Текст книги "Песни. Стихотворения"

Автор книги: Пьер-Жан Беранже

ВСТУПЛЕНИЕ В «ПОГРЕБОК»

 
Адам, которого патроном
Мой дед зовет по старине,
Тебя избрал я компаньоном,
Дай в погребке напиться мне!
Наставь меня в науке тонкой,
Как без воды вкушать вино!
Пусть наподобие бочонка
Меня раздует – все равно!
Хочу в почтенном братстве пьяниц
Я тоже знаменитым стать,
Они за яркий мой румянец
Должны мне похвалу воздать.
Другим пусть достается слава
Великих мыслей, важных дел,
Ведь в погреб я спустился, право.
Лишь потому, что пить хотел.
Торги я завтра открываю,
Все книги я продать готов,
Хранить я больше не желаю
Ни рифмачей, ни мудрецов!
Поклонником останусь ярым
Я, впрочем, стихоплетов тех,
Что издевались над Тенаром
И воспевали ад сквозь смех!
Когда порой я ощущаю,
Что полон деньгами карман,
Их в ящик я не запираю,
Но тотчас напиваюсь пьян.
Из вин бургонских в придорожном
Трактире выберу я то,
Которым почитал возможным
Напиться и аббат Сито!
Друзья, уйдем из подземелья
И, где-нибудь найдя пустырь,
Построим монастырь веселья,
Совсем особый монастырь!
Мы создадим свое священство,
Пример покажем всей земле,
В питье достигнем совершенства,
Повторим славный век Рабле!
 

СКАКУН

 
Когда, еще не укрощенный,
Устав скакать во весь опор,
Задремлет конь, он видит, сонный,
Траву, и волю, и простор.
Прочь загородку! Он, как птица,
Летит на дальний зов рожка,
Туда, где шпора не вонзится
В его упругие бока;
Конюшня, сбруя – все забыто,
Один прыжок – и нет ярма!
И весь он – вихрь!
Земля сама
Ложится под его копыта.
Туда, где зелен небосклон,
Его несут восторга крылья;
Там жеребенком прыгал он
И молоко сосал кобылье,
Там клевер розовый цветет,
Там над стогами – пчел жужжанье;
Уже от счастья издает
Скакун заливистое ржанье...
Увы, обманчив сон раба!
Он позабыл, что он в неволе,
Рванулся – и застыл от боли;
Уздой разодрана губа.
 

ДОЧЬ КАБАЧКА

 
Она – в юбчонке полосатой
Из домотканого холста,
В косынке накрест, красноватой —
Ее одежда так проста!
Покуда пьют – она за прялкой...
Приятно видеть, как, ловка,
Орудует своей жужжалкой
Дочурка кабачка.
С утра она все чистит, моет
От погреба до чердака,
И понукать ее не стоит:
Она проворна и легка.
Подлить вина любой пьянчужка
Потребует наверняка,
Когда ему приносит кружку
Дочурка кабачка,
А если кто ее зацепит,
Позволит вольность, хоть чуть-чуть —
Она пощечину вмиг влепит
Тому, кто вздумал ущипнуть,
Она добра, хоть и сурова:
Подвыпившего старика
Вести домой всегда готова
Дочурка кабачка.
Хозяйка толстая трактира
(У ней любовников не счесть).
Хоть благосклонна к дебоширам,
Блюдет, однако, дочки честь.
Но я скажу вам по секрету;
Бояться надо паренька,
Что по уши влюбился в эту
Дочурку кабачка.
Останься скромною и милой.
Мамаше ты не подражай:
От неумеренного пыла
Ее избавит возраст, знай.
А опыт может пригодиться:
Нужда не так уж далека
От той, кому пришлось родиться
Дочуркой кабачка.
От взглядов пристальных краснеет...
Она застенчива, видать.
Но как-никак она взрослеет
И скоро сможет выбирать.
Ей нужен парень, я не скрою,
Что ей шепнет исподтишка:
«Готовься стать моей женою,
Дочурка кабачка!»
 

МАШИНИСТ

 
Возница, дай коню овса!
Он весь дрожит, храпит, косится;
Свисток, рывок – и вот он мчится,
Мелькают горы и леса...
Кто в беге с вороным сравнится?
Ну, не жалей коню овса!
В твоих глазах сверкает пламя,
Бока блестят, как зеркала,
И, словно бы несом крылами,
Мой конь, летишь ты как стрела!
Клубится дымчатая грива,
Твой зов разносится кругом,
Грохочешь ты, как летний гром,
Раскатываясь горделиво!
Ну, не жалей коню овса!
Он весь дрожит, храпит, косится;
Свисток,– рванулся он, как птица,
Мелькают горы и леса...
Кто в беге с вороным сравнится?
Ты только не жалей овса!
Когда-то груз – людей, товары —
Вез на спине могучий слон.
Мой конь не меньше нагружен —
Он целый поезд тянет яро;
Людей и всяческую кладь
Увозит он с попутных станций:
Так может в ад в последнем танце
Умерших дьявол увлекать!
Ты не жалей коню овса,
Гляди, как он вперед стремится!
Свисток, рывок – и вот он мчится,
Мелькают горы и леса...
Кто в беге с вороным сравнится?
Ты только не жалей овса!
Орудуя моей лопатой,
Имею я барыш двойной:
Слежу, как лентой синеватой
Плывут пейзажи предо мной,
И ощущаю упоенье
Лихой, стремительной езды:
То – мощь угля, и мощь воды,
И – черных рук моих уменье!
Так не жалей коню овса!
Пусть он дрожит, храпит, ярится,
Пусть он мелькает, как зарница,
Мчась сквозь долины и леса...
Никто с ним в беге не сравнится —
Ты только не жалей овса!
Подчас таинственная сила
В простых скрывается вещах.
Все видели – в котле бурлила
Еда, когда горел очаг,
А из-под крышки вырывался
И хлопал пар; но шли года,—
И только гений догадался,
Чем может нам служить вода!
Дай вволю скакуну овса!
Смотри, сейчас он в путь помчится!
Пусть он мелькает, как зарница,
Летя сквозь горы и леса,
Никто с ним в беге не сравнится,—
Так не жалей ему овса!
Еще железные дороги
Встречает хмуро бедный люд,
Боясь, что хлеб его убогий
Локомотивы отобьют.
Не бойтесь! Грузов больше станет,
Торговля пышно расцветет;
Пар повсеместно принесет
Довольство, сытость, процветанье!
Ну, не жалей коню овса!
Оседлан он и в путь стремится,
Свисток – и он летит, как птица,
Мелькают горы и леса...
Кто в беге с вороным сравнится?
Ты только не жалей овса!
Итак, мой паровоз, лети же!
К прогрессу путь тебе открыт;
Благополучие все ближе,
Нас цель высокая манит.
Довольно войн! К чему границы?
Кровь проливать народ устал.
Любой из нас давно мечтал
С собратьями объединиться.
Возница, дай коню овса!
Вперед готов он устремиться.
Он понесет тебя, как птица,
Сквозь долы, горы и леса;
Никто с ним в беге не сравнится,—
Ты только дай ему овса!
 

НАЧНЕМ СБИВАТЬ ОРЕХИ

 
Эй, шевелись, хозяйка,
Кувшин с вином давай-ка,
Да палку, да колпак!
Живей! Я зол сегодня,
Как черти в преисподней,—
Прибью, коль что не так!
Ну, отойди, поберегись
Да под руку не подвернись!
Теперь не до потехи —
Начнем сбивать орехи!
Вот годик! Вовсе худо,—
Не продадим ни пуда,
Случись война – беда!
Мы все бы куковали:
Картошки нет в подвале,—
Холера да вода!
Ну, женушка, поберегись
Да под руку не подвернись!
Уж тут не до потехи,—
Нет хлеба – жуй орехи!
Потоп иль наводненье?
А, ладно, есть спасенье
От Страшного суда:
Коль хлещет дождь всю ночку,
Втащу под крышу бочку,—
И нипочем беда!
Эй, женушка, посторонись,
Спрячь голову, не подвернись!
Теперь не до потехи – Сбиваем впрок орехи!
Но солнышко не греет —
И виноград не зреет;
Ох, нынче допоздна
Он – зеленей лягушки,
Что скачет вдоль опушки,—
Не жди теперь вина!
Ну, осторожней, берегись
Да под удар не подвернись!
К столу – не для потехи
Пошли сбивать орехи!
Уж так нужда подперла,
Что не промочишь горла:
Пропал весь урожай...
Придется нынче лихо,
Сиди за прялкой тихо,
Детишек не рожай!
Ну, женушка, поберегись
Да под руку не подвернись!
Теперь не до потехи —
Осталось грызть орехи!
 

БАРКАРОЛА

 
С тобою, друг мой верный,
По речке в час вечерний
Мы медленно плывем,
Мы медленно плывем.
Разнеженные ленью,
Доверимся теченью.
Нам хорошо вдвоем,
Нам хорошо вдвоем!
Мы в волны весла опустили.
И пусть прозрачная вода
Нас, как любви беспечной крылья,
Несет неведомо куда,
С тобою, друг мой верный,
По речке в час вечерний
Мы медленно плывем,
Мы медленно плывем.
Разнеженные ленью,
Доверимся теченью.
Нам хорошо вдвоем,
Нам хорошо вдвоем!
Ты тянешься к кувшинке белой,—
И страх сжимает сердце мне.
Движенья резкого не сделай —
Там смерть, на золотистом дне!
С тобою, друг мой верный,
По речке в час вечерний
Мы медленно плывем,
Мы медленно плывем.
Разнеженные ленью,
Доверимся теченью.
Нам хорошо вдвоем,
Нам хорошо вдвоем!
Закинь же мне за шею руки*
Тебя к себе я притяну,—
Тогда мы не умрем в разлуке.
Хотя бы и пошли ко дну.
С тобою, друг мой верный,
По речке в час вечерний
Мы медленно плывем,
Мы медленно плывем.
Разнеженные ленью,
Доверимся теченью.
Нам хорошо вдвоем,
Нам хорошо вдвоем!
Сплетенные тела влюбленных
Травой прибрежной прорастут,
А души в зарослях зеленых
Пунцовой розой расцветут.
С тобою, друг мой верный,
По речке в час вечерний
Мы медленно плывем,
Мы медленно плывем.
Разнеженные ленью,
Доверимся теченью.
Нам хорошо вдвоем,
Нам хорошо вдвоем!
 

СВИНЬЯ

 
Ты видишь дом среди долины?
Мой друг, направимся туда:
Там дух капусты, дух свинины,
Там нынче варится еда!
Для супа нарезая сало,
Кто проклянет судьбу свою?
Так не обидим же нимало
Творенье божие – свинью.
Откинь клобук, святой Антоний,
Забудь о днях епитимьи:
Воистину многосторонни
Благие качества свиньи.
Внебрачное дитя природы
Сперва скиталось меж дерев,
Но человек от непогоды
Его укрыл в удобный хлев.
Высокий род свиньи лелея,
Столетья медленно ползли,
Чтоб тяжесть брюха и филея
Сказала – это короли.
Откинь клобук, святой Антоний,
Забудь о днях епитимьи:
Воистину многосторонни
Благие качества свиньи.
Свинья не смыслит в марципанах,
В соленьях – а, наоборот,
Средь наиболее поганых
Отбросов корм она найдет.
Но все же лучшая кормежка
Ей, как философу, всегда:
Каштаны, желуди, картошка,
А также чистая вода.
Откинь клобук, святой Антоний,
Забудь о днях епитимьи:
Воистину многосторонни
Благие качества свиньи.
Хозяин ведает, что надо
Не дать свинье хиреть в хлеву,—
Он пустит все свинячье стадо
Пастись на свежую траву;
Им вряд ли повредит купанье,
Но, ежели свинья больна,
Ее спасет кровопусканье
И небольшой глоток вина.
Откинь клобук, святой Антоний,
Забудь о днях епитимьи:
Воистину многосторонни
Благие качества свиньи.
Свинья найдет и трюфель даже,
Обнюхав палую листву.
Одних назначат для продажи,
Других заколют к рождеству,
Когда верхом на стульях скачут
Во Франции, в родном краю,
И все приметы года значат:
Пришла пора колоть свинью.
Откинь клобук, святой Антоний,
Забудь о днях епитимьи:
Воистину многосторонни
Благие качества свиньи.
Такой обычай всех устроит,
Ему хвалу произнесу:
Всегда сначала взяться стоит
За кровяную колбасу,
А после – вспомнить невозбранно,
Что в дымоходе – ветчина,
Которая всегда желанна
К стакану белого вина.
Откинь клобук, святой Антоний,
Забудь о днях епитимьи:
Воистину многосторонни
Благие качества свиньи.
 

ПЕСЕНКА О ШЕЛКЕ

 
Китай лазурный, где родится
Так много сказочных цветов,
Тебя прислал нам, шелковица,
В уборе белых лепестков.
Высасывая сок густой,
Моток свивает червь прилежный
Серебряный и золотой.
Скользи, челнок, тянитесь, нити,
И шелк и бархат нужен нам,
Наряды нашим милым тките
И гнезда любящим сердцам.
Минерва, Парки, все, кто пряли
Во мгле давно забытых лет,—
Все веретена поломали,
Лишь появился червь на свет!
Прозрачен плащ его чудесный,
И по красе ему равна
Лишь ткань, что девою небесно!
Из белых нитей соткана...
Скользи, челнок, тянитесь, нити,
И шелк и бархат нужен нам,
Наряды нашим милым тките
И гнезда любящим сердцам,
В двухтысячном году то было:
В Китай явилась фея, сад
В завод она преобразила,
И в нем работать червь был рад.
Во Франции был самый жаркий
Ему в угоду луч зажжен,
На солнце сад разросся яркий,
И шелк роскошный ткет Лион.
Скользи, челнок, тянитесь, нити,
И шелк и бархат нужен нам,
Наряды нашим милым тките
И гнезда любящим сердцам.
Лазоревые воды Роны
Омоют шелк своей струей,
Смотри, как блещет плащ зеленый,
Пурпурный, желтый, голубой!
Когда танцует и играет
Нить в блеске тканей и шелков,
То мнится – солнца луч сияет
Сквозь сеть рассветных облаков.
Скользи, челнок, тянитесь, нити,
И шелк и бархат нужен нам,
Наряды нашим милым тките
И гнезда любящим сердцам.
Какой порыв труда единый!
Как челноков размах силен!
Умеют направлять машины
Жакар и скромный Вокансон!
Работу черви лишь кончают,
Уж сотни быстрых пальцев ткут...
Умело люди довершают
Природою начатый труд...
Скользи, челнок, тянитесь, нити,
И шелк и бархат нужен нам,
Наряды нашим милым тките
И гнезда любящим сердцам.
Дух зачарованный блуждает
По лабиринту дивных фей,
Но душ немало погибает
Здесь наподобие червей.
Одна мне девушка сказала,
Склонившись над станком с тоской:
«Я гусеница молодая,
Себе плету я саван свой».
Скользи, челнок, тянитесь, нити,
И шелк и бархат нужен нам,
Наряды нашим милым тките
И гнезда любящим сердцам.
Так пойте песню над станками,
Чтоб веселей был тяжкий труд,
Великолепными цветами
Часы работы расцветут!
Взгляните, ваш черед подходит,
Огни сияют, блещет бал,
И в шелковом наряде входит
Невеста молодая в зал.
Скользи, челнок, тянитесь, нити,
 И шелк и бархат нужен нам,
Наряды нашим милым тките
И гнезда любящим сердцам.
 

ПЕСНЯ О ГОЛОСОВАНИИ

 
Февральских дней мы не забыли!
Мы сохраним победы плод.
Чтоб одержать ее, пустили
Булыжники и ружья в ход.
Мундиры, блузы – в вихре шторма...
Буржуазия – заодно.
Народ кричал: «Нужна реформа!»
Стучит Республика в окно.
Республике и честь и слава!
Чтоб идеал мог явью стать,
Пусть будет общим наше право
За новый строй голосовать!
Республика уже устала
Глядеть на льющуюся кровь.
Воздвигнуть храм пора настала,
Где все могли б собраться вновь.
Стал гражданином прежний парий,
Всем обеспечены права,
Свой голос каждый пролетарий
Подаст с улыбкой торжества...
Республике и честь и слава!
Чтоб идеал мог явью стать,
Пусть будет общим наше право
За новый строй голосовать!
Он независимо, свободно
Опустит в урну бюллетень.
И божьей воли и народной
Будь проявленьем, славный день!
Нет больше злобного тирана,
Забыт его капризный нрав...
Пусть голосуют невозбранно
Все, кто сумел добиться прав!
Республике и честь и слава!
Чтоб идеал мог явью стать,
Пусть будет общим наше право
За новый строй голосовать!
Нет подданных, что льстили хором,
Дрожа от страха и стыда...
Сберется равноправных форум,
Кто молвит: «нет», кто скажет: «да».
Чтоб ни один злодей на урны
Ночной порой не посягнул,
Давайте выберем дежурных,
То – нашей воли караул!
Республике и честь и слава!
Чтоб идеал мог явью стать,
Пусть будет общим наше право
За новый строй голосовать!
В котле чрезмерное давленье
Взрыв может вызвать. Коль межу
Переступает угнетенье,
Оно приводит к мятежу.
Все ваши лиги, о кретины,
Лишь гнева разожгут вулкан.
Беда, коль тронете плотины,
Что держат целый океан!
Республике и честь и слава!
Чтоб идеал мог явью стать,
Пусть будет общим наше право
За новый строй голосовать!
Какую же сулит нам долю
Врагов озлобленная рать?
Они решили чувства, волю
Народа целого попрать...
Опять для нас готовят узы...
Но ты, порвав сплетенья лжи,
Республика, свой лик Медузы
Им в блеске молний покажи!
Республике и честь и слава!
Чтоб идеал мог явью стать,
Пусть будет общим наше право
За новый строй голосовать!
 

КИРАСИР ВАТЕРЛОО

 
Как говорят, надели узы
На Францию при Ватерло,
И мощь Священного союза
Торжествовала тяжело,
И беднякам не стало мочи,
Но получил наш добрый враг
От мужиков и от рабочих
Три миллиарда как-никак.
Нам больше ничего не нужно,
Настал благословенный мир,
Ведите лошадей в конюшни,—
Ты можешь плакать, кирасир!
О Жерико! Наш вечный траур
На мужественном полотне:
Твой кирасир могуч, как явор,
Но он уже не на коне.
Не скроет слез стальная каска,
И слезы льются на виду...
Под Ватерло умолкла сказка,
И конь ступает в поводу.
Ужель нам ничего не нужно,
И заключен позорный мир,
И лошадей ведут в конюшни,
И плачет храбрый кирасир?
Но видит все художник зоркий,
И безошибочный мазок
В зрачках, во тьме густой и горькой,
По яркой искорке зажег.
Рука рассеянно стирает
Остатки пыли с темляка...
Гляди, вот-вот рожок взыграет
И вспыхнет молния клинка.
Ужель нам ничего не нужно,
И заключен позорный мир,
И лошадей ведут в конюшни,
И плачет грозный кирасир?
Но грянул восемьсот тридцатый,
Бурбона заново свалил —
И возвратил коня солдату,
И три шеврона посулил.
Усов, изрядно поседелых,
Коснулся запылавший стяг...
Три дня продлился праздник смелых,
И наступил кромешный мрак.
Ужель нам ничего не нужно,
И заключен позорный мир,
И лошадей ведут в конюшни,
И плачет славный кирасир?
Нет, к Тюильри рванется снова
Незабываемый февраль,—
И встанет кирасир суровый,
И вещий конь метнется вдаль.
Солдаты Франции, как братья,
Республику провидя вновь,
Народу распахнут объятья
И отдадут ему любовь.
Ужель нам ничего не нужно,
И заключен позорный мир,
И лошадей ведут в конюшни,
И плачет верный кирасир?
Вперед, поборники свободы!
По тропам Апеннин – вперед!
И Венгрия, и все народы
Нас ждут, французский патриот.
Когда же к рубежам священным
Радецкие придут опять,
Не станут галлы вслед за
Бренном Мечом нетленным торговать.
Ужель нам ничего не нужно,
И заключен позорный мир,
И лошадей ведут в конюшни,
И плачет гордый кирасир?
Наш меч за правду рад подняться,
И в ножнах вздрагивает он.
Мы сохраним доверье наций,
Но мы не пощадим корон!
Республика, ты шла к могиле,
Избрав сомнительных друзей,
Которым граждане вручили
Ключи от родины своей.
Ужель нам ничего не нужно,
И заключен позорный мир,
И лошадей ведут в конюшни,
И плачет старый кирасир?
Над нами полыхала слава,
И алый отсвет не погас.
Да, это имя – величаво
И вновь объединяет нас.
Оно, как вихрь, прошло по картам...
Но где теперь Наполеон?
Остался б лучше Бонапартом,
Как Вашингтоном – Вашингтон!
Ужель нам ничего не нужно,
И заключен позорный мир,
И лошадей ведут в конюшни,
И плачет нищий кирасир?
Мой кирасирский конь отважный,
С тобой простились, не скорбя.
Все безнадежно, все неважно,—
И нечем прокормить тебя.
Ты мог бы, столько битв изведав,
Есть из кормушки золотой,
Но поколенье дармоедов
Давно овес проело твой.
Нам больше ничего не нужно,
Настал благословенный мир,
Ведите лошадей в конюшни,—
Ты можешь плакать, кирасир!
 

ДВОЕ МАСТЕРОВЫХ

 
Товарищи-весельчаки
Вдвоем по Франции бродили,
И не тугие кошельки,
А руки тех друзей кормили.
Они, меся дорожный прах,
Шагали по земле просторной
И оставляли в кабачках
На дне стаканов смех задорный.
–    Куда, товарищ? – Шар земной
Иду завоевать я.
Что Бонапарт передо мной?
Я – пролетарий, братья!
На перекрестке двух дорог,
Где случай свел друзей однажды,
Их познакомил кабачок,
Манивший утоленьем жажды.
Один, едва успев войти,
Сказал с шутливою отвагой:
«Дабы Республику спасти,
Ее омоем винной влагой!»
–    Куда, товарищ? – Шар земной
Иду завоевать я.
Что Бонапарт передо мной?
Я – пролетарий, братья!
«Правительство, конечно, есть,—
Сказал другой, стакан сжимая,—
Но это дельце, ваша честь,—
Проблема вовсе не простая!»
Коль нам права даны всерьез,
Прав тот, кто лучших выбирает:
Хозяин, что не холит лоз,
Одну кислятину глотает!»
–    Куда, товарищ? – Шар земной
Иду завоевать я.
Что Бонапарт передо мной?
Я – пролетарий, братья!
«В почете резонер сейчас,
Ловушки ставящий рабочим.
О чести скажет он не раз,
Семью помянет между прочим.
Что ж! Есть у каждого семья:
Жена и дети – груз немалый!
Но пара рук, уверен я,
Вполне сойдет за капиталы!»
–    Куда, товарищ? – Шар земной
Иду завоевать я.
Что Бонапарт передо мной?
Я – пролетарий, братья!
«Нам нужен честный кандидат:
Не терпит лжи простая блуза.
На ассамблею наш отряд
Пойдет под знаменем союза,—
Тогда убьем измену мы.
Никто пренебрегать не смеет
Людьми мякины и тюрьмы,
Когда Республика вдовеет!»
Куда, товарищ? – Шар земной
Иду завоевать я.
Что Бонапарт передо мной?
Я – пролетарий, братья!
«А если впрямь она мертва,
И мы давно готовы к тризне:
В кишках у нас ее права —
Сначала отнимите жизни!
В одной упряжке, как волов,
Ведут нас общие желанья.
У тех, кто в бой идти готов,
Сердца не знают колебанья!»
–    Куда, товарищ? – Шар земной
Иду завоевать я.
Что Бонапарт передо мной?
Я – пролетарий, братья!
Пока, громя бутылок рать,
Друзья все это обсуждали,
На них с почтением взирать
Служанки две не уставали.
«Вот будут добрые мужья!» —
Одна из них другой сказала.
Вели дискуссию друзья,
Покуда полночь не настала.
– Куда, товарищ? – Шар земной
Иду завоевать я.
Что Бонапарт передо мной?
Я – пролетарий, братья!
 

ХЛЕБ

 
Когда уныло над рекою
Пустые жернова скрипят,
Когда осел мешков с мукою
Не тащит с мельницы назад,
Когда, смелея, как волчица,
Приходит голод к нам домой,
Мольба небес достичь стремится
И пахнет в воздухе грозой.
Подобен грому глас народа,
Когда в амбарах нет зерна,—
То вопиет сама природа:
«Я голодна!»
Заняв деревни и предместья.
Стучится голод в города,
И барабанами на месте
Не задержать его тогда:
Он сквозь картечь, и дым, и пламя
Зловещей птицей промелькнет,
И черное взовьется знамя
Над аркой городских ворот.
Подобен грому глас народа,
Когда в амбарах нет зерна,—
То вопиет сама природа:
«Я голодна!»
Что натиск ваших армий стоит,
Когда среди полей пустых
Крестьян в шеренги голод строит
И есть у каждого из них
Коса и серп? Что мощь орудий,
Коль в городе звенит набат,
А юных горожанок груди
Уж огневицею горят?
Подобен грому глас народа,
Когда в амбарах нет зерна,—
То вопиет сама природа;
«Я голодна!»
Кто может утолить обиду
Идущих с вилами людей?
Палач, воздвигший пирамиду
Из их обугленных костей?
Что ж! Заносите нож кровавый
И пресекайте жизни нить,—
Вы не избегнете расправы:
Народ сумеет отомстить!
Подобен грому глас народа,
Когда в амбарах нет зерна,—
То вопиет сама природа:
«Я голодна!»
Ведь хлеб необходим, как небо,
Как сон, как воздух, наконец.
Никто не может жить без хлеба.
Хлеб – это долг. Должник – Творец,
Но им же созданной землею,
В которой зреют семена,
Лучами солнца и водою
Он заплатил свой долг сполна.
Подобен грому глас народа,
Когда в амбарах нет зерна,—
То вопиет сама природа:
«Я голодна!»
К земле непаханой, просторной
Взывает в закромах зерно:
Доколь пустым полям покорно
Желтеть под солнцем суждено?
Для битв любви пора настала,
С землей сразиться мы должны.
Перекуем же на орала
Мечи кровавые войны!
Подобен грому глас народа,
Когда в амбарах нет зерна,—
То вопиет сама природа:
«Я голодна!»
Правительств европейских споры
Нас не касаются совсем,
Но мощью наших рук раздоры
Они решают между тем.
Приливом океана зреет
Твой справедливый гнев, народ.
Пускай землею плуг владеет —
И хлеб вовек не пропадет!
Подобен грому глас народа,
Когда в амбарах нет зерна,—
То вопиет сама природа:
«Я голодна!»