Текст книги "Три сердца и три льва (Сборник)"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

– Тебе, стало быть, приносят и человеческие жертвы? – с содроганием спросил Хольгер.

– Каждый год – юношу и девушку. Только не знаю зачем. Я не тролль и не каннибал, чтобы потчевать меня таким угощением. Но они думают иначе. И наряжают этих бедняг в праздничные одежды. – Русель взглянула на него самым невинным взглядом.

«Существо без души», – подумал Хольгер.

Русалка запустила руку в середину кучи и выдернула из хлама допотопное точило. Деревянная рама казалась насквозь прогнившей, бронзовые детали окислились, но точильный круг отзывался на повороты рукоятки.

– Разве не смешные у меня игрушки? Выбирай что угодно, – она обвела рукой сокровищницу. – Включая меня.

В этом могильнике Хольгеру стало сильно не по себе. Но он сделал над собой усилие, изобразил улыбку и сказал:

– Я уже выбрал. Но сперва займемся стилетом. Ты можешь покрутить рукоятку?

В ее грациозном теле таилась невероятная сила. Она уперлась ногами в дно и так раскрутила точило, что образовался небольшой водоворот. Точило мощно и ровно гудело. Хольгер коснулся его стилетом.

Раздался неприятный скрежет. Откуда-то вновь появились щуки и свирепо уставились на него.

– Быстрее, – попросил он. – Если можно.

Точило завыло. Рама тряслась, от оси летели зеленые клочья. Господи, лишь бы эта рухлядь не развалилась!

Щуки буквально обнюхивали его. Русель не желала рисковать: у него в руках было оружие. Ее верные слуги за три минуты обглодают его до костей. А затея могла и провалиться. Но ведь и под водой предметы нагреваются от трения, а магний горит в воде…

– Может, хватит? – взмолилась Русель. – Я уже устала.

– Ну еще чуть-чуть! – Он всем телом налег на стилет.

Вспышка света ударила его по глазам. Русалка закричала.

Хольгер, закрыв глаза, стал размахивать перед собой стилетом. Одна из щук умудрилась все же цапнуть его за лодыжку, он пинком отшвырнул ее и, оттолкнувшись, рванулся вверх.

Ослепленная Русель осталась внизу. Она кричала, приказывая щукам атаковать. Но за Хольгером погналась только одна. Он взмахнул факелом – и она сбежала. Адские рыбы либо тоже не выдержат и ультрафиолета, либо власть Русель над ними ослабевала на расстоянии. Второе казалось более правдоподобным: любая магия теряла силу на расстоянии.

Он изо всех сил работал ногами и загребал свободной рукой. Быстрее вверх! Как будто из космической дали донесся до него голос русалки:

– Ольгер, Ольгер, зачем ты меня покидаешь? На суше тебя ждет смерть! Вернись, Ольгер! Ты узнаешь блаженство со мной…

Он греб изо всех сил. Ее гнев словно толкнул его в грудь:

– Тогда – умри!

Вода хлынула ему в легкие. Чары были сняты. Он едва не выронил факел. Русель, окруженная стаей щук, догоняла его. Вверх, вверх! Мышцы деревенели, мутилось сознание… Вверх!

Он вынырнул и закашлялся, захлебнувшись воздухом Луна выстелила на воде светящуюся дорожку. Хольгер устремился к берегу. Вскоре ноги нащупали дно. Он опустил факел к поверхности воды и побежал. Свет горящего магния угас как раз тогда, когда он подбежал к камышам. Он выскочил из воды, споткнулся, упал, вскочил и помчался по черной раскисшей почве.

Потом, уже порядочно удалившись от озера, он снова упал, но не стал подниматься. Сердце готово было выскочить из груди. Мокрая холодная одежда неприятно липла к телу. Он долго лежал, переводя дыхание, пока смертельная усталость не оставила его.

Глава 20

Лагерь не пришлось искать долго. Выделяясь на фоне лунного неба, черный валун торчал из земли, как корабль; ветер гнал облако, и это создавало иллюзию, что корабль плывет. К какому берегу его вынесет?

Холыер вскарабкался на скату. От костра оставалась только кучка багровых углей. Кони жались друг к другу. Карау стоял на краю, устремив взгляд на север. Ветер трепал его одежду. Лунный свет играл на обнаженном клинке.

К Хольгеру метнулась низкая тень, схватила его за штаны и разъяренно дернула.

– Куда ты пропал, человек? Мы тут сошли с ума! Почему от тебя так смердит нечистью? Почему ты мокрый? Что с тобой приключилось?

Карау обернулся. Из-под шлема сверкнули белки глаз. Увидев Хольгера, он молча поднял руку в знак приветствия и снова отвернулся, весь поглощенный созерцанием чего-то важного для него. Хольгер взглянул на север. Там, на краю долины, под вздымающимися к небу горами, мерцало бледно-красное зарево, словно кто-то жег большой костер.

– Где Алианора? – испуганно спросил он.

– Полетела искать тебя, сэр Руперт, – ответил Карау простым и будничным тоном. – Когда ты исчез, она превратилась в лебедя и поднялась в небо, чтобы осмотреть долину сверху. Боюсь, она полетела туда, где зарево. А я сомневаюсь, что в этих краях вокруг больших костров собираются добрые люди.

– И ты не остановил ее? – вскипел Хольгер. – Почему?!

– Благородный рыцарь, – учтиво отвечал Карау, – как я мог остановить ее, если она поднялась в воздух прежде, чем я успел подняться с земли?

– Так оно и было, – встал на защиту Карау Хуги. – Лучше ты расскажи нам, где пропадал. Вижу, что враг сумел взять тебя в оборот.

Хольгер сел у костра, протянул ладони к огню и выложил спутникам историю своего пленения и бегства. Хуги поскреб бороду и подытожил:

– А что я тебе говорил? Я не из тех, кто любит напоминать о своих словах, но я предупреждал, что это место нечистое. Так что в следующий раз не стоит отмахиваться от Хуги, как от назойливой мухи. У него тоже, конечно, бывают промашки, но куда реже, чем попадание в цель. А доказательство тому – и этот пример, и множество других историй из моей жизни, и только врожденная скромность не позволяет поведать вам о них. Но об одном случае, когда я предупреждал бедного сэра Турольда, что в некоем гроте водится мантикора…

Карау все так же спокойно оборвал карлика:

– Все это говорит о том, сэр Руперт, что твоя миссия не укладывается в обычные рамки. Иначе откуда такое нагромождение препятствий?

Хольгер был слишком измучен, чтобы вновь городить какие-нибудь объяснения, и промолчал. Вместо ответа он занялся своим платьем: снял и развесил мокрое вокруг костра и стал рыться в тюке в поисках сухого белья. Именно в этот момент над их головами раздалось хлопанье крыльев. Мелькнувший на фоне голубого неба белый силуэт заставил его побить все рекорды по скоростному надеванию мокрых штанов.

Алианора приземлилась и приняла человеческий вид. Увидев Хольгера, она ойкнула и бросилась было к нему, но, что-то вспомнив, остановилась. Темнота скрадывала выражение ее лица.

– Итак, ты цел и невредим, – холодно произнесла она. – Я летала туда, на зарево. Там лысая гора и… – Ее голос дрогнул. Она взглянула на Карау, словно прося у него помощи. Тот снял епанчу и набросил на плечи Алианоре.

– И что увидела там самая храбрая и прекрасная из женщин? – тихо спросил он, заботливо оправляя епанчу на худеньких плечах.

– Они правят там шабаш, – она всмотрелась в бездонную, безмолвную темноту. – Я никогда не видела шабаша, но это, конечно, он. Тринадцать мужчин стоят полукругом у алтаря, и перед ними лежит сломанный крест. Их одежды и украшения… Наверно, это вожди диких племен. Все они старые, очень старые, а в их лицах такое зло, что, увидев их, я едва не упала на землю. Чудовища… Этот кошмар будет преследовать меня всю жизнь… Эти тринадцать стояли и смотрели на алтарь, а на нем в луже крови… – она подавила стон. – В луже крови лежал младенец… с перерезанным горлом… А над алтарем росла, как снежный ком, мгла… Я повернулась и улетела. Это было не меньше часа назад… Но я не могла заставить себя вернуться к вам, пока ветер не выдул из меня ужаса…

Она упала на колени и спрятала лицо в ладони. Карау тронул ее за плечо – она со стоном оттолкнула руку. Тогда подошел Хуги и погладил ее по голове. Алианора, плача, обняла его, и карлик стал ей что-то нашептывать.

Карау приблизился к Хольгеру и хмуро сказал:

– Значит, то, что я слышал в И-Бразеле, правда. Хаос стягивает силы. Хаос готовится к войне. – Он помолчал. – Несколько сотен лет назад мне случилось странствовать по этим местам. Здешние дикари и тогда были язычниками, но их вера была чище. Они не чтили дьявола и не ели человеческого мяса. Но испорченность сделала их игрушкой в руках врага человеческого рода. Их вождей приняли в темный круг, и теперь они готовы вести свои племена против жителей долин. Может быть, этот шабаш – один из военных советов.

– Я тоже так думаю, – согласился с ним Хольгер. Карау понял его ответ по-своему.

– Ты думаешь о многом, но прячешь свои мысли от нас, – на что-то намекнул он. – Впрочем, не будем. Сон принесет больше пользы, чем разговоры. Но в следующий раз я все же осмелюсь задать тебе несколько вопросов.

Нелегкий выдался день. Натянутые, как струна, нервы долго не давали Хольгеру заснуть. Наконец он впал в беспокойную дремоту, то просыпаясь и ворочаясь, то погружаясь в причудливый лабиринт сновидений. Такой сон утомлял больше, чем освежал, поэтому он даже обрадовался, когда Хуги наконец потряс его за плечо: ему выпало дежурить перед рассветом.

Взошло солнце. Они торопливо позавтракали, оседлали лошадей и двинулись в путь, когда озеро еще дымилось ночным туманом. Вскоре оно скрылось с глаз. Дорога шла вверх. Становилось холодно, ветер гнал по небу свинцовые тучи. Последнее дерево осталось внизу, и только жесткая серебристая трава как-то скрашивала однообразие серого камня. Вершины крутых утесов заслоняли небо.

Указав на крутой и гладкий северный склон, Алианора сказала, что на плоскогорье им лучше всего взойти по нему. С воздуха она высмотрела удобную для восхождения расселину. Другие, более пологие тропы проходили слишком близко от туземных селений.

Хуги поморщился и плюнул.

– Неудивительно, что даже варвары сторонятся этого склона, – проворчал он. – От него за милю смердит троллем; в нем, думаю, его нор и туннелей – как дыр в сыре.

Алианора нахмурилась. Хольгер попытался пошутить:

– На нашем боевом счету целый зверинец: ведьма, фарисеи, дракон, великан, оборотень и русалка. Что нам какой-то тролль?

– Я предпочел бы с ними всеми разом столкнуться, чем со зверем из этой горы, – мрачно произнес Хуги. – Рядом с великаном он как росомаха с медведем. Не такой, правда, громадный, но яростный и свирепый без меры и страшно изворотливый. А жизни его лишить только удушением можно. Великанов-то немало от человеческих рук полегло, но, говорят, ни один рыцарь из схватки с троллем живым не вышел.

– Как же так? – нахмурился Карау. – Разве они не боятся железа?

– Боятся, конечно, жжет оно их, как тебя бы жгла раскаленная кочерга. Только от того он еще больше свирепеет и прет на врага. А раны – что? Он их потом залечит. – Хуги помолчал и вдохновенно продолжил: – Тролли, да будет вам известно, в родстве с гхоулами, выедающими мертвецов из гробов, и ежели священные вещи не очень сильны, то им они не страшны. Крест, например, годится, только если он чудотворный. Вот так. Мог бы я вам о них еще рассказать, да сам ничего не знаю, потому как тех, кто тролля видел и живым возвратился, почти что и нет на земле.

Карау вспомнил рыцарский кодекс.

– Тем больше чести убить его! – воскликнул он. «Дудки, – подумал Хольгер. – Лучше остаться живым». Около полудня, вынырнув из узкого ущелья, они увидели перед собой людоедов. Встречи никто не ждал. Хольгер с проклятием натянул поводья. Страха не было – драться так драться.

Дикарей было около двух десятков. Они торопливо спускались по склону, но, заметив путешественников, взвыли, резко изменили маршрут и побежали к ним навстречу.

Высокий и уродливый предводитель бежал впереди всех. Его желтые волосы были заплетены в косы, лицо размалевано красными и синими полосами, голову украшали бычьи рога и сноп ярких перьев. На плечах развевался короткий плащ из барсучьих шкур, бедра закрывала мохнатая юбка-килт.

Он кричал и размахивал стальным боевым топором. Остальные были ему под стать. Сборище чучел, вооруженных топорами, копьями и мечами. У одного из них, почти голого, торчал на голове ржавый рыцарский шлем, другой дул в деревянную дуду, третий громыхал толстой железной цепью на шее – и все они мчались на Хольгера.

– Назад! – крикнул Карау. – Бежим!

– Это нас не спасет, – возразил Хольгер. – По таким камням человек передвигается быстрее лошади. Кроме того, у нас нет времени на игру в прятки.

Брошенное копье вонзилось в землю впереди в нескольких метрах от них.

– Алианора! В воздух! – скомандовал Хольгер. – Ты там будешь в безопасности.

Она отрицательно покачала головой и подъехала к нему поближе.

– Оттуда ты сможешь помогать нам, – подсказал Карау. Этот довод она приняла. Взмахнув белыми крыльями, лебедь взмыл вверх.

Превращение Алианоры ошеломило нападающих. Они остановились как вкопанные. Некоторые упали на колени, другие взвыли, третьи закрыли лица руками.

– Слава Аллаху! – воскликнул Карау. – То есть… слава богу! Их испугала магия.

Белая птица спикировала на людоедов. Вождь вырвал лук из рук ближайшего воина и натянул тетиву. Лебедь едва успел увернуться. Вождь криками и пинками стал приводить своих людей в чувство.

– Ого! – скривился Хуги. – Этот наверняка принадлежит к черному кругу и, видно, магии не боится. Он их сейчас на нас натравит.

– Не похоже, что он очень уверен в себе, – спокойно, словно разговор происходил за обеденным столом, проговорил Карау и снял с плеча короткий, с двойным выгибом лук. – Еще бы один такой магический фокус…

Еще один фокус! Легко сказать. Хольгеру ничего не приходит в голову, кроме карточных фокусов… Хотя…

– Хуги! – бросил он. – Высеки мне огонь.

– Зачем?

– К черту вопросы! Огня!

Пока гном извлекал из мешочка на поясе кресало, Хольгер успел набить трубку. Когда трубка разгорелась как следует, крадущиеся к ним дикари были совсем близко. Уже можно было разглядеть шрам на лбу одного, костяную палочку в носу другого… Топот босых ног и сиплое дыхание… Хольгер глубоко затянулся и – выпустил клуб дыма.

Дикари застыли как статуи. Он курил с таким остервенением, что из глаз полились слезы, а из носа закапало. Ветра, к счастью, здесь не было. Варвары стояли, разинув рты и вытаращив глаза.

Выпустив очередное облако дыма, Хольгер поднял руку и заревел:

– У-у-у-у-у!!!

Врагов будто ветром сдуло. Склон усеяло брошенное в панике оружие, а через миг откуда-то из-за скал донесся удаляющийся вой.

Вождь, однако, остался. Один как перст. Хольгер вытащил меч. Вождь заскулил и тоже исчез. Карау пустил ему вслед стрелу, но промахнулся.

Алианора превратилась в девушку и, подбежав к Хольгеру, обняла его за ногу и запричитала:

– О Хольгер! О Хольгер!

Карау держался от смеха за живот.

– Ты гений! – хохотал он. – Просто гений! Руперт, как я тебя люблю!

Хольгер снисходительно улыбнулся. Откуда им знать, что это плагиат и он просто обратился в очередной раз к классике, но не пересказывать же им «Янки при дворе короля Артура»? Довольно и того, что фокус удался.

– Поспешим, – сказал он. – Предводитель этих команчей вряд ли успокоится.

Они тронулись. Хуги принялся рассуждать:

– Да, отвага из них улетучилась вместе с твоим дымом, рыцарь. Однако слышал я, что они храбрые воины. В чем тут дело? Думаю, твоих малых чар испугались оттого, что навидались в последние времена таких мерзких и великих, что стало им самим тошно…

Хольгер тем временем размышлял, преднамеренна или случайна эта встреча. Скорее всего, это дело рук Морганы. Узнав, что Русель не смогла его задержать, она ввела в игру свежие силы…

Карау прервал размышления Хольгера.

– Мне показалось, что наша прекрасная спутница, обращаясь к тебе, произнесла не знакомое мне имя, – сказал он.

– Разве? – вспыхнула Алианора. – Нет-нет, ты ослышался…

Карау поднял брови, но промолчал. Рыцарский кодекс чести не позволяет публично уличать даму во лжи.

А Алианора заторопилась отвлечь его внимание.

– Как скучно путешествовать среди голых скал, – тоном светской кокетки произнесла она. – Не развлечешь ли ты меня, рыцарь, рассказами о своих подвигах и приключениях? Ты совершил их так много и повествуешь с таким искусством…

– Хм… Разумеется.

Карау клюнул на лесть. Он приосанился, подкрутил ус – и его понесло. Такого вранья Хольгер еще никогда не слышал.

Но Алианора! Она слушала этот невероятный вздор с таким откровенным восторгом, что Хольгер в конце концов не выдержал, пнул ни в чем не повинного Папиллона и поскакал вперед.

Глава 21

К вечеру они достигли разлома в скале, к которому вела их Алианора. Дно расселины устилали обломки скал. Подъем на плоскогорье, который они единодушно перенесли на утро, отнимет не меньше часа. Но, сказала Алианора, когда они поднимутся туда, им останется до цели совсем чуть-чуть и дорога будет прямой и ровной.

У подножия скалы они обнаружили крохотную лужайку. В центре торчал грубый каменный истукан: когда-то здесь было капище варваров. Вероятно, тролль, запах которого заставлял морщиться Хуги, поселившись где-то поблизости, вынудил дикарей бросить своего идола на произвол судьбы. Благодаря этому площадка не была вытоптана и ее покрывал тонкий ковер жесткой травы.

Наступила ночь. Поднялся сильный ветер. Оранжевое пламя костра прижималось к земле, искры неслись по воздуху и гасли далеко в стороне. Черное небо было затянуто тучами, сквозь разрывы в них то и дело выкатывался круглый глаз полной луны. Из темноты неслись шорохи, вздохи, стоны…

Все были настолько измучены, что, кое-как перекусив, поспешили завернуться в одеяла и лечь. Хуги выпало первое дежурство. Вскоре он растолкал Хольгера и сразу же захрапел. Хольгер подбросил в костер дров, закутался в плащ и подсел ближе к огню.

Его друзья спали. Неверный свет костра освещал их неподвижные фигуры. Карау даже во сне не терял своего обычного спокойствия и самоуверенности. Хуги свернулся вместе с одеялом в клубок, оставив снаружи только трубно храпящий нос. Взгляд Хольгера остановился на Алианоре. Одеяло сползло с нее, она лежала на боку, свернувшись от холода калачиком и прижав к груди маленькие кулачки. Беззащитная и милая, как ребенок… Хольгер поднялся и поправил на ней одеяло. Поколебавшись, он украдкой коснулся губами ее щеки. Она улыбнулась во сне.

Он вновь подсел к костру и глубоко задумался. Если он сейчас окажется втянутым в водоворот войны, то выдержит все испытания, какие ни пошлет ему господь! Но она… Он не может позволить ей следовать за ним по кругам ада. Прогнать ее? Но где взять силы от нее отказаться?..

Он сжал кулаки.

– Пусть черт поберет этот мир!

И услышал:

– Ольгер!

Он вскочил. Меч вылетел из пожен. Никого. Только мрак за дрожащей границей света. Шум ветра, шепот сухой травы, уханье филина вдалеке.

И снова:

– Ольгер!

– Кто здесь? – вполголоса спросил он. Разбудить остальных?

– Ольгер, – вновь отозвался певучий голос – Не тревожь спящих. Я хочу говорить только с тобой.

Он почувствовал странную истому. Фея Моргана вышла из темноты.

Костер красным светом облил ее длинное сказочное платье, зажег красные искры в темных глазах.

– Что тебе надо? – У него сел голос.

Она улыбнулась – роза расцвела на губах.

– Поговорить с тобой. Иди сюда.

– Нет. – Он потряс головой, отгоняя наваждение. – Этот трюк не пройдет. Я не переступлю круг.

– Тебе нечего опасаться. Те, кто сильнее тебя, сейчас далеко и готовятся к битве, – она пожала плечами. – Что ж, мы можем поговорить и так.

– Что ты для меня опять приготовила? Ешс одну шайку людоедов?

– Те, которых ты встретил сегодня, не причинили бы тебе ни малейшего вреда. Они должны были, не считаясь со своими потерями, захватить тебя в плен целым и невредимым. А потом доставить ко мне.

– А что было бы с моими друзьями?

– О, кто они для тебя, Ольгер? Ты знаешь их всего несколько дней. В них нет ничего достойного твоего внимания. Ты должен уйти со мной. Хотя бы потому, что вождь, которого ты опозорил сегодня, в ярости и клянется, что умрет или съест твое сердце. Ты встретился с горсткой воинов, но сейчас он собрал остальных. Он рвет и мечет, и я не могу удержать его.

– Разве не ты их наставница? Кто же научил их есть человечину?!

Она поморщилась.

– Не я. Но ты прав, мои союзники – демоны и колдуны гор, которых призвал к себе Хаос. Это они насадили веру в дьявола. Я никого ничему не учила. Но хватит об этом! – снова улыбка. – У нас с тобой есть другие интересные темы. Мы знали настоящее счастье. И я верю, что мне удастся вернуть его – и тебе, и себе.

– Счастье с тобой? Пустой звук! – холодно сказал Хольгер.

Он видел, что она говорит искренне. Но он тоже не притворялся. Влечение к ней, от которого он с таким трудом избавился тогда, в роще, исчезло. Перед ним стояла чужая красивая женщина – и только.

– Ты никогда не отличался постоянством в любви, – она все еще продолжала улыбаться. – Когда-то ты взбунтовался даже против своего господина, самого Карла. В твоем лице он приобрел самого опасного соперника. И только твое великодушие положило конец вашему спору…

– И мы с ним стали союзниками, не так ли?

Моргана остановила взгляд на Алианоре и печально вздохнула:

– Теперь над тобою властвуют чары сильней моих… Мне… тяжело, Ольгер. Что ж, остается утешаться прошлым…

– У всех есть прошлое, кроме меня! – с непонятной горячностью бросил он. – Превратить меня в бессмысленного младенца и вышвырнуть за самые дальние рубежи мира – спасибо! Но я вернулся. Вопреки тебе. Благодаря власти, источник которой выше тебя и меня.

– Ты уже так много узнал? – удивилась она. – Но хочешь знать еще больше? Я могу вернуть тебе всю память.

– А чем я буду платить? Друзьями?

– Зачем? Я могу позаботиться о том, чтобы и с ними ничего не случилось. А твои намерения приведут к гибели всех вас.

– Почему я должен верить тебе?

– Позволь мне вернуть тебе память. Выйди из круга, чтобы я могла прибегнуть к чарам, которые рассеют твой мрак. И ты вспомнишь, какие клятвы давал мне.

Он внимательно посмотрел на нее. Она стояла – высокая, сильная, спокойная. Волосы черной волной лились из-под золотой короны. Но он почувствовал, что она напряжена как звенящая струна, которая вот-вот лопнет.

Почему могущественнейшая волшебница боится его? Он стоял и думал. Дул ветер. Спали друзья. Чернело небо. Да, в ее руках могучие силы, и эти силы брошены против него. Но и в нем живет мощь, неподвластная ей. И она удерживает его от рокового шага за круг. Вся магия в мире не имеет теперь власти над ним. И даже прелести Морганы – ничто рядом с серыми озерами глаз и с каштановой копной волос… Ни одно заклинание не может победить это волшебство.

– В том мире, – сказал он задумчиво, – ты только миф. Вот уж не думал, что буду сражаться с мифами.

– Там был не твой мир, – сказала она. – Там ты тоже легенда. Твое место здесь, рядом со мной.

Он покачал головой:

– Оба эти мира – мои. И там, и тут я на своем месте.

Ему стало не по себе. Ну конечно! Почему он не понял этой очевиднейшей веши раньше? Он сам – персонаж каролингско-артуровского круга. Значит, ребенком он читал в книгах двадцатого века о своих собственных древних подвигах!

Но если даже и так – его прошлое спрятано от него. Он мог быть легендарным героем, мог быть кумиром собственного детства, но заклятие Морганы стерло его память…

– Мне кажется, ты сам давно понял, что находишься сейчас в том мире, который больше тебе подобает, – сказала Моргана. – И тебе не хочется возвращаться в тот, – она шагнула к самой границе круга и дотронулась до Хольгера. – Да, это правда, что оба мира идут к кульминации, а ты помещен в их центры и тут, и там. Однако, если ты вмешаешься в борьбу сил, о которых даже ничего не знаешь, ты, скорее всего, потерпишь поражение. Ты погибнешь. А если победишь, то станешь потом горько жалеть об этом. Сбрось с плеч эту ношу, Ольгер, и пребудь со мной, только со мной – в счастье. Еще не поздно!

Он усмехнулся.

– Ты слишком настойчиво уговариваешь меня. Значит, мои шансы на победу достаточно велики, – сказал он. – Ты сделала все от тебя зависящее, чтобы обмануть или пленить меня. Вероятно, следующим твоим шагом станет моя смерть. Но я выбрал свой путь и не сверну с него.

«Что за высокопарный слог! – разозлился он. – Разве таковы в самом деле мои убеждения?»

Он устал. По-настоящему хочется только покоя. Где конец этому блужданию во мраке? Где то место, в котором он мог бы укрыться с Алианорой от жестокости того или этого мира? Нет, он не может позволить себе даже минутного отдыха. На карту поставлено слишком многое. Сколько людей погибнет, если он откажется от борьбы?

Моргана смотрела на него и молчала. В скалах завывал ветер.

– Все предопределено, – наконец нарушила она молчание. – Даже Карау нашел тебя. Великий Ткач плетет твой узор. Но ты зря так уверен, что никто не сможет порвать его нити.

В ее глазах блеснули слезы. Она приблизилась и поцеловала его – поцелуем легким, нежным и полным любви.

– Прощай, Ольгер, – сказала она. Повернулась и растаяла в темноте.

Он стоял как столб и дрожал от холода. Может, все-таки разбудить остальных? Нет, пусть поспят. Им не обязательно знать о том, что произошло. Их это не касается.

Он взглянул на небо, пытаясь определить по положению луны, не подошло ли его дежурство к концу. Небо было затянуто сплошной пеленой. Что ж, он может бодрствовать до утра. Все равно ему не заснуть…

Ветер крепчал. Сквозь его вой послышался грохот камней и звон металла…

– Хей!

Вождь каннибалов прыгнул в круг, освещенный пламенем костра. За его спиной блеснули наконечники копий. Сколько их там – сотня? Две? Они прятались в засаде и ждали, когда фея Моргана покинет его!

– Подъем! – закричал он. – У нас гости!

Хуги, Алианора и Карау вскочили. Сарацин выхватил саблю и бросился к лошади, сломав ногой колышек, к которому были привязаны поводья. Алианора взвилась на своего коня. Двое дикарей с истошным воем помчались к ней. Один замахнулся копьем. Хуги – коричневый смерч – бросился ему в ноги. Оба упали. Хольгер обрушился на другого. Меч поднялся и опустился – и череп врага лопнул, как орех.

Тело упало на него, но он отшвырнул его с такой силой, что сбил с ног следующего нападающего. Кольчуга спасла его от мощного удара копьем в грудь. Он увидел перед собой вождя и попытался достать его мечом. Тот увернулся. Чьи-то руки сомкнулись на его шее. Он вспомнил о шпорах на сапогах и сильно пнул ногой назад. Дикарь взвыл и отлетел в сторону.

Хольгер попятился, стараясь держаться спиной к истукану. Здоровенный воин с татуировкой, изображающей дракона, ринулся на него. Хольгер рубанул – и голова дикаря покатилась с плеч. Кольцо врагов сжималось. Поверх их рогов и перьев Хольгер видел, как Карау гарцует на лошади и сыплет ударами своей кривой сабли.

Папиллон лягал дикарей, топтал и кусал, его грива и хвост развевались, как черные флаги.

Кто-то нырнул Хольгеру под руку и замахнулся ножом. Он отбил удар рукой. Хуги выкатился из темноты, дернул людоеда за ноги и свалил. Рыча, они покатились по земле.

Перед Хольгером вырос вождь. Его топор взлетел в воздух и с силой обрушился на шлем Хольгера. «Великий боже и святой Георгий!» – услышал он собственный стон. Каким-то образом Хольгер отбил удар. Рядом с вождем встали два его воина. На шлем и кольчугу Хольгера обрушился фал ударов. Он пошатнулся.

Вдруг за спиной вождя появился Карау. Его клинок запел в воздухе. Один из врагов с воплем схватился за плечо, глядя расширенными от ужаса глазами, как оно отваливается от тела. Хольгер ударил ногой – и другой враг отлетел в сторону. Вождь развернулся и атаковал сарацина. Они закружились в смертельном танце, обмениваясь ударами и проклятиями.

Лошадь Алианоры жалобно заржала и повалилась на землю. Белый лебедь взмыл в воздух и через миг молнией упал вниз, целясь клювом в глаза врагов. Хольгер перевел дыхание. Кто-то пролаял приказ, и в рыцаря полетели копья. Его меч летал, как коса. Папиллон вставал на дыбы во весь свой исполинский рост и крушил передними копытами черепа людоедов. Человек и конь размели врагов и вернулись к камню.

Из-под безжизненного тела своего противника выкарабкался Хуги и встал рядом с ним. Алианора приземлилась и обратилась в девушку. Карау осадил рядом коня. Хольгер сунул ногу в стремя и взлетел и седло. Пинком в зубы отшвырнул дикаря, вцепившегося ему в сапог. Снял с седла шит и надел на левую руку. Протянул Алианоре руку с мечом. Она схватилась за нее и через миг сидела за спиной Хольгера. Карay поднял в седло Хуги. Рыцари обменялись взглядами, кивнули друг другу и ринулись в битву.

Они рубили, кололи, кромсали. Потом внезапно вокруг них образовалась пустота. Враг отступил. Карау и Хольгер, тяжело дыша, вернулись к каменному истукану. Мечи были залиты кровью. В дымящихся лужах крови отражался огонь костра. Земля была устлана трупами врагов… Людоеды молча стояли поодаль, сливаясь в темную массу с проблесками стали. Хольгер увидел вождя: лишившись рогов и перьев, он тяжело ковылял к своим людям.

Карау сверкнул улыбкой.

– Славная, славная битва! – воскликнул он. – Клянусь дланью пророка… Пророка Иисуса… Раньше я думал, сэр Руперт, что только один человек на земле способен биться так, как бился сегодня ты.

– И ты был сегодня на высоте, – ответил Хольгер. – Жаль только, что мы не прикончили вождя. Сейчас он снова пошлет их в бой.

– Будь в их головах хоть немного мозгов, они давно бы изрешетили всех нас стрелами, – заметил Хуги.

Хольгер повернулся в седле, чтобы взглянуть на Алианору. Ее левая рука была в крови.

– Ты ранена? – ужаснулся он.

– Ничего страшного, – она попыталась улыбнуться. – Стрела задела крыло.

Он осмотрел ее рану. В обычных условиях он назвал бы ее довольно скверной, однако, принимая во внимание все обстоятельства, пожалуй, ничего страшного действительно не было. Он с облегчением вздохнул.

– Построю часовню святому Себастьяну… в благодарность.

Алианора прижалась к нему.

– Есть еще более приятные способы вознести хвалу богу, – шепнула она ему на ухо.

– Никто никогда уже ничего не построит, – вмешался Карау, – если мы сейчас же не уберемся отсюда. А если сейчас повернуть назад, сэр Руперт, я думаю, мы сумеем уйти от погони.

– Нет, – решительно сказал Хольгер. – Здесь путь к святому Гриммину. Других дорог нет, а если есть, то, возможно, они под еще более сильной охраной. Мы пойдем вперед.

– К ним в лапы? – воскликнул сарацин. – Карабкаться на эту насыпь в темноте, отбиваясь от сотни воинов? Уж не сошел ли ты с ума, рыцарь?

– Ты волен выбирать, – ледяным тоном ответил Хольгер. – А я еще этой ночью должен добраться до церкви.

Хуги остановил на Хольгере тоскливый взгляд. Ему стало не по себе.

– Что ты уставился? – буркнул Хольгер. – Да, мы можем здесь умереть, я знаю это не хуже тебя. Беги вместе с ним. Я пойду один.

– Ну уж нет.

Повисла пауза. Хольгер отчетливо услышал звук своего сердца. Наконец карлик заговорил – хрипло и медленно: