Текст книги "Особый район Китая, 1942-1945 гг."

Автор книги: Петр Владимиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Декабрь

3 декабря

Ван Мин живет возле женского университета. Его жену, китаянку, мы зовем на русский лад Розой Владимировной.

Бо Гу живет возле своей типографии за Восточными воротами. Ло Фу, Ван Цзя-сян – в Яньцзялине. Чжу Дэ и Е Цзянь-ин – в Ваньцзяпине.

Кай Фын – секретарь партбюро Северо-Западного Шаньси. Настроен антисоветски. Весьма эксцентричная личность.

Цзян Цин приветлива, навещает нас и приглашает на верховые прогулки.

Ее первое имя – Ли Юнь-хао. Артистическое имя – Лань Пин.

Между прочим, рассказала нам, что родилась в 1912 году в городе Чжучэне (провинция Шаньдун) в бедной семье. Отец умер рано, и мать нанялась в прислуги. Мать обожала дочь и на свой мизерный заработок сумела ей дать начальное образование.

Семнадцати лет Цзян Цин поступила в шаньдунскую провинциальную школу под новым именем Лэ Шу-цзя. В 1929 году перешла в институт города Циндао с прочной мечтой о театральной карьере...

Насколько известно, свою карьеру Цзян Цин устраивала с помощью влиятельных покровителей.

Так, с толстосумом Хуан Цзинем в 1934 году она переезжает в Бэйпин, где после знакомства с Пэн Чжэнем включается в подпольную революционную деятельность. В пьесах современных китайских авторов играла роли бедных крестьянок.

Затем с профессором шаньдунской театральной школы Вань Лай-тянем следует в Шанхай. Профессор устраивает ее в кинофирму «Мин Син» («Яркие звезды»). Она снимается в патриотических антияпонских фильмах.

Прежде чем стать подругой Мао Цзэ-дуна, Цзян Цин сменила четырех покровителей. И каждый был ступенькой вверх по лестнице общественного положения. [112]

Впрочем, все это сведения непроверенные и, возможно, неточные.

Цзян Цин всегда любезна и разговорчива.

О ней у нас сложилось определенное представление, не такое, какое она хочет внушить.

Для Цзян Цин характерна крайняя целеустремленность. Она преодолевает препятствия и упорно стремится к почетному положению в обществе. Свой темперамент подчиняет рассудку. Не знает жалости к себе, ее заботит только карьера. Пока молода, спешит к цели.

В 1937 году Цзян Цин с группой артистов перекочевывает в Чунцин. А в 1938 году объявляется в Яньани. Здесь ее принимают не иначе, как кинозвезду. И здесь она добивается главного успеха...

Сейчас в ее руках вся секретная переписка мужа. Она в курсе его планов, почитаема Кан Шэном. Словом, правительница домашней канцелярии мужа.

По-прежнему яркие безоблачные дни. На солнце взмокаешь в ватной одежде, а в тени студено.

Ночами температура ниже нуля. Ночной воздух ядрен и чист.

В дальнем углу моей пещеры здоровенная бутыль спирта. Горячительной влагой потчуем гостей. Для сохранности каждый раз после угощений заливаю горлышко сургучом.

Какое-то наваждение – уровень запечатанной бутылки непрерывно понижается.

5 декабря

У руководства КПК следующие взгляды на ведение войны:

1. Мобильная партизанская борьба.

2. Необходимость мобилизации народных масс.

Фактически Мао Цзэ-дун утверждает, что единственно правильная форма войны – действия партизанскими отрядами. Само собой разумеется, что при этом значительная часть регулярных войск КПК обрекается на бездействие. Данное положение Мао Цзэ-дуна «теоретически» оправдывает пассивный характер всех боевых действий против японцев. В незримой связи с этим утверждением находится и тактика лидеров КПК по отношению к единому антияпонскому фронту. Мао Цзэ-дун считает, что КПК должна играть в этом блоке всех патриотических организаций и партий руководящую роль. Это самая настоящая [113] «теоретическая мина» под идею единого антияпонского фронта. Гоминьдан не сдаст свои политические позиции добровольно, ибо для Гоминьдана согласиться на ведущую роль Компартии в едином антияпонском фронте – значит добровольно отказаться от власти в стране. Вопрос о руководящей роли КПК – это вопрос о власти в стране. Вопрос, из-за которого еще недавно шла гражданская война...

Требование момента – это сотрудничество в рамках единого антияпонского фронта для сплочения нации ради организованного отпора агрессору. О каком сотрудничестве здесь может идти речь, если едва ли не самый популярный лозунг в Яньани: «Чан Гай-сы!» («Чан должен умереть!» Чан – это Чан Кай-ши. – Ред.).

В этом лозунге истинное отношение руководства КПК к единому антияпонскому фронту.

Практически же толкование данных взглядов сводится к дальнейшему свертыванию боевых действий против японцев и может быть сформулировано как намерение «отсиживаться в горах», т. е. перенос центра тяжести войны на партизанские отряды. При этом 8-й НРА отводится роль обыкновенного заслона.

Свое недовольство единым антияпонским фронтом Мао выражает и в несколько иной форме. Он говорит: «В едином национальном фронте мы должны сохранить независимость и самостоятельность». Это уже явный упрек Ван Мину и другим, которые считают честное партнерство в рамках антияпонского блока залогом успешного отпора.

Вообще основу «революционной философии» Мао Цзэ-дуна определяет мнение о необходимости для КПК иметь опорные базы в сельской местности...

6 декабря

«Догматиков» обвиняют в стремлении перенести тяжесть революционной борьбы из деревни в город, завоевания победы «через города».

По Мао Цзэ-дуну, это коренная ошибка «догматиков».

Мао Цзэ-дун считает, что город слишком крепок силами контрреволюции и поэтому был недоступен китайской Красной армии.

В этом одна из причин неудач революции в Китае. Надо окружать города победоносной крестьянской революцией, возглавляемой КПК, и таким образом захватывать цитадели контрреволюции – города. [114]

Эта теория Мао Цзэ-дуна фактически предполагает базой революции деревню, а кадрами КПК – крестьянский элемент. Вся опора революции крестьянство и только крестьянство.

Уже очевидны последствия этой теории Мао Цзэ-дуна – резкое ослабление революционной работы в городах, потеря связей партии с рабочим классом.

Идейными вождями «догматиков» Мао Цзэ-дун называет Бо Гу, Ван Мина, Ли Ли-саня, а их опорой – Коминтерн.

Причем он намеренно пристегивает к Бо Гу, Ван Мину и другим «левый оппортунизм Ли Ли-саня».

Ли Ли-сань уже осужден партией. Таким образом, под осуждение автоматически подпадает Бо Гу, Ван Мин и другие. Ход ловкий!

Мао Цзэ-дун называет Бо Гу и Ван Мина «левыми оппортунистами», якобы из-за которых партия терпела жестокие поражения в революционной борьбе.

Мао Цзэ-дун считает, что решения расширенного заседания политбюро ЦК КПК в январе 1935 года в Цзуньи устранили «левооппортунистическое руководство Компартии». Теперь на повестке дня вопрос идейного искоренения всех и всяческих следов «догматизма».

7 декабря

Возникновение тайных обществ в Китае относят к нескольким тысячелетиям назад. В разные эпохи были свои тайные общества: «Желтые тюрбаны», «Красная бровь», «Бронзовые кони», «Белая лилия», «Красные пики», «Белый лотос», «Мечи», «Общество всеобщего добра», «Триада», «Старшие братья».

Тайные общества объединяли сельскую бедноту. Антифеодальный характер организаций скрывался под националистической и религиозной мишурой. Императорский чиновный Китай боролся с ними.

В недалеком прошлом помещики сумели подчинить тайные общества своим контрреволюционным целям.

Крестьянское общество «Красные пики», весьма распространенное и ныне, – ветвь древнего общества «Белая лилия». Не имея винтовок, крестьяне вооружаются железными пиками с красными кистями подле наконечника.

Коммунисты стараются проникнуть в тайные общества «Красные пики» и «Мечи» для привлечения народа на свою сторону. [115]

Лидеры тайных обществ спекулируют на невежестве народных масс. Именно поэтому обществам свойственны религиозно-мистические обряды и предрассудки.

Лидеры тайных обществ внушают городской и деревенской бедноте, будто различные религиозные церемонии и заклинания защитят их от бед. Весьма часто те или иные тайные общества вырождаются в гангстерские шайки: торгуют опиумом, промышляют контрабандой, занимаются разбоем, содержат притоны и публичные дома.

И поныне доживают остатки древнейшей религиозной общины «Белый лотос».

С лидером «Триады» встречался Сунь Ят-сен, пытаясь заручиться его поддержкой.

В этих организациях десятки миллионов китайцев из всех слоев общества...

Кан Шэн наладил отношения с тайными организациями и получает через них богатейшую информацию буквально о всех интересующих его людях и событиях.

Сила Кан Шэна – в знании страны и в умении извлекать практическую пользу из любой подходящей ситуации. Политика по-каншэновски означает ничем не брезговать.

* * *

Южин обожает верховую езду. Заядлый кавалерист. Злится, что лошадей приходится кормить соломой.

13 декабря

О грандиозности событий в районе Сталинграда свидетельствует сводка Информбюро. Захвачено самолетов – 105, танков – 1510, орудий разных калибров – 2134. Взято в плен – 72 400 гитлеровцев. Вдобавок сколько живой силы и техники разбито!

А какие крупные потери у гитлеровцев еще и на Центральном фронте!..

Посол США в СССР напечатал в американском журнале статью о борьбе советского народа против фашизма, переданную по радио.

«Бессмертные качества подлинно великого народа», – эти слова американского посла я запомнил.

* * *

Линь Бо-цюй – с 1937 года глава правительства Особого района. [116]

Земляк Мао Цзэ-дуна, но старше его на одиннадцать лет. Член КПК с 1921, года. Участник Наньчанского восстания 1927 года. Потом учился в Москве. Принимал участие в конференции по латинизации китайской письменности во Владивостоке. Участник Великого похода.

У Линь Бо-цюя страдальчески-удивленное выражение лица. Он совершенно сед. Производит впечатление эмоционального человека. У него деликатные приятные манеры.

* * *

Ночами, полусонный, выгребаю шлак из жаровни, подбрасываю уголь и снова забираюсь под одеяло. В темноте жаровня светится малиновым огнем. Сипит чайник.

20 декабря

Наши двинули в наступление из района среднего течения Дона и углубились в немецкие тылы до 90 километров. Полностью разгромлено 9 пехотных дивизий противника.

Бои в Сталинграде продолжаются.

Вряд ли теперь самураи отважатся на войну с Советским Союзом. Впрочем, Квантунская армия по-прежнему сковывает десятки советских кадровых дивизий – и это уже помощь «собрату по оси».

Радиостанции сообщают об истреблении гитлеровцами еврейского населения в оккупированной Европе.

Союзники постепенно занимают Северную Африку.

После затяжных боев японские войска в Хубэе отброшены на прежние позиции. В общем, сражение в Хубэе и Шаньдуне местного характера.

* * *

Гао Ган – непонятное исключение из близких Кан Шэну людей. Он приветлив и правдив с нами. Держит себя независимо.

Гао Ган – рябоватый, высокого роста. У него глуховатый голос, зачесанные назад волосы и неторопливая походка. Способный и волевой работник.

* * *

Длинные декабрьские ночи. Если лунно, то горы и долины в половодье неживого призрачного света. А в темноте звезды необыкновенно крупные и чистые...

22 декабря

Вот мнение Мао Цзэ-дуна о чжэнфыне.

Многочисленные кулацкие, буржуазно-интеллигентские и люмпен-пролетарские элементы проникли в партию. [117] Они закрепились даже на руководящих постах. Критика и самокритика – основа текущей работы. Партия должна раз и навсегда покончить с «догматизмом» – этой опасной формой оппортунизма. Левый оппортунизм укоренился в политической, организационной и военной областях деятельности партии.

Совещание в Цзуньи спасло партию – главный тезис этой кампании.

На Ван Мина оказывается сильный нажим с целью добиться от него признания «ошибочности своего курса».

Ван Мин своей неуступчивостью раздражает председателя ЦК КПК.

28 декабря

Наступление советских войск в районе среднего Дона: войска углубились в немецкие тылы на 165 километров, разгромлен ударный кулак гитлеровцев – 6 дивизий.

На Северном Кавказе наши повели наступление из района юго-восточнее Нальчика.

В самом Сталинграде уличные бои.

Приемник опять (какой уж месяц!) на всех языках мира восторгается «железной стойкостью русских».

Американцы и англичане не скупятся на похвалы, а вот о втором фронте – фронте в Европе – ни звука...

* * *

Победы под Сталинградом учтены в Яньани.

Нас пригласили на совещание актива Особого района. С пространной речью выступил Мао Цзэ-дун. Он снова убеждал всех в целесообразности чжэнфына. Только называл эту кампанию по-разному: то борьбой за сокращение армии, то борьбой против бюрократизации, то борьбой за верное решение хозяйственных и финансовых вопросов.

Призывая коммунистов развертывать сельскохозяйственное производство на местах, председатель ЦК КПК сказал, что «согласно учению Маркса, для жизни и борьбы прежде всего необходимо, чтобы сюда (Мао Цзэ-дун показал на свой разинутый рот) что-то входило, а отсюда (он показал, откуда именно) выходило...»

Великолепный образчик культуры и глубины мышления!

* * *

Яньаньская зима своеобразна. Днем, если не ветрено, настолько тепло, что можно щеголять в рубашке. Но в тени или после заката солнца опаляет холод. [118]

Ночью, когда остаюсь один, наступает безмолвие. Даже шаги мои по земляному полу бесшумны.

Пишу и слышу скрип. В тишине перо скрипит очень громко. Кажется, этот скрип слышен внизу, в речной долине.

Две свечи передо мной. Снимаю нагар. Они шипят и разбрызгивают парафин. На несколько минут воцаряется сумрак. Потом свечи разгораются.

Томик Пушкина на столе...

«Подруга думы праздной,

Чернильница моя,

Мой век разнообразный

Тобой украсил я...»

30 декабря

Крутые ситуации второй мировой войны выявляют политический облик Мао Цзэ-дуна. В борьбе за власть он избрал путь политических спекуляций. Это факт.

Поелику возможно, он пытается сорвать куш с тех, кого называет «братьями по классу», не гнушаясь демонстрацией заплат на своем даньи. И ему плевать, что «братья по классу» истекают кровью.

В той или иной мере такие взгляды разделяют все наши товарищи.

Южин, отмечая «недостатки» Мао Цзэ-дуна, считает его коммунистом, но с левацкими загибами. Всю идеологическую борьбу в КПК Игорь Васильевич определяет как типичную борьбу за власть и только.

* * *

Наведывался к Орлову. Если мы живем группой, то он совсем одинок. Ему сутками не с кем обмолвиться по-русски. Он завоевал исключительное уважение китайских товарищей.

Ван Мину с каждым днем хуже и хуже. Андрей Яковлевич высказывает опасение за его жизнь...

В яньаньских госпиталях практикуют несколько иностранных врачей.

Орлов, между прочим, сообщил, что у Ма Хай-дэ весьма отдаленные представления о медицине. Он всячески избегает контактов с Орловым, приезд которого поставил его в щекотливое положение.

Средства позволяют Ма Хай-дэ жить безбедно и устраивать вечеринки с военными и партийными работниками. [119]

1943
Январь

8 января

В районах Сталинграда и Северного Кавказа бои на уничтожение гитлеровцев.

В Красной Армии новые знаки различия – погоны.

В США привлечены к суду 33 фашистских агитатора.

В Хубэе и Аньхое японцы наступают.

* * *

В Чунцин направлена телеграмма, в которой просят прислать в Яньань опытного терапевта. Телеграмме предшествовали следующие события.

Врачи центрального госпиталя составили телеграмму о болезни Ван Мина и о необходимости перевезти его для лечения в Чэнду или Советский Союз.

Телеграмма была составлена после резкого ухудшения здоровья Ван Мина. Болезнь приняла новый опасный оборот. Речь идет уже о жизни Ван Мина. У него отказывают печень, почки. Он жалуется на изнурительные головные боли, общую слабость.

На совещании ведущих медицинских специалистов был поставлен вопрос о необходимости телеграфировать Чан Кай-ши о присылке самолета за больным. Председатель ЦК КПК телеграмму врачей похерил и вместо нее отправил свою: просить у Чунцина прислать в Яньань для консультации опытного врача-терапевта и только!

* * *

Я не должен знать пощады к себе. Я должен писать правду. Я не должен лгать себе, искать компромиссных путей. Будут мои корреспонденции печатать или нет и как отнесутся к моим докладам в Москве – меня не должно [120] волновать. Моя обязанность – писать правду. Я в долгу перед тысячами людей, которые гибнут в борьбе о фашизмом.

14 января

В Чунцине выступил с речью Чан Кай-ши. Свою речь глава центрального правительства посвятил решениям английского и американского правительств отказаться от прав экстерриториальности в Китае.

После Октябрьской революции Советское правительство отказалось от особых прав в Китае. Советско-китайский договор 1924 года подтвердил решение СССР.

* * *

В окружении Мао Цзэ-дуна не прекращается возня вокруг Ван Мина. Мао Цзэ-дун вторично отказался послать телеграмму Чан Кай-ши, хотя врачи настаивают на немедленной эвакуации больного.

Так как Ван Мин член секретариата ИККИ, то Ван Цзя-сян и Жэнь Би-ши советуют Мао Цзэ-дуну опередить события, нежели ждать вмешательства Димитрова.

Ван Мин терроризирован Кан Шэном и боится наших посещений. Через Орлова передал мне просьбу помочь с выездом на лечение в СССР, но отъезд оформить так, чтобы самому избежать мести Мао Цзэ-дуна.

* * *

Часто, слишком часто размышляю над тем, каким образом Мао Цзэ-дун, выступая по сути дела против марксизма-ленинизма, утвердился и утверждается в качестве руководителя Коммунистической партии. Ну вероломство, жестокость, а дальше?

Конечно, все не так просто. И этот человек по-своему умен, гораздо смышленее своих противников, не всех, конечно.

Он сознает неизбежность развития революции в Китае и закрепляет свое положение именно с этих позиций. Он не может не выдавать своих антипартийных и оппортунистических действий. И в среде зарубежных компартий, и в КПК эти действия не принимались, да, пожалуй, и по сию пору не принимаются как умышленно враждебные. Их принимают за «ошибки», «уклоны», но в рамках марксистской идеологии. Надо отметить, что и «раскрывался» Мао Цзэ-дун прежде не столь откровенно и был гораздо осторожнее. И все его по сути дела враждебные действия против [121] идеологии марксизма-ленинизма принимались за ошибки, более или менее серьезные, но все же ошибки в общем-то преданного революции коммуниста. И в Коминтерне, и в самой КПК на эти ошибки смотрели как на просчеты, которые будут самоизживаться самой логикой развития революции и по мере становления зрелости как самой еще молодой КПК, так и ее руководителей. В слишком сложных условиях складывалась и складывается КПК.

Однако насколько я убеждаюсь, такой взгляд на деятельность председателя ЦК КПК не оправдывается.

В таком случае моя задача представляется мне совершенно определенной...

* * *

Стужу нагоняют ветры из Монголии и Якутии. Вместе с сумерками крепчают морозы. Минус 15 градусов, минус 25 градусов – не редкость. А днем на южной стороне можно сбросить одежду и загорать.

17 января

Южнее Воронежа прорван вражеский фронт на десятки километров в глубину. Разгромлены 9 пехотных дивизий вермахта. Под Сталинградом доколачивают окруженную группировку фашистов. Ленинград стоит!

Казалось, народ обессилен, изошел кровью, исчерпаны материальные и людские ресурсы. Оставлено столько городов. А тут наступление! И одно за другим!

Поклон тебе, моя Родина! Сколько же в тебе силы и мужества!

* * *

Язвительное и злорадное отношение высших партийных работников КПК к СССР уступает вымученному доброжелательству: Красная Армия наступает. Для многих здесь это неожиданность...

Мао Цзэ-дун осмотрительно не позволял себе публичных насмешек над нашими военными неудачами. Разве в кругу своих близких...

Зато Кан Шэн и другие не стеснялись. Тем разительнее перемена в их поведении.

* * *

В 1942 году военные и партийные кадры в Яньани получали в день три миски чумизы без всяких приправ. А зимой – всего две миски (по 300 граммов жидкой каши).

Население, солдаты, курсанты, студенты, низовые партийные [122] работники снабжались по единой норме. О вечеринках, танцах, стакане вина или водки – никто и не мечтал.

Мао Цзэ-дун и его окружение устраивали пирушки: музыка, девицы, основательная выпивка, любовные утехи...

Однако он умеет пустить пыль в глаза, и когда надобно показать всем, как стойко «председатель Мао» разделяет тяготы с народом, тогда ему подают чумизу, и он стоически поедает ее, запивая водой. Я не раз наблюдал подобные сцены. (Кстати, и чумизу-то изрядно приправляли рисом, жирами, специями).

Заплатанная одежда, «скудная» пища, показная скромность, клятвы о дружбе, заботы о народном благе – и все ложь...

Единожды солгавши, кто тебе поверит.

* * *

Солнечные дни с мягкой дымкой в горах.

На южных склонах гор, когда безветренно, тепло. Зато на северной стороне впору щеголять в тулупе!

19 января

Южнее Ладожского озера прорвана блокада Ленинграда! Наконец-то дети, старики и женщины не будут гибнуть от голода.

По сведениям Кан Шэна, в южной части провинции Хубэй оккупанты отступают.

* * *

Каждый, кто побывал в СССР, объявлялся в Особом районе «догматиком» (политическое клеймо, пущенное в обиход самим председателем ЦК КПК).

Мао Цзэ-дун не дает себе труда даже познакомиться с такими партийными работниками. Для него все китайские товарищи, учившиеся в СССР, – «догматики». Против них направлены озлобленные карательные акции Кан Шэна и прочих заправил чжэнфына.

Мао Цзэ-дун вчера заметил мне, что «опыт ВКП(б) не пригоден и вреден для КПК». Разговор был долгим и неприятным, полным с его стороны неуклюжих уверток, грубой лести.

Слов нет, у каждой страны свои исторические и национальные особенности – их должна учитывать марксистская партия, но не доверять ВКП(б), пренебрегать ее опытом, более того, карать за симпатии к ВКП (б) – признак не [123] столько политической незрелости руководства КПК, сколько его чужеродности революционному марксизму.

Мао Цзэ-дун рвется к гражданской войне. Он совершенно не принимает во внимание нынешние политические условия, искусственно форсируя события. Невольно вспоминаю слова Виктора Гюго о том, что, толкая вперед стрелку часов, время не ускоришь.

* * *

В углу малиново светится жаровня. За ней – полог. За ним – морозная ночь.

Свеча отбрасывает на стену мою длинную тень. Так и коротаем мы ночные часы за дневником или переводами документов: я и моя тень.

26 января

Приказом Верховного Главнокомандующего подведены итоги двухмесячных боев. Разбиты 102 дивизии противника, захвачено свыше 200 тысяч пленных. Освобождены десятки городов и тысячи населенных пунктов.

* * *

Положение Ван Мина незавидное. Он давно прикован к постели и очень ослаб. Кан Шэн изолировал больного от внешнего мира. Лечит Ван Мина доктор Цзин.

* * *

На новогоднем собрании актива Мао Цзэ-дун с ненавистью говорил о живучести «догматизма» и призывал к борьбе с ним.

«...Нынешнее руководство КПК, – заявил Мао Цзэ-дун, – считает былые партийные чистки в ВКП(б) ошибочными. Необходимы «духовные чистки», которые проводятся нынче в Особом районе».

По Мао Цзэ-дуну, сие означает, что каждый обязан публично покаяться в грехах. Пребывание в СССР, связь с Ван Мином квалифицируются как чуть ли не преступление перед партией.

Кан Шэн поспешно заявил, что «сам в СССР ничему не учился, иначе тоже впал бы в «догматизм».

Еще до моего приезда в Яньань Кан Шэн в своих выступлениях на политбюро ЦК КПК заявлял о нежелательности пребывания в Яньани советских людей, клеветал на моих товарищей и СССР.

Симпатии китайских коммунистов к ВКП(б) прочны [124] и обоснованны. Это подрывает монополию авторитета председателя ЦК КПК. Его цели не соответствуют политике Коминтерна. Сейчас наносится удар по связям КПК с ВКП(б).

* * *

Выпал небольшой снежок и сразу растаял на южных склонах гор, на северных – покрасовался несколько дней. И как чудесно по-мартовски, совсем как под Москвой или Воронежем, одуряюще запахло весной – этим растопленным снегом, сырой землей. И это небо, как весной, – глубокая, бездонная синева.

29 января

Странную картину представляют Освобожденные районы. Не менее странную картину представляют и воинские части КПК. Все они торгуют по мере возможностей с тылами японских войск.

Всюду преступный опиумный промысел. Так, в Цайлине, в самом тыловом штабе знаменитой 120-й пехотной дивизии, отведено помещение, где специальным образом обрабатывается сырье и откуда опиум в виде готовой продукции поступает на рынки.

Северо-запад Шаньси буквально во всех своих уездах наводнен самыми разнообразными японскими товарами. Этот товар поступает прямо с японских тыловых складов.

В штабах 120-й дивизии разговоры сосредоточены не на боевых заданиях, операциях и прочих военных делах, а на коммерческих сделках, барышах и всякой чепухе.

А все это результат определенных указаний. Так, всем частям 8-й НРА и Новой 4-й НРА строго поведено: никаких активных операций и действий против японцев не предпринимать. Словом, не ввязываться ни в какие боевые действия. Вплоть до того, что при наступлении отходить и, насколько возможно, стремиться к заключению перемирия.

Самые лучшие боевые части КПК передислоцируются. Они покидают районы Северного Китая. Место новой дислокации – Особый район. В основном эти части сосредоточиваются на Сианьском направлении.

Я точно знаю, что войска центрального правительства размещаются на своих старых квартирах и рубежах по южной границе Особого района.

В Особом районе усиливается (и не по дням, а по часам) античанкайшистская пропаганда. [125]

* * *

Надо видеть одурманенных наркотиками людей, жалких, трясущихся, гибнущих к тридцати годам, чтобы возненавидеть опиум. Сколько же миллионов людей гибнет, сколько рождается уродами, сколько семей чахнет!..

* * *

Южин характерным жестом приглаживает свои мохнатые брови и повторяет: «Люблю, чтобы просто, ясно, без виляний! Осточертело здесь!»

Игорь Васильевич решил во что бы то ни стало вырваться из Яньани. Этим же занялся и Алеев. Оба настоятельно просят Москву отозвать их из Особого района.

* * *

Я привык к раскаленной жаровне, кипящему чайнику. Ночами тишина.

В такой же темени и тишине узкой тропинкой я возвращаюсь в свою пещеру после бесед с Мао Цзэ-дуном или ответственными работниками КПК. Ни огонька, ни звука – ночь, луна или только звезды, шорох шагов, обрыв в метре... Я всегда рукой на ходу притрагиваюсь к стене справа, чтобы не сорваться в пропасть.

Когда ухожу, из апартаментов Мао слышится хрип патефона, хмельной гомон. А порой только голос Мао – поучающий, требующий внимания...

Дюжие маузеристы узнают меня, скалят в темноте белые зубы. А потом бредешь один, иногда с кем-нибудь из наших. Мао со мной предпочитает говорить с глазу на глаз, без свидетелей. Это, разумеется, не относится к вечеринкам.