Текст книги "Чао - победитель волшебников (Часть 2)"

Автор книги: Петроний Аматуни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

8

Они пересекли манеж и попали в просторный подвал, наполненный золотом, серебром и драгоценными камнями. – Вы можете взять с собой, сколько унесете, – разрешил Попугай. – Всего не унесешь, – задумался Абдул-Надул, – а оставлять жалко. Потеряешь покой... Не у каждого есть такой красивый хвост, как у тебя, Уважаемый, а живут! – Ну хоть немного, – настаивал Попугай. – Знал я человека по имени Ибн Ассир Хуссейн. Всю жизнь он отказывал себе во многом и копил богатства. А в день, когда ему исполнился девяносто один год, за две минуты кто-то похитил его сокровища, Уважаемый...

9

Они благополучно миновали еще несколько испытаний. Абдул-Надул, не теряя бодрости духа, все шел вперед, и удивленный Попугай наконец спросил: – Неужели вас ничто не привлекает до конца? Вы не проявили даже тоски по дому... – Да будет тебе известно, Уважаемый, – сказал Абдул-Надул, – что мой дом это я сам! Чего ж мне тосковать, если я всегда с собой и при себе, точно улитка?! А большего я никогда не имел и не имею... – Не все ведут себя так... – И не везде встретишь такое сборище бездельников, – парировал Абдул-Надул, как ему показалось, очень ловко. – К чему вся эта коллекция твоему Кащею Бессмертному? – Здесь все помогают хозяину, продлевают ему жизнь, – сказал Попугай. – Как же это? – Не задавайте лишних вопросов. – Лишний вопрос – тот, на который ты уже имеешь ответ. Впрочем, если бы ты сам знал – был бы не Смотрителем, а Указателем...

10

Только в большом зале с коврами, подушками да расписными стенами Абдул-Надул попросил Попугая соорудить в центре возвышение с матрацем, подушками и кальяном, что было исполнено в одно мгновение. – Присядем, – решил Мудрейший из Мудрых. – Ходьба – это лишь драгоценная оправа жемчужины отдыха... Вдруг, появляясь из нескольких сводчатых входов, зал стали заполнять странные люди с бескровными губами и длинными ушами. – Это кто? – спросил Великий Рассказчик. – Доносчики? – Те, кому нечего сказать. Их Внутренний Мир необычайно убог. Они умеют только слушать. – Замри, Уважаемый, – воспрянул духом Абдул-Надул. – Следовательно, это те, кого я жду всю жизнь?! – Возможно... – А много еще, Уважаемый, предстоит испытаний? – Последнее... – Тогда ступай и займись своими делами – теперь я нашел себя! Попугай охотно исчез, а Правдивейший из Правдивых хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание, прилег поудобнее и приказал: – Разделитесь поровну, чтобы одна смена отдыхала, а другая – слушала. Да побыстрее! Вот так... А сейчас, Дети Молчания и Внуки Внимания, я с удовольствием начну наполнять вас, Пустые Сосуды, твореньями своего ума. Главная радость в моей жизни – это музыка собственных рассказов. Я родитель и палач толпы слов! Говорить – это мое хобби... И это – тоже свидетельство моего ума! А чем дольше я говорю, тем больше надежды, что изреку истину, недоступную молчаливцу. Отныне Великий Рассказчик творил бессонно, никем и ничем не сдерживаемый, поощряемый беспредельной покорностью слушателей.

Глава шестая. В доме на Лесной

1

Разумеется, в нашем повествовании уже накопилось немало чудесных происшествий, и все же самым необъяснимым – для меня, по крайней мере, оказывается то, что никто в школе и в доме № 6/80 по улице Лесной, в квартире профессора Чембарова, не интересовался судьбой Мур-Вея! Такое было впечатление, будто мальчика Саши Муравьева, облик которого принял волшебник, не существовало вовсе. Может быть, сам Мур-Вей захотел исчезнуть из памяти своих друзей? Но как могли в Политехническом музее позабыть, что у них похитили лучших роботов? Ведь мы-то знаем, что в этом похищении Мур-Вей не повинен и, следовательно, не стал бы принимать каких-либо защитных мер. Тем не менее это было так – все молчали, будто заколдованные. А может быть, их и вправду кто-то заколдовал?.. Прошло некоторое время. Однажды воскресным утром профессор Чембаров разбирал почту в своем кабинете, а Егор сидел на диване в гостиной и смотрел телевизионную передачу. На экране медленно проплывали улицы какого-то южного городка, школа, стадион, Дом пионеров. Диктор рассказывал: – В школах станицы Подсолнечной Ростовской области необъяснимо сократилось число отличных оценок, а самих учащихся охватила странная беспечность. Это вызвало беспокойство педагогов и родителей. По их просьбе из Ростова-на-Дону на место происшествия выехали лучшие Специалисты по Непонятным Делам. Средний балл успеваемости за истекшие сутки в Школах станицы составляет всего два и три десятых... Старожилы утверждают, что такого на их памяти еще не бывало. И вдруг Егор вскрикнул: – Дедушка Осип?! Папа, иди скорее! Артем Осипович успел увидеть эти кадры: на улице далекой станицы Подсолнечной сидел на табуретке дедушка Осип и... торговал семечками! – Это... это невероятно! – прошептал профессор. – И все-таки это он: я не мог ошибиться! – Но ведь твой дед сейчас в своем селе Отрадном! – Вот что, папа, я сейчас же поеду к нему. Вдруг там что-нибудь случилось. – Хорошо, сын, поезжай, да побыстрее возвращайся. – Я быстро, папа.

2

Спустя час Егор уже входил в дом дедушки Осипа. Дом был пуст. На верстаке лежали инструменты и разложенные в определенном порядке детали игрушечного самолета Ту-134, который собирался сделать дедушка Осип, а самого мастера не было. – Да еще утром его видели, – сказали Егору соседи. "Неужели дедушка Осип действительно в станице Подсолнечной? – думал Егор. – Но зачем?.. Торговать семечками?! Чушь какая!" И хотя, с тех пор как семья Чембаровых волей-неволей столкнулась с волшебными силами, вокруг Егора происходили самые невероятные события, он растерялся и не сразу вспомнил о своей маленькой подруге, а вспомнив, приободрился и поспешил в Сосновый бор.

3

Подойдя к месту, где росла уже известная нам елочка, Егор произнес: – Елочка, мы в беде. Выручай! Деревце качнулось из стороны в сторону, как бы силясь вырваться из земли, но... тщетно. "Она меня слышит, – догадался Егор, – но не может ответить. Что-то надо еще сказать или сделать..." Тут он вспомнил волшебное заклинание своей верной подруги и, торопясь, чтобы не позабыть его вновь, проговорил: Чон-чон-чонолет, Друг в беде, тебя он ждет! Деревце зашумело, закружился вихрь, все быстрее и быстрее, и... перед Егором появилась Елочка! Теперь она была ростом уже только чуть пониже Егора. – Здравствуй, Егор! Как я рада снова видеть тебя! – воскликнула девочка. Слышу тебя, а ответить не могу. Хорошо, что ты догадался произнести волшебное заклинание... – Значит, если я захочу еще с тобой увидеться, это легко будет сделать? спросил Егор. – Увы, – опечалилась девочка. – Я могу превращаться в человека только трижды... Остался один раз... – Жаль! А почему ты такая большая? Может, ты – другая Елочка? – Да нет же! – засмеялась девочка. – Просто я расту, как все... Это ты какой-то странный сегодня... Уж не случилось ли чего-нибудь? – Да, Елочка. Дедушка Осип почему-то в станице Подсолнечной, а Мур-Вей не знаю где... И Егор рассказал все по порядку. – Да, очень странно, – встревожилась и Елочка. – Даже не придумаю, как помочь и с чего начать? – Поедем к моему папе. Ладно? Посоветуемся... – Поедем.

4

Профессор Артем Осипович Чембаров изумился, увидев сына с незнакомой девочкой. – Это Елочка, – представил ее Егор. – Оригинальное имя, – сказал профессор, знакомясь. – Та самая. – М-м... – Ну, Елочка! Что была деревцем, папа! – А! Вспомнил. Тем приятнее. Здравствуйте, Елочка, заходите! Ну что? Дома дедушка Осип? – Нет, папа. – Как?! – побледнел Артем Осипович. – Что же это такое творится? Они расположились на диване, и Егор сказал: – Ведь и Мур-Вея нет! – Неужели это он?.. – Нет, папа, я верю в Мур-Вея, он совсем не злодей. – И я тоже верю, – сказала Елочка. – В таком случае пусть он нам поможет... Где вы, Мур-Вей? Явитесь, пожалуйста! – Я здесь, мой добрый профессор, – раздался голос волшебника, вылезающего прямо из стены. – Я уже почуял неладное и сам помчался к вам, чтобы узнать, в чем дело... – Спасибо, – обнял его профессор. – Извините, что я беспокою вас, невзирая на ваше болезненное состояние... – Что вы, профессор?! Ваш Чао дал мне среднее образование, да еще знаете как? Во сне... За неделю! – Вот молодец! – обрадовался профессор и даже на мгновение позабыл о случившемся. – Такой метод обучения действительно есть, но пока до конца не разработан... – А ваш Чао проверил его на мне... Видите, какой я крепкий теперь? Вдруг Мур-Вей побледнел и слабо произнес: – Что это... что это со мной? Мне совсем плохо... – И, теряя сознание, он прилег на диван. – Чао!.. – Только этого не хватало! – Вздрогнул профессор и кинулся к телефону, но тут же остановился – посреди гостиной стоял робот. – Здравствуйте, папа профессор! – Чао! – Да, это я. Что случилось?.. А-а! Понял – Мур-Вею плохо. Сейчас. Чао прикоснулся ко лбу волшебника могучей рукой, прослушал сердце, мгновенно измерил температуру, посмотрел больного насквозь и сказал: – Все ясно: он объелся семечками! Ничего – беда поправимая. Чао направил на волшебника невидимый луч из какого-то странного прибора, и Мур-Вея окутали клубы густого зеленого пара. – Откройте форточку! – распорядился Чао. – Семечки испаряются... Когда пар немного рассеялся, все увидели Мур-Вея сидящим на диване. Он глубоко вздохнул, выпустив при этом из себя еще одно зеленое облако, да такое большое, что даже заметно похудел, затем встал и смущенно произнес: – Извините меня, друзья. Спасибо, Чао, ты опять выручил меня. Мастер на все руки. – Да, Мур-Вей. Прошу тебя соблюдать умеренность в еде, а то и образование окажется бессильным... – Вы меня звали, профессор? – обеспокоенно спросил волшебник. – Я слушаю вас. – Мой дорогой Мур-Вей, – сразу же заволновался Артем Осипович, – с моим отцом приключилась беда... – и он рассказал то, что нам с вами уже известно. Волшебник немедленно включил телевизор, а когда на экране появился диктор, щелкнул пальцами и вмиг очутился рядом с ним. Было видно, как они о чем-то пошептались, и волшебник сошел с экрана. – Я узнал кое-какие подробности и уточнил адрес... – удовлетворенно сказал он. – Вы все ожидайте меня здесь, а я отправляюсь в Подсолнечную. Чох! В ту же секунду Егор и Елочка, не сговариваясь, ухватились за пояс волшебника и... исчезли вместе с ним! ...Но, прежде чем продолжить описание дальнейших приключений Мур-Вея, мне следовало бы именно теперь, в целях наибольшей стройности и последовательности моего рассказа, на время возвратиться к событиям, что развернулись в станице Подсолнечной Ростовской области и пока не известны моему внимательному читателю...

Глава седьмая. Волшебный карнавал. Три богатыря

1

Долго падали наши злодеи, провалившиеся сквозь землю по вине Бабы-Яги. Поскольку Змей Горыныч необычайно распалился от гнева, он ярко-ярко светился. Баба-Яга оседлала его хвост, а Кащей Бессмертный и Соловей-разбойник, следуя ее примеру, ухватились за лапы Змея. Вначале мимо них промелькнули корни деревьев, остатки каких-то строений скорее всего, руины древних построек. Потом они миновали толщи залежей каменного угля, перемежающиеся слоями земли с огромными скелетами ископаемых животных, которые обитали на нашей планете миллионы лет до того, как на ней появился человек. Слой раскаленной и спрессованной магмы, то есть подземной лавы, мог бы сжечь их дотла, если бы не защита огнестойкой и прозрачной облицовки бездонного колодца. Когда они достигли металлического ядра планеты, стало темно, и только Змей Горыныч, все еще светясь от гнева, несколько оживлял обстановку этого весьма редкостного путешествия. Центр земного шара они проскочили на довольно приличной скорости, но уже через несколько километров, на пути к другой стороне планеты, их движение стало замедляться. – Наконец-то, – порадовался Змей. – Хоть дух переведем... – Ничего себе положеньице! – подхватил Соловей-разбойник. – Это все ты, повернулся он к Бабе-Яге. – Погоди, бреховка, мы еще до тебя доберемся! – Сейчас, должно, остановимся, – сказал Горыныч, успокаиваясь, отчего тело его перестало светиться, и они погрузились в непроглядный мрак. Но не тут-то было: через мгновение они уже падали обратно к центру Земли, а проскочив его, вновь повисели малость – да опять к центру, и так туда-сюда, точно маятник. – Это еще что за чудо? – похолодел от страха Соловей. – Меня уже укачивает, как на волнах... – Качели не качели... – раздумывал Змей. – Как бы не застрять, – многозначительно, но спокойно сказал Кащей. Попал я с вами... И только Баба-Яга помалкивала да квакала, точно лягушка. "Покачавшись" какое-то время, они и остановились в самой что ни на есть середине планеты. Помолчали. – И долго так висеть будем? – спросил кто-то. Вам-то понятно, мои внимательные и всезнающие читатели, что всю эту компанию притянул к себе центр Земли и, конечно, не намеревался выпускать. Сами же "энциклопедисты" этого не понимали, и вскоре чувство безотчетного страха охватило их. – Ух ты, старая! – замахнулся Соловей на Бабу-Ягу. – Погубила во цвете лет... – Не бойтесь, – раздался уверенный голос Кащея. – Я спасу вас, но уговор: отныне все, что ни прикажу, исполнять будете! Поняли? – Согласная я, – пискнула Яга. – Быть посему, – буркнул Соловей. – Я – как все... – сказала главная голова Змея, а две другие закрыли глаза и отвернулись. – Ну тогда держитесь, да покрепче... – скомандовал Кащей. И как заговорит по-турецки – так все вокруг завыло, засвистело, точно в печной трубе; неведомая сила подхватила их и помчала, и помчала, но не обратно, к Змеиному жилищу, а в противоположную сторону: в темноте да в самом земном центре не особенно сориентируешься... И хотя страх еще больше одолевал их, все же они достигли другой стороны земного шара и выскочили на дневную поверхность строго против Змеиного острова, что остался теперь где-то под их ногами.

– Как бы опять в яму не угодить! – предупредила Яга, но земля под ними мгновенно затянулась, и они шлепнулись на что-то мягкое, точно пушистый ковер. – Горим! – закричала Баба-Яга, придя в себя. Тут подхватились и остальные, кинулись было бежать, да насколько видна была степь – все будто пламенем пылало, только местами желтые и белые островки виднелись. Глянул Змей Горыныч на три стороны сразу и захохотал так, что земля под ним заколыхалась. – Чего разошелся-то? – стихла Баба-Яга. – Ну, вижу, цветочки это... Уж и пошутить нельзя! Присмотрелись и Соловей с Кащеем, видят – кругом степь бескрайняя, как ладонь, ровная, а по ней ковром тюльпаны растут. Красота неписаная! Один к одному тюльпанчики. Рослые, крупноголовые и яркие-преяркие. Я родился в тех местах и утверждаю: нигде не бывает таких прекрасных тюльпанов, хоть весь свет обойди. Вдали деревья видны, а под ними – домики из красного кирпича. Еще чуть дальше – высокие, красивые здания, а стекла так и играют под утренним солнцем. По степи тюльпановой дорога вьется, и бежит по ней бесшумно и стремительно белая "Волга". – Эге-гей! – крикнул Соловей и рукой замахал. – Давай к нам! "Волга" сошла с дороги и подвернула к ним. За рулем сидел парень, загорелый, темнобровый, чубатый. "С казаком схожий", – подумала Баба-Яга. Увидев незнакомцев, водитель раскрыл рот, да так и остался сидеть, будто у врача говорит "а-а-а..." – Скажи, милейший, – важно спросил Соловей, – чье это имение виднеется? – Имение?.. – Ну, кто тут барин? – уточнил Соловей. – Шутит он, – вышла вперед Яга. – Что это за село, касатик? – Это станица Подсолнечная Ростовской области... – В России, значит, – шепнула Баба-Яга приятелям и вновь обратилась к водителю: – Спасибо, касатик. А скажи на милость, что сегодня за день, а то мы издалека и счет времени потеряли... – А-а! – обрадовался чему-то парень. – Теперь все ясно. Вы артисты. – Чего? – возмутился Змей Горыныч, но Баба-Яга замахала на него руками. – Нишкни да очи выключи, – тихо попросила она. – Да, касатик, угадал артисты, к тому же первейшей статьи... – Значит, к нам на весенний карнавал школьников? Милости просим! Порадуйте детей наших. Но как вам удалось сделать такого Змея Горыныча? Он, должно быть, из пластмассы и техника внутри? Змей снова зарычал и хотел выпрямиться во весь рост, но Баба-Яга сумела успокоить его. – Управляется он по радио или механически? – заинтересовался парень, нисколько не испугавшись. – Да, да, касатик, как же иначе... – дипломатично ответила Баба-Яга, – Отлично! А видите, какая у нас нынче весна?! – Да, касатик, хорошо здесь у вас. Очень! – Так я поехал, – заторопился парень. – Надо же предупредить наших! Афиши можно расклеивать? Вы из Ростова? – Расклеивай, – важно разрешил Кащей. – Из Ростова мы, из Ростова-на-Дону. Да собирай детишек побольше...

2

Карнавал проходил весело и шумно. Дети и взрослые, одетые во всевозможные костюмы и в масках, конечно, не узнавали друг друга. Сверху сыпалось разноцветное конфетти, и длинные ленты серпантина обвивали пляшущих. Гирлянды огней и цветов повисли между вершинами деревьев. Дети украсили себя венками из тюльпанов. На эстраде играл школьный оркестр, а когда музыканты отдыхали – включали магнитофон. Но вот чистое высокое небо усеялось первыми звездами – из-за деревьев, кустов и с крыши Дома культуры взвились ракеты: закрутились огненные мельницы. Над станицей вспыхнул ослепительный фейерверк! И в ту же минуту перед веселящейся толпой появился Змей Горыныч. Он важно выступал на задних лапах, неся в передних Соловья-разбойника и Кащея Бессмертного с корзинкой в руках, а на левом плече – Бабу Ягу. Их встретили ликованием – возгласы восторга заглушили даже взрывы ракет и музыку. – Здравствуйте, детишки! – воскликнула Баба-Яга и приветливо взмахнула белым светящимся платочком. – Здрав-ствуй-те... – хором ответили ей, и все обратили внимание, что не только платочек, а и костюмы прибывших артистов, даже весь Змей Горыныч, многоцветно светятся в темноте. – Пожалуйте к нам на праздник! – радушно встретил их распорядитель карнавала, одетый в старинный казачий костюм, но без маски. Располагайтесь как дома и примите участие в нашем карнавале, дорогие гости! Меня зовут Павлом, а попросту Пашей... Прошу! – Спасибочко! – ласково ответила Баба-Яга и легко, словно мотылек, спорхнула на землю. – Бабушка, а вы настоящая? – в шутку спросили девочки, окружив Ягу. – А как же! Нешто не видно?.. – И летать умеете? Баба-Яга помахала руками, словно крылышками, поднялась на метр, повисела в воздухе и плавно приземлилась. Девочки пришли в восторг и наперебой стали просить у нее автографы. Немало трудов стоило Яге ставить закорючки на открытках и в блокнотах. Тем временем Кащей присел на скамейку и, открыв корзинку, тонко закричал: – А ну, налетай, кто семечки любит! Подходите веселее, нынче нет меня добрее, семечки с секретом, если денег нету, угощу и даром я праздничным подарочком... – А какой секрет в них, дедушка? – Вкусишь – и все станет нипочем, милок! Угощайтесь! Только сперва подходите отличники. Передовикам учебы – почет!.. Он принялся наполнять карманы желающих до краев, но сколько ни сыпал, семечек все не уменьшалось. Сильное впечатление произвел на всех Змей Горыныч. – Вот это да! – слышались возгласы. – Ну и техника! Как настоящий... А какой-то мальчишка, наверное авиамоделист, пощупал змеиные крылья и удивленно сказал приятелю: – Глянь, а они-то из плотной бумаги! – Должно быть, из огнестойкой, – ответил тот и хотел было незаметно оторвать клочок обшивки, чтобы потом исследовать, да Змей сердито повернулся, и ребят слегка обдало пламенем... Выждав, когда все стали привыкать к необычным "артистам", Кащей сказал Бабе-Яге: – Садись вместо меня, угощай деток семечками, а я фокусы показывать стану... – Нашел чем угощать, – фыркнула Яга. – Лучше я их конфетками... – Замолчи! – прикрикнул Кащей. – Делай, что сказано! Забыла уговор? – Ладно, ладно, Кащеюшко... Кащей взошел на эстраду, взмахнул рукой, и... музыкантов словно ветром сдуло. Затем он щелкнул пальцами – и появилось ведро с водой. Он выпил его одним духом, затем второе и третье. – Бра-а-во!.. – кричали зрители. Показав несколько фокусов, устроив на сцене пожар, бурю, дождь и даже снежную метель, Кащей обратился к зрителям: – Прошу еще желающих... На эстраду вышли две девочки и мальчик. Кащей накрыл их плащом, а когда откинул его... дети исчезли! Фокусника опять наградили бурными аплодисментами, а Паша горделиво посмотрел на всех, как бы говоря: видите, какие артисты есть в Ростове-на-Дону! – Прошу еще желающих! – повторил Кащей. Подошли двое школьников и... тоже куда-то пропали бесследно. Зрителям стало не по себе. – Прошу еще желающих... Сперва все замерли. Но вот к эстраде с разных концов направилось несколько мальчишек. – Подумаешь! – храбрились они. – Это все для нас семечки! – и сами лезли под Кащеев плащ... – А ну, налетай, кто семечки любит! – слышался в тишине голос Бабы-Яги. Отличникам учебы вне очереди... Тут Змей Горыныч замотал своими головами из стороны в сторону и зашипел. Из его трех пастей почти прозрачными ленточками вылетело синеватое пламя, и тех, кто сидел ближе к нему, стало неодолимо клонить ко сну. – Прошу желающих ко мне! – громко выкрикивал Кащей. – Еще... еще... – Куда вы их деваете?! – взбежал на эстраду Паша. – Ваши фокусы переходят все границы. Слышите?! Прекратите, я требую этого! – Куда надо, туда и деваю, – издевательски ответил Кащей. Но тут на помощь Паше подбежало несколько учителей, даже директор Дома культуры, и чуть было не разразился скандал. Кащей взмахнул рукой, и похищенные им дети мгновенно возвратились на свои места... – На сегодня хватит, – сказал он. Змей Горыныч сделал знак, Кащей с Соловьем и Баба-Яга взобрались ему на плечи. – А ну свистни! – приказал Кащей. – Но не до смерти... Соловей-разбойник свистнул, и все, кто принимал участие в карнавале, полегли без чувств, точно трава под ураганным ветром. Горыныч расправил крылья и умчал своих друзей в приманычскую степь. Мертвая тишина сменила недавнее веселье... А минуту спустя карнавал продолжался как ни в чём не бывало!

3

На густой траве, в окружении тюльпанов, при свете костра отдыхали Змей Горыныч, Кащей, Соловей-разбойник да Баба-Яга. – Угощайтесь, – сказал Кащей, пододвигая к ним корзинку с семечками. Таких во всем свете не сыскать! А я пока своими делами займусь. – Гыркнул что-то по-турецки – и словно его не было. Баба-Яга отведала и оживилась: – А и впрямь, семечки что надо! Угостились и Соловей со Змеем и ни с того ни с сего принялись хвастать: – Кабы сейчас повстречать мне Муромца, Добрыню да Алешку, – усмехнулся Змей в три головы, – ох, и задал бы я им жару! – Да, всыпал бы я им, особенно Илье Муромцу, – сказал Соловей-разбойник. Эге-гей! Где ты, Илюха? – Да как засвистит на всю степь, аж костер землей засыпало, и стало темно.

4

Москва. Ночь. Внутренняя охрана Третьяковской картинной галереи совершает ежечасный обход. Невысокая женщина входит в зал № 22 и неторопливо осматривается. Здесь собраны произведения великого русского художника Васнецова. На правой стене – "Иван-царевич на Сером волке", потом – незабываемая картина "После побоища..." о сражений Игоря Святославича с половцами (помните "Слово о полку Игореве"?), еще дальше – портрет царя Ивана Грозного в рост. Напротив – "Три царевны подземного царства". А между ними – известные всему миру "Богатыри". Почти во всю стену, в тяжелой старинной раме. В правом нижнем углу полотна написано: "Викторъ Васнецовъ. Москва 1898 г. Апрель 23 дня". ...В зале полумрак. Безлюдный покой. В тишине доносится бой Кремлевских курантов с противоположного берега Москвы-реки. Еще звучат куранты, но откуда-то издалека-издалека слышен неприятный свист, приглушенный расстоянием. Женщина присела на стул отдохнуть. Вдруг ей показалось, будто богатыри совсем по-живому стали пристально всматриваться в только им доступную даль. Вот, кажется, ожили кони, медленно зашевелились богатыри, поначалу лениво расправляя затекшие руки и плечи. – А не слышал ли кто свиста соловьиного, разбойного? – спросил Илья Муромец. – Да, вроде что-то было, – неуверенно ответил Алеша Попович. – Уж не старые ли недруги наши?.. – сказал Добрыня Никитич. – Почудилось мне, будто свист несся из донских краев, – произнес богатырь Илья и глянул из-под правой руки, на которой висела тяжелая палица, та самая, что не каждый мог оторвать от земли, – Ну, берегитесь! – воскликнул Добрыня, вынимая меч из ножен. – Погоди, – придержал его копьем Муромец. – А впрочем, отправляйся да глянь, что там... Дернул поводья Добрыня, и белый конь его взметнулся кверху, заржал призывно и устремился сквозь стены. Прошло несколько минут, а Добрыни все нет. – Ну что ж, есаул, – повернулся к Поповичу Муромец, – больше некем замениться, видно, ехать атаману самому... – А мне ожидать али тоже с тобой? – Да как душа пожелает. – Тогда вместе. – Айда! Вихрем пронеслись мимо изумленной охранницы славные богатыри, и вскоре дробный топот их горячих коней замер вдали на пути в широкую степь, раскинувшуюся от Дона до Маныча под звездным небом.

5

Приметив в полутьме белого коня и высокую фигуру в доспехах, богатыри направились к ней. – Ну что, Добрыня? – спросил Муромец. – Не видать... Должно, притаились. Тут Алеша выехал малость наперед и, приложив ладонь ко рту, задорно крикнул: – Эге-гей! Червяк многоголовый!.. Где ты?.. Ночная степь ответила молчанием. – Раздобрел, знать, на донских харчах, – громко продолжал Алеша. – Чаек попиваешь да табак турецкий покуриваешь? Аль оглох от свиста дружка своего, разбойника? Чую, трясетесь оба, ровно сито дырявое... Захохотали Илья с Добрыней, и словно гром пронесся над замершей степью. – Потише, други, – не унимался Алеша, – не то помрут злыдни эти от робости еще до встречи с нами... Эй ты, Змей Змеевич, выдь в шашки поиграть с Добрыней: в бою сразиться ты уже негож... Выходи, кто хочет свидеться с казаком карачаровским Ильею Муромцем! Это он полтыщи разбойников к рукам прибрал да освободил сорок сороков ратников... А помнишь, Соловей, как наш гусляр и певец Добрыня Никитич стрелу каленую сквозь твое колечко серебряное пропускал?.. Знать, помнишь, коль притаился. А помнится и мне, как Горыныч, ровно кот нашкодивший, бежал от меня... Эх, не те времена! Нынче ты пустые свои головы беречь стал пуще прежнего, а невдомек, что и за все их вместе я полушки не дам... Гляди-кось, други, как страх их сковал – онемели! Три богатыря захохотали весело, сотрясая степь, и вдруг неподалеку, за маленьким холмиком, раздался чих змеиный и взметнулось огненное облачко. – А! – обрадовался Алеша. – Так вот вы где... Пыль ноздрями собираете? Илья Муромец расправил плечи свои тяжелые, гордо поднял голову и гикнул: – Эге-гей! Держись, поганье проклятое! И ударил коленями коня. Взвился конь, единым махом перелетел через холм и отдавил Змею хвост. На километр подпрыгнул Горыныч, рыча от боли и обиды, упал на землю и кинулся на давнего своего обидчика Алешу Поповича. Да не тут-то было! Ринулся ему навстречу Алеша и так рассчитал, что Змей через него перелетел и как шмякнется снова оземь, так едва тут же и не кончился. Налетел сбоку на Илью Муромца Соловей-разбойник, размахивая цепью, но богатырь изловчился, с пол-оборота взмахнул мечом, и ухо разбойника с серьгой взлетело в небо, а цепь вокруг него самого окрутилась. Застонал Соловей, криком звериным закричал, а после понатужился и засвистел во всю мочь. Наклонился вперед старик Илья и щитом загородился, а конь его вороной аж по самые колени в землю врос. И так стояли они, пока Соловей не истощился и не замолк, чтобы дух перевести. Тут его и поддел копьем Илья Муромец. А вот с Горынычем пришлось повозиться всем троим. Щитами от пламени хоронились, мечами кололи, но сладить с ним было трудно. Тогда Добрыня отбежал в сторону и меткими стрелами ослепил оставшиеся пока целыми головы Змея. Потом Алеша ударил мечом плашмя правую голову Змея, а Илья – среднюю, главную. Упал Горыныч и обессилел. – А что это там еще виднеется? – вгляделся в темень Алеша. – Ишь ты, – удивился Добрыня, подъехав к указанному Алешей месту. Баба-Яга! Должно, сама померла со страху. Нет, дышит... Однако что же с ними теперь делать? – Пожалуй, закинем их в окиян-море синее, – неторопливо предложил Илья Муромец. – И то дело, – решили богатыри. Взял Илья Соловья-разбойника за ноги, раскрутил над собой, да ка-а-ак кинет. Пулей улетел Соловей за горизонт. Лишь кудреватый белесый след остался высоко в предутреннем небе. По тому же адресу закинул Добрыня Никитич и Бабу-Ягу. А вот Змея Горыныча пришлось втроем бросать: уж больно тяжел оказался... ...С песней возвращались друзья с поля битвы. Седло к седлу, локоть к локтю. Уставшие в сражении кони отфыркивались, но с каждым шагом вновь наливались силой. Добрыня пел баритоном, Илья подтягивал басом, а Алеша Попович украшал мелодию буйным свистом. Вот они уже у низкого сказочного крыльца Третьяковской галереи, считай дома. Свистнул еще разок Алеша Попович и первым устремился сквозь стену. За ним – Добрыня Никитич. Последним – Илья Муромец. И картина васнецовская приняла свой обычный вид...

Глава восьмая. Кащеево время

1

Мур-Вей разыскал место, где видели старика-игрушечника во время телепередачи: дедушка Осип сидел спиной к волшебнику. Людей сегодня здесь мало, к тому же не все любят семечки, и, в общем, торговля совсем не шла, а старика явно клонило ко сну. Притаившись за деревом, Мур-Вей размышлял, с чего начать. Вдруг он увидел, как к дедушке Осипу подбежали Егор и Елочка. От неожиданности волшебник растерялся, потом рассердился, но быстро сообразил, что сердиться поздно, и спокойным шагом пошел вслед за ребятами. Он видел, как дети радостно обняли старика и... тотчас же будто испарились! А дедушка Осип превратился в... Кащея Бессмертного! Злодей мерзко ухмыльнулся и, устало потянувшись, дунул на корзину с семечками, отчего та испарилась так же, как мгновением раньше Егор с Елочкой. – Верни детей и дедушку Осипа! – вскричал Мур-Вей, бледный от гнева. – А... бывший Повелитель Чинар-бека, – лениво повернувшись, издевательски произнес Кащей Бессмертный. – Такой образованный и все еще невоспитанный. Здороваться надо... – Верни их сейчас же! – Ты просишь меня, всезнающий Мур-Вей, или приказываешь? – Приказываю. – По какому праву? – По праву сильного. – Допустим, – сказал Кащей, принимая ленивую позу и не выказывая страха. Но кто тебе сказал, что из нас двоих именно ты – сильнейший? Или у тебя имеются лучшие роботы Политехнического музея?.. – Так это ты?! – Ну не Муравьев же Саша! Я больше его почерпнул из той замечательной экскурсии... Ха-ха... А старик и детишки у меня спрятаны надежно. И верну я их только при условии, что ты примешь мое предложение... Мур-Вей тяжело дышал от ярости и не знал, как поступить. – Помалкиваешь, – спокойно продолжал Кащей. – Ну что ж, так-то лучше. Да ты садись, а то при твоем возрасте и весе – устанешь. Я давно собираюсь поговорить с тобой... Мур-Вей стерпел и эту обиду и сел в широкое кресло, появившееся на бульваре. – Это верно, – говорил Кащей, – что на волшебников напала эпидемия... Только болеют не все. К примеру, Змей, Соловей и Яга здоровее меня... Они так глупы, что их никакая наука и техника не берет, как об стенку горохом. Дуракам ведь счастье. Они только думают, что хворают... За компанию, так сказать... Но, поскольку они дурни, мне от них толку мало, хотя они мои верные слуги. Ты – иное дело... – ...и ты предлагаешь... – Вот это уже серьезный разговор! – оживился Кащей. – Давай объединимся, Мур-Вей. – Никогда! – Не горячись. Подумай. Ведь нам обоим тем хуже, чем больше на свете умных людей. Разве не так? – Нет! Если мы тоже станем знающими, то и нам будет хорошо! – Только не мне, Мур-Вей... У меня есть причины быть покровителем дураков. Я как бы копилка людской глупости. Но сейчас наступил трудный для меня век – умных людей становится все больше. Вдвоем мы быстро подчиним их себе и заставим исполнять только наши желания. – Мне ничего плохого люди не сделали, да и сам я был когда-то простым пастухом... Почему же сейчас я должен стать их врагом? – Ну, тогда держись! – взвыл Кащей. – Пощады от меня не жди! Не теряя времени, Мур-Вей встал, поднял руки и напряг всю свою волшебную силу, произнося страшные заклинания. Кащей неестественно вытянулся, и вот уже не только ноги его, но и торс, руки до локтей одеревенели. Тут он спохватился и тоже стал произносить волшебные заклинания. Мур-Вей замедлил его речь, и все же Кащей сумел вырваться из чар и взметнулся в небо, словно ракета, оставляя черный дымный след. Мур-Вей устремился за ним. Они вышли в космос и развили такую скорость, что стали сплющиваться, отчего скоро превратились в силуэты, гоняющиеся один за другим в черном и холодном безвоздушном пространстве. Изрядно устав, Кащей направился к Земле. Мур-Вей не отставал. Чтоб не загореться от трения о воздух, они вошли в атмосферу со скоростью даже меньше трехсот километров в час, и Мур-Вей почувствовал едкий запах нафталина, оставляемый Кащеем. Это, казалось бы, ничтожное обстоятельство весьма помогло волшебнику: Кащей сделался невидимкой, но Мур-Вей продолжал преследовать его по запаху. Боясь утерять злодея, он создал невесомость, и прозрачное облачко нафталинового духа стало густеть. – Ф-фу! – воскликнул Кащей, вновь приобретая видимые формы. – Я задыхаюсь... Что ты сделал со мной? Почему я вишу вниз головой и будто плаваю, вместо того чтобы падать на землю? – Внизу горы, – любезно пояснил Мур-Вей, – ты можешь ушибиться. Средоточие Зла и Дырявое Сито Надежды. – Я – Бессмертный, – зло ответил Кащей, – и могу висеть здесь, пока ты не околеешь... Мур-Вей хотел что-то сказать, но в нос ему залетел комар, волшебник чихнул, вытер глаза рукавом своего никогда не изнашивающегося халата, отвлекся, конечно, а огляделся – Кащея нет! Да еще на какое-то время Мур-Вей утерял обоняние и, разумеется, нафталинный след.