Текст книги "Егорка"

Автор книги: Пётр Гаврилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Гаврилов Пётр Павлович
Егорка

Предисловие

«Егорка» – это книжка про забавного медвежонка, про его необыкновенные похождения, про то, как довелось ему пожить среди людей. Чего только не случалось с этим медвежонком! Побывал он в море, и под водой, и в воздухе. Два раза он тонул, раз с самолёта чуть не свалился… И так интересно описаны все эти приключения, что читаешь книгу – и всё время хочется поскорее узнать: а что дальше будет, а как на этот раз выкрутится медвежонок из беды?

И всё-таки самое интересное в книжке не это. Самое интересное в ней то, что, читая «Егорку», ты вместе с ним попадёшь на линкор – огромный боевой корабль советского военного флота. Это не сегодняшний корабль. Корабли, на каких плавал Егорка, давно отслужили свой век. Многое изменилось с тех пор, но самое главное, самое важное на советских военных кораблях и сегодня осталось таким, каким было в то далёкое уже время.

Так же старательно изучают советские моряки свою могучую боевую технику, так же смело ведут свои корабли навстречу опасностям, так же готовы двойным ударом ответить на удар врага, если враг задумает напасть на нас с моря. Так же дружно живут сегодняшние матросы и офицеры нашего флота, так же упорно трудятся и так же весело отдыхают.

Ты многое узнаешь о кораблях и о людях нашего флота. Вместе с Егоркой ты побываешь в машинном отсеке, и на сигнальном мостике, и в орудийной башне. Потом, опять же вместе с медвежонком, переберёшься на быстроходный эскадренный миноносец, узнаешь, как наши моряки в бою и на учении самоходными минами – торпедами – метко поражают цели. С эсминца ты попадёшь на подводную лодку и даже в подводном плавании побываешь вместе с Егоркой, потом окажешься на военном гидросамолёте, на пограничном катере…

Так, незаметно, словно опытный провожатый, маленький смешной медвежонок проведёт тебя по самым интересным кораблям Военно-Морского флота. Он познакомит тебя с матросами и офицерами – смелыми, весёлыми, добрыми людьми. Ты увидишь, как они живут, как днём и ночью, в бурю и в тихую погоду несут свою вахту, охраняя морские границы нашей Родины. Ты узнаешь, как они трудятся, как учатся, как отдыхают…

Вот это-то и есть самое интересное и самое главное в книжке. Про забавных медведей написано много разных рассказов. Кому очень захочется, тот и на живого медведя может посмотреть в зоопарке. На боевом корабле побывать – это не в зоопарк сходить. Это не всякому доведётся. А тот, кто прочитает книжку «Егорка», тот хоть и не на самом деле, а всё равно как будто побывает на боевых кораблях. Уж очень здорово всё тут описано – читаешь, и кажется, будто своими глазами видишь и корабли, и пушки, и море, и людей… Читаешь и удивляешься: откуда писатель Пётр Гаврилов так хорошо всё знает о нашем флоте? Читаешь и завидуешь немножко писателю, который не раз, наверно, желанным гостем приходил на боевые корабли, подолгу беседовал с матросами и к командирам в каюты заходил, как старый друг. Иначе откуда бы писателю так знать корабли и моряков?

Нет, не гостем на кораблях был Пётр Павлович Гаврилов. В 1921 году по комсомольскому призыву пришёл он на флот служить матросом. В то время у него ещё и усов не было, но зато был уже за плечами трёхлетний боевой путь в рядах Красной Армии. Шестнадцатилетним пареньком принял Петя Гаврилов присягу на верность трудовому народу и до последнего дня жизни остался верным солдатом Родины и партии.

Во флоте Пётр Гаврилов окончил школу подводного плавания и стал рулевым-подводником. Не раз вместе со своими боевыми товарищами он спускался в тёмную глубину моря и там своими руками водил подводные корабли по дорогам, проложенным командирами. И товарищи знали: если Петя Гаврилов на руле, значит, можно спокойно работать, можно отдыхать, спать без тревоги – у Пети рука не дрогнет, глаз не обманет. Что бы ни случилось, с курса он не собьётся.

Сейчас у нас могучий военный флот. А в то время маловато было боеспособных кораблей у молодой Советской страны. Особенно не хватало военных кораблей в Тихом океане, на Дальнем Востоке. И вот в 1924 году морское командование решило перегнать крейсер «Воровский» из Кронштадта во Владивосток.

Поход предстоял долгий и трудный. Лучших моряков отбирали для этого плавания – самых смелых, самых надёжных. Вот так и случилось, что старшим рулевым на крейсер назначили молодого краснофлотца Петра Гаврилова.

Долго длилось это трудное плавание. «Воровский» кругом обошёл всю Европу, побывал на Цейлоне, в Индии, в Китае… Много интересного повидал в этом трудном походе молодой краснофлотец, и, когда отслужил свою службу на флоте, он решил рассказать ребятам о том, что видел в боях и в походах.

Вот так и сделался писателем Пётр Павлович Гаврилов. Он много писал для детей. И, о чём бы он ни писал, он всегда вспоминал тесные корабельные отсеки, высокие мачты, боевые флаги, могучие залпы корабельных пушек, солёные волны безбрежных морей и надёжных товарищей – краснофлотцев, в дружной семье которых он вырос и прожил столько лет.

Потому и книги, которые написал Пётр Гаврилов, почти все про море, про моряков, про славный советский Военно-Морской флот.

Больше тридцати лет читают ребята морские рассказы Петра Гаврилова. Тысячи его читателей давно сами стали матросами и командирами советского флота…

Вот и ты прочитаешь эту книжку, и она заронит в твою душу мечту о широком море, о далёких морских походах, о солёном морском ветре…

И, может, лет этак через пятнадцать, стоя на палубе корабля, в далёком походе вспомнишь ты косолапого медвежонка Егорку, улыбнёшься и добрым словом помянешь писателя-моряка Петра Павловича Гаврилова, сумевшего поделиться с тобой своей крепкой любовью к морю.

А. Некрасов

Однажды летом

Это было летом, в полдень. Знойно припекало солнце. Не только в открытом поле, но и в дремучем лесу нечем было дышать.

Сосны стояли неподвижно и прямо, словно часовые, которых забыли сменить. По их горячим шершавым стволам не переставая стекала тёплая пахучая смола, играя на солнце бриллиантовыми ожерельями.

В лесу душно и сладко пахло прошлогодними листьями, смолой, цветами и ягодами.

Алые головки земляники в зелёных шапочках, опираясь слабыми своими листочками на травку, как будто говорили:

«Пусть уж нас съест кто-нибудь, чем такая жара!»

У белок беспомощно повисли их пышные и цепкие хвосты. Самая весёлая из них задумала было перепрыгнуть на другую ель, сорвалась на самую нижнюю ветку да там и застыла, сонно мигая чёрными глазками.

Жарко, ох как жарко было в лесу! Не куковала даже и болтливая кукушка. Даже холодная змея замерла на полянке и не хотела ползти в свою скользкую нору. Мимо её жадной пасти проскакал лягушонок. Змея и глазом не повела на вкусного прыгуна. Лень, жарко…

Не мог скакать дальше и лягушонок. Он положил свою растопыренную лапку на ягодку земляники и стал неподвижен и невидим в траве, как упавший с дуба листок. Только лишь под горлышком у лягушонка билась серебряная горошинка.

Не перестанет солнце палить ещё с полчаса – и заснёт дремучий лес, накрывшись сосновыми шапками, как в сказке в один миг засыпает заколдованный богатырь.

Вдруг ветер дохнул на деревья. По лесу как будто пробежали мурашки.

Белки тревожно зацокали и, как мячики на резинке, прыгнули на самые верхушки елей.

Зашипела и, мелькнув серой молнией, пропала в траве змея. Лягушонок со страху перемахнул через кустик земляники и пошёл скакать без передышки, сам не зная куда.

Под чьими-то неторопливыми лапами валежник трещал всё ближе и ближе.

«Кто тут? Кто тут? Кто тут?» – испуганно спросила кукушка и вдруг конфузливо смолкла.

В самом деле, кого все испугались?

На полянку выбежал медвежонок. Ростом он оказался не больше валенка.

Белки в досаде на то, что их напугал такой рыжий малыш, цокали не переставая. На полянку полетели шишки.

Но медвежонок даже головы не поднял на трусих. Он стоял посреди полянки на задних лапах, часто-часто работал носишком, похожим на чёрную пуговку с двумя дырками.

Подуй, подуй, ветерок! Укажи родную сторонку!

Остроносая пичужка – ножки у неё были тонкие, как булавки, а хвостик смешно трясся – нагнула зелёную головку и спросила:

«Чьи вы? Чьи вы?»

Глупая, надоедливая пичужка! Чем чирикать понапрасну, полетела бы вперёд и показала, где остались мать-медведица и старший брат.

«Чьи вы? Чьи вы?»

Медвежонок махнул лапой и сердито заурчал. Пичужка фыркнула крылышками и пропала в лесу, как будто выстрелили из рогатки живым зелёным камешком.

Медвежонок вздохнул и, повизгивая, ещё старательнее задвигал носом.

И страшно ему, маленькому, было тут, далеко от матери, и есть хотелось так, что в животе щекотало и кусалось.

А тёплый ветер, как назло, то смолой пахнёт, то цветами, а это уж такая гадость, что их даже и есть нельзя.

Муравьёв бы сейчас пососать! Что на свете может быть вкуснее муравьев? Ничего! Это все медведи скажут.

Медвежонок ещё выше задрал носишко и задвигал им.

В это время большой чёрный жук летел по своему жучьему делу. Он очень торопился, и медвежаткин нос попался жуку по пути совсем некстати. Жук засипел от злости и вцепился в чёрную пуговку.

Медвежонок взвизгнул и подскочил от земли на полметра. Потом завертелся волчком и пошёл кувыркаться через голову, как будто был клоуном в цирке.

Ничего не понимая, лес смотрел на прыжки медвежонка и посмеивался в зелёную бороду елей. Белки – те от радости запрыгали так, что чуть-чуть не свалились наземь. Кукушка куковала без конца.

А медвежонок разбежался и со всего хода ударил носом в старый пень. Поднялась лёгкая пыльца, и на землю упал чёрный жук. Вернее, то, что осталось от жука. А остались одни лёгкие крылышки, да и те никогда уж не полетят…

Жук был наказан, но в носу продолжало щипать. От этого стало вдвое и страшней и голодней.

И тут чуть было не погиб лягушонок. Не разбирая, куда скачет, он налетел на медвежонка.

Громадная мохнатая лапа подняла лягушонка, как тому со страху показалось, выше сосен. Мрачные глаза громадного зверя уставились на лягушонка, выискивая, с какого боку он вкусней. Оказалось – ни с какого.

От толчка лапы лягушонок отлетел метра на три, шлёпнулся на спину, но тут же перевернулся и задал стрекача.

Дошла очередь и до кустиков земляники. Зверюга слопал ягодки вместе с зелёными листочками. Потом он важно огляделся по сторонам, словно спрашивал:

«Теперь знаете, кто у вас тут хозяин?»

Послышался треск валежника, сердитое урчанье, и всё опять стихло.

И лес опять задремал…

А медвежонок долго шёл, сам не зная куда. Теперь-то уж наверняка мать-медведица рассердится не на шутку.

Вдруг в ноздри медвежонка так и ударил кислый, самый аппетитный на земле запах. Так и есть – муравейник!

Он стоял выше пня и шевелился и шелестел тысячами жирных муравьев. Муравьи, бегая туда-сюда, сердито шевелили усами.

Ну разве это не вкусно?

Боль в носу у медвежонка сразу прошла. Забылись и мать-медведица и сердитый старший брат.

Когда муравьи увидели над своим муравейником страшную беду, было уже поздно…

Не ешьте муравьёв!

В самой глуши леса, где трудно было продраться сквозь чащу зарослей и упавшие деревья, жили только одни звери. Теперь люди решили построить здесь медеплавильный комбинат.

Расчищая место для строительства, люди валили столетние деревья, подрывали громадные пни. Гулкое эхо взрывов, крики, пыхтенье машин и автомобильные гудки докатывались до самых далёких уголков дремучего леса. Всю ночь, пугая зверей, дрожало над лесом зелёное зарево ярких огней строительства.

Звери убегали в глубь леса, как от лесного пожара. Они были так напуганы, что на время забыли о своей вечной вражде.

Кровожадная рысь, поджав короткий хвост, держалась ближе к оленям. Медведи равнодушно пробегали мимо пчелиных ульев. Рядом с угрюмым волком, прижав уши, через кочки и пни скакал косой заяц.

Лиса даже не оглядывалась на тетеревов и на иную дичь, хотя уставшую птицу можно было достать лапой с каждого куста.

Ломая ветки и перья, слепо шарахались в чащу совы. От их диких криков в лесу становилось ещё тоскливей…

Повела и мать-медведица своих медвежат на новые места. Старший бежал сам, младшего пришлось нести. Медведица, не больно, но крепко ухватив меньшого за загривок зубами, несла его, хмурясь на всех.

Первую ночь на новом месте провели плохо. Медведица тревожно нюхала воздух, ворчала то сердито, то жалобно, шерсть на её спине так и ходила волнами.

Под утро она собралась куда-то и строго-настрого приказала старшему брату следить за младшим. Уходя, она оглянулась и, жалобно урча, поглядела на меньшого, как будто чуяла, что видит его в последний раз.

Медвежата терпеливо дожидались матери. Они возились сначала до того, что запыхались и сидели, широко открыв пасти, как грачи в жару. Потом начали гоняться друг за другом. Потом, сам не зная как, младший очутился далеко от берлоги, один, и неизвестно, что с ним произошло бы, если бы не муравьи.

Запуская по очереди обе лапы в муравейник, медвежонок громко чавкал и аппетитно вздыхал. Работяга дятел перестал стукать в кору старого ясеня.

«Такая жадность к добру не приведёт!» – подумал дятел и отлетел подальше.

Носом вверх

Трое комсомольцев-геологов возвращались с дальней разведки в отличном настроении. Они говорили об удачной разведке и о завтрашней поездке на флот, на подшефный корабль «Маршал».

– Всё хорошо, ребята… одно плохо, – сказала Соня, – «Маршал» – корабль необыкновенный, а подарки мы ему везём самые обыкновенные!

– Что ты, что ты! – замахал руками длинный и близорукий Миша Скоков и принялся считать на пальцах. – Пять патефонов. Сто пластинок. Два новейших радиоприёмника. Десять фотоаппаратов.

– Ты, Миша, всё на штуки считаешь, словно продаёшь…

– А макет будущего комбината? – значительно перебил Соню хмурый Сеня Доцюк. Он подкинул винтовку на плече, как будто грозил пальнуть из неё во всякого, кто скажет, что макет плох.

– Вот разве макет, – согласилась Соня, – а остальное всё обыкновенное.

Ребята наперебой принялись спорить с Соней и всё спрашивали её:

– Что же ты предлагаешь? Ну что?

Соня не отвечала и оглядывалась кругом.

Из лесу взглянул на Соню и дружески подмигнул ей жёлтый тугой кувшинчик. Из-под ажурного и лёгкого папоротника улыбнулась нежная фиалка, Иван-да-марья согласно кивнул лёгкой головкой.

– «Что, что»! Да вот я морякам цветов соберу…

И Соня побежала в чащу. Сначала она слышала голоса и смех ребят, потом всё стихло. Лишь ветер шумел наверху в соснах да тихонько, как стёклышко о стёклышко, звенела синичка.

«Я знаю, кому отдать цветы на корабле, – сама с собой разговаривала Соня, – Я отдам их командиру корабля и расскажу ему, что за красавец наш лес. Расскажу ему о звериных тропках, о пахучих ягодах, о птицах и об их песнях. Сколько птиц в лесу, столько у них и песен. Расскажу, какие сказки нашёптывает ветер деревьям и цветам. И как смеётся лес после дождя проливного, как играет каждой каплей на каждой ветке».

– Правду я говорю? – вслух спросила Соня.

«Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!» – согласилась кукушка.

Соня шла всё дальше. Огромный букет был в её загорелых руках. Пора было возвращаться…

Вдруг чьё-то странное чавканье остановило девушку. Соня осторожно раздвинула кусты. Около муравейника сидел и чавкал медвежонок.

Под неосторожной ногой Сони хрупнула ветка. Девушка затаила дыхание. Нет, не слышал косолапый! Тогда Соня сняла с головы голубой платок, повесила его на сучок берёзы и стала отступать на цыпочках. Потом она побежала. Кусты больно хлестали её по ногам, можжевельник рвал платье, но ей было всё равно.

Вот послышались голоса ребят. Соня подбежала к ним, еле переводя дух:

– Ребята… тише, тише! Я подарок нашла для «Маршала»! Он муравьев ест. Скорей, ребята, скорей!

Стараясь не шуметь, комсомольцы стали пробираться к берёзе. Вот и она, а на ней лёгкий ветер развевает Сонин голубой платок…

Медвежонок услышал незнакомые звуки и насторожился. Он поднял лапы и замер. Из открытой его пасти сыпались муравьи. Миша Скоков не выдержал и рассмеялся. Медвежонок кинулся в кусты.

– Ой, подарок убежал! – закричала Соня.

Но медвежонок от страха не мог бежать. Он забился в кусты и сидел там ни жив ни мёртв. Вдруг его потянули за лапу.

Только теперь догадался бедняга, что ему нужно было делать. А что ему нужно было делать? Цапнуть кого-нибудь и бежать, бежать!

Он так и сделал. Острые зубы щёлкнули. Соня закрутилась на месте, размахивая окровавленным пальцем.

Медвежонок бросился прочь со всех ног.

Но вдруг дневной свет погас. Стало тесно и душно.

– Готов! Мишка в мешке! – сказал, тяжело дыша, Сеня Доцюк. – Ну, ребята, теперь бери ноги в руки! Узнает медведица, что мы с её сынишкой сделали, и нас примется таскать за ноги. Только уж от неё нам в кусты не спрятаться…

Соне наскоро перевязали палец. Миша взвалил мешок с медвежонком на плечи. Сеня зарядил свою винтовку. Ребята пустились наутёк.

Когда лес поредел и опасность миновала, ребята пошли тише. Вдруг Миша вскрикнул и сбросил мешок с плеч.

А мешок на земле, как живой, подпрыгивал и рычал.

– Поглядите-ка, как он безобразничает! – сказал Миша, показывая на разорванную когтем медвежонка рубаху. – Я не понесу его больше, тащите сами!

Сеня Доцюк быстро достал из-за пояса лёгкий топорик и принялся рубить толстую ветку.

Через несколько минут ребята тронулись дальше. Впереди с букетом лесных цветов шла Соня, за ней Миша и Сеня несли на шесте медвежонка. Лапы у медвежонка были связаны, и он качался на шесте, как ведро на коромысле.

Жара спадала. Лес проснулся и словно потягивался и протирал глаза.

Белки верещали, прыгали с ветки на ветку как угорелые, разнося новость по всему лесу:

«Медвежонка поймали! Поймали медвежонка!»

И лес навсегда прощался со своим маленьким хозяином.

Птицы грустно чирикали на разные голоса. Шумели сосны, раскачивая верхушками, как будто снимали шапки и кланялись. Печально пахло мхом, смолой, цветами и земляникой. Чуть не плача, куковали кукушки»

– Ну и молодец ты, Соня! – сказал Миша Скоков. – Моряки получат подарок необыкновенный!

– Что он там делать будет, на корабле-то? Маленький такой… – ответила Соня, жалостливо оглянувшись на медвежонка.

– Краснофлотцы не обидят. Они его научат и за рулём стоять и из пушки стрелять, – пошутил Сеня.

Дальше ребята пошли молча.

Высоко в небе плыли спокойные белые облака. Медвежонку казалось, что облака стоят на одном месте, а сам он куда-то плывёт, плывёт…

Поел и стал смел

Два раза заглядывала звёздная ночь в окна поезда, а под медвежонком что-то всё тарахтело и стучало. Особенно страшно становилось ему, когда раздавался вдруг долгий и пронзительный вой.

Тогда медвежонок оскаливал зубы, отмахиваясь лапой от невидимого чудовища, или, закрыв морду двумя лапами, тихонько и жалобно урчал.

Вторые сутки он ничего не ел и не вылезал из-под лавки. Напрасно Миша Скоков совал под лавку то кусок колбасы, то куриную ногу, то баночку с молоком. Всё это сейчас же вылетало обратно.

– Это ничего, ребята, что он с голоду подохнет, – хмуро шутил Сеня, – Краснофлотцы из него чучело сделают. К лапам приделают медный поднос, а на него будут свои фуражки класть, зубные щётки или ещё что-нибудь.

Соня чуть не плакала. А тут ещё и цветы её начали вянуть…

За окном поезда показалось красивое тихое озеро. Одинокая яхта скользила по озеру, блистая белым косым парусом. Вода сливалась с голубым небом, и нельзя было понять, по озеру ли плывёт яхта или по небу, и только парус её отражается в воде.

Соня отвернулась к стенке и незаметно смахнула с ресниц слезу.

Длинный Миша слез с верхней полки и сказал:

– Что в поезде делать? Есть да спать. Я поспал, давайте есть. Соня, твой подарок всё ещё голодовку держит?

Девушка ничего не ответила и стала доставать еду. На столик она поставила масло и хлеб, на лавку – мёд в коробке из берёсты.

Девушка смотрела, с каким аппетитом насыщаются её товарищи, сама ничего не ела, и ей становилось всё грустней и грустней. Сердце у неё больно сжималось, когда она думала о том, как приедут они в приморский город, заглянут под лавку, а медвежонок там лежит и не дышит.

И она уж готова была заплакать как следует, когда представила, как при входе в кают-компанию корабля стоит медвежонкино чучело с медным подносом в лапах, смотрит на людей стеклянными глазами, а на поднос краснофлотцы кладут бескозырки.

Скучно стало и ребятам. Они ели молча, поглядывая в окошко на красивое озеро. Яхта задумчиво пригибала парус к неподвижной воде.

– А ну, попробуем медку! – оживлённо сказал Миша. – Попробуем медку с калачом, и будет нам всё нипочём!.. Братцы, а где же мед-то?

Миша надел очки на самый кончик носа и смешно разглядывал пустую лавку.

– Ребята, слушайте! – счастливо улыбнулась Соня и подняла палец.

Из-под лавки доносились чавканье и довольные вздохи. Вдруг к ногам ребят выкатился пустой коробок из берёсты.

– Эх, знать бы мне раньше, и я бы под лавку полез! – смеясь, сказал Миша. – Хитёр подарок, кое-что в жизни понимает!

Сидевший в углу бородатый охотник усмехнулся:

– Голодное брюхо без уха. Теперь он поел и будет смел. Я уж их повадки знаю.

Так оно и случилось. Вслед за коробком из-под лавки вылез медвежонок. Он неуверенно и боязливо коричневыми умными глазами посмотрел на людей и вдруг прижался к ногам Сони.

Соня покраснела от радости и прошептала:

– Ребята, он узнал меня!

Девушка нагнулась и принялась тихонько гладить медвежонка. Зверёныш ткнулся мокрым носом в руку Сони и лизнул ту самую руку, которую недавно укусил.

– Признал, признал он вас, – сказал охотник. – Теперь не обидит. Ваш он теперь…

Паровоз завыл, но медвежонок уже не испугался гудка.

Скоро под полом перестало тарахтеть, и медвежонка вытащили из вагона. После полусумрака в вагоне солнце так и ударило в глаза.

Но медвежонок на верёвочке спокойно ковылял за Соней. Он не обращал никакого внимания на крики и смех приморских мальчишек, которые в первый раз видели медведя.

Комсомольцы прошли по улице и поднялись на гору.

Внизу, под отлогим берегом, лежало что-то огромное и голубое. Посередине этого голубого полз жук.

Соня заслонила глаза от яркого солнца.

– Вот оно, море, – улыбнулась она, – вот оно, большое! И корабль плывёт. Вдруг это «Маршал»?