Текст книги "Завещание Базиля Крукса"
Автор книги: Пьер Вери
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
ГЛАВА 29.
Третья ошибка Пигота.
– Инспектор, – заговорил Транкиль, когда маленькое общество собралось на палубе. – Скажу вам прямо: в то время, когда объяснятся таинственные слова капитана, все раскроется. Ваша третья ошибка заключалась в том, что вы сопоставили эти слова со смертью синьора Тейа. Для меня было с самого начала ясно, что они не имеют к ней никакого отношения. К чему же они относились? Я выяснил и это. Но прежде, чем рассказывать дальше, я должен спросить разрешения у капитана.
В течение минуты Транкиль что-то оживленно говорил на ухо Родериго. Видно было, что тот колеблется. В конце концов, он заявил:
– Время тайн прошло, Транкиль. Говорите, хотя, признаюсь, не могу понять, какое отношение...
– Сейчас скажу, – резко заявил француз. – Но предварительно попрошу доктора Каучо достать из своего кармана роман «Дочь Золушки», который там находится, и открыть его на странице 173.
Каучо вопросительно посмотрел на Транкиля, но немедленно повиновался. Через секунду он поднялся и, отодвинув стул, произнес:
– Позвольте поблагодарить вас, мосье Транкиль, за ту исключительную услугу, которую вы мне оказываете.
После этого он бросился в бар, схватил стоявший на прилавке стакан и отпил из него два глотка.
За ним последовали Транкиль и Нунец, и первый из них немедленно воскликнул:
– Вы выдали себя, доктор! Нунец, арестуйте его! Ему придется отвечать за убийство Грегорио, убийство Кнатца, покушение на убийство капитана Родериго и кражу на его яхте.
Но нам здесь больше нечего делать. Отправимся в ваш кабинет, куда скоро прибудет еще одно лицо.
ГЛАВА 30.
Рассуждения Транкиля.
В кабинете Нунеца Транкиль заявил:
– Еще несколько слов и все станет ясно. Я заметил, капитан, что вы часто покашливаете и с тревогой подносите к губам носовой платок. Мне удалось завладеть одним из них; он был запачкан кровью.
С другой стороны, помните сцену на палубе, когда вы помешали мне взять вашу папиросу? Я понял, что вы не хотите, чтобы кто-либо касался губами того, что трогали вы, и сопоставил эту мысль с вашей таинственной фразой. Чтобы окончательно убедиться в правильности своих предположены, я устроил восстановление сцены в баре. Когда синьоре Лауре пришлось пить, она поколебалась. Я понял: в свое время она отпила не из своей рюмки, а из рюмки капитана Родериго. Почему?
Я уже давно заметил, что синьора Лаура очень суеверна. А беседа, которую я с ней имел, лишний раз убедила меня в том.
– А, – улыбаясь заметила Лаура, – так вот чем объясняется наш тогдашний разговор.
– Вывод ясен: синьора Лаура пила из рюмки капитана, чтобы узнать его тайну. Ибо у капитана, несомненно, есть какая-то тайна. А отпить из стакана другого человека, согласно распространенному поверью, лучший способ проникнуть в его тайные мысли.
– Что ж, разве это не красивое поверье? – смущенно улыбаясь, сказала Лаура.
– А мне кажется, что вся манипуляция – не более, нежели скрытая форма поцелуя, – буркнул Пигот.
Синьора Лаура покраснела до ушей. Нунец неодобрительно посмотрел на своего подчиненного, который лишний раз доказал, что не умеет вести себя в дамском обществе.
– Итак, я понял, – продолжил Транкиль, – что капитан Родериго страдает какой-то заразной болезнью. Но как было связать это открытие со всем тем, что я знал или подозревал? И вот, мучимый болями, я сел и стал размышлять. Результаты размышлений я запечатлел в следующей записке:
«Единственная связь между Грегорио и „Альдебараном“ – 35 томов Лопе де Вега, купленные шесть месяцев тому назад капитаном Родериго у Грегорио.
Через две недели после покупки этих томов капитан Родериго отказался от своего намерения выйти в море.
На следующий день после убийства синьора Тейа на „Альдебаране“, Грегорио убит в своей лавке человеком в перчатках».
Никаких выводов из сводки нельзя было сделать. Но это стало возможно после того, как, обследовав собрание со чинений Лопе де Вега, я установил, что его трогал «человек в перчатках». Тогда я продолжил свою запись:
«Том XIII представляет огромную ценность. Его разыскивает „человек в перчатках“. Если так, то между покупкой Лопе де Вега и изменением плана капитана может быть какая-то внутренняя связь.
Чтобы ее установить, нужно определить причину, изменившую намерения капитана. Эта причина болезнь. Не исключено, что болезнь вызвана „человеком в перчатках“, чтобы помешать капитану покинуть Сантандер. От болезни вполне естественным является переход к врачу. От матроса Козимо я узнал, что капитана лечил доктор Каучо. Не привил ли он капитану бациллу туберкулеза? Надо наблюдать за Каучо».
Среди присутствовавших прошел ропот, который был немедленно покрыть звучным голосом капитана:
— Каким безумцем я был! Да, Каучо делал мне впрыскивания, и я думал, что он лечит меня!
С этими словами он подошел к доктору. Вид его был так грозен, что доктор невольно съежился, но тем не менее с деланным спокойствием сказал:
— Я проиграл игру, но разрешите мне, капитан, сказать несколько слов после того, как кончит Транкиль.
— Я уже почти кончил, – заявил француз. – Для наблюдения за Каучо я поставил Филиппа, брата Бартоломео. Отчаявшись найти то, что он искал, Каучо под видом эксцентричного велосипедиста отправился через Рейнозу в Санта Мария де Кавон. Мне удалось выследить его, и однажды ночью, усыпив его, я ознакомился с содержанием его бумажника. Я нашел там бумаги исчезнувшего Кнатца и письмо некоего Крукса. В этом письме стояло, что предъявивший его вместе с единственным сохранившимся в обращении романом «Дочь Золушки» нотариусу Дентарро в Санта Мария, будет наследником всего состояния автора письма. Итак, загадка раскрывалась. Каучо искал роман «Дочь Золушки», проданный капитану Родериго антикваром Грегорио вместе с сочинениями Лопе де Вега.
Я немедленно предупредил нотариуса и решил в дальнейшем воспользоваться тем, что Пигот, ранее меня установивший предмет вожделения таинственного убийцы, должен был подстроить этому последнему ловушку и поставить роман на прежнее место.
Забыл сказать, что я просил нотариуса сообщить Каучо, будто месяц тому назад к нему являлся с книгой человек, в котором Каучо должен был признать Кнатца, к тому времени исчезнувшего.
Вчера я зашел в каюту капитана, взял там роман, переплетенный в обложку тома XIII сочинений Лопе де Вега, и положил его в сундук исчезнувшего кочегара. Ставя Каучо на нос, я был уверен, что он воспользуется случаем. Каучо попался в ловушку и действительно взял из сундука книгу, за которой так долго охотился. Между тем, на странице 173 ее я успел написать:
«Каучо, в стакан, стоящий на прилавке бара, введена капля цианистого калия. Если вы предпочитаете смерть позору, то вы знаете, что вам остается делать».
Вы заметили, как поспешно направился Каучо за стаканом. Более полного признания и желать нельзя.
Транкиль замолчал, Пигот счел нужным сделать возражение:
– Но Каучо должен был предположить, что Кнатц взял книгу с собой.
Француз с улыбкой ответил:
– Каучо отлично знал, что книги при Кнатце не было, так как он убил его. Когда и почему, может быть, мы узнаем от доктора. Пока скажу только, что он как раз хоронил свою жертву в саду, когда мы втроем зашли к нему. Я получил в этом полную уверенность, когда, проходя мимо бюро похоронных процессий, увидел венок из хризантем: именно хризантемы сажал доктор.
– Еще одно замечание, – заупрямился Пигот. – Вы построили весь свой план на предположении, что я верну книгу на место. Но что было бы, если бы я поступил иначе?
– Этого не могло быть, – любезно заявил француз. – Я знал, что вы поставите книгу на место, потому что сам поступил бы так же точно.
Этот скрытый комплимент заставил просиять суровое лицо Пигота.
– Позвольте и мне сказать слово, – вмешался Каучо. – Мосье Транкиль в общем правильно восстановил происшедшее, но все же моя вина не так велика, как ему кажется.
Все началось в тот несчастный день, когда я подобрал на дороге листок, который оказался письмом этого проклятого Базиля Крукса. Я начал всюду искать его не менее проклятый роман. Приблизительно шесть месяцев тому назад я обратился к Грегорио, который с лукавой улыбкой сообщил мне, что продал роман капитану Родериго.
Случай помог мне. Вскоре меня позвали на «Альдебаран» к заболевшему капитану. Я сумел втереться к нему в доверие и убедить его в том, что у него туберкулез в начальной стадии. Ему пришлось отказаться от мысли о дальнем плавании, и я таким образом выиграл время. Я стал делать ему впрыскивания. Но здесь, мосье Транкиль вы ошиблись: видит Бог, я и не думал прививать ему туберкулез, но только вводил ему в вену средство, повышающее кровоточивость тканей. Кровь в платке у капитана – не из легких, а из десен.
Лицо капитана просияло.
– Каучо, – сказал он, – вы отъявленный негодяй! Но я прощаю вам все за то, что вы избавили меня от этого ужаса.
Он переглянулся с Лаурой. Все поняли, что капитан боялся не смерти.
– Моя выдумка ни к чему не привела, – продолжал Каучо. – Я вернулся к Грегорио и стал выпытывать у него подробности. Я ничего не добился, но вызвал в нем уверенность, что проданная им книга представляет большую ценность. Он человек не стесняющийся при выборе средств, мы знаем уже, что он подкупил Рамона и что из этого произошло. Кстати, это он придумал дьявольскую махинацию с переодеванием Рамона в капитанскую форму.
На утро после смерти синьора Тейа я явился к Грегорио с намерением вступить с ним в сделку. Но он посмотрел на вопрос иначе и решил устранить опасного соперника. Вы уже знаете, что убил я его в состоянии необходимой обороны.
Я уже решился было попытаться обойтись без книги, как совершенно неожиданно ко мне явился Кнатц. Из неосторожных слов Рамона он, видимо, что-то сообразил, и с места в карьер потребовал с меня за молчание крупную сумму денег. Я понял, что, если немедленно его не устраню, то всю жизнь буду его рабом. Я резко отказал, и, когда он повернулся к выходу, выстрелом в затылок уложил его. Вы были правы, мосье Транкиль: я зарыл его труп под хризантемами.
Еще одно: письмо, находящееся в моих руках, стало совершенно бесполезным. Позвольте отдать его вам, капитан, в качестве слабого искупления за все причиненное вам зло.
Капитан машинально взял письмо и положил его на стол. «Дочь Золушки» в переплете XIII тома Лопе де Вега оставалась лежать рядом.
ГЛАВА 31.
Завещание Базиля Крукса.
– Как все странно переплелось, – заявил капитан. – Не скрою от вас, господа, что мысль об этой болезни в конец угнетала меня: незадолго до того, как захворать, я встретился с синьорой Лаурой, узнал, что она несчастна в браке и вдруг понял, что все годы тайно сгорал от любви к ней.
С этого дня начались мои страдания; я не мог примириться с мыслью, что не имею права связать своей судьбы с судьбою той, которая была мне дороже жизни...
Я вел себя, как мальчик: в ночь перед смертью синьора Тейа я несколько часов бродил вокруг виллы, где она жила. Не мог же я признаться в этом на допросе?
Нунец сделал знак. Полицейские подошли к Каучо, чтобы увести его. Но тот быстро произнес:
– Одну минуту, Нунец. Разрешите мне узнать у господина архивариуса, как он в одну минуту нашел книгу, которую я тщетно искал шесть месяцев.
– Очень просто, доктор. Я знал, что капитан купил у Грегорио 35 томов полного собрания сочинений Лопе де Вега и больше ничего. Взглянув на стоявшее на этажерка тома, я сразу заметил, что переплет тома XIII как-то странно западает. Так как тома собрания, конечно, изданы в одном и том же формате, то вывод был ясен: под обложкой тома XIII скрывается какое-то постороннее произведение.
Грегорио, конечно, отлично знал, в чем было дело. От тома XIII у него был только переплет и половина листов. Это портило все собрание, и он просто включил в переплет первую попавшуюся книгу, какой оказалась – «Дочь Золушки», купленная им за грош у случайного клиента.
Капитан Родериго ни разу не открывал своего Лопе де Вега, а доктор Каучо сделал ту ошибку, что не стал просматривать собрание том за томом. Правда, под конец он решил это сделать, но было слишком поздно: Пигот, наведенный на ту же мысль половиной XIII тома, найденной им у Грегорио, успел удалить роман Базиля Крукса.
С этими словами Транкиль подошел к двери и громко произнес:
– Можете войти, синьор Дентарро.
Нотариус, очевидно, поджидал за дверью, так как немедленно явился. Поклонившись всем он сел за стол и вынул из портфеля документ, книгу и запечатанный конверт.
Транкиль молча поднес ему роман Б. Крукса в переплете Лопе де Вега и письмо. Нотариус надел очки, внимательно рассмотрел оба предмета и заявил:
– Условия выполнены. Могу приступить к чтению завещания Базиля Крукса, английского подданного, родившегося в 1864 году в Нью-Маркете, графство Суффольк, и скончавшегося от удушения веревкой 2 года и 362 дня тому назад в вальядолидской провинции.
Монотонным голосом он стал читать:
«Я, Базиль Крукс, английский гражданин, находясь в здравом уме и твердой памяти, в настоящем документе излагаю свою последнюю волю. Год тому назад я решил попытать счастья на литературном поприще и написал роман „Дочь Золушки“. Роман этот не имел никакого успеха. Критика единодушно бранила его, и через посредство объявлений в газетах я скупил все без исключения проданные экземпляры.
Это было нетрудно сделать, так как их было всего одиннадцать. Но я решил, что этот роман, принесший мне под старость величайшее разочарование должен кому-то другому дать великую радость. Поэтому я надумал поступить следующим образом:
Уничтожив посредством огня все экземпляры, кроме двух, я один вверяю нотариусу Дентарро в Санта Мария де Кавон, провинция Сантандер, Испания, а другой кидаю в вагон скорого поезда Мадрид—Сантандер. Немедленно после этого я бросаю подписанное мною письмо в окно скорого поезда Сантандер—Мадрид и тотчас же пресекаю ставшую мне постылой жизнь.
Тот, кто до истечения трех лет со дня моей кончины представить письмо и книгу нотариусу синьору Дентарро, пусть будет моим единственным наследником. Имущество мое депонировано у того же синьора Дентарро.
Если к вышеозначенному сроку никто не предъявит своих прав, то мое состояние должно быть стараниями синьора Дентарро обращено на сооружение и поддержание убежища для неудачливых литераторов.
Два слова, почему я избрал Испанию, и в ней – провинцию Сантандер. Я решил, что не от моей воли должно зависать, откуда явится мой наследник. Поэтому, составив алфавитный список европейских государств, (кроме Великобритании, которая оскорбила меня непризнанием моего детища) я их пронумеровал. Заготовив затем соответствующее количество билетиков с номерами и свернув их в трубочки, я вытянул тот, который указывал на Испанию.
Таким же способом избрал я в Испании провинцию Сантандер. А Санта Марию де Кавон я избрал потому, что случайно оказался в этой заброшенной деревушке в 60-ую годовщину со дня своего рождения, за трое суток до своей кончины.
Базиль Крукс,из Нью-Маркета».
Кончив чтение, нотариус поднял очки и спросил:
– Кто же предъявляет книгу и письмо?..
Капитан Родериго вопросительно посмотрел на Лауру. Та утвердительно кивнула головой.
– Книга принадлежит мне уже шесть месяцев, а письмо я только что получил в подарок от д-ра Каучо. Но я не желаю воспользоваться состоянием, из-за которого погибло столько жизней.
На лице нотариуса выразилось глубочайшее изумление.
– Но в этом конверте, – произнес он, – насколько я знаю от синьора Крукса, вкладной билет английского банка на сумму свыше 200.000 фунтов.
– Пусть деньги пойдут в пользу неудачливых литераторов, – улыбаясь произнес капитан. – Нам с синьорой Лаурой достаточно и обретенного нами счастья...
