355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Питер Джеймс » Мертвое время » Текст книги (страница 6)
Мертвое время
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 00:01

Текст книги "Мертвое время"


Автор книги: Питер Джеймс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

22

– Arrivederci, солнышко, – сказал водитель, впервые повернувшись к Рики Муру лицом. Похож на нечесаного гомика, мрачно подумал Мур.

Апологет выдернул Мура из «мерседеса» с такой легкостью, словно тот был срезкой в карточной колоде, и при свете прожекторов в тишине ночи воткнул прямо в гравий рядом с большим крыльцом белого особняка.

Они были в полумиле от съезда на змеившуюся между деревьев частную подъездную дорожку и в трех милях от ближайшего жилища. Исходя из своих знаний Суссекса, Мур смутно представлял себе, где именно они находятся, но детали топографии Льюиса знал плохо. Где-то поблизости ухнула сова. Напротив него выбирался с заднего сиденья «ренджровера» дородный мужчина с короткими, уложенными гелем волосами и в стильном деловом костюме. Из-под пиджака у него что-то выпирало.

Монотонно, словно часы, постукивал остывающий двигатель. Мужчина в деловом костюме направился к крыльцу. В темноте, тишине и при полном отсутствии каких-либо соседей Рики Муру с каждой секундой становилось все страшнее и страшнее. Надо бежать, но как? Почти парализованный страхом, мозг почти не работал. В следующую секунду он вскричал от боли, сковавшей правую руку.

– Извините, – сказал Апологет, таща его за собой. – Мне действительно очень жаль, поверьте. – Он улыбнулся. Зубы у него явно нуждались в хорошем дантисте. – Я всего лишь выполняю свою работу.

– Послушайте, – настойчиво заговорил Мур. – Я заплачу вам хорошие деньги, если вы отвезете меня обратно в паб. Много денег. Я хочу сказать – очень много.

Апологет был человеком преданным. Прозвище он получил в тюрьме за то, что постоянно извинялся, перед всеми и за все что угодно, и оно ему нравилось. Своим настоящим именем – Августин Красники – он пользовался редко. Извинения были частью его натуры, и с этим он ничего не мог поделать. В детстве, в родной Албании, мать ставила ему в укор то, что его отец бросил ее. Она попрекала сына каждой мелочью, и успокоить ее можно было только постоянными, бесконечными просьбами о прощении. Он был виноват даже в том, что шел дождь, а потому извинялся и за это. Потом пошли приемные семьи, менявшиеся одна за другой. Людей пугал его вид и физическая мощь. Осознавать и контролировать свою силу он научился не сразу. Однажды убил хомячка, слишком сильно его погладив, в другой раз случайно придушил волнистого попугайчика. Люди кричали от боли, когда он пожимал им руку. Он пытался запомнить, что нужно быть аккуратным и осторожным, но голова не всегда работала так, как надо.

Когда мальчишки в школе дразнили его, называя уродом, он пытался – и не мог – контролировать свою силу. Одним толчком ломал ребра или выбивал зубы, все до единого, как кегли в боулинге! Он не мог сдержать себя, когда дети обзывали его Борисом Карловым, говорили, что он похож на чудовище Франкенштейна. Он бил их, а потом извинялся.

Лишь один человек выказывал ему милосердие. Его босс, Лукас Дейли. Он давал деньги, позволял жить в комнате над магазином на Лейнс. Апологет охранял магазин и присутствовал на всех чреватых опасностью сделках своего хозяина. С Лукасом Дейли предпочитали не связываться – всем хватало одного лишь взгляда на его телохранителя. И ему, своему боссу, Апологет был предан душой и телом.

– Извините, – сказал он Рики Муру. – Я бы и хотел согласиться. Правда. Мне нравится соглашаться и брать деньги. Но я не могу. Вы уж поверьте.

Мужчина в деловом костюме открыл переднюю дверь своим ключом, и Рики Мур, получив легкий толчок от Апологета, влетел, едва не растянувшись на пороге, внутрь дома. Дверь закрылась. Они были в просторном холле с выложенным, как шахматная доска, черными и белыми плитками полом. Два рыцаря в доспехах, каждый с копьем в правой руке, застыли по обе стороны массивной лестницы. На стенах красовались чудесные, написанные маслом картины, которые – в иных, конечно, обстоятельствах – наверняка заинтересовали бы гостя. Но сегодня Мур едва заметил их сквозь выступившие от боли слезы.

В воздухе стоял сильный запах сигарного дыма. Муру отчаянно хотелось курить. Старик с седыми волосами, в домашней куртке из мягкой шерстяной ткани – такие надевали для защиты одежды от табачного запаха – и черных бархатных тапочках с монограммой вышел им навстречу, опираясь на палку с серебряным набалдашником. В свободной руке он держал большую сигару. В васильковых глазах пылала ярость.

– Рики Мур?

Он молча кивнул.

– Я – Гэвин Дейли. Спасибо, что заглянули.

– Очень смешно, – дерзко проворчал Мур.

Дейли усмехнулся в ответ. Глаза его на мгновение потеплели, как будто солнце выглянуло из-за грозовой тучи.

– Смешно? Любите пошутить, да? Думаете, это смешно, когда у пожилых беззащитных леди выманивают обманом их ценности?

– Не понимаю, о чем это вы.

– Вам ведь хорошо платят за информацию, не так ли? Посылаете заранее свою листовку, потом приходите в дом и фотографируете все, что кажется важным?

– Только не я. Честно, не понимаю, о чем речь. – Он вскрикнул от боли – Апологет снова надавил на нерв на руке, словно напоминая о том, что ему лучше и не думать о побеге. – Ко мне это не относится.

– Дом на Уитдин-Роуд.

– Никогда там не был.

– Там живет одна леди, и на столе в холле одна из ваших листовок.

– Не припоминаю.

– Дай-ка освежу твою память, – язвительно сказал мужчина в деловом костюме и шмыгнул носом. Здесь, в холле, он выглядел повыше, чем показалось Муру раньше. Черные, смазанные гелем волосы зачесаны назад. Как у тех гангстеров, братьев Крэй, фотографию которых Мур где-то видел.

Он огляделся, прикидывая, можно ли вырваться отсюда, если горилла на секунду отпустит его руку.

– Твой айфон? – спросил тот, что напоминал Крэев, показывая телефон.

Мур кивнул и зашипел от боли – здоровяк снова сжал пальцы.

– Извините!

– Я, кстати, Лукас Дейли, – пояснил мужчина в деловом костюме. – Благодаря тебе мою тетю ограбили и убили. Сестру моего отца. Нам это очень не нравится.

– Я тут ни при чем! – горячо возразил Мур.

Лукас Дейли нахмурился, посмотрел на айфон, постучал по экрану и поднес айфон к его лицу.

– Узнаешь?

Рики Мур неохотно взглянул на фотографию уайтхерстовских позолоченных часов, висевших в гостиной Эйлин Макуиртер.

– Нет. Не узнаю.

– Хреновая ж у тебя память. – Лукас Дейли снова шмыгнул носом.

Мур промолчал, отчаянно пытаясь придумать что-то убедительное, но ничего не получалось.

– А как насчет этого?

Теперь ему показали высокий изящный комод, выполненный в георгианском стиле. Он снова покачал головой.

Двойник Крэев опять постучал по айфону.

– Это?

Мур воззрился на раскладной чиппендейловский столик.

– Никогда не видел, ей-богу! Это не мои фотографии. Я ничего такого не снимал.

Сын старика сунул руку под пиджак и извлек то, что оттопыривало полу. Это были электрические щипцы для завивки.

– А как насчет этого, мистер Мур?

– Да я в глаза их не видел! Честно!

– Точно такими пытали мою тетю, – сказал Лукас Дейли. – Ее мучили, чтобы узнать код сейфа и банковские ПИН-коды. Как думаешь, тебя они тоже разговорят? Нам нужны от тебя кое-какие имена. Начни с тех, кто ограбил дом тети Эйлин на Уитдин-Роуд.

– Лукас! – предупредил старик. – Без насилия. Мне это не нужно. Хватит. Я так не работаю.

– Честно, сэр, я не знаю никаких имен, – с пробудившейся вдруг надеждой обратился к нему Рики Мур.

– Иди спать, отец, – сказал Лукас Дейли.

– Никакого насилия, ты понял? – повторил старик.

– Иди спать. Позволь мне самому с этим разобраться.

– Мистер Мур, мне лишь нужны имена людей, сделавших это с моей сестрой, – сказал старик и, повернувшись, вышел из холла.

Мур посмотрел на Лукаса Дейли, потом уставился в пустое, ничего не выражающее лицо Апологета.

– Мой отец, мистер Мур, человек мягкий, так что мы заберем вас отсюда. Вряд ли ему придется по вкусу то, что мы собираемся с вами сделать – освежить вашу память, понимаете?

Рики Мур заверещал от ужаса, когда его толкнули к двери. А еще через секунду почувствовал, как повлажнели вдруг брюки.

Он обмочился.

23

Когда-то, когда она еще жила нормальной жизнью, Саре Кортни нравились пятничные вечера. Начало уик-энда, можно расслабиться, посмотреть какую-нибудь ерунду по телевизору, «Большого брата» или еще что-нибудь, а затем, в десять вечера, грязное, похабное шоу по четвертому каналу. Все это кануло в Лету. Теперь вечер пятницы означал лишь то, что ее муж, Лукас, придет домой более пьяным, чем в любой другой вечер недели. Если вообще придет.

Она вздрогнула и тут же проснулась. По телевизору, с приглушенным звуком, шел какой-то старый фильм. Питер Селлерс в роли инспектора Клузо, стоял в офисе Герберта Лома. Было полтретьего ночи. Сверху, из комнаты ее строптивого тинейджера-сына, неслись кошмарное «бум-бум-бум» хеви-метал и звуки скрипящих кроватных пружин. Уловила она и слабый запах марихуаны. Только этим Дэмиен в последнее время и занимался. Слушал ужасную музыку, ловил кайф и мастурбировал.

Исполненная сознанием супружеского долга, она приготовила Лукасу ужин, разогрела к восьми вечера, когда, по его заверениям, он должен был явиться, и с тех пор так и держала в теплой духовке. Она услышала звук открывающейся двери, удар о стену – стопор давно уже вылетел из лунки в полу и так и не был возвращен на место, – а затем тяжелые, неуклюжие шаги мужа.

Шаги остановились, едва он вошел в просторную, с минимальным количеством перегородок жилую зону их уютного дома на Ширли-Драйв в Хоуве. Дома, в котором они все еще жили лишь благодаря ее заработку, уходившему на выплату ипотеки.

– Какого хрена ты сделала со своим лицом? – невнятно пробормотал он и шмыгнул носом.

– Мы уже обсуждали это вчера вечером. Твой ужин в духовке, – ответила она.

– Я спросил, какого хрена ты сделала со своим лицом?

– Ты что, глухой? Говорю же, мы обсуждали это вчера вечером. Ты просил приготовить поесть к восьми.

– Прекрати игнорировать меня, дрянь. Мне нужно было разобраться с делами. Понятно? Мою тетку убили, помнишь? Где вообще твое сострадание? – Он хлопнул себя по животу. – Ты хоть представляешь себе мои чувства? Пришлось разобраться с мерзавцем, который это сделал. Хорошего мало… Ну, пропустил потом пару бокалов пива. Слышишь, что говорю?

Пошатываясь, он подошел ближе. «А ведь когда-то я любила тебя, – подумала она. – Боже всемогущий, действительно, в самом деле любила. Тебя, жалкий, отупевший от пьянства тюфяк. Любила за те чувства, что ты у меня вызывал, за то, как ты смотрел на меня. Любила за то, как ты разбирался в антиквариате. За то, что ты мог войти в комнату и рассказать мне все-все о каждом предмете мебели в ней».

– Опять впрыскивала в себя ботокс, не так ли? Ах, этот славный доктор Ревсон! Платим ему деньги, которых у нас нет. А может, ты с ним трахаешься или еще чего?

Ей удалось сохранить самообладание.

– Много сегодня просадил в казино?

– Да уж, дерьмовый выдался денек.

– Будто другие лучше! А лицо я подновила, – спокойно сказала она, – чтобы попытаться сохранить работу. Чтобы кормить тебя чем-то… и вливать пиво в твое жирное тупое брюхо. Я сделала это для того, чтобы тебе не приходилось бегать через каждые несколько месяцев к папочке за все новыми и новыми финансовыми вливаниями…

Больше она ничего сказать не успела. Его правый кулак врезался ей в живот, сбросил на пол. Ублюдок был хитер. Всегда бил так, чтобы синяков потом не было видно под одеждой.

«Завтра, – пообещала себе Сара, – я от него уйду». И все же она знала, что завтра он будет плакать, просить прощения и говорить, как сильно ее любит и что жить без нее не может. Завтра он будет клясться, как всегда, что они смогут все начать с чистого листа.

24

Перегрин Стюарт-Симмондс был высоким, жизнерадостным мужчиной за шестьдесят, с внушительной фигурой, элегантно упакованной в двубортный, в мелкую полоску костюм. Голову его украшала шевелюра волнистых седых волос, а узкие, в костяной оправе очки, державшиеся на краешке носа, придавали вид достопочтенного ученого.

Сейчас Перегрин Стюарт-Симмондс сидел за круглым столом в маленьком кабинете Роя Грейса, распространяя свежий запах мыла и с трудом подавляя зевок.

– Извините! – добродушно произнес он громыхающим голосом торговца. – Заработался допоздна, составлял для вас список.

Часы показывали двадцать минут восьмого. И это суббота! Очередной уик-энд к черту. Грейс тоже зевнул. Он тоже бодрствовал едва ли не всю ночь. Сначала засиделся за полночь с несколькими коллегами на работе, а потом, уже ночью, Ной разошелся так, что они с Клио даже не успевали толком уснуть.

– Кофе будете? – предложил он.

– Только со шприцем. Я принимаю его внутривенно! Черный, без сахара и, пожалуйста, покрепче.

Грейс вышел и через несколько минут вернулся с двумя дымящимися чашками.

– Ценю вашу расторопность, мистер Стюарт-Симмондс.

– Приходится торопиться, если мы не хотим упустить украденное. Можете не сомневаться, все было самым тщательным образом спланировано, и большая часть вещей, если не все, наверняка уже вывезены из страны. Когда начинается ваше совещание?

– В полдевятого. В нашем распоряжении час, и я хотел бы получить от вас по возможности больше информации. Список ценностей, взятых из дома миссис Эйлин Макуиртер, у нас есть, и я хотел бы знать, по каким признакам мы можем их опознать и насколько они уникальны. Мне также интересно ваше мнение по такому вопросу, как транспортировка краденого. Каким способом вещи могли перевозить, куда переправить и какие ведомства в других странах в состоянии нам помочь. Вы также могли бы дать мне совет относительно параметров формирования следственной группы и прочитать короткую лекцию о том, как работает мировой рынок антиквариата.

За окном, карабкаясь в гору, натужно захрипел фургон торговой сети «Асда». Эксперт подул на кофе и сделал осторожный, пробный глоток.

– Точнее, как работает мировой черный рынок антиквариата – думаю, вам это важнее.

– Полностью на вас полагаюсь.

– Прежде всего нужно понять следующее: мелкие предметы, такие как относительно недорогой фарфор, ювелирные украшения, картины, столовое серебро, – то, что стоит несколько сотен фунтов, – можно легко продать в городе вроде Брайтона, где имеется вполне достаточное количество антикварных салонов и магазинчиков. Предметы по-настоящему дорогие внесены в международный регистр вместе с фотографиями и подробным описанием. Этот регистр получают по подписке все уважающие себя дилеры. Никто из них к такой вещи и на пушечный выстрел не подойдет.

– И это работает в нашу пользу? – спросил Грейс.

– И да и нет. В реальной жизни происходит следующее: краденый антиквариат уходит в подполье, а это плохо. Большая часть такого антиквариата похищается по предварительному заказу частных покупателей. Лет через двадцать, тридцать или пятьдесят, когда и если эти покупатели пожелают продать тот или иной предмет, в регистре его давно уже не будет.

– С чего начать поиски?

– Я так понял, что миссис Макуиртер – сестра Гэвина Дейли?

– Да.

Эксперт кивнул.

– Это человек с большой репутацией. Одно время он был в числе крупнейших дилеров Великобритании. Весьма почтенный господин. – Он улыбнулся. – Возможно, чуточку мошенник.

– Вот как? – оживился Грейс.

– Такими были большинство прежних дилеров в Брайтоне. Они даже организовали свой нелегальный концерн под названием «Кольцо» и, договариваясь между собой, устанавливали цены на аукционах. Что вовсе не умаляет достоинств Гэвина Дейли. Как следует из списка украденного в доме миссис Макуиртер, она владела несколькими прекрасными вещами. Очевидно, что, покупая их, она пользовалась чьим-то советом. Скорее всего, ее консультировал брат. Но, как и все, приобретала кое-что и классом ниже. – Мистер Стюарт-Симмондс поднял палец. – Думаю, первым делом вам нужно поискать под низко висящими фруктами.

– Под низко висящими фруктами? – недоуменно повторил Грейс, с опаской отпивая обжигающий кофе. За окном кропил дождь, в кабинете заметно похолодало. Как будто дохнуло осенью. Где-то зазвонил телефон. Трубку никто не снял. Он чувствовал невероятную, давящую усталость, а значит, чтобы пройти лежащий впереди долгий день, нужно собрать в кулак все силы. Ничего другого не оставалось. Впрочем, ничего другого, как только поймать подонков, он и не хотел.

– Судя по объему украденного и размеру некоторых предметов, можно с уверенностью сказать, что грабителей было по меньшей мере двое, а скорее трое. Если не четверо. Знаю на собственном опыте, что грабители, когда работают под заказ, имеют обыкновение прихватывать что-то для себя, берут то, чего нет в списке, а потом продают за наличные скупщикам краденого. – Эксперт снова подул на кофе. – Я почти уверен, что у миссис Макуиртер были фотографии всего имеющегося в каждой комнате – их делают при заключении страхового договора. Если вы их отыщете, то сможете проверить, что именно взято и что осталось, помимо тех особо ценных вещей, которые уже идентифицировал ее брат. Если будет установлено отсутствие каких-то предметов, то вам стоит отправить своих людей, с фотографиями, в местные антикварные магазины, а также проверить уличные киоски и присмотреться к распродажам с колес. И, разумеется, тщательно пройтись по торговым площадкам eBay.

Грейс сделал соответствующие пометки в блокноте.

– Когда вы говорите о краже под заказ, это ведь предполагает некую инсайдерскую информацию.

Мистер Стюарт-Симмондс кивнул:

– Вы упоминали, что в доме нашли рекламный листок какого-то «молоточника»?

– Да. Некоего Р. К. Мура.

– Классический случай. «Молоточник» проникает под благовидным предлогом в дом и видит замечательную коллекцию прекрасных и дорогущих вещей. Он все записывает, часто фотографирует, разумеется скрытно, а потом продает адрес и перечень имеющегося. Некоторые крупные игроки имеют связи со страховыми компаниями – подкупают их сотрудников и получают полную опись имущества.

– Интересно, – задумчиво протянул Грейс. – Единственной незастрахованной вещью в нашем случае были карманные часы.

– Но почему?

– По той самой причине, о которой вы только что рассказали. Гэвин Дейли опасался, что, если часы попадут в реестр страховой компании, они могут стать для кого-то целью. О том, что они лежат в сейфе, не знал никто. К тому же и сам сейф очень надежно оборудован. Мистер Дейли лично спроектировал его как двойной.

– Двойной?

– Да. Весьма хитроумная придумка. Вы открываете сейф и думаете, что это уже все. Но задняя стенка – ложная. Вы вставляете торцовый ключ, поворачиваете, и она открывается, а за ней еще одна дверца со вторым кодовым замком. Обычно большинство грабителей и не догадываются о существовании потайной дверцы.

Эксперт пожевал губами.

– Если они не знали о часах, то не могли продать их заранее. Следовательно, либо они отдали часы своему нанимателю, либо постараются продать сами. «Патек Филип» 1910 года – вещь чертовски редкая. Я бы сказал, суперинтендент, что вашей первостепенной задачей должен стать поиск потенциальных покупателей. Часы наверняка приведут вас к преступникам.

– Если всплывут, – уточнил Грейс.

– Всплывут, это я вам гарантирую. Они – самое ценное из того, что взяли грабители, но они же и представляют для них самую большую угрозу.

25

ЧТОБЫ РАБОТАТЬ ЗДЕСЬ, НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО БЫТЬ СУМАСШЕДШИМ. НО ЭТО ПОМОГАЕТ!

В некоторых офисах табличку с таким девизом вешают шутки ради, но здесь ее не было. Чтобы работать здесь, нужно было действительно быть сумасшедшим. На полном серьезе. Сумасшедший здесь, наверное, высшая квалификация, думал Гарет Дюпон. Он и был таким, и прекрасно это знал. Принимал наркотики, отсидел за причинение тяжких телесных повреждений – тот хмырь заслужил свое за то, что клеился к его девушке в баре, но, может быть, оно и не стоило двух лет в тюряге и судимости в придачу.

Ему исполнилось тридцать три. Он был смазливый, смуглый, с роскошными темными волосами – испанские гены матери, – накачанный – не щадил себя в спортзале – и страстный фанат сальсы.

Гарет Дюпон неплохо заработал на аферах с продажей акций по телефону – почти все ушло в нос, – до пятницы сбывал изоляцию для перекрытий, а теперь, в начале новой недели, после «банковских каникул», продавал рекламные площади в спортивных журналах для базирующейся в Брайтоне компании «Маунтинпик паблишинг». Была у него и побочная работа, приносившая время от времени очень неплохой доход. И еще он много разговаривал с Богом. Бог иногда отвечал, но все же не так часто, как хотелось бы. В последнее время, решил Дюпон, Господь был определенно им недоволен. И вполне справедливо. Но, с другой стороны, нельзя же всегда быть совершенством. Бог должен это понимать.

После школы Дюпон подумывал, не податься ли в монахи. Но в последний момент осознал, что слишком любит женщин. И выпивку. И кокс. И деньги, чтобы все это покупать. Тяга, однако, осталась. На данном этапе телепродажи приносили хороший доход, что было как нельзя кстати, потому что к концу недели он всегда оказывался на мели, а после долгого уик-энда уж тем более. С пустым карманом и больной головой. Сегодня в карманах даже не звенело, а похмелье оказалось на редкость тяжелым.

А тут еще любовь.

Так ведь для чего еще нужны выходные, если не для этого? Погулял, выпил – сходи в церковь. Вот только чем меньше об этом говоришь, тем лучше. И вообще, он начал приходить к выводу, что церковь – это все же не его. Какое удовольствие сидеть со старушками в приколотых к голове шляпках и престарелыми ректорами со щелкающими челюстями? К Богу можно обратиться и без церкви, так ведь? Бог внутри тебя: в твоем сердце, в голове, в глазах.

Бог был и в видениях Суки Янь. Китаянка из Америки, она работала здесь на одну Ай-Ти-медиакомпанию. Они познакомились в пятницу вечером в брайтонском баре «Богемия». Потом спали до раннего субботнего утра и большую часть оставшегося уик-энда трахались до умопомрачения, подзаряжаясь всем, что вдыхалось и глоталось.

Осталась, правда, одна проблемка – кое в чем он ей приврал. Не сказал про дамочку, с которой встречается, про то, что квартира не его собственность, что он ее только снимает и на данный момент ему даже нечем заплатить за следующий квартал, который наступит через семь недель. А еще соврал насчет отличной работы в медиабизнесе. Хотя «Маунтинпик» ведь медиакомпания. Типа того.

Здесь, в офисе на втором этаже промышленного здания у входа в порт Ньюхейвена, что в десяти милях к востоку от Брайтона, их было шесть команд по пять человек в каждой и менеджер. Все мужчины. Все в рубашках с короткими рукавами, некоторые с приспущенными галстуками, другие с расстегнутыми воротничками. Все сидели за современными столами. Никому, кроме сидевшего на другой стороне босса, Алана Прайора, не было еще и тридцати пяти. Перед каждым – плоский экран, клавиатура, телефон, кофе и несколько бутылок воды. На часах полдесятого, и Гарет провел за столом всего лишь тридцать минут, а чувствовал себя так, словно с утра прошло уже несколько часов. Девять звонков – и ни одной продажи. Может, сейчас повезет.

Гарет пососал корку на костяшке сбитого пальца на правой руке и набрал номер, перенося всю ответственность за исход разговора на Бога. Как ни крути, а Господь изрядно ему задолжал. «Это – за тобой, Господи», – прошептал он одними губами и закрыв на секунду глаза.

Женский голос, резкий, острый. Уже по тому, как отвечают, можно определить, легко пойдет дело или трудно. Здесь он сразу понял – с этой придется попотеть. Гарет Дюпон посмотрел на лежащий перед ним текст и, взяв нужный тон, легкий и беззаботный, начал читать:

– Привет, это Гарет Дюпон. Я звоню от имени гольф-клуба северного Брайтона. Могу я поговорить с хозяином бизнеса или кем-то, кто отвечает у вас за маркетинг и рекламу?

На другом конце молчали. Уж не повесила ли эта корова трубку?

– Уточните, пожалуйста, вы по какому делу?

Гарет перескочил глазами к разделу, где рассматривалась такого рода ситуация, и, сохраняя бодрый тон, принялся читать вслух:

– Причина, по которой я вам звоню, заключается в том, что через пару месяцев мы выпускаем официальный корпоративный проспект-ежегодник для гольф-клуба северного Брайтона и проводим массированную дистрибуционную кампанию. В программу включены тысячи домов и большая часть находящихся в этом районе бизнесов, включая, разумеется, и сам клуб.

– Наш бизнес никакого отношения к гольфу не имеет, – холодно ответила она.

– Ну, вы так не думайте. Меня попросили найти крепко стоящие на ногах бизнесы и предложить им возможность расширить сферу деятельности. Имея в виду ваше конкретное направление, мы полагаем, что в данном случае имеем идеальное совпадение интересов. Наша целевая аудитория – богатые, влиятельные люди, способные оплатить предоставляемые нами услуги. Меня просили особенно тщательно удостовериться в том, чтобы нашими партнерами были только надежные, профессиональные компании. Дело в том, что в рамках каждой публикации должно быть не более одного представителя каждой профессии или направления деятельности. Таким образом, все ваши конкуренты исключаются, и вы становитесь единственной открытой для обращения компанией.

– У нас похоронный бизнес, – ответила собеседница. – С какой стати нам рекламировать себя в проспекте гольф-клуба?

– В клубе немало пожилых членов. Рано или поздно они умрут. Сейчас я в общих чертах…

В трубке щелкнуло.

Вот стерва. Бросила трубку.

«Большое тебе спасибо, приятель», – мысленно обратился к Богу Гарет. Потом перешел к следующему имени в списке, отпил воды и набрал номер.

К пяти часам, когда работа уже пошла на спад, Гарет Дюпон продал полстраницы компании в Портслейде, занимающейся настилом полов. Не самый лучший старт на новой работе, но, может быть, завтра будет лучше. Должно быть.

Он вышел из офиса, надел «рэй-баны» – солнце еще светило вовсю, – забрался в арендованный черный «порше»-кабриолет, повернул ключ и опустил крышу. Посидел задумчиво. Подумать было о чем: плата за квартиру, очередной взнос за «порше». Может, немного помолиться? Он уже давненько этого не делал по-серьезному. С другой стороны, разозлив Бога, с молитвой торопиться не стоит. Лучше подождать в сторонке.

Он поехал в сторону Ньюхейвена, потом, уже в городе, свернул на прибрежную дорогу, которая вела домой, в Марина-Виллидж. У газетного киоска в глаза бросился баннер «Аргуса» с большими черными буквами:

УБИЙСТВО МАКУИРТЕР – НАГРАДА В 100 000 ФУНТОВ

Не обращая внимания на машину сзади, Гарет Дюпон ударил по тормозам и вильнул к бордюру. Заскочил в магазин, купил газету и, стоя у входа, пробежал глазами заметку под сенсационным заголовком, словно не замечая образовавшейся на узкой улице пробки.

Гэвин Дейли, брат Эйлин Макуиртер, убитой на прошлой неделе в своем особняке на Уитдин-Роуд, объявил о награде в 100 000 фунтов за информацию, которая приведет к аресту и обвинительному приговору для убийц его сестры.

Он продолжал читать. В конце заметки приводились два телефона: один в управлении уголовных расследований и второй для анонимных звонков в «Краймстопперс».

Гарет Дюпон ухмыльнулся. Иногда человеку просто везет! «Спасибо, Господи», – беззвучно поблагодарил он. Все прощено!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю