Текст книги "Темпоральная Бездна"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 46 страниц)

Максен усмехнулся и повернулся к Динлею.

– Идиоты Юстаса. Хорошее название для этого полка.

– Надо бы сделать его официальным, – предложил Динлей. Он поднялся с опоры и поморщился, встав на поврежденную ногу. – Иди сюда.

Эдеард обнял его. Он был бесконечно рад, что его друзья остались живы и невредимы, ну, почти невредимы. Затем в его объятия шагнула Кансин. И, наконец, он оказался в руках Максена.

– Ох!

– Что с тобой? – с тревогой спросил Эдеард.

– Может, он и законченный тупица, – палец Максена прикоснулся к разбитому носу, – но отлично знаком с грязными приемами. В этом я отдаю ему должное.

– Итак, – сказал Динлей, – мы остаемся констеблями.

Эдеард виновато покосился на Максена и Кансин.

– На данный момент да. Вы поможете мне конвоировать задержанных?

Динлей с сожалением посмотрел на забинтованную ногу.

– Не думаю, что сумею доковылять до Северных ворот.

– Доктора скоро придут, – заверил его Эдеард. – А как насчет вас двоих?

– Будь я проклят, опять идти с тобой?

Верхний Ров они преодолели довольно быстро. К тому времени, когда капитан Ронарк подошел к Северным воротам, Эдеард насчитал в колонне почти восемьсот человек. Больше всего его расстраивало, что среди них так много женщин и детей, но он ничего не мог с этим поделать. Пока не мог. «Не стоило ожидать чего-то другого».

Дорога по обе стороны от ворот была пустынной. Эдеард вместе со всеми констеблями остановился у хрустальной стены. Байз, идущий во главе колонны, помедлил под гигантской аркой.

– Корабль к вечеру бросит якорь в бухте Коули, – сказал Эдеард бывшему главе района. – На борту вы найдете всю необходимую провизию.

Байз гневно сверкнул глазами.

– И куда нам, по-твоему, деваться?

– В провинциях есть свободные земли. Если хотите, вы можете начать все сначала.

– Я глава района! – в ярости закричал Байз.

За его спиной столпилось более пятидесяти родственников, все в одежде, соответствующей их статусу, но совершенно непригодной для дальнего путешествия по сельской местности. Подолы пожилых женщин после ходьбы по пыльной дороге Верхнего Рва уже порвались и сильно запачкались. Мужчины потели в своих отороченных мехом мантиях, роскошных рубашках и брюках. Две молодые женщины несли на руках младенцев. А их обувь не выдержала бы ходьбы по дорогам больше пары дней.

Эдеард изо всех сил старался подавить в себе чувство вины и сожаления.

– Если вы достойны своего положения, вы его не потеряете, – сказал он. – А теперь уходите, пока я не передумал.

– Ты не доживешь до полуночи, – бросил Байз.

Эдеард невесело улыбнулся.

– Надеюсь, в этом вы не рассчитываете на помощь Варпала или Мотлука.

Байз побледнел. Затем окинул взглядом арку ворот и вышел с высоко поднятой головой. Его семейство поспешило следом.

– К ночи он устроится в летнем домике кого-нибудь из своих друзей, – заявил капитан Ронарк. – Переоденется в свежую одежду, будет прихлебывать вино и строить планы мести, тогда как эти несчастные останутся дрожать от холода на обочине.

– Я знаю. – Мимо Эдеарда потянулись люди, указанные в ордерах на высылку. Из их рядов доносились самые мрачные угрозы. – Важен факт выдворения как таковой. Без активных главарей мы сумеем установить порядок в городе. Кроме того, как вы думаете, сколько времени Байз пробудет желанным гостем? Две недели? Месяц? Как долго вы бы стали кормить и одевать его и всех его родственников? Рано или поздно ему придется переезжать, и с каждым разом все дальше.

– Надеюсь, что так.

– Я благодарен вам за поддержку, сэр, – сказал Эдеард.

– Можешь рассчитывать на нее и в дальнейшем. Я всю свою жизнь посвятил констеблям, но мало чего достиг. Ты восстановил веру в нас. А это очень важно и для меня, и для многих людей, о которых ты и не подозреваешь.

– Я надеюсь, что вы замолвите за меня словечко перед Уолсфолом.

– Непременно замолвлю. И это будет легче, чем ты думаешь. Сегодняшние действия мэра многих разочаровали.

– Мне следует остаться констеблем.

– Мне кажется, в новой должности тебе будет ничуть не хуже.

– В какой должности?

– Капитана участка Дживон.

Эдеард ошеломленно уставился на пожилого начальника.

– Но, сэр…

– Мне все равно скоро в отставку, а в офисе главного констебля есть места, где я могу протянуть оставшееся время. Посмотри на меня. Я вижу, как эти мерзавцы, с которыми я пытался бороться много лет, покидают город. Прекрасный момент. А ты – отличный кандидат для руководства участком, и эта должность послужит неплохой ступенькой к посту главного констебля. В конце концов, Уолсфолу примерно столько же, сколько мне.

– Очень благородно с вашей стороны.

– Это хорошая политика. А я надеюсь, что ты усвоил, что важнее всего в Маккатране.

– Да, сэр!

Восемь констеблей подвели к Северным воротам Буата. Эдеард, окинув его презрительным взглядом, приказал им выпустить задержанного из города.

– Я не знаю, кто ты, Идущий-по-Воде, – произнес Буат, – но долго ты не продержишься.

– Возможно, ты прав. Но я остаюсь здесь, а ты уходишь. И это всем дает надежду на лучшее будущее.

Буат отвернулся и вышел за городские ворота.

– Я и не думала, что когда-нибудь увижу такое, – сказала Кансин.

Буат с нескрываемым отвращением окинул взглядом простиравшиеся вокруг луга и зашагал прочь, держась отдельно от остальных.

– Да, эту картину не скоро забудешь, – сказал Максен. – Ну, что дальше, могущественный Идущий-по-Воде?

– Сампалок, а потом венчание, – ответил Эдеард. – А если вы еще раз меня так назовете, отправитесь вслед за Буатом в самую отдаленную хижину в провинции, какую я только смогу отыскать.

– О-о-о, какой обидчивый!

– Какое еще венчание? – поинтересовалась Кансин.

– Я хотел с вами пого… – Эдеард не закончил фразу. Он резко взмахнул рукой, указывая на последних путников, проходивших в Северные ворота. – Только не ты! – Он кого-то поманил. – Подойди сюда.

Молодой парень оглянулся с виноватым видом, словно не зная, кого зовет Идущий-по-Воде.

– Да, ты, – крикнул ему Эдеард.

Судя по внешнему виду, парень точно подлежал высылке: его вьющиеся каштановые волосы не видели мыла несколько недель, а на щеках начала пробиваться неопрятная щетина. Одежда на нем явно предназначалась для кого-то другого, поскольку брюки держались только на ремне, а штанины были просто подрезаны. Карманы его заплатанной куртки раздулись от запасов еды и каких-то серебряных украшений, награбленных во время погромов магазинов в Сампалоке. На лице застыло угрюмое выражение, а взгляд беспокойно бегал по сторонам.

Вместе с ним, настороженно посматривая на констеблей, шли его родители. Эдеард вспомнил его отца – он обвинялся в рэкете.

– Как твое имя? – спросил Эдеард.

– Оставьте его в покое, – закричала женщина. – Мы уходим, чего вам еще надо, мерзавцы?

Парень окинул его неприветливым взглядом, свойственным многим жителям Сампалока.

– Как тебя зовут? – более мягко спросил Эдеард.

– Маркол, а вам-то что?

– А твоего отца зовут Арктон, это мне известно. А мать?

– Джаниль, – растерянно ответила женщина. – Зачем вы спрашиваете?

– У Маркола очень сильная третья рука.

Маркол покраснел.

– Ничего подобного!

– В городе не так много людей, кто смог бы спустить ген-орла с такой высоты.

– Это не я.

– Ты предан своим родителям, не так ли? – задумчиво произнес Эдеард. – Иначе и быть не может, раз ты решил уйти вместе с ними. Но ты достаточно взрослый и в состоянии позаботиться о себе, если только захочешь. В конце концов, твоего имени в ордере нет.

– Отвяжитесь от него, – отрезала Джаниль и покровительственно обняла сына.

– Я здесь не останусь, – вызывающе бросил Маркол.

– Я хочу сделать тебе одно предложение, – настаивал Эдеард. – Я аннулирую ордер на твоего отца, если ты поступишь в участок Дживон стажером.

– Что?

Арктон и Джаниль недоверчиво переглянулись.

– Эдеард? – удивленно воскликнула Кансин.

– И еще два условия, – продолжал Эдеард. – Маркол должен будет успешно пройти курс и сдать выпускные экзамены, а ты, Арктон, устроишься на работу и станешь держаться подальше от неприятностей.

– Ты говоришь серьезно? – спросил Арктон.

– Я Идущий-по-Воде.

– Он никогда не шутит, – коротко заверил их Максен.

– Да, – едва не плача, воскликнула Джаниль. – Да, мы все сделаем.

– Маркол? – обратился Эдеард к парню. – Что ты скажешь? Тебе придется нелегко.

– Почему вы это делаете? – отрывисто буркнул Маркол.

Эдеард положил руку ему на плечо и отвел в сторону.

– У тебя уже были подружки?

– Да! Сотни!

– Сотни? Да ты счастливчик. Мне не так везло, пока я не стал констеблем. Зато знаешь, сколько их у меня было, когда я стал Идущим-по-Воде? Наверное, слышал что-нибудь на этот счет?

Маркол уже почти улыбался.

– Что-то слышал.

– Девчонкам, особенно хорошеньким, из благородных семейств, очень нравятся парни в форме. И еще больше те, в ком есть необычная сила. Они это очень ценят.

– Правда?

– Быть стажером довольно тяжело, но неужели легче стать крестьянским парнем в дальнем закоулке Игуру? Ты сам-то хочешь работать на ферме?

– Нет.

– Так почему бы тебе не попытаться? Хотя бы ради своей матери. Посмотри на нее, ей ведь очень неохота покидать город. Но у меня нет выбора: твой отец поступил плохо. Зато у тебя появился шанс все исправить.

– Ладно. Я согласен.

– Спасибо. – Эдеард повернулся к Арктолу и Джаниль. – Вы можете возвращаться домой. Завтра к семи утра Маркол должен прийти в участок Дживон и выглядеть чистым и опрятным.

– Да, Идущий-по-Воде. Спасибо, Идущий-по-Воде.

– К чему это, Хоньо тебя забери? – спросил Максен. – Ты всерьез думаешь, что он станет констеблем?

Эдеард усмехнулся.

– Мы ведь стали.

Под аркой Северных ворот прошли последние из осужденных на высылку. Эдеард повернулся к многочисленной группе констеблей.

– Мои сегодняшние действия останутся в памяти людей. Но ничего этого бы не произошло, если бы не ваша поддержка, и я благодарю вас от всего сердца. Ваш вклад в общее дело ничуть не меньше, чем мой.

Третьей рукой он потянулся к огромным железным стержням, удерживавшим ворота. Стопорный механизм протестующе заскрипел, но освободил створки. На миг Эдеарду показалось, что древние хрустальные пластины вот-вот разобьются, но они плавно повернулись и встали на место. Он решил, что этот жест превосходно завершит операцию по высылке преступников.

Катлин, сестра Кансин, стояла на площади возле груды обломков, оставшихся от особняка Байза. Маленький Диум у нее на руках сосал медовый леденец и энергично вертелся, оглядываясь по сторонам. Рядом с Катлин стояли Дибал и Бижули. Все трое беседовали с Динлеем, который пристроился на старинной скамье из талвишневого дерева, вытащенной из груды пожитков. Жители Сампалока собирали трофеи, роясь в обломках, словно стая драккенов в падали. С площади они уходили с тяжелыми узлами самых различных вещей. По мнению Эдеарда, гигантская куча уменьшилась уже на треть. Как ни удивительно, но исчезли даже огромные ворота из внешней стены. Быстрый поиск про-взглядом обнаружил их рядом с кузницей, в трех кварталах от особняка. Хозяин кузницы вместе с подмастерьями уже начал сбивать массивные железные полосы.

– Отлично, – бросила Кансин, выйдя на площадь с улицы Барфол и завидев Катлин. – Так что же происходит?

Катлин заметила сестру и приветливо помахала рукой.

Эдеард поднял палец.

– Подожди немножко, – попросил он.

Жители Сампалока, заметив Идущего-по-Воде, прервали свои поиски и стали с тревогой оглядываться. Эдеард им улыбнулся.

– Возьмите все, что вам нужно, а потом отойдите, пожалуйста.

Несколько человек поверили ему и продолжили свое занятие, копаясь в обломках.

– Эдеард! – предостерегающим тоном окликнула его Кансин.

– А, сейчас, сейчас.

Он отыскал взглядом Кристабель. Она вышла на площадь в лимонножелтом платье и фартуке, на котором виднелись пятна крови. Вместе с ней шла матушка – пожилая женщина, чей взгляд выдавал напряженную подозрительность. Она была настоятельницей храма Заступницы в Сампалоке – одно из наиболее неблагодарных занятий в таком районе. Это отражалось и в ее поведении. Эдеард заметил, что ее лицо более сурово, чем лица всех служительниц храмов, которых он когда-либо видел.

Бижули обняла Максена, а Дибал хлопнул его по спине, вызвав болезненный стон. Диум, обрадованный встречей с тетушкой, немедленно пересел к ней на руки.

Кристабель прикоснулась губами к щеке Эдеарда.

– Ты в порядке?

– Да. Но повторения сегодняшнего дня я бы не хотел.

– Этого никто не хочет.

– Ты еще не раздумала выходить за меня замуж?

– Нет, конечно. Так вот почему ты ее пригласил! – сказала она, указывая на настоятельницу.

– Нет, извини. Я решил восстановить законность и тем самым дать людям надежду. А сегодня им это особенно необходимо.

– Я тебя люблю, – прошептала она.

Матушка кашлянула, привлекая к себе внимание.

– Ты хотел видеть меня, Идущий-по-Воде?

– Да, матушка. Я надеюсь, вам сегодня придется провести обряд.

– Какой именно?

– Максен, по-моему, наш дорогой друг посоветовал тебе не тратить время зря.

– Что?

Дибал хихикнул.

– Ты не хочешь кое-кого кое о чем попросить? – спокойно произнес Эдеард. – Прямо сейчас.

Максен ужаснулся.

– Ты, верно, шутишь, – пробормотал он, с трудом шевеля непослушными губами.

– Я Идущий-по-Воде и никогда не шучу.

Жители Сампалока уже собрали найденное добро и теперь явно намеревались посмотреть последний неожиданный акт представления, разыгравшегося в этот день на площади. Констебли тоже собрались в группы и поглядывали на друзей с нескрываемым интересом. Эдеард поднял руку. Из груды обломков взмыло вверх серебряное кольцо и, пролетев через площадь, приземлилось в его ладонь. Он торжественно преподнес кольцо Максену.

– Пожалуй, оно тебе понадобится.

– О Заступница. – Он взял кольцо и удивился, как много бриллиантов могло поместиться на такой маленькой вещице. – Ты думаешь?..

– Да, – кивнул Эдеард.

Максен набрал в грудь побольше воздуха и, шагнув к Кансин, опустился на одно колено.

– Кансин, рядом с тобой я стал счастливым человеком. Не окажешь ли мне честь, выйдя за меня замуж?

Он, вероятно, чувствовал себя ужасно неловко в присутствии многочисленных зрителей, но в выражении его лица ошибиться было невозможно.

– Да, мой дорогой. Я выйду за тебя, – ответила Кансин.

Несколько констеблей одобрительно засвистели и захлопали в ладоши.

Максен надел кольцо на палец Кансин, но нахмурился, увидев, что оно чуть не соскользнуло.

– Не мог подобрать подходящего размера? – упрекнул он Эдеарда.

– Матушка. – Эдеард повернулся к настоятельнице. – Обвенчайте их, пожалуйста.

– Нет, Эдеард, – протестующе воскликнула Кансин. – Ты только посмотри, в каком я виде. Моя свадьба… должна быть другой.

– Извини, – возразил он. – У меня есть на то особые причины.

– У тебя?

Он кивнул.

– Будем надеяться, что они достаточно веские, – проворчала она.

Дибал сыграл роль посаженного отца. Динлей стал свидетелем жениха. Катлин встала рядом с сестрой и плакала от счастья, пряча лицо за букетом цветов, поспешно наломанных с соседних деревьев. Кристабель и Бижули по очереди нянчили Диума, отчаянно желавшего оказаться в центре событий. Эдеард старался не выпускать из руки пальчики Кристабель и внимательно слушал матушку, совершавшую обряд венчания растрепанной и промокшей невесты с изрядно избитым женихом у груды обломков, оставшихся от особняка. Констебли образовали широкий полукруг, а за их спинами выстроились любопытствующие обитатели Сампалока.

Наконец церемония закончилась, клятвы были принесены, и жених поцеловал невесту. Эдеард подошел к новобрачным. Его голос и телепатический посыл заполнил площадь.

– Рах привел нас сюда из хаоса, и город принял людей, – заговорил он. – Когда Рах позволил вернейшим своим сподвижникам стать во главе районов, город не возражал, ибо выбор Раха был мудрым. Но прошли столетия, и члены семьи Дироал отступили от идеалов, которым присягали на верность в самом начале. Сегодня мы видели, к чему это привело. Никто из нас, и меньше всего я сам, не оспаривает законы, дарованные Рахом, и сегодня в вашем присутствии я прошу город принять новых лидеров Сампалока.

– Эдеард! – возмущенно прошипела Кансин.

Идущий-по-Воде взмахнул рукой, и земля под остатками особняка изменила структуру, став похожей на жидкость. Все, что осталось от особняка Байза, с пронзительным бульканьем погрузилось под землю. Люди на площади изумленно ахнули.

– Встаньте в середину, – негромко сказал Эдеард, когда почва снова затвердела.

Максен взял жену за руку и повел на освободившуюся площадку. Они оба заметно нервничали, шагая в промокших ботинках под взглядами сотен людей на площади и еще более многочисленными про-взглядами.

– Новый глава и госпожа района Сампалок, – объявил Эдеард. – И их новый особняк.

Почва под ногами Кансин и Максена покрылась рябью. Кансин от неожиданности подпрыгнула, но Максен крепко обнял ее, заслужив одобрительные возгласы зрителей.

Вокруг них на земле возникли шесть длинных темных линий, словно невидимый архитектор начал планировать прямо на земле шестиугольное здание. Затем внутри стали проявляться более тонкие линии, делившие общее пространство на отдельные комнаты и переходы. И, наконец, линии начали набухать и становиться выпуклыми.

Кансин даже не пыталась скрыть свою радость.

– Как много времени займет этот процесс? – спросила она у Эдеарда.

– Довольно долго. Стереть что-то с лица земли всегда легче, чем построить нечто новое.

– Сколько же? Неделю?

Эдеард с сомнением покосился на едва выступавшие над землей стены. За пять минут они поднялись почти на два дюйма. Внизу город неторопливо перестраивал сложную сеть каналов и стоков, чтобы подпитывать возводимое заново здание. Здание с нормальными ступенями. Наконец-то!

– Наверное, я в качестве свадебного подарка куплю вам палатку.

Джастина
Год третий

Человек не видит снов в состоянии небытия. Это всем известно. И все же…

Джастина с поразительной ясностью вспомнила два удивительно беззаботных дня с Казимиром. Это было самое невероятное и безнадежное любовное приключение во всей истории Вселенной. Джастина отдыхала на Дальней, своевольная богатая девчонка выбрала самую удаленную планету Содружества, чтобы отметить свое очередное омоложение. Под конец отпуска она затеяла грандиозный полет на гиперглайдере над вершиной Геркуланума. Невероятно сильный шторм разогнал ее крохотное суденышко до такой скорости, что оно вылетело за пределы атмосферы и по плавной дуге обогнуло верхушку самого высокого вулкана. Несмотря на все трудности, Джастина сумела спланировать вниз и приземлилась на небольшой полянке в лесу.

Удача, случайность, судьба или какое-то озорное божество привели Казимира на окраину этой поляны как раз в тот момент, когда гиперглайдер коснулся травы, немного прокатился вперед и остановился. Казимиру было семнадцать лет, и родился он в семье Хранителей Личности, движения, организованного Брэдли Йоханссоном для защиты человечества от Звездного Странника. Окружение сделало юношу стойким приверженцем общему делу, но оставило в полном неведении относительно остальной Вселенной. У него не было ни единого шанса устоять перед женщиной на две сотни лет его старше, молодое тело которой гудело от гормонов. Да он не очень-то и сопротивлялся.

Команде спасателей потребовалось два дня, чтобы обогнуть Геркуланум и собрать всех пилотов гиперглайдеров, вылетавших в тот же день, что и она. Два дня любовники оставались наедине, ели изысканные блюда из захваченных Джастиной запасов, спали, разговаривали и занимались сексом. Потом она вернулась в свой мир, а он – в свой. У нее остались самые приятные воспоминания за всю жизнь.

Так все и должно было закончиться. Но прошли годы, и Хранители Личности послали Казимира на Землю, где он рискнул всем, чтобы снова увидеть Джастину. И наградой ему стало предательство – ее предательство. Она думала, что поступает правильно, информируя секретные службы. Но прав оказался он: Звездный Странник был реальностью, pi реальностью грозной. Казимира убил один из его агентов, и за двенадцать веков Джастина так и не смогла себя простить. Даже рожденный от него сын, названный его именем, не уменьшил ее боль.

И вот теперь сны дали ей шанс еще раз прожить те два дня. Она снова смотрела в горящее восторгом лицо Казимира, снова соблазняла его и учила чудесам, на которые были способны их молодые тела. Она снова почувствовала себя в его объятиях. Она смеялась вместе с ним на полянке среди гор, где с великолепного сапфирового неба Дальней светило яркое солнце. Она ловила на себе его страстные взгляды, сидя напротив костра, разожженного ночью неподалеку от палатки. Она смотрела, как он спит, рассказывала о своей жизни, слушала историю его жизни среди гор и пустынь, наполненную постоянным страхом перед могущественным врагом.

Два дня показали Джастине, что она получила бы, если б нашла в себе силы отказаться от условностей. Два дня заставляли ее плакать от радости просто потому, что они были. Два дня тянулись и тянулись бесконечно, дарованные сновидениями, невозможными – потому что в небытии снов не бывает.

Но спустилась ночь, и Джастина потеряла Казимира. Костер догорел, оставив ее в непроницаемой темноте. И воздух стал более сухим, чем в горах.

Затем в темноте проступили огоньки, странные разноцветные созвездия, медленно воспринимаемые ее сонным сознанием. Медицинские символы в экзо-зрении показали, что она пробуждается.

– О, дьявол, – простонала Джастина.

Крышка медицинской камеры плавно поднялась, и Джастина снова увидела каюту «Серебряной птицы». Это был только сон. Она села и вытерла со щек слезы.

– Статус? – спросила она у интел-центра.

В сознании вспыхнул новый набор символов.

Она провела в небытии три года. Намеченная звезда находилась на расстоянии примерно одного светового года, и «Серебряная птица» быстро сбрасывала скорость. К ней что-то приближалось.

– Ого, – пробормотала Джастина, получив информацию с наружных сенсоров.

Объект оказался огромным, как гора. И это был только основной корпус. А вокруг него мерцали и колыхались необъятные полосы тончайшей полупрозрачной материи.

Небесный Властитель с распростертыми вакуумными крыльями.

В ожидании сближения «Серебряной птицы» и Небесного Властителя Джастина приняла душ и заказала себе плотный завтрак. Процесс занял большую часть дня, и в итоге они оказались на расстоянии около тысячи миль. Насколько позволяли видеть сенсоры сквозь пелену крыльев, Небесный Властитель выглядел точно так, как его показывали сны Иниго: длинное округлое продолговатое тело, но не твердое, а состоящее из огромных листов кристаллической материи, свернутых по принципу пространства Калаби – Яу, так что плоскости пересекались между собой неуловимым для глаза образом. Изгибающиеся поверхности мерцали дифракционными потоками, все время направленными внутрь. Движение казалось столь интенсивным, что Джастина не могла определить, стабильна ли вся структура в целом.

Она устроилась на самой длинной кушетке, имевшейся в системе каюты, и направила свои мысли к гигантскому существу. Ее про-взгляд воспринимал сияние его разума, не сильно отличавшееся от Гея-сферы: хрупкое, но насыщенное эмоциями.

«Здравствуй», – обратилась она к Небесному Властителю.

«Я с радостью приветствую тебя», – ответил Небесный Властитель.

«Это ты пропустил меня в вашу Вселенную?»

«Мой клан узнал о твоем приближении. Ядро втянуло тебя внутрь».

«В таком случае мне бы очень хотелось поговорить с этим центром, с Ядром, куда вы провожаете души людей. Ты можешь направить меня туда?»

«Твой разум отличается от разумов других представителей твоей расы, которые здесь остановились. Тебе недостает зрелости, хотя твоя решительность впечатляет. Этот корабль каким-то образом усиливает твои мысли, хотя и не совсем правильно».

Джастина поняла, что речь идет об узле восприятия.

«Это усилитель, прибор, сконструированный в моем домашнем мире для имитации существующего здесь способа связи. Благодаря ему вы обнаружили меня за пределами ваших границ».

«Мой клан, и я в том числе, провожает в Ядро тех, кто достиг самореализации. В этом заключается моя самореализация. Придет время, и я не вернусь из Ядра».

«Вот потому-то я и прилетела. Многие из моей Вселенной тоже хотят добраться сюда. Но их прибытие повлечет за собой непоправимое несчастье. Я должна объяснить все в Ядре».

«Существование в конечном итоге и есть самореализация. И ради этого всем приходится страдать».

«Здесь – да. Но снаружи есть другая Вселенная, совсем не похожая на вашу. Известно ли вам, что вы разрушаете все вокруг, уничтожаете наши звезды и планеты?»

«Есть только здесь: Вселенная и Ядро».

«Откуда же тогда прилетела я?»

«Центр знает».

«Так проводи меня туда. Пожалуйста».

«Это невозможно, это против наших принципов. Я скорблю о твоей неудаче. Я провожу тебя, как только ты достигнешь самореализации».

У Джастины сжались челюсти. Ей пришлось сильно постараться, чтобы разочарование не омрачило дальнейший разговор.

«Но ты понимаешь, о чем я тебе говорю? Ваше бытие, которым вы наслаждаетесь, влечет гибель живых существ, находящихся снаружи. Вы не даете достигнуть самореализации целой Галактике».

«Твоим сородичам для достижения самореализации необходимо поселиться на твердых планетах, имеющихся в этой Вселенной».

«Самореализации в вашем понимании. Но не в нашем».

«Я поведу тебя лишь тогда, когда твоей разум достигнет самореализации. Твое стремление очевидно, материя глубоко пронизана твоими желаниями. Ждать осталось недолго».

«Помоги мне, пожалуйста. Вы убиваете людей».

«Вознесение к материи – удивительное чудо в любом случае. Ее частью становятся даже самые скромные мысли».

«Нет, нет. В нашей Вселенной смерть – это окончательный конец. Конец всех форм существования».

«Печальная особенность вашей расы. Но в нашей Вселенной вы быстро освоитесь и повзрослеете. Мы с радостью примем вас всех. Это цель нашего существования».

«Я должна попасть в центр. Ты помнишь, как проводил туда таких же, как я?»

«Их было множество. И они с радостью стремились туда».

«Рада слышать. А где они сейчас? Где находится Ядро?»

«Это средоточие всех пространств и времен. Место, откуда мы вышли и куда вернемся, чтобы измениться и жить в бесконечном изменении».

«Так центр здесь? Мы находимся в центре?»

«Это не может быть центром. Ты еще не достигла самореализации».

«Я хочу поговорить с теми представителями моей расы, что уже живут здесь. Я многому могла бы у них научиться, это способствовало бы моей самореализации».

«Самореализация приходит изнутри».

«Самореализация достигается посредством опыта. Я здесь одна. Чтобы повзрослеть, мне необходимо общаться со своей расой».

«Моему клану неизвестно о разумах, присущих твоей расе. Никого не осталось».

«Никого? – потрясенно переспросила она. – Но нами здесь был заселен целый мир, и, может, даже не один».

«Мы всех проводили в центр. А мир ждет прибытия новых существ. Как и весь мой клан».

«В таком случае направь меня к тому миру, где ты ощущаешь присутствие живого разума».

«Моя стая постоянно наблюдает за Вселенной. Я не чувствую ни одного мира, где сейчас присутствовал бы живой разум».

«Проклятье!»

Джастина не сдержалась и выплеснула свое разочарование. Это существо еще упрямее окайзенов. Она сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться. «Оно не упрямо, – подумала она, – таков его мыслительный процесс, абсолютно подчиненный условиям жизни и назначенной цели. Как он может понять мои намерения и проблемы?»

«Ты огорчена, – сказал Небесный Властитель. – Я приду за тобой, когда ты будешь готова. Помни это и не теряй надежды».

В движении мерцающих плоскостей, образующих тело Небесного Властителя, что-то изменилось, и он стал удаляться с непостижимой скоростью, стремительно уменьшаясь в размерах. Сенсоры «Серебряной птицы» потеряли его из вида уже через несколько секунд.

«Боже правый», – воскликнула Джастина.

В видениях Второго Сновидца Небесный Властитель всегда неторопливо парил в пустоте, а она увидела, как он удаляется с ускорением не меньше пятисот g. «Если только это было ускорение. Странное место».

Следующие несколько часов она снова и снова анализировала свой разговор. И в конце концов признала, что другого результата достичь бы не удалось. Психология Небесного Властителя просто не могла позволить ему направить ее к Ядру. Она была слишком чуждой.

Несмотря на колоссальные размеры и не менее поразительные способности Небесного Властителя, Джастина стала сомневаться, можно ли назвать его разумным. Большинство мыслящих существ обладали способностью воспринимать нечто новое и доводы логики. Эти же создания, видимо, просто были неспособны отступить от своей модели поведения.

Но сделанные выводы ничем не помогли.

Джастина просмотрела бортовой журнал и с удовольствием отметила, что «Серебряная птица» сохранила свою функциональность. Во время погружения в небытие сбоев почему-то почти не случилось. Теперь оставалось только решить, что делать дальше.

На расстоянии одного светового года сенсоры обнаружили вокруг звезды медленно разраставшийся аккреционный диск. Она печально вздохнула, изучая неясное изображение. Планеты вокруг звезды, к которой она направлялась, только еще формировались, а потому не могли быть обитаемыми мирами. По крайней мере в реальной Вселенной.

Джастина продолжала обдумывать проблему во время изысканного обеда из бараньей ноги, приготовленной с травами в вине тобларис, а потом набросилась на шоколад. Она забралась так далеко, а впереди еще полтора года небытия! Для принятия решения все еще не хватало информации. Она направлялась к звезде только ради собственного спокойствия.

Сегодня это было ей необходимо больше, чем когда-либо. «Ни одного обитаемого мира во всей Вселенной!»

«Серебряная птица» вновь начала разгоняться до скорости в семь десятых от скорости света, и над Джастиной опустилась крышка медицинской камеры.