Текст книги "Бархатные коготки"

Автор книги: Петтер Аддамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Наверное вас впустил лакей.

– Лакей тоже так утверждает? – усмехнулся Мейсон.

– Откуда я могу знать. Я знаю только, что слышала ваш голос.

– Вы выходили с Гаррисоном Бурком, – медленно сказал Мейсон. – Вы не брали этой сумки к вечернему платью, правда?

– Конечно, нет, – ответила она и прикусила язык.

Мейсон показал зубы в улыбке.

– Тогда каким образом она оказалась в столе мужа?

– Не знаю.

– Вы помните те квитанции, которые я вам дал?

Она кивнула головой.

– Где они?

– Откуда я знаю, – пожала она плечами. – Я их потеряла.

– Это окончательно решает дело, – заявил Мейсон.

– Какое дело?

– Тот факт, что вы его убили. Вы не хотите сами сказать, что произошло, следовательно, я сам скажу это вам. Вы выходили с Гаррисоном Бурком, потом Бурк проводил вас до дома. Ваш муж услышал, как вы поднимаетесь наверх. Он как раз купался, а все в нем кипело от ярости. Он выскочил из ванны, набросил халат и позвал вас в кабинет. Как только вы вошли, он показал вам квитанции, которые нашел в сумке во время вашего отсутствия. На них стояла моя подпись, а я как раз был этим днем у него с требованием убрать статью из "Пикантных Известий". Он сопоставил одно с другим и догадался от чьего имени я действовал.

– Ничего подобного я не слышала, – сказала Ева Белтер.

– Слышали, слышали, – улыбнулся Мейсон. – Вы сразу же поняли, что это конец и выстрелили. Он упал на пол, а вы выбежали из комнаты, но несмотря ни на что, не потеряли хладнокровия. Вы бросили револьвер, зная, что он должен привести полицию к Гаррисону Бурку, зато никто не сможет доказать, что он был у вас. Вы хотели впутать в это дело Бурка, надеясь, что он, в свою очередь, вытащит вас. Вы побежали позвонить Бурку о том, что произошло несчастье и что полиция найдет его револьвер. Вы сказали ему, что будет лучше, если он на какое-то время затаится и что единственный его шанс это дать мне как можно больше денег на то, чтобы затушевать это дело. Потом вы позвонили ко мне и заманили меня домой. Вы сказали, что узнали меня по голосу, потому что вам нужна была моя помощь. Вы считали, что если вы впутаете в это дело нас обоих, Бурка и меня, то защищая себя, мы защитим и вас. Вы были убеждены в том, что я как-то смогу это сделать при финансовой помощи Гаррисона Бурка и дополнительной угрозе собственной жизни. Вы делали вид, что не понимаете, в каком положении вы меня держали, утверждая, что узнали меня по голосу. Если бы вас стали в какой-то момент приперать к стене, то вы могли свалить все на меня и смотреть со стороны, как мы с Гаррисоном Бурком будем драться.

Она смотрела на него большими глазами, с белым, как мел лицом.

– Вы не имеете права так со мной разговаривать, – заявила она.

– Не имею права? У меня есть на это доказательства.

– Какие доказательства?

Он хрипло засмеялся.

– А как вы думаете, что я делал все это время, пока вы были на допросе? Я отыскал Гаррисона Бурка и мы вдвоем взяли в оборот экономку, миссис Вейт. Она пыталась покрывать вас, но знает, что вы вернулись с Бурком и слышала, как ваш муж звал вас на верх. Знает также, что он искал вас весь вечер, что обыскал сумку и нашел какие-то бумаги. Когда вы потребовали выписать себе квитанции без фамилии, вы посчитали, что таким образом все будет чисто. Вы забыли только, что на них стоит моя подпись. Зная, с чем я приходил, а затем найдя квитанции с моей подписью в вашей сумке, ваш муж без труда догадался, что это вы были той женщиной из Бичвунд Инн.

– Вы мой адвокат, – сказала она, задыхаясь. – Вы не можете использовать против меня того, что вы узнали от меня. Вы должны быть лояльным по отношению ко мне.

Он горько рассмеялся.

– По вашему я должен сидеть и смотреть, ничего не делая, на то, как вы пытаетесь свалить на меня убийство?

– Этого я не сказала. Я требую только, чтобы вы были лояльны.

– Вы имеете наглость говорить мне о лояльности?

Она попробовала другую линию обороны.

– Все, что вы только что тут рассказал, это одна большая ложь. Вы никогда не сможете ничего доказать.

Мейсон взял шляпу.

– Я ничего не могу. Зато вы можете провести полночи, говоря прокурору о том, что было высосано из пальца. Теперь я иду сделать заявление, которое даст полиции совсем неплохое понимание того, что было на самом деле. Может быть вы не звонили Гаррисону Бурку, чтобы предупредить его и уговорить скрыться? Может быть то, что ваш муж обнаружил ваш роман с Бурком не является достаточным мотивом для убийства? По-моему, это вполне достаточным для обвинительного акта.

– Но, я ведь ничего не выигрываю от его смерти.

– Это еще одна из ваших комбинаций, – холодно ответил он. Комбинация, обдуманная также коварно, как и все остальное и довольно хитро для создания внешнего вида, но не для его поддержания. Фальшивое завещание было сильным ходом.

– Что вы хотите этим сказать?

– То, что вы слышите. Муж либо сам вам сказал, что оставляет вас без наследства, либо вы нашли завещание в сейфе. Во всяком случае, вы знали его содержание и знали, где завещание хранится. Вы искали способ обойти его. Уничтожение ничего бы вам не дало, потому что его видел Карл Гриффин и его адвокат, Артур Этвуд. Впрочем, если бы завещание пропало, то подозрение в первую очередь пало бы на вас. Но, вам пришло в голову, что если Гриффин будет претендовать на наследство, а вы потом докажете, что завещание поддельное, то Гриффин окажется в двусмысленном положении. Поэтому вы заранее приготовили фальшивку настолько дубовую, чтобы это бросалось в глаза, но дословно соответствовало бы оригиналу. Вы спрятали ее где-то до поры, до времени. Заманив меня домой, вы притворялись испуганной, не хотели подходить к трупу. Но, пользуясь тем, что я занят осмотром убитого, вы достали оригинальное завещание, которое затем уничтожили. На его место вы положили подделку. Конечно, Гриффин и его адвокат попали в ловушку. Зная заранее содержание завещания, они автоматически заявили, что это оригинальное, собственноручно написанное Джорджем Белтером завещание. В действительности, фальшивка была сделана так неловко, что не найдется эксперта, который подтвердил бы его подлинность. Они отдают теперь себе отчет в том, в какую западню они вляпались, но завещание уже находится в Суде и им теперь трудно отступать. Вы это подстроили очень ловко.

Она медленно поднялась с постели.

– Вы должны иметь доказательства, – сказала она, но ее голос был слабым и дрожащим.

Мейсон сделал знак головой Дрейку.

– Иди в соседнюю комнату, Пол, там ждет миссис Вейт. Приведи ее сюда, чтобы она подтвердила мои слова.

Лицо Дрейка было как маска. Он поднялся и пошел к дверям, соединяющим комнату Мейсона с соседней комнатой.

– Миссис Вейт! – позвал он.

Из соседней комнаты послышался шорох и в дверях показалась миссис Вейт, высокая, костистая, в черном платье, с матовыми глазами, смотрящими неподвижно перед собой.

– Добрый день, – сказала она Еве Белтер.

– Минуточку, миссис Вейт, – вдруг вмешался Мейсон. – Есть еще одно маленькое дело, которое я хотел бы выяснить прежде чем попрошу вас подтвердить определенные факты. Может быть вы будете так любезны и подождете еще минуту в той комнате?

Миссис Вейт повернулась и снова вышла. Дрейк, бросив на Мейсона вопросительней взгляд, закрыл за ней дверь. Ева Белтер сделала два шага в сторону выхода, после чего вдруг рухнула вперед. Мейсон поймал ее налету. Подбежал Дрейк и взял ее за ноги. Они перенесли ее вдвоем на постель.

Делла бросила карандаш, тихо вскрикнула и отодвинула кресло. Мейсон повернулся к ней почти с яростью.

– Не двигайся с места, – прошипел он. – Записывай все, что она будет говорить. Не пропусти ни слова.

Он подошел к умывальнику, смочил полотенце в холодной воде и легонько хлопнул им Еву Белтер по лицу. Они расстегнули ей платье, смочили полотенцем декольте. Она стала жадно хватать губами воздух и через мгновение пришла в себя. Ева Белтер подняла взгляд на Мейсона.

– Перри, умоляю, помоги мне.

Он покачал головой.

– Я не могу помочь вам до тех пор, пока вы не скажете мне правду.

– Я скажу все, – простонала она.

– Хорошо. Итак, как это было?

– Так, как вы сказали. Я не предполагала только, что миссис Вейт что-то знает. Я думала, что не слышала ни крика Джорджа, ни выстрела.

– С кого расстояния вы стреляли в мужа?

– С другого конца комнаты, – ответила она бесцветным голосом. – На самом деле у меня не было намерения этого делать. Я выстрелила инстинктивно. Я взяла револьвер, чтобы защищаться, если он на меня бросится. Я боялась, что он меня убьет. У него был очень вспыльчивый характер. Я знала, что если он узнает о Гарри, то сделает что-нибудь страшное. Как только я поняла, что он все знает, я достала револьвер. Когда он двинулся в мою сторону, я крикнула и выстрелила. Потом бросила револьвер на пол. Я не помню, что с ним сделала. Я на самом деле не хотела втягивать Гарри во все это. Я была слишком потрясена, чтобы о чем-нибудь думать. Выскочила во двор, как безумная. Я не дура и знаю, какие у меня были шансы, особенно после этой истории в Бичвунд Инн. Я выбежал а под дождь, не отдавая себе отчета в том, что делаю. Помню, что схватила с вешалки плащ, но была настолько вне себя, что взяла старый плащ Карла, хотя мой висел рядом. Я набросила на себя плащ и стала убегать куда глаза глядят. Через минуту я немного пришла в себя и поняла, что должна позвонить вам. Я не знала еще, убила ли я его, но знала, что вы должны быть рядом со мной, если я хочу вернуться домой. Джордж не выбежал за мной, поэтому я боялась, что убила его. Это не было на самом деле убийством с заранее обдуманным намерением, я выстрелила инстинктивно. Он достал мою сумку и обыскал ее. Он часто так делал, если хотел найти какие-нибудь письма. Я не была настолько глупа, чтобы держать письма в сумке, но забыла об этих квитанциях и Джордж догадался обо всем. Он был в ванне, когда я вернулась. Должно быть он услышал меня. Он вылез из ванны, набросил халат и стал звать меня сверху. Как только я вошла, он сразу же стал размахивать квитанциями. Он уже знал, что в тот вечер в Бичвунд Инн я была в обществе Гарри. Он обвинил меня в массе разных мерзостей, грозил, что выбросит меня из дома без цента. Со мной случилась истерика, я схватила револьвер и выстрелила...

– И что было дальше? – спросил Мейсон.

– Когда я очутилась в лавочке и должна была вам позвонить, продолжала она, – мне пришло в голову, что понадобится финансовая поддержка. У меня не было собственных денег, я ведь вам говорила. Джордж все держал под контролем, давал мне только крохи, да и то время от времени. Я знала, что в завещании он отписал все Карлу Гриффину и что я не получу ничего, пока наследство находится под судебным надзором. Я опасалась, что Гарри откажется от меня. А ведь мне нужна была какая-то поддержка. Поэтому я позвонила ему и сказала, что случилось несчастье и, к сожалению, он в это замешан. Какой-то мужчина, я не знаю, кто, застрелил Джорджа в кабинете, а на по полу лежит револьвер Гарри. Я посоветовала ему, чтобы он исчез на некоторое время и постарался сделать для полиции невозможным связать его с этим револьвером. А пока пусть он посылает как можно больше денег вам, на ведение дела. Потом я позвонила вам. Прежде чем вы приехали, мне в голову пришло, что я была бы в более выгодном положении, если бы вы также вынуждены были бы думать о своей шкуре. Я знала, что им никогда не удастся что-нибудь доказать. Вы для этого слишком ловкий и умный. Поэтому, я решила, что когда меня будут слишком прижимать, то бросить подозрения на вас и таким образом очиститься. Я знала, что если потом меня попробуют снова обвинить, то мне уже нетрудно будет выиграть дело.

Мейсон поднял взгляд на Дрейка и покачал головой.

– Милая клиентка, а?

Раздался стук в дверь. Мейсон посмотрел на присутствующих, потом подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял Сидней Драмм, а за ним какой-то другой мужчина.

– Привет, Перри. Нам пришлось чертовски повозиться, прежде чем мы тебя нашли. Мы пришли за Деллой Стрит в отель, но не знали, под какой фамилией ты выступаешь. Мне неприятно отрывать тебя, но тебе придется потрудиться пройти с нами. Прокурор хочет задать тебе пару вопросов.

Мейсон кивнул головой.

– Входите, господа, – пригласил адвокат.

Ева Белтер издала тихий вскрик.

– Ты должен меня защищать, Перри. Я сказала все. Ты не можешь оставить меня.

Мейсон посмотрел на нее и внезапным движением повернулся к Драмму.

– Тебе повезло, Сидней, – заявил он. – Ты можешь произвести сенсационный арест. Это миссис Ева Белтер, которая только что сама призналась в том, что убила своего мужа.

Ева Белтер вскрикнула и подняла на него глаза. Она пошатываясь, поднялась с постели. Драмм посмотрел на окружающих.

– Факт, – подтвердил Дрейк.

Мейсон показал рукой на Деллу.

– У нас все записано, черным по белому. Есть свидетели и признание записано слово в слово.

– Это, наверное, тебе повезло, Перри, – ответил Драмм. – Ты должен был быть арестован по обвинению в убийстве.

– Я не вижу в этом никакого везения. – В голосе Мейсона была ярость. – Я готов был дать ей шанс до тех пор, пока она поступала со мной честно. Но, когда я прочитал в газете, что она пытается свалить вину на меня, то решил проучить ее.

– Это правда, что ты знаешь, где находится Гаррисон Бурк? – спросил Дрейк.

– Откуда? – ответил Мейсон. – Я не двигался с места и не выходил из этой комнаты со вчерашнего дня. Сидел и думал. Я связался только с миссис Вейт. Я сказал ей, что Ева Белтер должна быть здесь утром и просит подтвердить одно заявление, которое она хочет сделать прессе. Затем я послал за миссис Вейт такси, вот и все.

– Это значит, что она вовсе не подтвердила бы твоей истории?

– Не знаю. Не думаю. Я вообще с ней не разговаривал. Она не хочет со мной разговаривать. Но я уверен, что она что-то скрывает. Это женщина что-то знает. Я хотел только, чтобы ты приоткрыл дверь и чтобы Ева Белтер увидела ее. Мне нужно было маленькое психическое давление.

Ева Белтер, с белым лицом, всматривалась в Мейсона.

– Бог вас накажет, – прошипела она. – Как вам не стыдно бить женщину ножом в спину?

Последнюю штрих внес в дело Сидней Драмм.

– Господи, ведь это Ева Белтер выдала нам, где ты находишься, Перри. Она сказала, что должна быть у тебя утром, но велела нам подождать, пока появится кто-нибудь другой и делать вид, что мы за кем-то следили. Что мы вроде бы пришли за Деллой Стрит или за кем-то другим, а не за ней.

Мейсон ничего не ответил, только на его лице отразилась большая усталость.

16

Перри Мейсон сидел в своем кабинете. Он выглядел очень измученным. Напротив сидела Делла Стрит, избегая его взгляда.

– Мне казалось, что ты ее не любишь, – заметил Мейсон.

Она не посмотрела в его сторону.

– Я ее ненавижу, но мне как-то не по себе из-за того, что именно ты вынужден был разоблачить ее. Она верила, что мы вытащим ее из этой истории, а ты выдал ее в руки полиции.

– Я просто-напросто не позволил сделать из себя козла отпущения.

Она пожала плечами.

– Я знаю тебя уже пять лет, шеф. Все это время клиенты были для тебя на первом месте. Ты не выбирал себе дел и не выбирал клиентов. Ты принимал их такими, какие они есть. Некоторые были осуждены, но большинство оправдано. Однако, еще ни разу не было так, чтобы ты от кого-нибудь отвернулся, пока дело не завершено.

– Что это вдруг тебя потянуло на проповеди?

– Сама не знаю.

– Ну, тогда говори.

Она встряхнула головой.

– Я все сказала.

Он встал, обошел стол и положил ей руку на плечо.

– Делла, я хочу попросить об одном одолжении.

– О чем же, шеф?

– О крошке доверия, – ответил он.

Она подняла взгляд и посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты хочешь сказать?..

Он кивнул головой:

– Она еще не осуждена и не будет осуждена, пока присяжные не признают ее виновной.

– Но, она не захочет вообще с тобой разговаривать. Она найдет себе другого адвоката после того, как ты заставил ее признаться. Ты не убежишь от того, что она показала. Она повторила все в полиции и подписала.

– Я не должен ни от чего убегать. Это Суд должен доказать ее вину. Если присяжные будут иметь хоть какие-то обоснованные сомнения, то они должны оправдать ее. Я еще ее из этого вытащу.

– А ты не мог послать Дрейка в полицию, чтобы он подсказал им соответствующие вопросы? Ты должен был сам выжать из нее признание?

– Должен был, потому что иначе она от всего бы отказалась. Она подкована на все четыре ноги. Ей нужна была моя помощь и одновременно она все время была готова бросить меня на растерзание, если бы ее стали окружать.

– Из-за этого ты бросил ее на растерзание?

– Если хочешь так определить, то да, бросил, – признался Мейсон, снимая руку с ее плеча.

Она встала и подошла к двери.

– Вас ждут Карл Гриффин с адвокатом Этвудом, – напомнила она.

– Пригласи их, – ответил Мейсон равнодушно.

Она открыла дверь в приемную и движением руки пригласила ожидающих мужчин.

С лица Карла Гриффина не исчезли следы гулянки. Однако, если не считать этого, то он был уравновешенным, предупредительно-вежливым и светским с ног до головы. Он поклоном извинился перед Деллой за то, что входит в кабинет первым, а Мейсону послал вежливую, хотя и ни к чему не обязывающую улыбку.

– Добрый вечер, мистер Мейсон.

Артур Этвуд был мужчиной около пятидесяти лет, с бледным лицом человека, не ведающего солнца. У него были блестящие, бегающие глаза и огромная залысина, только на макушке осталась прядь волос, которая спадала по обе стороны на самые уши, так что задняя часть головы была в пушистом ореоле. С губ у него не сходила профессиональная улыбка, от которой на лице образовались вечные морщины – две глубокие борозды, расходящиеся, как ножки циркуля от ноздрей до кончиков губ и куриные лапки, окружающие лучистые глаза. На первый взгляд трудно было о нем что-нибудь сказать, но Мейсон видел, что перед ним опасный противник.

Мейсон показал на кресла, а Делла закрыла за ними двери. Первым заговорил Карл Гриффин.

– Извините меня, господин адвокат, если я неправильно оценил мотивы вашего поведения в начальной фазе дела. Как я слышал, именно благодаря вашей детективной проницательности, мы обязаны в большой мере признанию миссис Белтер.

В этом месте ловко включился Артур Этвуд.

– Будь так добр, оставь переговоры мне, Карл.

Гриффин милостиво улыбнулся и сделал головой движение в сторону своего адвоката. Этвуд придвинул себе кресло к столу, сел и посмотрел на Мейсона.

– Мы, наверное, понимаем друг друга?

– Я еще не знаю вашу позицию, чтобы утверждать это, – улыбнулся Мейсон.

Губы Этвуда растянулись в профессиональной улыбке, хотя в его блестящих глазах не было и следа веселья.

– Как адвокат миссис Белтер, вы внесли возражение против завещания, а также выступили с прошением о признании ее чрезвычайным распорядителем имущества мужа. Очень упростило бы дело, если бы вы забрали назад оба предложения.

– Для кого упростило бы? – спросил Мейсон.

Этвуд сделал движение рукой в сторону своего клиента.

– Для мистера Гриффина, конечно.

– Я не являюсь адвокатом мистера Гриффина, – сухо ответил Мейсон.

– Это факт неопровержимый, – глаза Этвуда улыбнулись одновременно с губами, – по крайней мере, в настоящую минуту. Если, однако, мне будет позволено быть откровенным, то мой клиент находится под впечатлением проницательности и беспристрастности, которою вы проявили. Конечно, дело приобрело неожиданный и болезненный оборот, который был для моего клиента большим потрясением. Однако, в настоящую минуту уже не может быть сомнения в фактическом течении происшествий и моему клиенту понадобится много компетентных советников по управлению имуществом, оставшимся после мистера Белтера, если вы хорошо понимаете то, что я имею в виду.

– А что вы имеете в виду? – спросил Мейсон.

Этвуд вздохнул.

– Ну, если я вынужден говорить яснее, а я не знаю, может быть нужно было бы сказать, вульгарнее, то не исключено, что администрирование газетой, я имею в виду "Пикантные Известия", окажется делом превосходящим компетенцию моего клиента. А так как у меня будет много хлопот с управлением остальной частью имущества, то мой клиент считает, что неплохо было бы обеспечить себе помощь профессионального адвоката, как советника по вопросам газеты. На практике это означало бы занятие редактированием газеты до тех пор, пока дело о наследстве не будет закончено.

Этвуд остановился и значительно посмотрел на Мейсона бусинками глаз. Так как Мейсон не отвечал, Этвуд продолжил:

– Дело потребует, конечно, определенного вклада времени. Ваш труд был бы вознагражден, очень хорошо вознагражден.

– Что тут крутить вокруг да около? – бесцеремонно спросил Мейсон. Вы хотите, чтобы я отказался от всяких претензий на наследство и допустил мистера Гриффина к корыту. Он постарается со своей стороны, чтобы мне также от этого что-то перепало, не так ли?

Этвуд надул губы.

– Но, господин адвокат, мне трудно было бы согласиться с такой неудачной формулировкой. Но, если вы захотите обдумать мое предложение, то вы наверняка придете к убеждению, что оно не выходит за границы этики и, одновременно достаточно широко...

– Пускание дыма в глаза, – взорвался Мейсон. – Я не хочу никаких интриг и буду говорить откровенно, понравится это вам или нет. Мы стоим по разные стороны баррикады. Вы адвокат Гриффина и хотите наложить руку на наследство. Я, как адвокат миссис Белтер, заявляю вам, что добьюсь отмены этого завещания. Это фальшивка, вы сами хорошо это знаете.

Улыбка не сходила с губ Этвуда, но его глаза были холодными и жесткими.

– Вам это не удастся. Не имеет ни малейшего значения, настоящее завещание или нет. Миссис Белтер уничтожила оригинал, она сама в этом призналась. Мы проведем доказательство содержания и примем наследство по духу решений уничтоженного завещания.

– Это означает процесс, – ответил Мейсон. – Вы считаете, что выиграете его, а я считаю, что нет.

– Впрочем, – продолжал Этвуд, – миссис Белтер и так не может наследовать. По закону убийца не может получить наследства того человека, которого он убил, независимо от завещания или каких-либо других оснований.

Мейсон молчал. Адвокат обменялся взглядом со своим клиентом.

– Вы ведь не будите опровергать это?

– Почему же? Буду. Но, я не намерен дискутировать здесь с вами, свои аргументы я сохраню для Суда. Что вы себе воображаете? Что я только сегодня родился? Я хорошо знаю, к чему вы стремитесь. Дело в том, чтобы Ева Белтер была осуждена за предумышленное убийство и вы хотите, чтобы я вам дал доказательство мотива убийства. Если вам удастся получить приговор за убийство предумышленное, тогда миссис Белтер не может наследовать. Таков закон, убийца не наследует. Если же она будет осуждена за неумышленное убийство, тогда она может наследовать. Вам нужно наследство и вы хотите меня подкупить. Это вам не удастся.

– Господин адвокат, если вы будете держаться такой линии в рассуждениях, то вы сами можете оказаться перед Судом Присяжных.

– Да? Как это называется на обычном языке? Угроза?

– Вы не можете преградить нам дорогу к наследству, – сказал Этвуд. А как только мы примем его, то будем вынуждены принять несколько важных решений. Некоторые из них могут быть существенны для вашей практики.

Мейсон поднялся с места.

– Мне не нравится это увиливание. Я выкладываю карты и говорю то, что хочу сказать.

– Вот именно, что вы хотите нам сказать? – спросил Этвуд все еще вежливым тоном.

– Ничего, – заявил Мейсон. – Я не согласен.

Карл Гриффин дипломатически покашлял.

– Господа, может быть я мог бы что-нибудь добавить для облегчения дела?

– Нет, – возразил Этвуд, – разговор предоставьте мне.

Гриффин улыбнулся Мейсону.

– Вы напрасно возмущаетесь, господин адвокат. Дело идет о наследстве.

– Прошу тебя, – перебил Этвуд, испепеляя его взглядом.

– Хорошо, хорошо, – уступил Гриффин.

Мейсон сделал рукой жест в сторону двери.

– Мне кажется, что конференция закончена, господа.

Этвуд попытался еще раз:

– Если бы вы решились взять назад свои прошения, то это сэкономило бы массу времени. В настоящем положении, вы должны это признать, у нас беспроигрышное дело. Мы хотим только сэкономить время и избежать ненужных расходов.

Мейсон посмотрел на него каменным взглядом.

– Вы можете считать, что дело у вас беспроигрышное, но я пока еще в седле и не дам себя из него выбить.

Этвуд потерял терпение.

– Вы сидите в своем седле недостаточно твердо, чтобы удержаться хотя бы двадцать четыре часа.

– Вы так считаете?

– Позвольте мне обратить ваше внимание, что вы сами можете быть привлечены к ответственности за то, что помогали миссис Белтер. Теперь, когда мой клиент является полноправным наследником, полиция несомненно прислушается к нашим предположениям.

Мейсон сделал шаг в его сторону.

– Когда мне понадобится напомнить себе о своем положении, Этвуд, я позвоню вам.

– Ладно, – сказал Этвуд. – Если вы не хотите пойти нам навстречу, то мы отплатим вам тем же.

– Прекрасно. Я не хочу идти вам навстречу.

Этвуд кивнул своему клиенту и оба двинулись к двери. Этвуд вышел не оглядываясь, а Карл Гриффин задержался, положив руку на ручку двери, как будто желал что-то сказать. Но поза Мейсона не поощряла к этому и Гриффин, пожав плечами, вышел из кабинета вслед за своим адвокатом.

Когда дверь за ними закрылась, на пороге кабинета появилась Делла Стрит.

– Вы договорились?

Мейсон покачал головой.

– У нас ведь нет никаких шансов, – сказала она, избегая его взгляда.

Мейсон выглядел так, как будто постарел на десять лет.

– Слушай, Делла, я играю на затягивание. Если бы мне дали немного времени и свободу движений, то я бы как-нибудь все устроил. Но эта женщина хотела была втянуть меня и мне оставался только один выход: посадить ее за решетку, чтобы самому сохранить свободу действий.

– Ты не обязан объясняться передо мной, шеф. Извини, если я была настроена критически. Все это так неожиданно, так непохоже на тебя, что немного ошарашило меня. Прошу тебя, забудь об этом.

Но, она все еще не смотрела ему в глаза.

– Конечно забуду. Я схожу к Полу. Ты можешь поймать меня там, если вдруг выяснится что-нибудь важное, но никому не говори, где я.

17

Пол Дрейк сидел за обшарпанным столом в клетушке, которая служила ему кабинетом и улыбался Мейсону.

– Это была хорошая работка, – сказал детектив. – Ты все время прятал камень за пазухой, или же импровизировал, когда у тебя стала гореть земля под ногами?

– Догадывался приблизительно, – неохотно ответил Мейсон. – Но догадываться и иметь доказательства, это две разные вещи. Теперь я должен ее спасать.

– Не забивай себе голову. Во-первых, она этого не заслуживает, а во-вторых, из этого ничего не получится. Единственным шансом спасти ее это было бы доказательство того, что она действовала в порядке самозащиты. К сожалению, она призналась, что стреляла с другого конца комнаты.

– Это моя клиентка, – не уступал Мейсон, – а я не бросаю клиентов в беде. Она подставила меня, я должен был так поступить. Иначе мы оба были бы за решеткой.

– Я бы не пожалел ее, – ответил Дрейк. – Это обычна потаскуха, которая клюнула на богатого мужа и с этого времени обманывает всех направо и налево. Ты можешь долго говорить о своих обязанностях по отношению к клиентам, но когда клиент начинает вешать на тебя убийство, это все меняет.

Мейсон посмотрел на детектива тяжелым взглядом.

– Это не имеет значения. Я должен ее вытащить.

– Как ты это сделаешь?

– Запомни раз и навсегда. Она невиновна до тех пор, пока ее не приговорит Суд.

– Ведь она призналась.

– Это ничего не меняет. Признание является доказательством, которое может быть использовано в Суде, и ничем больше.

– И что Суд должен по твоему сделать? Ты можешь защищать ее, ссылаясь на невменяемость или на самозащиту. Но она тебя не слишком любит и возьмет другого адвоката.

– Не в этом дело, – ответил Мейсон. – Защищать ее я могу разными способами, но не об этом я хочу говорить. Мне нужны факты. Ты должен узнать все о прошлом Вейтов. От сотворения мира, по настоящую минуту.

– Ты говоришь об экономке? – спросил Дрейк.

– О ней и о ее дочери. Обо всей семье.

– Ты все еще предполагаешь, что экономка что-то скрывает?

– Уверен.

– Хорошо, я напущу на нее людей. Как тебе понравилась эта история в Джорджии?

– Классная работа, Пол!

– Что бы ты хотел узнать о экономке?

– Что только возможно. И не забудь о дочери. Не пропусти ни одной подробности.

– Слушай, Перри, по-моему, ты опять что-то прячешь за пазухой.

– Я должен ее как-то вытащить.

– И ты знаешь как это сделать?

– В общих чертах. Если бы не знал, то вообще не сажал бы ее за решетку.

– Даже тогда, когда она стала впутывать тебя в убийство? – с интересом спросил Дрейк.

– Даже тогда, – упрямо сказал Мейсон.

– Черт возьми, ты действительно готов подставить голову за клиента.

– Жаль, что я как-то не могу убедить в этом других других, – устало усмехнулся Мейсон.

Дрейк бросил на него острый взгляд.

– Это мое кредо, Пол, – продолжал Мейсон. – Недаром я адвокат. Я беру дела людей, которые находятся в трудном положении и делаю все, чтобы помочь им. Я представляю не интересы обвинения, а интересы обвиняемого. Прокурор на голову встает, чтобы доказать обвинительный акт, а моим делом является обеспечить самую сильную позицию обвиняемому, а уж решение принадлежит присяжным. Такова наша юридическая система. Если бы прокурор играл честно, то и я мог бы играть честно. Но прокурор хватается за любые средства, чтобы получить приговор. Поэтому и я должен хвататься за любые средства, чтобы достичь оправдания. Мы как две соперничающие футбольные команды. Одна жмет в одну сторону, другая в другую. Это моя мания, сделать все для клиента. Мои клиенты не всегда безупречны. Некоторые – это обычные преступники. Многие вероятно виновны. Не мое дело решать это. Это решает только Суд Присяжных.

– Ты хочешь доказать, что она действовала в состоянии временной невменяемости?

Мейсон пожал плечами.

– Я не допущу, чтобы Суд приговорил ее.

– Ты никоим образом не сможешь обойти показания миссис Белтер. Оно неопровержимо доказывает, что это было предумышленное убийство.

– Показание показанием, но никто не может считать ее виновной до тех пор, пока Суд Присяжных не скажет этого.

– Ох, что мы будем спорить, Перри, – пожал плечами Дрейк. – Я напущу людей на экономку и ее дочь и узнаю все, что смогу.

– Мне не нужно наверное напоминать тебе о том, что каждая минута на счету. С самого начала все шло наперекосяк из-за отсутствия времени на получение доказательств. Ты должен работать быстро. От этого зависит сейчас все.

Мейсон вернулся в свой офис. Когда он открыл дверь из коридора, Делла Стрит сидела за машинкой. Она подняла на него глаза и сразу же снова опустила их. Мейсон со злостью захлопнул за собой дверь и подошел к ней.