Текст книги "Витки времени"

Автор книги: Питер Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Я поспешно вернулся к доку и обнаружил, что он тоже отправился меня искать. Он нес камеру и бобину с фильмом, вроде тех, что я видел в библиотеке.

– Найди проектор, – сказал мне док, как только увидел меня. – Этот фильм не нужно проявлять, и, думаю, мы узнаем из него много интересного.

– Уже нашел, – ответил я, – и, что более важно, я нашел библиотеку. Пойдемте, хочу узнать, что вы откопали.

Увы! Моим надеждам не суждено было сбыться. Док ринулся осматривать библиотеку, как только попал туда, а после настоял на том, чтобы мы сначала разобрали камеру и проектор, и узнали, как они устроены. Как он объяснил, свет и звук испускают какие-то лучи, которые, в свою очередь, неким образом оставляют след на тончайшей металлической ленте. Запись не нуждалась в проявлении, и являлась по своей природе гораздо более устойчивой к внешним воздействиям, чем наша пленка. Частота кадров была почти вдвое выше привычной, так что даже едва заметное движение или оттенок надежно мог запечатлеться. В проекторе, второй сканирующий луч управлял чем-то вроде микрофона и набором ламп разной частоты, которые испускали свет различных цветов на экран, обработанный специальным раствором. Это лишь основные детали, на самом деле, это оборудование было гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд, особенно проектор.

Мы устроились в довольно комфортных сетчатых креслах будки, и док вставил две катушки, которые вытащил из камеры. По отдельности, каждая представляла собой идеального качества запись, не отличающуюся от земных фильмов. Но запущенные одновременно, они создавали заметный эффект глубины, по-видимому, из-за необъяснимого интерференционного феномена, вызванного устройством экрана и ламп, что, в итоге, делало картинку поразительно реалистичной. Фильм запечатлел не все внутреннее убранство здания, да и панорама города также была заснята не полностью, из-за чего док в течение просмотра несколько раз куда-то выбегал. Кажется, я провел в библиотеке столько же времени, сколько и он, с тех пор, как я сообщил ему о своей находке.

В начальных сценах мы увидели город, похожий на тот, в котором находились, но значительно больше – почти тридцати километров в поперечнике. Нью-Йорк Атлантиды. Странные одно – и немногочисленные четырехколесные автомобили бегали тут и гам по наклонным дорогам. Аэромобили, почти такие же, как наши, летали над зонами туда-сюда, вертикально поднимаясь с крыш зданий. Панорама была снята с воздуха. Людей, которые толпились на улицах, нам разглядеть не удалось, в отличие от тех, что находились в ближайших машинах. Они оказались высокими и светлокожими, вероятно, из-за продолжительной подземной жизни в течение многих поколений.

Затем, прямо на наших глазах, город внезапно исчез! На его месте появилась огромная яма, шестнадцати километров в диаметре, вырезавшая гигантскую дыру в сердце мегаполиса. С одной стороны террасы остались нетронутыми до третьей зоны, где накренившиеся здания рушились и падали в облаках пыли, созданной разрушением планеты! На другой стороне ямы, которая больше чем на полтора километра вдавалась в поле, колосья которого прижимались к земле под силой поднявшихся ветров. С высоты, это напоминало затмение, огромная черная тень, закрывшая собой разноцветный диск города. Камера стала головокружительно быстро падать, затягиваемая мощным потоком воздуха, который свирепствовал в колоссальной яме.

Потом она остановилась в самый последний момент, и стала парить над шаром в нетронутой части города. Повсюду люди носились, как перепуганные муравьи: некоторые рвались к воротам, некоторые к яме, где чудовищный ветер обращал мраморные дворцы аристократов в руины! Меня интересовало, что удерживало камеру, но я так и не смог понять. Возможно, на нее каким-то образом действовал шар. Непреодолимой силы ураган засасывал в огромную черную пасть все: летательные аппараты, автомобили, людей!.. Мы приблизились, но поднялись выше, паря над вторым шаром. Оттуда мы смотрели прямо в яму, наблюдали, как она пожирает город уровень за уровнем, видели тускло освещенные пещеры, откуда рев механизмов пробивался сквозь бешеный вой ветра и пронзительные крики людей, там была огромная сеть разветвляющихся во все стороны туннелей пневматической железной дороги и, теперь обнажившиеся, жизненно-важные органы города. Аппарат, к которому крепилась камера, стал рассыпаться: его широкие крылья и шасси оторвало ураганом. Сила шара вновь ослабела, и нас швырнуло вперед... и вниз! Рев механизмов превратился в оглушающий лязг, который, немного спустя, стал затихать, вскоре вовсе исчезнув. Все быстрее и быстрее падали мы среди огромных стен из блестящего черного камня, из которого, казалось, была вся планета. Воцарилась почти полная тишина, – только лишь ветер продолжал монотонно выть. Стены ямы начали сужаться, образуя конус, чья высота, или, скорее, глубина составляла многие километры. Словно кто-то воткнул палку в сугроб и стал вращать, пробурив большую дыру, через которую целую вечность падали обломки снежных детских замков.

Наверху, над напрасно жужжащими лопастями вертолета, быстро исчезала в слабо освещенной розовой дымке яма, там погибал целый мир. Потом светящийся туман пропал, и мы падали в тусклых сумерках, наполненных лишь мерцанием огней. Наконец, далеко внизу, километры под нами, засиял еще один свет, но уже иной – бледный, оттенка индейского подъельника, растущего в медленно гниющих болотах. Там лежал иной мир, мир, где брала начало расколовшая город сила. Что это было? Кто жил там, и кто разрушил мир наверху? Мы с доком даже забыли, что всего лишь просматриваем запись. Экипаж аппарата с камерой, должно быть, испытал ни с чем несравнимый ужас и трепет, от которого стыла кровь в жилах.

Мы падали, по меньшей мере, час, камера, казалось, работала без участия людей. Мертвый белый свет шел из маленькой точки, освещая темноту, розовые сумерки вокруг нас исчезли. Затем ветер вдруг стих, и маленький вертолет понесло, как пушинку в воздушном вихре! Существа внизу закрыли проход, через который атмосфера засасывалась в их безвоздушный мир. Нас беспомощно мотало, как щепку в бурном потоке, голос ветра вновь стал ликующим криком до тех пор, пока черные ворота не закрылись до конца. Внизу было все завалено металлом и обломками хрусталя, и мы, кувыркаясь, спускались к бледному свету.

Должно быть, эту камеру, валяющуюся среди обломков верхнего мира, устилавших громадный хрустальный диск восемьсот метров в ширину и являющихся дном ямы, нашел экипаж какого-то другого вертолета... Нашел и вернул назад, чтобы фильм могли посмотреть другие. После коротких сцен, показывающих вздымающиеся воды светящегося моря, черную каменную пустыню с красными пятнами лишайника, покрытую обломками некогда могущественного города, перед нами предстала тьма, тьма, суть которой раскрылась позже.

Это был все тот же город, но разрушенный, руины великой столицы, с огромной зияющей ямой, провожающей нас мертвым взглядом. Дороги, ведущие к четырем внешним воротам, заполонил народ, превратив их в четыре разноцветные реки, текущие по равнине между бледно-зелеными полями. Автомобили, пешеходы и даже рикши, доверху набитые вещами и едой, бесконечным потоком тянулись из города, из дома, потерянного навсегда. Теперь камера находилась в закрытом аэромобиле, какие тысячами висели над улицами. Выше, в дорожных пробках, стояли более мощные грузовики, наполненные товаром и перепуганными людьми. Повсюду, как небольшими группами, так и длинными лентами, перемещались частные аэромобили. Наш, похоже, занимался съемкой новостей, показывая исход населения Атлантиды из разрушенной столицы, некогда красивейшего города империи.

ХОТЕЛ БЫ Я выразить то, что мы ощущали, когда наблюдали поток бездомных людей, покидающих разрушенный прекрасный город! Некоторые, кто тоже видел эту запись, наверняка тоже чувствовали это, но не так, как мы, поскольку у нас в памяти еще был свеж превратившийся в пыль город. Некоторые эпизоды, которые я выхватил из общей картины, когда камера пролетала низко над дорогой, не выходили у меня из головы. Я и теперь вижу их, как тогда: ребенок, одетый в рваную рабочую одежду, слепо бредущий позади старика, явно из знати, который прижимал к груди драгоценные свитки, один за другим выпадавшие из его слабеющих рук; ажурная розовая, костяная ваза, валяющаяся рядом с обочиной, но так и не раздавленная тысячами ног, стучащими вокруг нее; крошечный пушистый утенок, неистово кричащий, неуклюже идущий по твердым камням дороги, спотыкающийся, падающий, хлопающий неоперенными крыльями, в отчаянных попытках взлететь, кого-то жалобно зовущий слабым голоском, наступающий на разбитое стекло и скрученный металл кровоточащими лапками, пока, в конце концов, чья-то нога не наступила на него самого, оставив лишь пятнышко крови и кусочек золотистого пуха! Это всего лишь малая толика тех ужасов, что увидел я, но страдающие утята запали мне в душу сильнее всего, потому что я выращивал уток и умел им сопереживать.

Последний раз экран озарился светом. Мы смотрели с какого-то балкончика на громадный храм. Он был битком набит неистовой массой мужчин и женщин, в безумии затаптывающих друг друга. Они окружили великую статую Посейдона, хватаясь за нее руками, вымаливая прощение и спасение, убивая жрецов и стражей, пытающихся их отогнать. Потом посреди толпы появилась фигура, одетая в зелено-золотую мантию, – верховный жрец. Он поднял руки и заговорил спокойно и ясно. Как по волшебству, люди упали на колени и склонили головы. Даже когда в дверях появились первые смерчики кружащейся пыли, голос все звенел и звенел, успокаивая и утешая. Жрец замолчал, и толпа запела, наполняя весь храм хором голосов. Все громче и громче, чище и чище звучала песнь, заглушая агонию находящихся в ближних ко входу рядах. Точно огонь, несущие смерть грибы прожигали свой путь через молившуюся толпу, облизывая людей желтыми и фиолетовыми языками, не жалея ни крепкую молодежь, ни слабых стариков, извиваясь алыми щупальцами и червеобразными белыми руками! Теперь уже крики заглушили гимн, но никто даже не попытался убежать. Бесстрашная фигура, стоя рядом с золотой статуей, глядела на тающее море стоящих на коленях людей, и жрец продолжал петь, направляя и воодушевляя. Затем и он исчез в едва заметном облачке пыли, поднявшейся к балкону. Камера упала, экран погас. Док выключил проектор. У нас больше не было никакого желания изучать серую пустыню, которую теперь представлял собой город.

Больше месяца мы исследовали Юздрал – «Райский город», как его называли атланты. Из двух сотен городов и городов-государств подземного мира, он был первым, как по красоте, так и в хронологическом порядке. Только один город, столица империи, мог похвастаться более красивым храмом Посейдона, – который мы, правда, видели лишь в записи – Лудой, ставший местом чудовищных разрушений. Мы осторожно перенесли содержимое библиотеки, музея природы и искусств, а также Дворца Закона наверх и сложили все сразу за огромными воротами, вместе со множеством каких-то приборов и устройств, которые нашли в темных подвалах под городом. Помимо прочих вещей, когда пришло время, док отправил на Землю образец грибных спор. Мы отправили их не сразу, поскольку кому-то из нас нужно было находиться в лаборатории, чтобы получить их, а возвращаться мы пока не собирались. Не знаю почему, но, кажется, у меня появилось чувство, что, если мы покинем этот удивительный мир, возвращаться вновь нам не стоит. Особой причины для этого не было, но мы не вернулись. И не собираемся.

Среди прочих вещей, мы нашли на каждом уровне сотни аэромобилей, различного облика и устройства. Небольшие мы использовали для перевозки образцов наверх, потому что только эти длинные машины могли пройти двери там, где на дне шахты стояла бронзовая чаша. Пять таких транспортных средств, загруженные орихалком, мы оставили у входа в гигантское вентиляционное сооружение. Шестую машину – другого типа – более быструю, но слишком большую, чтобы пройти через тот же выход, мы использовали позже. Она была длинная, сигарообразная, с отгороженной хрустальной панелью, кабиной пилота и местами для пассажиров впереди и по бокам стремительного бронзового корпуса. Посредством мощного двигателя из орихалка, использующего какой-то вид атомной энергии, машина была способна достичь огромных скоростей. Мы выжали тысячу шестьсот километров в час, причем, тут, на Земле, куда мы смогли ее притащить после того, как узнали, что разрушающий луч подземного мира также пробил крышу пещеры над Лудой и открыл проход на поверхность планеты. Но эта машина была способна и на большее.

ЗАКОНЧИВ РАБОТУ, мы вернулись к Луде, которая, если верить картам, находилась в восьмистах километрах. Даже не разгоняя аэромобиль на полную скорость, мы прибыли на место через полтора часа. Перед нами предстал мертвый город, похороненный в ядовитой серой пыли, и в центре него также зияла черная дыра, пробитая через жизненно важные механизмы города из неизведанного сердца планеты. Пока мы приближались, нам казалось, что Луда купается в зеленом свете, причиной чему была расколотая крыша огромной шахты, через которую лился свет изумрудного солнца. Еще не закончив осматривать руины, мы подлетели прямо к яме и стали спускаться в темноту, а кабина пилота начала вращаться вместе с нами, как только нос корабля ухнул в бездну.

Двигались мы очень медленно, так что путешествие длиной в полторы сотни километров заняло у нас больше часа. Затем мы еще больше замедлили скорость и приземлились среди обломков на огромные хрустальные врата, перекрывающие дно ямы. Сквозь них мы видели бледное белое море, омывающее скалистые берега. Над этими суровыми черными берегами возвышалось скалистое плато, покрытое уродливыми клочками темно-красного лишайника, росшего повсюду в этом странном недружелюбном мире в глубинах планеты. Больше там ничего не было. Существа, чем или кем бы они ни являлись, очевидно, убрали все обломки, пригодные для изучения, и запечатали яму, чтобы избавить растения их почти безвоздушного мира от притока кислорода. Кажется, поверхность планеты их совсем не интересовала.

Какое-то время мы раздумывали о том, как попасть внутрь, чтобы не разбить хрусталь и не впустить воздух извне, подняв тревогу. Затем док обнаружил в стене ямы что-то наподобие переходной камеры, через которую один человек мог попасть в тот мир. Он прошел туда, и один вернулся. Под камерой был механизм, управлявший клапаном, и док решил, что сможет им воспользоваться, если я сяду за штурвал аэромобиля. Итак, синхронизировав наши часы, мы разошлись по местам. Медленно тянулись секунды. Затем, рывком, диск сдвинулся, и ураган потащил меня вниз, пока я не оказался в мертвенно-бледном море. Но аэромобиль был водо– и воздухонепроницаемым, и когда я вынырнул на поверхность, то увидел, что диск закрылся, ветер стих, а док торопливо гребет ко мне. Я быстро открыл люк, и через несколько секунд, уже с доком в кресле пилота, мы мчались над странным ландшафтом, лежащим в глубинах планеты.

Окружая бледное море, километров на тридцать протянулась пустыня, черная, с каменными холмами, покрытая участками красного лишайника, похожими на пятна засохшей крови. Повсюду были расщелины, в которых воду, как стоячую, так и проточную, окаймляла желтая пена, извивающиеся ручьи стекали в мертвые, серые водоемы. Не считая существ, которые могли тут жить, мы увидели лишь одно создание, не принадлежащее царству растений, диковинных растений разнообразных форм и размеров, приспособившихся к радиоактивной почве и воде, потребляющих разреженные газы здешнего воздуха, или паразитирующих друг на друге.

За горным регионом, где мы оказались, во все стороны шел спуск к непонятному, опасному лесу, заполнявшему большую часть внутреннего мира. В самом деле, почти вся земля, которую мы видели, за исключением узкой цепочки низких гор, располагалась ниже уровня бледного моря. Слабые ручейки, вытекающие из моря, питали водоемы жарких зловонных низин, плотные облака пара поднимались от многочисленных болот. Мы провели там много времени, пытаясь найти хоть один след, оставленный животными, затем обогнули гладкие скалы, служившие границей горной цепи. Растительность там была поистине неестественной и отвратительной. Из выпускающих пар, покрытых пеной водоемов торчали огромные деревья с гладкими, как рыбья чешуя стволами, и шевелящимися корнями. Листвы на них не было, но из вершин торчало множество склизких щупальцеподобных ветвей, оканчивающихся чашевидными оранжевыми отростками, сильно контрастирующими с мертвенной бледностью ствола и веток. С «плодов» свисали пучки, как свободно болтающихся, так и яростно извивающихся бледно-желтых пальцев. Пока мы смотрели, длинная ветвь метнулась в воду неподалеку от корней, затем поднялась, крепко обвив щупальцами небольшую безногую рептилию с большими белыми глазами, красными жабрами и гибким черным телом, заканчивающимся плоским хвостом. Спустя несколько секунд, найдя еще одну такую же рептилию на берегу, мы пронаблюдали на ней. Она вдыхала из воздуха определенные газы, а затем вновь и вновь пропускала их через радиоактивную воду, очищая как можно лучше. Мы отвернулись от хищного растения, пожирающего свою добычу. Раздавленное мягкое тело рептилии, капающий сок, жадно извивающаяся желтая пена – нас просто тошнило от всего. Неужели это было единственной формой жизни внутреннего мира?

СЛОВНО ОТВЕЧАЯ на наш вопрос, в скалах появился проход, открывая нашим взорам огромный амфитеатр. Его пол был гладким и черным, а в центре, примерно в пятнадцати километрах от нас, возвышался величественный город пирамидальной формы, как Юздрала и Луда. На его стенах и улицах мы не заметили признаков жизни, но между нами и ним стояло тонкое заграждение из бледно-голубого пламени, возвышаясь до самых светящихся облаков, которые заливали все вокруг неприятным белым светом. Док ткнул рукой вниз.

Проход в скалах когда-то закрывали врата. Но теперь все выглядело так, словно оплыло, как воск свечи. Кроме небольшого участка вздыбившегося каменного пола, ничего не говорило о том, что вход каким-то образом пробили или взорвали. Его проплавили! Через проход протянулась тонкая полоска орихалка, источника голубого барьера, но и она теперь была расплавленной и искорежена. Повсюду, в неестественных позах, лежали потемневшие тела – все, что осталось от стражи.

– Атланты, – сказал док. – Очевидно, выжившие, спустились сюда, чтобы отомстить за смерть своего народа. Они построили город-крепость, как базу для атак на существ, уничтоживших их цивилизацию. Судя по телам, они дышали при помощи респираторов. Они воевали с жителями этого мира, возможно, даже почти достигли успеха, но, наконец, тайное логово атлантов было найдено и атаковано, защитные барьеры сломлены, последняя крепость пала. Я только не понимаю, почему, столько лет спустя, заграждение все еще на месте. Возможно, оно автоматическое. Но...

– Док! Смотрите! – прокричал я. – Это происходит прямо сейчас! Они все еще здесь!

Позади стены пламени, выступая из-за стен города на несколько километров, черный камень накрывала огромная белая простыня. Через бинокль мы увидели, что крошечные трубки разбрызгивали на скалы белую эмаль. И теперь, хорошо заметное на светлом фоне, появилось закрывающее город, насыщенное, черное облако пара. Несмотря на то, что мы видели лишь его контуры, нам казалось, что оно медленно перемешивается и беспокойно двигается туда-сюда, словно ожидая чего-то. Внезапно, облако начало разрежаться. Прямо у нас на глазах, пар стал перетекать в огромную сферу, которая вскоре полетела к заграждению из пламени, пройдя от одного конца барьера до другого, касаясь его поверхности. Часть сферы отделилась и вернулась к основному облаку. В ответ, сфера поредела, но вдвое увеличилась в размерах. Справа она приняла форму усеченного конуса, из которого вытянулись крошечные струйки черного дыма, играя на поверхности стены огня. Вскоре все они направились в одно место прямо посередине стены, а потом вернулись. Конус стал короче, затем превратился в шар, стоящий на тонкой ножке, который вновь начал вытягивать черные пальцы, то неподвижно висящие, то едва заметно шевелящиеся. Вокруг появилось какое-то необъяснимое напряжение. Я ощущал его, даже на расстоянии чувствовал вызванное им беспокойство. Зрелище было нереальным и пугающим. Что представлял собой этот пар, двигающийся, казалось, сам по себе? Что управляло им? Что это – ядовитый газ или дымовая завеса? Я повернулся к доку, но он исчез. Затем, внезапно, он появился с другой стороны.

– Джек, попробуй резонатор, – он сказал. – Следи за паром.

Я подчинился. Город, равнина, наш корабль – все исчезло в знакомой игре красок, когда я медленно включил излучатель. Но цвет огромного облака газа не изменился ни на чуть. Оно осталось таким же черным, абсолютно черным. Выключив прибор, я вернулся.

– Док, в чем дело? – спросил я. – Облако бесцветно, но это еще не все. Оно словно живое.

– Так и есть. Это далеко не газовый шар, и даже не радиоуправляемое оружие. Это разумная форма жизни, такая же, как и мы, как и атланты, и вероятно, даже превосходящая нас. Но что она такое, на что она способна? Я не знаю, поскольку на Земле нет ничего подобного. Но это создание из бесцветного пара и есть то существо, которое уничтожило Атлантиду. Это необъяснимый враг, с которым сражались последние из атлантов, и который вероятно, полностью уничтожил их. Мы ничем не можем им помочь, Джек. У нас есть оружие – резонаторы, но нам нечем защищаться. Нам осталось лишь наблюдать с безопасного расстояния, как атланты встречают свою судьбу, поскольку это наш долг – выжить и предупредить наш мир о существовании такого создания. Этого требует наука.

– Да, наверное, нам нужно вернуться невредимыми, поэтому мы не должны совершать необдуманных действий. Но, несмотря на то, что мы ничем не можем помочь, трудно оставаться в стороне, когда подобное создание убивает людей. Трудно просто стоять и смотреть, док.

– Да, Джек. Мне это неприятно так же, как и тебе. Но, став учеными, мы обязались пренебрегать собственными интересами во имя процветания нашей расы, и должны придерживаться выбранного пути. Генерал не обязан сам вести войска в бой, ему нужно оставаться в безопасности, даже несмотря на то, что солдаты могут гибнуть тысячами. Смотри, оно нападает!

Огромная черная сфера сжалась до половины своего прежнего размера. Теперь она начала вращаться, все больше сужаясь. Узкий черный поток газа вырос из ее основания и соединился с тонким кольцом дыма, окружающим город, словно кабель для передачи энергии. Он тоже становился меньше, пока сфера вращалась все быстрее и быстрее. Напряжение вокруг стало невыносимым. Затем, ни с того, ни с сего, оно исчезло, а маленькая черная сфера выросла до прежних размеров, но потом снова сжалась, превратившись в красный шар, в центре которого появилось разноцветное пламя, и росло оно до тех пор, пока не поглотило всю сферу, а кольцо над городом сузилось до толщины нити.

Пламя, в свою очередь, тоже начало уменьшаться, пока не превратилось в громадный опал, лежащий на черном бархатном основании. Напряжение атмосферы снова достигло критической отметки. Кровь в голове застучала в унисон с пульсирующим шаром света, из которого вытянулись тонкие языки яркого красного пламени, ударившие в голубую стену заграждения, утонув в ней. Все чаще и чаще живой самоцвет раздувался и вновь уменьшался, все чаще и чаще свет атаковал неустойчивую стену. Языки пламени больше не тонули в ней сразу, а растекались по дрожащей поверхности. Пламя, поглощающее пламя, в грандиозной битве света. Все быстрее и быстрее стучали светящиеся молотки по лазурной стене, пока, наконец, она не превратилась в водоворот танцующего лилового огня и вскоре не исчезла совсем, и тогда алое копье ударило по незащищенной полосе орихалка, превращая ее в фонтан золотистого сияния. На месте павшей стены лежали сотни крошечных опалов, рожденных в пылу битвы. Аэромобиль поднялся над обреченным городом, который вскоре пал, охваченный пламенем. Мы больше не видели черного пара, поскольку он растворился на фоне городских стен, но могли различить тысячи маленьких светящихся самоцветов, широкой рекой разливающихся над городом и мечущих смертоносное пламя, которое расплавляло здания, превращая их в одну большую темную массу холодного камня, камня, становившегося белым, когда существа до последней капли высасывали из него энергию. Как только вспыхнули маленькие огоньки, и огромное облако черного пара покатилось на нас, док развернул аэромобиль, и мы полетели к болотам. Затем, с предупреждающим криком, док врубил полный ход, скользя над самыми верхушками деревьев. В испуге я оглянулся. Существа заметили нас!

ВНИЗ ПО УЗКОМУ ущелью, над парящими болотами, увенчанная ярко светящимся шаром, неслась гигантская бесцветная туча. Перед ней, через топи и затем прямо в сердце леса, протянулась широкая полоса потемневшей растительности и кипящие воды, выжженная выплюнутым тучей пламенем в попытке догнать нас. Когда мы, наконец, оторвались, док замедлил нашу безумную скорость, чтобы не пропустить вход в яму и не остаться навечно в дикой местности внутреннего мира. До этого, мы обогнули лес, и теперь неслись напрямую к выходу, расположенному на другой стороне хищной чащи, где был хрустальный клапан и безопасность. Мы не смели лететь быстрее четырехсот пятидесяти километров в час, и черная туча, пятном выделявшаяся на фоне бледных болот, настигала нас с чудовищной быстротой.

Далеко слева, деревья уступали место царству гигантских грибов: алых, фиолетовых и ядовито-желтых, которые покрывали всю землю огромными кляксами отвратительных оттенков и бесформенными синими отростками. Над ним висело серое облако спор, которое принесли разрушение в верхний мир. И в самом центре этого дьявольского сада возвышался Алый Город, город, где жили эти разумные существа. Мы успели заметить немногое, пока проносились над ним с краю и на большой высоте, но увиденного нам хватило, чтобы поразиться странной красоте этого сказочного города демонов.

Бесчисленными шпилями, вытянувшимися более чем на полтора километра, пронзал он разреженный воздух. Там росли тонкие прямые пики, оканчивающиеся шарами. Там были спиральные башни, наподобие бивней нарвалов, увенчанные крышами из грибов и свисающими балконами. Там были огромные широкие пирамиды, на верхнем уровне которых находились лабиринты столбов. Там было множество колонн, подпирающих самое небо, заостренные верхушки которых держали разнообразные шары и эллипсы. Там были восточные минареты и заостренные купола неправильной формы. Там были невероятные бельведеры, каких никто не видывал на нашей планете, сумасшедшее сочетание пиков, шпилей и арок, соперничавшее с извивающимися грибами по чьей-то безумной прихоти. И повсюду гладкие стены алого мрамора заслоняли уродливые, колышущиеся облака пара, которые и являлись жителями этого мира. Удивительно, как такая красота может сочетаться с подобным злом.

Затем док передал мне свой собственный и два запасных резонатора, и отправил меня к люку. Я тут же понял его намерения. Вскоре мы уже мчались над скалами, между джунглями и морем, и объединенный луч всех резонаторов глубоко пробивал твердый камень, проделывая широкий разрез в горной цепи, освобождая из плена воду. Затем пропасть стала дорогой для бушующего потока, который обрушился на болотистые леса и красивый алый город жутких существ, глубоко погребая их под бледными белыми водами. На фоне бурлящего моря, я увидел черную тучу, которая, помедлив какое-то время, ринулась за нами с бешеной скоростью, разноцветная сфера, злобно мерцающая в гребне чернильной волны.

Затем, пробитая моим резонатором, хрустальная дверь открылась, и мы снова очутились в водовороте ветров, когда атмосфера верхнего мира устремилась вниз, чтобы уничтожить зловредную жизнь в глубинах планеты. Повисев в тисках ветра буквально секунду, разноцветная сфера разбилась о каменный пол, взорвавшись на миллионы огненных осколков, которые обрушились на суровые скалы, превратив их в гладкую дымящуюся равнину. В пенистой белизне моря метался одинокий клочок черноты, который вскоре унесло прочь.

Наконец, ураган стих, и мы пробрались сквозь удручающее разорение мертвого мира атлантов, очищенное ветром даже от мягкой смертоносной пыли, вихрем, несущим возмездие. Два резонатора, которые подпитывались от оставшихся светящихся шаров Луды, мы оставили внизу, чтобы охранять вход. Если они способны наносить вред существам, то верхние миры в безопасности от чернильных туч до тех пор, пока хрустальные шары Луды не перестанут сиять. Пыль исчезла, и если где-то еще остались атланты, они могут начать заново строить на зеленой планете великую империю – империю, защищенную знанием того, что в пределах досягаемости есть те, которые помогут в случае надобности. Если они все еще живы, есть вероятность, что будущее вновь увидит атлантов перед вратами Геркулеса, поскольку в разграбленной библиотеке мы оставили историю нашей экспедиции и секрет резонаторов. Время может стать очевидцем того, как империя людей охватит множество Вселенных, оба мира, и даже больше, если таковые существуют. Но мы с доком больше никогда не вернемся на Посейдон, планету атлантов. Мы увидели разрушение крепости внутреннего мира. Мы наблюдали затопление Алого Города.

Мы изучили мертвый верхний мир, мир Юздрала и Луды. И с нас достаточно.

Through the Vibrations, (Amazing Stories, 1931 № 5)

Пер. с англ. Андрей Бурцев и Игорь Фудим.