Текст книги "Бархатные коготки"

Автор книги: Петтер Аддамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Вот, что произошло на самом деле, – начал Мейсон. – Миссис Белтер поссорилась с мужем, выстрелила в него, поле чего повернулась и убежала. Она даже не оглянулась, чтобы посмотреть, какой результат имел ее выстрел. Она была по женски уверена в то, что если в кого-то стреляют, то должны убить. В действительности, с такого расстояния и при ее нервности, шансы попасть были минимальным. Но, она сбежала вниз, схватила первый попавшийся плащ и выскочила под дождь. Вы же слышали выстрел. Вы встали, набросили на себя что-то и пошли посмотреть, что случилось. Как раз в этот момент к дому подъехал Карл Гриффин. Оставив зонтик в стойке, он поднялся наверх, в кабинет. Вы слышали, как Белтер рассказывает Гриффину о том, что нашел доказательства неверности жены и что она в него стреляла. Он назвал имя мужчины, с которым она ему изменяла и спросил, что, по мнению Карла, он должен сделать. Гриффин заинтересовался этим выстрелом и Белтер, чтобы продемонстрировать ему, встал точно так, как стоял в момент выстрела. Тогда Гриффин поднял револьвер и выстрелил Белтеру прямо в сердце. Он бросил револьвер, выбежал снова во двор и поехал напиться для маскировки. Потом он выпустил воздух из одной шины, чтобы оправдать свое позднее возвращение и поехал к дому, где уже была полиция. Конечно, он твердил, что его не было весь день, но забыл о зонтике. По невнимательности, он захлопнул дверь, в то время, как двери были открыты, когда он вернулся в первый раз. Он убил своего дядю, пользуясь тем, что миссис Белтер убежала из дома, уверенная в том, что именно она его застрелила. Он знал, что является единственным наследником и не имел сомнений в том, что револьвер будет идентифицирован как собственность миссис Белтер, а все улики будут свидетельствовать против нее. В столе лежала ее сумка, в которой Белтер нашел компрометирующие документы. Ясно было, что миссис Белтер без труда свяжут с мужчиной, которой старался, чтобы его имя не было испачкано в газете Белтера. Вы рассказали все это матери и договорились о том, что появился отличный случай. Гриффин вынужден будет заплатить за молчание. Вы поставите ему альтернативу: или он будет осужден за убийство или заключит брак, выгодный для вас.

Сержант Хоффман чесал в голове, не знаю, что об этом подумать. Нора Вейт послала матери украдкой взгляд.

– Это ваш последний шанс, – медленно продолжал Мейсон. – Правду говоря, вы вместе с матерью виноваты в сокрытии убийцы и должны обе предстать перед Судом так, как будто вы сами совершили убийство. Гриффин признался во всем, ваши показания для нас, в сущности мало важны. Если вы хотите упираться и настаивать на фальшивых показаниях, то это ваше дело. Если же вы хотите реабилитировать себя в глазах полиции, то это ваш последний шанс.

– Я задам вам только один вопрос, – вставил сержант Хоффман. – На этом мы закончим дело. То, что вы сделали, соответствует точно или приблизительно тому, что рассказал Мейсон?

– Да, – ответила Нора тихим голосом.

Миссис Вейт, вырванная, наконец из апатии, прыгнула к ней с яростью в глазах.

– Заткнись, Нора! Ты идиотка! Не видишь, что они берут тебя на испуг?

Сержант Хоффман повернулся к ней.

– Может быть мы и взяли на испуг, – медленно сказал он, – но подтверждение дочери и ваше высказывание решают дело. Теперь вам не осталось ничего другого, как сказать правду. В противном случае, вы предстанете перед Судом за укрывание убийцы.

Миссис Вейт облизала губы.

– Я не должна была посвящать эту идиотку, – взорвалась она со страстью. – Она ни о чем не знала, спала, как колода. Это я услышала выстрел и пошла наверх. Я должна была заставить его жениться на мне, а не на ней. Но у нее нет счастья в жизни, я хотела дать ей шанс. Вот, как мне это обернулось.

Сержант Хоффман впился взглядом в Мейсона.

– Ну и галиматья. Может быть вы мне еще скажете, что стало с пулей, которая не попала в Белтера?

Мейсон рассмеялся.

– Именно этого я не мог разгрызть, сержант. Этот мокрый зонтик и захлопнутая дверь с самого начала не давали мне покоя. Я догадался о том, что должно было произойти, но не мог сложить все камешки в единую мозаику. Я сразу же стал искать дырку от пули. Только теперь я сообразил, что Карл Гриффин при своей хитрости вообще не осмелился бы убить, если бы в стене осталось отверстие от пули. Отсюда вывод, что с пулей могло произойти только одно. Вы не догадываетесь, сержант? Белтер купался. Ванна громадная, в нее входит много воды, когда она полная. Все в Белтере кипело от бешенства, когда он ждал возвращения жены. Услышав, что она вернулась, он выскочил из ванны, набросил на себя халат и стал на нее кричать из кабинета. Они ругались несколько, минут, после чего она в него выстрелила. Он стоял в этот момент в дверях ванной, приблизительно в том месте, где потом нашли тело. Если вы встанете у входных дверей и попытаетесь прицелиться пальцем, то у вас будет приблизительная траектория, по которой летела пуля. Она пролетела мимо Белтера и попала в ванну. Вода ослабила ее силу. Потом домой вернулся Карл Гриффин и Белтер рассказал ему все. В этот момент он подписал себе смертный приговор, потому что Гриффин сразу ухватился за уникальный случай. Он поставил Белтера там, где тот стоял, когда в него стреляла жена, после этого выстрелил Белтеру прямо в сердце. Затем он оставил револьвер и вышел. Разве это не гениально просто?

20

Утреннее солнце заглядывало через окно в кабинет Мейсона. Адвокат сидел в кресле, глаза у него были покрасневшие от недосыпания. Он смотрел через широкий стол на Пола Дрейка.

– Я узнал кое-что по знакомству, – заявил детектив.

– Стреляй!

– Гриффин сломался в шесть утра, – сообщил Дрейк. – Над ним работали всю ночь. Нора Вейт пыталась от всего отказаться, узнав, что он молчит. Дело решили показания старухи. Это странная женщина. Она не пискнула бы ни словечка до судного дня, если бы дочка держала язык за зубами.

– Следовательно, она все-таки дала показания против Гриффина?

– Да, и это самое смешное. Она света не видит из-за дочери. До тех пор, пока она думала, что обеспечит ей хорошую партию, она держалась. Но как только решила, что Гриффин оказался в ловушке и ей нет никакой выгоды дольше покрывать его, она повернула против него. В конце-концов, это ведь она знает правду.

– А что с Евой Белтер? – спросил Мейсон. – Я подал прошение об освобождении.

– Напрасно старался. Они сами освободили ее около семи часов утра. Как ты думаешь, она появится здесь?

Мейсон пожал плечами.

– Может быть будет чувствовать благодарность, а может быть и нет. Во время последнего свидания она обругала меня последними словами.

В другой комнате скрипнули двери, после чего щелкнул замок.

– Мне показалось, что я закрыл дверь, – сказал Дрейк.

– Может быть, это портье, – ответил Мейсон.

Дрейк встал и тремя длинными шагами подошел к двери. Он выглянул и на его лице появилась улыбка:

– Привет, красотка.

Из приемной раздался голос Деллы Стрит.

– Добрый день. Мистер Мейсон уже здесь?

– Здесь, – ответил Дрейк, снова закрывая дверь. Он посмотрел на часы, потом на Мейсона.

– Нечего сказать, твоя секретарша рано приходит на работу.

– Который час?

– Еще нет восьми.

– Она начинает работу в девять. Я не хотел морочить ей голову вечером, у нее и так было много работы. Я сам настучал на машинке прошение об освобождении Евы Белтер, поймал в полночь судью, чтобы он подписал его и подал прошение.

– Ее освободили и без этого. Ты напрасно старался.

– Предпочитаю подать ненужное прошение, чем не подать нужного, серьезно ответил Мейсон.

Дверь в коридор снова щелкнула. В тишине пустого здания звуки доходили до самого кабинета. Они услышали мужской голос, после чего на столе Мейсона зазвонил телефон.

Мейсон поднял трубку.

– Пришел мистер Гаррисон Бурк, – услышал он голос Деллы. – Он хочет с вами увидеться. Говорит, что у него важное дело.

Улица внизу еще не начала гудеть утренним движением и детектив услышал слова Деллы в трубке. Он поднялся с кресла.

– Я пойду, Перри. Я заскочил только для того, чтобы сказать тебе о Гриффине и о твоей клиентке.

– Благодарю за сообщения, – ответил адвокат, показывая на дверь выходящую прямо в коридор. – Выйди туда, Пол.

Еще до того, как дверь закрылась за детективом, Мейсон сказал в телефон:

– Впусти его, Делла, Дрейк уже выходит.

Через минуту в кабинет вошел Бурк, с лицом растопившемся в улыбке.

– Великолепная работа, мистер Мейсон. Вы прирожденный детектив. Газеты дают полный отчет. Предсказывают, что Гриффин признается до полудня.

– Он признался в шесть утра. Садитесь.

Бурк поколебался, но подошел к креслу и сел.

– Прокурор ко мне очень хорошо настроен. Мое имя не будет упомянуто в прессе. Единственная газета, которая знает обо всем, эта та, бульварная.

– Вы имеете в виду "Пикантные Известия"?

– Да.

– И что?

– Я должен иметь абсолютную уверенность в том, что мое имя не появится в этой газете.

– Об этом поговорите с миссис Белтер, – ответил Мейсон. – Она распоряжается имуществом своего мужа.

– А завещание?

– А завещание теперь не имеет значения. Согласно закону, убийца не может наследовать жертве. Не знаю, удалось бы миссис Белтер оспорить завещание, которое оставляло ее без наследства, но это уже не нужно, потому что Гриффин не может наследовать. Миссис Белтер, как единственная, оставшаяся в живых, наследница, примет имущество мужа независимо от завещания.

– Она будет контролировать также и газету?

– Да.

– Понимаю, – сказал Бурк, складывая кончики пальцев. – Вы не знаете, какие намерения имеет полиция по отношению к ней? Потому что я слышал, что она была арестована.

– Она была освобождена приблизительно час назад.

Бурк бросил взгляд на телефон.

– Не мог бы я воспользоваться вашим телефоном?

Мейсон придвинул ему аппарат.

– Назовите номер секретарше, она соединит вас.

Бурк кивнул головой и поднял трубку с таким видом, словно позировал фотографу. Назвав Делле номер, он терпеливо ждал. Через минуту в трубке послышались трещащие звуки.

– Миссис Белтер дома? – спросил Бурк.

Из трубки снова послышались какие-то звуки.

– Когда вернется, прошу пожалуйста сказать ей, что на складе уже есть размер и фасон туфель, которые она хотела приобрести. Она может получить их в любую минуту.

Он улыбнулся в трубку, кивнул головой, как будто обращался к невидимой публике. Отложив трубку, он передвинул телефон в сторону Мейсона.

– Благодарю вас. Не могу выразить, как я вам обязан. Под угрозой была вся моя карьера. Я отлично отдаю себе отдаю отчет в том, что только благодаря вашим усилиям удалось предотвратить страшную катастрофу.

Мейсон ответил неопределенным покашливанием. Бурк поднялся во весь рост, одернул жилет и выдвинул подбородок вперед.

– Когда человек посвящает жизнь обществу, – начал он своим трубным голосом, – то конечно он приобретает себе врагов, которые для достижения своих низменных целей не останавливаются ни перед какой подлостью. В таком положении малейшее уклонение от строжайших норм раздувается прессой и представляется в неверном свете. Я всегда старался служить обществу, как только...

Мейсон вскочил так резко, что вращающееся кресло поехало назад и ударилось в стену.

– Придержите ваше красноречие для других, у меня нет желания все это выслушивать. Что касается меня, то Ева Белтер заплатит мне еще пять тысяч. Я намерен подсказать ей, чтобы половиной этой суммы она обременила вас.

Бурк даже отступил перед мрачной страстностью Мейсона.

– Но, мистер Мейсон, ведь вы не мой адвокат. Вы представляли исключительно миссис Белтер. Правда, подозрение в убийстве оказалось фальшивым, но могло иметь для нее плачевные результаты. Я был замешан в это случайно, как ее приятель.

– Поэтому я вам сообщаю только о том, какой совет я намерен дать своей клиентке. Не забывайте, что она теперь является владельцем "Пикантных Известий" и от нее зависит, что в газете появится, а что нет. Не буду вас дольше задерживать.

Бурк глубоко вздохнул, хотел что-то сказать, но передумал. Протянул было руку, но опустил ее, заметив блеск в глазах Мейсона.

– Да, я понимаю, господин адвокат. Благодарю вас. Я заскочил только для того, чтобы выразить вам свою признательность.

– Пустяки, не о чем говорить. Вы можете выйти в эти двери, прямо в коридор.

Он стоял за столом, глядя как спина Бурка исчезает дверях. Дверь давно уже закрылась, а он все еще стоял, мрачно глядя на нее.

Через минуту тихо открылась дверь приемной и на пороге остановилась Делла. Догадавшись, что Мейсон ее не видит, что он вообще не заметил, как она вошла, она бесшумно подошла по ковру и, со слезами на глазах, положила ему руки на плечи.

– Извини, шеф. Мне так стыдно.

Он вздрогнул при звуке ее голоса, повернулся и взглянул сверху в ее влажные глаза. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Делла сжала пальцы на его плечах, как будто судорожно цеплялась за что-то, что вырывалось из ее рук.

– Я должна была больше верить тебе, шеф. Я прочитала сегодня все в газете и мне стало так глупо...

Он обнял ее, прижал к себе. Прижал свои губы к ее губам.

– Забудь об этом, Делла – сказал он с нежностью.

– Почему ты мне не объяснил? – спросила она сдавленным голосом.

– Это не имело значения, – медленно ответил он, старательно подбирая слова. – Больно было уже то, что я должен был объяснять.

– Уже никогда, никогда, пока живу, никогда больше не буду в тебе сомневаться.

В дверях раздалось тихое покашливание. Незамеченная, из первой комнаты вошла Ева Белтер.

– Извините, если мешаю, – сказала она ледяным голосом. – Я хочу обязательно поговорить с мистером Мейсоном.

Делла, с пылающими щеками, отскочила от Мейсона. Она смерила Еву Белтер взглядом, который уже не излучал нежность, а метал молнии. Мейсон смотрел спокойно, в его поведении не было ни малейшей неловкости.

– Входите и садитесь, миссис Белтер.

– Вы могли бы стереть помаду с губ, – ядовито ответила она.

Мейсон не отвел взгляда.

– Эта помада может остаться. Что вы хотите?

Глаза у нее смягчились, она сделала шаг в его сторону.

– Я хотела вам сказать, что неверно о вас думала и как много для меня значит...

Мейсон повернулся к Делле.

– Открой ящики с папками.

Секретарша посмотрела на него ничего не понимающим взглядом. Мейсон показал пальцем на стальной шкаф.

– Открой пару ящиков, – повторил он.

Делла открыла один за другим несколько ящиков с картонными папками, полными бумаг.

– Вы видите? – спросил он.

Ева Белтер посмотрела на него, сморщила лоб и покивала головой.

– Каждая из этих папок это одно дело, а шкафчик полон. Это все дела, которые я вел, большей частью об убийствах. Когда ваше дело будет закончено, мы сделаем для него такую же папку, вероятно такой же самой толщины. Делла Стрит снабдит ее очередным номером и, если когда-нибудь я захочу заглянуть в акты, то назову очередной номер, а она достанет папку.

Ева Белтер слушала, сморщив лоб.

– Зачем вы мне это говорите?

Делла задвинула ящики и направилась к двери. Она тихо закрыла ее за собой. Мейсон спокойно посмотрел на Еву Белтер.

– Я показываю только ваше место в моей практике, миссис Белтер. Вы клиентка и ничего больше. У меня в картотеке уже сотни таких дел, будут еще сотни. Вы заплатили мне аванс, заплатите мне еще пять тысяч долларов гонорара. Если вы послушаетесь моего совета, то половину этой суммы вы получите от Гаррисона Бурка.

У Евы Белтер задрожали губы.

– Я хотела вас поблагодарить. Поверьте мне, что на этот раз это откровенно, от чистого сердца. Я играла перед вами, но на этот раз я не притворяюсь. Я так глубоко вам благодарна, что готова была бы сделать для вас все. Вы чудесный. Я прихожу сказать вам это, а вы меня принимаете так, как будто я... я...

На этот раз в ее глазах блестели настоящие слезы.

– Еще осталось много дел, – ответил Мейсон. – Если мы хотим отменить завещание, мы должны сделать так, чтобы Карла Гриффина приговорили за предумышленное убийство. С этого момента вы будете держаться в тени, что не означает, что вы не будете бороться. Гриффин не распоряжается никакими деньгами, кроме денег вашего мужа. От нас будет зависеть, чтобы он не получил и цента. Это только часть дел, которые нужно провести. Напоминаю вам об этом, чтобы вам не показалось, будто вы можете уже обойтись без меня.

– Ничего такого я не говорила, – бросила она запальчиво. – Это мне даже в голову не пришло.

– Тем лучше. Я только напоминаю.

Раздался стук в двери.

– Да? – крикнул Мейсон.

В кабинет вошла Делла Стрит.

– Ты можешь принять новое дело, шеф? – спросила она с заботой в голосе, заглядывая в его покрасневшие глаза. Еву Белтер она словно не видела.

– Какое дело? – спросил Мейсон, поведя плечами, словно желая стряхнуть усталость.

– Не знаю. Пришла какая-то девушка. Элегантно одетая, красивая, наверное из хорошего дома. У нее какие-то неприятности, но она не хочет говорить никаких подробностей.

– И ведет себя как оскорбленная королева? – улыбнулся Мейсон.

– Откуда я знаю? Она больше похожа на затравленную жертву.

– Это значит, что она тебе нравится, Делла, – усмехнулся Мейсон. Иначе бы ты сказала, что она ведет себя как оскорбленная королева. Что тебе говорит интуиция, Делла? Твои предчувствия обычно оправдываются. Взять хотя бы нашу последнюю клиентку.

Делла бросила взгляд на Еву Белтер и быстро отвела глаза.

– Та девушка полностью выгорела внутри, сердитая. Несмотря на это, по ней чувствуется класс. Даже очень чувствуется. Она как бы... Откуда я знаю. Может быть, шеф, она все-таки ведет себя, как оскорбленная королева.

Мейсон глубоко вздохнул. Гнев медленно исчезал из его глаз. В них появились задумчивость и любопытство. Он поднял руку к губам, вытер помаду и улыбнулся Делле.

– Я приму ее, как только выйдет миссис Белтер. А это, – закончил он, – случится через минуту.