Текст книги "Космическая горошина"

Автор книги: Петроний Аматуни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава пятая. Дрейф второй

1

В глубокое уныние повергла урахцев неудачная экспедиция Ина на незнакомую планету. Астероид-звездолет вышел из зоны недавнего дрейфа и начал приближаться к прежней линии пути, а на командном пункте долго совещались, как быть дальше.

– Почему мы летим по краю Галактики? – недоумевал Дир. – Ведь здесь меньше звезд и планет, следовательно, меньше и вероятности достичь цели…

– Не знаю, – ответил Ин. – Но первый командир «Ураха» Хелок пользовался рекомендациями, разработанными еще на нашей родной планете до вылета… А он, как известно из бортжурнала, погиб от несчастного случая при выходе в космос и не успел оставить завещания…

– Но ведь должны же где-то быть первоначальные рекомендации? – нетерпеливо спросил Мар, старший штурман звездолета.

– Может быть, они есть… но никто не знает где? А воз, все это устарело… И вообще, уже многое забылось – мы слишком рано предались отчаянию…

– Ничего себе рано – семьсот лет! И все без толку, – усмехнулся Мар.

– А теперь люди «Ураха» еще больше разочарованы, и надо что-то придумать, – сказал Дир.

– Хорошо, – согласился наконец Ин. – Давайте изменим маршрут и приблизимся к центру Галактики.

– Насколько? – решил уточнить Дир.

– Трудный вопрос, – задумался Ин. – Поскольку мы не знаем, что нас может ожидать, я предлагаю лететь к ядру Галактики столько же времени, сколько мы пролетели до этого, то есть семьсот лет… А потом, если ничего не встретим, возьмем курс и полетим по окружности Галактики, но уже в более звездном районе.

– Я тоже предпочитаю определенность, – одобрил Мар. – Это все-таки успокоит людей… К тому же нам разрешено действовать в зависимости от обстановки.

Так было утверждено новое решение, и звездолет «Урах» плавно изменил курс на девяносто градусов вправо. Скорость его полета составляла двести тысяч километров в секунду (!), сбавлять ее не хотелось – на торможение, а потом на новый разгон ушло бы много энергии. Поэтому только через три года «Урах» направился к центру Галактики, двигаясь теперь по ее радиусу. Потом, ровно через семьсот лет, ушло еще три года, чтобы, снова развернувшись на девяносто градусов – на этот раз влево, – «Урах», не сбавляя скорости, лег на прежний курс – по окружности Галактики.

2

– Я хорошо помню те годы, – сказал Тий.

– И я тоже, но давай еще разок заглянем в то время, – предложил Той.

– Не возражаю, – решил Тий.

Я смотрел сквозь прозрачные изнутри стены машины времени (снаружи, как объяснил Тий, они казались зеркальными), делая необходимые пометки в своем корреспондентском блокноте, ни на мгновение не забывая о читателях «Вечернего Ростова».

Узнав о новом решении командира, урахцы возликовали: теперь они устремились в «гущу» звезд, и надежды их окрепли.

Я взял слово «гущу» в кавычки, потому что на самом деле звезды в галактике находятся очень далеко друг от друга и только с большого расстояния кажется, что они собираются в густые скопления. Если мы посмотрим на нашу Галактику сбоку, например с Земли, то увидим в ночном небе широкую искристую ленту – Млечный Путь. И каждая искорка в Млечном Пути – не что иное как раскаленная звезда, причем некоторые из них во много раз больше, чем наше родное Солнце!

А то, что ближе к краю галактики звезд становится меньше, – это точно. Значит, верно и другое: ближе к середине их больше и найти подходящую планету быстрее.

Уверенность придала урахцам сил и вдохновила художников, композиторов, а больше всех – писателей-фантастов.

– Помнишь, Тий, – вздохнул Той, – какие книжки мы с тобой читали в те годы?!

– Еще бы! – воодушевился Тий. – Сколько выдумки, сколько смелой фантазии! Все были уверены, что найдут планету, и верили фантастам.

– Даже волшебники помогали им… – напомнил Той.

– А где они сейчас, ваши волшебники? – спросил я.

– А вон летит Лия! Смотри вверх, вон туда… Видишь, в черном плаще и с перьями на голове…

И действительно: это была фея Ночи; вслед за ней на «небо» «Ураха» надвигалась звездная ночь.

– Она каждый день приносит темноту из космоса, – объяснил Той, – а утром гонит ее обратно, сквозь купол звездолета.

– Ей всегда помогает волшебник Се, – продолжал Тий. – Он сейчас отступает перед Лией – видишь его, в золотом блестящем костюме и со светящимися крыльями?!

Я увидел, как Се взмахами своих ярких прозрачных крыльев словно собирал дневной свет и сметал его с неба, освобождая место Лие.

3

– Но передвинемся еще на семьсот лет вперед, – сказал Тий, нажимая нужные кнопки. – Ты увидишь урахцев в тот период, когда они всё еще не теряли надежды на успех. «Урах» выходил на прежний курс, и все ликовали по поводу этого события.

– И верно, – вздохнув, сказал Той. – Прошло лет двадцать, и нам встретилась ваша Земля…

– Тий, покажи, пожалуйста, – попросил я. – Ведь я землянин, и мне надо бы хоть одним глазком увидеть…

– Как хочешь, – склонил голову Тий.

Впрочем, я вам рассказал об этом, кажется, еще в первой главе, и нет смысла повторяться; расскажу лишь о новых деталях, увиденных во время Второго дрейфа урахцев.

4

Экспедицию на Землю возглавил очередной командир астероида-звездолета. Звали его Абрес. С ним отправились еще двое: молодой биолог Ар и астрофизик Ней.

Я видел, как они облетели нашу планету около пяти тысячелетий назад. Ни огней ночью, ни искусственных спутников, конечно, еще не было. На экранах всех телевизоров «Ураха», в том числе и на главном, в машине времени, все же было рассмотреть несколько городов.

Абрес облетел вокруг планеты ночью, то есть постоянно держась в тени Земли, но в космолете имелись приборы ночного видения, и это очень помогало.

Урахцы решили исследовать подробнее район Нила, пересекающего Египет с юга на север, как наиболее населенный. Они пролетели над ним на рассвете на большой высоте и малой скорости, чтобы меньше шуметь.

Неподалеку от самого большого города (я знал, что это столица Древнего Египта Мемфис) Абрес сбросил на парашюте металлический шар размером с наш астраханский арбуз (в среднем это вдвое больше футбольного мяча!).

Хитрый это оказался «арбуз», доложу я вам! Он был заполнен, как семечками, особой микроаппаратурой, все «видел» и «слышал» да еще передавал на борт космолета телевизионный цветной и звуковой фильм о том, что происходило вокруг…

Потом Абрес снизился и посадил космолет километрах в двухстах западнее Нила, там, где сейчас проходит граница между Ливийской пустыней и Сахарой. Но тогда все это было серовато-зеленоватой безлюдной степью с разбросанными кое-где пальмовыми рощами, окружающими родник или небольшое озерцо.

В таком относительно прохладном оазисе и расположились урахцы. Они купались, загорали, мечтали о будущей жизни на этой благодатной и малонаселенной планете: во всем Египте тогда было жителей столько, сколько сейчас в одной Москве…

– Цивилизация здесь развита еще слабо, – убеждал друзей Абрес, – и мы без труда договоримся с местными жителями, даже подружимся, вот увидите!

– Может быть, сразу познакомимся с ними, командир? – предложил Ар.

– Нет-нет, – возразил Абрес. – Сейчас это неразумно. Стоит ли торопиться? Лучше поживем здесь немного, привыкнем к обстановке…

5

Один из членов экспедиции постоянно дежурил у телевизора, а в свободное время у экрана собирались все.

Шар урахцев был замечен египтянами сразу. Жрецы объявили, что это посланник бога солнца Ра, и народ поверил; да и сами служители мемфисского храма бога скульпторов и мастеров Птаха тоже склонны были считать его небесное происхождение доказанным самим способом появления: они просыпались раньше всех и видели парашют с шаром.

В те времена еще не было огромных пирамид, что стоят и сейчас позади Большого сфинкса, да и самого сфинкса – каменной скульптуры льва с головой человека – тоже не существовало, на его месте высилась дикая двадцатиметровая скала.

В городе из камня были построены лишь дома вельмож и дворец фараона. Жилища же бедняков, сделанные из камыша и глины, образовали большинство улиц. Окна в домах были обращены внутрь дворов, и улицы казались слепыми и суровыми.

Шар, столь чудесно спустившийся с неба, носили по всему городу и наконец показали священному быку в храме бога Птаха.

Апис – так звали каждого очередного быка, выбираемого в священные после смерти предыдущего, – лениво обнюхал шар, почему-то лизнул его (при этом жрецы пришли в неописуемый восторг!), обмахнулся хвостом, словно раздумывая, какое отдать распоряжение, миролюбиво промычал и, видимо, слегка обеспокоенный надоедливыми мухами, вскинул голову кверху, как бы указывая рогами назад…

А за его спиной – об этом уже догадался и я, а не только жрецы, не спускавшие с него глаз, – находился Город Мертвых – кладбище, где хоронили богатых вельмож и фараонов.

Происходило все это накануне похорон Имхотепа, великого зодчего, строителя первой в Египте и тогда единственной пирамиды; гробница его, видимо, находилась тоже в Городе Мертвых, и жрецы загалдели, истолковав «приказ» Аписа по-своему. С торжественными песнопениями шар понесли в середине похоронной процессии, чтобы замуровать его в гробнице вместе с другими подарками умершему.

– Пропал наш помощник! – засмеялся Ней, когда шар погрузился в полный мрак, а экран телевизора в шатре урахцев погас, хотя и не был выключен.

– Вот и хорошо! – ответил Абрес. – Сейчас он никому не нужен; зато потом когда-нибудь его найдут, и он расскажет далеким потомкам нынешних людей о нас…

Как ни старался я все рассмотреть и запомнить, мне так и не удалось установить, где же, в конце концов, похоронили Имхотепа.

Ни разу, поверьте, друзья мои, ни разу не выносили шар на открытое и более или менее возвышенное место, чтобы было сориентироваться, смотря на мир его «глазами».

Не повезло!

6

Однако еще больше не повезло командиру звездолета «Урах» Абресу и его товарищам. Довольно скоро они заметили, что с ними происходит что-то неладное, но вначале скрывали друг от друга свои подозрения, не веря себе. И вот после похорон Имхотепа, точнее на другой день, напускная веселость покинула их, и командир серьезно сказал:

– Сдается мне, что мы здорово… постарели за эти дни. Похоже?

– Да, командир, здесь время почему-то идет быстрее нашего. В десятки раз!

– Еще немного, и мы с вами умрем от старости, хотя не достигли и половины положенного нам возраста!

Они пробыли на Земле еще сутки и были вынуждены возвратиться на звездолет, поняв, что эта планета по необъяснимой пока причине не пригодна для жизни.

Еще одна надежда многих столетий рухнула.

Глава шестая. Дрейф третий

1

Теперь урахцам стало трудно, как никогда прежде: шутка ли, столько надеяться и дважды разочароваться! Еще мрачнее выглядел некогда оживленный, а теперь наполовину вымерший город Янат. Дети не хотели учиться, волшебники и фантасты забросили свое искусство, а люди перестали интересоваться прошлым и начали забывать свою родную планету.

Особенно угнетала их загадочность неожиданного старения урахцев на Земле. «А что, если такое повторится?» – спрашивали они себя и содрогались от такой мысли.

Но когда на пятьсот восьмидесятом году после посещения Земли беспилотные разведчики донесли, что обнаружена еще одна подходящая планета, урахцы вновь отбросили сомнения и от печали мгновенно перешли к бурной радости!

«На этот раз, конечно, все будет как надо», – решили они.

Экспедицию возглавил очередной командир звездолета – Боу.

В небольшом космолете с ним отправились еще двое урахцев. Планета показалась им отличной: материки расположились как бы поясом по экватору и на полюсах, остальное – вода.

Для посадки Боу выбрал степную равнину примерно в десяти километрах от большого города, напоминающего наши земные города, только с одноэтажными домами.

Случись прилететь космическим гостям на любую другую планету, населенную мыслящими существами, к ним устремилось бы все население ближайшего города, однако здесь этого не произошло!..

Потоптавшись у своего космолета, Боу удивленно пожал плечами, оставил астронавигатора Кила дежурным, а сам с биоинженером Этом отправился на вездеходе к хозяевам неведомой земли.

Воздух здесь показался им вполне сносным, только стояла сорокаградусная жара. Пышная растительность напоминала нашу земную тропическую (я видел сейчас их на экране основного телевизора); широкая река огибала город, и друзья воспользовались мостом.

Улицы в городе не имели тротуаров: перед каждым домом были разбросаны матрацы, тростниковые циновки, подушки, на которых в тени навесов возлежали полуголые люди. Только теперь, увидев вездеход, они радостно замахали руками, приглашая гостей каждый в свой дом.

Боу и Эт остановили машину, вышли без скафандров, в легких комбинезонах, и, размявшись, с удовольствием вдохнули жаркий, но приятный воздух, напоенный незнакомыми ароматами.

На груди урахцев висели легкие ящички – автоматические переводчики с любого языка, поэтому общение с хозяевами планеты не составляло труда и наладилось сразу.

– Пожалуйте к нам! – кричали им. – Лучшую еду – гостю!.. Отведайте нашего угощения, дорогие пришельцы…

– Здравствуйте, – сказал Боу, выбрав ближайшую группу и подходя к ней.

Их тотчас окружили; толстый черноглазый хозяин дома кинул подушки, и урахцы сели, украдкой осматриваясь: ничего похожего на угощение, о котором возвестили хозяева, не было…

– Здравствуйте, здравствуйте! Не ваши ли друзья в прошлом году осчастливили нас своим посещением и щедрым подарком? Вы так похожи на них…

– Нет, наверное, – неуверенно ответил Боу и переглянулся с Этом.

– Рассказывали гости о себе и своей планете? – спросил Эт.

– Еще бы!

– Не угасло ли солнце той планеты и не вынудило ли их искать для себя новую?

– Почему угасло?! Нет-нет, оно светит им не хуже нашего. Просто миты любят путешествия…

– Их зовут миты?

– Да, они сами себя так называют, а их планета – Мит…

– А ваша?

– Касиот, а мы – касиоты, самые счастливые во всей Вселенной! Но сперва необходимо ублаготворить свой желудок, не так ли? Эй, Мио! Принеси-ка подарок волшебника Чарка… Юноша (по-видимому, это его так звали) принес небольшой треножник, с хрустальным многогранником; на каждой грани его был нарисован какой-то знак.

– Меня зовут Алтой, – представился хозяин. – Мы живем здесь с Начала Мира, но постоянно испытывали нужду, потому что земля у нас плохая, кроме нескольких районов, в один из которых приехали вы сейчас…

– Да, у вас много пустынь и безводных степей, – подтвердил Эт. – Мы видели сверху.

– Но и немало оросительных каналов и сельскохозяйственных машин, – заметил Боу.

– Теперь они нам не нужны! – весело произнес Алтой. – Мы избавились от необходимости бороться за свое существование и развивать науку и технику.

– Как же это вам удалось?

– Очень легко… Среди пришельцев с планеты Мит оказалось несколько волшебников. Один из них, по имени Чарк, сделал нам вот этот щедрый подарок, изменивший всю нашу жизнь… – Алтой поднял сияющий многогранник и показал гостям. – Я выбираю нужную мне грань и тру ее большим пальцем правой руки… Готово!

Гости ахнули: перед каждым из присутствующих появился столик с вкусной едой, описать которую словами невоз, а надо все попробовать самому…

– У вас тоже есть волшебники? – спросил Алтой.

– Нет… то есть да, – поправился Боу, – но они там, вверху, в нашем звездолете.

– Передайте им привет, а сейчас угощайтесь.

– А вы обедаете не в комнатах? – спросил Эт.

– Нет, конечно! – развеселился Алтой, забавляясь наивностью пришельцев. – Ну кто же теперь живет в квартирах?! Там у нас мебель, различные вещи, а мы все свое время проводим вот здесь на улице… Кушайте, кушайте. Или не нравится?

– Нет, что вы! – заверил Боу. – Очень вкусно!

– Мы едим девять раз в день, – напомнил Алтой, – а это угощение лишь четвертое… Не станем томиться, но совместим еду с другим развлечением…

– А где ваши дети и женщины? – спросил Боу.

– Дети едят пятнадцать раз ежедневно, и теперь у них не остается свободного времени, поэтому пришлось закрыть школы, которые им заменяют матери и бабушки. Но довольно об этом. Мио, принеси-ка Хранилище Мудрости… Уже подошло время игры…

– Игры?! – удивился Боу. – Прямо сейчас?

– А почему бы и нет? Умные рассуждения отвлекают от еды… А наша игра нагоняет аппетит. Не ленись, Мио!

2

Юноша вынес из дома мешочек, в котором оказались цилиндры, напоминающие деревянные бочонки в нашем земном лото; только вместо цифр на донышках были написаны слова.

– Игра называется «Ко-ко-ко», – объяснил Алтой. – Кто красивее говорит, тот выиграл… Понятно? Слово – превыше всего!

Гости кивнули, но, как выяснилось вскоре, совсем не имели способностей к этой, вероятно, распространенной на планете, игре. Правда, на всякий случай, Эт спросил:

– А что означает «Ко-ко-ко»?

– В том-то и дело, что ничего не означает, просто так. Но зато это использовать, когда говоришь стихами, для ритма, и если не хватает слов. Уже давно замечено, что еда – вдохновительница «Ко-ко-ко» и наоборот…

Алтой с важным видом принял мешочек из рук Мио, подождал, пока все утихомирились, поворошил в нем рукой и извлек цилиндр со словом «наука». Показав всем и произнеся слово отчетливо и громко, Алтой любезно обратился к Боу:

– Гостю – право первому изложить свои мысли по этому поводу…

Не скажи Алтой «изложить свои мысли», Боу, может быть, и сумел бы включиться в игру, но теперь он произнес слишком нравоучительно:

– Наука – это умение находить ответы на вопросы: что было? что есть? что будет? Это язык, на котором Природа говорит с нами…

– Всё?! – удивился Алтой. – И ни одной рифмы?

– Еще умение во всем разгадать, почему так, а не иначе…

– Мио! Ты самый молодой, за тобой слово.

– Гость прав» но для себя, – вежливо произнес юноша. – А к чему нам особый «язык» науки, если в каждой семье есть Волшебный Многогранник? Пусть сам Желудок разговаривает с Природой.

Все притихли, и урахцы услышали урчание в животе Мио. Впрочем, такие же звуки исходили от многих касиотов.

– Не правда ли, – спросил Алтой, – это лучше музыки? Мио, ты обошелся, по существу, без слов. Молодец!

Юноша был награжден всеобщим одобрением и по праву извлек из мешочка цилиндрик со словом «труд».

3

– Воз, другой гость сумеет порадовать нас? – спросил Алтой, явно подыгрывая пришельцам.

– Я не силен в Искусстве Говорения, – смутился Эт. – Но попробую. Труд есть отец Разума… Нет, не то… Труд есть удовольствие. Опять не то?.. Удовольствие – это еда?.. А еда не труд… Дружный, но не обидный смех как бы подсказал гостям, что есть более тонкий ответ, и Эт окончательно умолк.

– Кто пожелает помочь гостям? – спросил Алтой.

– Я! – воскликнул еще один толстяк по имени Ик. – Труд есть то, что нам никогда больше не понадобится! Кто ест – не трудится, ведь труд – беда; что хочешь – сбудется, коль есть еда!

– Ко-ко-ко! – завопили касиоты.

– Возьми мешочек, Ик, – сказал Алтой, – твой черед… Ик торжественно поворошил цилиндрики и извлек слово «голова».

– Ого, – оживился Алтой. – Это потруднее… Кому ты отдашь его, Ик? Может быть, мне?..

– Я сам буду играть – решил Ик и начал так: – Говорили в старину: «Голова нужна уму», Но теперь уж целый год Стало все у нас иначе, Все теперь наоборот: Голова – иное значит… Рот в ней есть, Чтоб вкусно есть, Говорить стихами, Уши – слушать «Ко-ко-ко», А глаза – смотреть легко На… на…

Ик запнулся, и Алтой не очень складно, но все же закончил:

…блюдо с пирогами.

– Ко-ко-ко! – завопили все, подтверждая выигрыш, и довольный Алтой поднял руку:

– Хватит, друзья, я уже проголодался…

– Занятно, – сказал Эт. – А не говорили вам миты, отчего люди стареют на одной планете быстрее, чем на другой?

– Такого не бывает! – обрадовался Мио. – Я знаю… Люди стареют от изнурительного труда и от голода…

– И хотя преждевременное старение нам не грозит, давайте еще раз пообедаем, – вмешался Алтой. – И вообще, хватит вам метаться по космосу. Сколько вас всех?

– Тысяч десять, – ответил Боу.

– Ко-ко-ко! – сказал Алтой. – Мы прокормим и в сто раз больше! Оставайтесь все… Будем соревноваться в Искусстве Говорения.

– Спасибо, – ответили Боу и Эт. – Воз, мы так и сделаем…

4

Время, как уверяют знающие люди, замедляется не только с увеличением скорости, но еще и от безделья. Боу и его отважный друг Эт решили это проверить; тогда смело селиться на Касиоте.

Действительно, поначалу все шло хорошо: они незаметно втянулись в увлекательную игру «Ко-ко-ко» и, вдохновляемые обильной едой, совершенствовались в Искусстве Говорения, даже оставаясь вдвоем.

Очень удачно было то, что по условиям игры думать не нужно, поэтому казалось, будто время и вовсе остановилось. Вот только со стихами у них долго не ладилось, но никогда не теряющий твердости духа командир Боу подбадривал себя и Эта:

– Не огорчайся, Эт, наловчимся постепенно, спешить нам некуда.

И к концу третьей недели беспрерывной тренировки речь их стала несколько отличаться от обычной разговорной прозы, а один диалог я даже занес в свой блокнот…

Начал Боу:

Хочешь ты или хоть тресни, В машине ты или пеший, Удача ждет тебя, если Язык хорошо подвешен. И если… а если… гм… гм…

Эт закрыл глаза от предвкушаемого удовольствия и подхватил «эстафету»:

«Ко-ко-ко» не твоя стихия, Хоть ты и мой командир, Теперь сочиню стихи я, Которых не слышал мир…

Ты поиграй на дудочке, А я поучу тебя Рифмы ловить удочкой И себя… не себя… не тебя… не любя… – Ко-ко-ко! – торжествовал Боу и продолжал игру. Так весело и беспечно провели они еще недели две, а потом вдруг умолкли оба, глянули друг на дружку повнимательнее и ужаснулись – до того они постарели… Надо немедленно возвращаться!

Оказывается, замедление времени способом «Ко-ко-ко» лишь кажущееся. В действительности оно не замедляется, а теряется. В голове у человека возникает полная пустота, а в ней, как вы помните, мои юные читатели, нет хода времени. Но сам человек ему подвластен по-прежнему, только с пустой головой он не замечает, как дряхлеет. В этом-то и была главная опасность планеты Касиот, которую поздно поняли урахцы.

5

С тяжелым предчувствием встречали урахцы своих посланников: уже один вид одряхлевших путешественников не предвещал ничего доброго.

А тут еще Боу открыл рот и заговорил:

 
Ко-ко-ко-, четыре пять, Привезли мы вам советы:
Вопросов чур не задавать, Чтобы не ждать ответы…
 

Повеселевший Эт немедленно поддержал его:

 
Кто ничего не знает, Тот живет легко:
Ничего он не теряет, А находит «Ко-ко-ко»!..
 

Отшатнулись урахцы в испуге и немедленно поместили некогда несгибаемого и мужественного командира Боу и мудрого Эта в изолятор на лечение, хотя, по правде говоря, и сомневались в том, что оно будет успешным.

Приуныли они пуще прежнего: оказывается, есть планеты с таким стремительным временем, что не успеешь сообразить, как впадаешь в детство от старости…

Неужто свет надежды не блеснет им впереди?