Текст книги "Песни. Стихотворения"

Автор книги: Пьер-Жан Беранже

СНЕГИРЬ

 
Я в плену твоих песен.
Пой, снегирь, надо мной!
Как наряд твой чудесен,
Нежит слух голос твой:
Пой, снегирь, надо мной!
У лесной колыбели
Только нежно пропели
Для птенцов соловьи,
Как снегирь беззаботный
Запевает охотно
Нам рулады свои.
Я в плену твоих песен.
Пой, снегирь, надо мной!
Как наряд твой чудесен,
Нежит слух голос твой:
Пой, снегирь, надо мной!
Он укрыт, как под сетью,
Под плющом, что столетья
Точит груды камней;
Ведь для птицы опасно
Пить росу с розы красной:
Здесь снегирь всем видней.
Я в плену твоих песен.
Пой, снегирь, надо мной!
Как наряд твой чудесен,
Нежит слух голос твой:
Пой, снегирь, надо мной!
Зависть он не однажды
Вызвал в девушке каждой;
Куст горит, как заря!
Но шипов слишком мало
На ветвях розы алой,
Чтоб спасти снегиря.
Я в плену твоих песен.
Пой, снегирь, надо мной!
Как наряд твой чудесен,
Нежит слух голос твой:
Пой. снегирь, надо мной!
Черный змей ждет в засаде,
Яд застыл в его взгляде —
И сковал птицу страх;
Кот пришел, облизнулся,
Вдруг дугой он согнулся,
Прыг – и жертва в когтях.
Я в плену твоих песен.
Пой, снегирь, надо мной!
Как наряд твой чудесен,
Нежит слух голос твой:
Пой, снегирь, надо мной!
Птица, искра живая,
На кусте распевая,
Будь свободной, лети!
Ты, как роза на ветке,
Отцветешь в тесной клетке
И, веселье, прости.
Я в плену твоих песен.
Пой, снегирь, надо мной!
Как наряд твой чудесен,
Нежит слух голос твой:
Пой, снегирь, надо мной!
 

ВОСПОМИНАНИЕ О БЫЛОМ

 
«Да, прежде климат был получше:
Весной, бывало, тишь да гладь!..»
Весенний снег, дожди и тучи
Им неохота вспоминать.
Вот так же о богемном рае
Долдонят все, кому не лень.
Я, право, от стыда сгораю,
Заслышав эту дребедень.
Да, прежде,– только месяц минет,—
Пойдут пирушки чередой.
Последний грош на ветер кинет
Любой бедняга молодой.
Наутро он сидит без хлеба,
Назавтра вовсе изнемог...
В окно глядит пустое небо,
И сохнет на окне вьюнок.
Да, прежде двери были настежь,
И всех манил убогий стол...
Что ж ты, пролаза, свет нам застишь?
Зачем же ты сюда пришел?
Пришел к бесхитростной ораве,
Чтоб заслонить собою всех;
Твое голодное тщеславье
Здесь насыщалось без помех.
Что прежде так любили все мы,
То сердцу мило и теперь.
Но старый выкормыш богемы
Уже не всем откроет дверь.
Он лебезит пред тем, кто выше,
Живет как может, без затей:
Остепенился, в люди вышел...
А может, вышел из людей!
Мазилка набросал картину:
Чердак, окошко, в нем пестро
Цветут цветы, и Коломбину
Целует худенький Пьеро.
Все это вздор! На самом деле
Здесь до утра свеча горит
И, не постлав себе постели,
Над книгой Франция сидит.
А ты, гурман, распутник модный,
Ты, мой старинный кровный враг,
Тащи курятины холодной,
Бери вина – и на чердак!
И будь смиренно благодарен,
Когда тебе предложит сесть
Забывший сон рабочий парены
Не про тебя такая честь!
 

ПЕСНЯ КОСАРЕЙ

 
Вставай, косарь! Бери с собой
Точило и бидон с водой.
Тебя июнь зовет, как встарь;
Вставай, косарь!
Звезда пастушья спорит с утром,
Туман скрывает синеву.
Косарь встает в домишке утлом,
Косарь идет косить траву.
Он долго косу отбивает
Своим квадратным молотком,
Чтоб не запнуться, как бывает,—
Идти все время прямиком.
Вставай, косарь! Бери с собой
Точило и бидон с водой.
Тебя июнь зовет, как встарь:
Вставай, косарь!
Трава под солнцем распрямилась,
С нее сошла ночная тень;
И сколько в ней, скажи на милость,
Жужжит живого в летний день!
Трава стоит в цветных накрапах,
Летит пыльца, горит роса,
И одуряет пряный запах,
Вздымающийся в небеса.
Вставай, косарь! Бери с собой
Точило и бидон с водой.
Тебя июнь зовет, как встарь:
Вставай, косарь!
Идет косарь. Он косит справа
Налево ровной полосой,—
И мягко опадают травы,
И в ряд ложатся под косой.
Полевки в страхе удирают,
Пичуги – порх то здесь, то там,
Коса свистит, блестит, играет,
Ужонка режет пополам.
Вставай, косарь! Бери с собой
Точило и бидон с водой.
Тебя июнь зовет, как встарь:
Вставай, косарь!
Идет косарь. С лица ручьями
Стекает едкий, жаркий пот.
Идет травой, идет цветами...
Спасайся, жизнь! Косарь идет!
Па миг он поотстал, напился,
Но только в полдень, сам не свой,
Прилег и на траву склонился
Отяжелевшей головой.
Вставай, косарь! Бери с собой
Точило и бидон с водой.
Тебя июнь зовет, как встарь:
Вставай, косарь!
Он видит сон: крестьяне косят,
На каждом – золотой венец,
Деревья дважды плодоносят,
По два окота у овец;
Его чердак, гумно, амбары —
Все переполнено добром,
В саду поют и пляшут пары,
И так же полон всякий дом.
Вставай, косарь! Бери с собой
Точило и бидон с водой.
Тебя июнь зовет, как встарь:
Вставай, косарь!
Вставай, косарь! Пора за дело!
Еще далёко до конца.
Ну что ты смотришь оробело?
Коси покамест без венца!
Но вот и вечер. На покосы
Девчонки с граблями пришли,
И песня слышится, и косо
Последний луч парит вдали.
Ступай, косарь! Бери с собой
Точило и бидон пустой.
Тебя ночлег зовет, как встарь:
Ступай, косарь!
 

ДИТЯ ПОЛЕЙ

 
Нет проку от широкополой
Крестьянской шляпы в знойный день:
Не защищает шеи голой
Ее урезанная тень.
И синий фартук домотканый
Не прикрывает смуглых ног,
И в глаз все лезет окаянный
Пшенично-рыжий завиток.
Да что вы там о ней плетете,
Да что вы шепчетесь о ней?
Ступайте прочь!
Всегда в работе Дитя полей.
Она встает, недосыпая,
И, наскоро стянув узлом
Копну волос, еще босая,
Торопится, бежит бегом;
Спешит задать скотине корма
И птице разбросать зерна,
Во всем ловка, всегда проворна,
Ко всем ровна, везде нужна.
Да что вы там о ней плетете,
Да что вы шепчетесь о ней?
Ступайте прочь!
Всегда в работе Дитя полей.
В косынке темной выйдя к тыну
И на ходу ломоть жуя,
Она хватает хворостину
И гонит стадо вдоль ручья;
Пересчитает поголовье,
Покуда длится водопой.
Бодливый бык, налитый кровью,
Робеет перед ней одной.
Да что вы там о ней плетете,
Да что вы шепчетесь о ней?
Ступайте прочь!
Всегда в работе Дитя полей.
К полудню жар все прибывает,
А жатве нет и нет конца,
И жажда песню обрывает,
И льет соленый пот с лица.
Но дни идут, страда минует,
И осень ранняя тиха.
Сбор винограда. Всё ликует...
Пошли ей небо жениха!
Да что вы там о ней плетете,
Да что вы шепчетесь о ней?
Ступайте прочь!
Всегда в работе Дитя полей.
Но счастлива моя пастушка
Одна, среди лугов и стад:
И прялка, верная подружка,
Мурлычет новой песне в лад;
И птицы подпевают хором,
От них стараясь не отстать;
И путник умиленным взором
Окинет эту благодать.
Да что вы там о ней плетете,
Да что вы шепчетесь о ней?
Ступайте прочь!
Всегда в работе Дитя полей.
 

ВИШНИ

 
Сбегает в лог ночная тень,
Теплом июльский ветер веет,
И холм, встречая новый день,
В лучах зари оранжевеет,
А солнце начало палить,
И счастлив пешеход усталый:
Как сладко жажду утолить
Созревших вишен гроздью алой!
Что за праздник для ребят,
Что за пиршество для птицы:
В ветках ягоды горят,
Вишня спелая лоснится!
В зеленых кронах гомон, свист,
Тут для лесных пичуг раздолье,
И словно ожил каждый лист,
И ветка каждая – застолье.
Глаза от сытости завел
И, привалившись к ветке боком,
Так заливается щегол,
Как будто пьян вишневым соком.
Что за праздник для ребят,
Что за пиршество для птицы:
В ветках ягоды горят,
Вишня спелая лоснится.
Вот к вишне, красной от плодов,
Летит мальчишечья ватага.
Любой к верхушке лезть готов,
В глазах лукавство и отвага;
Толкаясь, набивают рот,
Пятнают руки, платье, лица,
А сучья гнутся и вот-вот
Грозят под ними обломиться.
Что за праздник для ребят,
Что за пиршество для птицы:
В ветках ягоды горят,
Вишня спелая лоснится.
Идет к закату день. В саду,
К стволу с раскидистою кроной
Приставив лестницу, я жду
Тебя, как в юности, влюбленный.
Ты помнишь вечер голубой
И старый сад, где сам всевышний
Друг с другом свел нас?
Там с тобой
Мы тоже собирали вишни.
Что за праздник для ребят,
Что за пиршество для птицы:
В ветках ягоды горят,
Вишня спелая лоснится.
С тех пор, любя их яркий цвет,
Ты для детей рукой искусной
Пекла в теченье многих лет
Вишневый торт, отменно вкусный,
А если гость к нам забредал,
Встречала ты его бокалом
Густой наливки – и сверкал
Вишневый сок рубином алым.
Что за праздник для ребят,
Что за пиршество для птицы:
В ветках ягоды горят,
Вишня спелая лоснится!
 

ВЕЧЕРНИЙ ОТДЫХ

 
Когда садится солнце в облака
И край их загорается, блистая,
Лучи в долину льются, как река
Пшеничных зерен темно-золотая.
Теряет четкость тени силуэт,
Туман в лугах плывет клоками ваты,
И постепенно меркнет алый свет,
И тонет небо в дымке розоватой.
Мы славно потрудились днем,
Давайте, братцы, отдохнем!
Тревогам двери затвори,
Пусть спят заботы до зари!
Устало дремлет плуг на борозде,
Он до зари останется в покое;
Рабочий день идет к концу везде:
Пастух скотину гонит к водопою,
Ведет пастушка пересчет голов,
Над ними мерно машет хворостина;
Распряг погонщик медленных волов,
И шумно дышат кони у овина.
Мы славно потрудились днем,
Давайте, братцы, отдохнем!
Тревогам двери затвори,
Пусть спят заботы до зари!
Кто клещи целый день держал в руках,
Спешит под вечер к тихому жилищу.
Курятся трубы – значит, в очагах
Готовят незатейливую пищу.
Пора шабашить. Колокол звонит.
Окончен труд тяжелый и торопкий.
Наверно, дома стол уже накрыт
И ждет котел с дымящейся похлебкой.
Мы славно потрудились днем,
Давайте, братцы, отдохнем!
Тревогам двери затвори,
Пусть спят заботы до зари!
Отца встречает дружный хор ребят:
«Пришел, пришел!»
Семья за стол садится,
И радостно у всех глаза блестят,
И розовеют худенькие лица.
Еда, вино, жены довольный вид —
С души отца как будто бремя спало.
Он может быть спокоен: не грозит
Им завтра голод. Так ли это мало?
Мы славно потрудились днем,
Давайте, братцы, отдохнем!
Тревогам двери затвори,
Пусть спят заботы до зари!
Но гаснут окна в домиках.
Заглох Шум города, и замирает дальний
Машинный гул, как тяжкий сонный вздох;
Спит молот на груди у наковальни.
Да снизойдет покой на каждый дом!
Заслужен честно этот краткий роздых.
Пусть будет сладок сон их под крылом
У темной ночи в теплящихся звездах.
Мы славно потрудились днем,
Давайте, братцы, отдохнем!
Тревогам двери затвори,
Пусть спят заботы до зари!
 

ЖАН ТРЕМАЛЮ

 
Жан Тремалю душевный малый
И золотая голова.
Во все рабочие кварталы
О нем доносится молва.
Покинув глушь родной Бретани,
Крестьянский паренек, глядишь,
Пройдя, как воин, ряд кампаний,
Уже завоевал Париж.
Но, хоть нужда его учила
И труд нелегкий выручал,
Жизнь парня не ожесточила,
И нрав его не одичал.
Жан Тремалю душевный малый
И золотая голова.
Во все рабочие кварталы
О нем доносится молва.
Не раз, скользя на сходнях длинных,
Он ночью, в дождь и в темноту,
На рынке снедь таскал в корзинах,
А днем был грузчиком в порту.
И сколько бочка ни потянет,
Как ни велик мешок с мукой,
Жан и прикидывать не станет,
Шутя снесет одной рукой.
Жан Тремалю душевный малый
И золотая голова.
Во все рабочие кварталы
О нем доносится молва.
Как пес, который в непогоду
Спасает гибнущих в воде,
Жан бросится в огонь и в воду,
Увидев ближнего в беде.
Когда настал ненастный, хмурый,
Тяжелый для народа час,
Он, собственной рискуя шкурой,
Спасал других без громких фраз.
Жан Тремалю душевный малый
И золотая голова.
Во все рабочие кварталы
О нем доносится молва.
По вечерам, в часы досуга,
Читать учился по складам;
То, что другим дается туго,
Жан без труда осилил сам.
Он не похож на кавалера?
Он неотесан? – Ну и пусть!
Зато он нашего Мольера
Без книжки шпарит, наизусть!
Жан Тремалю душевный малый
И золотая голова.
Во все рабочие кварталы
О нем доносится молва.
Кто знает Жана, не возьмется
Его деньгой в соблазн ввести:
Он лишь с презреньем усмехнется
Да постарается уйти.
Он горд как черт, и всем известно,
Возьмет,– он парень деловой! —
Лишь то, что заработал честно
Горбом, руками, головой.
Жан Тремалю душевный малый
И золотая голова.
Во все рабочие кварталы
О нем доносится молва.
Вот новость! Жан решил жениться!
Толкуют люди, что она
Ему под пару – мастерица,
Добра, красива и умна.
Все радуются этой вести.
Пусть женится, да поскорей,
И дарит нам с женою вместе
Таких же славных сыновей!
 

ДЕРЕВЕНСКИЙ ЦИРЮЛЬНИК

 
Невелика деревня эта,
Прохожий здесь внушает страх.
Ее в листве скрывает лето,
Зима – в туманах и снегах.
Здесь парикмахерское дело
Вел странный тип былых времен.
Однажды сел я в кресло смело,
И вот за бритву взялся он.
Любезный Фигаро! Как грустно
Без каватин твоих – хоть плачь!
Здесь бреет нас цирюльник гнусный,
А он палач, да-да, палач!
Заметить вывеску – задача!
Когда идете по двору,
Она, в углу качаясь, плачет,
Как старый флюгер на ветру.
Коль вы не поддались испугу,
Пройдите мимо груды дров,
Ищите темную лачугу,
Где мастер услужить готов.
Любезный Фигаро! Как грустно
Без каватин твоих – хоть плачь!
Здесь бреет нас цирюльник гнусный,
А он палач, да-да, палач!
Сбежать вам не удастся! Лучше
Дверь отворите! Ну, смелей!
Пред вами с бородой колючей,
С недобрым взглядом брадобрей.
Вам померещатся в потемках
Топор кровавый, эшафот,
Герои преступлений громких,
Которых описал Сен-Клод.
Любезный Фигаро! Как грустно
Без каватин твоих – хоть плачь!
Здесь бреет нас цирюльник гнусный,
А он палач, да-да, палач!
Воды вам свежей? Что ж, из лужи
Ее спешите зачерпнуть!
Поторопитесь! Будет хуже,
Коль высохнет на солнце муть.
Разбитый таз дают вам в руки,—
Ваш гневный взгляд его отверг.
Побриться? Бросьте эти штуки
И ждите дождичка в четверг!
Любезный Фигаро! Как грустно
Без каватин твоих – хоть плачь!
Здесь бреет нас цирюльник гнусный,
А он палач, да-да, палач!
Вздыхает висельник елейно!
«Рука моя дрожит – беда!
Стаканчик доброго портвейна —
И вновь была б она тверда!»
Вы вместе пьете гадость эту,
Но платите один сполна.
За влагу отдали монеты —
И глотку бреет вам она.
Любезный Фигаро! Как грустно
Без каватин твоих – хоть плачь!
Здесь бреет нас цирюльник гнусный,
А он палач, да-да, палач!
Его рука дрожит сильнее,
Дрожите вместе с нею вы,
Когда увидите, немея,
Ее у вашей головы.
Вам зеркало туманно явит
Обломок ржавый лезвия.
А вдруг он щеку окровавит
И кровь польется в три ручья?!
Любезный Фигаро! Как грустно
Без каватин твоих – хоть плачь!
Здесь бреет нас цирюльник гнусный,
А он палач, да-да, палач!
Вам полотенце? Ну отлично!
Что для других – то и для вас.
Для вашей физии столичной
Есть полотенце в самый раз;
Им пользуются ежечасно!
Чем он расстроен? Ну и нрав!
Вы только смотрите несчастно —
Другой бы убежал стремглав!
Любезный Фигаро! Как грустно
Без каватин твоих – хоть плачь!
Здесь бреет нас цирюльник гнусный,
А он палач, да-да, палач!
В цирюльне сам я бреюсь тихо,
Пока кружок пьянчуг-гостей
Вино и водку хлещет лихо,
Шумя в азарте все сильней.
Смеются, спорят и горланят,
И жертва шуток едких – я.
Что в этой пре со мною станет?
Струится кровь, а кровь – моя.
Любезный Фигаро! Как грустно
Без каватин твоих – хоть плачь!
Здесь бреет нас цирюльник гнусный,
А он палач, да-да, палач!
Я разозлен, и к брадобрею
Вновь не зайду я никогда.
Клянусь вам бородой своею!
И стала длинной борода.
Стать жертвою невежд безвинно
Под бритвой ржавою – зачем?
Ходите с бородою длинной,
Как Вечный Жид и Полифем!
Любезный Фигаро! Как грустно
Без каватин твоих – хоть плачь!
Здесь бреет нас цирюльник гнусный,
А он палач, да-да, палач!
 

СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ

 
Вчера я все скучала,
Грустна была,
А ныне, только встала,
Захохотала —
И – весела!
Веселье нам в душу спадает
Нежданно, как звездочка в тьме;
Нежданно и кровь заиграет —
И шалость одна на уме...
Своей красотой любоваться
Тогда мы невольно спешим,
И хочется громко смеяться
Пред зеркалом льстивым своим.
Вчера я все скучала,
Грустна была,
А нынче, только встала,
Захохотала —
И – весела!
И все бы, что бабочке, виться
Над каждым росистым цветком,
И все бы играть да кружиться
Под солнечным ясным лучом!
Поешь во все горло щегленком —
И хоть бы замолкла на миг —
И в волосы резвым ребенком
Готова заплесть весь цветник.
Вчера я все скучала,
Грустна была,
А нынче, только встала,
Захохотала —
И – весела!
Рассеянной чертишь рукою
Заветное имя, и вдруг
Сотрешь боязливо ногою,—
И кончить мешает испуг:
Ну, ежели кто насмеется?..
Чу! Кажется, идут сюды?
Чу! По ветру шепот несется...
Скорей замести все следы!
Вчера я все скучала,
Грустна была,
А нынче, только встала,
Захохотала —
И – весела!
Скорее же платьицем белым
Поднимем мы ветер кругом
И сразу, движением смелым,
Следы на песке заметем!
Ох, если б была я крылатой,
Как вольная птица пустынь,
Сейчас бы умчалась... куда-то,
Где ярче небесная синь...
Вчера я все скучала,
Грустна была,
А нынче, только встала,
Захохотала —
И – весела!
Но что-то в траве шевелилось,
Но что-то почудилось мне —
И кровью все сердце облилось,
И вспыхнули щеки в огне...
Вот глупость-то детская, даже
В безумной моей голове:
Лягушку зеленую я же
Спугнула в зеленой траве!
Вчера я все скучала,
Грустна была,
А нынче, только встала,
Захохотала —
И – весела!
 

Я ВЛЮБЛЕНА

 
Я влюблена...
Что вам за дело?
Ужели в том – моя вина?
Бороться я с собой хотела...
Увы, давно мне не до сна:
Я влюблена!
Хотя в нем недостатков много,
Но и хорошего не счесть.
Так и в лесу, по воле бога,
И красный зверь, и нечисть есть.
На взгляд мой, он высок и строен,
И привлекательнее всех.
Порой проглядывает смех
Во взоре, что всегда спокоен.
Я влюблена...
Что вам за дело?
Ужели в том – моя вина?
Бороться я с собой хотела...
Увы, давно мне не до сна:
Я влюблена!
Он быть любимым не стремится,
Уединенья ищет он,
И жаждой знания томится,
Всегда наукой поглощен.
Днем он исследует законы
Культуры и ее чудес,
А ночью – звезд находит вес,
Сияньем их не ослепленный.
Я влюблена...
Что вам за дело?
Ужели в том – моя вина?
Бороться я с собой хотела...
Увы, давно мне не до сна:
Я влюблена!
Он презирает угол тесный,
Где копошится род людской;
Открыть он хочет мир чудесный,
Колумбом стать, мечтатель мой.
В путь кругосветный он пускался
На корабле своем не раз,
И что ни день – пытливый глаз
Ландшафтом новым любовался.
Я влюблена.,. Что вам за дело?
Ужели в том – моя вина?
Бороться я с собой хотела...
Увы, давно мне не до сна:
Я влюблена.
Он смело штурмовал вершины:
И Гималаи и Монблан,
Спускался в пропасти, стремнины,
Порой заглядывал в вулкан.
Хоть чужд ему задор военный,
Но при нашествии врагов
Под пули он идти готов:
Ведь для него смерть лучше плена.
Я влюблена... Что вам за дело?
Ужели в том – моя вина?
Бороться я с собой хотела...
Увы, давно мне не до сна:
Я влюблена!
Живет теперь он в старой башне,
Как Библия, непостижим,
И, полон грезою всегдашней,
Угрюм, суров и нелюдим.
Но вызволить его из кельи,
Его загадку разрешить,
С небес на землю воротить
Волшебное поможет зелье.
Я влюблена...
Что вам за дело?
Ужели в том – моя вина?
Бороться я с собой хотела...
Увы, давно мне не до сна:
Я влюблена!
Ах, мне охота превратиться
В журчащий перед ним ручей,
В его цветок любимый, в птицу,
Чтоб петь ему во тьме ночей. С
тать для него свечой охота
Иль дуновеньем ветерка,
Чтоб освежать его, пока
Чело он морщит над работой.
Я влюблена...
Что вам за дело?
Ужели в том – моя вина?
Бороться я с собой хотела...
Увы, давно мне не до сна:
Я влюблена!
Всем выспренним пренебрегает,
Взбирайтесь хоть до облаков!
И болтунов он избегает,
Не любит он ходульных слов.
Понравиться, хоть трудно это,
Ему попробую сперва.
Быть может, приручу я льва,
Пастушкою переодета?
Я влюблена...
Что вам за дело?
Ужели в том – моя вина?
Бороться я с собой хотела...
Увы, давно мне не до сна:
Я влюблена!
 

ИНЕЙ

 
Была ль красотка под луной,
Что ярче и милей одета
Самой Природы в час любой!
Взгляни, как радугой цветной
Ее сверкают туалеты.
Вчера лежали перед ней
Брильянты всех сокровищ краше,
Затмив все побрякушки наши.
О, то был праздник королей.
А иней искрами своими
Мильоны солнц зажег вокруг.
Усеяны и лес и луг
Алмазов брызгами живыми.
Была ль красотка под луной,
Что ярче и милей одета
Самой Природы в час любой!
Взгляни, как радугой цветной
Ее сверкают туалеты.
В серебряном сиянье лес,
И, как атлас, свод неба синий:
Весь день на соснах блещет иней,
Как Млечный Путь среди небес.
Ни лебеди, ни горностаи
Так не сияют белизной,
И луч багряно-золотой
Зажегся, ветви озаряя.
Была ль красотка под луной,
Что ярче и милей одета
Самой Природы в час любой!
Взгляни, как радугой цветной
Ее сверкают туалеты.
Как будто в зимний день весна
Божественной скульптурой белой,
Чеканкою заиндевелой
Творцом незримым создана.
Резвитесь в солнечном сиянье,
Синицы, сойки, корольки!
Смерть не расставит вам силки
Средь отблесков зеркальных граней.
Была ль красотка под луной,
Что ярче и милей одета
Самой Природы в час любой!
Взгляни, как радугой цветной
Ее сверкают туалеты.
Красавица, я расцветил
Сверканьем радужных камений
Тоску унылых сновидений;
Вы мне простите этот пыл!
Ведь только запоет в экстазе
Моя душа, так жди дождей;
Поэзия моя, скорей
Лети на небо прочь от грязи!
Была ль красотка под луной,
Что ярче и милей одета
Самой Природы в час любой!
Взгляни, как радугой цветной
Ее сверкают туалеты.
 

ПОСВЯЩАЕТСЯ БЕРАНЖЕ

На мотив «Старого капрала»

 
Наш Беранже – старейшина меж нами,
Ему мы все должны воздать почет.
Не восхищался кто его стихами?
Их тридцать лет вся Франция поет.
Дарован ею славному поэту
Венок из роз, плюща и чабреца,
Античный лавр вплетен в награду эту.
Друзья, прославим старого певца!
В громах и бурях шло поэта детство:
Тогда была Бастилия взята,
В его стихах бесценное наследство —
Тех грозных лет святая правота.
Борьба со злом живучим им воспета,
Его разил он с яростью бойца.
Его талант не знал авторитета.
Друзья, прославим старого певца!
Оплакал он родной страны невзгоды,
Наполеона скорбную судьбу,
Напомнил всем блистательные годы
Того, кто спит последним сном в гробу.
А в наши дни в безмолвии суровом,
Когда кругом горланят без конца,
Поэт клеймит безмолвием, как словом.
Друзья, прославим старого певца!
Портного внук, он вас громил, вельможи.
Трещали вы по всем по вашим швам.
Судейские, и вам досталось тоже,
Бесстрашно он в лицо смеялся вам.
Мы помним все о том позорном деле —
Как вы травили славного творца:
За песни вы судить его посмели!
Друзья, прославим старого певца!
Он заклеймил Тартюфа и Базиля,
По их словам, тяжка его вина:
Сама религия,– они твердили,—
В его стихах была оскорблена.
Всю мишуру – распятья, четки, мощи,
Весь этот хлам он смел с ее лица,
Без них она куда ясней и проще.
Друзья, прославим старого певца!
Мы любим добродушие поэта,
Нам будет вечно этот облик мил,
Его подруга хороша, Лизетта,
Как живо он ее изобразил!
В кругу друзей приветлив, ясен, кроток,
Воспел за кружкой доброго винца
Он Францию, народ ее, красоток.
Друзья, прославим старого певца!
Безумца мудрого счастливый жребий
В сияние грядущего вознес.
Предвидел он – заря пылает в небе,
Иссяк источник наших горьких слез.
Его б могли в свой круг принять как брата
Мечтатели, чьи пламенны сердца,
Чьи имена храним в душе мы свято.
Друзья, прославим старого певца!