Текст книги "Испытание чувств"

Автор книги: Пьер Сальва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 5

Это всего лишь маленькая заметка на четвертой странице:

Загадочная смерть

Молодой человек двадцати пяти лет – Филипп Марвье – был обнаружен с проломленной головой в своей квартире на авеню Тегеран. Предварительный осмотр квартиры позволяет сделать вывод, что убийство не было совершено с целью ограбления. Следов борьбы почти нет, что дает возможность предположить, что жертва была знакома с убийцей. Полиция изучает круг знакомых Филиппа Марвье.

И все. Ни одного дополнительного факта. Десять строчек о смерти человека, столько же, сколько об уличном ограблении или аварии в метро. «Полиция изучает круг знакомых Филиппа Марвье.» То, чего так боится Элен. Полицейские перекопают всю личную жизнь Филиппа, отыщут его друзей и составят список тех, кто ходил к нему в гости. Затем они исследуют каждую версию, отбрасывая одного за другим тех, кто может доказать свою невиновность. Скольких невинных людей они пропустят через допросную машину, пока не найдут виновного? Сколько жизней разобьют?

Элен подняла голову. Официантка, наклонившаяся над столиком, видимо, не в первый раз уже повторяла:

– Что желаете, мадам?

– Поесть… Ах да! – Несмотря на все драматические события, Элен чувствовала голод. Естественные потребности человека превалируют над его трагедиями.

– Будьте любезны, мадемуазель, яичницу с ветчиной и кусочек пирога. А еще чаю.

Девушка приняла заказ и ушла, а Элен снова развернула газету. Как же все-таки пойдет следствие? Как полицейские будут устанавливать круг общения Филиппа? Исчезновение записной книжки явно затруднит им работу. Маленький зеленый блокнотик тут же представил бы им первую партию подозреваемых. И ее, Элен, в том числе… Очевидно, им придется начать с консьержа, с однокашников Филиппа, его соседей и родственников…

Официантка принесла заказ, и Элен поела с большим аппетитом, стараясь не торопиться. Ей не хотелось приходить в магазин раньше времени и давать Симоне возможность поболтать. Только не сегодня! Элен еще не настолько уверена в себе.

Когда она, наконец, добралась до магазина на улице Комартин, на часах было уже тридцать пять минут второго.

– Извини, – сказала она подруге. – Я сегодня опоздала.

Симона встретила ее улыбкой.

– Пять минут опоздания для красивой женщины – значит придти раньше срока.

А между тем Симона, кажется, ждала подругу не без нетерпения. Она уже надела перчатки и держала в руках сумочку.

– Прости, я убегаю. Меня ждут.

Мужчина?.. Несмотря на то, что Симона не имеет привычки рассказывать о своей жизни, Элен была готова поклясться, что она часто позволяет себе любовные увлечения.

– С утра дела шли просто отлично, – сказала Симона на прощанье. – Ты увидишь – я все записала. Среди покупателей было много мужчин. Провинциалы. Должно быть, в Париже проходит какой-нибудь конгресс промышленников или нотариусов… Ну ладно, пока. До завтра!

Симона, как молния, исчезла в дверях. Элен осмотрела магазин, открыла регистрационную книгу, изучила результаты торговли, чтобы заказать товары, которые закончились.

В магазин вошла элегантная женщина лет сорока.

– Здравствуйте, мадемуазель.

В магазине к ней почти всегда обращаются «мадемуазель», очевидно, дело в том, что свет в помещении рассеянный, и первое, что бросается в глаза – ее стройная фигура, а не лицо.

– Мадемуазель, я бы хотела грацию…

Интересно, есть ли у этой женщины любовник? Молодой? Моложе, чем она? Как она спокойна, наверное, ее жизнь не омрачает никакая трагедия.

У многих женщин есть любовники, которые моложе них, и никаких ужасов с ними не происходит. Почему именно с ней, Элен, должно было произойти то, что произошло? Почему она такая невезучая?

– Сколько я вам должна, мадемуазель?

– Триста десять франков, мадам.

Клиентка расплатилась и ушла.

Два часа десять минут. Надо позвонить Жоржу на работу, как она делает всегда. Пусть все будет как обычно, словно нет ничего такого, о чем она не может рассказать мужу.

– Я нашла свою машину. Представляешь, на том самом месте, где ее оставила. Я даже не знаю… Я начинаю думать, что мне все это приснилось. Наверное, я перепутала дома, они так похожи друг на друга.

Жорж не выказал никакого удивления. Даже ничего не сказал в ответ. Правда, Элен показалось, что он облегченно вздохнул, – одной заботой меньше. Еще одно неприятное дело можно считать улаженным, и жить дальше.

– Ты поставила в известность полицию? – только спросил он.

Не стоит утомлять его подробностями.

– Да.

– А страховую компанию?

– Нет смысла. Я их не успела предупредить о краже.

– Вот видишь, никогда не стоит спешить выполнять свои обязанности. Ладно, до вечера. Удачи тебе.

Когда Элен положила телефонную трубку, в магазине появился новый клиент. Это был мужчина лет тридцати, безупречно одетый и немного смущенный тем, что оказался в окружении такого количество интимных предметов женского туалета. Элен могла представить, как он к ней обратится, чего попросит – она слишком часто встречала похожих посетителей.

– Я проездом в Париже, мадемуазель. Мне бы хотелось привезти своей жене…

– Вы знаете размер ее груди?

– Нет, к сожалению.

– Ничего страшного, мы попытаемся что-нибудь придумать. Посмотрите – она как я?

– Нет, она крупнее… гораздо крупнее.

Чаще всего бывает именно «гораздо крупнее», а на сколько – зависело от возраста покупателя. Очень редко пожилой господин отвечал – «примерно как вы», и в этом случае Симона была уверена, что покупка делается не для законной половины, а для какой-нибудь милашки.

Поначалу Элен испытывала некоторое неудобство, когда ее разглядывали таким образом, но потом привыкла. Хотя несколько раз случались и неприятные ситуации. Однажды толстый господин, сделав покупку, так долго и бесцеремонно пялился на нее, что Симона резко бросила ему:

– Вы что, ждете, когда моя подруга разденется?

Сегодняшний клиент быстро сделал выбор, расплатился, убрал покупку в дорогой дипломат, на котором были выгравированы его инициалы, и ушел. Почти сразу появился следующий покупатель.

Все как всегда. Клиенты шли один за другим практически без перерыва. Действительно, очень удачный день. До самого закрытия у Элен не было времени подумать о себе, о своих заботах, об испытаниях, которые ее подстерегали.

Только покинув магазин и направляясь к метро, она вновь вернулась к своим тайным и горьким мыслям.

Круг знакомых жертвы… Она уверена, что не оставила никаких следов в квартире Филиппа. Телефонная книжка исчезла, ее пребывание на проспекте Мессин во время убийства получило объяснение. Антиквар просто обязан подтвердить ее слова. Ее ничто не связывает с убийством Филиппа. Ничто!

И все-таки она не будет в безопасности, пока убийцу не поймают. Если полицейские не найдут в ближайшее время убийцу, то они наверняка все-таки докопаются до нее. Для этого немного надо: какой-нибудь номер телефона, нацарапанный на билете метро, несколько откровенных слов, сказанных по пьянке приятелю…

Только когда Элен села в машину, ей удалось отделаться от навязчивых сомнений.

Дорога в Шату как всегда изобилует автомобильными пробками. Каждый день Элен дает себе слово не пользоваться больше машиной, а ездить поездом, который высаживает ее в пяти минутах ходьбы от магазина. И все же она каждый день садится в «остин», потому что ей лень ходить до вокзала в Шату, и потому что это «ее» машина, часть личной жизни, которой она была лишена столько лет, сидя взаперти и занимаясь воспитанием детей.

И все же Элен любит свой дом, она хорошо здесь себя чувствует и не хотела бы поменять жилье на квартиру в Париже.

Когда она, наконец, добралась до дома и остановила машину позади мэрии, то вдруг испытала удивительное чувство безопасности. Как будто смерть, ужас, страх остались там, позади, тогда как впереди ждет такой крепкий и надежный дом. Ее берегут каменные стены, решетка, которую сам Жорж покрасил в черный цвет. И липы, что растут в саду, и дикий виноград, который ползет по стене до самой крыши, и который часто приходится подрезать, чтобы он не лез в окна и не мешал солнцу… Да, в этом надежном укрытии до нее не доберется никакая опасность.

Надин уже дома.

– Пида приготовила говяжье рагу. Пахнет вкусно! Представляю, как на него набросится Даниель!

– Да, он всегда голоден.

– Стол накрыт. Я все проверила.

– Спасибо, ты просто молодец.

– Да, ты нашла машину?

– Как видишь… Вчера вечером я, наверное, просто ошиблась местом.

– Все равно это лучше, чем если бы ее украли. Папа вернется поздно?

– Не думаю.

Едва она произнесла эти слова, как раздался звук подъезжающей машины.

– А вот и он!

Двумя минутами позже Жорж вошел в дом. Он положил папку на письменный стол, рассеянно поцеловал жену.

– Ну как – ты довольна, что твой «остин» нашелся?

– А как ты думаешь?

– Парни из комиссариата тебя не очень ругали?

– Они просто посмеялись надо мной.

Жорж такой, как всегда – вежливый, ироничный, спокойный.

– Признайся, что здесь есть над чем посмеяться. Привести в действие всю полицейскую махину из-за автомобиля, который спокойненько стоит на своем месте.

Шутит, а между тем у Элен странное ощущение – ей кажется, что в тоне мужа, в его взгляде сквозит какой-то вопрос. Неужели Жорж чувствует, что что-то не в порядке? Эта история с машиной ему вовсе не кажется такой естественной. Разве интуиция не привилегия женщин? Несколько секунд Элен ждала неприятного вопроса: «А что ты там забыла на проспекте Мессин?» Ее ответ давно готов, тот же ответ, что и для полицейских. Но Жорж не настаивает.

– Когда будем ужинать?

– Через пятнадцать минут, если тебя устроит. Я не знаю, во сколько вернется Даниель.

Сидя рядом с ней, Жорж читает газету. Он ничего не сказал о смерти Филиппа – может, еще не прочел сообщение, а может, ему просто ничего не говорит фамилия Марвье. Что касается Надин, то она никогда не читает газет, и, видимо, еще ничего не знает о смерти своего знакомого.

Чтобы прервать тягостное молчание, Элен заставила себя обратиться к мужу:

– Кстати, как твоя история с халцедоном? Ты расспросил Арнона?

Жорж поднял голову от газеты, было видно, что его мысли далеко.

– Нет. Некогда было.

– Если хотите, можем начинать ужинать. Даниель вот-вот придет.

Никто не успел ответить, так как раздался звук открывающейся входной двери. Затем с оглушающим грохотом она захлопнулась. В гостиную влетел Даниель. Он был возмущен, взъерошен, мрачен.

– Знаете, что случилось? – выкрикнул он с порога.

Надин отвернулась от телевизора и с удивлением посмотрела на брата:

– Ну, говори же наконец!

– Филипп погиб!

Глава 6

Элен была к этому готова. Еще проснувшись утром, она знала, что во время ужина или как только вернется домой, услышит эту фразу: «Филипп погиб!» Она уже собрала все хладнокровие, все мужество, чтобы оставаться спокойной, чтобы не совершить ошибки в той роли, которую играла.

Но почему-то в тот момент, когда пробили часы судьбы, она почувствовала себя безоружной и обессиленной. Она покраснела. И ощутила, как краснеет. Только бы остальные не заметили, как у нее горят уши и лоб. К счастью, Даниель не обратил на нее никакого внимания. Что же касается Надин и Жоржа, то они смотрели только на Даниеля.

– Филипп погиб? – неуверенно переспросила Надин. – Автокатастрофа?

– Еще чего! – ответил брат. – Его убили… Убийство не хочешь?

– Убийство… – повторила Надин бесцветно.

Можно подумать, что новость изумила ее, она несколько секунд стоит неподвижно, только сжимает правую руку все сильнее и сильнее.

Элен обернулась, и ее взгляд пересекается с взглядом Жоржа. За стеклами очков в золотой оправе она успела прочесть целую гамму чувств: удивление, неверие, тревогу….

Почему дочь так потрясена смертью Филиппа? Неужели молодой человек был для нее не только товарищем? Неужели они были связаны более тесными узами? Со всеми этими идеями сексуальной свободы, которые Надин все время пропагандирует… уж не была ли она любовницей Филиппа? Нет, это просто невозможно! Этот студентишка не мог быть разом любовником матери и дочери… а почему бы и нет? Просто, встречаясь с ними по очереди, он испытывал тонкое и порочное удовольствие.

Постепенно Надин берет себя в руки.

– Где его убили?

– Дома.

– Когда?

– Вчера. Ближе к вечеру.

– Откуда ты знаешь?

– Приятель рассказал. Говорят, об этом уже написано в газетах.

– Кто его убил?

Даниель подошел к столу. Никакие переживания не способны испортить ему аппетит. Просто невозможно. Он выудил из одной из тарелок с закуской крутое яйцо и вгрызся в него.

– Ничего не известно, – отвечает он с набитым ртом. – Жерар – однокурсник – подошел ко мне в столовой и говорит: «Слышал, что случилось с Филиппом Марвье?» В сущности, он ничего сам толком не знает, только то, что Филиппа укокошили, а деталей никаких. Это новость меня просто до костей пробрала.

Он был и вправду мрачен и подавлен. Вдруг перестал жевать и забормотал недовольно:

– Надо понимать так, что мои пятьдесят франков сделали мне ручкой?

Элен с трудом сдержала готовый вырваться истеричный смешок: все заботы сына замыкаются на пятидесяти франках! По старому пяти сотнях или кусках, как иногда говорит Даниель. Если бы действительно все было только в несчастных деньгах!

– И что бы ему было не вернуть мне их вчера, когда я заходил к нему, – продолжил Даниель. Затем, как это часто с ним бывает, чувство голода взяло верх над переживаниями, и он повернулся к матери, – так мы сегодня будем обедать?

– Все готово. Только тебя и ждали…

Семья расположилась за столом, и Элен, входя в привычную роль хозяйки дома, слегка отвлеклась от своих мыслей. С того момента, как пришел Даниель, Жорж не проронил ни слова. Не считая странного блеска в глазах, который заметила Элен, он казался совершенно равнодушным. Между тем, Элен готова была поклясться, что его что-то поразило. Скорее всего реакция дочери на новость, которую принес Даниель. Наконец, накладывая еду в тарелку, Жорж спросил с вежливым интересом:

– Как же убили твоего товарища?

– Его нашли дома с разбитой головой. Убийца, должно быть, ударил его сзади молотком или чем-нибудь в этом роде.

– Его что – хотели ограбить?

– Не думаю. Вроде бы ничего не украдено… Жерар говорит, что это убийство на почве страсти. Вообще-то, если быть до конца откровенным, то Филипп был забавным малым – столько девок охмурил, рассказывая им разные байки. – Даниель кивает сестре и хихикает. – Он даже бился об заклад, что смог уложить твою Барбару… но я-то думаю, что на этот раз он нагрелся – эта девушка ему не по зубам. А вообще-то он никогда не стеснялся пообещать девушке, что женится. И в один прекрасный день должен был наколоться.

Надин никак не отреагировала на слова брата. Опустила глаза в тарелку, преувеличенно тщательно что-то режет.

– Или, – продолжал рассуждать Даниель, – это какой-нибудь парень, которому Филипп задолжал. Не все же такие терпеливые, как я. – Мысль о потерянных деньгах снова навела на него уныние. – Да, что говорить – пять кусков уплыли.

Элен поднялась.

– Пойду принесу рагу.

Когда она вернулась, Жорж продолжал расспрашивать сына.

– А в котором часу убили твоего товарища?

– Точно неизвестно. Его обнаружили около восьми. Я видел его в последний раз в четыре-полпятого, значит, его убили между пятью и семью тридцатью. Мне кажется…, – Он прервался на несколько секунд, чтобы взять с тарелки рагу. – Мне кажется, я могу быть полезен полицейским. Наверное, надо пойти к ним и сказать, что я заходил вчера к Филиппу.

Жорж задумчиво покачал головой.

– Думаешь, у них нет другой возможности установить время убийства. Вскрытие, например… Или показания консьержки.

– В любом случае я могу рассказать им о Филиппе, его привычках, образе жизни. А что?

– Ты его хорошо знал?

– Нет, – признался Даниель, – не слишком.

– В таком случае, ты не будешь им очень полезен, они узнают то же самое у факультетских друзей Филиппа. Только потеряешь массу времени.

– Советуешь не рыпаться? – с набитым ртом спросил Даниель.

– Пока да. Подожди день-другой, как будут развиваться события. Может быть, в твоих показаниях не будет нужды.

– Пожалуй, – согласился Даниель.

Обед продолжился. Даниель болтал о чем-то другом, Надин, как обычно, едва ковыряла вилкой еду. Даже если смерть Филиппа ее потрясла, то она уже взяла себя в руки. Жорж сидел молча, но Элен почему-то была уверена, что его что-то мучает. Когда она отворачивалась, он бросал на нее быстрые внимательные взгляды. После десерта, когда она убирала посуду, Даниель вдруг воскликнул:

– Да, а Филипп-то! Он, наверное, сделал ребеночка какой-нибудь из девиц, а потом бросил ее, а она не поняла шутки!

Время от времени Элен поглядывала на дочь, и вдруг заметила в ее глазах слезы, но Надин уже поднялась.

– Сиди, мам, – я подам тебе кофе.

Когда она вернулась с кухни, слез уже не было.

– Всем налить?

– Если тебя не затруднит, принеси мне кофе в кабинет, – сказал Жорж, вставая.

– К вашим услугам, шеф.

Надин разлила кофе, потом села перед телевизором. Даниель последовал ее примеру.

– Слышал, что сегодня вечером по первому каналу интересная пьеса. Посмотрю.

Элен несколько минут хлопотала у стола, потом тоже устроилась позади детей.

Даниель, подавшись вперед, подперев подбородок сплетенными пальцами, с вниманием следил за действием на экране. Надин же, Элен в этом уверена, не смогла бы ответить, о чем говорится в пьесе. Она смотрит на экран пустыми глазами.

Элен с трудом сдержала желание подойти к дочери, сесть на подлокотник кресла, обнять Надин и спросить: «Малышка, поделись со мной своими горестями…» Нельзя. Надин девушка независимая, гордая, даже надменная. Она бы не одобрила попытку матери вмешаться в то, что называет своей личной жизнью. Не надо задавать ей вопросов, остается только быть рядом на случай, если дочери захочется облегчить душу.

А Жорж? Как вести себя с ним? Конечно, он заметил, что в семье происходит что-то необычное. Как он поступит? Попробует поговорить с дочерью, будет расспрашивать ее о причине волнения? Нет… Скорее всего он ничего не предпримет, не поговорив предварительно с женой. И скорее всего он оставит разрешение всех проблем на Элен. А если он спросит, то стоит ли отвечать, что она тоже заметила, что с дочерью не все в порядке? Может, лучше решить все проблемы, не вмешивая Жоржа? Он не любит жизненных сложностей, избегает их, прячась в своем мирке из разноцветных камней. Наверное, сейчас лучше всего заставить его поверить, что он ошибся. «Надин?.. Я ничего не заметила… А потом – узнать, что твоего товарища убили, в этом мало веселого.»

Когда пьеса закончилась, Даниель потянулся и зевнул.

– Пойду спать. Завтра не будите меня рано. Занятия начинаются только в двенадцать.

– И я пойду спать, – Надин тоже поднялась. – Я тебе больше не нужна, ма?

– Нет. Спасибо. Доброй ночи, родные мои.

Дети поцеловали ее и поднялись к себе на второй этаж. Какое-то время Элен еще сидела молча, а потом выключила телевизор и направилась в кабинет Жоржа. Муж сидел лицом к витрине с коллекцией, но Элен заметила, что взгляд его неподвижен – он не рассматривал камни. Жорж быстро стряхнул напряжение и улыбнулся жене.

– Пьеса закончилась?

– Да.

– Было интересно?

Элен даже не знала, что сказать. Как и дочь, она не следила за действием.

– Ничего особенного. Еще долго будешь сидеть?

– Нет. Что-то я сегодня устал. Если ты поднимаешься, то я с тобой.

Нельзя сказать, что Элен приятно это услышать. Только бы Жорж не решил заняться любовью! Только не сегодня…

Она заранее придумала предлог для отказа – мигрень… К счастью, Жорж и не думал о любви. Он вышел на улицу, запер калитку, поднялся на второй этаж, сходил в ванную, потом молча поцеловал жену и лег спать.

Погасив свет, он протянул руку и с нежностью сжал ладонь Элен.

– Спокойной ночи, дорогая.

– Спокойной ночи.

И вдруг он неожиданно добавил:

– Помни, я всегда рядом с тобой…

Глава 7

Элен открыла в темноте глаза, повернула голову в сторону соседней кровати – та кажется одним большим белым расплывчатым пятном. Она в смятении. Эта короткая фраза Жоржа, нежная, дружеская, доверительная… Прикосновение его теплой руки… Элен чувствовала, как рушится с таким трудом и тщанием построенная защита. Она уже была готова все бросить и сдаться. Рассказать мужу о своем увлечении, о своей ошибке, о том, как она обнаружила безжизненное тело Филиппа Марвье, об ужасной ситуации, в которой она бьется словно в сетях. А также о странной реакции Надин, если, конечно, Жорж ее заметил.

Во всем признаться. Все рассказать. Пусть Жорж возьмет все на себя. Вздохнуть наконец спокойно и обрести покой. А для этого много не надо – достаточно, чтобы Жорж сказал еще одно ласковое слово или просто дотронулся до нее.

Элен закрыла глаза. Ее душили слезы.

И все же ей удалось взять себя в руки. Как отреагирует Жорж? Несмотря на всю свою доброту, он будет чувствовать себя оскорбленным, осмеянным, преданным. Признание Элен вполне может означать конец их совместной жизни, длившейся двадцать лет, развод, развал семьи.

Нет… Не стоит дразнить судьбу. Не стоит играть в орлянку, когда на кон столько поставлено.

Ничего не говорить Жоржу! Никогда! Молчать. Сохранить все в полной тайне. Постараться выкарабкаться самой.

Элен осторожно освобождает руку.

– Доброй ночи, дорогой.

Она отворачивается и зарывается головой в подушку. Слезы в тишине текут по ее лицу. Она слышит, как Жорж ворочается в постели, взбивает подушку, ищет удобное положение. Наконец, его дыхание становится спокойным. А Элен долго не может заснуть. И когда дремота начинает обволакивать ее, она вдруг чувствует, что Жорж по-прежнему не спит, а лежит с широко открытыми в темноте глазами и, наверное, задает себе вопросы, на которые не может найти ответов.

Проснулась Элен с рассветом, задолго до звонка будильника. Надин встает сразу после отца и некоторое время препирается с ним из-за того, кому раньше идти в ванную. Завтракать они спускаются почти одновременно.

Жорж выглядит, как обычно, – спокойный, добродушный, слегка медлительный. Он прекрасно скрывает волнение, если, конечно, еще волнуется.

– Доброе утро, дорогая. Ты встала в такую рань… Выспалась?

Надин тоже пришла в себя и выглядит как всегда. Они с отцом оживленно болтают о каких-то пустяках. Все снова ясно, спокойно, без проблем и драм. Светит солнце. В густых ветвях липы поют птицы. Свежий запах кофе заполняет дом. Ночные призраки исчезли, но навсегда ли? Именно этого Элен желает изо всех сил. Пусть все окажется лишь дурным сном, наваждением, ошибкой.

Элен поднялась из-за стола и отправилась на кухню. В последний момент она спохватилась, что забыла пустую кофеварку, и резко обернулась. Доля секунды, но и ее вполне достаточно, чтобы поймать взгляд мужа, которым он провожал ее. Тяжелый взгляд. Элен взяла кофеварку и пошла на кухню.

Нет, она не ошиблась: Жорж догадывается, что произошла какая-то драма в их маленьком семейном домике. Он ощущает натянутость атмосферы и то, что катастрофа нависла и готова в любой момент разразиться и уничтожить этот спокойный мир.

Жорж закончил завтрак. Он поднялся из-за стола и торопит дочь, которую собирается подвезти до Парижа. Элен напутствовала их поцелуем, проводила до входной двери и смотрела вслед, пока они шли через сад к гаражу. Она подняла руку в прощальном жесте, а потом задумчиво вернулась в дом. Когда же кончится этот кошмар? Она не выдержит, если он продлится долго. Приход Пиды и разговор с ней – частью по-французски, частью по-испански – отвлекает Элен от черных мыслей. Затем проснулся Даниель. Он как всегда опаздывает и пытается догнать упущенное время, носится по дому как угорелый, только-только не сбивая с ног обеих женщин. С быстротой молнии он умывается, заглатывает завтрак и бросается к двери. Доносится звон с силой захлопнутой калитки. Ушел.

Элен дала последние указания Пиде, накрасилась, оделась, обошла соседние магазины. Она была уже готова сесть завтракать, перед тем как отправиться на работу, но тут неожиданный звонок заставил ее буквально подскочить на месте. Пида открыла и тут же вернулась.

– Там господин, – коротко сообщила она.

– Чего он хочет?

– Он не сказать.

Незнакомый господин проследовал за кухаркой почти до самых дверей дома. Тридцать-тридцать пять лет. Одет аккуратно, но не элегантно. Он поздоровался с Элен.

– Я хотел бы поговорить с вами, мадам. Всего лишь несколько минут.

Элен почувствовала опасность. Ее интуиция, обострившаяся в последнее время, не могла обмануть.

– По какому вопросу, месье?

Мужчина достал из кармана трехцветную карточку.

– Инспектор Дюшмен. Полиция.

К счастью, солнце высвечивало только крыльцо, оставляя Элен в тени, и инспектор не мог различить выражение ее лица, иначе он тут же бы заметил ее волнение, если не сказать панику. «Уже! – воскликнула про себя Элен. – Неужели они меня нашли? Им понадобилось на это всего полтора суток!»

– Так мы могли бы поговорить несколько минут? – повторил полицейский.

– Конечно, – холодно ответила Элен. – Чем могу быть вам полезна, инспектор?

– Немногим, – вздохнул собеседник. – Вы ведь мадам Кутюрье?

– Да.

– У вас есть сын?

– Точно.

– Его зовут Даниель?

Элен кивнула, а полицейский поинтересовался, дома ли Даниель.

– Нет. Он уже ушел на факультет. Он студент медицинского. Вернется вечером, часам к семи, я думаю.

Несколько секунд полицейский колебался.

– У вашего сына был товарищ по имени Филипп Марвье?

Элен сделала вид, что вспоминает.

– Филипп Марвье… Да! Это тот молодой человек, которого убили, не так ли?

– Именно так.

– Сын рассказывал нам вчера вечером. Да, действительно, он был знаком с ним. Трагедия потрясла Даниеля. Это ужасно!

– Знаете, мадам, мы на своем веку и не такого повидали. – Инспектор пожал плечами. – Вот вы говорите – ужасно, а для нас это всего лишь еще одно убийство. И сейчас мы разыскиваем всех друзей жертвы. Они могут дать нам информацию, которая выведет на верный путь.

– Вы уже знаете, кто убил этого молодого человека? – спросила Элен.

– Нет… Пока еще нет… Но мне бы хотелось повидать вашего сына. Вы попросите его позвонить мне, как только он придет? – Он протянул Элен визитную карточку.

– Договорились, инспектор, я передам вашу просьбу.

– Благодарю вас, мадам, извините за беспокойство.

Он простился, повернулся, не торопясь прошел через сад и исчез за калиткой. Элен без сил облокотилась о стену. Ложная тревога! Они еще ничего не знают, еще не вышли на ее след. Сколько им еще понадобится времени? Успеют ли они найти убийцу до того, как полностью разрушат ее жизнь.

Элен вернулась в гостиную. На столе стоит завтрак – салат из помидоров, кефир и стакан чаю. Пора ехать… На этот раз она оставила машину дома и пошла пешком до станции Шату. Погода чудесная. Через полтора часа она вышла из вагона на вокзале Сен-Лазар. В дороге Элен прочитала маленькую заметку, посвященную убийству Марвье, которая заканчивалась ужасающей фразой: «Следователи надеются в ближайшее время найти замужнюю женщину, значительно старше жертвы, которая была его любовницей.»

Ровно в час она открывает двери магазинчика. В отличие от обычного Симона нерадостна. Она даже не встречает подругу шуткой. «Неужели у нее тоже неприятности? – думает Элен. – Не может быть! Просто я вижу все в черном свете. Нет, эта история должна скоро окончиться, или я окончательно сойду с ума.»

– Дела идут не так блестяще, как вчера, – говорит Симона. – Конгресс промышленников или нотариусов, очевидно, закончился. – Она даже не задерживается, чтобы поболтать с подругой. – Извини, но я так голодна. Пойду пообедаю.

Время пролетает как одно мгновение, у нее нет ни одной свободной минутки, чтобы подумать о том, как тяжело у нее на сердце. Способны ли стены ее милого домика защитить ее от надвигающегося удара?

Элен вернулась домой, Надин была уже там. Как и утром она выглядела вполне спокойной.

– Все в порядке, мам?

– Все хорошо, а у тебя?

– Нормально. Если сегодня вечером вы никуда не соберетесь, то я хотела бы снова попросить у тебя машину.

– Конечно, бери.

Они одни, мужчины еще не вернулись. Элен колеблется. Не самый ли это удобный момент, чтобы вызвать Надин на откровенность и узнать, что так потрясло ее вчера вечером. Но уже поздно. Раздается скрип дверей гаража. Двумя минутами позже Жорж уже в доме и целует жену.

– Добрый вечер, дорогая. Когда будем ужинать?

– Как только вернется Даниель.

Никаких вопросов, намеков, замечаний. Ни от кого. Лишь тяжелый из-под очков взгляд и возбужденно раздувшиеся ноздри Надин.

Прошло четверть часа, Жорж вышел из кабинета и присоединился к жене и дочери.

– Ну, что будем кушать?

Когда они садились за стол, в дом влетел Даниель, хлопая по обыкновению всеми дверьми.

– Уже сели? – закричал он. – Надеюсь, не все еще съели? А вы читали «Франс-Суар»? Там Филиппу посвящена целая статья! – Он сел между отцом и сестрой и принялся читать: – «Вскрытие показало, что молодой человек был убит между пятью и шестью часами вечера. Орудием убийства послужила тяжелая хрустальная пепельница. По всей вероятности преступление не преследовало своей целью ограбления. Скорее всего убийца близкий знакомый Филиппа Марвье. Обнаружить преступника сложно из-за крайне запутанной личной жизни молодого человека, у которого было множество интимных связей одновременно. В частности его товарищи утверждают, что в последнее время он встречался с замужней женщиной, значительно старше него. Полиции с трудом удалось обнаружить следы многочисленных подружек молодого человека, так как убийца был настолько предусмотрителен, что уничтожил записную книжку жертвы – блокнот в зеленом переплете фирмы «Гермес», куда он записывал телефоны своих знакомых и любовниц.»

Надин подняла голову, нахмурила брови, затем медленно повернулась к матери.