Текст книги "Тамбовский волк"

Автор книги: Петр Краснов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Генеральный директор, заместитель Генерала по личному составу Принц, начальник оперативного отдела Френд и командир «Летучего отряда быстрого реагирования» Торс собрались на экстренную оперативку. Генерал Крафт обратился к присутствующим:

– С оперативными данными следственной группы вы ознакомились. Какие будут мнения?

Торс, сидевший, как на иголках, нервно воскликнул:

– Можно мне?

– Говорите.

– Это злополучное похищение – не случайная акция. Нам, всему нашему «Центру», брошен наглый вызов. В нашей организации хотят посеять панику. И то, что не удалось сделать ФСБ, нам надо самим довести до конца! Мы должны восстановить звенья разорванной цепи. Сосед Принца по подъезду никогда не видел тех двоих с пробитыми черепами. Похититель «технаря», выкравший и машину Калужного вместе с пассажирами, до сих пор не найден. Думаю, что когда мы его найдем, а мы должны его найти во что бы то ни стало, тогда многое объяснится!

Генеральный задумчиво потирал подбородок. Френд, выслушав Торса, обратился к Принцу:

– Неужели ты не помнишь, хоть смутно, каких-нибудь подробностей?

– Все, что знал, я уже рассказал. Как ни пытаюсь вспомнить еще хоть что-нибудь – ничего не получается!

Френд, покусывая нижнюю губу, неуверенно произнес:

– У меня не выходят из головы те двое, лежавшие под днищем перевернутой лодки. Это были достаточно опытные агенты, чтобы их можно было так запросто убрать. Если предположить, что они были в сговоре с похитившим машину, то как они оказались на Ладожском озере? Ни самолеты, ни вертолеты «Центра» туда в последние дни не летали…

Торс взял лежащие на столе оперативные сводки и, покопавшись в них, нашел то, что искал.

– Вот есть один рейс… В морской порт Онега на Белом море.

– А при чем тут озеро?

– Все-таки в ту сторону…

– Нелогично. Отвезти заложников, сделав большой крюк, сначала на Онежскую губу, а потом только транспортировать их на озеро?.. Проще было доставить их в Петербург. От Питера до Ладожского рукой подать!

Молчавший до этого Крафт как бы невзначай спросил:

– А что это был за рейс?

Торс протянул Генералу сводку и пояснил:

– Я поговорил с пилотами этого самолета. Они говорят, что везли какое-то радиолокационное оборудование в герметичных контейнерах.

– Кто-то сопровождал этот груз?

– Нет. Но я показал им на всякий случай фотографии агентов и фоторобот похитителя «технаря». Людей, похожих на тех, что на фотографиях, пилоты не видели. Но интуиция мне подсказывает, что какая-то связь между этим рейсом и похищением есть. И "Джеймс Бонд", думаю, скоро вновь объявится для охоты за новой жертвой.

Генеральный, постукивая кончиком карандаша по столу, отодвинул от себя сводку и сказал:

– Мне тоже кажется, как и Торсу, что начинается большая охота. Но, если и появится новый похититель в ближайшие сутки, это уже будет не «Бонд». Думаю, что его просто уже нет в живых…

Френд спросил у Крафта:

– Вы считаете, что агентов убрал не он?

– Я привык знать, а не гадать. А фактов для утверждения того или иного варианта у нас нет. И самое загадочное обстоятельство в этом похищении то, что Калужные остались живы… Принцу захотелось возразить на это замечание Генерала фразой: "А вы что, об этом сожалеете?" Но Принц понимал, что он еще не отошел от нервной встряски последних дней, поэтому лишь вздохнул.

Повисла пауза. Крафт высказал вслух то что каждому из сидящих приходило в голову, не один раз. Но ответа, даже приблизительного, ни у кого не было. Поэтому все стали ждать, что Генерал скажет дальше. А он молчал. Принц чувствовал себя, словно на скамье подсудимых. Не выдержав, он спросил:

– Вы от меня ждете объяснения, почему мы остались живы?!

Торс торопливо успокоил его:

– Да нет, Павел! Мы просто пытаемся предугадать, что за этим странным похищением последует, и быть начеку. Мы оказались в неприятной «китайской» ситуации: ловим черную кошку в темной комнате. А этой кошки, возможно, там вовсе нет. У меня пока только одно объяснение этой провокации: кто-то продемонстрировал нам свою мощь, и просто так, одним похищением, все это не кончится.

Принц сам терялся в догадках, что бы все это значило. Ну, не рассказывать же в самом деле сон Олежки, Весты или свой сон?! Крафт подвел итог оперативки:

– У меня есть одно предположение относительно истинной цели этого террористического акта. Но пока у меня нет доказательств, подтверждающих это предположение. Рабочая версия случившегося для всех остальных сотрудников «Центра» – месть «дюковцев» лично Принцу за гибель своего опера. Мы не знаем того ангела-хранителя, Который спас Калужных или организовал их похищение. Но чтобы всех успокоить, вам, френд, надо взять на себя миссию дезинформации наших сотрудников: с террористами, похитившими Принца и его семью, расправились наши тайные агенты. Это, к тому же, будет наглядным уроком для тех «дюковцев», которые еще продолжают лелеять надежду на реванш в скором будущем. Думаю, что в самые ближайшие дни всплывет истинная цель происшедшего ЧП. Вам, френд, необходимо организовать двойное кольцо наблюдения вокруг Павла Семеновича…

– А его семьи?

– Похитителям был нужен сам Принц. А похищение его семьи – это лишь психологический фактор давления, чтобы Павел Семенович оказался посговорчивее, когда ему предъявят ультиматум хозяева террористов.

– Когда появятся парламентарии…

– Нужно дать им возможность установить контакт с Принцем, а затем, отслеживая всю цепочку, выйти на резидента. Вполне возможно, что в операции придется задействовать и наших агентов из Интерпола…

Всем стало понятно, о каком предположении говорил Генерал в начале оперативки.

Русская мафия набирала силу за границей, но и международная мафия уже активно внедрялась в российскую инфраструктуру.

Бывший разведчик Крафт знал об этом из достоверных источников. Он не стал говорить своим заместителям о том, что конечной целью «охотников», скорее всего, является устранение его самого. А эпизод с Принцем – это лишь прелюдия к готовящейся большой операции.

В этой операции Принцу отводилась роль наживки. Это не смущало Павла. Работа есть работа. Его беспокоило другое… Крафт явно чего-то не договаривал. Намек на мафию совершенно не удовлетворил Принца. "Неужели, – глядя на Генерала, думал Павел, – после всего случившегося, Крафт перестал мне доверять?"

Генеральный избегал встречи взглядом со смотрящим на него в упор Принцем. И это обстоятельство еще сильнее обеспокоило Павла. Неприятно, когда тебе не доверяют.

– Вы сейчас разойдетесь по кабинетам… У меня к вам пожелание максимально загрузите сотрудников «Центра» работой, чтобы у них не оставалось времени на кулуарную трепотню. О любых, даже незначительных подозрениях, сразу докладывать мне. Все свободны.

Принц надеялся, что Генерал все-таки оставит его для личной беседы. Но этого не произошло, и Калужный с тяжелым сердцем первым вышел из кабинета.

Принц пошел не к себе, а к Весте, чтобы выговориться, отвести душу. Веста встретила Павла странным взглядом. В нем была ласка, какая-то нежная томность, загадочность.

Поинц в недоумении даже остановился в дверях…

– Проходи… Садись…

Даже голос у Весты изменился, стал грудным, источающим чувство приятной расслабленности. Павел сел, изумленно глядя на свою изменившуюся жену…

– Еще на яхте у меня возникло одно предположение… Пока ты был у Генерала, я сходила на УЗИ…

– Ты беременна?!

– У нас будет дочка! Ты не рад?..

Принц ничего не ответил, а только привлек жену к себе и обнял. И у Павла на яхте тоже были мысли о детях. Глядя на Олежкины страдания, Принц думал тогда о том, что, избирая профессию, надо думать о последствиях для своих близких. Принц тогда невольно вспомнил о том, что у Крафта, Френда, даже у Краба нет ни жены, ни детей. Наверное, это противоестественно – быть одиноким волком. Но подвергать свою семью постоянной угрозе истребления – это тоже ненормально. Еще не прошло и двух месяцев, а усыновленный Олежка уже побывал в двух переделках. В первой разборке его спас Торс. Вторая еще только началась, Крафт прав. И неизвестно, чем она закончится!

– Что с тобой?.. О чем ты думаешь?..

– О нас…

– Ты расстроился, что родится девочка?

– Нет…

– Тогда что же?..

– Я не смог вас защитить. И даже не знаю, как это сделать.

– Не переживай. Будет так, как должно быть. Если президентов отстреливают, как куропаток, а у них – броневики, то о нас и говорить нечего.

– А тебе не кажется странным… В тебе зародилась новая жизнь, а мы сидим и говорим о смерти?

– Не кажется. Мы должны думать и об этом. Чтобы это не стало потом для нас неожиданностью.

– Ты успокаиваешь меня…

– Нет. Говорю так, как есть. Зная о плохом, надо радоваться всему хорошему, что существует вокруг нас и в нас самих. Тебя расстроил разговор с Генералом?

– Да.

– Чем?

– Неопределенностью. Терпеть не могу неизвестности. Из разговора выяснилось, что мы, находясь почти в центре Москвы, продолжаем оставаться заложниками! Да разве только мы?! В детстве я Москву воспринимал как сказочное королевство, в котором все есть! И действительно все было: живые искренние глаза, отзывчивые сердца. В юности доброе сказочное столичное царство превратилось в королевство кривых зеркал. Мутная волна торгашества захлестнула город. Повылазили какие-то гоголевские персонажи со свиными рылами и маленькими поросячьими глазками. Спортсменов, как крестьян во времена крепостного права, стали продавать и покупать. Чемпион Европы по спортивной гимнастике возит мясные туши в железнодорожных рефрижераторах. Чемпион мира по боксу – вышибала в ресторане!

– В детстве и юности ты жил в Москве?!

– С чего ты взяла?

– Ты так вдохновенно говоришь о Москве. Так говорят только москвичи.

– Но так говорят еще и те, кто не хочет видеть столицу своей родины превращенной в… зверинец! Теперь Москва напоминает мне большой каменный вольер, в котором царит закон джунглей. Зарешеченная Москва – что может быть страшнее?! У меня не выходит из головы Олежкин сон… Пророческий сон! Ладно, об Августине Блаженном он мог услышать от бабушки. Но он ведь в нас, в тебе и во мне, видит людей будущего и прошлого одновременно! Его душа стремится к гармоничному миру, который, как сказано в Библии, уже был на земле. Люди далекого прошлого, не строя вольеров, мирно сосуществовали бок о бок с животными, не пожирая друг друга. И он уверен, что мы, я и ты, способны вернуть эту гармонию и разрушить все барьеры, разделившие животный мир на хищников и их жертв. Вспомни, я в его библейском сне запросто захожу в слоновник, ты общаешься с пантерой! А что мы на самом деле из себя представляем?

– Что?

– Не знаю… Но иногда мне кажется, что самые крепкие решетки воздвигаются в душах самих людей. И избавиться от этих решеток труднее всего.

– В пьесе Горького «Мещане» Нил говорил: "…Когда человеку на одном боку лежать неудобно, он переворачивается на другой. А когда ему жить неудобно, он только стонет да жалуется. А ты сделай усилие – перевернись! "

– Ты, наверное, не поняла, о чем я говорю.

– Поняла. Но я не хочу отдавать тебя тем гнилым московским философам, которые превращают страну в помойную яму! И Олежкин сон тут совершенно ни при чем. Он видит в нас не библейских пророков, а нормальных живых людей, способных бороться и борющихся с обстоятельствами. И, честно скажу, мне бы не хотелось, чтобы он видел тебя таким, какой ты сейчас…

– А тебе не приходит в голову, что у меня могут быть веские причины быть таким?

– Причины могут быть вескими. Но если ты, наша опора, наша стена, наша крепость, станешь рыхлым и слабым, то что же будет с нами, а?..

Последние слова Веста проговорила с такой грустью в голосе, что у Павла тревожно сжалось сердце.

– Прости меня, Веста. Хотелось выговориться, а получилось, что пришел, поплакался в жилетку и превратился в какой-то кисель, в размазню! Помиримся?..

– Да…

Лицо Весты просияло, засветилось радостью и нежностью. Закрыв изнутри дверь кабинета, Павел и Веста соорудили на полу импровизированное ложе и отдались чувству блаженства, испытываемого ими всегда в минуты интимной близости. Это желанное примирение было особенно сладостным после первой в их совместной супружеской жизни размолвки…

Павлу очень не хотелось уходить от Весты. Но сиротливо лежащие– на полках сейфов личные дела сотрудников требовали к себе внимания. И Принц пошел в свой кабинет.

Открыв дверь, Принц не сразу понял, куда попал. Мебель была отодвинута, ящики письменного стола лежали на груде сваленных в кучу папок с личными делами. Будто кто-то собирался разжечь костер, но ему или помешали, или просто не хватило времени. Дверцы сейфов были распахнуты настежь. Был открыт даже тот сейф, от которого у Принца еще не было ключа.

Павел не стал заходить внутрь помещения, а позвонил Крафту из соседнего кабинета, а Генерал сам оповестил технические службы, чье присутствие было необходимо при подобных ЧП.

Последним покинули кабинет Принца криминалисты. И только тогда генеральный директор перешагнул порог.

Крафт сразу прошел к небольшому секретному сейфу, стоявшему в углу кабинета. Полки были пусты. Генерал нащупал в верхнем левом углу потайную кнопку и нажал на нее. Сработало механическое устройство, и откинулась крышка двойного дна. В тайнике тоже было пусто.

Крафт задумчиво разбирал валявшуюся на полу бумажную кучу, видимо, не надеясь уже найти то, что искал. О тайнике знали только двое: Крафт и Дюк. А теперь выясняется, что Дюк был у кого-то под «колпаком». И у того, кто здесь побывал, были дубликаты ключей.

Генерал наткнулся на личное дело Принца. Перелистав страницы, Крафт убедился в том, что все на месте. Закрыв папку, он передал ее Калужному. Потом дошла очередь до личных дел Френда, Торса и других сотрудников. Только личного дела Крафта не было.

Но это было бы полбеды. Из тайника пропали все уставные документы корпорации «Центр», шифровки счетов в иностранных банках. Расшифровать эту китайскую грамоту мог только сам Крафт. Он сам изобрел этот шифр в те долгие годы, когда жил в Германии как советский разведчик. Крафт пользовался этим шифром исключительно в личных целях. Для донесений в Москву использовался другой знаковый набор.

Этот налет на хранилище сейфов окончательно убедил Генерала в том, что главным объектом для резидента, устроившего погром в этом кабинете, был сам Крафт.

– Двойное кольцо наблюдения с Принца можно снять. Его и его семью больше не тронут.

Френд, наблюдая за перебирающим бумаги Генералом, озабоченно сдвинул брови. Жесткая складка на переносице от этого стала еще глубже.

– Теперь, насколько я понимаю, понадобится тройное кольцо вокруг вас!

– Это не поможет.

– Почему?

– Потому что теперь я сам буду искать встречи с резидентом. И он это знает. И тройное кольцо понадобится ему самому. Начинается позиционная игра, как в разведке. Что ж, тряхну стариной. Восстановлю некоторые свои связи. Судя по почерку, образец которого взломщик здесь оставил, переиграть резидента будет не очень сложно.

– Только все равно остается загадкой, зачем резиденту понадобился Принц?

– Уже загадки нет, резидент не нашел здесь того, что искал. А Дюку я еще до начала драматических событий в «Центре» говорил, что своим преемником на посту генерального директора считаю… Павла Семеновича. И резидент поторопился, предполагая, что я уже передал Принцу то, что здесь искали. Теперь и для Принца многое стало понятным. Размышляя вслух, Павел произнес:

– Они искали какой-то шифр…

– Верно.

– Но… Если они предполагали, что я его знаю, то должны были допрашивать меня?

– В этом не было никакой необходимости. Они ввели тебе в вену два кубика эликсира правды, и ты в бессознательном состоянии выложил резиденту все, что знал.

– Но разве им было не проще…

– Вколоть эти кубики мне?

– Да…

– Со мной этот номер у них не прошел бы. Против их эликсира у меня есть противоядие.

– Вы его всегда носите с собой?

– Да. Оно здесь.

Крафт, улыбнувшись, постучал пальцами по своему лбу.

– Еще до изобретения этого эликсира спецслужбы пользовались детектором лжи. Американские секретные агенты, подвергшиеся воздействию этого детектора, раскалывались, как скорлупки. А наш разведчик, работавший в самом логове американского Центрального разведывательного управления, проходил через этот детектор лжи семь раз. И если бы не перестройка, то он работал бы в этом паучьем гнезде и поныне.

– А при чем тут перестройка?

– А его просто сдали. Американский суд приговорил его к пожизненному заключению. И надеяться на то, что его когда-нибудь, обменяют на какого-то американского шпиона, как советского разведчика Абеля, не приходится. Время другое. И страна другая. Думаю, что и меня в Германии постигла бы та же участь. Но я вовремя понял цель и смысл перестройки и вернулся на родину.

– Но если эликсир попадает в кровь, разве можно противостоять ему одной лишь силой воли?!

– Нас хорошо учили. Если филиппинские знахари совершают хирургические операции без скальпеля, а индийские йоги способны останавливать собственное сердце на неделю, то неужели ты думаешь, что в СССР не было своих уникальных достижений, с которыми нас, разведчиков, знакомили и чему обучали в обязательном порядке? Ученые разных стран мира научились побеждать разные недуги. Но один человеческий недуг так и остался непобежденным – предательство. Предательство существовало и до Иуды, и после Иуды. Можно перетерпеть, преодолеть многое. Но когда тебе вонзает нож в спину твой духовный собрат – это самое страшное…

Генерал, сидевший на корточках около бумажной кучи, выпрямился, пригладил ладонью свои серебристые волосы и сказал, обращаясь к Принцу:

– Когда наведешь здесь порядок, зайди ко мне за дискетами. Надо сверить с компьютерными данными, что еще здесь было похищено. Френд, ты уже проинформировал Торса о захваченном КамАЗе?

– Не успел.

– В машине груз компании "Лимитед Экс". Постарайтесь, чтобы товар не очень пострадал. Поручения, отданные мной на оперативке, остаются в силе. Кроме двойного кольца. Успехов.

Крафт вышел. Торс забросал Френда вопросами:

– Где?

– На Оренбургском тракте.

– Сколько их?

– Пятеро. В омоновской форме.

– Водитель жив?

– Нет. Но он успел включить блокиратор.

КамАЗ встал. Устранить «неисправность» бандиты не смогли. Подогнали свою машину.

Перегружают товар.

– Мы можем не успеть. Туда минимум два часа лета. А если они уйдут в Казахстан, то там их можно и совсем потерять…

– Товар маркирован, и радиосигнал будет поступать постоянно. Бандиты тоже знают цену товару и перегружают его очень осторожно.

– "Коридор" известен?

– Да. Между Орском и Новотроицком.

– Может быть, и мне тряхнуть стариной?..

– Торс прекрасно справится сам. Не надо его опекать. Так вот, в «коридоре» срочно начались земляные работы. Бульдозером, не забыл, как управлять?

– И экскаватором, и тягачом. В учебном отряде у меня по вождению было «пять». Торс засмеялся и, извиняясь, стал оправдываться:

– Только асфальтоукладчиком и бетономешалкой пользоваться пока не умею. Не приходилось!

Френд слегка улыбнулся, а затем пожурил:

– Жаль… Пора бы уже научиться…

Френд и Торс ушли. А Принц стал возвращать вещи и документы на свои места. Когда Крафт говорил о предательстве, то имел в виду не только Дюка, которому очень доверял, если судить по некоторым документам, которые Генерал мог бы хранить не здесь, а у себя. Этот погром устроил кто-то из своих. Этот Иуда ежедневно ходит рядом с сотрудниками, носит личину дружелюбия и продает их с потрохами!

Тень подозрения легла на всех без исключения. Крафт осунулся, лицо его стало серым: уж слишком вероломным было предательство кого-то из соратников. Поэтому он отказался от тройного кольца защиты. Ведь Иудой может оказаться и главный защитник – Френд. По крайней мере, он был другом Дюка. И командир «Лобра» Торс тоже на подозрении. Его отряд быстрого реагирования по приказу извне может в считанные минуты обезглавить руководство «Центра». Да и сам Принц? Он запросто мог сам накануне вечером устроить весь этот бардак. А утром резидент обеспечил ему стопроцентное алиби, инсценировав похищение не одного только Калужного, а для убедительности – и семьи тоже!

Думая так. Принц не торопился идти в кабинет Генерала за дискетами…

В последующие несколько дней никаких ЧП не произошло, и жизнь в «Центре» стала входить в привычное русло. Однако вскоре новое несчастье ворвалось в семью Принца, как ураган!

НА КРЮЧКЕ

В один из осенних дней, когда багрянец лишь слегка коснулся листьев деревьев, Принц, приняв утренний контрастный душ, вышел на улицу. Ему нравилось это время года. После изнуряющей летней жары с ее липкой знойной духотой осенний воздух бодрил.

Принц не смог выехать из гаража. Мотор не заводился. "Наверное, улыбаясь, подумал Павел, – это потому, что сегодня суббота. А по субботам надо отдыхать, а не работать".

Нужно было забраться под капот по самые локти и устранить неисправность. Принц подъехал к подъезду и попросил соседа с первого этажа:

– Дядя Саша, посмотри, что с мотором?

– А что?

– Едва выехал из гаража! Боюсь, до работы не доеду. Посмотришь?..

– Давай ключи…

Принц быстро взбежал на свой этаж и позвонил. Руки пахли машинным маслом, и не хотелось лезть в карман за ключами. За дверью было тихо. Павел позвонил еще раз.

Снова тишина. Павел достал все-таки ключи, открыл дверь и вошел. Олежку они еще вчера оставили у бабушки с дедушкой. Но Веста должна была дождаться Павла. И одежда, в которой Веста собиралась ехать в «Центр», висела на вешалке. Но самой Весты в квартире не было…

Принц кинулся на балкон и посмотрел вниз. Под балконом на траве играли дети. Они разложили чайную и столовую посуду и самозабвенно играли в дочки-матери. Павел вернулся в комнату… Веста снимала халат, чтобы переодеться в блузку и брюки. Услышав стук балконной двери, она испуганно оглянулась. И тут же рассмеялась:

– Ты что, на шестой этаж по балконам забирался?..

Павел угрюмо смотрел на улыбающуюся жену.

– Ты смотришь так, будто застал в квартире любовника!

– Ты где была?

– У Светки…

– Какой… Светки?

– Соседки. Мы раньше у нее Олежку иногда оставляли. А что случилось?..

Веста перестала улыбаться, тревожно глядя на угрюмое лицо мужа.

– Ты хоть записку оставляй, когда уходишь!

– Да я и забежала-то к ней всего на одну минутку. Случилось что?!

Павел молча прошел в ванную и стал сосредоточенно мыть руки с мылом. Веста последовала за ним и терпеливо ждала ответа на заданный вопрос.

Вытирая руки, Павел с укором посмотрел на жену, потом сердито погрозил ей пальцем и, не выдержав, глядя на вытянувшееся от удивления лицо Весты, рассмеялся:

– Ты, что… в самом деле… любовника искал?!

Принц согласно закивал головой.

– Приревновал меня?!

– Ага…

– Ой, как здорово! Расскажи, как все было!..

– Да что рассказывать-то?..

– Вот ты пришел… Подошел к двери…

– Звоню. Не открывают.

Павел сделал зверское лицо. Занятия в учебном отряде по актерскому мастерству пригодились и для семейной «разборки».

– Звоню второй раз. Молчат.

Павел состроил еще более свирепое лицо.

– Осторожно, чтобы не вспугнуть, открываю дрожащими руками дверь и… врываюсь, как тигр, в спальню!

Глаза Принца кровожадно загорелись. Шрамы на лице от напряжения побагровели. Вид у него и вправду был таким страшным, что Веста от неожиданности прикрыла лицо ладошками. Над кончиками пальцев поблескивали только ее испуганные глаза.

– Вижу смятую постель! Ору: "Вылезай, я все равно тебя найду!" Молчание! Тогда я подбегаю к кровати и, багровея от ярости, переворачиваю ее! Затем выбрасываю из платяного шкафа все вещи! Одну за другой! Одну за другой!! Обыскиваю, рыча, все комнаты! И, наконец, понимаю, что мой соперник висит на балконе, зацепившись пальцами за его нижний край! Бегу на балкон и слышу, как хлопает входная дверь. Стремительно возвращаюсь обратно в комнату и вижу тебя… в неглиже! И тут только я понимаю, какую страшную и непоправимую ошибку совершил!

– Какую?!

– Я не заглянул в туалет! И пока я прохлаждался на балконе, соперник успел улизнуть в открытую входную дверь!

– Тебе надо сниматься в кино! У тебя так здорово получается!!

Принц едва не сказал, что уже снялся в фильме, притом в главной роли!

– Да я уже…

– Что уже?!..

– Стар для того, чтобы сниматься…

– Ничего не стар! Люди вон до глубокой старости снимаются, а тебе еще и тридцати нет!

– Правда?!..

Принц сел на стул, посмотрел на себя в зеркало и с сомнением покачал головой. Он старался не встречаться глазами с Вестой, потому что ему впервые захотелось вдруг рассказать Весте все-все о себе! Что никакой он не Калужный! И не Павел! А Влад Ста-рицкий. Бывший Чемпион Европы по спортивной гимнастике! Коренной москвич, заброшенный волею судьбы в Тамбов. Крах спортивной карьеры из-за незначительной травмы ахиллесова сухожилия заставил его, чтобы выжить, таскать на себе мясные туши в холодильные камеры железнодорожных рефрижераторов. Московские воры в законе помогли ему стать киноактером. А тамбовские «отморозки» отправили его на тот свет. Но на том свете его "не приняли". Сказали, что он еще не все круги ада прошел на земле! Он чудом выжил. Захотелось рассказать и о жене Тане, зверски изнасилованной и распятой на кладбищенской ограде пятерыми ублюдками из банды «Кенгуру». Рассказать о трехлетнем сыне Никите, разрубленном на четыре части на том же Востряковском кладбище Москвы, где произошла изуверская «разборка», учиненная тамбовскими гастролерами. И о кровавой «разборке» в Тамбове с двумя десятками трупов членов банды «Кенгуру», о которой Старицкий, осуществивший акцию возмездия, нисколько не сожалел. И о двух вынужденных пластических операциях, изменивших лицо Старицкого до неузнаваемости…

Воспоминания Влада были прерваны Вес-той, появившейся в зеркальном отражении за его спиной. Веста смотрела расширившимися от удивления зрачками на отраженное в зеркале смертельно-бледное лицо незнакомого человека…

Когда страшные, жестокие картины прошлого стали тускнеть, лицо Принца постепенно ожило, приобретая естественный цвет.

Влад не решился на исповедь. Но Веста, испуганно глядя на пришедшего в себя мужа, спросила:

– Что… это… было?

– Это у меня после контузии в Афганистане. Иногда я будто становлюсь другим человеком. Вижу страны, города, в которых я никогда не был…

– И где же ты был сейчас?..

– В Италии…

Влад стал рассказывать Весте о Риме, где он получил свою первую золотую медаль на чемпионате Европы. Он рассказывал ей о римских улочках, о встречах с Папой римским, о кафе, фонтанах и Колизее…

Веста слушала, затаив дыхание. Принц, увидев беспокойство в ее глазах, прервал свой рассказ:

– Вот и все, что я увидел сегодня…

– Я знаю, вернее, чувствую, что ты мне не все рассказал. Просто ты не хочешь меня волновать, правда?

– Правда. Тебе сейчас никак нельзя волноваться. Поэтому мои видения пусть останутся со мной.

– Но я все равно буду волноваться. И не из-за видений, как ты думаешь. А из-за… Может, следует посоветоваться с врачом?

– Думаешь, я психически болен?..

– Нет… Просто, если попить бромистый йод или что-нибудь другое, может быть, эти видения перестанут тебя беспокоить?..

– Они меня не беспокоят. Я не хочу от них избавляться. Это… Как тебе объяснить… Мое второе «я». В них я точно так же живу, как и здесь.

– Тебе там хорошо?

– По-разному… Бывает и хорошо. Веста крепко обхватила голову Принца руками, прижала к своему животу и лихорадочно зашептала:

– Вот этого-то я и боюсь!..

– Чего?

– Что ты однажды можешь не вернуться из своего видения. И что же будет со мной? Зачем же жить-то мне без тебя? Принц стал нежно гладить ее руки своими ладонями.

– Глупенькая… Я всегда возвращался и вдруг не вернусь! С чего?..

– Не знаю… Тебе же там хорошо бывает. Там, наверное, и женщины есть?

– Есть…

Веста потребовала, чтобы Павел рассказывал ей обо всех видениях, которые с ним будут происходить. Принц пообещал. Такая договоренность устраивала обоих. Старицкий получил возможность, не выдавая себя, рассказывать об эпизодах из своей жизни. А Веста, случайно обнаружив в муже феноменальные экстрасенсорные способности, нашла им практическое применение. С согласия Павла она стала с сегодняшнего дня записывать его «видения» на магнитофон. И сожалела лишь о том, что техника, даже японская, еще не достигла пока того уровня, чтобы можно было звуковой ряд магнитофонной записи превращать в зримые картины видеообразов…

Веста надеялась, что в будущем эти записи послужат основой сценария для создания оригинального фильма. Она даже придумала для него рабочее название: «Катарсис». Еще Аристотель, применяя термин «катарсис» (очищение), говорил о том, что страх, гнев, сострадание и прочее заставляют зрителя переживать эти чувства, тем самым очищая его душевное состояние.

Весь этот сумбурный, насыщенный новыми неожиданными впечатлениями день Веста хвостом ходила за Принцем. При ней всегда был портативный магнитофон. Один раз Веста неожиданно предложила Павлу провести эксперимент: она спрячет какую-нибудь вещь, а он попытается ее «увидеть». Принц наотрез отказался от подобных экспериментов, объяснив свой отказ тем, что не может «видеть» по заказу.

Рабочий субботний день в «Центре» напоминал ленинский субботник. Женщины ходили в рабочих халатах с косынками на головах. Со швабрами и ведрами в руках высокооплачиваемые сотрудники «Центра» выглядели очень импозантно!

Конечно, можно было привлечь для уборки помещений рабочую бригаду, но сотрудницы и сотрудники изъявили желание сами навести порядок в своем доме. Мужчины двигали шкафы, таскали тяжести. Женщины наводили лоск в отреставрированных помещениях. Было в этой стихии неизвестно откуда взявшегося энтузиазма что-то свободное и светлое!

То тут, то там слышались мелодии, казалось бы, уже давно забытых песен. Мужчины «травили» анекдоты. Женщины весело смеялись. Все чувствовали, как из трясины интриг и междоусобных войн возрождается обновленный и красивый… «Центр»!

В конце дня неожиданно организовалось импровизированное застолье, в котором все захотели принять участие. Чумазые, но довольные все уселись за столы, не снимая рабочей одежды. От этого грубая пища, купленная на рынке, показалась еще вкуснее.

Веста, всюду носившая с собой портативный магнитофон, записывала на Отдельную кассету интервью с участниками «героического» трудового дня, в котором было много анекдотических моментов. Например, одна из сотрудниц попросила Торса помочь ей выбрать для окна в своем кабинете гардины. Торс, балансируя на узкой стремянке, как канатоходец в цирке, держал тяжеленную гардину и ждал ценных указаний. А хозяйка кабинета, увлекшись другими делами, забыла о нем.

Участники застолья с удовольствием прослушали монолог Атланта с гардиной на плечах, который простоял на стремянке битый час. Монолог его состоял всего из трех фраз. Но они были такими выразительными, что «застолыцики» покатились со смеху, представив себе, как бы выглядела хозяйка, если бы исполнилось пожелание ее помощника.