Текст книги "Альфред Великий и война с викингами"

Автор книги: Пол Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Возможно, Альфред отвёл своё войско к Бэттлсбери и занял выгодную позицию под стенами другого доисторического форта. Отсюда он мог нанести прямой удар по противнику, который стоял на его пути. Хронисты позднейших времён рассказывают об этой битве в столь цветистых и пышных выражениях, что смысл происходящего полностью теряется. Одни описывают, как Альфред, сражаясь без устали, сам стал для своих воинов «крепостным валом»; другие сравнивают короля с ангелом, который одним своим присутствием и своим тройным оружием из веры, надежды и любви к Богу сделал больше, чем самые сильные и доблестные воины. Перед лицом всех этих «свидетельств» мы совершенно беспомощны.

Ассер обращает особое внимание на даты. Была Пятидесятница, пятидесятый день после Пасхи, когда христиане вспоминают сошествие Святого Духа на апостолов. Здесь, на грязном и окутанном туманом склоне, Гутрум увидел человека, окружённого преданными сторонниками, – олицетворение христианской веры, воплощение всего того, чем сам он не являлся. В отсутствие детального описания сражения нам остаётся только поверить всем тем, кто утверждает, что Альфред и его сторонники победили благодаря вере и судьбе. Самый близкий по времени к этим событиям рассказ о сражении, не сводящийся к голой констатации факта (как в Англосаксонской хронике), оставил нам Ассер.

Мечи

Мечи альфредовских времён существенно отличаются от оружия более ранних времён. Саксы, прибывшие в Британию в V и VI вв., использовали мечи, которыми пользовались завоеватели, были обоюдоострыми, почти плоскими, громоздкими и с плохой балансировкой, так что ими проще было нападать, чем защищаться. По мере того как возникла потребность обороняться, едва ли не чаще, чем атаковать, появились мечи, лезвия которых суживались к концу, в результате чего центр тяжести сместился к рукоятке и оружие приобрело лучшую балансировку. Таким мечом можно было сражаться более манёвренно. У мечей альфредовского времени были две закругленные крестовины, концы которых были развёрнуты вверх и вниз относительно черена рукояти. Считается, что навершия датских мечей были круглыми или D-образной формы.

Меч был очень ценным оружием, которое передавали из поколения в поколение. Сам король Альфред упоминает в завещании свой меч, который оценивался в 3600 серебряных пенни. Подобное оружие свидетельствовало о знатности человека. Однако копьё, по всей видимости, оставалось самым распространённым оружием, использовавшимся на полях сражений.

Англосаксонский король в битве и рукояти мечей IX в.

«Утром следующего дня он привёл свой отряд в место под названием Эдингтон. Там, построив людей в боевой порядок, король храбро и упорно сражался против всего языческого войска, и, по воле свыше, победил. В той битве пало множество язычников, и король преследовал отступавших до самой их крепости, поражая их на бегу, после чего захватил в плен всех людей, которые не успели спрятаться, и сразу убил, а коней и скот забрал себе. Его войско встало лагерем у крепости…».

Копья

Главным оружием англосаксонского воина было копьё. Оно было универсальным символом свободного человека, поскольку этим оружием владели воины всех рангов. Судя по источникам, копья делились на несколько категорий. Ниже перечислены слова древнеанглийского языка, использовавшиеся для обозначения копья и связанных с ним понятий: Aesc; Gar; Aetgar; Aescberend (копьеносец); aescthrace (удар копьём); Darof) (дротик); Ord (наконечник копья); Scutel (дротик); Spere (копьё); Gafeluc (более поздняя форма для Gar)

Aesc считался ценным оружием. Его название означает также «ясень». Видимо, оно возникло из-за рукояти, которая чаще всего изготавливалась из упругой и податливой, но при этом прочной древесины ясеня. Судя по отрывочным упоминаниям в сохранившихся источниках, воин держал это копьё двумя руками, а на поле боя использовал как колющее оружие и для отражения ударов. Никто никогда не бросал aesc. В качестве его владельцев чаще всего упоминаются старые прославленные воины и знатные люди.

Gar, или копьё, было меньше, чем aesc, с более лёгким железным наконечником и более короткой рукоятью. Gar часто описывают как летящее оружие, и очевидно, что его могли бросать во врагов.

Ниже в списке перечислено оружие, которое во время боя не держали в руках, а метали с небольшого расстояния. В эту категорию попадают darofo (дротик), scutel и gafeluc.

По-видимому, подобно другим великим битвам англосаксонской истории, сражение при Эдингтоне продолжалось значительное время. Битвы при Брунанбурге (937 г.) и Гастингсе (1066 г.) также бушевали практически целый день. Это происходило потому, что никто не покидал поле боя, пока исход не был окончательно решён. Только полный разгром или гибель предводителя являлись поводом для прекращения боя, а учитывая ситуацию, в тот день обе стороны держались до последнего. Бегство с поля боя обычно является моментом, когда армия несёт самые большие потери. Хотя Англосаксонская хроника не сообщает, как поступил Альфред, добравшись после битвы до крепости, в ней упоминается, что англичане туда прискакали. Представляется, что при Эдингтоне, как и – по некоторым намекам – при Эшдауне, кони использовались для преследования врага во время его бегства.

Каким бы образом ни добрались воины Альфреда до викингского лагеря, то, что они сделали там по повелению короля, заслуживает большего внимания. Мы должны представить себе чувства Альфреда в этот момент. Последний оставшийся в живых сын Этельвульфа, он был какое-то время изгнанником в собственном королевстве, был предан и покинут теми, кто согласился встать на сторону дьявола. С небольшой горсткой преданных сторонников он добывал пропитание, грабя собственных подданных по деревням или нападая на врагов. Большее унижение трудно себе представить. Благодаря силе характера и верности тех, кто продолжал считать его своим повелителем, он сумел собрать войско и наконец сошёлся с противником лицом к лицу. Конечно, победа была сладкой, но во время преследования до Чиппенгема весь его гнев нашёл выход. Перед воротами лагеря, перебив отставших викингов, англосаксы захватили пасшийся на свободе скот. В результате даны за несколько часов лишились возможности выдержать осаду. Об этой стороне личности Альфреда мы мало знаем. Очевидно, что при необходимости он был решительным воином. Что касается его способности выказывать милосердие, то она проявилась в ситуации, когда любое заключаемое соглашение должно было быть, мягко говоря, односторонним. Альфред, король Уэссекса, вернулся, чтобы отобрать своё королевство у язычников. Ничто в английской истории уже никогда не будет прежним.

Крещение в Эллере

Сражайся Гутрум как король, он пал бы в тот день у Эдингтона. Но он укрылся за воротами Чиппенгема и проиграл. С мечтой было покончено. Обман и уловки в конечном итоге ни к чему не привели. Позднее Альфред ясно даст понять, как он относится к тем, кто нарушил клятву. Для него связь через клятвы обладала высочайшей ценностью. Они были теми скрепами, на которых держались англосаксонские королевства. Но человек, спрятавшийся в Чиппенгеме, ясно показал всем, что для него англосаксонские обычаи не имеют никакого значения. Поэтому Альфред не послал внутрь вестника для переговоров, а просто ждал.

«Белый конь» в Уэстбери, обнаруженный (или созданный) в 1778 г. По преданию, он отмечает место битвы при Эдингтоне в 878 г. Даны, предположительно, стояли здесь, среди валов Бартон Камп

Положение викингов в лагере было самым отчаянным. На смятение от сокрушительного поражения, которое нанёс им казавшийся бессмертным король, накладывались мрачные картины, которые они видели вокруг. Люди умирали от ран, от болезней или страдали от голода. Осада длилась день за днём, и решимость данов слабела. Альфред знал, что рано или поздно Гутруму придётся признать поражение и выйти. Это случилось спустя полных две недели после начала осады.

Не было ни переговоров, ни обмена заложниками, ни сделок, ни клятв – зачем они, если их так легко можно нарушить. Гутрум не получил никаких денег. Язычники проиграли. Когда викингский посланник крадучись пробрался от ворот к лагерю англосаксов, он принёс весть о том, что они готовы сдаться. Теперь, когда две недели осады дали желаемые результаты, Альфред решил проявить милосердие. Он мог с лёгкостью перебить данов, но вместо это предложил им свои условия. Он возьмёт столько заложников из числа данов, сколько захочет, и не даст заложников со своей стороны. Остальное войско немедленно покинет Уэссекс. Так и было сделано. Выбранные заложники вышли – безоружные и беспомощные.

Но как, учитывая все нарушенные ранее соглашения, заставить предводителя язычников выполнить своё обещание уйти? Мы можем вспомнить, что в Уэрхеме Альфред заставил Гутрума, согласно языческому обычаю, поклясться на священном кольце, но это не сильно помогло. Теперь, когда все преимущества были на его стороне, Альфред решил испробовать способ, который иногда использовался на континенте и в давние дни нередко применялся в англосаксонской Англии, чтобы символически закрепить превосходство одного правителя над другим. Гутрум, скорее всего, без колебаний согласился принять крещение, рассчитывая, что он вернётся к древней традиционной вере, как только выберется из западни, в которую сам себя загнал. Правда, нужно было ещё помнить о заложниках. Мы не знаем ни их имён, ни их отношений с Гутрумом, но Альфред, несомненно, выбирал их тщательно, чтобы даны, в отличие от прежних случаев, не могли полностью бросить их на произвол судьбы.

Теперь Альфред думал о будущем. Гутрум был ему полезнее в качестве живого друга-христианина, чем мёртвого врага-язычника. Прошли ещё три беспокойные недели, прежде чем англосаксонские воины повели Гутрума и двадцать девять лучших его людей по равнинам Сомерсета, где не так давно скитались сами, к местечку Эллер, где стояла небольшая церковь. Всё было сделано, как полагается. Тридцать человек в белых одеяниях вошли в церковь, чтобы публично отречься от верности Одину. Ещё до того, как они вошли, священник подул каждому из них в лицо, чтобы изгнать злых духов, которые руководили их действиями в прошлом. Таким образом, их подготовили к главной церемонии. Теперь, когда дело дошло собственно до крещения, у Гутрума и его воинов потребовали, чтобы они формально попросили об этом. Каждому человеку начертали елеем крест на лбу и ладонях, затем им в рот положили соль (как символ вкушения духовной мудрости), после чего они погрузились в святую воду, которая очистила их от всех грехов. Гутрум поднялся из купели уже христианином. И тем человеком, из-за которого этот закалённый северный воин оказался в англосаксонском мире, был король Альфред. Голову Гутрума помазали миром, покрыв это место белой повязкой, которую нельзя было снимать ещё восемь дней. Он больше не был языческим воином со странно звучащим скандинавским именем, но вышел из церкви в Эллере как Этельстан, крёстный сын Альфреда.

Гутруму дали имя, которое было в ходу в династии Эгберта (в следующем столетии его тёзка станет одним из самых блистательных и могущественных королей в английской истории). Теперь он был духовным родичем короля и мог обратиться к своему крёстному отцу за помощью, если ему понадобится. Этельстан-Гутрум покинул Эллер, чтобы принять участие в празднествах, продолжавшихся восемь дней, до того момента, когда в соседнем поместье Уэдмор с его лба сняли белую повязку. Это была отдельная церемония, и снимал повязку Этельнот, самый преданный из подданных Альфреда, который был рядом с ним в самые трудные дни. Во всём этом присутствовал глубокий символизм. Последний король из рода Эгберта не только выжил; теперь он обдумывал вещи, которые прежде казались немыслимыми.

Возвращение короля

Двенадцать дней Альфред и Гутрум проводили время в пирах и обменивались дарами. Гутрум и многие его люди получили от Альфреда множество сокровищ. Это было своего рода приветствие, адресованное новым людям, входящим в христианский мир англосаксонского Уэссекса, выраженное в форме старинного языческого обычая обмена подарками, который датчане хорошо понимали.

В этот момент Альфреду шёл четвёртый десяток. Он был в расцвете сил. За его спиной стояли люди, которые верили своему королю. Опасный враг был усмирён и обращён в христианство, но Альфред знал, что перспективы на будущее пока не ясны. Выполнит ли Гутрум, ставший Этельстаном, свою часть договорённости, покинув Чиппенгем? Достаточно ли принятых Альфредом мер, чтобы защитить его королевство от предательства и обмана? И главное, его мучил ещё один неотложный вопрос. Пока королевские воины преследовали викингов, возвращавшихся в Чиппенгем, Альфред уже раздумывал о том, как изменить саму стратегию обороны. Он вспоминал всё то, что видел собственными глазами во время путешествия через франкские королевства и в Рим. Изнурительные войны, в которых англосаксы сражались с противниками до тех пор, пока у одной из сторон не заканчивались все жизненные ресурсы, должны остаться в прошлом. Задуманная и реализованная Альфредом система оборонительных укреплений – бургов – в каждом из которых располагался гарнизон, наложила свой отпечаток на географию и ландшафт Южной Англии и может рассматриваться как первый опыт английской военной инженерии. Этот король не потеряет своё королевство во второй раз.

Почему Гутрум не покидал Чиппенгем до октября 878 г., остаётся загадкой. О событиях этого времени мы мало знаем. В конце года Гутрум решил увести своё войско в Чичестер, и оно перезимовало среди развалин великолепного римского города, который, вне всякого сомнения, всё ещё хранил следы былой славы. Город располагался в южной части Хвикке, древнего англосаксонского королевства, со временем вошедшего в состав Мерсии. Расположившись здесь, Гутрум и его люди могли следить за происходящим в Уэссексе и Мерсии, а также получать вести о любых перемещениях валлийцев.

На протяжении этого периода кажущегося спокойствия и Альфред, и Гутрум ждали некоего события, которое должно было произойти в ближайшем будущем. Кеолвульф II был болен. Кому достанется западная Мерсия в случае его смерти? Перед мысленным взором Альфреда уже вставало видение объединённого англосаксонского королевства, включающего, помимо Уэссекса, английскую часть Мерсии. Для того чтобы это видение стало реальностью, Альфреду придётся обратиться к традиционным орудиям средневековой политики, но прежде чем мы увидим, как это было сделано, следует вернуться к двум важным событиям 879 г., которые подготовили почву для реализации планов уэссекского короля.

На кораблях, которые поднялись вверх по Темзе и пристали к берегу в Фалгеме, почти наверняка находились остатки викингского войска, потерпевшего поражение от правителей франкских королевств Карломана и Людовика. Скандинавы расположились лагерем в старых римских укреплениях, которые, несмотря на небольшой размер, служили неплохим убежищем. Их присутствие, конечно, беспокоило короля Альфреда, потому что крепость, где они стояли, контролировала старую римскую дорогу Эйкман Стрит, которая уходила на запад, пересекала Темзу в Стейнсе и оттуда вела в центральные земли Уэссекса.

Но какое отношение имел ко всему этому Гутрум? На первый взгляд, викинги из Фалгема прибыли в Англию после поражения на континенте, чтобы попытать удачи в новых землях: многие викингские дружины кружили по Западной Европе, переходя в другое место, как только на прежнем месте возникали трудности. У Ассера мы находим странное утверждение о присутствии некоей угрозы у северных границ Уэссекса и о том, что «они сговорились с войском, расположившимся выше по течению». Дальнейшие действия Гутрума, который увёл своё войско в Восточную Англию и обосновался там как правитель, а также сообщение Ассера о том, что фалгемский отряд перезимовал в Англии, а затем отбыл в Гент, указывают на то, что если отряд из Фалгема и люди Гутрума были в сговоре, никакого развития это не получило. Нельзя, однако, исключать вероятность того, что оба эти отряда собирались напасть на Уэссекс, пока события не обернулись против них.

Последующие годы отнюдь не были спокойными для Альфреда, но динамика военных походов изменилась. В королевстве Альфреда многое нужно было восстанавливать, и это делалось одновременно с созданием системы бургов. Эти укомплектованные гарнизонами форты, расположенные в стратегически важных местах, стали основой для нового способа ведения войны. Битва при Эдингтоне в полном смысле слова отмечает конец военного дела старого типа в королевстве Уэссекс. Один король задумает и осуществит в Англии военное возрождение каролингских масштабов, последствия которого будут ощущаться в залах и замках грядущих столетий[48]48
  Современные историки относятся с существенной долей скепсиса к военным достижениям и реформам Альфреда, масштабы и значение которых, по их мнению, были сильно преувеличены создателями «альфредовского мифа». – Прим. ред.


[Закрыть].

879–884 гг. Восстановление Уэссекса

Если с каждой гайды предоставляется по одному человеку, то на каждой поль[49]49
  Поль – мера длины, равная примерно 5 м. – Прим. ред.


[Закрыть] стены можно поставить четыре человека. Таким образом, 20 полей стены обеспечиваются 80 гайдами, а на фарлонг по тем же расчётам – 160 гайдами.

Перечень бургов с гайдами

Закладка основ

Альфред стал другим человеком. С воодушевлением и, казалось, неисчерпаемой энергией он принялся перестраивать своё королевство.

Одним из первых насущных вопросов, потребовавших его внимания, был вопрос о наследстве и соглашении, которое он некогда заключил со своим братом Этельредом. В начале 880-х гг. на собрании уитенагемота в Лангдене Альфред добился согласия уитенов на то, что все владения, перечисленные в завещании его отца, должны перейти к нему, и он волен распоряжаться ими, как ему вздумается. Это решение дало королю возможность достойно наградить сторонников и упрочить свою власть. В какой-то момент авторитет династии Альфреда будет испытан на прочность, но теперь он находился на вершине могущества.

Поскольку даны теперь обосновались в восточной части Мерсии, Альфреду необходимо было как-то зафиксировать тот факт, что по ту сторону старой римской дороги, именовавшейся Уолтинг Стрит, дела будут вестись совсем иначе. Эта знаменитая древняя дорога, ведущая из Лондона на северо-запад, фактически делила Мерсию пополам. К северу и востоку от этого тракта лежат обширные земли, которые вскоре получат название Область датского права (Дэнло), поскольку их жителям дано было право жить по скандинавским законам. Ещё при жизни этого поколения скандинавским поселенцам придётся решать, кому они больше хотят подчиняться, англосаксонскому королю, правившему на юге, или воинственным норвежцам – властителям Йоркского королевства. Пока же они признавали только власть своих предводителей.

В англосаксонской части, к югу от Уотлинг Стрит, произошло тем временем нечто примечательное. Кеолвульф II умер, и Альфред заполнил образовавшийся политический вакуум. Существует предположение, что человек по имени Этельред, в начале 880-х гг. взявший под свой контроль англосаксонскую половину Мерсии, был родичем тестя Альфреда. Он будет править западной Мерсией не как король, а как элдормен, признавая Альфреда своим повелителем. Он не принадлежал к династии Кеолвульфа, и имена многих приверженцев Кеолвульфа с этого момента исчезают из списков свидетелей грамот. Это говорит о том, что Альфред был хорошо осведомлён о сложности политической ситуации в Мерсии и не хотел, чтобы история повторилась. Перемены, происходившие в расширившемся королевстве Альфреда, были оценены даже на континенте. Архиепископ Реймсский в своём письме в середине 880-х гг. обращается к нему как к нему как Rex Anglorum, в отличие от титулатуры, принятой в грамотах начала 880-х гг., где сам Альфред именует себя Westseaxena cinge, или Saxonum rex. К концу десятилетия Альфред правил королевством англосаксов. Вскоре его сын и внук превратят это королевство в ещё более обширное образование, королевство англичан. Но прежде следовало завершить великий проект.

Укрепление обороны

Как Альфреду удалось укрепить своё королевство? Или, говоря словами Ассера, «что можно сказать о тех восстановлении городов и фортов, которые следовало перестроить, и о строительстве новых там, где прежде ничего не было»?

В прошлом англосаксонские короли строили укрепления только тогда, когда возникала реальная нужда обороняться. Король Мерсии Оффа (757–796) включил строительство укреплений в число обязательств, которые нёс перед королём каждый свободный человек. Но ничего сравнимого по масштабу с замыслом Альфреда никогда не делалось. Альфред помнил собственный опыт в Ноттингеме и не забывал о том, что викинги не любят держать осаду. В детстве во время поездки в Рим он наверняка видел укрепления «Города Льва», только что отстроенные папой Львом IV. Он мог также знать и том, что Карл Лысый конце 860-х гг. занялся перестройкой укреплений Ангулема, Тура, Ле-Мана и Дижона в соответствии избранной им новой стратегией обороны. Обратив свой взгляд на форты-близнецы в Пон-де-л’Арш и вспомнив, как в 865–866 гг. их захватили викинги, Карл разделил крепостные стены на участки; за предоставление воинов и всего необходимого для обороны данного сектора отвечал конкретный местный магнат. Карл также провёл ревизию всех земельных владений своего королевства, по типу Книги Страшного Суда, и не исключено, что Альфред в 880-е гг. предпринял аналогичный шаг.

В голове Альфреда начала складываться некая идея. Он стремился не только обеспечить своим подданным защиту на случай новых викингских нашествий, но такую военную организацию, при которой в его распоряжении постоянно находились бы внушительные силы. События, которые развернулись в землях Южной Англии в 880-х гг., свидетельствуют о блистательных организационных способностях короля. Помимо проведения военных преобразований Альфред призвал к себе самых известных книжников из разных концов Англии, из Уэльса и с континента, чтобы они помогли ему восстановить духовный и интеллектуальный потенциал королевства. Он также попытался изменить его географию. Уильям Мальмсберийский в XII в. утверждал, что он собственными глазами видел надпись в здании капитула в Шафтсбери, гласившую, что «Альфред построил этот город в 880 г.». Это поразительное историческое свидетельство получило подтверждение, когда в 1902 г. был обнаружен фрагмент, который, очевидно, был частью этой самой надписи[50]50
  Весь это абзац представляет собой, по сути, краткое изложение «альфредовского мифа» в самой яркой его форме. Наибольший вклад в создание этого мифа внесли английские историки и патриотически настроенные литераторы XIX в., которые не просто объявили Альфреда создателем английского государства, английских свобод, английского парламента и т.п., но приписали ему логику действий просвещённого монарха-реформатора XIX столетия. Не случайно в исторических и художественных произведениях часто присутствуют – эксплицитно или подспудно – параллели между Альфредом и королевой Викторией. Вряд ли стоит говорить, что «альфредовский миф», как и любой другой исторический миф, по определению не историчен и анахронистичен. Дата обнаружения фрагмента надписи (1902 г.) заставляет задуматься – именно в этот период, в связи с широкомасштабным празднованием тысячелетия смерти Альфреда (датой, которой тогда ошибочно считался 901 г.), культ англосаксонского короля достиг своего наивысшего расцвета. Серьёзные современные исследователи, не отрицая заслуг Альфреда и своеобразия его личности, ясно понимают, что он действовал, исходя из реалий и представлений своего времени, и его поступки были продиктованы сиюминутными задачами и нуждами (так, как он их понимал), а не какими-то далекоидущими планами. – Прим. ред.


[Закрыть].

В документе, известном как Список гайд для бургов (Burghal Hidage), дошедшем до Нового времени в рукописи X в., перечислены тридцать три бурга и приводятся сведения о том, сколько гайд земли приписано к каждому из них. В этом списке никак не представлены Корнуолл, Кент и Лондон. Одно из предлагавшихся объяснений гласит, что когда составлялся перечень, эти территории обладали некоей автономией, хотя при этом Эксетер, Ват, Винчестер, Портчестер, Чичестер, Рочестер и Кентербери, очевидно, складываются в единую цепь. Говорилось также, что до возвращения датчан в Англию в 892 г. Альфред ещё не успел развернуть свою деятельность по строительству новых укреплений и перестройке старых в окраинных (с точки зрения Уэссекса) областях центрального и восточного Кента. Это могло бы объяснить, почему прибывшие викинги высадились именно там. Однако исходя из того, что они привезли с собой в Англию лошадей и еду, возникает предположение, что кентцы успели спрятать в каких-то надёжных убежищах свои запасы и скот, и викинги об этом знали. В общем, вопрос о том, в какой момент Кент был оснащён бургами так же, как это было сделано в Уэссексе, остаётся открытым.

Сохранившийся перечень показывает, что бурги располагались не только вдоль границ, но и на всей территории королевства, так что ни один бург не отстоял от другого дальше, чем на расстояние дневного перехода, то есть примерно на 20 миль. Укрепления служили не только укрытиями, в которых местные жители прятались в случае грабительского набега, но и базами, с которых можно было контролировать территорию, подвергшуюся нападению врага. Крепости располагались достаточно близко, чтобы их гарнизоны могли поддерживать друг друга и вести военные действия объединёнными силами. Суммарная численность воинов во всех бургах Уэссекса оценивается приблизительно в 27.000 человек. Не все они могли вступить в бой одновременно, но цифры говорят о том, что где бы враг ни вторгся в Уэссекс, неподалёку всегда находился гарнизон, готовый оказать сопротивление.

Альфред использовал старые римские крепости так же широко, как и строившиеся на просторах Уэссекса новые бурги. Не все бурги с годами превратились в города, но укрепление уже существовавших крупных поселений дало толчок постепенной урбанизации на протяжении X в. В последующие десятилетия торговля, чеканка монеты и отправление правосудия мало-помалу сосредотачивались в этих удобных и безопасных местах. С появлением в новых горожан и ростом цен на землю в бургах складывалась новая экономика. Так Альфред впервые после римской эпохи вернул на юг Англии городскую жизнь.

Но это произошло не мгновенно. На переустройство королевства потребуются годы. Нам известно, что в 892 г. викинги напали на некий бург в Кенте, строительство которого всё ещё продолжалось силами нескольких керлов[51]51
  Керл – так называли незнатных свободных людей.


[Закрыть]. Для подданных Альфреда выполнение того, что называлось «общими повинностями», не было внове. В течение какого-то времени они были важным элементом общественного механизма. Эти повинности включали починку и строительство мостов, строительство укреплений и военную службу. Однако Ассер приоткрывает нам мельком те трудности, с которыми столкнулся Альфред, когда пытался растолковать людям смысл работы, которую они делали. Эти трудности усугублялись тем, что, если верить Ассеру, Альфред всю свою жизнь страдал неким непонятным недугом:

«Многие беды терзали короля, хотя он и был облечён королевской властью […], его непрерывно мучили жестокие приступы некоего неизвестного недуга, так что у него не было ни часа покоя: когда он не страдал бы от самой болезни, то в унынии, страшась её, доходил почти до полного отчаяния […] К этому добавлялись нерадивость и бестолковость его подданных, из которых почти никто не готов был добровольно взяться за какую бы то ни было работу для общих нужд королевства.

И всё же, приняв кормило власти в свои руки, он один, с Божьей помощью, подобно умелому кормчему, старался вести корабль своего королевства […] Ибо кроткими наставлениями, лестью, убеждением, приказами и (в конце концов, когда терпение его истощалось) суровыми наказаниями тех, кто не повиновался, и всячески порицая общую глупость и упрямство, он осторожно и искусно управлял своими епископами, элдорменами и знатью, и своими тэнами, столь дорогими ему, и также герефами (в которых, после Господа и короля, воплощена, как и подобает, власть над всем королевством), во исполнение его личной воли и к общей пользе всего королевства. Однако если в ходе этих королевских увещеваний приказы не выполнялись из-за лености людей, или же исполнение их начиналось в годину бедствий слишком поздно и не завершалось вовремя и не могло послужить ко благу тех, кто выполнял их (здесь я говорю о строительстве укреплений по приказу короля, которое начиналось запоздало и не доводилось до конца), и вражеские силы вторгались по суше и по морю (или, как часто случается, и по суше, и по морю одновременно!), тогда те, кто противился королевским приказам, униженные бесполезным раскаянием, оказывались обречены, в сущности, на гибель […] Те, кто сурово пострадал, теперь сокрушаются несвоевременным раскаянием и сожалеют, что беспечно пренебрегали королевскими приказами; теперь они громко восхваляют дальновидность короля и обещают приложить все усилия к тому, что прежде отказывались делать – то есть к строительству крепостей и прочим вещам, которые делаются для общего блага королевства».

Самое ближайшее время покажет, насколько осмысленными были усилия короля и его подданных. Система бугров, возможно, выстроенная только наполовину, примет на себя жестокий удар. Но преобразования, задуманные Альфредом, не сводились только к созданию укреплений. Они касались также двух других слабых мест в обороне королевства.

Военные преобразования

Вполне надёжные свидетельства источников позволяют предположить, что, помимо строительства крепостей, король изменил порядок призыва фюрда. Составитель Англосаксонкой хроники в записи за 893 г. вспоминает, что «король поделил своё ополчение надвое, так что во всякое время половина людей была дома, а половина в походе, не считая тех воинов, которые защищали бурги».

Контекст, в котором сообщаются эти сведения, позволяет предположить, что система изменилась не в 893 г., а существенно ранее, видимо, в 880-е гг.

Но что имеется в виду? Некоторые исследователи замечают, что нечто подобное упоминает Орозий, рассказывая об армии амазонок, разделённой на две части, одна из которых уходила сражаться, а другая оставалась защищать их жилища. Возможно, идея действительно пришла Альфреду в голову под влиянием этого рассказа, но реально речь идёт о принципе ротаций. Пока половина королевских подданных, обязанных являться в фюрд, несла службу, другая половина была свободна от королевского призыва. По истечении определённого срока они менялись – те, кто находился в войске, отправлялись по домам, а им на смену приходили другие. В бургах же, похоже, находились постоянные гарнизоны, которые обеспечивались за счёт «приписанных» к бургам гайд. Это означало, что в распоряжении короля практически всегда находилось готовое к походу войско. На деле эта система была не безупречной и временами давала сбои, особенно в те моменты, когда одна часть фюрда расходилась по домам, а другая собиралась на службу, но такой порядок, несомненно, был лучше того, что существовал в Уэссексе раньше.

Викинги обычно приплывали на побережье, входили в речные устья, а затем перемещались по речным системам на большие расстояния. Многих проблем можно было бы избежать, обеспечив оборону берегов. Брат Альфреда Этельстан сражался с викингской флотилией у берегов Кента, а сам Альфред участвовал в 875 г. в морском сражении, которое завершилось захватом одного из вражеских кораблей. После Эдингтона Альфред, вероятно, занялся вплотную уэссекским флотом. Ассер называет флотилию 890-х гг. «флотом Альфреда», намекая на то, что на самом деле это был Королевский флот. Идея о том, что Альфред был основателем Королевского флота, считается любимым мифом викторианской эпохи, однако факт остаётся фактом: со времён Альфреда до наших дней в Англии всегда существовала военная флотилия, находящаяся под непосредственным покровительством правящего монарха, и отрицать заслуги Альфреда в этом деле просто неучтиво. Но пока речь шла совсем о другом: противникам Альфреда предстояло в ближайшем будущем лишиться одного из главных своих преимуществ – господства на море.