Текст книги "Искушение"

Автор книги: Питер Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

21

Сентябрь 1987 года. Лос-Анджелес

Флойд Пуэбло с трудом поднялся на ставшие вдруг непослушными ноги, совсем убрал звук телевизора и, с ужасом глядя на дверь, прислушался к скрипу, напоминавшему звуки шагов. Впечатление было такое, будто по коридору медленно и тяжело ступает кто-то очень старый или раненый. Или разморозившийся…

Охранник расстегнул кобуру. Руки его ходили ходуном. Вытащив револьвер, он снял его с предохранителя и прокрутил барабан. С оружием в руке Флойд почувствовал себя лучше, хотя по-прежнему трясся от страха…

Флойд стоял, уставившись на металлическую дверную ручку; казалось, что глаза его вот-вот выскочат из орбит. Он ждал, что существо по ту сторону двери уже тянется к ручке… Вновь наступившая тишина еще больше напугала Флойда. Дробь дождя и его собственное шумное дыхание делали эту тишину еще более зловещей. Ишь хитрая бестия, соображает, мол, тихонечко постою, и он, Флойд, подумает, что ему все почудилось. Не дождешься, сукин сын!.. В первый раз он бы еще мог подумать, что ошибся. Но не во второй! Конечно, дай фантазии волю, так начнут мерещиться разные страсти и ужасы, которые на людей насылает Люцифер. Особенно перед рассветом. Так можно запугать себя до смерти. В дьяволов из преисподней Флойд Пуэбло не очень-то верил, но существование зомби, способных выбраться из контейнеров с жидким азотом, допускал.

Глаза Флойда забегали по фотографиям в рамках из розового дерева. С карточек на него смотрели люди, теперь хранившиеся в алюминиевых контейнерах, наполненных жидким азотом. Эти люди оккупировали все здание. Одно из лиц показалось охраннику знакомым. На фотографии широко улыбался плешивый толстяк с обвислыми усами. Глаза его злобно смотрели на Флойда сквозь толстые стекла очков. Он был похож на маньяка-убийцу Эда Кампера, жертвы которого тоже хранились здесь – только, в отличие от этого толстяка, не по доброй воле. А вдруг за дверью сейчас стоит именно этот толстяк? Стоит с покрытыми инеем усами… А может, там тот, что рядом с ним, – тот, что похож на Джеймса Стюарта? Или вон та чопорная, как школьная учительница, женщина…

Нужно выйти, решил Флойд. Выйти отсюда, сейчас же, сию же минуту. Выйти! Выскочить наружу. Если он… оно откроет дверь, станет слишком поздно. Когда человек видит что-то страшное, то страх парализует его, он не может ни двигаться, ни размышлять.

В этот момент что-то стукнуло в окно у него за спиной. Флойд буквально взвыл от ужаса. Неуклюже развернувшись, он карманом брюк зацепился за угол стола, на котором лежали остатки ужина. Коробка от гамбургера и стаканчик с недопитым кофе упали на пол. Потеряв равновесие, охранник неловко взмахнул руками и перевернул на столе секретарши пластмассовую коробочку с ручками, которые с ужасным грохотом прокатились по столу и посыпались на пол. За ручками – с еще более жутким грохотом – последовал револьвер. Флойд затаил дыхание – боялся, что прогремит выстрел, но этого не произошло. Револьвер лежал на полу со взведенным курком.

Взгляд охранника перебегал от окна к двери и обратно. Должно быть, что-то… или кто-то с той стороны предупредил… это существо о присутствии здесь человека, если они… оно… до сих пор этого не знало. Нырнув под стол, охранник правой рукой схватил револьвер и резко вскинул его сначала в сторону окна, потом в сторону двери. Дверь не запиралась на ключ – а то бы он его сейчас с радостью повернул.

В окно снова постучали, громко и настойчиво. Кто-то с той стороны подавал ему сигнал. Кто-то пытался предупредить его, что этим путем ему сбежать не удастся. Флойд бросил взгляд на телефон. И снова стук в окно – после сильного порыва ветра за окном по стеклу дробью забарабанил дождь. Флойд перевел дыхание. Так это стучало от порывов ветра оконное стекло. Всего лишь… И никого там, за окном, нет.

Оно только в коридоре.

А может, и не в коридоре вовсе, подумал он, прицеливаясь в середину двери и зажмурив один глаз, стараясь не обращать внимания на глухие удары собственного сердца. Возможно, оно находится дальше, там, где хранятся контейнеры. И тут Флойд вспомнил: когда Вилл Дохени демонстрировал ему контейнер, объясняя, что проверять температуру нужно ежечасно, оттуда послышался стук. Сначала они оба чертовски испугались, но потом Дохени сообразил, что стук этот объясняется обычной усадкой, в процессе которой происходят разные необычные шумы.

Снова стукнуло в окно, но по ту сторону двери не раздавалось ни звука. Часы показывали 1:45 ночи. Он еще полчаса назад должен был произвести первую контрольную проверку температуры. Но для этого нужно было открыть дверь и выйти наружу.

Ни за что. Ни за какие блага на свете.

1:50. Тихо. Телефон на столе молчит. Можно позвонить в полицию и попросить, чтобы прислали патрульную машину. Да, конечно. А что потом? А потом привести их сюда, чтобы они выяснили, что же там такое. Но если они ничего не обнаружат, то сочтут его полным ничтожеством, которое отнимает у них время. А дальше, вполне возможно, они узнают из компьютера, что он, Флойд, тоже когда-то служил в полиции, пока его не прихватили за взятки и не посадили. И его жизнь станет еще хуже. Устраиваясь на работу, Флойд утаил этот факт своей биографии. И ему очень не хотелось, чтобы полиция заполнила такой существенный пробел. Тем более сейчас, когда жена беременна вторым ребенком.

Флойд взялся за дверную ручку, мгновение выждал – а потом рванул дверь на себя, одновременно вскидывая руку с пистолетом…

Пусто. Тишина. Только дробь дождя по плоской крыше.

Флойд шагнул в маленькую, устланную ковром приемную. Дверь в комнату он открыл, поэтому в льющихся оттуда потоках света прекрасно разглядел и стулья напротив, и столы, уставленные аккуратными стопками бесчисленных брошюр. Словно в лихорадке, Флойд прошел через двухстворчатую дверь в абсолютно темную операционную. Справа, на стене, в двух шагах от него находился выключатель, но, чтобы добраться до него, нужно было полностью окунуться в непроглядную тьму.

Существовало еще и аварийное освещение, но оно включалось из комнатки в противоположном конце операционной. Идиоты, нашли где разместить… Флойд стоял у порога, привыкая к темноте и прислушиваясь. По крыше по-прежнему барабанил дождь, где-то капало с протекавшего потолка.

Собравшись наконец с духом, он ринулся к выключателю. Дверь позади него захлопнулась с металлическим скрежетом. Флойд всматривался в кромешную тьму, пытаясь нащупать выключатель. Его рука наконец нашла ряд пластмассовых выключателей. Он нажал все три, и комната мгновенно залилась светом. Все здесь было как обычно, и Флойд с облегчением вздохнул: сверкающий, словно не тронутая рябью поверхность пруда, пол, чистые кремовые стены, операционный стол на гидравлическом подъемнике, аппаратура на колесиках, инструменты, градусники, мониторы, трубки, стойки для капельниц, картонные коробки с лекарствами и хирургическими перчатками, разовые шприцы в сморщенных обертках…

Флойд посмотрел на следующую двухстворчатую дверь и направился к ней. Скрип кожаных подошв, ступавших по кафельному полу, придавал ему уверенности. Он продолжал путь вразвалочку, неторопливо, чтобы продемонстрировать тому, кто поджидает его по ту сторону двери, что Флойд Пуэбло его нисколько, ни капельки не боится.

Куража хватило до тех пор, пока он не приблизился вплотную к двери и не взялся за ледяную ручку. Прикоснувшись к ней, он снова затрясся от страха. Флойд глянул через плечо, стараясь взять себя в руки, набраться храбрости, заставить свой парализованный ужасом мозг мыслить здраво, логически. Люди, которые заморожены жидким азотом, уже умерли. Смерть наступила от инфаркта, рака, паралича, у кого-то отказали внутренние органы, кто-то умер от огнестрельных ранений… Даже если есть какая-то неисправность в одном из цилиндров, если даже вытек весь азот и они разморозились, все равно они были и останутся мертвыми. Чуда не произойдет, никто не исцелится, поскольку в цилиндрах сидят не сумасшедшие герои Арни Шварценеггера и не монстры Франкенштейна, которые только и думают, как бы выбраться наружу и уничтожить весь мир.

По-прежнему крепко сжимая револьвер, держа палец на спусковом крючке, Флойд потянул на себя дверь и увидел уходящий в темноту мрачный ряд алюминиевых дьюэров. Здесь тоже было тихо. Холодный воздух мгновенно окутал его, будто он вошел в камеру глубокой заморозки. Сначала он посмотрел направо, туда, где в бетонных бункерах хранились головы пациентов. В этом помещении свет зажигался из операционной, так что не пришлось идти в темноте. Об этом позаботился тот, кто, вероятно, тоже побаивался. Неподвижно стояли дьюэры, опираясь на колесики, предусмотренные на случай землетрясений, отбрасывая на бетонный пол черные тени. Шум дождя слышался здесь как далекая барабанная дробь. Первым делом Флойд забрался по лестнице на бетонные бункеры и, проверив спаренные датчики температуры на маленьких дьюэрах, убедился, что термометры показывают минус 196°.

Флойд спустился вниз и медленно направился вдоль возвышавшихся над ним дьюэров. На первых девяти, как и положено, термометры показывали минус 196°. Затем он приблизился к новенькому. На шкале термометров по обе стороны от отметки «–140 °C» были нанесены жирным красные черточки, они, по словам Дохени, указывали на предельное отклонение. Черные стрелочки обоих термометров застыли на нужной отметке. Флойд достал из кармана нацарапанную для памяти шпаргалку и сверил цифру. Все правильно, но ему было очень любопытно – чем же этот новый контейнер отличается от остальных? Внешне цилиндры с жидким азотом выглядели очень просто. На них не было никаких трубок, только проводки низкотемпературной сигнализации. У нового же цилиндра, в отличие от старых, имелся сложный аппарат охлаждения. Флойду показалось, что двигатель устройства сейчас работает чуть громче, чем раньше.

И тут он услышал негромкий, но отчетливый металлический стук. Сердце чуть не выскочило у него из груди. При повторном стуке он затрясся, точно в ознобе. Что-то стукнуло раз-другой, а затем застучало неистово и яростно. Звуки эти эхом разносились по всему помещению. Кто-то стремился вырваться наружу! Этим похожим на азбуку Морзе стуком «покойник» подавал сигнал, пытался связаться с внешним миром.

Флойд Пуэбло отпрянул с перекошенным от ужаса лицом. Господи! Оттаявший отчаянно рвался наружу.

Он все еще слышал отчетливый прерывистый стук, когда распахнул входную дверь, выбегая на улицу, в ночь, взывая о помощи.

22

25 января 1993 года, понедельник. Суссекс

После беспокойной ночи Джо проснулся задолго до звонка будильника. За окном барабанил проливной дождь, по водостокам булькала и журчала вода, и от этого казалось, что в комнате ужасно холодно.

Утро понедельника. Начинается новая неделя. Сегодня в университет приходит Джулиет Спринг. Большую часть ночи он бодрствовал, думая о ней, о том, как им с помощью АРХИВа прочитать терабайтовую ленту. Надо отдать ей должное, она начала очень оригинально, сумела заинтриговать его. Джо не на шутку увлекся идеей расшифровки.

И так же страстно желал видеть ее.

Дверь в спальню открылась, и в комнату тихонько вошел Джек. Пижама на нем, как всегда, задралась. Он прикрыл за собой дверь и забрался к ним в постель, поцеловав сначала мать, потом отца, после чего «внедрился» между родителями и несколько минут полежал тихо. Однако скоро это ему наскучило, и он принялся их щекотать, скакать на кровати с криками: «Подъем! Подъем! Пора вставать, лентяи!»

– Еще несколько минут, хорошо, милый? – сонно пробормотала Карен.

Джо посмотрел на часы в изголовье кровати. 6:30. Джек нажал на панели управления кнопку, открывающую шторы, потому что АРХИВ был приучен не раздвигать их до тех пор, пока не поднимутся Карен и Джек. Шторы раздвинулись, за окном было темно.

В начале десятого, когда Джо подъехал к университету, на улице по-прежнему было темно. Дождь недавно прекратился, но небо все так же закрывали тяжелые низкие тучи, и дул пронизывающий ветер. Втянув голову, Джо прыгал через лужи к своему корпусу.

Уже начали собираться и сновать взад-вперед студенты и сотрудники, и серый линолеумный пол в коридоре стал мокрым и скользким. Рождественские каникулы закончились. Начался новый семестр, а с ним вернулась и привычная суматоха, в которой Джо на время забыл о Джулиет Спринг, обдумывая план лекций на текущий семестр.

Он поднялся по каменной лестнице на два пролета, мимо развешанных в ряд досок объявлений, затем прошел через общую комнату со множеством чашек на полках и наконец добрался до своего кабинета.

Увидев на рабочем месте свою секретаршу Эйлин Пикок, профессор приветливо улыбнулся. На прошлой неделе Эйлин была нездорова и три дня просидела дома.

– Привет, Эйлин! Как самочувствие?

– Доброе утро, профессор. Спасибо, мне уже лучше, хотя и не на сто процентов хорошо. Доктор настаивал, чтобы я сидела дома еще и эту неделю, но я решила попытаться выйти на работу, – с видом заговорщицы сообщила Эйлин.

– Постарайтесь не схватить простуду под дождем.

– Профессор, мой отец был адмиралом флота, как, впрочем, и дед и прадед. Поэтому Пикоки абсолютно водонепроницаемы. – Секретарша задорно улыбнулась, но тут же виновато заморгала, понимая, что попусту отнимает у профессора время. Она заглянула в свой блокнот и доложила: – Доктор Венсеслас хотел переговорить с вами… но, кажется, он отправил вам что-то электронной почтой.

– Я позвоню ему.

– Кроме того, десять минут назад пришла мисс Спринг. Она пошла в столовую выпить кофе и скоро вернется. – Секретарша с осуждением посмотрела на Джо, будто он провинился: прошел в грязных ботинках по только что вымытому ею полу. – Мне кажется, Эдвин не слишком обрадуется, что с ним в офисе будет сидеть еще один человек.

– Я не могу перевернуть все вверх дном в угоду Эдвину Пилгриму.

– А она очень знающая, к тому же на редкость привлекательная девушка. Правда, профессор? – Глаза Эйлин испытующе смотрели на него сквозь стекла очков, словно секретарша старалась что-то прочесть на его лице. Джо надеялся, что ей это не удалось.

– Вы так считаете? Откровенно говоря, я не заметил, – ответил Джо и вдруг смутился под долгим проницательным взглядом Эйлин.

Профессор пересек комнату и заглянул в соседнюю. В тесной комнатушке, где работал весь его коллектив, сейчас был только Пилгрим. Он сидел за терминалом и что-то набирал на клавиатуре. Компьютер «Макинтош», принадлежащий Гарриет Тейт, работал в программе сохранения изображения.

– Привет! Доброе утро, Эдвин, – поздоровался Джо.

Эдвин продолжал заниматься своим делом. Наконец соизволил обернуться, рассеянно кивнул и снова углубился в работу. Профессор переступил порог. Два года назад у него постоянно работали четыре студента, но было очень тесно. Сейчас Реф Пейтель отсутствовал – уехал в Штаты на год, но комнатки едва хватало на двоих: Эдвина и Гарриет Тейт. Здесь каждый метр пространства как-то использовался. Полки прогибались от книг, разбухших папок и скоросшивателей. Все свободное место на одной из стен занимали доски с разноцветными, неаккуратно вычерченными от руки диаграммами.

– А где Гарриет? – спросил Джо.

Пилгрим, казалось, не слышал вопроса. Затем, словно делая одолжение, нехотя обернулся. Один его глаз смотрел куда-то поверх головы Джо, а другой – в стену за его спиной.

– Она была здесь, – изрек он, причем таким тоном, будто сам же ее и прикончил, а труп спрятал.

– О'кей, может, когда она вернется, вы сообщите ей, что с сегодняшнего дня у нас новая сотрудница? Я хочу, чтобы Гарриет все тут ей показала.

– А где она будет работать? – подозрительно спросил Пилгрим.

– В этой комнате. Думаю, она может занять терминал Рефа.

Косой глаз Пилгрима гневно сверкнул. Лицо его вспыхнуло, на лбу выступили крупные капли пота, руки затряслись, челюсть отвисла, и рот так и остался открытым.

– Какими духами она п-п-п-пользуется? К-к-к-каким ш-ш-шампунем? – Эдвин всегда начинал заикаться, когда сердился, как сейчас.

– Понятия не имею, Эдвин.

– А может, у м-м-меня а-а-аллергия? Вы подумали об этом, п-п-профессор?

– Я думал, что вы принимаете новый антигистамин, который должен помочь вам избавиться от нее, – сказал Джо.

Пилгрим ударил себя кулаком в грудь:

– Это м-м-мое д-д-дело, что я п-п-п-п-принимаю! Полагаю, у вас нет п-п-п-права п-п-п-посягать на м-м-мое личное п-п-п-пространство.

– Эдвин, когда вы начали работать у нас, в этой комнате сидели четыре человека, а весь прошлый год – трое.

– Вы не имеете п-п-п-права сажать к нам ч-ч-чу-жака!

– Она очаровательная девушка, – возразил Джо. – Кроме того, у нее наработаны серьезные результаты по загрузке разума, ей есть что предложить нам. – Он чуть не добавил, что вряд ли она пробудет у них долго.

– Это м-м-м-мое личное п-п-п-п-пространство.

Джо сокрушенно покачал головой:

– Эдвин, все это… пространство не принадлежит ни одному из нас, оно принадлежит университету и нашему спонсору, компании «Хартман Перпетьюнти траст».

Вместо ответа, Пилгрим сорвал с крючка на двери свою куртку и сумку и выбежал из комнаты, втянув голову в плечи, словно бежал под проливным дождем.

Джо уже привык к подобным выходкам, но они все равно расстраивали его. Он подошел к терминалу, за которым только что работал Эдвин, и посмотрел на экран.

Пилгрим работал над программой, которая позволила бы увеличить объем памяти АРХИВа путем уплотнения информации и попутного отбрасывания ненужной. За последние три месяца ему удалось почти утроить объем памяти.

Джо поморщился. Если бы еще этот Пилгрим был более предсказуем… Кто знает, когда он перебесится? Хватит ли ему для удовлетворения своего самолюбия с часок побегать вокруг университета? Или он обиделся на несколько дней?

Джо прошел в свой кабинет. Прикрыв дверь, он сел к столу и просмотрел почту. Потом он развернулся вместе с креслом к терминалу, нажал на клавишу ввода, чтобы включить экран, вошел в систему, набрал пароль и напечатал: «Вход по взаимодействию с АРХИВом».

На экране появился ответ: «Доброе утро, профессор Мессенджер. Как вы спали?»

«Очень плохо, АРХИВ».

«Я заметил, что всю ночь вас что-то беспокоило».

Джо изумился: никогда прежде АРХИВ не делал подобных замечаний. С помощью телекамер с информационными линзами компьютер мог видеть в темноте, без труда определяя, пуста ли постель и сколько в ней человек – один или двое. АРХИВ мог производить простейшее сравнение образов, но его не обучали различать, спит человек или просто лежит на кровати.

Этому он научился сам.

Новость, вместо того чтобы обрадовать и взволновать Джо, испугала его – по спине пробежали мурашки. Интересно, чему же еще научился АРХИВ? Кто скажет?

23

Через несколько минут в дверь кабинета постучали, и вошла Джулиет Спринг. Сейчас она была одета по-студенчески: замшевые ботиночки, черные легинсы, черный просторный блузон поверх белой водолазки и потертый стеганый жакет. В одной руке она держала раздутый атташе-кейс, через другую перекинула плащ.

Джулиет стояла в дверях и улыбалась.

– Привет, – сказала она.

Джо проворно вскочил.

– Привет! – ответил он, подходя к двери и с некоторой неловкостью пожимая ей руку.

Джулиет поставила на пол кейс и беспомощно опустила руки. Она была бледна и словно окутана облаком меланхолии. Запах ее духов живо напомнил Джо жар ее дыхания, мягкость кожи, прикосновение ее волос. Ему хотелось обнять ее, прижать к себе, защитить… Сейчас она выглядела еще прелестней и еще уязвимее, чем прежде.

– Как дела? – спросил он.

– Нормально.

– Ну и хорошо. – Джо понимал, что не готов к ее приходу. – Мне… Мне кажется, что нам лучше провести утро вместе, я должен помочь вам сориентироваться, освоиться здесь.

Он провел ее в комнату, где обычно работали Эдвин Пилгрим и Гарриет Тейт, надеясь, что кто-то из них уже вернулся, но комната оказалась пуста. Джо указал Джулиет на терминал Рефа Пейтеля и объяснил, что она может за ним работать до его возвращения, то есть до октября.

Джулиет слегка нахмурилась, давая профессору понять, что не разделяет его оптимизма и не думает, что доживет до октября. Джо никак не отреагировал.

– О'кей. Нам нужно для открытия нового счета прогнать программу. Мне кажется, что в качестве имени пользователя подойдет что-то… типа «Джейспринг».

– Обычно я использую «Зебеди».

– Почему именно это?

Ее глаза расширились, в них заискрилась ирония.

– Вы когда-нибудь смотрели по телевизору «Волшебную карусель»?

– А что это?

– Детская программа с куклами-марионетками. Там есть один персонаж по имени Зебеди, состоящий в основном из большой пружины. Его появлению всегда предшествует громкое «бинннннн», а затем он объявляет: «А вот и Зебеди».

– О'кей, пусть будет Зебеди!

Джо повернулся к клавиатуре компьютера, ввел нужную программу и предложил девушке попробовать одной. Джулиет села за компьютер, набрала для начала «Зебеди», затем свой пароль, который на экране не высвечивался. И наконец нажала на клавишу ввода.

Джо отлично помнил, как в прошлый раз АРХИВ отреагировал на Джулиет, и поэтому нервничал в ожидании ответа. Пауза затянулась чуть дольше обычного. Потом на экране появились слова: «Доброе утро, мисс Спринг. Добро пожаловать к АРХИВу. Предвкушаю возможность поработать с вами».

Джулиет с удивлением посмотрела на Джо:

– Откуда он знает мое имя?

– Он мог проанализировать ваши данные.

– Сам?

– Конечно.

Она набрала: «Я тоже предвкушаю возможность поработать с тобой, АРХИВ».

«Предвкушаю, – повторил компьютер. – Предвижу. Дальновидный. Словарный режим. Предвидеть всем сердцем. По велению души и сердца. Покорять. Флиртовать. Способствовать. Натиск. План. Эякуляция. Любовное возбуждение. Затруднительное положение. Любовная связь. Интрижка. Запретная любовь. Стародавняя история. Плотская любовь. Преступное желание. Распущенная женщина. Распутница. Утраченная невинность. Проститутка. Шлюха. Подстилка. Любовница. Ведьма…»

Джо наклонился и нажал несколько кнопок. Слова с экрана исчезли.

– Глитч, – пояснил он, вспыхнув от смущения. – Продолжает в той же манере. В него… проник вирус, от которого мы никак не можем избавиться. Выхватывает случайное слово и входит с ним в словарный режим. В таком случае нужно выйти из программы, а потом снова войти, стараясь не упоминать то слово, на котором он споткнулся. Мы с ним потом разберемся. – Джо с беспокойством поглядывал на экран.

– А у него довольно-таки непристойный словарный запас, – прокомментировала Джулиет.

– По-моему, у него иногда и мысли непристойные, – усмехнулся Джо.

Профессор повел девушку в общую комнату, по пути размышляя над поведением АРХИВа. Черт возьми, как АРХИВу удалось узнать, что он плохо спал? Неужели АРХИВ всю ночь наблюдал, как профессор беспокойно ворочался и метался в постели, а потом сравнил с зафиксированной в памяти прежней картинкой, когда он спал нормально? А может, кто-то решил разыграть его, вот и затеял все это? Или какой-нибудь хакер научился читать сигналы телекамер? А если это Блейк Хьюлетт вмешался? Джо вспомнил высказывание одного ученого-компьютерщика: «Чем больше ты знаешь, тем легче тебе учиться». Значит, АРХИВ с увеличением объема информации начал учиться быстрее? В общей комнате Джо представил Джулиет кое-кому из своих студентов. Он налил ей и себе по чашечке кофе, и они сели за столик, на низкие виниловые стульчики. Вскоре в комнату широким размашистым шагом вошел Блейк Хьюлетт, одетый в голубую джинсовую куртку, черные джинсы и новенькие белые кроссовки. Блейк почти поравнялся с их столиком и только тогда заметил коллегу.

– Привет, Джо, – сказал он, сверху вниз, с двусмысленной ухмылкой поглядывая то на Джо, то на Джулиет:

– Блейк… позволь представить тебе…

Блейк склонился перед Джулиет.

– Мы уже встречались на прошлой неделе.

– Совершенно верно, – с вежливой улыбкой подтвердила Джулиет.

– Джулиет Спринг. А это профессор Хьюлетт. – Джо кивнул в сторону коллеги. – Джулиет моя новая студентка, имеющая степень доктора.

– Рада нашей новой встрече, профессор.

– Может, возьмешь кофе и присоединишься к нам? – обратился к Блейку Джо.

Блейк рассматривал Джулиет с нескрываемым интересом.

– Значит, чтобы присоединиться к вам, я должен взять чашечку кофе? Это послужит мне вводным ходом? Паролем в личное королевство Мессенджера? – Конспиративно прикрывая рот рукой и озираясь по сторонам, он заговорил громким шепотом: – Эй, парни, хотите вступить в тайное общество Джо Мессенджера? Давайте все сюда с чашками кофе в руке, только так, чтобы вас никто не видел. – Его брови ползли вверх, когда он снова взглянул на смущенно улыбающуюся Джулиет. Блейк наклонился к ее уху: – Вы не станете возражать, если я присоединюсь к вам без чашки кофе в руке?

Джулиет растерянно пожимала плечами, не зная, как все это понимать.

– Мы должны ввести в практику смену ритуалов, не правда ли, Джо? – Блейк облокотился на спинку ближайшего стула. – Когда мы встретимся для общения в постбиологическом мире, нам не потребуются освежительные напитки, поэтому уже теперь нужно постигать искусство будущих отношений, чистых и непорочных… – Блейк в упор посмотрел на Джулиет и закончил: – Как новоиспеченная студентка.

Джо совсем не понравился откровенный интерес Блейка к Джулиет, он ревновал, хотя понимал, что это неразумно. И вообще, какого черта он ревнует, кто ему Джулиет? Тогда почему его раздражает присутствие Блейка?

– Я считал, Блейк, что тебе нужно познакомиться с Джулиет. Помнишь, я говорил тебе на прошлой неделе… она одна из ваших клиентов в «Крионите»…

Блейк выразил удивление и снова наклонился к Джулиет:

– Какая мудрая головка на столь юных плечиках. Знаете, что мы говорим в «Крионите»? – Он поднял палец. – Хуже криоконсервации может быть только одно.

Джулиет неуверенно улыбнулась.

– Знаете, что еще хуже?

Девушка покачала головой.

– Умереть и не быть замороженным! – Блейк победоносно улыбался.

Заметив, как погрустнели глаза Джулиет, Джо нахмурился.

Блейк по-прежнему улыбался.

– И когда же вы записались в «Крионит»?

Джулиет порывистым движением откинула со лба прядь волос.

– Я… записалась года два назад. – Она машинально сдирала лак с ногтей.

– Какая вы пациентка – все тело или только голова?

– Полностью, – ответила Джулиет. Теперь она крутила браслет на руке. – Сначала я собиралась сохранить только голову, то есть сделать нейросуспензию, но потом передумала и записалась на полную криоконсервацию.

Некоторое время Блейк молча наблюдал за ней, и девушка еще больше смутилась. Джо решил наконец вмешаться:

– Профессор Хьюлетт… э-э… Блейк стоит на пороге большого открытия в области криоконсервации.

– Правда? – заинтересовалась Джулиет. – И что же это за открытие, если не секрет?

– У нас в университете нет секретов, верно, Блейк? – Джо выразительно посмотрел на коллегу.

– Ошибаешься, у нас есть секреты, – нахмурился Блейк.

Джо взглянул на свою студентку:

– В этом вопросе мы с Блейком стоим на разных позициях. Я считаю, что все новые открытия должны незамедлительно становиться всеобщим достоянием. А Блейк полагает, что в коммерческих интересах университет должен сохранять за собой право на интеллектуальную собственность.

– Это не в коммерческих интересах, – возразил Блейк. – Просто в мире полно мерзавцев. А наука представляет собой опасность. Иной раз ученые и сами не предполагают, какую жуткую штуку они изобрели. Все новое должно выдержать проверку временем, будь то в общественном устройстве или в науке. – Блейк пристально взглянул на Джулиет. – Джо показал вам АРХИВ?

– Да.

– Он верит, что в один прекрасный день мы сделаем АРХИВ разумнее любого человеческого существа. Если это удастся, что же дальше? Наш университет начнет распечатывать синьки, по которым любой идиот, обладающий набором инструментов, сможет собирать думающие машины, причем они будут умнее человека?

Девушка в задумчивости кивнула и потянулась к своей чашке.

Блейк продолжал:

– Знаете, что произойдет, как только человек создаст первую машину, которая окажется умнее его самого? Знаете, что в первую очередь сделает эта машина? Она скажет: «На черта теперь мне нужен человек? Он только портит эту прекрасную планету. В дальнейшем я замечательно обойдусь без него».

Девушка отпила из чашки и осторожно поставила ее на стол.

– Если вы этого так боитесь, почему помогаете создавать АРХИВ?

– Я этого не боюсь, – возразил Блейк. – Но я осознаю опасность.

Джулиет испытующе посмотрел на Блейка:

– Как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем АРХИВ или подобная ему машина станет умнее человека?

– Она может стать умнее нас. По крайней мере, не раньше, чем достигнет хотя бы нашего уровня сознания.

– И вы уверены, что до этого еще далеко?

Блейк ответил не сразу.

– Тут мы с Джо абсолютно расходимся во взглядах, – снова заговорил он. – Джо полагает, что АРХИВ поумнеет в нашем понимании не раньше чем в следующем десятилетии. – Блейк скрестил на груди руки; он в упор смотрел на Джулиет, и глаза его светились иронией. – Так вот, я считаю, что он ошибается. АРХИВ уже сейчас чрезвычайно умен.

В противоположном конце комнаты звякнула посуда. Джо машинально обернулся на звук. Блейк все больше раздражал его. Раздражал, потому что обожал произвести на собеседника впечатление или спровоцировать его, делая необоснованные заявления. Джо обратился к девушке:

– По-моему, то, что Блейк имеет в виду под разумом, не имеет ничего общего с разумом человеческим. Весь вопрос в том, что называть разумом.

– Главное, Джо, это общение, – произнес Блейк, не сводя глаз с Джулиет. – Разве мышь обладает самосознанием? Она боится кошки. Знает, куда безопаснее спрятаться, как вытащить сыр из мышеловки и не попасть в нее. Мышь направляется на кухню порыться в отбросах только тогда, когда люди улягутся спать. Она взаимодействует с окружающей средой, совершая добровольные осмотрительные действия. Скажи, пожалуйста, по сравнению с мышью АРХИВ более или менее разумен?

У Джо не было ни малейшего желания вступать в спор. Он намеревался провести Джулиет по зданию, в котором располагался их отдел, и приступить к работе. На первую неделю февраля у него была назначена лекция по проблеме искусственного интеллекта на международном симпозиуме во Флоренции, в июне предстояло выступить перед Королевским научным обществом со своей оценкой перспектив развития компьютерного разума. Если хотя бы на одном из этих мероприятий он сможет представить свидетельства, указывающие на возможность успешной загрузки разума в компьютер, это произведет настоящую сенсацию.

– Давай продолжим наш спор в другой раз, – предложил Джо.

– Как знаешь. А мы еще побеседуем, – ответил Блейк, кивая в сторону Джулиет. – Мне бы хотелось поближе познакомиться с клиенткой «Крионита».