Текст книги "Голубой экспресс делает 13 остановок (Сборник рассказов)"

Автор книги: Пьер Буало-Нарсежак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Подойди сюда… Посмотри на меня…

– Сейчас я тебе все объясню… Вчера я напал на одного библиофила – настоящего, «задвинутого». И здорово «выпотрошил» его – продал целую кучу книг. И это еще не все. У старика есть друзья, и я должен встретиться с ними сегодня в «Тампико».

Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Шарль все такой же, как пять лет назад. Она помнит их помолвку. У него тогда, как и сейчас, было это детское выражение лица, такое же чистое и гладкое. Как она верила в него в то время!

– Ты не будешь завтракать?

– Нет времени, встреча назначена на десять. Если тебе нужна машина, то возьми, пожалуйста, мне она сегодня не понадобится.

Он быстро целует ее и убегает. Ивонна остается одна в глубокой задумчивости. Она так погружена в себя, что, когда спускается вниз, чтобы пойти на рынок, даже не слышит приветствия хозяйки.

– Воображала, – ворчит та. – Денег нет, а все задается!

А к Ивонне всего лишь возвращается надежда.

Она садится за руль, ставит рядом с собой небольшую корзину.

И замечает в углу сиденья какой-то странный предмет. Она берет его в руки и ничего не может понять. Тяжелый. Похож на резиновую трубку. Есть и ручка. Дубинка?.. В любом случае выпасть она могла только из кармана Шарля.

Ивонна выходит из гаража. Подобную штуку она видит впервые, но ошибиться тут невозможно. Это – оружие. Но у Шарля его никогда не было, да еще такого…

Ивонна отключилась от рыночной суеты. Ей не до криков торговок и не до изобилия прилавков. Она не в состоянии ни выбирать, ни оценивать товар, ей нужно вернуться домой. Прежде чем сесть за руль, она покупает газету.

И в глаза ей бросается заголовок:

«РАНТЬЕ УБИТ И ОБВОРОВАН»

Она лихорадочно проглатывает статью. Детали происшествия болезненно высвечиваются в ее голове: пустынная вилла, старик, убитый ударом дубинки, его исчезнувшие сбережения и драгоценности…

Ивонна приоткрывает сумку. Дубинка, олицетворяющая зло, по-прежнему здесь. Ей хочется провалиться сквозь землю. Еле живая от страха и стыда, Ивонна возвращается домой с таким чувством, будто и она виновата в случившемся.

Красавец Роже сегодня гостит у матери. Он видит, как проходит Ивонна, и окликает ее. Он будто сидит в засаде, вечно поджидая ее и перекрывая дорогу.

На сей раз он предлагает ей выпить. Чуть-чуть пас– тиса. Роже в отличном настроении, несмотря на то, что спешит в связи с этим новым преступлением. Он болтает без умолку.

Дело представляется не очень сложным, так как убийца был наверняка знаком с жертвой. Нужно будет лишь составить полный список его друзей, близких и тех, кто по каким-либо причинам бывал на вилле. Есть кое-какие свидетельства того, что преступник не профессионал. К тому же он точно знал, что накануне старик получил огромную сумму денег. Впрочем, от судьбы не уйдешь, все так и должно было случиться… Конечно, старик, живший один среди своих коллекций и книг… А какая у него библиотека! Видел бы ее ваш муж!

Ивонна судорожно прижимает к себе корзинку. Голова у нее идет кругом. Роже прекрасно видит ее смятение и растерянность. Он пользуется ситуацией и приглашает ее поужинать. Когда мужа не будет дома. Ивонна готова пообещать что угодно, лишь бы отвязаться от него.

Она поднимается к себе. Хватит ли У нее сил скрыть свои подозрения, когда Шарль вернется?

А он вскоре возвращается, загадочный и взволнованный одновременно. За спиной он что-то прячет.

– Угадай, что у меня в руках?

Это маленькая коробочка. В раскрытом футляре на бархате сверкает колье.

– Знаешь, – говорит Шарль, – оно очень красиво, но не слишком дорогое. Досталось по случаю, вот и все.

Она внимательно смотрит на мужа. А тот врет с обезоруживающим апломбом. Ивонне становится совершенно ясно, что она вышла замуж за проходимца. Что же, пора ей вступить в игру. Нужно выиграть время! Подумать! Она делает вид, что счастлива, хотя ожерелье буквально жжет кожу.

После обеда, как только Шарль уходит, она мчится в ювелирный магазин оценить драгоценность.

Ювелир качает головой.

– Прекрасная вещица! Да, над вами не посмеялись! Самое меньшее – триста тысяч франков.

Ивонна сражена. Выходит, подозрения ее оправданны.

Она мчится домой и начинает методично обыскивать квартиру.

И в коробках из-под книг находит деньги. Она даже не пытается пересчитать их. К чему? Доказательства перед ней…

Вечер. Ивонна медленно бредет вдоль берега моря. К груди она прижимает сумку. Она ищет безлюдное место и вскоре остается одна. Поблизости никого нет.

Вынув из сумки дубинку, Ивонна забрасывает ее далеко в море. Туда же отправляется и обручальное кольцо. Больше у нее нет ничего общего с Шарлем, а ожерелье она сама отнесет в полицию.

В задумчивости Ивонна возвращается обратно. Неожиданно рядом с ней тормозит автомобиль. Это, конечно, Роже, который настойчиво предлагает подвезти ее.

– Вы все время одна! Мне вас так жаль… Пойдемте… Помните, что вы мне обещали?

– Но мне казалось, – возражает Ивонна, – что вы выслеживаете преступника?

– Ах, преступник… Да он сам найдется!

И сообщает ей, что полиция получила номера всех украденных банкнотов от нотариуса жертвы. Теперь нужно только ждать. Все крупнейшие коммерсанты уже предупреждены. Преступник же, скорее всего, местный. Как только он разменяет крупную купюру, так сразу же и засветится…

– Есть шанс, что меня повысят, – смеясь, заключает Роже. – Это следует обмыть, вы согласны? Выпьем за мое повышение.

Он везет ее в маленький, но дорогой ресторан на побережье. Там уже довольно много посетителей, но метрдотель – приятель Роже, и для него всегда находится столик.

Роже очень нежен с Ивонной. Но та слушает его рассеянно, не отнимая руки. Ивонна смотрит на сидящих неподалеку влюбленных. Мужчина сидит к ней спиной и, видимо, несет своей спутнице тот же вздор, что и Роже. Комедия любви! Вся жизнь – комедия! Ивонна закрывает глаза, чтобы ничего не видеть.

Вернувшись домой, Шарль окликает жену.

– Ивонна!

Но квартира пуста. Тем лучше. Он устремляется к тайнику, забирает все деньги и уходит.

Садится в свой старый автомобиль и стремительно мчится прочь.

А в ресторане Роже продолжает свою игру.

– Я понял, – шепчет он, – что между вами и вашим мужем не все гладко. И лучше уже не будет. У вашего милого нет будущего.

И постепенно Ивонна начинает вслушиваться. Роже очень убедителен. Он знает, как себя вести с женщинами. Вот она уже и улыбается. Ей ведь много не нужно, только нежность. Оркестр наигрывает печальную мелодию. С Роже спокойно, так почему бы и нет?..

А в казино играет Шарль. Ему тоже нужен покой, но совсем другого рода.

За десертом Роже чувствует, что выиграл партию. Ивонна уже принадлежит ему, достаточно только протянуть руку и взять ее. Он подзывает метрдотеля, чтобы попросить счет.

Тот подходит. Он держит поднос, на котором лежат счет и купюра – пятьдесят тысяч. Метрдотель нагибается и что-то шепчет полицейскому на ухо. Тот внимательно вглядывается в купюру, достает блокнот и что-то проверяет. И в свою очередь что-то тихо говорит метрдотелю. Тот удаляется.

Взволнованный Роже поворачивается к Ивонне.

– Ну, вот и все. – Губы его растягиваются в улыбке. – Он наш… Это одна из украденных купюр. Подождите меня, я скоро вернусь.

Роже встает. Ивонна испуганно следит за ним глазами и видит, как он направляется в соседний зал. Так, значит, Шарль здесь. Совсем рядом… С кем?.. Неужели он еще и изменяет ей?

Появляется Роже, он ведет мужчину, который накануне вечером «позаимствовал» автомобиль Шарля. Они идут рядом, плечо к плечу, прямо к выходу. Никто даже не заметил, что на их запястьях – стальные наручники.

При виде незнакомца Ивонна падает обратно на стул. Ее бьет дрожь. Невиновен! Шарль невиновен!..

Мгновение она сидит неподвижно, голова совершенно пустая. Затем подзывает метрдотеля и просит его предупредить господина Роже, когда тот вернется, что она ушла.

А в казино, поставив на несчастливое число, Шарль проигрывает все. Выигрывают только раз.

Он возвращается к автомобилю и, совершенно убитый, едет домой. Что он скажет Ивонне?

А она ждет его, надев ожерелье. Как он хорошо сделал, что купил его! И как верно решил не говорить об игре в рулетку. Он целует ее, присев на краешек кровати.

– Как хорошо дома! – вздыхает он. – Ну и работа у меня!

– Встречался со своим клиентом?

– Да. Но ничего не вышло… Знаешь, я много думал… Ты права… Хватит с меня этих книг, нужно искать другую работу…

Голос его срывается, но впервые за долгое время они, кажется, пришли к согласию.

А это значит, что у них появился еще один шанс.

Фурре[1]

Антиб

Лоншам… Соревнования на приз «Триумфальная арка»…

Супруги Марассен очень взволнованны. Безусловно, много больше, нежели окружающие их игроки – те, кому в большинстве своем грозит проигрыш. Дидье и Сильви знают, что выигрывают. Да они уже выиграли. Вот только бы знать сколько? Это пока неизвестно. Как обладатели билета Государственной лотереи, номер которого вышел в предварительный тираж, они уверены в своей победе, однако «сумма выигрыша будет зависеть от результата соревнования». Так записано в правилах, которые Дидье вкратце пересказывает своей жене.

– В любом случае – мы богаты… Очень богаты, если Фрикотэн победит… чуть меньше, если он придет вторым… еще немного меньше, если придет только третьим…

Фрикотэн приходит вторым. Супруги Марассен выиграли 200 ООО франков, или, как они говорят, «двадцать миллионов» – это производит большой эффект! А если говорить точнее, то всего десять миллионов, так как Дидье, как обычно, купил билет «в доле» с кузеном Гастоном.

– Ну да все равно! – вздыхает вечно чем-то озабоченная и не умеющая радоваться Сильви. – Но я была бы более спокойна, если бы билет был у тебя!

Дидье пожимает плечами.

– Ты же знаешь, что мы храним билеты по очереди. Мы ведь не можем разрезать его пополам или писать расписки… Мы никогда так не делали.

– Раньше, – с невинным видом замечает Сильви, – мы и не выигрывали!

– О Боже! – восклицает Дидье. – Но если не верить Гастону, то кому же тогда верить?

И, как человек без комплексов, добавляет:

– Этот старина Гастон… сейчас он, должно быть, чертовски рад, если, конечно, смотрел телевизор… Ведь из-за Берты он должен делать вид, что не интересуется скачками!

– А ведь правда. Про нее я совсем забыла!.. Слушай– ка, а что он будет делать со своими деньгами? Судя по его рассказам, она ужасно подозрительная.

– Подозрительная или нет, Гастон разберется сам… Для начала будет почаще приезжать развлекаться в Париж, как ты думаешь?

– Ты забываешь про его желудок, – смеется Сильви.

Но радость ее длится недолго. Нахмурив лоб, она спрашивает:

– Дидье… а номер… Ты уверен, что…

С уставшим видом тот достает из кармана записную книжку.

– 136 882… Серия «Р»… написано по буквам, точнее, по цифрам… Давай расслабься, Сильви… Знаешь, для начала побалуем себя небольшой пирушкой.

– У «Батиста»?

– Да ты что, смеешься? «Батист» остался в прошлом!

Немного смущенные, супруги Марассен делают заказ представительному официанту.

Потягивая виски – они пьют его впервые, – строят планы на будущее. Вкусы их не во всем одинаковы, но в одном они совершенно сходятся: нужно купить машину и не спеша двинуться на Лазурный берег.

– Но, Дидье, мы же не можем вот так все бросить и уехать?

– Почему? Права у меня есть. В конторе скажу, что мне нужен отпуск пораньше, и мне не откажут.

– Но… ведь, чтобы купить машину, нужно все-таки иметь деньги.

– Получим их от Гастона.

– А тебе не кажется, что нужно немедленно позвонить ему, твоему Гастону?.. Может, он еще ничего не знает?

– Тут я с тобой совершенно согласен, Сильви. Конечно же ему нужно позвонить…

Дидье спускается к телефону в подвальное помещение, просит соединить его с Антибом.

– Алло… Антиб?.. Это, должно быть, мадам Крепуа? Здравствуйте, мадам… Я хочу сказать, добрый вечер, кузина. Говорит Дидье Марассен. Да, мы с вами еще не имели удовольствия познакомиться, ведь вы никогда не сопровождаете Гастона в Париж… Кстати, Гастон дома? Что?.. Что вы говорите?.. Вчера вечером? Какой ужас! Да, я конечно же знал, что он не отличается особым здоровьем, но он всегда был таким веселым, подвижным… Еще в пятницу утром, когда мы провожали его на вокзал… Боже! Я не могу поверить… И когда же состоятся… Да-да… мы конечно же приедем… Крепитесь, кузина. Крепитесь.

По выражению лица своего мужа и без того взволнованной Сильви становится ясно, что их радужные планы под угрозой.

– Могу спорить, Гастон говорит, что билета у него нет.

– Гастон ничего не говорит. Он умер вчера вечером. Судя по всему – инфаркт. Берта дала нам телеграмму, но ведь сегодня воскресенье…

Официант приносит закуски и удаляется.

– Ты не сказал Берте о билете?

– Да ты что! Если уж Гастон ничего ей не говорил, значит, на то были причины… А потом, разве она мне поверит, что билет мы покупали на двоих? У нас ведь нет никакого подтверждения. Значит, все остается ей.

– Ты прав. Я не знаю Берту, но доверия к ней не испытываю. Она наверняка была бы счастлива обобрать нас.

– Поэтому нельзя терять время… Постараемся достать два билета на «Голубой экспресс». Который час?

– Десять минут восьмого… Но ты даже не знаешь, куда Гастон мог положить этот билет.

– Ну, я догадываюсь. Он однажды признался мне, что прячет всю мелочь, которую хочет утаить от жены, в табакерку… Она терпеть не может табак. И никогда не заходит в его кабинет. Мне достаточно будет пяти минут, а ты в это время придумаешь, чем занять Берту.

Однако, прежде чем разобраться с Бертой, нужно рассчитаться с официантом, объяснить ему, что они вынуждены немедленно уйти и им жаль, но они заплатят за все, что «было заказано, если так принято…

Под презрительные взгляды персонала, Дидье кладет на стол несколько банкнот, хватает куртку и толкает Сильви к выходу.

Утро следующего дня. Девять часов. С маленьким чемоданчиком в руке Дидье и Сильви отыскивают нужный дом, спрятавшийся среди живописных улочек древнего Антиба. Ветхое двухэтажное строение с галантерейным магазином под названием «Стоит только подумать». На плотно закрытых ставнях белеет объявление: «Закрыто по причине похорон».

Дидье вынужден стучать несколько раз, прежде чем дверь открывается. И – о неожиданность! Перед ними несколько полноватая женщина лет двадцати пяти, с доброжелательным лицом. В ней нет ничего общего с тем, что представляли себе Марассены.

– Здравствуйте, Берта… Вы позволите называть вас Бертой?

– Лучше Авророй, – отвечает женщина с явным южным акцентом. – Я горничная.

Со второго этажа раздается пронзительный голос:

– Кто там?

На этот раз это действительно Берта Крепуа, и она полностью соответствует тому, какой представляли себе «парижские родственники» супругу Гастона.

Вдова весьма удивлена столь скорым приездом, и словоохотливый Дидье объясняет, почему они так спешили: присутствие друзей все-таки утешает в столь тяжелый час…

Берта благодарит и рассказывает, как все произошло. Вернувшись в пятницу вечером, Гастон казался уставшим больше обычного. Отужинав, он сразу же отправился спать. Немного позже позвал Берту. Ему стало совсем плохо.

– Я, однако, подумала, что это обычное недомогание – так с ним уже бывало раньше.

– Как? Такое уже случалось?

– Да, после двух последних поездок у него было нечто вроде несварения желудка с короткими обмороками. Думаю, что в Париже он изрядно нарушал свой режим… и ни в чем себе не отказывал.

– Бедная моя Берта, но ведь мы не всегда были рядом!

– Короче, я вызвала доктора Гильбу, который всегда лечил его. Ему тоже показалось, что это обычный приступ. Он называл это «парижскими возвращениями»… А потом, ночью, состояние Гастона резко ухудшилось. Гильбу снова пришел… Но все было бесполезно… Вчера вечером…

Тишина. Берта достает из кармана своего халата платок и вытирает сухие глаза.

– А он случайно не бредил? – взволнованно спрашивает Дидье.

Берта смотрит на него с любопытством.

– Бредил? Нет, а что?

– Ну, я не знаю… Иногда все проходит так тяжело.

– Он умирал спокойно, – вздыхает Берта.

Они поднимаются на второй этаж, где находится квартира. Аврора готовит комнату для гостей, где будут ночевать прибывшие супруги. Комнату, которой пользовались, видимо, совсем не часто, а точнее, не пользовались вообще. И Дидье просит разрешения увидеть своего несчастного кузена. Он следует за Бертой в комнату Гастона. Что касается Сильви, то она для таких дел слишком впечатлительна и просит ее извинить. Берта ее прекрасно понимает.

Не теряя ни минуты, Сильви использует отсутствие вдовы.

Открыв первую дверь, она понимает, что комната принадлежит Берте. Зато вторая – как раз та, которая им нужна: это кабинет Гастона. Дидье сказал: «Он прячет все мелочи, которые хочет скрыть от жены, в табакерке». Вся беда в том, что у Гастона их целая коллекция. Их много, сделанных в разное время, различных форм, стоящих на камине, на полках, за стеклом в шкафу…

Сильви, торопясь, осматривает их одну за другой, приподнимая крышки. Ничего, ничего, ничего, ничего… Она нервничает, становится неловкой. От скрипа за спиной вздрагивает и оборачивается. В дверях стоит Аврора.

– Комната готова, мадам.

– Благодарю вас. Скажите… – Нарочито небрежным жестом Сильви кладет табакерку на место. – Я ищу сигареты… Мы так спешили, что не подумали купить их на вокзале… А поскольку наш бедный кузен курил…

– О, конечно, мадам… В коробочке с гирляндой… Вот! – Аврора достает пачку «Голуаз». – У мсье был большой запас! – И предлагает Сильви зажигалку.

Аврора довольно милая, хотя и немного болтлива. От нее, безусловно, можно многое узнать…

– Скажите мне, мадемуазель Аврора, мы не решились слишком подробно выспрашивать у кузины, для нее это и так тяжело… но, между нами, так ли все это произошло в пятницу вечером?

– Ну, мадам уже была за столом, когда приехал мсье. Она только начала ужинать. Была, кстати, в плохом настроении. Поэтому мсье сразу пошел в столовую.

– Сразу?

– Да, даже не вымыв руки. А ведь это было не в его правилах. Особенно после поезда.

– В самом деле? Ну а потом?

– За десертом он вдруг поднялся. Мадам спросила, что с ним такое, а он пожал плечами и сказал: «Пустяки… Просто устал, как всегда». И пошел спать.

– Ну-ну?

– Разделся, лег…

– Постойте! Вы уверены, что он не выходил из своей комнаты?

Аврора с некоторым удивлением смотрит на Сильви.

– Ну да, мадам, уверена. Он лег и больше не вставал.

– Мы очень любили его, – старательно объясняет Сильви, – особенно муж. Поэтому я и пытаюсь все восстановить. Сейчас я опишу ему все в деталях.

Несколько позже Сильви пересказывает услышанное Дидье.

– Как только Аврора ушла, я возобновила поиски… Теперь уже просто для очистки совести. Раз Гастон не заходил в кабинет, значит, билета там не было.

– Черт! – восклицает Дидье. – Он, вероятно, остался у него в кармане.

– Я тоже так думаю.

– Тогда не все потеряно. Ты знаешь, где гардероб?

– Дверь в конце коридора.

– Вспомни, в пятницу на Гастоне был светло-голу– бой костюм, не так ли?

– Да, голубой. Он еще посадил пятно за завтраком.

Дидье довольно кивает головой.

– Аврора все еще внизу?

– К счастью, она ушла за покупками.

– В добрый час! А старуха занята своим туалетом. Нам везет.

Дидье неслышно проскальзывает в коридор, а Сильви стоит, прижавшись ухом к двери ванной комнаты. При первом же подозрительном звуке она успеет предупредить мужа.

Дверь гардероба скрипит, и Дидье вынужден открывать ее миллиметр за миллиметром. Костюмов много, место темное, да к тому же Дидье нужно не выпускать из поля зрения Сильви.

А та как раз делает ему знак рукой и поспешно исчезает. Не менее поспешно Дидье закрывает за собой дверь в гардероб.

Со стаканом воды в руке Берта, выйдя из ванной, направляется к себе. Она уже почти подошла к двери, когда появилась Сильви.

– Вам нездоровится, Берта? У вас неважный вид.

Да, мигрень. Ничего удивительного, после такого удара! Сильви провожает ее в комнату, понимая, что ей предоставляется отличная возможность отвлечь Берту. Та вынимает из тумбочки пузырек, глотает какую-то таблетку и ложится. Завязывается разговор. Берта делится планами на будущее. Пожалуй, она продаст магазин – дела все равно шли плохо, и накопилось много долгов. А если продать все, у нее, возможно, останется достаточно денег, чтобы жить в домике, который оставили ей родители. Много ли ей нужно?..

Сильви слушает, одобрительно кивает и одновременно внимательно рассматривает комнату.

Вон на камине раскрытый бумажник – вероятно, Гастона, а это его зажигалка и очечник, его кошелек! Но тогда Берта уже…

…К тому же выводу приходит в гардеробе и Дидье. Берта опередила его! Карманы голубого костюма, в котором Гастон приезжал в Париж, пусты. Там нет даже старого билета на метро или автобус.

Дрожа от ярости, Дидье возвращается в «комнату для гостей», куда некоторое время спустя приходит и Сильви.

– Сука! – первое, что она произносит.

– Как! Ты уже знаешь? – удивляется Дидье.

– Пресвятая Дева! Да все, что было в карманах у Гастона, находится у нее. Надо думать, она перетряхнула все его вещи!

– Да, мы были наивны! – понизив голос и брызжа слюной, восклицает Дидье. – Такая, как она… Да она первым делом…

– Сука! – повторяет Сильви. – Ха! Она может себе позволить строить планы на будущее!

– Какие планы?

Сильви пересказывает услышанное, и Дидье сжимает кулаки.

– Вспомни, что нам рассказывал Гастон. Они же были на грани разорения. Уж не с этой ли продажи она…

– А вот с нашими двадцатью миллионами, да при хорошем совете – да!

– Но, черт возьми, должен же быть какой-нибудь способ или мы ничего не можем сделать?

– Ничего! И мы только что в этом убедились. У нас нет никаких доказательств. Только слова, ты понимаешь?!

– Так что же, мы будем продолжать прозябать, ходить пешком, пока эта… эта…

Сильви не в состоянии подобрать нужное слово и разражается слезами. Что касается Дидье, на его лице играет странная, интригующая улыбка.

– Минуточку! Ты еще не знаешь, на что я способен… Предоставь все мне. Я ей устрою! Не пройдет и двух дней, ты слышишь меня, Сильви, двух дней, и ты не захочешь поменяться с ней местами… Клянусь тебе, она мне заплатит… за двадцать-то миллионов!

После обеда супруги Марассен посещают все лавочки старого квартала.

– Нам нужны цветы… что-нибудь очень приличное… Это для похорон нашего кузена, мсье Гастона Крепуа… ну, вы знаете его магазин «Стоит только подумать».

– Ах! Так вы его родственники… Хороший был человек! Какой внезапный конец, не правда ли? А он казался таким крепким!

– Крепким! Да это была скала, а не человек! Он регулярно приезжал в Париж и, могу вас заверить, чувствовал себя лучше нас с вами… – Дидье несколько раз задумчиво качает головой. – Не станете же вы убеждать меня, что люди вдруг умирают вот так, без всякой причины, в расцвете лет…

Цветочница инстинктивно понижает голос.

– Вы думаете… что здесь не все чисто?

– Я? Я ничего не думаю… совсем ничего… Я просто очень и даже очень удивлен… Представьте только, что свой последний день мсье Крепуа провел в Париже с нами… и чувствовал себя покрепче Нового моста… Ну так что вы мне посоветуете?.. Венок… букет… или просто веточку?..

После цветочницы – бакалейщик.

– Пожалуйста, банку зеленого горошка… А мадам Крепуа не ваша ли постоянная покупательница?

– Ну как же! Бедная женщина! А вы, наверное, родственник?

– Я его двоюродный брат из Парижа. Да, родственник… Ах, мы до сих пор не можем прийти в себя.

– Увы! С сердечниками чаще всего именно так и происходит.

– Сердечник! Не слишком ли поспешный вывод?

Это сказано таким тоном, что бакалейщик застывает с протянутой над горой консервных банок рукой.

– Как?.. Вы думаете, что…

– Ну, я ничего не думаю… И ничего не говорю… Только констатирую… Горошек самый мелкий, какой у вас есть… Сколько с меня?

После ухода супругов бакалейщик некоторое время стоит в раздумье, затем поворачивается к комнатке за магазином и восклицает:

– Джульетта, Джульетта… Послушай-ка!

Булочник… Мясник… Молочник… Потом небольшой кружок по рынку Массена. И – последний штрих – визит к доктору Гильбу, дом которого располагается за оградой в римском стиле.

– Доктор, наш приход к вам имеет абсолютно конфиденциальный характер, поэтому мы просим соблюдать полную тайну… Так вот, мы родственники Гастона Крепуа, вашего несчастного пациента, и мы не будем от вас скрывать, что были совершенно ошарашены известием о…

Прокурор Республики долго разглядывает Берту Крепуа, очень гордую в своем трауре.

– Если бы речь шла только об анонимных письмах, я думаю, ими бы все и закончилось… Но есть еще общественное мнение, не говоря уже о неком вмешательстве, оглашать которое пока преждевременно… Короче, как вы уже знаете, мадам, судебно-медицинский эксперт в конечном итоге подписал разрешение на эксгумацию, и вскрытие было проведено… Я только что получил отчет профессора Эрбийона. Читаю: «сильная доза токсичного вещества, полученного из луковичной поганки, попавшего в организм во время ужина…» Как вы объясните это, мадам?..

Но у Берты нет сил. Она даже не пытается сопротивляться. И падает в обморок. Ею руководила больше ненависть, нежели корысть. Она дважды давала мужу небольшие дозы яда после его «парижских возвращений». Доктор Гильбу ни о чем не догадывался. В приступах Гастона Крепуа он усматривал лишь очевидные последствия загула. Так почему на этот раз должны были возникнуть подозрения? Он же сам часто предупреждал своего пациента. И печальный конец должен был лишь подтвердить пессимистичные предсказания. Такие слова подталкивали Берту. Если бы не это неожиданное вскрытие!

Поскольку преступник не может наследовать имущество жертвы, Дидье и Сильви вызывают к нотариусу – наследниками Гастона становятся они. К сожалению, долги магазина столь велики, что супругам останутся лишь какие-то несколько тысяч франков.

– Ну что же, – вздыхает Сильви, – за неимением лучшего, мы все же сможем купить машину и совершить прогулку по побережью!

Вот так и мчатся они на своем автомобиле по направлению к Вансу.

Остановившись у бензоколонки, заправляются. Рядом с ними останавливается белый кабриолет. За рулем – эксцентричная девушка в белом платье, рядом с ней – жиголо.

– Смотри, Сильви! – восклицает Дидье. – Я не ошибаюсь, это действительно…

Сильви пристально всматривается.

– Да ведь это Аврора! Ну и ну!

Кабриолет срывается с места и уносится, как смерч. Но Аврора тоже узнала супругов Марассен; проезжая мимо, она машет им рукой.

– О! Вы знаете ее? – восклицает заправщик. – Вот уж кому повезло! Подумать только, всего месяц назад она была простой горничной… А потом – бац! Выигрышный билет Государственной лотереи… это еще называется «свипстейк» – скачки с лотереей…

Но, впрочем, она не долго так протянет… Дважды уже чуть не разбилась! Ну а пока живет в свое удовольствие!

Обернувшись одновременно, Сильви и Дидье в отчаянии провожают удаляющийся на бешеной скорости кабриолет.