Текст книги "Чао - победитель волшебников (Часть 2)"

Автор книги: Петроний Аматуни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

5

– Звери лесныя, птицы воздушныя, – глухо заговорила Яга, водя руками над котлом, – дайте мне силу и ловкость вашу в едином образе, чутьё и слух вострый, отвагу и ярость тоже... Тут она извлекла из кармана юбки дубовый сучок и бросила в кипяток. Взяла уголь и золу, смешала их в кастрюле с холодной водой, обмыла притолоку, дверь с косяком, порог и стены кухни, посыпала огонь зерном и подлила в него постного масла. Затем подожгла клок медвежьей шерсти и стала поочередно окуривать едким дымом углы и шептать заклинания: – Гу-гу-гу, го-го-го... Не хочу я ничего, кроме знанья и здоровья, ибо худо без него... Чики-чики-чикеники, я лечу на венике без труда-старания и хочу питания умного-разумного, для себя и для друзей, чур! И никаких гвоздей... Помешав ложкой в чане, Яга извлекла щипчиками сучок, подула на него, взяла в рот и... стала невидимой. – Видите меня? – раздался в пустоте ее голос. – Не-а! – хором ответили приятели, а Соловей даже присвистнул от удивления, но чуть-чуть, чтобы пламя не погасло. – А теперь? – спросила Яга и вытащила сучок изо рта. – Видим! – Значит, пора... – уверенно сказала Баба-Яга. – Кидайте Енциклопедию в кипяток. Да осторожнее, чтоб ни единой брызги! – Шутишь, Ягинюшка?! – поразился Змей. – К чему это? – А помнишь, как тот голос в Сосновом бору еще сказал: "Знание – пишша ученого"? Сварим Енциклопедию и съедим. Авось да по зубам придется... – Так оно и быстрее будет, – одобрил Соловей. – Молодец, Ягинюшка! – Кидайте, ребятушки, кидайте, – захлопотала Яга. Приказание исполнили незамедлительно и в точности.

6

Три дня и три ночи поочередно дежурили они в кухне и размешивали варево большой ложкой, чтоб не пригорело. Утром четвертого дня Баба-Яга сняла пробу. Отхлебнула из ложки и скривилась. – Ну как? – полюбопытствовал Соловей. – Горьковато чтой-то. – Может, подсластить? – предложил Змей Горыныч. – У меня сахар имеется да медку еще осталось пудиков двадцать. – Не испортить бы... – засомневалась Яга. – Ну хоть подсолим. Да перчику баночки две-три, а? Хренку ведерко... – И без того горько! – напомнила Баба-Яга. – Не всякий желудок примет... – А если грибочков белых лукошка три? – глотнул слюну Соловей. – Уточек с десяток, – поддержал Змей. – Ну и что оно получится? Этак мы переведем добро без толку... – А вдруг люди так и делают? – предположил Соловей. – Ежели знания горьки и в чистом виде не каждому по вкусу, так, может, всяк молодец на свой образец их приготовляет? – Нет, уж лучше без выдумок. Подходи, кто первый?

Тут они было кинулись к котлу разом, но Яга удержала: – Не спешите. Все равно ложкам счет установим и все разделим поровну! – Так оно, вестимо, – сказал Соловей. – Давай мне! Вдруг Змей Горыныч сердито зарычал. – Ты чего? – спросила Баба-Яга и опасливо посторонилась. – Мне положено три ложки зараз! – Что, красив больно? – удивился Соловей. – Нельзя, чтобы одна голова у меня поумнела, а две – в дураках оставались! Соловей уже заложил два пальца в рот – колечком – и хотел свистнуть, но Яга вовремя кинулась к нему: – Не станем ссориться... Пускай по его будет, по-Змеиному. Да и хозяин он здесь. Только другую ложку возьми, поменьше. Ладно? – Ладно уж, – заулыбался Змей. – Спасибо, что уважили... – Без уважения нельзя, – перемигнулся Соловей с Ягой. – А может, это не те знания? – опять спросил Змей. – Вдруг есть еще и сладкие?.. – Все знания едины, – возразила Баба-Яга. – Только к кому попадут... Хлебнул Змей и решительно заявил: – Не стану есть! Душа противится... Отведал Соловей и тоже сплюнул. А Баба-Яга заметила: – Не завидую ученым людям! И как это они терпят?! Скорее околеешь, нежели станешь образованным, ей-ей! – Потому, наверное, дураки и не переводятся, – кивнул Змей. – Что же нам делать-то? – закручинилась Баба-Яга. И Змей с Соловьем головы повесили. Тут откуда ни возьмись появилось в зале что-то веретенообразное, светящееся. Закружилось бесшумно и превратилось в Кащея Бессмертного. – Здорово, ребята! Приятели бросились было к нему, но, вспомнив, как он помешал им получить образование в Сосновом бору да еще и в небо одних закинул – остановились. – Явился! – иронически произнесла Баба-Яга. – Небось понадобились тебе, – сказал Змей. – Сам не гам и другому не дам, – отвернулся Соловей.

– Ну чего вы разошлись-то? – ласково заговорил Кащей. – Я же вас от позора увел: одна лишь забава с вами была у Мур-Вея... Забыли, как он вас в Чинар-беке "лечил"? И сейчас больше о себе печется. А что оставил вас, так на то причины были... Чем вы тут занимаетесь? – Да вот образовываемся, Енциклопедию едим, – помягчел Соловей и пояснил, как и для чего. Повалился Кащей на пол да как захохочет – тонко, заливисто, аж в ушах у всех зазвенело. – Будет тебе, – остановила его Баба-Яга. – Ну дали промашку, чего уж тут... – Вот что, едуны-енциклопедники, – прокашлявшись, посерьезнел Кащей. Верный путь к здоровью только я укажу вам... Но прежде надо Абдула-Надула найти. – К чему он нам? – Потому как Мур-Вея след я потерял, а через того дурня мы его отыщем да узнаем, каков он сейчас. Понятно? – Как не понять! – Заодно и отомстим ему за надругательство над нами. – И так можно, – согласился Змей. – А где искать Абдула-то? – погрустнел Соловей. – Баба-Яга найдет, – уверенно ответил Кащей. – Она у нас самая хитрющая, да и ступа у нее новая, надежная, лучше прежней летает... – А и то, Ягинюшка, давай, что ли... А? – Да уж чего там!.. Постараюсь, – решила Яга. – Для обчества, для вас то ись, себя не пожалею... – Да как разыщешь – сюда его, – распорядился Кащей. Попрощалась с ними Яга и улетела.

Глава четвертая. Весьма странная

1

Мур-Вей летел, точно птица, расставив руки крыльями, наслаждаясь скоростью, высотой и ощущением собственной силы. Абдул-Надул цепко держался за полы его халата и трясся от страха, избегая смотреть на землю, чтобы не закружилась голова. Но вот они вошли в плотную облачность, и Мудрейший из Мудрых, решив, что уже куда-то прилетели, облегченно вздохнул. – Наконец-то, – сказал он сам себе. – Я думал, что нашему полету конца не будет... С этими словами Пожиратель Халвы разжал руки, но тут же почувствовал, что под ним ничего нет. Он посмотрел вниз и попытался то одной ногой, то другой найти твердую опору. Но ее почему-то не было. Прошло несколько секунд, и Великий Врачеватель увидел под собой горы, леса и реки, далеко-далеко внизу... Он хотел закричать, но не смог, хотел пошевелиться, но страх будто обвязал его веревками; Великий Рассказчик впервые в жизни стал нем, как сундук. Он стремительно падал с холодной высоты, а внизу подстерегали его острые вершины гор. Мур-Вей, ничего не подозревая, несся вперед, радуясь, что к нему как бы вернулась былая молодость.

2

В Кахарде раннее утро. Прозрачный воздух тих и свеж. Улицы древнего города еще спят в тишине и покое, а ночное небо уже начало бледнеть. В какое-то мгновение в нем возникла легкая прозрачная голубизна, пронизанная золотистыми лучами восходящего солнца. Шуршащий ветерок прибежал с востока, вытеснил прохладу из крон деревьев, разбудил многоголосое пернатое царство. Начали свой рабочий день муравьи. Но люди еще спят, и только одна фигура, непомерно толстая, неторопливо бродит среди старинных мавзолеев, в которых покоятся те, кто жил здесь десятки веков назад. Мур-Вей (вы, конечно, догадались, что это он) хлопнул в ладоши. И тотчас же город заполнился проснувшимися жителями, которые шумно сбегались на базарную площадь перед мечетью. Узнав волшебника, они жестами приветствовали его, но подходить близко не решались, помня его неуравновешенный характер. – Привет вам, жители Кахарда! – крикнул Мур-Вей, и толпа ответила ему нестройным, робким гулом. – Отныне я снова здоров и в силах помогать вам... Разговаривая с кахардцами, Мур-Вей не переставал извлекать из кармана семечки, даже не задумываясь, откуда они взялись у него, и с удовольствием грыз их. Сами знаете, как заразительно это занятие. А в обширном кармане Мурвеева халата умещалось не менее ведра вкусных семечек, хотя, как вы помните, Кащей Бессмертный бросил туда всего одну горсть... – В чем вы испытываете нужду, люди? – гордо спросил Мур-Вей. – Мне теперь все доступно, все нипочем! Я могу исполнить любое ваше желание. – Да будешь ты жив, здоров и невредим! – ответили кахардцы. – Очень уж тесны жилища наши, будто мы не люди, а горошины... – Ваши жилища уже в десять, нет, в тысячу раз просторнее... Ступайте. И пусть каждый шаг прибавит вам день жизни.

3

Прошло время... Снова приходят люди на городскую площадь, к шелковому голубому шатру, в котором поселился волшебник. – Теперь воистину избавились мы от тесноты, – говорят они. – Но жилища наши столь огромны, что ноги устают, едва мы достигаем середины первой комнаты, и каждый шаг отнимает у нас день жизни. – Ступайте. Теперь у вас будет и транспорт, достойный вас. Чох!.. Разошлись кахардцы по домам и диву даются: в каждом доме – размером в долину – ишаки появились. Садись и езжай – то ли на кухню, то ли в спальню. Отпала нужда ходить в своей квартире пешком.

4

Прошло время... Снова идут люди к Мур-Вею на поклон. – Ишаков, – говорят, – кормить нечем, разорят они нас. Кругом леса, а пастбищ нет. Да и жить мы стали, словно в седле. – Хорошо. Ступайте с миром, убрал я леса. Чох!.. Засевайте пустоши.

5

Прошло время... Вода ушла в песок, склоны холмов, не защищенные лесами, изъели овраги, ветер смел почву в море, и оно совсем обмелело у берегов. Опять взмолились люди: – Помилуй нас, Повелитель. Плохо нам без воды – ишаков поить нечем, не говоря уже о себе... И зерно воды просит. – Ладно, – махнул рукой волшебник. – В подземных пещерах много пресной воды – получите ее. Ступайте. Чох!..

6

Прошло время... Бурной рекой подземные воды выбежали на дневную поверхность и устремились к морю. Море стало заполняться пресной водой, и рыбы морские погибали от нее в несметном количестве, всплывали вверх животами. Над землей гудели песчаные вихри, и ужасающая жара так раскаляла окрестные скалы, что нечем было дышать, а яйца в птичьих гнездах сваривались вкрутую. Небо высохло и побледнело. Но и это стерпели бы кахардцы, да под их ногами, на месте пресной воды, стала образовываться пустота, и вскоре город оказался на тонком слое земли, который беспрестанно колебался, и кахардцы чувствовали себя будто на паутине, колыхаемой ветром. Только голубой шатер волшебника стоял прочно. В нем было не тесно, но и не слишком просторно, не холодно и не жарко. Даже ванная имелась, а перед Мур-Веем, возлежавшим на пуховых подушках, стоял цветной телевизор, и волшебник не мог оторваться от экрана, особенно когда шла московская передача "Клуб кинопутешествий". Он был счастлив и доволен собой. – Я снова здоров, – говорил он себе. – Значит, все мне доступно. А больше мне ничего не нужно! Вот люди – существа жадные; что ни сделаешь для них все им мало... И верно, вновь услышал он голоса кахардцев и вышел из шатра. – Чего вам еще, ненасытные? – Милостям твоим нет предела, – упали в ноги ему кахардцы. – И дома теперь у нас больше, чем надо, и ишаки есть, и вода бежит из-под земли рекой, и рыба дохнет – нет нужды вылавливать ее, да боимся, как бы не провалиться нам. Земля под ногами непрочная стала... – Ступайте, – укоризненно молвил Мур-Вей. – Вижу я, желания ваши бесконечны, а совесть у вас меньше булавочной головки. В последний раз потакаю вам... Пусть все вокруг вас вернется на свои места, но сами вы станете втрое меньше ростом. Тогда хватит вам и жилищ и питания. Чох! С той поры пошла в Кахарде поговорка: "У маленького человека и желудок мал". Конечно, появились новые трудности: мебель пришлось переделывать, скот заново к себе приучать, пахать землю стало делом вовсе мудреным, но уже больше кахардцы не жаловались на свое житье-бытье.

7

Все еще недовольный привередливыми земляками, Мур-Вей зашел в свой шатер и налил кружку холодного пива. Вдруг оно закипело, и понял волшебник, что его верные друзья в беде. Двинул он мизинцем – и самый благоустроенный в мире шатер исчез, будто его и не было. А Мур-Вей уже мчался в прохладной высоте на север. То ли от резкого подъема, то ли по иной причине, Мур-Вей почувствовал себя плохо. Семечки до того опротивели, что волшебник решил избавиться от них, дабы не соблазняться больше. Но сколько ни высыпал он их из кармана – конца им не было. Тогда со зла оторвал он ставший бездонным карман и отшвырнул его прочь...

Глава пятая. Мудрейший из Мудрых избегает опасности и находит себя

1

Выполняя данное ей поручение, Баба-Яга вылетела на поиски Великого Рассказчика. Где-то, уже не помню, в каком районе, она услышала свист, посмотрела вверх и увидела стремительно падающего человека. Мигом сообразив что к чему, Баба-Яга остановилась как раз под ним и тоже устремила свою ступу вниз, чтобы сколько возможно уравнять скорости. Маневр удался смелой пилотессе блестяще, и Абдул-Надул угодил прямо в ее летательный аппарат, лишь слегка стукнувшись о борт. Ойкнув от изумления, Яга поднесла к тонкому, с горбинкой носу Мудрейшего из Мудрых пузырек с нашатырным спиртом. Пожиратель Халвы пришел в себя и осмотрелся. – Ты?! – Как видишь, – сказала Баба-Яга. – Тебя ведь ищу, а ты возьми и с неба свались! Вот везенье-то... – А зачем я тебе понадобился? – Так не мне одной... И ребятушки по тебе истосковались: где это, говорят, наш Абдулушко? Вот бы, говорят, послушать его рассказы, как прежде бывало. Соскучились... – Не врешь? – простодушно спросил Великий Рассказчик. – Да нешто на меня это похоже? – Ну ладно уж, – улыбнулся польщенный Абдул-Надул. – Летим! У меня теперь есть рассказы и подлиннее прежних: я ими начинен, как плов изюмом. – Вот и сладко будет всем, – обрадовалась Яга. Они летели с такой скоростью, что Абдул-Надул боялся высунуться за борт. Впрочем, сама пилотесса тоже сидела на дне ступы и внимательно смотрела то на приборную доску, то в какую-то бумажку, прилепленную сверху. В ее новой ступе было просторнее и удобнее, чем в прежней. Имелся локатор, на экране которого были видны встречные самолеты и местность внизу, баллоны с кислородом для дыхания на высоте и красивая приборная доска. Время от времени, пролетая над очередной страной, Баба-Яга включала радиопередатчик и говорила в микрофон: – Говорит "Яг-бис", говорит "Яг-бис"! Следую на Змеиный остров... Прошу подход и пролет... – Подход и пролет на высоте не выше пяти тысяч метров вам разрешаем, – на разных языках отвечали ей диспетчеры международных гражданских авиалиний. – Скажи, Мудрейшая, – спросил Абдул-Надул, – что означают твои слова "Яг-бис"? – У меня же новый летательный аппарат, – пояснила Баба-Яга. – Он называется "Яга-два", а сокращенно "Яг-два". – Сокращение – это наука, позволяющая каждому иметь свое мнение, – сказал Великий Рассказчик. – Почему при этом получается "Яг-бис"? – Слово "бис" по-ученому означает "два", – не без гордости ответила Баба-Яга. – Скажи пожалуйста... – с уважением посмотрел на нее Абдул-Надул. – Ты и это знаешь... – А вот на борте висит описание моей ступы и инструкция по использованию в полете, – показала Баба-Яга на бумажку. – Был в моей жизни, изучение коей послужит назиданием не одному поколению стремящихся к совершенству, такой случай... – начал Великий Рассказчик. Но тут послышался голос диспетчера с земли: – "Яг-бис", "Яг-бис", ответьте мне! – Отвечаю, – сказала Баба-Яга, жестом останавливая своего пассажира, и заглянула в инструкцию. – Набирайте высоту и следуйте на семь тысяч сто метров – все нижние эшелоны над океаном заняты. – Набираю высоту и буду следовать на семь тысяч сто метров... – Поняли правильно. До связи. Баба-Яга и Мудрейший из Мудрых устремились вверх, включили отопление и надели кислородные маски. И как раз вовремя! Не то рассказы Абдула-Надула могли бы увести их с курса далеко в сторону. А так, в молчании, они летели точно и в расчетное время увидели внизу Змеиный остров и дворец Змея Горыныча.

2

Баба-Яга провела Абдула-Надула не в зал, где бражничали Кащей, Змей и Соловей, а на кухню. – Твои приятели веселятся, Почтеннейшая, а ты почему-то таишься, удивился Пожиратель Халвы. – А ну их, – отмахнулась Яга. – Мамонты проклятые... Пьяные ведь, как бы еще не задрались... Потом к ним пойдем. – Это верно: чем крепче вино, тем слабее разум пьющего. – Садись, Абдулушко, я сейчас угощение приготовлю... наполнив свободный чан водой из крана, Баба-Яга включила газовую горелку и, облизнувшись, обошла Мудрейшего из Мудрых. – Так, говоришь, в тебе нынче знаний немало? – Д-да... – часто заморгав, пролепетал Великий Рассказчик и затрясся от страшной догадки. – Так-так... Ты теперь все одно что Енциклопедия. Даже вкуснее! Там только бумага да картон... а ты вроде как плов с изюмом. – Ты чего это а?.. Съесть меня захотела?! – Отчего и не полакомиться? – призналась Яга. – С пользой ведь: сама через твои знания образованной стану, и хворобу мою как ветром унесет. – Разве друзей едят?! – в отчаянии выкрикнул Абдул-Надул. – Дураков – нет, а умных – пожалуйста, от этого только польза. Баба-Яга изготовилась было к прыжку, но Абдул-Надул молнией метнулся в сторону, взбежал по ступеням и с воплем ворвался в зал. Баба-Яга за ним. – Спасите! – заорал Великий Врачеватель так, что Змей от неожиданности подскочил метра на три, а Соловей кинулся было к окну. – Она хочет меня съесть!.. Потому что я Мудрейший из Мудрых!.. Чтобы мои знания достались ей!.. Наступило тягостное молчание. Пожиратель Халвы забился в дальний угол, а Змей, Соловей и Кащей тяжелыми шагами подошли к Яге. – Так вот ты какая! – сказал Соловей. – Повкуснее знаний захотелось... – рыкнула главная голова Змея, а две другие икнули. – А уговор?! – вскричал Кащей. – Так-то ты мое поручение исполняешь?! – Да что вы, ребятушки! – оправдывалась Баба-Яга, серая, как мышь, от испуга. – Разве я осмелилась бы?.. Я хотела разделить его на всех поровну... Но сперва решила приготовить из него бульончик... Право слово! Не стану, думаю себе, раньше времени беспокоить своих друзей... Пусть, думаю, они еще повеселятся, пока я управлюсь. – Врешь!!! – Да чтоб нам всем провалиться на этом месте, ежели вру! И тотчас же раздался оглушительный грохот, земля разверзлась, и все четверо провалились в широкую дыру, образовавшуюся на том месте, где они только что стояли! Из темной бездонной глубины какое-то время еще слышались крики ужаса и стоны, потом они стали замирать, и все смолкло. Секунда – и дыра сама собой затянулась, точно зажившая рана, и даже лучше, ибо, взглянув на гладкий гранитный пол, Пожиратель Халвы не смог обнаружить ни единого рубчика! – Никогда не буду врать! – пообещал он самому себе. – Другое дело фантазировать.

3

Мудрейший из Мудрых обошел просторный зал в поисках выхода, но тщетно. Тяжелую входную дверь не смог открыть, так она крепко захлопнулась. Возвращаться на кухню боялся, хотя знал, что Бабы-Яги там наверняка нет. Единственно возможный путь вел в кабинет Змея Горыныча, и Великий Рассказчик, опасливо осматриваясь, вошел туда. Никого... Налево – письменный стол, от окна до окна. Три подставки для книг. Чернильный прибор и стопа бумаги. Три кальяна с гибкими змеевидными шлангами и мундштуками – видно, Горыныч заядлый курильщик. По стенам – портреты родителей, далеких предков и родственников. Основателем сказочного змеиного рода был одноголовый змей с длинной бородой и с золотыми кольцами на изумрудном гибком теле. Жил он на одном из островков в Средиземном море еще во времена древних египтян и имел в Африке свои сады и поля, пустыни и леса. Были тут и портреты морских змеев, некогда разбивавших хвостами корабли и глотавших лодки вместе с гребцами, рогатых и многоголовых драконов из Китая, Японии и Греции, молодых водяных змей из европейских озер и других... Услышав шорох, Абдул-Надул обернулся и увидел, как дверь за ним сама собой закрылась. Зато в противоположной стене отворилась другая, как бы приглашая гостя следовать дальше. Делать нечего, Великий Рассказчик перешагнул порог и попал в спальню. Широченная кровать имела три подголовника с подушками и длинный желоб для хвоста. Постель была очень простая, без полога. "Моя спальня в Чинар-беке, – подумал Мудрейший из Мудрых, – была куда богаче и красивее..." Снова закрылась дверь сзади, бесшумно отворилась следующая – и так из комнаты в комнату, как бы специально ведя куда-то Пожирателя Халвы.

Но вот приоткрылась последняя, совсем невзрачная дверь, и Великий Рассказчик вышел на океанский берег. – Слава мудрости моей и самообладанию! – воскликнул он, подставляя лицо сырому вольному ветру. – Я снова могу делать, что пожелаю, не будь я Великий Врачеватель, Рассказчик и Мудрейший из Мудрых! – Как, вы и есть тот самый?! – раздался позади картавый голос. Абдул-Надул резко повернулся – рядом стоял роскошный попугай. – Это у тебя такой приятный голос? – Очевидно... Благодарю вас, – ответил Попугай. – Я слуга господина Кащея Бессмертного и смотритель выхода. – Выхода? Что это такое, Умеющий говорить загадками? – Для всякого ответа наступает свое время. – Как знаешь. Но ведь твой хозяин где-то там... – показал пальцем вниз Мудрейший из Мудрых. – Это его дело. Я имею приказание доставить вас в его дворец. Он считает, что вы тот образец человека, под который неплохо было бы подогнать всех людей на свете. – Отменный вкус у твоего хозяина. Ну что ж, веди, Уважаемый, если это не очень далеко... Попугай щелкнул клювом, и сознание Абдула-Надула ненадолго помутилось. Вскоре он обнаружил, что стоит в каком-то запущенном дворе, у ветхого трехэтажного деревянного дома, окруженного горами. – Уютный караван-сарай, – осторожно заметил Великий Рассказчик. – Приветствую гостя господина Кащея Бессмертного в его доме. Я к вашим услугам, – сказал Попугай. – Приветствую и я тебя, Уважаемый, – опасливо поклонился Абдул-Надул. Скажи на милость, я вижу вход, а есть ли выход из этой веселой усадьбы достойного хозяина? – Есть. – И еще ответь, пожалуйста, имеет ли конец гостеприимство хозяина этого дворца? – Да. – В таком случае будь любезен и покажи мне выход, ибо гость, уходящий первым, навсегда остается в сердце хозяина... – Следуйте за мной, – покорно сказал Попугай и повел Пожирателя Халвы куда-то длинным, светлым коридором, начинавшимся в гроте, у колодца с навесом. – Долгий путь – источник успокоения и враг беспокойства, – заметил Великий Рассказчик. – Вы красиво говорите, – склонил голову Попугай в знак восхищения собеседником. – Да будет тебе известно, что я Правдивейший из Правдивых и Мудрейший из Мудрых, – скромно пояснил Абдул-Надул. – Источник всех знаний и изящества во мне самом. – Это очень удобно... Хозяин, вероятно, именно за это и ценит вас... – Мне отрадно, что ты понимаешь глубину моей мудрости, Милейший из всех Смотрителей, как и твой повелитель. Я давно убедился в собственном совершенстве. А это необходимо человеку. Единственный изъян, снедающий меня, – любопытство... Позволь спросить, чем занимается твой хозяин, Гостеприимнейший из Гостеприимных? – За долгую свою жизнь он испробовал множество занятий, – явно избегая подробностей, ответил Попугай. – Последнее время его хобби... – Как ты сказал? Повтори, Уважаемый. – "Хобби" означает – увлечение. – Теперь понятно, и я вновь стал Чутким Ухом... – Хобби моего хозяина – похищения. – О аллах! – вздрогнул Абдул-Надул, – Разве найдешь в целом мире более интересное и живое занятие?! – Вы необычайно любезны... – Лучше пять раз сказать приятное другому, чем один раз быть самому похищенным. Ответь, Уважаемый, куда мы идем? – К началу выхода. – К началу? Следовательно, его конец еще дальше? – Конечно. – А есть ли путь отсюда покороче? – Нет. – Ну что ж... Слава аллаху, не лишающему нас надежды. Вскоре они подошли к потемневшей от времени, без резьбы и украшений дубовой двери, над которой витиеватые буквы образовывали надпись: "Страна Испытаний". – Что это, Уважаемый? – Начало выхода, а я и есть его Смотритель. – Не следует ли понимать тебя, Пышноодетый Смотритель, что для того, чтобы покинуть это гостеприимное место, необходимо еще пройти ряд испытаний. – Именно так! Всякий смертный, очутившийся здесь, может покинуть дворец господина Кащея Бессмертного только этим путем. – Веди, Уважаемый, – решительно произнес Мудрейший из Мудрых. – Самое неуютное место – это чей-нибудь желудок, даже гостеприимнейшего Кащея-ибн-Бессмертного.

4

– Откройся, чтобы полнилось, и закройся, чтобы не уменьшалось, – произнес Попугай, и дверь распахнулась, открывая изумленному взору Мудрейшего из Мудрых вечерний сад неописуемой красоты. Дорожки, посыпанные морским песком и цветным толченым кораллом, были обсажены низкорослыми японскими декоративными деревьями. Столетние карликовые сосны и дубы – ростом всего по пояс Великому Врачевателю. Меж ними – кактусы самых фантастических форм. Мраморные искристые фонтаны и прозрачные аквариумы со всевозможными рыбками, похожими то на бабочек, то на стремительные золотистые или серебряные торпеды. Чуть поодаль фруктовые деревья окружали беседки, устланные мягкими, как мох, коврами и уставленные кушетками и шезлонгами. – Что здесь, Уважаемый? – спросил Абдул-Надул. – Испытание первое, – ответил Попугай. – Остроумие, Милейший из Смотрителей, – украшение твоего характера, почтительно произнес Абдул-Надул. – Однако мне ты можешь открыть истину сразу... – Я сказал правду. – Позволь, но какое же это испытание?! – усмехнулся Великий Рассказчик. Не пытают, не бьют, не поджаривают пятки и не купают в кипящем масле!.. – Здесь подвергаются искушениям чувства человека, его наклонности и желания, короче все то, что называют его Внутренним Миром... Я понятно объясняю? – Как в музее! – уверил его Пожиратель Халвы. – В таком же духе будут и остальные испытания, Уважаемый? – Да. – Наконец-то я попал куда надо... Присядем? Они расположились в одной из беседок, и Абдул-Надул с сожалением вздохнул: – Жаль, нет возможности покурить... И тут же перед ним появился кальян! Мудрейший из Мудрых с наслаждением затянулся, мастерски пустил витиеватую струйку дыма и сказал: – Тут все располагает к покою и одиночеству, о которых мечтают в пиковые часы пассажиры московского метрополитена. Мне однажды довелось попасть в тот людоворот... Лестница сама подхватила меня и потащила вниз на глубину нескольких километров, потом кинула в объятия десяти дивизий потомков Чингисхана, которые принялись вытряхивать из меня то, что ты назвал, Уважаемый, Внутренним Миром... Они были подлинные мастера своего дела, и если мало преуспели, то лишь оттого, что я ничего не скрываю от окружающих внутри себя, а имею на себе – снаружи. Правда, халат достался им в виде трофея, еще чувяки и мой пояс, но тюрбан остался при мне, ибо я держался за него обеими руками, беспрерывно творя молитвы... Так вот то – Испытание, скажу я тебе!.. Но что это за люди, вон, невдалеке от нас? И он указал дымящимся мундштуком на нескольких незнакомцев, которые бродили по дорожкам сада, наталкиваясь друг на друга, на деревья, на цветочные клумбы, и вытянутыми руками ощупывали пространство вокруг себя. Их безжизненные лица внушали удивление. – Это те, кто ценит личный покой и отрешенность от мирской суеты превыше всего, – объяснил Попугай. – Они ослепли... – ...Жаль, но не всегда есть вокруг то, что радует глаз. – Их обоняние притупилось... – В некоторых случаях это даже неплохо. – И они оглохли... – Лишились слуха?! – огорчился Великий Рассказчик. – Тогда идем, нам здесь нечего делать...

5

...Вначале явились вкусные запахи, потом Абдул-Надул окунулся в море света и медленно пошел вдоль столов, накрытых белыми, как летние облака, скатертями. На столах – множество блюд из фарфора, дерева и металла, а на блюдах всевозможные яства, от мясных котлет до пирожных: миндальных, песочных, с заварным кремом, в общем – каких душа пожелает! В хрустальных вазах переливается через край чистый, как янтарь, липовый мед. Тянучки, ириски, соевые и шоколадные батоны разбросаны в беспорядке среди блюд и ваз. А один столик целиком сделан из ореховой халвы и держит на себе гору рахат-лукума. – Благодарение создателю Страны Испытаний! – обрадовался Пожиратель Халвы и, присев к столику, принялся уничтожать рахат-лукум. – Я бы с должным старанием съел и этот стол из ореховой халвы. – На здоровье! Некоторое время Пожиратель Халвы молча усердствовал. А когда съел последнюю ножку вкусного стола, облизал пальцы, стряхнул сладкие крошки с бороды и мечтательно произнес: – Вот теперь бы неплохо возблагодарить желудок прохладительным напитком... И тут же перед ним появился кувшин с родниковой водой. – А получше ничего нет? – спросил Мудрейший из Мудрых. На месте кувшина уже стояла бутылка "Крем-соды". – Еще лучше... "Крем-сода" исчезла, и появилась бутылка с надписью: "Пепси-кола". – Ну, а лучшее из лучших?.. И тут перед Мудрейшим из Мудрых невидимая рука поставила прохладную бутылку московского хлебного кваса и прозрачную кружку. Отведав напиток, рекомендованный волшебными силами, Абдул-Надул зажмурился, глубоко вздохнул, прищелкнул языком и сказал: – Клянусь свободным временем моего двоюродного дяди, который родился пенсионером, ибо всю жизнь за него работал его отец, лучшее, что придумали люди, – это ореховая халва, пуховая подушка и этот вот московский хлебный квас!.. Затем он сделал несколько затяжек из кальяна и спохватился: – Да! Что ж это я? Нельзя лениться в таком деле! – Он хлопнул в ладоши и приказал: – Халвы! Слуги принесли тяжелый ящик и распаковали его. – Мне можно уйти? – спросил Попугай. – Почему, Уважаемый? – Вы же остаетесь здесь? Вас устраивает сладкая жизнь... – Все может быть, но побудь еще, вдвоем веселее. – Как вам угодно. Одолев принесенную халву, Абдул-Надул приказал повторить... Потом еще и еще... Но настала минута, когда молчаливые слуги виновато развели руками в знак того, что запасы халвы иссякли. – Так быстро? – расстроился Пожиратель Халвы. – Тогда нам и здесь нечего делать! Идем, Уважаемый!

6

Они вошли в помещение, похожее на больничную палату. Кругом – кровати со спящими людьми, а возле каждого на тумбочке – резиновые часы! – Это что? – деловито осведомился Абдул-Надул. – Здесь – любители поспать. У каждого свои резиновые часы, и они растягивают время по своему желанию. – Идем, это не по мне. Я теперь совсем не сплю, однажды отоспавшись целую неделю.

7

Попугай повел Мудрейшего из Мудрых узким и столь низким ходом, что пришлось согнуться чуть не вдвое. – Ну что ж, – сказал Абдул-Надул, – воздадим этим долгим поклоном должное твоему хозяину, Уважаемый. Но вскоре Попугай почему-то пропустил Великого Рассказчика вперед. Дул сырой ветер, сверху капала вода, а стены подземелья лаково поблескивали влагой. – Так можно и простудиться, – недовольно буркнул Абдул-Надул, плотнее запахивая халат. – Уже скоро... – подбодрил его Попугай. – Мужчина есть самое нежное создание аллаха и нуждается в заботе, как цветок, Уважаемый. Он неутомим лишь в бою и в беседе... Но тут Абдул-Надул вышел на светлую цирковую арену с высоким куполом и, кряхтя, выпрямился. Откуда ни возьмись, на манеж выскочил могучий косматый лев да так зарычал, что облачко пыли вмиг окутало его. То ли от неожиданности, то ли потому, что действительно схватил простуду, Великий Рассказчик оглушительно чихнул. Лев дрогнул, поджал хвост и трусливо покинул место столь неудачной для него встречи. – Куда ты?! – крикнул Абдул-Надул. – Не бойся, я не ем сырого мяса! – Вас не испугало его рычание? – подошел к нему Попугай. – Надобно тебе знать, Уважаемый, что львы не умеют разговаривать шепотом. – И вы не опасались, что он вас растерзает? – Откуда мне знать, что у него на уме? Он же не успел слова сказать... А опасаться чего-либо следует лишь в том случае, если ты заведомо знаешь, что тебе угрожает, доказательством чего послужит случай, происшедший однажды. Некий Абдо-Абу-Ганифа, зять престарелого Али Келмета и сосед уважаемого ал-Фараби, сломал себе ногу, и дело до того осложнилось, что предстояло ее отнять. Но ближе сорока дней пути не было врача. И тогда взялся помочь только что приехавший из города плотник Агафи Юсуф, которого у нас еще мало кто знал. А больной думал, что Агафи врачеватель, и терпеливо молчал, пока тот работал пилой. Незнание, Милейший из Смотрителей, – это вечный источник храбрости... хотя есть множество и других...