Текст книги "Испытание чувств"

Автор книги: Пьер Сальва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Пьер Сальва
Испытание чувств

Глава 1

Элен притормозила, скользнув взглядом по тротуару в поисках свободного места, куда она могла бы поставить свой маленький «остин». Да так она будет крутиться Бог знает сколько! А ведь ей некогда, она должна попасть домой в Шату до того, как вернется муж.

Проезжая мимо дома 18 бис, она посмотрела вверх сквозь ветровое стекло на окна четвертого этажа. Второе справа. То, что наполовину задернуто старыми золотистыми шторами… Там ее ждет Филипп.

Филипп… При мысли о молодом человеке Элен охватило волнение и смущение, а еще больше – удовольствие и желание. И почему она уступила двадцатипятилетнему парню? Почему после долгой и образцовой супружеской жизни поддалась обаянию головокружительной молодости, веселья и энергии?

Чистое безумие! Первое в ее жизни! И без сомнения, последнее. Годы летят, как мгновения. Не успеешь и глазом моргнуть, и она окончательно потеряет свою красоту, увянет. По крайней мере, хоть раз она позволила себе убежать, скрыться, выгородить собственный угол голубого неба и подготовить к старости чудесное воспоминание.

Однажды Филипп вошел в магазин женского белья, в котором она работала вместе с подругой Сюзанной. Конечно, он ошибся дверью – его тощий студенческий кошелек вряд ли мог выдержать такие дорогие покупки. Но каким забавным и обаятельным он ей показался! Полон свежести и фантазии. В общем, в нем было все, чего недостает ее мужу Жоржу. То, чего не достает всем мужьям после определенного количества совместно прожитых лет.

Не задумываясь, она согласилась с ним встретиться. Один раз… второй… Кафе, бульвары, кино, первые прикосновения, нежное пожатие руки, первый поцелуй… В конце концов Элен решилась зайти к нему и не разочаровалась. В объятиях молодого любовника она узнала такое наслаждение, какого никогда не испытывала с Жоржем. Она чувствовала, что роман ее молодит.

Ни дня она не была влюблена в своего партнера. Несмотря на все счастье, которое он ей дарил, она оставалась достаточно рассудительной, чтобы понимать, что у них нет будущего и что скоро придется расстаться. Она была искренне привязана к мужу и не хотела терять его. Главное, чтобы Жорж не узнал о ее увлечении!

Ее Жорж славный и милый, но несколько скучноват. Они давно никуда не ходят вдвоем. Вся жизнь сосредоточена на семье – детях, которые давно выросли и, наверное, скоро вообще перестанут нуждаться в родителях. Вот тогда у них с Жоржем наступит настоящий кризис. Ежедневный ритуал – ужин, кофе, телевизор – будет еще однообразнее, вечера станут пустыми и скучными.

Сегодня Элен заинтригована и удивлена, даже слегка обеспокоена. Их свидания назначались за неделю, они сразу решили, что удобнее всего встречаться в заранее установленный день недели – во вторник, в шесть часов. Но сегодня в полпятого молодой человек позвонил ей в магазин.

– Не приходи раньше, – попросил он. – Меня может не быть дома, – затем добавил смущенно. – Боюсь, у нас будет мало времени. Я еще должен… вернуться на факультет.

– Может, перенести встречу на следующий вторник или просто другой день? – предложила Элен.

– Нет, – быстро отозвался Филипп, – я бы хотел тебя видеть, потому что… – Еще одна неловкая пауза. – …Я хотел бы попросить тебя об одном одолжении… Ты не могла бы дать мне немного денег взаймы? О, всего лишь сто франков – десять тысяч старыми. Мне очень неудобно просить, но ты бы здорово мне помогла…

Элен не колебалась. Конечно, подобная просьба была не очень-то приятной, но она могла позволить себе этот жест. К тому же ей хотелось как-то выразить молодому человеку признательность. Нет, он не был альфонсом, живущим за счет престарелых любовниц. Он дарил ей так много радости, что просьба о ста франках в долг не покоробила Элен…

Погруженная в свои мысли, она объехала вокруг дома. Наконец, ей удалось найти местечко на проспекте Мессин, впритык к каким-то воротам, такое маленькое, что нормальный автомобиль туда не поместился бы, но Элен удалось втиснуться рядом со сверкающим белым «мерседесом».

Прежде чем войти, у самого подъезда она оглянулась, как делала всякий раз из осторожности. Затем она прошла внутрь, миновав строгий коридор дома в стиле начала века, и подошла к лифту. В кабине Элен рассматривала себя в зеркале. Несмотря на всю озабоченность, она не смогла удержаться от удовлетворенной улыбки. Да, она довольна отражением: молодая женщина, блондинка, среднего роста с короткими локонами, обрамляющими улыбающееся лицо, стройные ноги, хрупкая фигура, одета изысканно и со вкусом.

Должно быть, по телевизору показывают вестерн, потому что на всех этажах раздаются выстрелы и топот копыт, сопровождающиеся зловещей музыкой. Элен вышла из лифта на третьем этаже. Пол выложен черными и белыми плитками в шахматном порядке. Она прошла по узкому, довольно потертому коврику и оказалась у знакомой двери. Слегка поколебавшись, она нагнулась и вытащила из-под половичка ключ, повернула его в замке, проскользнула внутрь и осторожно прикрыла за собой дверь. Несколько шагов по ворсистому, видавшему виды ковру, который заглушает шаги. В прихожей ясно слышатся звуки телевизора – Филипп, как и его соседи, обожает приключения пионеров дикого Запада.

Элен крикнула в приоткрытую дверь гостиной:

– Филипп!

Не получив ответа, она миновала крохотный коридорчик, который вел в гостиную, и остановилась у двери. Телевизор был включен, но на плохо отрегулированном экране беспорядочно бегали кадры. На подлокотнике кресла лежала раскрытая книга, словно ее только что тут положили. Торшер не потушен.

И вдруг Элен охватило ощущение неловкости.

– Филипп! – повторила она громче.

В глаза бросились несколько необычных деталей: журнальный столик, стоящий посреди комнаты, словно его сильно толкнули, стул, прислоненный к креслу, пачка рассыпавшихся по полу сигарет.

Элен посмотрела на приоткрытую дверь спальни. Виден угол кровати, подушка в наволочке с красными и белыми полосами, ночной столик у изголовья, на нем старенький будильник. Если Филипп в спальне, то почему он не отвечает?

Полная сомнений, Элен сделала еще один шаг. И тут же увидела его.

Точнее, она увидела пару ступней, свисающих с кровати. На одной надет ботинок, другая – просто в носке. Ступни неестественно вывернуты. Довольно долго Элен стояла не двигаясь, не в силах оторвать взгляда от ног.

Стул, рассыпавшиеся сигареты… Журнальный столик…

В этой удобной комнате, обставленной даже с некоторым вкусом, которую Филипп снимает у дяди с тетей, комнате, дышащей спокойствием и тишиной, произошла трагедия. А это неподвижное тело – Филипп. Больше просто некому.

Наконец, Элен удалось взять себя в руки. Она глубоко вдохнула и сделала еще шаг к кровати, на спинку которой оперлась, чтобы почувствовать себя увереннее.

Филипп лежал на животе лицом вниз, слегка повернув голову набок. Волосы в крови, на щеке две красных полосы, на покрывале у головы – темное пятно. Один глаз открыт… Зрачок неподвижен…

Глаз, который ничего не видит. Элен, стараясь подавить тошноту, обошла кровать, наклонилась и с ужасом осмотрела лежащее на кровати тело. Даже не касаясь его, она поняла, что Филипп мертв.

Она выпрямилась, но не смогла оторвать взгляд от щеки Филиппа. Две красные полосы на ней похожи на страшные шрамы. У Элен буквально подкосились ноги. На нее наконец обрушился ужас произошедшего. Филипп мертв. Он замер навсегда. Никогда больше он не обнимет ее так, как только он умел делать. Никогда не поцелует ее. Никогда…

Убийство! Сам Филипп не мог проломить себе голову. Трагическое падение? Исключено. Его кто-то убил.

Элен охватил ужас. Сердце билось с такой силой, что каждый удар отдавался в голове. Дыхание стало быстрым и прерывистым. Ей не хватало воздуха. Она закрыла глаза, чтобы не видеть безжизненного тела.

Полиция!

Раз совершено преступление, значит, скоро явится полиция, начнется расследование, будут искать родственников, друзей, знакомых убитого. И, конечно же, любовниц. Жорж узнает правду, ему сообщат о ее любовной интриге. Нет, этого не должно случиться…

Так, спокойствие… Не поддаваться панике. Думать быстро, не теряя головы.

Как полицейские могут на нее выйти? С чего они начнут действовать? Оставляла ли она следы?

К счастью, на ней перчатки, и она не снимала их, доставая ключ из-под половика. Значит, отпечатков нет.

Но это сегодня. А в другие дни… так… Она приходила к Филиппу раз семь или восемь. Она снимала перчатки и все остальное тоже. Она пила виски. Но потом стаканы мыли. Элен вспомнила, как в последний свой приход брала в руки бутылку, чтобы налить Филиппу. Ту бутылку, наверное, выбросили, но она все же вытерла все бутылки виски в баре носовым платком.

Ручки дверей… Да, конечно, она бралась за них, и чаще всего за ту, что ведет в ванную комнату. Но, должно быть, за неделю отпечатки давно стерлись. И на ручках крана тоже.

А еще? Не так уж часто она бывала здесь, чтобы ее приметили. Каморка консьержа довольно далеко от лестницы, и он не в состоянии запомнить всех входящих и выходящих.

Она не дарила молодому человеку ни своей фотографии, ни подарков. Она уверена, что не оставляла в квартире Филиппа ничего, что могло бы говорить о ее существовании. Полицейские могут хоть сквозь сито все пропустить – ничто не будет связывать ее с мертвым.

Она медленно возвратилась к двери. Сейчас она выйдет, сядет в машину и быстро вернется домой. Она забудет о случившемся. Забыть ужасную картину, которая предстала сегодня перед ее глазами, это безжизненное тело лицом вниз. Забыть кровавое пятно, расплывшееся на покрывале. Вспоминать лишь мгновения счастья, которые она испытала в объятиях человека, тогда полного жизни, оптимизма, радости.

Телефон – она давала Филиппу телефон и он записал его в телефонную книгу в кожаном переплете зеленого цвета, лежащую рядом с аппаратом. Она вернулась, взяла блокнот, быстро перелистала его. Имя «Элен» подчеркнуто жирной чертой. И номер телефона магазина, где она работает. Она схватила страницу за верхний край. Сейчас вырвет. Нет! Отсутствующая страница привлечет внимание следователей. Они станут перебирать всех знакомых Филиппа на эту букву. Нет, она не даст полицейским конец ниточки, за который они могут ухватиться.

Элен положила телефонную книжку в свою сумочку. Последний внимательный взгляд. Да, кажется, ничто не свидетельствует о том, что женщина по имени Элен когда-то бывала в этой комнате.

Несколько быстрых шагов к двери. Мгновение, чтобы прислушаться. Никого. Ключ скользнул под коврик, и вот уже Элен может вздохнуть спокойнее. Она торопливо пошла к машине.

У белого «мерседеса» она потрясенно остановилась. «Остин» исчез.

Глава 2

Даниель резко открыл дверь своей комнаты и, перегнувшись через перила лестницы, ведущей на второй этаж, закричал:

– Ма, обедать скоро будем?

– Тебе лишь бы желудок набить, – отозвалась его сестра Надин.

– Ну-ка признайся, что ты тоже хочешь есть! Просто наша барышня бережет фигуру. Ха, ей это не так-то легко удается. Кефир и стакан воды, да и то раз в день.

Главное оставаться спокойной… Спокойной… Не нервничать… Не привлекать внимания, не плакать. Главное, не заплакать, несмотря на смятение, которое ее охватило, несмотря на то, что слезы вот-вот готовы брызнуть из глаз. Скрыть свое волнение. Быть рассудительной, как всегда улыбающейся.

Как всегда. В этом-то все и дело. Будто ничего не произошло. Словно нет пустой квартиры, где на окровавленном покрывале лежит молодое неподвижное тело. Юное и нежное, с темными завитками волос на груди…

– Не ссорьтесь, дети. Обед скоро будет готов. Еще пять минут. Надеюсь, Даниель, ты сможешь продержаться это время.

– Все в порядке, ма.

– Если тебе не трудно, Надин, посмотри, не забыла ли Пида чего-нибудь, накрывая на стол.

– Хорошо.

Пида – испанка-кухарка – не жила у них. Она приходила каждый день к восьми утра и проводила в доме первую половину дня.

Даниель закрыл дверь своей комнаты и оттуда загремела рок-музыка. Надин ушла в гостиную.

Несколько минут одиночества на кухне. Можно ненадолго расслабиться, оставить дежурную улыбку, сбросить маску. Но передышка оказалась краткой. Надин уже снова в кухне.

– Пида забыла вилки.

Элен быстро взяла себя в руки.

– Она всегда чего-нибудь забывает.

– Где отец?

– Думаю, в кабинете.

– Позвать его к столу?

– Если тебе не трудно.

Да, пусть уходит. Куда угодно. Все, что угодно, лишь бы остаться одной после этого ужасного экзамена на искусственную веселость. Уже два часа Элен находится в странном мире на полпути между сном и реальностью. Кошмарное зрелище безжизненного тела Филиппа, нервное потрясение перевернули ее душу. А потом бегство, исчезновение машины, спешное возвращение на вокзал Сен-Лазар, дорога в Шату… В электричке она встретила соседку, которая без перерыва трещала над ухом… Все было словно в кошмаре.

К счастью, когда она вернулась, Жоржа не было дома. Даниель сидел в своей комнате, слушал музыку. Надин что-то напевала в ванной. Ни тот, ни другая не заметили возвращения матери, и у Элен осталось немного времени, чтобы выработать свою линию поведения.

Эта линия была простой: вести себя как всегда. Казаться спокойной, уравновешенной, но все-таки немного встревоженной сегодняшним происшествием. Официальным происшествием – пропажей «остина».

– Ты знаешь, что со мной произошло, Жорж?

– Мне кажется, ты чем-то возмущена… Тебя что, ущипнули в метро?

– Идиот!

– Или подсунули в магазине фальшивую банкноту?

– У меня украли машину!

Жорж не выказал никакого удивления. Он человек методичный, организованный, временами излишне медлительный. Он только спросил:

– Здесь?

– Нет, в Париже на проспекте Мессин, пока я бегала по делам.

Элен решила, что будет лучше, если она сама все объяснит, избегая опасных вопросов:

– Я ее поставила рядом с каким-то белым «мерседесом». Еще радовалась, что нашла свободное место – еле-еле втиснулась. Когда я вернулась, «мерседес» был на месте, а моей машины не было.

Секунда страха – а вдруг Жорж чисто автоматически спросит, что она забыла на проспекте Мессин. Она даже заготовила ответ: будто ей нужно было доставить товар на дом одной из покупательниц. Но Жоржа интересует лишь практическая сторона.

– Ты сообщила о краже?

– Нет. Не хотелось задерживаться.

– Сделай это завтра утром.

– Обязательно, как только встану.

– Не забивай голову. Скорее всего какой-нибудь парень решил покатать подружку. Полиция найдет автомобиль за два-три часа.

– Будем надеяться.

Больше Жорж ничего не добавил, только протер кончиком галстука очки в золотой оправе.

– Скоро будем обедать?

– Минут через пятнадцать.

Он отправился в свою комнату, которую называл кабинетом, хотя это было настоящее логово. Каждый вечер Жорж погружался там в созерцание своей коллекции минералов.

Для него пропажа «остина» не являлась важным событием. Во-первых, он думает, что машину скоро найдут, а во-вторых, происшествие не затрагивало его лично, не нарушало заведенного порядка его жизни, не ломало его привычек. Жена была дома. Обед будет подан вовремя. Он может сидеть в кабинете и мечтать.

Элен почувствовала себя увереннее. Первые минуты общения с семьей прошли по плану. Ей удалось обмануть всех, скрыть свое волнение. Теперь надо было продержаться до конца вечера, до того момента, как она окажется в постели. Только бы Жорж заснул раньше, чтобы она могла дать волю слезам, которые уже застилали глаза.

Выключив свой шумный концерт, Даниель вышел из комнаты и спустился по лестнице, что-то насвистывая. У дверей кухни он остановился.

– А что сегодня на обед?

– Пида приготовила паэлью.

– Из кролика? И с цыпленком?

– Да… И с лангустами.

– Отлично!

Элен прошла в столовую с тарелкой колбасы и спросила у дочери:

– Ничего не забыла?

– Ничего, – ответила Надин и повернулась к брату: – Ты видел новую дикторшу по телевизору? Она похожа на Барбару.

Конечно, Даниель не смог удержаться – он выхватил из тарелки кружочек колбасы и положил его в рот.

– Твою подругу?

– Да… А что это ты гримасничаешь? Разве она не красавица?

– Она просто идиотка! – бросил Даниель.

– Это почему же? – удивилась сестра.

– Я гулял с ней позавчера. Сначала я ее поцеловал, а когда хотел продолжить, то получил такую оплеуху, что…

– От Барбары?

– От кого же еще! Готов держать пари, что она девственница!

– Ну да, – запротестовала Надин. – Этого не может быть. Ей уже двадцать!

Элен бросила на дочь растерянный взгляд. А как же сама Надин…

– Ну и что, – вмешалась она в разговор детей, – значит, все девушки в двадцать лет должны иметь… связь с мужчиной? Может быть, твоя подруга просто скромнее других. И не…

Она не закончила. «И я еще читаю им мораль! – подумала она сконфуженно. – Я, которая ходила к этому парню, и чуть было не стала свидетельницей убийства. Не исключено, что меня будут допрашивать в полиции…» Она отвернулась и стала переставлять что-то на столе. Дети не придают ее словам никакого значения. Видимо, они давно свыклись с мыслью, что мать не в состоянии их понять.

– Это Барабара-то скромная! – ухмыльнулся Даниель. – Черт возьми! Да она просто фригидна! Холодная, как лед, вот и все.

– Как ты смеешь так говорить! – возмутилась Надин так, будто брат обругал ее подругу самыми последними словами. – Да ты просто спятил!

– Может, я и спятил, но позавчера она чуть не выцарапала мне глаза. И даже шею расцарапала. Вот, посмотри.

Он отвел в сторону воротничок рубашки и показал свежую царапину у самого уха. Надин пожала плечами.

– Рассказываешь всякие глупости. Наверное, ты просто не в ее вкусе, вот и все.

– Может быть, – философски согласился Даниель, хватая очередной ломтик колбасы. – А вообще-то мне плевать на твою Барбару.

Очередная перепалка, какие случаются по сто раз в день между обожающими друг друга братом и сестрой. Обыденная жизнь, естественные ситуации. Свои мелкие радости, маленькие огорчения. Простое семейное счастье, состоящее из тысячи пустяков, к которым привыкаешь за долгие годы. Как она могла презирать его, как могла поменять на короткий постельный угар. Сейчас это счастье зависит от…

– Элен! У тебя не найдется свободной минутки? – позвал Жорж.

Так, взять себя в руки, не думать о Филиппе и о полицейских. Быть такой, как всегда.

Несколько шагов, и она в кабинете мужа. Жорж стоит перед большой витриной, в которой выставлены его сокровища.

– Посмотри, что я принес. Я его выменял у Дофина на тот кусок пирита, которых у меня было два. – Он показал минерал зеленого цвета с бледно-голубыми прожилками.

– Диантаз. Очень редкий камень. Его можно найти только в почве, где одновременно встречаются медь и сера.

– Красивый, – согласилась Элен. – Мне кажется, ты должен бы поставить его сюда – между этим желтым камнем, серой, если я не ошибаюсь…

– Точно!

– … и этим фиолетовым красавцем.

– Это неотшлифованный аметист… Думаю, ты права.

Он отступил назад и, прищурившись, принялся любоваться витриной, состоящей из шести полок с камнями разных форм и всех цветов радуги. Он весь сиял, глаза светились радостью. Ребенок, которому подарили новую игрушку.

– Да, здесь он будет выглядеть эффектно… Ты как всегда права.

Он переставил минерал, потом осторожно закрыл дверцу.

– Скрипит. Надо будет смазать. Хватит нескольких капель.

Не откладывая дела в долгий ящик, Жорж направился к письменному столу.

– Что – прямо сейчас? – удивилась Элен. – Мы собираемся обедать.

– Это всего несколько минут. Если не сделаю сейчас, то потом забуду.

Милый Жорж… Аккуратный, педантичный, хозяйственный, у него золотые руки. Он сам соорудил две стеклянные витрины, он установил на крыше телевизионную антенну. Он соорудил ограду вокруг дома и зацементировал пол в подвале, превратив его в прачечную. Он собрал музыкальную систему, на которой слушает любимые диски классики.

Милый Жорж… Он содержит дом в полном порядке и проводит свободные дни, забивая, пиля, крася, протирая, привинчивая. Или, запершись в кабинете, приклеивает к своим минералам этикетки под звуки фуг Баха.

Милый Жорж… Он создал себе изолированный мир, в котором, видимо, счастлив. Туда допущены только жена, дети, камни, инструменты и пластинки.

А если он узнает… От этой мысли Элен покрылась холодным потом, сердце начало бешено биться, а ноги подкосились.

Она вышла из комнаты мужа.

– Поторопись… Как только закончишь – к столу. Все готово.

Из гостиной снова раздались крики.

– Мерзость! – вопила Надин. – Ты просто мерзость!

Смех Даниеля. Элен с Жоржем заглянули в комнату.

– Что случилось?

– Это Даниель, ма, – объяснила Надин. – Он меня… Он дотронулся до меня этой гадостью. Скелетом человеческой руки.

Даниель затрясся от смеха. Он уже не в первый раз притаскивает из анатомички экспонаты, воняющие формалином, и дразнит сестру.

– Даниель! – упрекнула его Элен, – оставь в покое сестру и убери отсюда эту ужасную штуку.

– Да, но она нужна мне для изучения анатомии, – не очень убедительно возразил Даниель. – Ты же знаешь, что я веду картотеку… Кстати, па, ты еще не сделал мне ящички?

– А мне этажерку? – вмешалась Надин. – Ты обещал еще на прошлой неделе.

– Сдаюсь! – Жорж поднял руки вверх. – Я их еще не доделал. Постараюсь закончить завтра или даже сегодня после обеда.

Наконец, семья рассаживается за столом. Пока на маленьком экране диктор комментирует последние известия, все сосредоточенно едят.

«Внешняя политика: основным событием дня является усиление напряженности между Китаем и Советской Россией…»

Тут же следует краткий комментарий Даниеля:

– В один прекрасный день они набьют друг другу морду.

Отец и сын обмениваются мнениями, Надин изредка вмешивается. Монотонный гул разговора едва доходит до Элен. Не поддаваться! Посматривать время от времени то на мужа, то на детей, делая вид, что интересуется беседой. Кивать, улыбаться… И как только Жорж, Даниель и Надин могут быть такими спокойными. Как они могут не замечать боль Элен, безысходность, в сетях которой она бьется?

– Знаешь, что говорит Дофин? – неожиданно обратился Жорж. – Он будто бы нашел халцедон на пляже Ла Манша. Случайно… шел среди валунов и заметил камень с трещиной. Нашел целую кучу… Красный халцедон – сердолик. Представь себе!

– Это что – действительно такая неожиданность? – с усилием спросила Элен.

– Еще бы! Многие геологические теории просто рухнут, если это так. Надо будет поговорить с Арноном – он профессионал и, наверное, в курсе.

– Халцедон, – сказала Элен, – это тот камень, который похож на… – Она замолкает, ища подходящее сравнение, и Даниель приходит ей на помощь:

– Кроличьи кишки. Да, па?

– Мой Бог, – улыбается Жорж, – сравнение, прямо скажем, не поэтическое, но верное.

Пока все смеялись, сердце Элен замерло: теледиктор сообщил безразличным голосом:

– Криминальная хроника: только что стало известно о преступлении…

Вилка застыла в руках Элен на полпути ко рту. Неужели тело Филиппа уже обнаружили?

– Женщина была найдена мертвой в своей квартире….

Никто в комнате не обратил на сообщение никакого внимания. Впрочем, понятно – одним преступлением больше, одним – меньше. Сколько их происходит за день в Париже!

Разговор за столом продолжился, Элен принесла из кухни паэлью, на которую тут же набросился Даниель. Элен кладет себе только маленькую ложку.

– Ты не голодна? – интересуется Жорж.

– Не очень.

Мягко сказано. Ей приходилось прилагать чудовищные усилия, чтобы проглотить хоть кусок. Горло сводило судорогой, а желудок отказывался принимать пищу. Когда только кончится этот обед! Жорж и Даниель еще никогда не ели так медленно. К тому же все время отрываются от еды на разговоры. Боже, скорее бы кончилось это испытание.

Вдруг, после небольшой паузы, Даниель выдал фразу, которая пронзила душу Элен, словно кинжал:

– Кстати, Надин, я тут встретил твоего дружка. Филиппа. Филиппа Марвье…