Текст книги "Пианино на лямке"

Автор книги: Поль Берна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Ловушка расставлена

Как всегда по четвергам, компания оккупировала излюбленную скамейку напротив кафе «Паризьен» на Рыночной площади. Хорошая погода установилась, видимо, надолго, и с каждым утром всё щедрее разливало на город золото яркое летнее солнце.

– Я шёл за Джеймсом Пирсом весь проспект Генерала Каэна, – докладывал Жуан-Испанец. – Доходим до угла Винтовой, и что бы вы думали? Шофёр поворачивает обратно – и ходу, даже не оглянулся ни разу. Мимо меня прошёл вот так вот близко, и вид у него был ужасно странный. Я сунулся вперёд поглядеть, чего там такое, – смотрю, по обе стороны перекрёстка стоит по человеку, вроде как на стрёме. Темно уже было, но я их узнал: это те два драных кота, что живут у месье Тео. Постояли так минут пять, оглядывая прилегающие улицы – наверно, дожидались, пока слепой скроется у себя в логове. Потом один свистнул, и они спокойненько поканали к себе на Вольных Стрелков.

Габи сделал пометки в своём блокноте.

– Но вот что чудн о , – добавил цыганёнок. – Эти двое, судя по всему, пришли туда прямо с Сортировочной: оба в спецовках, как заправские докеры, рожи – в угольной пыли… Стало быть, они по правде там работают.

– Я тоже обратила внимание, – сказала Марион. – Они уже не выглядят таким отребьем, как раньше.

Скептик Зидор недоверчиво покачал головой и хотел возразить, но главный следователь не дал ему и рта раскрыть.

– Начиная с сегодняшнего дня, – объявил Габи, – наш главный объект – улица Сезар-Сантини. И чтоб никто из боллаэровцев шагу не мог ступить из гаража без нашего ведома.

– Я хоть сейчас пойду караулить, – предложил цыганёнок, всегда готовый пустить в ход свою смекалку, – только мне надо ещё кого-нибудь…

– Ладно, – сказал Габи. – Возьмёшь Крикэ, Берту и Мели. Расставишь их вдоль проспекта Генерала Каэна. Если боллаэровцы вдруг совершат вылазку в сторону Вольных Стрелков, мы поймём, что у них за дела.

Мелюзга с видом заправских заговорщиков удалилась под предводительством Жуана. Старшие и Бонбон остались с Габи. Того не совсем убедили поразительные выводы, сделанные вчера Фернаном и Марион.

– Я не спорю, – говорил он, – это отлично объясняет все странные действия Фантомаса. Но это только одна версия, и если слепой возьмёт да и опровергнет её – например, больше не покажется или отправится играть куда-нибудь к чёрту на рога, – что она тогда нам даёт?

– Я уверена, что он станет обходить город по второму кругу, – сказала Марион. – Может, останавливаться будет в других местах, но схема останется та же. Подождём.

Было около десяти часов. Солнце уже припекало вовсю; на Рыночной площади, как всегда по четвергам, кипела жизнь, и народ так и толпился вокруг ларьков, установленных ещё до света. Клошар Сто Су сновал в толпе челноком, следя, чтоб его траектория не пересекалась с траекторией постового Вэр о н а, который следил за порядком на площади. Четверг был прибыльным днём для старого нищего. Вот он свернул к кафе «Паризьен», увидел кучку ребят на скамейке и собрался было сделать небольшой крюк, чтоб выклянчить у них какую-нибудь мелочь. Однако, узнав Бонбона, он с акробатической ловкостью развернулся на полпути и, прячась за чужими спинами, просочился в кафе. Компания покатилась со смеху.

– А вот и Арахис! – сказал вдруг Фернан.

Старик медленно плёлся со стороны Парижской улицы, здороваясь со знакомыми торговцами. Прошёл мимо притихших ребят и скрылся в кафе, где оставлял обычно на хранение свою корзину с орешками.

– Скоро и другой подойдёт, – прошептала Марион. – Без Арахиса ему не найти дорогу к улице Маленьких Бедняков… Вот увидите.

Они ждали, высматривая в толпе лица и фигуры, которые могли бы представлять интерес.

– Шухер! – воскликнул Татав. – Инспектор Синэ разгуливает по площади. Может, свалим отсюда?

– А нам-то что, пускай себе гуляет, – проворчал Габи. – Наши дела не по его части. Сейчас покажем ему штуку, какой он ещё не видал.

По случаю жары инспектор Синэ вылез наконец из своей ужасной бутылочно-зелёной шинели и щеголял в серой немилосердно зауженной пиджачной паре.

– Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! – скривился Зидор, на которого вид инспектора обычно действовал как красная тряпка на быка.

Инспектор Синэ неторопливо направлялся к кафе «Паризьен». Вдруг его рысий взгляд упал на чинно сидящих ребятишек. Он приостановился и после секундного колебания двинулся к ним, сделав крюк, чтоб застигнуть их врасплох.

Впрочем, инспектор зря старался. Шестеро ребят словно окаменели. Инспектор подкрался сзади и, обогнув скамейку, чуть не упал. Габи, Фернан, Татав, Зидор и Бонбон сидели абсолютно неподвижно, с застывшим на лицах идиотским выражением; хорошенькая Марион уставилась невесть куда, чудовищно скосив глаза. На вежливое обращение инспектора Синэ эта шпана, закосившая под деревенских дурачков, никак не отреагировала.

– И это всё, что вы можете придумать в выходной день? – рявкнул взбешённый инспектор. – И что я тут забыл с такой коллекцией придурков? Вот загрести бы вас всех шестерых… не знаю, что мне мешает!

Ребята-то знали и из последних сил удерживались от распиравшего их смеха: Синэ решительно развернулся и устремился в кафе «Паризьен» играть в белот. В дверях ему послышалось, что позади кто-то тихонько заржал по-лошадиному.

Он даже и обижаться не стал: в комиссариате его тоже всегда приветствовали ржанием.

На этот раз лошадь изображал Зидор. Вдруг ржание оборвалось: из-за угла на солнцепёк Рыночной площади медленно выступила траурная фигура Фантомаса. Нанар, на этот раз на поводке, ловко вёл хозяина сквозь толпу.

Старик Арахис, невидимый за отблёскивающим окном кафе, оказывается, не дремал. Завидев слепого, он поспешно покинул заведение, не забыв прихватить свою корзину. Встретившись, они постояли посреди площади, что-то тихо обсуждая. Потом слепой взялся за плечо старика, и тот повёл его через площадь. Габи перегнулся через спинку скамейки и увидел, как оба скрылись в узком проходе к улице Маленьких Бедняков. Все теперь прислушивались, затаив дыхание.

Прошло несколько минут. И вот слабо, еле слышно сквозь рыночный гомон до них донеслись звуки музыки. Фернан повернулся к Марион.

– Вот видишь? – сказал он. – Мы угадали: он начинает с того же места…

– Значит, тот, кого он ищет, пока не отозвался, – задумчиво проговорила Марион. – Первый обход ничего не дал…

– Схожу с Бонбоном, посмотрю, как и что, – сказал начинающий склоняться к их версии Габи. – А вы сидите тут…

И оба двинулись через площадь напрямик.

Вскоре Габи вернулся один и сказал, что слепой играет точно так же, как и раньше: в конце каждого концерта исполняет отдельно «На грош любви» – сигнал, с которым он уже один раз обошёл весь город.

– Надо помочь ему найти того, кого он ищет, – решительно заявила Марион. – Одной этой песней он его нипочём не выманит из укрытия.

– Почему? – удивился Габи.

– Может, этого человека держат взаперти. Он слышит музыку, а ответить: «Я тут!» – не может.

Фернан тоже об этом думал, правда, вслух не говорил – уж слишком мрачная тень легла бы на их игру. Габи не спешил высказываться; он ждал, пока наберётся побольше данных, чтобы уже на их основе действовать.

– Пойди смени Бонбона, – сказал он Татаву. – И пусть не валяет дурака, а сразу идёт сюда.

Все лавры в это утро достались Жуану-Испанцу: он раздобыл именно ту информацию, которой не хватало Габи, чтобы превратить затянувшуюся игру в прятки в настоящую охоту. Незадолго до полудня цыганёнок вернулся с Крикэ и девочками, очень довольный.

– Есть новости, – объявил он, оскалившись по-волчьи. – Вот уже несколько дней – у тебя, Габи, в блокноте записано, – Боллаэр после шести уезжает из конторы на старом «Рено» в сторону Малого Лювиньи и на улицу Сезар-Сантини не возвращается. Пару раз я проторчал около гаража дотемна, но так его и не видел. А сейчас решил с этим разобраться. Я ещё вчера заприметил заброшенный сад на углу Железнодорожной и улицы Сезар-Сантини, знаете, где был дом, который в войну разбомбило. Ну вот, перелезаю я через стенку, продираюсь сквозь джунгли, которые там разрослись – кусты вот такущие! Обхожу развалины и упираюсь в заднюю стену, которая отделяет этот сад от владений Боллаэра. Иду вдоль неё, глядь – пролом, ещё от тех, видно, бомб. Его заделали сеткой, проволокой, но вид оттуда – лучше не придумаешь, боллаэровский задний двор – как на ладони!

– И что же ты увидел? – спросил Габи.

Жуан-Испанец таинственно понизил голос, и все придвинулись поближе к нему.

– Со стороны улицы там одноэтажный флигелёк, где живут братья Пирс со своими семьями. Жена Джеймса как раз вешала бельё во дворе; меня она не видела. А с другой стороны – дом самого Боллаэра, красивая такая вилла, при ней сад вроде парка и огород. Так вот: этот дом, похоже, стоит пустой, и уже давно. Ставни закрыты наглухо, тент над входом убран, на дорожке сорняки лезут, даже у самого крыльца. Я полчаса наблюдал – ни души. Точняк, Боллаэр где-то прячется вместе с женой. И это слепой его спугнул…

– Раз Боллаэр каждый вечер отправляется в сторону Малого Лювиньи, значит, далеко не уезжает, – заметил Габи. – С севера этот квартал упирается в территорию Сортировочной, там всё огорожено. Проехать он может только к Новому Кварталу; но зачем такого кругаля давать? По проспекту через Теодор-Бранк куда короче. В общем, надо выяснить, где он теперь живёт.

– Легко сказать, – проворчал Зидор. – Ты забыл, что едет-то он туда на машине. «Рено», конечно, старенький, минимум двадцать лет, но всё-таки бегом его фиг догонишь!

– А чего нам бегать-то? – сказал Габи. – Мы сделаем по-другому. Расставим посты на пути его следования. Каждый вечер будем перемещаться всё дальше, в ту или другую сторону. Если он прячется в каком-нибудь закоулке Малого Лювиньи, мы его там в конце концов и накроем… дай карту, Фернан!

Фернан развернул карту.

– Покажи, как ездит Боллаэр по вечерам, – сказал Габи Жуану-Испанцу.

– Очень просто, – отвечал тот. – Вот тут он сразу поворачивает направо по проспекту Генерала Каэна и едет в сторону маленькой площади Анс е льм; проспект пересекает Железнодорожную и первый виток Винтовой. А после площади вместо проспекта уже пошла узкая улица Терновая. Другим концом она упирается в последний виток Винтовой. И там Боллаэру остаётся только свернуть направо или налево, так что он окажется или на одном, или на другом нашем посту, где мы дежурили месяц назад.

Габи некоторое время изучал карту.

– Вот как мы это организуем, – сказал он наконец. – Незадолго до шести Жуан, как обычно, займёт позицию на углу улицы Сезар-Сантини и проспекта Генерала Каэна. Оттуда ему будет виден гараж, и если Боллаэр вдруг возьмёт да поедет в другую сторону, он тут же подаст знак следующему, а тот – дальше по цепочке. Марион и Берта встанут на первом перекрёстке с Железнодорожной. Татав и Бонбон – на втором, на пересечении с Винтовой. Там, где Терновая улица раздваивается, можно никого не ставить – Боллаэру оттуда только два пути: в конец Вольных Стрелков, где у нас был пост № 3, – там будут караулить Зидор и Крикэ, – или к посту

№ 2, ближайшему к дому 58, который займут Фернан и Мели. А я буду курсировать от поста к посту, пока зверь не покажется из норы… По карте поглядеть – тьфу, а на самом деле получается два километра, и на этом отрезке, что бы Боллаэр ни сделал, кто-нибудь из нас обязательно увидит. Если его укрытие находится в пределах Малого Лювиньи, мы его можем обнаружить уже сегодня…

И вот ещё что: не считая исходной позиции, за которую отвечает Жуан, на каждом посту будет два наблюдателя, так что ни под каким видом не сметь отлучаться обоим сразу! Хотя бы один должен всё время контролировать перекрёсток. А если машина месье Боллаэра проедет мимо одного из последних постов, тогда Зидор или Фернан заметят направление и на следующий день мы расставим посты, начиная с того пункта.

– Это, получается, мы расставляем самую настоящую ловушку на человека! – воскликнул Фернан, которому стало немного не по себе.

– Да, – сказал Габи. – Из неё остаётся только два выхода, и следить за ними предстоит тебе и Зидору. Смотрите в оба!

Забытая улица

К шести часам все, как и было условлено, заняли отведённые им места. Целый день стояла жара, но теперь от высоких домов на проспекте Генерала Каэна падала тень, и наблюдатели сидели в холодке на краю тротуара. Жуан-Испанец время от времени отлучался с поста, чтоб заглянуть за угол, проверить, что делается на улице Сезар-Сантини.

Ему хватало одного взгляда, чтоб убедиться, что месье Боллаэр всё ещё сидит в конторе, перебирая бумаги, говоря по телефону или отдавая распоряжения шофёрам. В шесть десять последний красный слон вернулся в стойло с Пирсом-старшим за рулём. Тяжеловесный грузовик въехал под крышу, оставив за собой шлейф чёрного вонючего дыма. Вскоре с громовым раскатом упал железный занавес. Старый «Рено» был припаркован у тротуара рядом с дверью конторы. Жуан поспешил обратно за угол. Глянув вдоль проспекта, он удостоверился, что Берта в двухстах метрах от него стоит на страже: мелькнуло её зелёное платьице. Марион тоже прохаживалась взад-вперёд у перекрёстка, бросая камешки Фифи.

Габи, опасавшийся, как бы старый «Рено» не ускользнул от них по одной из поперечных улиц, занял позицию между двумя перекрёстками и видел, что Татав с Бонбоном караулят так же добросовестно, как и девочки. В это время оживлённого движения на проспекте не было, машины и прохожие шли с промежутками и не закрывали обзора. Но около половины седьмого должен был повалить с работы народ, и тогда гонцам в случае чего пришлось бы нелегко – поди-ка протолкнись сквозь сплошную толпу. Габи изнывал от нетерпения, не сводя глаз с перекрёстка.

Шесть пятнадцать. Жуан-Испанец очередной раз заглянул за угол и вдруг увидел, что месье Боллаэр уже вышел из конторы и обходит машину, собираясь сесть за руль. Цыганёнок вернулся на проспект и замахал руками, подавая знак Марион. Месье Боллаэр не спеша уселся, завёл мотор. Старенький «Рено» послушно тронулся и чинно поехал в сторону проспекта. Так что первый этап прошёл без сюрпризов.

Машина плавно вошла в поворот, проехав чуть ли не вплотную к Жуану. Месье Боллаэр, бледный, потный, взлохмаченный, крутил баранку, уставясь осоловелым взглядом на дорогу. «Совсём варёный», – подумал цыганёнок и припустил со всех ног туда, где дежурили девочки.

Перед перекрёстком «Рено» притормозил, но сворачивать не стал, а поехал дальше, в сторону Винтовой. Там, на полдороге, поджидал Габи. Он нарочно медленно перешёл дорогу перед приближающейся машиной, заставив месье Боллаэра замедлить ход, а потом побежал следом, стараясь подольше не выпускать его из виду.

Дальше обе стороны караулили Татав и Бонбон. Но Бонбону пришлось отвлечься. Вот уже две минуты, как он заметил приближающуюся по проспекту фигуру, которая прочно засела в его голове. Клошар Сто Су! Пьяница медленно двигался в их направлении, собирая дань с немногочисленных прохожих. Вот почему в тот момент, когда «Рено» проезжал мимо него, Бонбон смотрел в другую сторону.

– Эй! Ты что, задрых? – крикнул братишке Татав. – «Рено» тебе чуть ноги не отдавил…

– Всё нормально! – заверил его Бонбон, глядя вслед машине, которая уже скрывалась за поворотом Терновой улицы. – Он правильно едет.

Габи бежал к ним, еле переводя дух; за ним на некотором расстоянии следовали Жуан-Испанец, Марион и маленькая Берта.

– Я пошёл на первый пост к Стрелкам, где дежурят Зидор и Крикэ! – крикнул он Татаву. – Марион и Жуан пускай бегут на нижний. А вы караульте тут, на перекрёстке. Вдруг Боллаэр возьмёт да повернёт обратно, а мы и знать не будем…

В следующий миг Габи уже бежал по левому ответвлению Терновой улицы, которое выходило к первым домам улицы Вольных Стрелков. Зидор и Крикэ были на месте, сидели на уличной скамейке в самых расслабленных позах.

– Ну? – крикнул, подбегая, взмыленный Габи.

– Чего «ну»? – лениво переспросил Зидор. – Сидим вот, поджидаем достопочтенного месье Боллаэра. Что-то он не торопится…

– Да? – вскричал Габи. – Пяти минут не прошло, как он отъехал от гаража! И вы его не видали?

– Ничего мы не видали, – сказал Зидор. – Сколько сидим, за всё время только один грузовик проехал, да папаша Зигон со своей тележкой. Может, «Рено» низом проскочил, но вообще-то вряд ли: отсюда видно Фернана и Мели, и они вроде ни разу не дёрнулись.

– Пошли узнаем, – сказал Габи, начиная сомневаться в эффективности своего плана.

Все трое спустились по улице Вольных Стрелков к перекрёстку, где караулил Фернан. Тот беспечно болтал с Мели, поглядывая, не подъезжает ли кто с Винтовой. Габи гневно обрушился на него:

– Боллаэр проскочил у вас под носом, а вы тут ля-ля разводите!

Фернан и Мели оторопели.

– «Рено» здесь не показывался, – заверил Фернан. – И никого похожего на месье Боллаэра мы не видели. Он, наверно, в е рхом проехал.

– Мы сейчас оттуда, – сказал Габи, всё больше теряясь. – Должно быть, где-то по пути остановился. Пошли-ка по-быстрому обратно к Терновой…

Всю дорогу они обшаривали глазами дворики, подворотни, тупички – и ничего. Иногда у обочин попадались припаркованные машины, но не те. Габи, озираясь, всё ускорял шаг, но старый «Рено» как сквозь землю провалился.

Вернувшись к началу Терновой, они наткнулись на Марион, Берту и Жуана-Испанца, которые шли им навстречу в надежде узнать что-нибудь новое. Для начала Габи всех обругал, но в конце концов вынужден был признать очевидное: миновав последние дома проспекта Генерала Каэна, месье Боллаэр будто испарился.

– Во всяком случае, обратно он не проезжал, – сказала Марион. – Нас пятеро стояло на этой дороге… Он должен быть где-то между Терновой улицей и двумя конечными постами.

– А где Татав? – спросил Габи.

– Вернулся на перекрёсток, как ты велел.

– Может, он после вас что-то видел, – предположил Габи. – Иначе я вообще ничего не понимаю…

Толстяк Татав нёс стражу на отведённом ему перекрёстке, подскакивая всякий раз, если где-то слышался шум мотора. Он был один. И тоже растерялся, узнав, что месье Боллаэр со своей машиной бесследно исчез в двухстах метрах от его перекрёстка.

– Терновая улица там забирает влево после маленькой площади Ансельм, – объяснял он. – Я видел, как он туда повернул, и всё.

– Надо было поставить наблюдателя на развилке, – сказала Марион. – Тогда месье Боллаэр был бы на виду не у одного, так у другого.

– Всёго не предусмотришь, – огрызнулся Габи. – А Бонбон где?

– Он за тобой следом пошёл, – сказал Татав. – Минуту-две спустя…

Все встревоженно переглянулись.

– Мы же должны были его встретить на обратном пути! – воскликнул Габи. – Ну вот, теперь ещё Бонбон пропал… Не было печали!

Все поспешили к площади Ансельм. Бонбона нигде не было. За поворотом Габи, бежавший впереди, облегчённо вздохнул и перешёл на шаг.

– Он тут! – крикнул он, обернувшись к остальным.

На освещённом солнцем перекрёстке маячила одинокая маленькая фигурка. Бонбон озирался с весьма заинтересованным видом; появление товарищей его почти не удивило.

– Где ты был? – сердито спросил Габи, тряся его за плечи.

– Я увидел Сто Су и пошёл за ним, посмотреть, куда он идёт, – спокойно объяснил Бонбон. – Клошар – это уж моё расследование…

– Вот у меня уже где твой Сто Су! – закричал Габи. – Пока мы тут, высунув язык, гоняемся за Боллаэром, ты дурака валяешь, таскаясь за этим пьяницей! Теперь вот Боллаэр у нас ушёл из рук, а всё ты!

– Ну, может, и так, – равнодушно проронил Бонбон. – Зато я узнал, где у этого мошенника Сто Су гнездо. На чердаке одного нежилого дома. И так хорошо устроился, старый жулик: прямо там же внизу и «Кадиллак» свой припрятал – в маленьком таком гаражике из досок.

Габи весь побагровел, между тем как остальные за его спиной помирали со смеху.

– «Кадиллак»? – свирепо выдохнул он.

– Ну да! – сказал Бонбон. – Не слишком новой модели, но большущая такая машина…

– Где этот дом? – спросил Габи, вдруг переменившись в лице.

– Вон на той улице, – сказал Бонбон.

Он неопределённо повёл рукой в направлении развилки.

– На которой? – напирал Габи. – На правой или на левой?

– На средней, – хладнокровно пояснил Бонбон. – Отсюда её не видно, вон те столбы загораживают. Пошли, покажу!

Габи и остальные пошли за малышом, который гордо шагал впереди. Никто уже и не думал смеяться.

Там, где улица Терновая разветвлялась, как раз посерёдке, возвышались два толстых столба каменной кладки, образуя нечто вроде портика между двумя соседними домами. Проём между этими столбами маскировали две стенки, в половину его ширины, расположенные друг против друга, но на расстоянии, так что с виду казалось, будто проезда там нет, хотя на самом деле он был – узкий и зигзагообразный. Всё это напоминало контрольно-пропускной пункт, какие строили немцы во время оккупации.

– Моя улица вон за теми стенками, – объявил Бонбон. Они прошли между стенками и оказались в тупике длиной метров в сто, упирающемся в хозяйственные постройки на заднем дворе трёхэтажного особнячка, который фасадом выходил, судя по всему, на улицу Вольных Стрелков. По правую сторону тянулась кирпичная стена товарных складов, по левую – четыре дома, разделённые пышно разросшимися садами, благоухающими на всю эту тихую улочку.

Оглядевшись, Марион заметила на стене проржавевшую жестяную табличку.

– «Улица Конца Года!» – воскликнула она. – Это же старинное название Терновой!

Глаза у ребят зачарованно округлились. Что ни шаг, то сюрприз!

– Я всё понял, – сказал Габи. – До войны по обе стороны перекрёстка это была одна улица – Конца Года. А когда тут были немцы, они устроили КПП у товарных складов. Потом, после войны, так всё и осталось, потому что на этой улочке почти никто и не живёт. Во всех городах бывают мёртвые зоны вроде этой – закоулки, про которые забыли лет на десять-двадцать. А потом являются застройщики, сносят два-три дома, строят на этом месте завод или большой магазин, и опять жизнь бьёт ключом.

– Ну идёмте же! – нетерпеливо зашептал Бонбон. – Вон они, хоромы Сто Су.

Он указал на деревянное строение без окон на стыке двух садов. Это был, конечно же, всего-навсего гараж одного из здешних домов. В тупик выходила двустворчатая дверь, сейчас закрытая. Над гаражом был чердак со слуховым окошком, куда вела обветшалая наружная лестница, недосчитывающаяся нескольких ступенек.

– Самое подходящее клошаровское гнёздышко! – пробормотал Габи.

– А «Кадиллак» – внизу, – объяснил Бонбон, показывая на двери гаража. – Правда-правда! Старику Сто Су и ходить далеко не надо…

Габи нажал на одну створку, заглянул внутрь – и отшатнулся как ошпаренный.

– Это же «Рено» Боллаэра! – оторопело объявил он. Мальчики, пихаясь, припали к щели, разглядывая восьмицилиндрового зверя.

– Точно, он и есть! – засмеялся Жуан-Испанец. – Второй такой развалюхи в Лювиньи не сыщешь…

– Тихо! – шикнула на него Марион. – Если машина здесь, значит, и её хозяин где-то неподалёку.

Друг за другом они бесшумно, прижимаясь к стене, подкрались к решётчатым воротам. За ними был прекрасный маленький парк с каштанами, ухоженными аллеями и усыпанной цветами лужайкой, а в глубине парка виднелся полускрытый зарослями бирючины серый дом.

Стеклянная дверь на террасу была открыта, так же, как и окна первого этажа. В тени каштана в плетёном кресле сидела и вязала немолодая дама в чёрном платье.

– Это мадам Боллаэр, – прошептал Жуан-Испанец. – Я её несколько раз видел в гараже.

– Не высовывайтесь, – одёрнула Марион младших, которые тянулись заглянуть сквозь решётку. – Теперь мы знаем, где укрывается месье Боллаэр, а это всё, что нам надо. Пошли отсюда.

Парк дышал каким-то удивительным покоем; шум города сюда не доходил, разве что далёкие свистки проносящихся мимо скорых. Ребята невольно поддались умиротворяющей атмосфере этого цветущего убежища. В самом деле, такой ли уж преступный тип этот месье Боллаэр, как можно предположить по его реакции на слепого? Разве может плохой человек жить в таком месте?

Даже Габи был сбит с толку.

– И чего мы тут, собственно, ищем? – растерянно сказал он товарищам.

Они молчали, пока не подошли к замаскированному входу в тупик, где и остановились, чтобы держать совет. Надо было прийти к какому-то решению, а за этим во всех сомнительных случаях обращались обычно к Марион.

– Я уж не знаю, что и думать! – признался бедняга Габи, умоляюще глядя на них. – Бросить, что ли, это дело?

– Нет, зачем же! – уверенно возразила девочка. – Завтра я пойду к месье Тео и скажу ему, что его слепой пропустил одну улицу…