Текст книги "Дело одинокой наследницы"

Автор книги: Петтер Аддамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Я не ждал. Как только я увидел вас у входной двери, я сразу же все понял и побежал к телефону.

– Я так и думал, – сказал Мейсон.

– Что здесь такого?

– Как только вы увидели, что мы подошли к двери, – Мейсон незаметно дотронулся ногой до Деллы, – вы сразу же бросились звонить в полицию.

– Я вам это уже сказал, – заявил Каддо.

– Конечно, – Мейсон повернулся к полицейскому: – Я хочу, чтобы вы осознали важность этих слов, офицер. Как только он увидел, что мы поднялись на крыльцо, он сразу же бросился звонить.

– Потому что я понял, что вы собираетесь делать. Я не сомневался, что вы проникнете внутрь, чтобы подложить какие-нибудь доказательства, уличающие мою жену. Я с самого начала подозревал, что вы попытаетесь сделать что-нибудь подобное. Вы... Эй, офицер, эта женщина стенографирует все, что мы говорим.

– Естественно, – ответил Мейсон.

Полицейский повернулся. Стоявшая в углу Делла Стрит достала из кармана блокнот и ручку. Ее рука летала над листом, оставляя черточки и крючочки.

– В чем дело? – спросил офицер.

– Человек, который вызвал вас, – пояснил Мейсон, – прирожденный лжец. Он сразу же откажется от всего, что говорил, как только поймет важность сказанного.

– Если вы еще раз назовете меня лжецом, я дам вам по зубам.

– Замолчите, – приказал офицер и повергнулся к адвокату. – К чему вы клоните?

– Вы знаете, кто я? – спросил Мейсон.

– Нет.

– Перри Мейсон, адвокат.

– Дайте мне на вас посмотреть. – Полицейский подтолкнул Мейсона прямо на луч свет от фар. – Черт побери, правда.

– А это мисс Стрит, моя секретарша.

– Хорошо, мистер Мейсон. Что вы здесь делаете?

– Пытаюсь войти. Очевидно, ваш охранник наверху спит мертвым сном. Я звоню, наверное, уже минут десять.

– Там нет охраны.

– Что?

– Охраны там нет. Этот дом находится на моем участке. У нас и так не хватает людей. Я наблюдаю за домом, периодически курсируя по кварталу.

– Не удивительно, что нам никто не ответил, – заметил Мейсон.

– Он не звонил, – злобно вставил Каддо. – Он сразу же зашел внутрь. Они вместе с секретаршей открыли дверь и проникли в дом.

– О_т_к_р_ы_л_и_ дверь? – переспросил Мейсон.

– Вы слышали, что я сказал.

Мейсон засмеялся.

– А почему вы решили, что мы ее _о_т_к_р_ы_л_и_?

– Я видел вас. Я видел, как вы входили!

– Вы видели, как мы _в_х_о_д_и_л_и_?

– Да. Вы что, глухой?

Мейсон опять засмеялся.

– Вы видели, как мы поднялись на крыльцо и позвонили. Вы видели нас в том же положении, что и сейчас.

– Нет. Я видел, как вы открыли дверь и проникли внутрь.

– Нет, не видели, – возразил Мейсон и повернулся к полицейскому. – Я говорил вам, что он попытается изменить свой рассказ, как только разберется, в чем дело.

– Я ничего не меняю. Я именно это говорил с самого начала.

– Он мне сообщил, что вы вдвоем проникли внутрь, – заявил офицер. Он сказал мне это сразу же, как только я подобрал его в ресторане, откуда он звонил в полицию. Он сообщил, что два человека зашли...

– Он _п_р_е_д_п_о_л_о_ж_и_л_, что зашли, – прервал Мейсон.

– Я _в_и_д_е_л_, как вы зашли, – поправил Каддо.

Мейсон снисходительно начал объяснять ситуацию офицеру:

– Вы понимаете, что произошло? Он увидел, как мы поднимаемся на крыльцо, и предположил, что мы войдем внутрь, поэтому сразу же бросился звонить. А теперь он, наконец, осознал, что мы не заходили внутрь, и он не видел, как мы заходили.

– Я ничего не придумываю! – закричал Каддо.

– Я тоже так считаю, – вставил офицер. – Он сразу же сказал мне, что вы вошли внутрь.

– Вы что, не поняли? Он уже три раза признался, что КАК ТОЛЬКО ОН УВИДЕЛ, ЧТО МЫ ПОДНИМАЕМСЯ НА КРЫЛЬЦО, он бросился звонить.

– Да, правда, – с сомнением в голосе произнес офицер.

– Я не это имел в виду, – Каддо поднял голос. – Я хотел сказать, что как только вы поднялись на крыльцо, я понял, что вы собираетесь делать, и приготовился бежать к телефону. Вы открыли дверь и, как только вы это сделали, я...

– Вот видите, – заметил Мейсон. – Он врет дальше, пытаясь выкрутиться, как я и предупреждал.

– Я никогда не говорил ничего подобного, – упрямо заявил Каддо.

– А я думаю, что говорили, – ответил Мейсон.

– Пусть это решит офицер. Я...

– Делла, прочитай пожалуйста, что на самом деле говорил мистер Каддо, – попросил Мейсон.

Делла Стрит наклонила блокнот, чтобы на него падал луч света, и медленно начала разбирать стенографическую запись:

"КАДДО: Я не ждал. Как только я увидел вас у входной двери, я сразу же все понял и побежал к телефону.

МЕЙСОН: Я так и думал.

КАДДО: Что здесь такого?

МЕЙСОН: Как только вы увидели, что мы подошли к двери, вы сразу же бросились звонить в полицию.

КАДДО: Я вам это уже сказал.

МЕЙСОН: Конечно. Я хочу, чтобы вы осознали важность этих слов, офицер. Как только он увидел, что мы поднялись на крыльцо, он сразу же бросился звонить.

КАДДО: Потому что я понял, что вы собираетесь делать. Я не сомневался, что вы проникнете внутрь, чтобы подложить какие-нибудь доказательства, уличающие мою жену. Я с самого начала подозревал, что вы попытаетесь сделать что-нибудь подобное. Вы... Эй, офицер, эта женщина стенографирует все, что мы говорим."

– Ну вот, офицер, – сказал Мейсон. – Моя секретарша все застенографировала. Это то, что он говорил.

– Полностью с вами согласен, – подтвердил полицейский. – Она все правильно записала.

– Я имел в виду совсем другое, – закричал Каддо. – Я знаю, что они туда вошли. Я видел, как они открыли дверь.

Мейсон опять засмеялся.

– Как мы открыли дверь?

– Возможно, она была не закрыта на замок или у вас есть ключ.

– Хотите обыскать меня? – повернулся Мейсон к офицеру.

– Раз вы сами предложили, то посмотрю, – сказал офицер патрульной службы.

Вначале он ощупал Мейсона на наличие оружия, затем потрогал карманы.

– У вас с собой только всякая мелочь, – заметил офицер.

Выворачивая каждый карман наизнанку, Мейсон начал выкладывать содержимое на крыльцо. В том месте, куда падал свет, образовалась небольшая кучка вещей.

Внезапно из нижней квартиры послышался пронзительный, испуганный женский голос:

– Я позвонила в полицию. Не знаю, что вы здесь делаете, но...

– А мы и есть полиция, – заявил офицер, предъявляя жетон полицейского.

– Я позвонила в участок и...

– Вы все правильно сделали. Там знают, что я здесь, – сказал офицер, наблюдая за увеличивающейся кучкой содержимого карманов Мейсона.

– Ну вот, – Мейсон показал вывернутые карманы. – Инструменты взломщика здесь есть?

– Может, у вас был ключ? – предположил Каддо.

– Не вижу ни одного.

– Он у его секретарши!

– Если у вас есть какие-то сомнения, – обратился Мейсон к офицеру, то вы можете отвезти мою секретаршу в полицейское Управление, чтобы ее обыскала женщина, но...

– Дайте мне посмотреть вашу сумочку, – повернулся полицейский к Делле.

Он открыл сумочку Деллы Стрит, просмотрел содержимое и достал связку ключей.

– Это от чего?

– От моей квартиры.

– А этот?

– От моего гаража.

– Она может вас обманывать, – предупредил Каддо. – Вы же не знаете, от чего они. Ключ, который, как она утверждает, от конторы Мейсона, может открывать совсем другой замок. Вы...

– Меня совершенно не интересует, от чего они, – заявил офицер, – если они не от этой двери. А это мы проверим прямо сейчас.

Он по очереди попытался вставить их в замок. Ни один не подошел.

– Даже канавки другие, – заметил офицер. Он положил связку обратно в сумочку Деллы, закрыл ее и вернул хозяйке.

– Он у нее в чулке! – заявил Каддо. – Как вы можете знать...

– Замолчите! – повернулся к нему полицейский. – До сих пор вы еще ничего верного не сказали. Чего вы добиваетесь?

– Я стараюсь проследить, чтобы...

– Вы находились здесь и наблюдали за квартирой?

– Да.

– Всю ночь?

– Всю ночь.

– Мне это кажется подозрительным, – заметил офицер.

Мейсон просто улыбнулся.

Каддо нетерпеливо заговорил:

– Я вас предупреждал, что он очень хитер. Я предполагал, что он...

– Значит, мистер Каддо, – обратился к нему Мейсон, – вы по собственной инициативе взялись охранять этот дом? Вы это пытаетесь сказать?

– Да.

– А почему вы не пригласили с собой кого-нибудь из полиции?

– Сами знаете, почему. У меня были лишь подозрения. Я...

– Вы же сегодня ночью разговаривали с лейтенантом Трэггом, не так ли?

– Да.

– Во время того разговора я заявил Трэггу, что вы слышали, как ваша жена призналась, что была здесь и встречалась с Розой Килинг.

– Я не слышал ничего подобного. Моя жена ничего подобного не говорила.

– Но, несмотря на то, что ваша жена не говорила ничего подобного, вы, вместо того, чтобы лечь спать, прыгнули в машину и примчались сюда, чтобы наблюдать за этим домом, не так ли?

– Так.

Мейсон улыбнулся.

– Если вы никогда в жизни не встречались с Розой Килинг, откуда вам знать, где она жила?

– Я... у меня был адрес.

Мейсон захохотал и повернулся к офицеру патрульной службы:

– Если хотите облегчить себе работу, посадите его в камеру.

Офицер чуть заметно кивнул.

Внезапно Каддо в панике закричал:

– Это у вас не пройдет! Офицер, я позвонил вам, когда увидел, что они входят в дом, а вы позволили им отвертеться.

– Никто не отвертелся, – ответил офицер. – Но я не могу понять, чего добиваетесь вы. Зачем вы лично находились здесь всю ночь вместо того, чтобы спать в теплой постели? Я не думаю, что вы видели, как они входили в эту дверь, и считаю, что они стояли на крыльце и звонили. Ладно, хватит. Уходите все. Я знаю, кто этот человек, и всегда могу найти его. Я составлю отчет и в точности опишу, что случилось.

– Я тоже напишу отчет, – пригрозил Каддо. – Когда лейтенант Трэгг... Черт побери, я сам позвоню лейтенанту Трэггу.

– Хорошо, – сказал офицер патрульной службы, – позвоните ему, но все может подождать до утра. Я представлю отчет, а лейтенант Трэгг пусть поступает, как сочтет нужным.

– В целях защиты моего клиента и меня лично я требую, чтобы представитель правопорядка охранял эту квартиру, – заявил Мейсон. – Я хочу, чтобы все доказательства оставались на месте.

– У нас не хватает людей, – виновато сказал офицер. – Последнее время было совершено много преступлений и...

– Это не просьба, – прервал его Мейсон. – Это официальное требование к полиции. В связи с тем, что стало очевидным намерение мистера Каддо проникнуть в эту квартиру, я настаиваю, чтобы вы выставили охрану.

– Сейчас я свяжусь с полицейским Управлением. Пусть сами разбираются.

– Правильно, – сказал Мейсон. – У вас ведь в машине есть рация.

– Ты слышал, Джек? – обратился офицер к своему напарнику, сидевшему в машине.

– Не все, но большую часть.

– Позвони в Управление и скажи им, что Мейсон требует установить здесь охрану.

– На основании того, что одна из заинтересованных сторон была задержана, рыская вокруг дома, – добавил Мейсон.

– Вы меня имеете в виду? – закричал Каддо.

– Вас.

– Я не был задержан и не рыскал по округе.

– Хорошо, – саркастически засмеялся Мейсон. – Сообщите в Управление, что одно из лиц, на которое в первую очередь падает подозрение в этом деле, решило само назначить себя охранником и вести наблюдение за домом. Когда в Отделе по раскрытию убийств услышат об этом, то сразу же пришлют своих людей.

– Подождите минуту, – попросил полицейский.

Он поднял окно машины, чтобы остальные не могли слышать, что он говорит, и связался с Управлением.

Через несколько минут он опустил окно и обратился к присутствующим:

– Они сейчас пришлют охрану.

18

Судья Осборн оторвал глаза от документов, которые читал, и объявил:

– Слушается дело по обвинению Марлин Марлоу.

– Обвинение готово, – заявил Джеймс Гановер.

Мейсон встал.

– Ваша Честь, обвиняемая находится в зале суда. Она поставлена в известность о своих правах, и мы готовы к предварительному слушанию. Ей предъявляется обвинение в тяжком убийстве первой степени. Я являюсь адвокатом мисс Марлоу.

Заместитель окружного прокурора Гановер сказал:

– Я могу приступить к представлению доказательств. Позовите доктора Томаса К.Хиллера.

Доктор Хиллер принял присягу, монотонно рассказал о своей квалификации, которая позволяет ему выступать в качестве свидетеля-эксперта по медицинским вопросам. Он заявил, что его вызвали в квартиру Розы Килинг и там он приблизительно определил время смерти полдень того дня, когда он прибыл на место преступления, может, на полчаса раньше. В дальнейшем он произвел вскрытие трупа. По голове был нанесен удар достаточной силы, чтобы покойная потеряла сознание. Очевидно, что пока она находилась без сознания, ей в спину воткнули нож с шириной лезвия дюйм и две десятых и толщиной в две десятых дюйма. О длине ножа он, конечно, с уверенностью судить не может, но оно вошло в тело примерно на семь дюймов.

Доктор Хиллер считал, что смерть наступила практически мгновенно от ножевого ранения, но обратил внимания Суда на то, что, по его мнению, ножевое ранение было нанесено после того, как покойная упала на пол и лежала неподвижно в том положении, в котором нашли труп.

Имело место обильное кровотечение. Нож воткнули в спину, ближе к одному из боков. Осмотр ногтей при помощи микроскопа, а также другие тесты показали, что покойная принимала ванну незадолго перед тем, как было нанесено смертельное ранение.

– Вы можете начинать перекрестный допрос, – свирепо рявкнул Гановер.

– У меня нет вопросов, – заявил Мейсон.

Для дачи свидетельских показаний пригласили лейтенанта Трэгга.

Он назвал свою официальную должность и рассказал о том, как его вызвали в квартиру Розы Килинг в день убийства.

Трэгга попросили прокомментировать состояние комнат, в каком он нашел их по прибытии. Трэгг заявил, что когда он появился в квартире, в ней находился Перри Мейсон, его секретарша Делла Стрит и тело убитой.

Далее Трэгг дал описание комнат, время от времени ссылаясь на фотографии, которые ему показывали. Эти снимки, сделанные полицейским фотографом, были приобщены к делу в качестве доказательств.

Затем Гановер перешел к орудию убийства.

– Пожалуйста, опишите, как вы его искали.

– Я осмотрел всю квартиру в поисках орудия убийства, но не смог его там найти.

– Теперь мне хотелось бы спросить вас, – продолжал Гановер, обнаружили ли вы автомобиль, принадлежащий обвиняемой?

– Да.

– Где он находился?

– В коммунальном гараже.

– И вы знаете, кто там оставил машину?

– Только то, что мне сообщили.

– Конечно, вы не можете свидетельствовать об этом. А хозяин гаража в суде? Тот, кто предоставил вам информацию?

– Да, сэр.

Гановер триумфально ухмыльнулся.

– Нет необходимости вызывать его, – сказал Мейсон. – Я заявляю, что отогнал машину своего клиента в коммунальный гараж и оставил ее там, когда мисс Марлоу отправилась в частную лечебницу после освобождения в соответствии с Хабэас Корпус.

– Прекрасно. Так мы сэкономим время. Спасибо, – поблагодарил Гановер.

Заместитель окружного прокурора подошел к месту для дачи свидетельских показаний, открыл небольшую сумку и достал оттуда коробочку. Из нее он вынул нож, покрытый пятнами сухой крови.

– Лейтенант Трэгг, я хотел бы спросить вас, не видели ли вы когда-нибудь раньше этот нож?

– Да, видел. Я могу идентифицировать его, потому что на ручке нацарапаны мои инициалы. Я нашел этот нож под ковриком в багажнике автомобиля обвиняемой. Когда я его обнаружил, он был в точно таком же состоянии, что и сейчас, только к настоящему времени пятна засохшей крови подвергли химическому анализу в полицейской лаборатории, поэтому их вид несколько изменен. Нож в целом выглядит немного по-другому, потому что и ручку, и лезвие покрывали специальным составом, чтобы снять отпечатки пальцев.

– Были ли обнаружены чьи-либо отпечатки пальцев?

– Нет, сэр. Ручку очень тщательно вытерли, так что она оказалась абсолютно чистой.

– Это вывод свидетеля, – выразил протест Мейсон.

Лейтенант Трэгг улыбнулся и сказал:

– Я изменю свою фразу. На ручке не было никаких отпечатков пальцев, вообще никаких, даже самых слабых пятен. А, как человек с большим опытом работы по уголовным делам, – с видом победителя добавил Трэгг, – и давно занимающийся дактилоскопированием, я с уверенностью могу заявить, что подобное могло произойти только в том случае, если ручку тщательно вытерли.

– Собираетесь ли вы приобщить этот нож к делу, как одно из доказательств? – обратился Мейсон к Гановеру.

– Да, – ответил заместитель окружного прокурора.

– При сложившихся обстоятельствах, – заявил Мейсон, – у меня нет никаких возражений. Пусть он будет приобщен, как доказательство.

Судья Осборн был искренне удивлен.

– Конечно, – заметил он, – еще не сделана попытка доказать, что это и есть орудие убийства. Хотя очевидно, что покойная погибла от ножевого ранения, и что размеры этого ножа примерно совпадают с размерами раны, других доказательств не представлено.

– Ваша Честь, – снова заговорил Гановер, – у меня есть и другие доказательства.

– Заместитель окружного прокурора желает, чтобы этот нож был признан одним из доказательств, – сказал Мейсон. – Его идентифицировали, как нож, обнаруженный в автомобиле обвиняемой, и у меня нет возражений, чтобы он был приобщен к делу в качестве доказательства.

– Как орудие убийства? – спросил Гановер.

Мейсон холодно улыбнулся.

– У меня нет возражений, чтобы он был приобщен к делу в качестве доказательства, как нож, найденный в багажнике автомобиля обвиняемой.

– Прекрасно, – резким тоном ответил Гановер. – Пусть он будет приобщен на этих основаниях, а мы покажем связь в дальнейшем.

Судья Осборн поджал губы, словно размышляя, высказывать свое мнение или нет, и, наконец, заявил:

– Хорошо, нож приобщается к делу в качестве доказательства. Секретарь зарегистрирует его под соответствующим номером. Продолжайте, господа.

– Ваша Честь, – обратился Гановер к судье, – мне бы хотелось на какое-то время попросить лейтенанта Трэгга освободить место для дачи показаний и пригласить другого свидетеля, а потом вновь позвать лейтенанта.

– Не возражаю, – сказал Мейсон.

Трэгг встал.

– Сержант Холкомб, – пригласил Гановер.

Сержант Холкомб принял присягу, назвал полное имя, возраст, адрес, род занятий, а затем удобно устроился в свидетельском кресле.

– Вы знакомы с обвиняемой Марлин Марлоу? – спросил Гановер.

– Да.

– Вы говорили с ней об ее взаимоотношениях с Розой Килинг? Это предварительной вопрос, сержант. Просто ответьте "да" или "нет".

– Да.

– Когда?

– Семнадцатого числа этого месяца.

– В тот день, когда труп Розы Килинг был обнаружен в ее квартире?

– Да.

– Где происходил ваш разговор с обвиняемой?

– В Отделе по раскрытию убийств полицейского Управления.

– Сделала ли в то время обвиняемая Марлин Марлоу какие-либо заявления касательно своего пребывания в квартире Розы Килинг?

– Да.

– Что она сказала?

– Секундочку, – прервал Мейсон. – Не сделано должного предварительного обоснования. Свидетель не указал, было ли заявление обвиняемой добровольным или оно получено под давлением.

– Ваша Честь, в таком обосновании нет необходимости, – возразил Гановер. – Нам требуется только факт признания. А признание в чем-либо, противоречащем интересам, не обязательно должно даваться добровольно. Это установленное правило.

– Тем не менее, – продолжал Мейсон, – я считаю, что то, что мой уважаемый коллега называет признанием, затрагивает права подзащитной, так что я требую вначале выяснить, было ли признание добровольным. Ваша Честь, могу ли я задать несколько вопросов сержанту Холкомбу на этой стадии?

– Да, – разрешил судья Осборн.

– Когда обвиняемая сделала это заявление, присутствовало несколько полицейских? – спросил Мейсон сержанта Холкомба.

– Да.

– Они сидели вокруг обвиняемой?

– Они сидели таким образом, чтобы все было слышно.

– Как освещалась комната?

– Электрическим светом. Мы уже перестали пользоваться керосином, когда я начал работать.

В зале суда послышался смех.

– Но в комнате горела одна очень яркая лампа?

– Да.

– И она была направлена точно в лицо мисс Марлоу?

– Невозможно осветить комнату таким образом, чтобы часть света не падала на лицо допрашиваемого, – попытался объяснить сержант Холкомб. – Мы пытаемся обеспечить комфорт, но не можем это делать в такой степени.

В зале опять послышался смех.

– Лампа была установлена так, чтобы лучи света концентрировались именно на лице обвиняемой?

– Она просто сидела в лучах, – заявил сержант Холкомб.

– И смотрела на свет?

– Да.

– Кто задавал вопросы?

– Я.

– А другие задавали вопросы?

– Некоторые из них.

– А все не задавали?

– Ну, может и все задавали.

– Во время нахождения обвиняемой в комнате, заходил ли в нее кто-либо еще?

– Откуда мне знать? Я не следил за всеми входящими и выходящими. Возможно, кто-то заходил. А, может, и не заходил.

– Кто-нибудь заходил по вашему приглашению?

– Возможно.

– А вы случайно не просили зайти молодую женщину?

– Думаю, что, может, и просил.

– Вы просили эту женщину опознать обвиняемую?

Сержант Холкомб заерзал на стуле.

– Ну, да.

– А на самом деле эта женщина когда-нибудь раньше видела обвиняемую?

– Не знаю. Понятия не имею, каких людей эта женщина видела, а каких не видела.

– Вы просили ее перед тем, как пригласить в комнату, чтобы она указала на обвиняемую и сказала: "Это та женщина" или что-то подобное?

– Я велел ей войти и идентифицировать обвиняемую.

– Кто эта женщина, которой вы велели войти и идентифицировать обвиняемую?

– Стенографистка транспортного отдела, работающая в вечернюю смену.

– А через какое-то время вы дали сигнал лейтенанту Трэггу, чтобы он вошел, не так ли?

– Возможно, и дал.

– А он по предварительной договоренности отпустил всех полицейских, находившихся в комнате, и пригласил обвиняемую к себе в кабинет?

– Ну и что, если он это сделал?

– Вот видите, Ваша Честь, обычный случай применения полицией "третьей степени".

– Не считаю возможным допустить признание вины, но я принимаю доказательства признания, – заявил судья Осборн. – Продолжайте, господин обвинитель.

– А теперь скажите, – обратился Гановер к сержанту Холкомбу, – делала ли обвиняемая в то время какие-либо заявления касательно своего пребывания в квартире Розы Килинг?

– Да, она заявила, что пришла к Розе Килинг, чтобы встретиться с ней, и обнаружила, что Роза Килинг мертва. Обвиняемая позвонила Перри Мейсону и взяла на себя ответственность за появление Перри Мейсона на месте преступления. Она призналась, что находилась в квартире Розы Килинг примерно в то время, когда было совершено преступление, и что вошла при помощи ключа, который ей дала Роза Килинг.

– Вы можете приступать к перекрестному допросу, господин защитник, торжествующе сказал Гановер.

– Обвиняемая призналась вам, что находилась в квартире примерно в то время, когда было совершено убийство? – спросил Мейсон.

– Она сказала, что находилась там. А это было примерно в то время, когда произошло убийство.

– Но она не говорила вам, что находилась в квартире в то время, когда совершалось преступление?

– Не в таких выражениях.

– Или _п_р_и_м_е_р_н_о_ в то время, когда совершалось преступление?

– Не в таких выражениях.

– Или что-что знала об убийстве?

– Не в таких выражениях.

– Она сказала вам, что вошла при помощи ключа?

– Она сказала, что у нее был ключ от квартиры.

– Но она говорила, что воспользовалась им?

– Не в таких выражениях.

– А разве она не говорила, что обнаружила дверь открытой или слегка приоткрытой?

– Ну, она могла представить эту идею, но у нее был ключ и...

– Так что она вам _с_к_а_з_а_л_а_?

– Я думаю, что она сказала, что нашла дверь открытой, но у нее был ключ.

– Спасибо, – поблагодарил Мейсон, саркастически утрируя слова благодарности. – Это все, сержант Холкомб. Спасибо, что вы выступили, как справедливый и бесстрастный свидетель.

Сержант Холкомб встал со стула, ухмыльнулся в сторону Мейсона и тяжелой походкой направился к своему месту в зале суда.

– Я хотел бы снова пригласить лейтенанта Трэгга, – сказал Гановер. Пожалуйста, займите место для дачи показаний, господин лейтенант.

Трэгг выполнил просьбу заместителя окружного прокурора.

В голосе Гановера слышался триумф.

– Когда вы прибыли на квартиру Розы Килинг, что вы, конкретно там нашли, господин лейтенант?

– Она проживала в типичном двухэтажном доме, состоящем из четырех квартир, и занимала одну из них на втором этаже, в южной части, – начал давать показания Трэгг.

– Я сейчас покажу вам план и несколько фотографий. Вы можете их идентифицировать?

– Вот это – фотография дома, – сказал Трэгг. – А это – план квартиры, где был найден труп. На плане четко представлены различные комнаты, а также отмечено положение тела. На этой – ванная комната изнутри. На этой фотографии запечатлены спальня и труп. Это – гостиная. Это – спальня с другого ракурса. Это – снимок тела с близкого расстояния. Я могу идентифицировать план и фотографии, как иллюстрирующие то, что я упомянул. Другими словами, они дают истинную картину.

– Я прошу приобщить план и фотографии к делу в качестве доказательств и присвоить им соответствующие номера, – обратился Гановер к судье.

– Никаких возражений, – заявил Мейсон. – Пусть все это заносится в протокол.

Секретарь Суда проштамповал различные вещественные доказательства и пронумеровал их.

– Теперь, лейтенант, я хотел бы обратить ваше внимание на одну из фотографий, вещественное доказательство номер четыре, представленное обвинением, – снова обратился Гановер к Трэггу. – На ней изображены два чемодана.

– Да, сэр?

– Вы обратили внимание на эти два чемодана, когда впервые вошли в квартиру?

– Да.

– Что в них лежало, если вообще что-либо лежало?

– Одежда, – ответил Трэгг и как бы невзначай добавил: – Роза Килинг упаковывала вещи во время убийства.

– О, да? Собиралась уезжать? – спросил Гановер.

– Она отправлялась в дальнюю поездку, – объяснил Трэгг, – и еще не закончила упаковывать вещи, когда ее убили.

– Понятно. А вот здесь на фотографии гостиной виден телефон.

– Да.

– Вы с ним что-нибудь сделали?

– Мы покрыли его составом для снятия отпечатков пальцев.

– Вы обнаружили чьи-нибудь отпечатки пальцев на нем?

– Только одного человека, – ответил Трэгг. – Перри Мейсона, адвоката обвиняемой.

Судья Осборн наклонился вперед.

– Что? – спросил он.

– Отпечатки пальцев только одного человека, – повторил Трэгг. – Перри Мейсона.

– И никаких других?

– Никаких.

– А вы попросили объяснить?.. Продолжайте, господин обвинитель.

Улыбающийся Гановер ответил:

– Ваша Честь, я еще дойду до этого. Теперь, лейтенант Трэгг, расскажите нам, что произошло, когда вы прибыли на квартиру.

– Мы оказались там по вызову мистера Перри Мейсона, – начал Трэгг, и обнаружили самого Перри Мейсона и его секретаршу мисс Стрит.

– Вы разговаривали с ними?

– С мистером Мейсоном. Он сказал, что нашел дверь открытой, поднялся в квартиру, обнаружил труп, позвонил в полицию, а также своему клиенту, Марлин Марлоу.

– Он сообщил вам что-нибудь о пребывании в квартире мисс Марлоу?

– Нет. Определенно нет.

Судья Осборн зловеще нахмурился.

– А в дальнейшем обвиняемая делала вам какие-нибудь заявления относительно своего пребывания в квартире?

– Да. Она говорила, что собиралась поиграть в теннис с Розой Килинг.

– На этой фотографии спальни я вижу теннисные туфли, ракетку и мячи.

– Вы правы. Я обратил на них особое внимание.

– У вас был разговор с обвиняемой относительно этих вещей?

– Да.

– В чем заключалась суть разговора?

– Я обвинил ее в том, что она специально достала эти вещи после убийства Розы Килинг, чтобы придать правдоподобие своему рассказу об игре в теннис.

– Что она ответила?

– Она не призналась в этом.

– Обвиняемая пыталась вам как-то объяснить то, что Роза Килинг пригласила ее поиграть в теннис, когда она совершенно очевидно упаковывала вещи, собираясь уехать из города?

– Она не дала никаких объяснений, – улыбнулся Трэгг.

– Вы говорили с ней о письме, полученном ею от Розы Килинг?

– Да.

– Что она сказала?

– Она уничтожила его.

– Сейчас я вручаю вам сделанную под копирку копию письма, написанного обычным почерком, адресованного Марлин Марлоу, под которым стоит подпись "Роза Килинг". Видели ли вы эту копию когда-либо раньше?

– Ваша Честь, – обратился к судье Мейсон, – я возражаю против такого способа идентификации.

– Марлин Марлоу уничтожила письмо, – напомнил Гановер. – Мы имеем право использовать копию, сделанную под копирку.

– Конечно, имеете, если докажете две вещи, – повернулся к нему Мейсон. – Во-первых, что оригинал уничтожен или найти его невозможно, и, во-вторых, что это копия именно того оригинала.

– В связи с этими техническими возражениями, Ваша Честь, – заявил Гановер, – мне придется пригласить других свидетелей, которых я не планировал вызывать. Я не думаю, что возможны сомнения по поводу того, истинная ли это копия или нет. Мы бы ускорили дело, если бы мне не пришлось приглашать дополнительных свидетелей.

– Вы утверждаете, что это копия того письма, – возразил Мейсон. Если вы хотите, чтобы она была приобщена к делу в качестве доказательства, вам необходимо показать, что это почерк лица, подписавшего письмо, и, далее, что письмо, копией которого является представляемая вами, было получено обвиняемой.

– Хорошо, если вы пытаетесь заострять внимание на технических аспектах, – раздраженно ответил Гановер. – Ваша Честь, приближается время обеденного перерыва, и я бы попросил отложить слушание дела до двух часов. К тому времени я приглашу свидетелей, которые необходимы для длинного, утомительного процесса идентификации того, что, насколько известно обвиняемой, является подлинным.

– Это ваше дело, – заметил Мейсон. – Если хотите, представляйте доказательства.

– Не сомневайтесь, я их представлю, – рявкнул Гановер.

– Прекрасно, – сказал судья. – Объявляется перерыв до двух часов. Обвиняемая остается под стражей. В два часа мы возобновим слушание дела.

19

Перри Мейсон и Делла Стрит сидели в уединенной кабинке в своем любимом ресторанчике рядом с Дворцом правосудия.

Потягивая томатный сок, адвокат заметил:

– Гановер пытается пролететь через дело, представляя, что я уделяю слишком много внимания техническим аспектам.

Делла кивнула.

– Он производит большое впечатление на судью Осборна, – высказала она свое мнение.

– Осборн – прекрасный, честный, прямой, справедливый человек, но у него мало опыта практической работы в Суде. Его календарь перегружен и он торопится решить все вопросы. Его легко поймать на такую удочку, в то время, как более опытный и более привычный к происходящему во время дел судья сразу бы понял, что пытается сделать Гановер. Только в том случае мой уважаемый оппонент действовал бы совсем по-другому. Он очень неглуп и имеет информацию обо всех судьях и их реакции.

Официант принес им салат и крекеры.

– Ладно, Делла, – сказал Мейсон, – теперь мы уже увидели их атомную бомбу. Нам придется объяснить происхождение этого ножа, или Марлин посчитают виновной.

– Какое здесь может быть объяснение? Его нашли спрятанным у нее в машине. Боже, шеф, похоже, для Марлин сгустилась тьма. Нож решает дело против нее.