сумеркам гоним в город. Нынче по ночам все, кто могут, за стены идут. Ни один храбрец, слышь, в одиночку за город ночью не сунется. Оборотень у нас шастает, вот так.

– Да что ты? – охнул Хуги.

– Ну. В последние годы все у нас пошло наперекосяк. В каждом доме беда на беде сидит. Нынешней весной, слышь, топор мой возьми да шмякни мне по ноге. А после и отца моего рубанул. Три недели – посевную как раз – пролежали мы с ним пластом, слышь. И в каждой семье такие страсти. Люди говорят, все оттого, что Срединный Мир подымается. Чернокнижье в силу входит, – Рауль перекрестился. – Но этот волк-оборотень – самая худшая из всех наших напастей, Христос нас сохрани.

– А может, это обычный волк? – спросила Алианора. – Только более сильный и ловкий?

– Может, и так, – мрачно хмыкнул Рауль. – Однако как понять, что простой волк столько ворот сломал и замков отворил? Да еще для потехи за один раз дюжину овец зарезал? А прошлой ночью, объясни мне, кто был? Пьер Большеног с женою Бертой дома, значит, сидели. Это в лесу, отсюда в трех милях. Ночью, значит. Тут он им окно выломал и ворвался. Из люльки дитя схватил – и бежать. Пьер его серпом, да только серп сквозь его ребра – как сквозь воду. Спасибо Берте: не растерялась и хватила его серебряной ложкой, из своего приданого, значит. Тут он и бросил дитя – слава богу, не искалечил. И в то же окно утек. Вот, значит, какой это волк. Может, конечно, и простой.

– Нет, конечно, – согласилась Алианора. Рауль плюнул на землю.

– Так что лучше мы поспим за стенами, пока эта нечисть не уберется. Пускай себе рыщет на голом месте. А может, мы когда и найдем того, кто его шкуру носит, найдем да сожжем. Да-а-а, – протянул он, – для всех он – большое несчастье, и для нашего сэра Ива. Ведь его-то дочь Рембер как раз к путешествию на запад готовится, дабы обвенчаться в Вене, значит, с третьим сыном маркграфа.

– Наш господин, наверное, не сможет принять тебя как положено, – добавил один из спутников Рауля. – Он теперь каждую ночь на крепостной стене. А госпожа Бланшфлор в постели: хворает она.

Хольгер подумал, что следовало бы предложить свои услуги для ночного дежурства, но после событий последней ночи и дня, проведенного в седле, он просто падал от усталости. Он кивнул крестьянам и тронул поводья.

Хольгер попросил рассказать подробнее об оборотнях, и вот что поведала Алианора:

– Есть два пути, с помощью которых человек может превращаться в животных. Первый – заклинания, обращенные на обычных людей. Именно таким образом превращаюсь в лебедя я. Другой путь ужасный. Он для тех, кто рождается с двойной природой. Они никогда не прибегают к заклинаниям, но каждую ночь ими овладевает темное желание стать медведем, или кабаном, или волком… В человеческом облике они могут быть мягкими и спокойными, но в зверином – они сеют смерть до тех пор, пока не удовлетворят свою жажду крови. Страх перед разоблачением заставляет их всегда возвращаться в человеческий облик. Их нельзя победить, потому что даже смертельные раны заживают у них мгновенно. Только серебра боятся они и, видя серебряное оружие, убегают…

– Постой, но… Выходит, этот оборотень откуда-то пришел сюда?

– Не обязательно. Скорее всего, это кто-то из местных. Малая толика волчьей крови может долгие годы, а иногда даже всю жизнь дремать и оставаться скрытой от всех. Но в последнее время силы зла растут и могли разбудить спящего в ком-то демона. Оборотень, конечно, и сам должен быть очень напуган. Помоги ему бог, когда люди дознаются, кто это.

Во всем этом была своя особая и обычная для этого мира логика. Вурдалак, по-видимому, был продуктом какого-то фокуса с генами. Если пропорции человеческих и волчьих генов были равны, тогда, вероятно, оборотень был оборотнем с младенчества, и его убивали сразу, когда отец обнаруживал в колыбели волчонка. Если пропорции были неравны, менять облик было сложнее. Обладатель такой наследственности мог носить в себе это проклятие, ничего не подозревая. Но только до того времени, пока не возрастала мощь магического дуновения со стороны Срединного Мира, вызывающая биологические и химические изменения в организме…

Сумерки стали уже такими плотными, что приходилось напрягать зрение, чтобы что-нибудь рассмотреть. Городок был обнесен крепкой деревянной стеной с узким настилом сверху. По нему сегодня и будет совершать обход сэр Ив. За стеной прятались одно– и двухэтажные деревянные домики. Узкие пыльные улочки были пропитаны запахом скота. Та, по которой они вошли в город, казалась немногим шире и прямее остальных.

Появление Хольгера привлекло к нему общее внимание. Женщины, дети, ремесленники в грязной одежде – все с чадящими факелами в руках – провожали его любопытными и почтительными взглядами. Хольгер остановил коня рядом с крепким бородачом. Тот погладил бороду и представился:

– Кузнец Одо, господин. К твоим услугам.

– Эта дорога приведет ко двору вашего господина? – спросил Хольгер.

– Да, сэр рыцарь. Эй, Фродар, наш господин еще дома?

Юноша в потертых красных штанах и с мечом на поясе кивнул:

– Я оставил его минуту назад, уже полностью одетого и вооруженного. Он подкрепляется кружкой пива. Я его оруженосец, сэр рыцарь. Я провожу тебя: наш городок – настоящая головоломка.

Хольгер снял шлем и подставил потную голову под свежий ночной ветерок. На излишний комфорт здесь, конечно, рассчитывать не придется. Сэр Ив де Лурвиль, скорее всего, не очень богат – провинциальный рыцарь с горсткой челяди, охраняющий этот край от разбойников и исполняющий обязанности судьи. Рауль едва не лопался от гордости, когда сообщал о свадьбе дочери своего господина с младшим сыном мелкого аристократа из западной провинции империи.

Оруженосец двинулся вперед, подняв факел повыше. Хольгер пустил Папиллона следом. Едва они повернули в первую темную улочку, как где-то рядом раздался ужасный женский крик.

Мгновение – и шлем Хольгера очутился на его голове, а обнаженный меч в руке. Папиллон развернулся. Люди на улице сбились в толпу и тревожно галдели. Пылающие факелы лили пляшущий свет. Верхние этажи домов тонули в полумраке. Хольгер заметил, что и окна и двери во всех домах плотно закрыты. В одном из этих запертых домов и кричала женщина.

Вдруг ставни одного из домов, запертые на железный засов, разлетелись вдребезги. Длинное косматое существо серо-стального цвета вылетело из распахнутого окна. Упав на землю, оно подняло голову. В ужасных челюстях бился младенец.

– Волк! – закричал кузнец. – Он в городе!

В окне показалась мать ребенка.

– Спасите! – завопила она. – Он вбежал через черный ход! Держите его, люди, держите! Пусть бог покарает вас, мужчины, чего вы стоите?! Спасите мою Люси!

Папиллон рванулся вперед. Ребенок бился и плакал. Хольгер ударил мечом, но волк оказался проворнее: со сверхъестественной быстротой он проскользнул под брюхом Папиллона и помчался по улице.

Оруженосец Фродар встал на его пути. Не замедляя хода, волк прыгнул и пролетел над его головой. Сейчас он нырнет в ближайший переулок – и все, его не найти.

Раздалось хлопанье крыльев: на землю перед волком упал лебедь и атаковал его, целя клювом в глаз. Волк прижал уши, отпрыгнул и метнулся к переулку. Алианора вновь оказалась у него на дороге – и обрушилась на чудовище, как снежный буран. Главное – она задержала его.

А Хольгер уже был рядом. Теперь настал его черед. И хотя на таком расстоянии от факелов он различал только темный силуэт врага, он рубанул мечом – раз, другой… Он почувствовал, как меч рассекает плоть. В темноте сверкнули глаза оборотня – зеленые, холодные, жуткие. Хольгер вновь поднял меч и в слабом свете вспыхнувшего поодаль факела заметил, что на клинке нет ни капли крови. Железо не ранило оборотня.

Папиллон ударил копытом, опрокинул волка и стал топтать его. Неуязвимая косматая тень откатилась в сторону и исчезла в темноте. Брошенный ребенок остался на земле, заливаясь слезами.

Прежде чем люди успели добежать к ним, Алианора снова стала человеком. Она подняла с земли испачканную кровью и грязью девочку и прижала к груди.

– Ах, бедное дитя, маленькая моя, уже все хорошо. И ничего с тобой не случилось. Разве что несколько царапинок. Перепугалась, бедняжка? Зато теперь ты сможешь рассказать своим детям, как лучший на свете рыцарь однажды спас тебя. Вот ты уже и не плачешь…

Мужчина с окладистой черной бородой, очевидно отец малютки, почти вырвал девочку из рук Алианоры, прижал к себе и вдруг, отчаянно зарыдав, упал на колени.

– Успокойся, – сказал Хольгер, – возьми себя в руки. Ребенок жив и невредим. Мне нужны люди с факелами. Ты, ты и ты, идите сюда. Мы должны схватить волка.

Часть мужчин, перекрестившись, отвернулись. Кузнец Одо потряс кулаком и мрачно спросил:

– Как мы это сделаем, рыцарь? Он не оставляет следов ни на земле, ни на камне. Он доберется до своего дома и снова станет одним из нас.

Хуги потянул Хольгера за рукав.

– Мы его выследим, если прикажешь, – сказал он. – У меня свербит в носу от его смрада.

Хольгер принюхался.

– Я ощущаю только запах навоза и помойки.

– Да, но ты ведь не лесовик. Быстро, рыцарь, спусти-ка меня на землю, а я уж пойду по следу. Только смотри, держись ко мне поближе.

Хольгер поднял Алианору в седло и двинулся за Хуги. Фродар и Одо шли по обеим сторонам от него, высоко подняв факелы. Сзади, вооруженные ножами и палками, двигались самые отважные из городских жителей. «Если мы его схватим, – подумал Хольгер, – нам понадобится силой удерживать его и попытаться связать. А там… Там будет видно».

Путь волка все время кружил по городу. Вскоре Хуги вывел их на рыночную площадь, мощенную брусчаткой.

– Запах острый, как горчица! – воскликнул он. – Никто на свете не смердит так, как оборотень, который недавно сменил обличье.

«Не результат ли это выделений каких-то желез?» – мелькнуло в голове Хольгера.

Они миновали площадь и двинулись по относительно широкой улице. В домах светились окна. Хуги, не отвлекаясь по сторонам, вел прямо и прямо – до тех пор, пока за спиной Хольгера не прозвучал испуганный голос Фродара:

– Нет! Только не дом моего господина!

Глава 14

Дом рыцаря выходил фасадом на церковную площадь. Кухня и конюшня стояли отдельно. Сам дом выглядел не слишком роскошно – деревянный, крытый соломой, он был немного просторнее, чем дачный домик в далекой Дании. Парадный вход был закрыт, из щелей в ставнях окон сочился свет. В конюшне надрывались псы.

Хуги подошел к двери, обитой железом.

– Волк вошел сюда, – сказал он.

– А мой господин и его семья там совсем одни! – Фродар подергал дверь. – На засове! Сэр Ив! Ты слышишь меня? Все ли в порядке?

– Одо, зайди в дом сзади, – приказал Хольгер. – А ты, Алианора, поднимись в воздух и следи сверху.

Он подъехал к двери и постучал в нее рукояткой меча. Кузнец с группой мужчин скрылся за углом. Хуги поспешил за ними. Отовсюду на площадь стал стекаться народ. В неверном свете факелов Хольгер узнавал знакомые лица: пастухи с дороги. С копьем в руке к нему подошел Рауль.

Стук в дверь отзывался в доме эхом.

– Умерли они там, что ли? – вскричал Фродар. – Нужно взломать дверь! Люди, что вы стоите?!

– Нет ли в доме черного хода? – спросил Хольгер. Кровь молоточками стучала в висках, но он не испытывал страха перед чудовищем. Он делал работу, для которой был призван.

Хуги протиснулся к нему сквозь толпу и дернул за стремя.

– Здесь других дверей нет, – сообщил он. – А все окна закрыты наглухо. Я все обнюхал: волк в доме, он не выходил. Теперь он от нас не уйдет.

Горожане притихли и ждали, готовые ко всему. Свет факела осветил испуганное лицо какой-то женщины, блеснул на мокром от пота лбу мужчины, отразился в обнаженном клинке. Над толпой щетинилось оружие – копья, топоры, косы, пики, цепи…

– Нет никого, – ответил Фродар. – Прислуга, как стемнеет, расходится по домам. На ночь остается только старый Николя, но он вот он, вместе с конюхами. Давай войдем, сэр рыцарь.

– Именно это я и хотел предложить. Разойдитесь немного.

Фродар и Рауль быстро и грубо оттеснили толпу. Хольгер похлопал Папиллона по шее и шепнул ему:

– Ну, мальчик, покажи, покажи им, чего мы стоим.

Конь разбежался – и передние копыта с грохотом ударили в дверь. Засов отлетел. Путь был свободен.

Хольгер въехал в дом и оказался в длинном зале с глиняным полом, кое-где покрытым потрепанными циновками. Стены, вдоль которых тянулись лавки, были украшены охотничьими трофеями и оружием. Между стропилами колыхались запыленные боевые знамена. При свете свечей в канделябрах можно было убедиться, что в помещении никого нет. Из толпы, ввалившейся вслед за Хольгером, донеслись яростные восклицания. Кто-то, закованный в сталь, вырвался вперед и поднял меч.

– Кто ты?! Что это за разбой?!

– Сэр Ив! – воскликнул Фродар. – Волк не причинил тебе вреда?

– Какой волк? В чем дело, черт побери? Кто ты, рыцарь? Как ты объяснишь мне, что вломился в мой дом? Или ты мой враг? Если нет, то, клянусь богом, ты сделал все для того, чтобы им стать!

Хольгер соскочил с коня и подошел к хозяину. Сэр Ив де Лурвиль был высоким худым мужчиной с апатичным лошадиным лицом и обвислыми серыми усами. Доспехи на нем были куда изысканнее, чем у Хольгера. Герб на его щите – черная волчья голова на фоне красных и серебряных полос – показался необычайно точно соответствующим ситуации. Кто-то из его предков мог быть стопроцентным оборотнем, и, когда все об этом забыли, герб сохранил память…

– Я сэр Хольгер из Дании. Я и множество других людей видели волка собственными глазами. Только благодаря милосердному провидению нам удалось спасти ребенка, которого он похитил. Он убежал. Его след привел нас сюда.

– Да! – воскликнул Хуги. – След ведет прямо в дом!

Ропот пробежал по толпе.

– Ты лжешь, карлик! Я просидел здесь весь вечер. Никакой зверь не вбегал сюда, – сэр Ив ткнул мечом в сторону Хольгера. – И здесь нет никого, кроме моей больной жены и моих детей. И если кто-то решится сказать, что я лгу…

Роль смельчака была ему не по плечу: голос выдавал его растерянность. Ему ответил Рауль:

– Если все это так, сэр Ив, то оборотнем, значит, должен быть кто-то из твоих домашних.

– Что? – гневно воскликнул рыцарь. – Видно, ты перетрудился сегодня. Я прощаю тебе эти слова. Но если кто-нибудь еще осмелится сказать так, отправится на виселицу!

– Лесовик! – сказал сквозь слезы Фродар. – Ты уверен?

– Кому вы поверили! – загрохотал сэр Ив. – Этому недочеловеку и какому-то неизвестному с большой дороги? Разве не я все эти годы охранял вас от зла?

За его спиной возник юноша лет четырнадцати, щуплый и светловолосый. На голове его был шлем, в руках – щит и меч.

– Я здесь, отси! – звонко выкрикнул он и впился в Хольгера зелеными злыми глазами. – Я, Ги, сын Ива де Лурвилм, хоть еще и не посвящен в рыцари, обвиняю тебя во лжи и вызываю на бой.

Хольгер был тронут. Мальчик еще очень молод, но его храбрость делает ему честь.

«Не торопись делать выводы», – одернул он себя. Оборотень может производить самое выгодное впечатление до тех пор, пока его метаболизм не разбудит в нем жажду убийства. Он вздохнул и вложил меч в ножны.

– Я не хочу сражаться, – сказал он. – Если люди скажут, что не верят мне, я уйду.

Горожане беспокойно зашевелились. Многие прятали глаза. Вдруг в дверях появился Одо: он расталкивал людей, прокладывая дорогу Алианоре.

– Дева-лебедь будет говорить! – крикнул он. – Дева-лебедь, которая спасла Люси! Тихо, вы там, поберегите лбы, или они кое у кого треснут!

Наступила полная тишина, нарушаемая только лаем собак на улице. Хольгер заметил, как побелели костяшки пальцев Рауля, сжимающего копье. Какой-то коротышка в одеянии священника упал на колени, прижимая к груди распятие. Ги разинул рот. Сэр Ив отшатнулся, как человек, получивший удар в живот. Все взгляды были прикованы к Алианоре. Она стояла в центре зала, стройная и гибкая, и свет свечей мерцал в ее каштановых волосах.

– Кто-то из вас обо мне слышал, наверное, – начала она. – Я живу у озера Аррои. Не люблю хвалиться, но в городах, которые ближе к моему дому – в Тарнберге, Кромодню, – вам расскажут, сколько заблудившихся детей я вывела из леса и как заставила саму фею Маб снять заклятие с мельника Филиппа. Я знаю Хуги с детства и готова поручиться за него. А сэр Хольгер… Счастье для вас, что могущественнейший рыцарь, какого когда-либо знал мир, прибыл к вам именно сейчас, чтобы освободить вас от волка, прежде чем тот успеет унести жизни многих. Будьте послушны ему – вот и все, что я хочу вам сказать.

Из толпы, ковыляя, вышел старик и, прищурив подслеповатые глазки, произнес в тишине:

– Ты что же, хочешь сказать, что это – Защитник?

– Ну-ну… – попробовал возразить Хольгер, но старик продолжал:

– Защитник? Тот, кто придет в час самой лютой напасти?.. Дед рассказывал мне эту легенду, но не говорил имени… Так это, выходит, ты, сэр рыцарь? Ты?

– Нет, – сказал Хольгер, но его никто не услышал. Все, казалось, заговорили сразу. Рауль с копьем наперевес рванулся вперед.

– Святое Небо! Моим господином не будет тот, кто пожирает детей! – крикнул он.

Фродар взмахнул мечом, но без особого рвения. Удар пришелся по древку копья. Мгновением позже четверо мужчин уже прижимали оруженосца к полу.

Сэр Ив бросился на Хольгера. Датчанин едва успел выхватить меч и отразить удар. Ответным ударом он расколол щит сэра Ива. И следующим выбил у него меч. Двое горожан скрутили своему господину руки. Ги полез в атаку, но был остановлен пиками, нацеленными ему в грудь.

– Рауль, Одо, успокойте людей! – приказал Хольгер. – Не позволяйте никого обижать. Ты, ты и ты, – указал он на троих молодых горожан, – охраняйте вход. Никто не должен отсюда выйти. Хуги и Алианора, идите за мной.

Он сунул меч в ножны и зашагал в глубину дома. Перпендикулярно главному залу шел коридор с резными деревянными панелями. Хольгер отворил крайнюю дверь и вошел в комнату, увешанную шкурами и гобеленами, попорченными молью. Пламя свечей освещало лежащую на просторном ложе женщину. Прямые светлые волосы, милое лицо, болезненный румянец на щеках. Она прижимала ко рту платок и надсадно кашляла.

«Грипп», – определил Хольгер.

Рядом с кроватью сидела девушка лет семнадцати. Безукоризненная фигурка, длинные светлые волосы, голубые глаза, маленький вздернутый носик и изумительно красивые губы. Она была одета в простое одноцветное платье, перетянутое пояском с золотой пряжкой.

Хольгер поклонился:

– Благородная дама и благородная девица, прошу извинить меня за это вторжение. Меня принудили к нему обстоятельства.

– Мы знаем, – нервно ответила девушка. – Я все слышала.

– Я имею честь говорить с дочерью сэра Ива, не правда ли?

– Да. Мое имя Рембер. А это моя мать Бланшфлор.

Упомянутая дама высморкалась и со страхом взглянула на Хольгера. Рембер нервно ломала пальцы.

– Я никак не могу поверить тебе, рыцарь, – продолжала она. – Ты утверждаешь, что один из нас… хищный зверь…

– След ведет сюда, – сказал Хуги.

– Значит, никто из вас не видел, как оборотень вошел сюда? – уточнил Хольгер.

Бланшфлор покачала головой. Рембер пояснила:

– Мы все были в разных комнатах. Ги в своей, я в своей, а мать спала здесь. Двери были заперты. Отец сидел в зале. Когда я услышала шум, то прибежала сюда, чтобы успокоить мать.

– Тогда выходит, что оборотень – сэр Ив, – сказала Алианора.

– Отец? Нет-нет! – испугалась Рембер. Бланшфлор закрыла лицо руками. Хольгер повернулся к двери.

– Идем дальше, – скомандовал он.

Комната Ги располагалась под лестницей, ведущей в башню, а Рембер – напротив, в противоположном конце коридора. И та и другая оказались обставленными в полном соответствии со вкусами и интересами девушки и юноши их круга и возраста. Во всех комнатах имелись окна, выходящие во двор. Запах оборотня, по словам Хуги, витал здесь повсюду. Зверь, по-видимому, наведывался в эту часть дома из ночи в ночь. Правда, из этого отнюдь не следовало, что все непременно должны были видеть его: он мог проникать через окно, когда все спали.

– Кто-то из них троих, – пробормотала Алианора.

– Ну да, – подтвердил Хуги. – Из четверых. Их мать тоже может быть оборотнем, Здоровье возвращается к нему, когда он меняет шкуру.

Помрачневший Хольгер вернулся в зал. Рауль и Одо навели здесь образцовый порядок. Горожане стояли вдоль стен, Папиллон сторожил вход, сэр Ив и Ги сидели в высоких креслах, привязанные ремнями. Фродар, тоже связанный, лежал на полу. Священник тихонько бормотал молитву.

– Ну? Что? – Рауль подбежал к Хольгеру. – Кто из них носит проклятие?

– Пока не знаем, – ответила за него Алианора. Ги плюнул в сторону Хольгера.

– Когда я увидел тебя без шлема, то сразу подумал, что ты мало похож на рыцаря, – язвительно проговорил он. – А теперь, когда ты ворвался в покои беззащитных женщин, я наверняка знаю, что ты не рыцарь.

В зал зашла Рембер. Подойдя к отцу, она поцеловала его в щеку, потом обвела взглядом зал и сказала:

– Вы все хуже зверей, вы, поднявшие руку на своего господина!

Одо покачал головой.

– Нет, девица, – сказал он. – Господин, который не заботится о своих людях, – не господин. У меня дома остались маленькие дети, и я не хочу, чтобы их сожрали живьем.

Рауль ударил копьем в пол.

– Волк должен умереть сегодня! – возвестил он. – Назови его имя, сэр Хольгер! Его или ее имя. Назови имя волка!

Хольгер промычал что-то невразумительное. От волнения у пего пересохло во рту.

– Но мы не можем сказать! – воскликнул Хуги.

– Тогда… – Рауль обвел пленников пасмурным взглядом. – Может, зверь признается сам? Я обещаю ему легкую смерть: удар в сердце серебряным ножом.

– Обойдемся и железным, – продолжил Одо. – Ведь он в человеческом облике. Отвечайте. Я не хотел бы прибегать к пыткам.

– Если никто не признается, то придется умереть всем, – заключил Рауль. – Священник здесь – он исповедует.

Ги заскрипел зубами. Рембер окаменела. Из глубины дома донесся сухой кащель Бланшфлор. Ив, казалось, впал в забытье. Вдруг он тряхнул головой и сказал:

– Ладно. Это я оборотень.

– Нет! – крикнул Ги. – Это я!

Рембер усмехнулась:

– Они оба лгут. Настоящий оборотень – это я, добрые люди. Но не убивайте меня, ведь достаточно меня хорошо стеречь – до тех пор пока я не уеду отсюда к своему жениху в Вену. Там, далеко от Фейери, я буду за пределами сил, которые принуждают меня к превращениям.

– Не верьте ей! – крикнул Ги.

Ив затряс головой и замычал, как от зубной боли.

– Так дело не пойдет, – сказал Рауль. – Мы не можем допустить, чтобы оборотень ушел живым. Отец Вальдебрун, ты готов причастить всех членов этой семьи?

Хольгер достал меч и заслонил собой пленников.

– Пока я жив, здесь не прольется кровь невинного, – услышал он металлический голос, в котором с удивлением узнал свой собственный.

Кузнец Одо сжал кулаки.

– Я не хотел бы обижать тебя, сэр, но, если это понадобится для блага моих детей, я это сделаю.

– Если ты Защитник, – прозвучало в толпе, – то назови нам имя врага.

Снова настала напряженная тишина. Хольгер чувствовал, как его спину сверлят три пары глаз. Он должен найти ответ, Но как? Он не гений и не пророк, он всего лишь инженер-прагматик. Правда, теперь он не может, как когда-то, дать голову на отсечение, что все на свете вопросы можно решить с помощью одного только здравого смысла. Однако… эту загадку, кажется, можно… Он не детектив, но и оборотень не профессиональный преступник. Вся ситуация разложима на логические конструкции… Внезапная догадка буквально ошеломила его.

– Да! Слава богу, да! – воскликнул он.

– Что? Что? – оживилась толпа.

Хольгер начал говорить. Удивительным было то, что он и сам не знал, чем закончит свой монолог, но толпа, не замечая его неуверенности, впитывала каждое слово.

– Тот, кого мы сегодня ищем, – оборотень от рождения. Ему не нужно магической кожи, как, например, Алианоре. А значит, одежда не может меняться вместе с ним, не так ли? Следовательно, на разбой он выходит голым. Фродар сказал мне за минуту до появления волка, что оставил своего господина в полном рыцарском облачении, пьющим пиво здесь, в доме. Но даже с посторонней помощью сэр Ив не смог бы в течение кратких минут снять с себя латы и оружие, которые и сейчас на нем, а затем облачиться в них снова. Следовательно, он не оборотень. Точно так же и Ги взял на себя вину только для того, чтобы выгородить кого-то другого. Он проговорился, сказав, что видел меня без шлема. А ведь сегодня я снимал шлем только однажды, когда спрашивал о дороге сюда. И надел его снова, когда началась суматоха. Волк не мог видеть меня без шлема. Он был в это время… точнее, она была в том доме. Она вбежала туда через заднюю дверь и выскочила в окно, закрытое ставнями. Думаю, что Ги видел меня с вершины башни над его комнатой. И, следовательно, его не было там, где мы видели волка. Что касается леди Бланшфлор… – Хольгер задумался. «Как, черт побери, объяснить им природу болезни, вызванной вирусами?» – Леди Бланшфлор больна, и этой болезнью не болеют собаки и волки. И если бы она превратилась в волка, то мгновенно стала бы здоровой, но она была бы, конечно, слишком слаба, чтобы вести себя так агрессивно и дерзко. К тому же, превратившись, она убила бы вирус… то есть демона, вызывающего болезнь, – и после обратного превращения осталась бы здоровой. Но у нее жар и кащель. Думаю, ее нужно избавить от подозрений.

Рембер прижалась спиной к стене. Ее отец застонал и в мольбе протянул к ней руки.

– Нет… нет… нет… – повторял он.

Толпа свирепо заворчала и, выставив вперед копья и вилы, стала надвигаться на Рембер.

Девушка упала на четвереньки, черты ее липа стали стремительно искажаться.

– Рембер! – крикнул Хольгер. – Нет! Не нужно!.. Яне допущу!..

Рауль попытался достать ее копьем. Алианора бросилась к ней и обхватила руками текущее тело.

– Не нужно! – умоляла она. – Нет, сестра, вернись! Он спасет тебя, он обещает!..

Лязгнули клыки, пытаясь сомкнуться на ее плече. Алианора ловко натянула губы волка на его клыки. Теперь он не мог ее укусить.

– Сестра! Сестра! Мы хотим тебе только добра!

Чтобы удержать толпу, Хольгер вынужден был пустить в ход кулаки. Несколько самых горячих оказались на полу – это успокоило остальных. Они остановились и замолчали, глядя исподлобья.

Хольгер обернулся к Рембер. Человеческий образ опять вернулся к ней, и она, рыдая, прижалась к Алианоре.

– Я совсем не хочу этого! Я не хочу! Это накатывает само! Я боялась… Меня сожгут… Отец Вальдебрун, отчего я проклята? Теперь мне гореть в аду?.. О, дети так кричат…

Хольгер обменялся взглядом со священником.

– Это болезнь, – сказал он. – Здесь нет ее злой воли. Что она может сделать…

Сэр Ив смотрел перед собой отсутствующим взглядом.

– Я подозревал, что это она, – пробормотал он. – Когда волк вбежал в дом, я знал, где Бланшфлор и Ги… Я запер дверь. Я хотел… Я думал, мне удастся ее удержать, а потом она уедет.

– Почему бы и нет? – вмешался Хольгер. – По-моему, это разумно. Если увезти ее достаточно далеко, влияние сил Срединного Мира ослабеет, и превращения прекратятся. До той поры ее нужно, конечно, хорошенько стеречь.

– Прольется свет и осветит ее душу, – мягко сказал священник. – Тогда ей потребуются воля и утешение.

– Честно говоря, – продолжал Хольгер, – она пока что не совершила ничего ужасного. Ее отец выплатит компенсацию тем, кто понес какой-либо ущерб, а также родителям раненых детей. Их, кажется, всего двое? И отвезет ее в Вену как можно скорее. Я думаю, хватит и сотни миль, чтобы уйти от опасности. В империи, конечно, обо всем этом знать не должны.

Рауль бросился к ногам сэра Ива, а Одо, сопя, стал возиться с узлами веревок.

– Господин, прости нас! – воскликнул пастух.

Ив слабо улыбнулся:

– Боюсь, что это я должен просить прошения. И прежде всего – у тебя, сэр Хольгер.