Текст книги "Евангелие от Люцифера"

Автор книги: Пол Кристофер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Постой. Пещера может быть занята.

– Кем?

Ухватившись за выступ одной рукой и положив другую на плечо Финн, чтобы сохранить равновесие, Хилтс поднял левую ногу и долбанул каблуком в блокировавшую проход кирпичную стену. После второго удара здоровенный фрагмент кладки провалился внутрь, подняв тучу пыли. Послышались странные скребущие звуки, похожие на шелест сухой листвы, и из пещеры выкатился поток бледных ракообразных тварей, задевая и царапая туристские ботинки Финн. Девушка взвизгнула и шагнула назад, чуть не упав с обрыва. Шестидюймовые твари промчались мимо и исчезли.

– Лейурус квинкестриатус, – сказал Хилтс. – Еще их называют «смертельными охотниками». Одна из самых опасных разновидностей скорпионов в мире. В дневное время они предпочитают прохладные темные места, а ночью выползают наружу, чтобы поохотиться.

Финн молча кивнула, стиснув зубы. Даже воспоминание о звуках, произведенных ядовитыми тварями, наводило ужас. Она непроизвольно отпрянула от входа.

– Ну так как?

– Мы зайдем, – сказал Хилтс. – Обрушившаяся стена наверняка их распугала.

– А что, если кто-то из них остался там?

– Наступи на него, вот и все.

Ухмыльнувшись, Хилтс пригнул голову и вошел в пещеру. Тяжело сглотнув, Финн последовала за ним.

Пролом в старой кирпичной кладке наполнил помещение светом. Первоначально оно, очевидно, представляло собой не более чем маленькое углубление под навесом, предлагавшее убежище от палящих лучей солнца, однако в незапамятном прошлом каверна была искусственно углублена и расширена. Однако если в древности скальный тайник служил, подобно пещере в Кумране на побережье Мертвого моря, местом хранения манускриптов, то в Новейшее время превратился в склеп. В одном углу находились пять мумифицированных тел в лохмотьях, в которых еще угадывалась униформа «пустынных крыс». Два из них были скрючены, как зародыши в материнском чреве, одно выглядело так, будто человек застыл на четвереньках поверх похожего на алтарь камня, еще одно находилось в сидячем положении, привалившись спиной к стене, а пятое, наполовину присыпанное камнями, лежало на полу пещеры лицом вниз, сжимая в длинной, тонкой, иссохшей руке позеленевший медный цилиндр. Верхушка цилиндра отсутствовала, внутри он был пуст.

Задняя часть пещеры была завалена грудой песка, оставшейся после случившегося в давнем прошлом обвала.

– Пропавшие солдаты, – пробормотал Хилтс.

Он наклонился и начал бережно разбирать то, что осталось от мундира солдата, сжимавшего медный цилиндр.

– Поосторожнее со старыми боеприпасами, некоторые из них могут оказаться взрывоопасными.

По всей пещере было раскидано оружие – старые винтовки системы Энфилда, огромный пулемет «Льюис», пистолет-пулемет Томпсона и более полудюжины гранат Миллса.

– Интересно, почему они умерли? – сказала Финн. – Похоже, смерть настигла их внезапно.

Хилтс сдвинул в сторону ногу осматриваемого им тела, и на виду оказались высохшие хитиновые оболочки полудюжины существ, похожих на тех, которые только что поспешно удрали.

– Они растревожили гнездо скорпионов. Для того, чтобы убить человека, достаточно всего одного укуса, а каждого из этих бедняг, должно быть, ужалили десятки раз. Не самый приятный способ расстаться с жизнью.

Хилтс достал из внутреннего кармана рубашки покойного старый бумажник и открыл его. Истонченные, словно сделанные из бумаги остатки внутренних органов человека лежали, как пыль, в костистой полости его грудной клетки.

– Что-нибудь интересное? – спросила Финн.

– Счет из бара «Шеферд-отеля», членская карточка клуба «Виктория», читательский билет библиотеки Хаддона в Кембридже. – Он порылся в бумажнике. – Ага, вот и удостоверение личности. Профессор Джордж Поккок, Служба стратегических операции, Грей Пилларс, Каир. Там, если не ошибаюсь, располагалась штаб-квартира этой конторы.

– А библиотека Хаддона относится к факультету археологии. Там познакомились мои родители.

– А Служба стратегических операций – это шпионы. Этот малый не был бойцом глубинного патруля.

– Шпион-археолог, посланный на поиски Педрацци?

– Похоже на то.

Хилтс сунул бумажник покойного в карман своей куртки, задержался, чтобы сделать несколько снимков, а потом направился в глубь пещеры.

Финн, на которую вдруг накатил приступ клаустрофобии, подошла к выходу и выглянула из пещеры. Снаружи, в лежащей внизу панораме военного времени, все оставалось по-прежнему, разве что посвежевший ветер, со стонами продувавший каньон, добавил кружащего песка. Небо над головой сменило голубой цвет на безобразный, словно старый синяк, шафрановый. Погода явно менялась к худшему. Она повернулась, чтобы сказать об этом Хилтсу, но увидела, что он увлечен какой-то находкой. С легким беспокойством она отвернулась от выхода и, боязливо поглядывая под ноги, двинулась к фотографу. Дойдя до него, она увидела, что он рассматривает крышку большого – четыре фута в высоту, три в ширину и около шести (край был засыпан песком) в длину – каменного ящика. Камень покрывала резьба – что-то вроде изображения горгоны Медузы с клубком извивающихся змей вместо волос. Вокруг головы, как на монете, шла едва заметная, почти стертая надпись.

– Я не могу прочесть, – сказал Хилтс.

Финн сняла крышку со своей фляжки, налила воду на ладонь и быстрым движением руки протерла надпись. Буквы потемнели, и текст приобрел отчетливость.

– Ловко, – с восхищением заметил Хилтс и прочел вслух: – «Hic Latito Lux Excito – Vox Luciferus». – Он покачал головой. – Жаль, что я не учил в школе латынь.

– А я учила, – сказала Финн. – Мои родители настояли. Они считали, что нет ничего лучше классического образования: пригодится для чтения надписей на фасадах важных старинных зданий.

– И о чем же тут говорится?

– «Здесь покоится светоносец, так говорит Люцифер».

– Ты, наверное, шутишь, – сказал Хилтс.

– Non ioco est, – возразила она. – Никаких шуток.

– Люцифер – это тот самый Люцифер?

– В Древнем Риме это было обычным именем, притом весьма распространенным. Негативный смысл слово «Люцифер» приобрело лишь в христианскую эпоху.

– Выходит, что здесь погребен какой-то римлянин по имени Люцифер?

– По его словам, во всяком случае.

– Давай посмотрим.

Хилтс обеими руками сдвинул насыпавшийся на крышку саркофага песок.

– Сдается мне, уйма народу пускалась во все тяжкие, лишь бы отыскать эту штуковину, что бы там ни находилось. Не заглянуть внутрь было бы с нашей стороны просто глупо.

– А как насчет Адамсона и его приятелей? – спросила Финн, нахмурившись.

Хилтс посмотрел на часы.

– У нас как минимум полчаса. Мы можем выйти отсюда задолго до их прибытия.

Чтобы расчистить от песка верх каменного ящика, потребовалось еще пять минут. Когда это было сделано, Хилтс взял десятидюймовый штык одной из брошенных винтовок, забил его в небольшую щель между краем саркофага и крышкой и слегка повернул. Крышка чуть сдвинулась, выпустив пыльный, застоявшийся воздух. Совместными усилиями Хилтс и Финн сдвинули ее еще дальше, а потом, поддерживая, плавно опустили на пол пещеры. После чего заглянули внутрь.

В тяжелом каменном гробу находился труп мужчины в светло-зеленых брюках, длинной, застегнутой на все пуговицы куртке того же цвета и сапогах. Лицо обтягивала коричневая, пергаментная кожа, однако, если не считать утраченного уха, в целом оно сохранилось относительно неплохо. На ястребином носу сидели очки в проволочной оправе, а уха не было по той простой причине, что в правом виске зияло рваное отверстие с добрый кулак величиной. Отсутствовала и часть челюсти, обнажая желтые зубы. Язык усох и почернел. Между ногами подвергшегося естественной мумификации трупа находилась медная цилиндрическая урна, такая же, как и в руке мертвеца близ входа в пещеру. Наклонившись над гробом, Финн достала урну и убедилась, что она пуста, как и та, что была у мертвого археолога. Хилтс тем временем принялся обшаривать карманы застегнутой на латунные пуговицы куртки покойного.

– Похоже на мундир, – сказала Финн.

– Мундир и есть, – ответил Хилтс. – Итальянский пустынный спецназ. Но без нашивок, погон и любых других знаков различия.

– Смотри, кольцо, – сказала Финн.

Она ловко подняла правую руку покойного, на кожистом кончике указательного пальца которого поблескивал золотой ободок. Он упал в ее ладонь.

– На нем выгравирован герб.

– Как пить дать, это Педрацци. Ну-ка погоди…

– Нашел что-нибудь?

– Он был заядлым курильщиком. – Хилтс хмыкнул. – Наверняка помер бы от рака легких, не умудрись кто-то разнести ему голову.

Он бросил Финн маленький старый портсигар, на крышке которого имелось эмалевое изображение сидящей женщины и надпись: «Фатима».

И тут, восприняв не столько звук, сколько вибрацию, Финн почувствовала, как к стонам ветра в ущелье добавляется что-то еще.

– Шум какой-то, – нервно произнесла она.

Хилтс прервал осмотр и прислушался.

– Дерьмо! – сорвалось с его губ.

В присутствии Финн молодой человек выругался впервые.

– Что?

– Вертолет.

– Адамсон?

– Нет, это какая-то военная машина.

Хилтс подбежал к выходу из пещеры и выглянул. Финн присоединилась к нему. Она не видела ничего, кроме вихрящегося песка и старых машин на дне долины. Звук становился громче: низкий, глубокий рокот.

Хилтс хмуро кивнул:

– Русский. «Ми двадцать четвертый». Хорек в берете.

– Полковник Насиф.

– Не иначе.

– Что он здесь делает?

– Сомневаюсь, что нам представится возможность спросить.

– Что будем делать?

– Сваливать.

ГЛАВА 16

Прежде чем похожий то ли на насекомое, то ли на какой-то зловещий инопланетный аппарат из фантастических фильмов, построенный русскими боевой вертолет появился в поле зрения, они успели добежать до разбитого итальянского «Сахариане». «Ми-24», чуть покачиваясь из стороны в сторону, словно высматривая добычу, с устрашающей неспешностью скользил над долиной.

– Они нас не увидели, – сказал Хилтс.

– Увидеть, может, и не увидели, – возразила Финн, – но то, что мы здесь, знают. Не могли же они не заметить самолета.

Молодой человек и девушка присели на корточки за крылом старого грузовика.

Переместившись так, чтобы корпус итальянского автомобиля прикрывал их, как щит, Финн бросила взгляд в сторону выхода из каньона. До него было не менее ста футов, причем преодолевать это расстояние пришлось бы по открытому пространству.

– Нам нужно отвлечь внимание, – крикнула она.

Хилтс кивнул. Он полез в глубокий карман своей потертой куртки и достал одну из прихваченных в пещере гранат Миллса.

– Думаешь, сработает?

– Есть только один способ это выяснить.

Выдернув чеку, он зажал гранату в кулаке, дождался, когда вертолет, кабина которого смотрела сейчас в противоположную от них сторону, опустился на землю, и швырнул металлический кругляш размером с бейсбольный мяч. Граната, поблескивая в воздухе стальными гранями, полетела по дуге – сначала вверх, потом вниз.

– Считай до четырех и беги к каньону, – проинструктировал Хилтс. – Я сразу за тобой!

Он выхватил из кармана вторую гранату и бросил ее, как и первую, но целя в другую сторону долины.

Пригнувшись, Финн, быстро сосчитала до четырех, сорвалась с места, не сводя взгляда с темного провала, и успела добежать туда как раз к тому моменту, когда позади громыхнул первый взрыв. Она попыталась оглянуться, но почувствовала на плече ладонь Хилтса, подталкивавшего ее дальше. Она поскользнулась, и он поддержал ее под локоть, помогая подняться. Когда бабахнуло во второй раз, девушка уже нырнула в темное ущелье.

– Беги! Беги! – орал Хилтс.

И она побежала, слыша сзади неровный кашель то глохнувшего, то запускавшегося снова, то опять глохнувшего вертолетного мотора.

– По-моему, я попал в винт! – сказал Хилтс.

Финн на бегу лишь кивнула и не сбавляла хода до тех пор, пока не вынеслась на открытое пространство. Маленький самолет поджидал их на прежнем месте. Вертолет остался в долине – над скалами он не поднялся. Однако, бросив взгляд направо, Финн остолбенела – оттуда, загораживая солнце, словно чудовищный океанский вал, стремительно надвигалась черная завеса в тысячу футов высотой.

– Смотри!

– Песчаная буря! – крикнул Хилтс. – Живо к самолету!

Финн побежала еще быстрее, хотя сердце ее и так норовило выскочить из груди, а воздух обжигал легкие. Добежав до тени крыла, она нырнула под него и распахнула дверь маленького летательного аппарата.

В спину ей дул яростный, жгучий ветер, швырявшийся жалившими открытую кожу зернами песка. Звук, с которым песчинки ударялись о крылья и фюзеляж, походил на лихорадочное постукивание миллиона костяных пальцев, предвещавшее страшный конец, который ждет их, когда гигантский, посланный демонами пустыни темный вал захлестнет крохотный самолетик вместе с беспомощными пассажирами.

Тем не менее девушка вскочила в кабину, а когда Хилтс плюхнулся на сиденье рядом с ней, протиснулась мимо него, чтобы захлопнуть дверь. Пилот тут же начал готовиться к взлету – потянулся, нажал на кнопку закрылков, открыл воздушный клапан и включил подачу топлива. Взревел двигатель. Хилтс отпустил тормоз и, левой рукой сильно толкнув вперед дроссель, правой взялся за рукоятку управления. Пропеллер завертелся, словно чудовищный вентилятор: казалось, будто он всасывает воздух, неся их прямо на скалы.

– Ты не собираешься повернуть? – крикнула Финн, уставившись на утес менее чем в двухстах ярдах от них.

– Слишком медленно! Она поворачивается как будто во сне! – ответил Хилтс, еще сильнее толкая дроссель вперед.

Самолет мчался по плотно утрамбованному песку, в то время как справа от Финн, заполняя поле ее зрения, вырастал фронт песчаной бури.

– У нас получится?

– Надейся на лучшее.

Неожиданно над гребнем утеса появился вертолет. Он нырнул по направлению к ним, и подвешенный под его носом спаренный пулемет изрыгнул пламя. Очередь прошла перед самым их самолетом, выбив борозду и разбросав каменистую почву.

Хилтс резко вывернул рычаг направо и ударил ногой вниз, по правой педали руля высоты, одновременно выжимая дроссель настолько, насколько это было возможно. Самолет качнулся направо и взмыл в воздух, тогда как «Ми-24» сносило налево, навстречу надвигавшейся черной стене. Внезапно позади послышался стук, и самолет встряхнуло, как будто его схватила рука великана. Потом ударила песчаная буря, и они исчезли в ее голодных челюстях.

Некоторое время они летели внутри бури, вслепую набирая высоту, пока не вырвались на солнечный свет, оставив клубящийся черный ужас внизу. Под ними бушевало кошмарное море тьмы, прочерчиваемой прожилками молний.

– Вот уж буря так буря, – сказала Финн, глядя вниз.

– Жуткое дело, – кивнул Хилтс, проверяя свои приборы. – Мало того что она сама по себе опасна, так трение песка вдобавок вызывает электрические разряды. И все виды магнитных возмущений.

– Там, внизу, ты летел прямо на тот вертолет. Ты не повернул.

– У этой штуковины сумасшедшая скорость, но на поворот нужно много усилий, а «Ми двадцать четвертый», пожалуй, наименее маневренный из всех русских машин. Чтобы не столкнуться с нами, он вынужден был описать большой круг и потерять время. А я знал, что мы успеем уйти наверх.

– Знал?

– Надеялся, – ухмыльнулся Хилтс.

– Надейся на лучшее. Это самое оптимистическое, что ты мог предложить?

– Все лучше, чем распрощаться навеки с собственными задницами. Что было для нас единственной альтернативой.

– А как насчет вертолета? Он за нами погонится?

– Нет. У них было недостаточно времени, чтобы совершить подъем. Этому Насифу придется пережидать бурю. На земле. Не исключено, что и после нее придется вызывать по радио помощь.

– Ну а нам-то что теперь делать? Вернуться на раскопки мы не можем.

– В Айн-аль-Газаль есть старый нефтяной аэродром. Мы можем там заправиться и перелететь через границу в Египет.

– А потом?

– Придется немного подумать. Каир. Посольство. Новые паспорта. Может быть, поговорить с твоим приятелем Микки Червы.

– А может быть, нам все же удастся выяснить, что нашел Педрацци и из-за чего вообще весь этот переполох.

– Надо было хотя бы захватить с собой одну из тех медных урн.

– Извини, отвлеклась, – ответила Финн.

Она полезла в карман и достала старый плоский портсигар с изображением сидящей женщины на крышке.

– Вот единственное, что у нас есть.

– И никто из нас не курит, – сказал Хилтс. – Вот обида!

Они летели строго на восток, к далекой границе, прочь от песчаной бури и Насифа с его вертолетом и пулеметами.

Финн потрясла портсигар, но никакого звука не было, хотя для пустого он казался тяжеловатым. Из любопытства она открыла крышку и удивилась, увидев внутри скомканный кусочек пыльного полотна. Хилтс бросил взгляд через узкую кабину.

– Нашла что-нибудь?

– Точно не знаю, – сказала она. – Это похоже на носовой платок.

– Я собираюсь совершить посадку по радару, – сказал Хилтс, мягко переводя вперед рычаг управления. Самолет отреагировал моментально, устремившись вниз, в сторону пустыни. – Не хотелось бы, чтобы наш друг послал за нами кавалерию.

Финн развернула тряпицу. В одном углу была вышита монограмма – две буквы, переплетенные под гербом.

– Л. П. Лючио Педрацци. Герб тот же самый, что на кольце с его пальца.

– Дырку в башке ему не скорпионы проделали, – заметил Хилтс. – Это был выстрел, скорее всего, из пистолета, с близкого расстояния.

– Убит?

– Без вопросов.

– Но ты говорил, что единственным человеком, составившим ему компанию в последнем полете, был…

– Пьер Дево, монах, – договорил Хилтс.

– Монах с пистолетом?

– Агате Кристи это понравилось бы.

Финн закончила разворачивать носовой платок. В центре квадратика ткани поблескивал золотой медальон. На девушку в упор смотрело злобное рельефное лицо сдвинувшей брови Медузы: зубы в оскале, вместо волос клубок извивающихся змей.

– Монета? – спросил Хилтс, глядя на предмет на ее ладони.

– Медальон.

– А что написано вокруг головы?

– Надпись та же самая, что и на каменном гробу. «Здесь покоится светоносец. Так говорит Люцифер».

Она перевернула золотой диск. С оборотной стороны были выгравированы красивое лицо и еще одна надпись.

– А там что?

– «Legio III Africanus – Domus in Venosa est». «Третий африканский легион, чей дом в Венозе», – перевела она.

Хилтс задумался, наморщив лоб.

– Где находится Веноза?

ГЛАВА 17

Веноза оказалась городком с населением примерно в двенадцать тысяч жителей, раскинувшимся у подножия вулканической вершины в районе Базиликата, маленькой провинциальной области, расположенной примерно в дуге итальянского «сапога», между заливом Таранто к югу и мраморным Апеннинским хребтом к северу. С архитектурной точки зрения городок представлял собой скопище невыразительных строений с белыми оштукатуренными стенами и пыльными бежевыми черепичными крышами. Туристические маршруты через него не пролегали, ибо там не было ничего, сопоставимого с изысками Тосканы или величием Рима, однако прежде, и под другим названием, то был один из важнейших расположенных вдоль Аппиевой дороги сборных пунктов непобедимых легионов Рима, отправлявшихся завоевывать мир. Нынче там имелось лишь несколько второстепенных церквей, заброшенные катакомбы, крепость и расположенный в центре, на маленькой площади, неплохой ресторан.

Финн припарковала маленький голубой «фиат-панда» на тесной городской площади и выключила двигатель. Единственным различием между площадью и парковочной площадкой из мощеного камня являлась среднего размера статуя старого римлянина в тоге со свитком в одной руке и оливковым венком на полулысой голове. Предположительно то был самый прославленный житель города, Квинт Гораций Флакк, более известный в истории литературы как поэт Гораций. Финн сидела за рулем, потому что бегло говорила на итальянском языке, проведя год во Флоренции, где собирала материалы для своей магистерской диссертации по теме «Рисунки Микеланджело». Кроме того, она знала, что это наилучший способ общения с итальянской дорожной полицией, представители каковой, при всем их ужасающем шовинизме, всегда были готовы проявить снисходительность по отношению к симпатичной рыжеволосой туристке, особенно такой, которая умела сказать per favore и grazie со столь очаровательным акцентом. Финн распахнула дверцу миниатюрного автомобиля.

– Побудь здесь, – велела она.

– Это еще почему? – осведомился Хилтс, отстегнув ремень безопасности.

– В этой стране у женщины, которая задает вопросы сама, получается лучше, чем когда она с кем-то, – ответила Финн. – Итальянские мужчины одинаковы – себя они почитают рожденными на свет для того, чтобы очаровывать женщин, а женщин, во всяком случае молодых, считают беспомощными романтическими созданиями, отчаянно нуждающимися в мужской поддержке, заботе и внимании. А вот в тебе каждый из них увидит прежде всего соперника.

– А если он окажется дряхлым стариком?

– Тем лучше. Он захочет показать, что еще молодец, – ухмыльнулась она.

– А если геем?

– Ему все равно захочется ущипнуть меня, просто чтобы поддержать национальную честь.

– Странные рассуждения для американской феминистки.

Она рассмеялась.

– Феминизм есть феминизм, а Италия есть Италия.

Финн выбралась из машины, пересекла способную породить клаустрофобию маленькую площадь и вошла в местную городскую ратушу – осыпающееся каменное здание со входом, похожим на щербину во рту, и с полным отсутствием каких бы то ни было выдающихся архитектурных особенностей.

Хилтс откинулся на спинку сиденья и взял путеводитель, который они купили на заправке в двенадцати милях от города.

Согласно этой книге, пару тысяч лет назад городок назвали Венусия, в честь римской богини любви и красоты, но со временем название стало звучать несколько иначе. Теперь главной местной достопримечательностью являлась гробница супруги Роберта Гвискара, норманна, завоевавшего Сицилию, каковое деяние имело своими последствиями появление мафии и слова wiseacre – «умник». Насколько мог понять Хилтс, ничего связывающего Лючио Педрацци с полной не столь уж древних мумий пещерой в Ливийской пустыне здесь не было. Правда, другими наводками они все равно не располагали.

Спустя пять минут Финн появилась снова и села в машину.

– Ну и? – спросил Хилтс.

– Хочешь верь, хочешь нет, но его зовут Альберто Пачино, и он упорно пытался вставлять реплики из «Человека со шрамом» с итальянским акцентом.

– Ну а кроме того, что ты сказала «привет» его маленькому другу, ты что-нибудь узнала?

– Я не говорила «привет» его маленькому другу, зато выяснила, кто лучший знаток местной истории. Его зовут синьор Абрамо Вергадора. Он профессор на пенсии и проживает на вилле «Л'эбрео эрранте», в нескольких милях к северу.

– Это как переводится?

– «Вечный жид», – ответила Финн.