Текст книги "Бой неизбежен!"

Автор книги: Питер Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Ключевым звеном следующего мероприятия стали особые отношения, которые поддерживали морские атташе в нейтральном Мадриде капитан 2 ранга Алан Хиллгарт и капитан 1 ранга Рамбер Делайе. Хиллгарт позднее рассказал, как это происходило:

«Во время падения Франции я приложил все силы, чтобы убедить его окончательно перейти на нашу сторону, и предложил содержать его жену и детей до тех пор, пока Франция снова не станет свободной. После долгих размышлений капитан 1 ранга Делайе отказался, хотя и был признателен мне. После Мерс-эль-Кебира он отшатнулся от меня, но немного позднее снова начал искать встреч. Мы всегда встречались дома либо у него, либо у меня.

Адмиралтейство завело привычку передавать телеграммы морскому министерству Виши через меня. Французский морской министр направлял информацию, запросы и протесты тем же каналом. Я также смог несколько раз получить ценную информацию через Делайе, который иногда специально рассказывал мне о каких-то событиях, явно рассчитывая, что его сведения пойдут дальше. Раз или два он передавал мне послания французского морского министра, разумеется, устные. Он предупреждал: «Мне приказали передать вам следующее сообщение».

Для выполнения своего плана Дарлан решил использовать Хиллгарта «на всю катушку». Поэтому 6 сентября он сообщил Делайе следующее:

«1. Три крейсера типа «Жорж Лейг» и три эсминца выйдут из Тулона примерно 9 сентября и направятся в Касабланку и Дакар. Чтоб избежать недопонимания, корабли должны пройти через Гибралтарский пролив утром, уже в светлое время. На надстройках будут нанесены национальные флаги.

2. Чтобы англичане не могли заявить о каком-либо недопонимании, следует сообщить им день прохода, я повторяю, только день. Скажите, что проход будет выполнен утром. Чтобы они не получили достаточно времени для подготовки контрмер, крайне важно держать английские власти в неведении как можно дольше.

3. Если проход будет осуществлен в день J, желательно, чтобы английские власти узнали об этом именно в этот день в 00.00 по Гринвичу.

4. Как только станет известна точная дата выхода из Тулона нашей эскадры, я отправлю телеграмму, зашифрованную личным кодом. Это будет обычная телеграмма с указанием «Jтакой-то день». Это означает, что информация о проходе эскадры утром J-дня должна быть передана английским властям в Гибралтаре в полночь на этот самый день.

5. Заранее обдумайте способ и время передачи информации британскому атташе, чтобы были выполнены условия пункта 3.

6. Вы должны в тот же день проинформировать командование испанского флота.

7. Подтвердите получение».

Делайе позднее вспоминал: «Я получил приказ от французского Адмиралтейства предупредить британского военно-морского атташе о предстоящем проходе дивизии крейсеров через Гибралтарский пролив, что я и сделал». Как это было сделано, рассказывает Хиллгарт:

«Во второй половине дня 10 сентября он пришел ко мне, позвонив по телефону за полчаса до этого. Мы несколько минут говорили о всяких пустяках, а потом он заявил: «Ах да, мне приказали передать вам сегодня во второй половине дня сообщение. От морского министерства. Пожалуйста, сообщите флотскому командованию в Гибралтаре, что 3 крейсера типа «Жорж Лейг» и 3 лидера типа «Фантаск» вышли из Тулона 9 сентября и пройдут через пролив утром 11 сентября. На бортах нарисован национальный флаг».

Я сказал: «Это произошло вчера. Вы могли дать мне знать заранее».

Он сделал честное лицо и пожал плечами. Затем я спросил, куда они направляются, но он ответил, что не знает ничего сверх того, что сообщил мне. Затем он допил свой виски с содовой и ушел. А я помчался как можно быстрее в посольство и в 18.09 отправил шифрованную телеграмму, которую вы получили.

Я знал на основе предыдущего опыта, что Делайе и кто-то в Виши, вероятно, это был Офан, и раньше, и сейчас сообщали мне вещи, о которых должны были помалкивать. Я полагаю, это было желание усидеть на двух стульях, своего рода страховка. В данном случае, исходя из того, что и как было сказано, я был почти уверен, что он получил приказ не говорить мне об этом раньше. Вероятно, он даже рассказал мне все на несколько часов раньше, чем ему было приказано.

Я ничего не знал о Дакаре, хотя я догадывался, что затевается что-то такое. Посол знал, однако он отсутствовал до самого обеда, когда я передал ему сообщение Делайе. Он одобрил сделанное мной, но так же не упомянул Дакар. Я понимал, что должен передать информацию как можно скорее, поэтому послал короткую телеграмму с пометкой «срочно» в Разведывательный отдел Адмиралтейства и продублировал ее вам».

Это было не единственное предупреждение, которое дали французы. В 10.00 по французскому времени в тот самый день, когда Делайе выпивал с Хиллгартом, испанский министр иностранных дел полковник Хуан Бейгбедер послал за британским послом в Испании сэром Сэмюэлем Хором. Он передал ему аналогичное сообщение, полученное от Делайе. Французский атташе знал о пробританских настроениях Бейгбедера и надеялся, что послание дойдет до тех, кому действительно адресовано. Он не ошибся.

Мы знаем, что Норт своевременно получил телеграмму Хиллгарта. А какие меры принял наш посол, когда узнал важную новость, ведь Хор знал о подготовке экспедиции к Дакару? Спустя много лет трудно сказать об этом точно, но, судя по всему, он сделал либо мало, либо вообще ничего. Позднее Хор смог лишь заявить: «Так как нельзя было терять ни секунды, я поблагодарил его за новость и сразу отправился в посольство, откуда телеграфировал в Гибралтар». Позднее он счел необходимым подчеркнуть: «Я пробыл с министром всего 2 или 3 минуты и поспешил в офис моего военно-морского атташе, где мы вместе подготовили две срочные телеграммы – в Адмиралтейство и командующему в Гибралтар».

Все это не расходится с версией Хиллгарта. Одно или другое может оказаться правдой, хотя вполне может быть и выдумкой. Годы стирают из памяти многое. Позднее Хиллгарт категорически отрицал, что Хор посетил его и они вместе писали телеграммы. Вообще не сохранилось никаких документальных свидетельств. Если он действительно посылал телеграммы, как утверждает, они где-то затерялись в пути. Достоверно известно одно: никто ничегоне получил от Хора. В результате англичанам пришлось действовать на основе телеграмм Хиллгарта, так как предупреждение, отправленное Гаскойном из Танжера, надолго завязло в болоте Форин Офиса.

Французы совершенно не подозревали, что их прекрасно составленные планы забуксовали в английском бюрократическом болоте. Поэтому они были уверены, что сделали все для обеспечения безопасного перехода Соединения Y. Следует еще раз подчеркнуть, что они совершенно не подозревали о проведении операции «Ме-нейс». Если бы французы знали об этой экспедиции, то не были бы столь уверены в благополучном переходе эскадры. Французские власти в Виши и Тулоне были осведомлены, что 8 сентября лидер Свободной Франции покинул Великобританию, но куда именно убыл де Голль, они не знали. Эта информация поступила от испанского посла в Лондоне герцога Альба, который сообщил об этом в Мадрид. Уже там об этом узнал посол Виши. Этот источник в качестве наиболее вероятного пункта назначения де Голля называл Марокко. В тот же день все французские морские командиры были проинформированы об этом.

«1. Из надежного источника стало известно, что де Голль убыл на неизвестном транспорте во Французскую Африку. Генерал-губернатор Алжира, резидент Французского Марокко, верховный комиссар Экваториальной Африки оповещены министром иностранных дел.

2. Крайне важно захватить его, если представится такая возможность.

3. Подтвердите получение».

В качестве «неизвестного транспорта» могла выступать подводная лодка, так как в Виши подозревали, что де Голль намерен высадиться тайно. Эти подозрения укрепила высадка агентов Свободной Франции 11 сентября неподалеку от Агадира. Они имели при себе рацию. Впрочем, агенты не подозревали, что куда-то отправлено крупное десантное соединение. Их высадка также не была связана с переходом Соединения Y. Разумеется, после этой даты силы местной обороны были приведены в состояние повышенной готовности. В первую очередь это относилось к адмиралу д'Аркуру в Касабланке, так как эскадра по пути должна была зайти в этот порт. В его распоряжении находились морские, воздушные и сухопутные силы, причем д'Аркур в случае необходимости мог отправить на помощь Соединению Y довольно крупную эскадру. Он имел 3 эсминца, 10 шлюпов и 4 подводные лодки в состоянии полной боеготовности. Линкор «Жан Бар», 5 эсминцев, 11 шлюпов и 9 подводных лодок стояли в ремонте.

Французы в этом районе имели довольно крупные силы авиации, но их состояние было неважным. Приходилось выполнять соглашение о разоружении, поэтому эскадрильи частично разоружались, а частично вообще расформировывались. Воздушный округ Марокко имел 25 бомбардировщиков и 26 истребителей и подчинялся адмиралу д'Аркуру. Командовал воздушным округом генерал Буска. В его распоряжении находились довольно современные самолеты, приобретенные в США перед самым перемирием.

Истребителями были самолеты Кертисс «Хок 75А». Первый из них был поставлен во Францию в феврале 1939 года. Они были эквивалентом поставлявшихся в Англию истребителей «Мохаук», экспортной версии истребителя Р-36А. Это был цельнометаллический одноместный истребитель-моноплан. Франция заказала 500 самолетов, но до перемирия получила только 91 машину. Самолет был оснащен мотором Райт «Циклон» GR-1820 мощностью 1200 Л С, который позволял развить скорость 302 мили/час. Потолок истребителя равнялся 32700 футам. Он был вооружен 6 пулеметами калибра 7,69 мм в крыльях и мог нести бомбы общим весом 400 фн. Эти самолеты уже совершенно устарели для войны в Европе, но в Африке в то время они почти не имели себе равных. Этими самолетами были вооружены I/4 и II/5 эскадрильи. На вооружении III/4 эскадрильи состояли истребители французской постройки «Девуатин-510». Они не принимали участия в описываемых нами событиях. Нам придется упомянуть лишь об эскадрилье 1/5, которая имела 12 истребителей «Хок».

Бомбардировочная эскадрилья 1/22 также была вооружена американскими самолетами «Гленн-Мартин 167».

Англичане использовали их под названием «Мэриленд». Этот двухмоторный среднеплан впервые взлетел в 1938 году. Он был оснащен моторами Пратт-Уитни «Твин Уосп» мощностью 1200 Л С. Они позволяли развивать скорость 278 миль/час на высоте 11800 футов. Потолок составлял 26000 футов. В январе 1939 года французы заказали 115 бомбардировщиков модели 167F, первый из них был получен в августе. Самолет имел радиус действия 750 миль, был вооружен 6 пулеметами и мог нести 1800 фн бомб. И опять-таки, хотя ему было рискованно появляться в кишащем истребителями небе Европы, в Африке он выглядел вполне достойно.

Несмотря на этот внушительный арсенал, французы всерьез никогда не рассматривали возможность прорыва с боем через Гибралтарский пролив, если только ситуация не сложится так, что у них не останется иного выбора. По их мнению, такая попытка была бы чистым самоубийством для эскадры из 3 легких крейсеров и 3 лидеров. Напомним, что в то время, когда планировалась операция, в Гибралтаре собрались внушительные силы. Соединение Н в этот момент имело «Ринаун», «Барэм», «Резолюшн», «Арк Ройял» и множество эсминцев. Соединение Y просто не могло принимать бой с такой армадой. Но обстоятельства сложились для французов крайне удачно. Когда их эскадра вышла в море, Соединение Н сократилось до привычного минимума. Нет никаких свидетельств того, что кто-то во французском морском министерстве попытался сложить два и два, связав исчезновение де Голля с уходом основных сил Соединения Н из Гибралтара в Атлантику.

В дни, предшествовавшие выходу в море Соединения Y, за британскими силами в Гибралтаре началась тщательная слежка, которую вели и Ось, и Виши. Поэтому французы точно знали, сколько кораблей имелось у Норта на Скале в каждый конкретный день. Например, в немецком военном дневнике 10 сентября появилась запись: «По сообщениям из Орана, в Гибралтаре стоят 1 линкор и 1 эсминец, 3 эсминца патрулируют к востоку от пролива, возле мыса Трес-Форка замечены 3 эсминца, идущие на восток». Это была совершенно точная диспозиция кораблей Сомервилла и Норта в тот день.

Ближе к вечеру в гавани Тулона все было готово. Корабли были заправлены, приняли боеприпасы и провизию, хотя оставались некоторые сомнения в надежности машин. На корабли были приняты грузы для предстоящей операции: 1500 тонн продовольствия (4000 пайков), несколько технических специалистов, зенитные орудия для гарнизона Дакара. В Касабланке планировалось принять на борт туземные войска для высадки в Чаде. Однако, когда корабли вышли из Тулона, у них на борту почти не было пассажиров. Несмотря на это, британские и французские отчеты об операции болтают самое разное. Например, Черчилль дает живой, но совершенно неточный отчет:

«Мне показалось, что вся схема этой паршивой высадки и оккупации силами де Голля рухнула после прибытия французской эскадры. Вероятно, она доставила подкрепления, обученных наводчиков и фанатичных офицеров-вишистов. Они убедили губернатора, удержали в повиновении гарнизон и стали к орудиям на батареях».

Далее:

«Вскоре выяснилось, что партизаны Виши были настоящими мастерами. Не было сомнений, что прибытие крейсеров Виши с войсками развеяло все надежды присоединения Дакара к движению Свободной Франции».

И снова:

«Эскадра французских крейсеров с подкреплениями вишистских партизан проскользнули через Гибралтарский пролив и поддержали морально и физически власть Французской республики. Я не сомневаюсь, что в этот момент полностью изменилась вся ситуация».

Черчилль писал то же самое премьер-министру Австралии Мензису, объясняя причины неудачи в Дакаре.

«Ситуация в Дакаре полностью перевернулась после прибытия кораблей из Тулона с личным составом Виши и укомплектования батарей моряками французского флота».

Все это чистейшей воды выдумки. Другой историк, Роберт Арон, рассказывая об этом эпизоде, проявляет еще более буйную фантазию.

«Эскадра кораблей, которые остались верными режиму Виши, и которая состояла из 3 крейсеров типа «Жорж Лейг» и 3 эсминцев, прошла без помех через Гибралтарский пролив 11 сентября и отправилась для усиления обороны Дакара».

Роберт Менгин не сомневается:

«Присоединив «Примоге» из Касабланки, эти корабли прибыли в Дакар. Там они высадили флотских артиллеристов, безоговорочно преданных маршалу, которые встали на батареи».

Джеффри Уорнер не сомневается, что французы знали абсолютно все об экспедиции в Дакар:

«Французское правительство что-то пронюхало о готовящейся атаке голлистов против Дакара и получило разрешение немцев и итальянцев на переброску туда подкреплений».

Адмирал Уильям Джеймс говорит:

«Позднее мы узнали, что Соединение Yдоставило боеприпасы и запасные части для «Ришелье» и новые винты взамен поврежденных во время атаки англичан 7 и 8 июля».

Судя по всему, он черпал информацию из книги вице-адмирала Эмиля Мюзелье, который точно так же заблуждался в этом вопросе. В действительности не существовало никаких«партизан Виши», никакихфранцузских моряков на батареях Дакара, никакихзапасных винтов для «Ришелье». Французы вообще не подозревалио том, что готовится крупная высадка в Дакаре.

7 сентября Бурраге сообщил Дарлану, что все готово: «Снимаемся 9/9 в 16.00».

Дарлан решил принять дополнительные меры безопасности. «Отдан приказ провести дополнительные разведывательные полеты над Гибралтаром в 9.00 и 10.00».

Эти самолеты сообщили 10 сентября следующее:

«9 сентября в 9.00 самолет-разведчик из Гибралтара сообщил: в гавани только 1 тяжелый корабль; на рейде 20 транспортов; 4 эсминца патрулируют к востоку от пролива».

Позднее пришло уточнение:

«10 сентября, 16.00. В гавани 1 линкор и 1 эсминец. 3 эсминца к востоку от пролива. В 16.00 севернее мыса Фурше 3 эсминца движутся на восток».

9 сентября в 16.00, как и было обещано адмиралом, 6 французских кораблей вышли из гавани Тулона и взяли курс на юго-запад, развив скорость 25 узлов. Ночью они прошли к северу и западу от Балеарских островов, а весь следующий день следовали прямым курсом. К полуночи они прошли мыс Палое возле Картахены и вышли к мысу де Гата. Их все еще никто не видел. В полной темноте эскадра шла кильватерной колонной. Затем французы изменили курс, повернув прямо на запад. Соединение Y в полной тишине мчалось прямо к Гибралтару.

Глава 11.
«Bon voyage»

Адмирал Норт получил телеграмму Хиллгарта 11 сентября в 0.30. Это было уже второе сообщение, полученное из надежного источника. Правда, эта телеграмма имела пометку всего лишь «срочно» и была продублирована Норту, так как главным адресатом числилось Адмиралтейство, и, тем не менее, она требовала срочных мер. Размер эскадры ясно показывал, что французы затевают нечто необычайное. Хиллгарта нельзя обвинять в том, что он поставил не слишком высокий приоритет. Позднее он заявил, что если бы ему сообщили об операции «Менейс», он обязательно поставил бы гриф «особо срочно» и пометку «Первому Морскому Лорду лично».

Но Хиллгарт ничего не знал. Однако адмирал Норт знал об операции «Менейс», хотя получил информацию не официальным путем от Адмиралтейства, а из других источников – от Сомервилла и из перехваченных радиограмм. Профессор Мардер резко критикует Адмиралтейство за то, что оно не проинформировало Норта. Но если Хиллгарт сразу понял, что должен поставить гриф срочности на телеграмму, то почему адмирал Норт не удосужился подумать, зачем это сделано?

Позднее Норт неоднократно излагал причины, почему он так поступил. Прежде всего, он имел все основания думать, что сообщение Гаскойна, пришедшее вчера, и телеграмма Хиллгарта, которая ему была только продублирована, дошли до адресатов. Более того, он мог думать, что телеграммы получены заблаговременно, и у Адмиралтейства имелось достаточно времени, чтобы отреагировать. Первая телеграмма должна прийти на место утром 10 сентября, а вторая – в тот же день ближе к вечеру. Если бы Адмиралтейство решило, что поход французской эскадры таит в себе какую-либо опасность для англичан, то, по мнению Норта, ему приказали бы что-нибудь сделать. Однако он не получил никаких приказов и потому решил, что действия французов не вызвали в Лондоне никакого беспокойства. Поэтому Норт решил оставить французов в покое.

«Тот факт, что я не получил из Адмиралтейства никаких инструкций относительно перехвата этих кораблей даже после телеграммы генерального консула из Танжера, подтвердил все эти заключения. Поэтому я решил не предпринимать никаких действий, чтобы помешать их проходу через пролив, если только Адмиралтейство не прикажет мне перехватить их».

Во-вторых, на основании прежних донесений Хиллгарта и своей информации он убедил сам себя, что французы больше не относятся к англичанам враждебно, а поэтому французская эскадра не представляет угрозы. Более того, он даже предположил, что эти корабли вышли из Тулона, чтобы бежать из сферы влияния Оси, отказавшись подчиняться правительству Виши, которое считалось марионетками фашистов. Если бы такое событие действительно произошло, это было бы просто здорово. Именно попытка вырвать французский флот из лап Оси привела к кровавому инциденту в Мерс-эль-Кебире. Если же французы вдруг решили сделать это сами, без всякого давления извне, это было бы идеальным вариантом. Норт даже высказал предположение, что с французами было заключено секретное соглашение на этот счет, о котором он просто не знает.

«С учетом последних событий мне стало ясно, что это соединение воспользовалось возможность покинуть Тулон и перейти в Касабланку, чтобы бежать из-под контроля немцев и итальянцев».

В-третьих, Норт утверждал, что в результате многочисленных путаных и противоречивых приказов, которые он получал, начиная с июня, у него создалось твердое убеждение, что не следует действовать против вишистских кораблей, если только не будет прямого приказа Адмиралтейства. В любом случае, останавливать можно было только более слабые соединения, а Норт полагал, что эта эскадра превосходит силы, находящиеся в его распоряжении. Поэтому он не мог заставить французов выполнить его приказ, даже если бы такая необходимость возникла.

«Если бы я атаковал французов, они наверняка получили бы мощную воздушную поддержку из Касабланки, в то время как я совершенно не имел самолетов, не считая нескольких старых летающих лодок «Лондон». Более того, Гибралтар подвергся бы сильным бомбардировкам.

Если бы французы стали действовать смело, чего вполне можно было ожидать, даже такой отважный и опытный адмирал, каким я считал Сомервилла, не смог бы выйти из дела без потерь. Бой мог легко завершиться повреждением или даже потоплением «Ринауна», а мы в тот период должны были избегать риска потери линкоров. Такое столкновение прямо противоречилобы пункту 4 телеграммы Адмиралтейства от 2005/9.

Ко всему этому следовало прибавить почти неизбежное вторжение наших кораблей в испанские территориальные воды во время боя. Я должен был постоянно учитывать это, так как мне было известно, что нужен совсем незначительный толчок, чтобы сдвинуть генерала Франко с его позиции невмешательства, заставив присоединиться к Оси».

В-четвертых, даже если Норт и чувствовал, что необходимо что-то сделать, он не мог приказать Соединению Н выйти в море. Это мог сделать только адмирал Сомервилл как командир эскадры, либо Адмиралтейство, которое до сих пор прямо руководило действиями Соединения Н. Более того, адмирал Сомервилл и губернатор Гибралтара генерал Лиддел придерживались такой же точки зрения. «Губернатор сказал мне по телефону, что французы, похоже, наконец-то одумались», – сообщил позднее Норт.

Поэтому он удостоверился, что телеграмма Хиллгарта ушла в Адмиралтейство, и этим ограничился. Позднее он заявил, что эта телеграмма была также передана Сомервиллу на «Ринаун», однако тот подтвердил ее получение только 11 сентября в 8.00. Сомервилл также предложил организовать слежение за французскими кораблями с помощью авиации, чтобы удостовериться, что они повернули на юг, в Касабланку. Кто-то, либо Норт, либо его начальник разведки, приказал двум группам эсминцев начать патрулирование, так как ожидалось появление французов, и сообщить, как только те будут замечены.

«Это был бы вполне естественный поступок со стороны начальника разведывательного отдела командования морскими силами Северной Атлантики после получения телеграммы от морского атташе. Не было никаких свидетельств, что Адмиралтейство встревожено происходящим. Даже если они и разделяли мнение Норта, строить догадки по этому поводу было бы неправильно. Поэтому Норт ничего не сделал, чтобы приготовиться исполнить приказы Адмиралтейства, если таковые поступят».

Но, как бы то ни было, в 2.15 был отдан приказ 13-й флотилии эсминцев:

«ВАЖНО

Источник непроверенной достоверности сообщил, что 3 крейсера типа «Жорж Лейг» и 3 эсминца типа «Фантаск» вышли из Тулона. Назначение не известно, они пройдут пролив 11 сентября. Сообщите немедленно, как только заметите».

В то время не было известно, как отреагировали КВВС. Известна лишь запись в дневнике 3-го звена от 11 сентября: «Вражеские корабли могут попытаться пройти пролив. С 6.30 началось противолодочное патрулирование между мысами Спартель и Европа». Эта запись, скорее всего, относится к попыткам прорыва итальянских подводных лодок и является совершенно типовой для того периода. Приказ 202-й эскадрилье тоже отражает лишь детали возобновившегося противолодочного патрулирования совместно с эсминцами, которое было прекращено накануне вечером. В военных дневниках береговых батарей крепости нет никаких особых отметок 11 сентября. На 2 часа Скала погрузилась в спячку.

^{Курс французского соединения Y с 1600/9 до 1655/11}

Примерно в 120 милях восточнее эсминцы «Хотспур», «Гриффин», «Энкаунтер» вели рутинное противолодочное патрулирование, крейсируя строем фронта на скорости 12 узлов, чтобы перекрыть асдиками как можно более широкую полосу. «Хотспур», корабль командира группы, находился в центре. Капитан 2 ранга Лейман принял радиограмму в 2.15. Помня о предыдущих сообщениях из Танжера и Мадрида, он решил начать слежение за французской эскадрой, если та появится, хотя это ему не было приказано.

«Вишистская эскадра вышла из Тулона, и мне показалось практически невозможным, чтобы она намеревалась как-то помочь нам. Я знал, что в Атлантике проводятся какие-то операции, хотя даже не представлял их целей. Но я знал совершенно точно, что мои корабли вскоре понадобятся в Гибралтаре. Разумеется, я имел копии приказов относительно поведения при встрече с французскими кораблями, однако полагал, что они должны быть отброшены при появлении столь крупной эскадры, которая направлялась неизвестно куда. В любом случае самым главным принципом было поддерживать контакт с «вражеским» кораблем как можно дольше, если только не будет получен приказ, запрещающий это».

11 сентября в 4.45 «Хотспур» заметил французскую эскадру. Корабли несли ходовые огни, но все остальное освещение было выключено. Французы держали скорость 25 узлов или даже больше, поэтому британским эсминцам пришлось спешно разводить пары в дополнительных котлах, чтобы не отстать от Соединения Y. Капитан 2 ранга Лейман сразу приказал своим эсминцам, которые соблюдали строгое затемнение, следовать за французами. Он также немедленно отправил радиограмму:

«СРОЧНО

6 неизвестных кораблей в точке 36°00′ N, 4°01′ W, курс 270°. Преследую».

Эта радиограмма была получена в штабе Норта в 5.12. Все оперативные сигналы, полученные в Гибралтаре, немедленно ретранслировались в Уайт-холл, и потому все сигналы, полученные Нортом, были переправлены в Адмиралтейство.

Эскадра Виши, когда ее заметили британские эсминцы, шла кильватерной колонной. Эсминцы тоже перестроились в колонну. Головным встал «Хотспур», за ним «Гриффин» и «Энкаунтер». Они пристроились в миле за кормой последнего французского корабля.

«Наши эсминцы расположились за кормой французов. Мы не несли вообще никаких огней, и на таком расстоянии носовые буруны не были заметны. Так как французские корабли держали 25 узлов и включили ходовые огни, то вести наблюдение на кормовых углах им было крайне трудно, если вообще возможно».

В 5.25 капитан 2 ранга Лейман передал дополнение:

«СРОЧНО

Вероятно военные корабли. Следуют на высокой скорости».

Командир «Гриффина» вспоминает, что они заметили французскую эскадру очень легко. «Когда мы их встретили, они несли все положенные ходовые огни. Мы последовали за ними в направлении Гибралтара, сообщив их координаты и скорость». Разумеется, если бы французы желали пройти незаметно, все обстояло бы иначе.

Командир третьего британского эсминца «Энкаунтер» вспоминает:

«Я полагаю, что первым их заметил «Хотспур», а «Гриффин» и «Энкаунтер» начали преследование. Все проходило совершенно спокойно, однако, когда мы подошли к Гибралтару, нам приказали прекратить слежение и вернуться к патрулированию. Разумеется, мы не имели представления, что там происходит между Гибралтаром и Уайт-холлом, так как не работали на этих частотах и не имели нужных шифров».

В 5.55 Норт радировал капитану 2 ранга Лейману: «Прекратить преследование, возобновить патрулирование». Лейман был страшно поражен этим приказом.

«Подумав, что допущена какая-то грубая ошибка, я отправил Норту еще одну радиограмму, сообщив, что веду слежение, но сам до сих пор не обнаружен французами».

Позднее Лейман более подробно изложил свои ощущения в этот момент.

«Я считал, что вишистская эскадра, вышедшая из Тулона в неизвестном направлении, представляется крайне подозрительной. Я был совершенно уверен, что потребуется мое присутствие в Гибралтаре, особенно вследствие нехватки кораблей для сопровождения «Ринауна». Я знал, что мы проводим какую-то крупную операцию в Атлантике, но не знал, что ее целью является захват Дакара. Зато Норт это знал.Я чувствовал, что просто обязан следить за французами в ожидании приказа Норта и/или Адмиралтейства перехватить их. Любая задержка привела бы к потере драгоценного времени и, что более важно, к потере контакта с эскадрой вишистов. Получив приказ прекратить преследование и возобновить патрулирование, я мог сделать лишь один вывод: Адмиралтейство приказало командующему морскими силами Северной Атлантики позволить французам без помех пройти пролив. Мне кажется, это был самый удобный случай вспомнить слепой глаз Нельсона».

Однако, несмотря на свое несогласие, капитан 2 ранга Лейман выполнил приказ Норта. 3 эсминца развернулись и пошли на восток, возобновив поиск подводных лодок. Французские корабли вскоре растаяли в дымке на западе. Поднявшийся туман затянул пролив.

Этот туман особенно сгустился перед рассветом. Французы сообщают, что они были вынуждены снизить скорость, поэтому возникли опасения, что эскадра не сможет выдержать строгий график. Но примерно через 45 минут, около 7.45, туман начал рассеиваться, и они быстро наверстали упущенное. Тот же самый туман помешал самолетам-разведчикам из Гибралтара обнаружить эскадру. Опасения капитана 2 ранга Леймана оправдались сполна.

Летающая лодка «Лондон» К-6930 взлетела от Артиллерийской пристани в 5.30, чтобы помогать эсминцам Леймана охотиться за подводными лодками. Она сообщила, что «Хотспур» обнаружил 6 французских кораблей, идущих на запад полным ходом, но сама их не видела в тумане. В 10.00 эту лодку сменил «Лондон» К-5908, однако и этот самолет не сумел заметить французские корабли.

Эсминцы Леймана в 6.05 снова повернули на запад. Прошло почти 1,5 часа, прежде чем следующий британский корабль увидел французов, которые теперь приближались к Гибралтару. Какие же действия предприняли англичане в тот момент, когда французские корабли приблизились к самой опасной точке своего маршрута? Для этого мы должны вернуться чуть назад и проследить, что происходило в штабе Норта в 5.12, когда там была получена радиограмма Леймана.

Адмирала Норта разбудили уже вторую ночь подряд. В 5.15 капитан 1 ранга Дьюк позвонил ему и зачитал первую радиограмму «Хотспура». На борту «Ринауна» собственные офицеры, тоже принявшие это сообщение, подняли адмирала Сомервилла, но на 5 минут раньше,в 5.10. Норт и Сомервилл переговорили, после чего Сомервилл начал действовать.

Позднее он писал об этом:

«Это подтвердило предупреждение, отправленное генеральным консулом в Танжере 9 сентября в 18.24. Он сообщал, что французская эскадра может выйти из Средиземного моря в течение ближайших 72 часов. Следует отметить, что источник информации ранее показал себя недостаточно надежным [5]5
  Неосведомленность или прямая ложь? Прим. пер.


[Закрыть].

Я приказал «Ринауну» в течение часа приготовиться дать полный ход. Такой же приказ получил «Видетт», единственный эсминец 13-й флотилии.