Текст книги "Воители безмолвия"

Автор книги: Пьер Бордаж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

– По… некоторым причинам мы решили отложить казнь. Но не думайте, что он выкрутится без последствий! Его наказание послужит примером всем и каждому! Этот человек нарушил императорские эдикты, а значит, нарушил и идеальные божественные законы Крейца, скромным представителем которого являюсь я. Его приговорят к медленному огненному кресту. А теперь возвращайтесь по домам и занимайтесь своими делами!

Толпа медленно разошлась. Селпидяне были уверены, что на помощь их соплеменнику пришли феи. Значит, феи не совсем покинули их. Тиксу двинулся вслед за ними. Не стоило обращать на себя внимание. Столь же неожиданно, как она его покинула, антра вернулась.

Перемещение защитного звука спасло рыбака от смерти, на которую он был, похоже, обречен. Однако ставка в мрачном сражении, которое разворачивалось в данный момент, была выше частных интересов. Когда Тиксу отправил антру на помощь другому, он сам попал в чрезвычайно опасное положение. Этого требовали обстоятельства, и, если бы понадобилось, он отдал бы свою жизнь ради Квена Даэла. Но он не должен был прибегать к крайностям подобного рода: он не имел права жертвовать своей жизнью ради одного человека. Куда предпочтительнее научиться передавать звук наибольшему количеству людей, как это сделала Афикит на Красной Точке. Девушка и он были призрачными огоньками надежды, последней надежды всех людей вселенной, как утверждала сиракузянка, когда высокомерной гордячкой объявилась в агентстве на Двусезонье. Если скаитам удастся задуть эти огоньки, миры вступят в эру хаоса, из которой, быть может, никогда не смогут выбраться.

Пока он медленно шел по улицам Гугатта среди удрученных селпидян, слова рыцаря-безумца, рыцаря-врачевателя, встреченного в склепе архивов, вдруг вспомнились ему:

Он сказал мне: «Уходи! Другой человек уже ждет своих учеников, чтобы начать новое дело. Ищи его… И если ты желаешь этого всем своим сердцем, ты найдешь его… »

Эти слова бились в его голове, пока он направлялся к лесу магов, на опушку которого невольно пришел. Они звучали могучим призывом, доносившимся из глубины души, сочетаясь с другими словами, которые он слышал во время своих похождений:

Иди… Другой человек ждет своих учеников… Надо исполнить свою судьбу… Исполни свою судьбу… Следуй своим путем… Другое дело…

Оказавшись под лесным покровом, он машинально уселся среди высоких губчатых папоротников и прислонился к узловатому стволу тысячелетней дубосны, покрытой слоем мха. Слова четко звучали в его душе. Они были гармоничным аккордом, небесной симфонией, чья красота восхищала его. Он закрыл глаза, и неф безмолвия принял его. В конце тропы ждала старая и верная служанка – черная сфера деремата на Двусезонье.

Ему не надо было открывать глаза, чтобы понять – он вернулся на остров. Запах йода и водорослей, смешанный с запахом злымонов, уже известил его. Внутренний деремат отправил его на высокую дюну над пляжем. Морские млекопитающие были необычно возбуждены. Они били хвостами по песку, издавая пронзительные крики ужаса. Некоторые из них бросались в воду и поднимали фонтаны пены и воды. У подножия песчаного холма лежал «Качо Марум», огромный злымон, – он смотрел на Тиксу своими шестью круглыми светящимися глазами и жалобно постанывал.

Тиксу вспомнил о Квене Даэле, и его охватила печаль. Рыбак-селпидянин еще не выпутался из своих бед.

– Не стоит печалиться, – вдруг послышался голос позади него.

Он обернулся. На сером фоне тумана вырисовывался силуэт Афикит. Он был так поражен, что не нашел слов для ответа.

– Я позволила себе мысленно последовать за вами, – продолжила она. – Я поняла, что случилось с вашим другом-рыбаком, но, верите вы или нет, ему удастся выпутаться из беды. Вы сделали ему великолепный подарок: даже покинув его, антра будет продолжать следить за ним, поэтому не стоит себя терзать…

Усиливающийся океанский ветер лохматил ее волосы и раздувал просторную синюю блузу. На ее прекрасном лице появилась чудесная улыбка.

– Я… Я должна вам сказать многое, – вновь заговорила она. – И даже не знаю, с чего начать…

Она уселась рядом с ним. Он втянул в себя ее запах. При виде обескураженного лица Тиксу, его открытого рта и выпученных глаз она рассмеялась. Потом посуровела и добавила:

– Но полагаю, у нас сегодня очень мало времени для разговоров… Мы в опасности. Я… с интересом следила за вашими успехами в области путешествий и воспользовалась этим для обучения. Вы не обижаетесь на меня?

– Почему я должен обижаться? – пробормотал он, оказавшись не подготовленным к внезапной перемене, происшедшей в девушке.

– К примеру, за то, что я без разрешения воспользовалась вашими уроками, дорогой профессор, – ответила она веселым тоном. – Мне надо столько сделать, чтобы добиться вашего прощения! Но не сейчас, если позволите… Нам надо отправиться на поиски того, кто нас ждет где-то там (она указала на небосвод). Вдвоем у нас больше шансов отыскать его, вам так не кажется?

Сердце Тиксу яростно забилось. Он кивнул.

– Если вам не все равно… если это тебе не все равно, – она впервые в жизни обращалась к кому-то на «ты», и это был способ и желание оборвать все связи с прошлым, – мне хотелось бы искупаться в океане перед тем, как отправиться в путь. Каждый раз, когда я видела тебя купающимся в компании с твоими морскими друзьями, меня охватывало безумное желание присоединиться к вам. Но я не решалась. Моя кожа никогда не знала контакта с морской водой. Как это ни может показаться тебе абсурдным, если я сейчас не пройду этого очистительного опыта, я не смогу отправиться в путешествие и не смогу тебя сопровождать… Понимаешь?

Он даже не успел ответить, как она вскочила на ноги, сбросила свою синюю блузу. И обнаженной бросилась к океану – волосы ее развевались на ветру, она ловко уклонялась от плавников злымонов, которые продолжали с беспокойством биться на пляже. Тиксу скинул комбинезон и понесся за ней. «Качо Марум», его ангел-хранитель, не отставал от них.

Когда ноги ее коснулись пенистой журчащей воды, Афикит не смогла преодолеть внутренней ненависти к водной стихии. Она отступила, чтобы не чувствовать ласки холодных подвижных языков. Тиксу подбежал сзади, подхватил ее за талию, поднял на руки. Сейчас она не отбивалась, как в монастыре, и он спокойно вошел в воду по пояс. А потом без колебаний бросил ее в ледяную воду, как его научил Станислас Нолустрит, маркинатский пастух. Она задохнулась, икнула, закашлялась, негромко вскрикивая. Но когда первые мгновения отвращения и волнения прошли, она сама окунулась в пенные валы, катившиеся из океана, плескаясь с удовольствием ребенка. Она ныряла в бледные волны, смеялась, кожей ощущая укусы соленой воды.

Тиксу не ощущал того чувственного желания, которое так часто посещало его, когда девушка возникала в его воображении. Его наполняло невинное удовольствие, что он мог разделить с ней это чудесное мгновение. Их души расставались с замшелыми тюрьмами, освобождались от истрепанных одежд, они нашли друг друга и радостно перекликались. Океан Альбарских Фей смыл последние лохмотья прошлого, остатки навсегда ушедшего существования. Вода была очистительной, она восстанавливала нетронутость настоящего, вернула магию вечного обновления.

Афикит быстро и неумело поцеловала его, словно сорвала поцелуй с уст оранжанина. И ему захотелось, чтобы она еще не раз выкрадывала у него эти поцелуи.

– Ты знаешь, почему злымоны так взволнованы? – спросила она.

– Думаю, они предчувствуют опасность и предупреждают нас, – ответил он.

Глаза Афикит, ее чудесные синие глаза с зелеными и золотыми блестками, вдруг стали серьезными.

– Люди новой империи… Они вскоре материализуются на острове. Они доставили в Гугатт дерематы. Теперь я готова.

Они побежали к дюне за своими одеждами. «Качо Марум», гигантская черная масса, оставлявшая глубокий след на песке, сопровождал их на почтительном расстоянии. Тиксу обернулся, дождался, пока огромная пасть не приблизится к нему, и прошептал:

– Прощай, Качо Марум. Я никогда тебя не забуду.

Китообразный жалобно застонал. Все его шесть глаз наполнились тоской, потом он развернулся и пополз к своим собратьям.

– Куда мы направимся? – спросила Афикит, когда они оказались на середине склона.

– Не знаю, – ответил Тиксу. – Отдадимся на волю интуиции. Только она сможет наставить нас на верный путь…

Едва он успел произнести эти слова, как на пляже внезапно возникли десятки существ. Наемники-притивы, скаиты. Злымоны, явно ожидавшие вторжения, бросились на гостей, выставив рога.

– Они появляются отовсюду! – крикнул Тиксу.

На окружающих скалах появились новые наемники и направились в сторону двух беглецов.

Тиксу и Афикит не добежали до вершины дюны, а потому не успели одеться. Они сели друг против друга прямо в желтую траву и схватились за руки. И перестали быть двумя отдельными людьми, даже не стали суммой двух существ. Они стали одним целым.

Внизу, на пляже, зеленые лучи и диски обрушились на разъяренных злымонов – из огромных туш хлестали потоки крови, заливавшей песок пляжа.

Из ротовых отверстий белых масок вырвались ругательства. Убийцы-притивы взяли дюну приступом. Но их клещи сомкнулись на пустоте.

Нападавшие обнаружили лишь потрепанную синюю блузу, влажный рыбацкий комбинезон, одеяла и странные сосуды с зеленым налетом. Они обыскали остров, ментально и физически, прощупали каждую скалу, каждую бухту, каждый риф, но не нашли ничего, что могло бы помочь им в поисках.

Озлобившись, они выместили свою ярость на злымонах, уничтожив их всех до единого.

Глава 23

Ваше Святейшество,

В полном соответствии с вашими указаниями я отправился на планеты, где ходят странные слухи, о которых нас информировали миссионеры. По причине многих свидетельств, которые я собрал и проверил при неоценимой помощи ментальных инквизиторов, мне стало ясно, что, к несчастью, эти слухи не лишены оснований. И в данном случае мы столкнулись не с привычными сказаниями, сказками и легендами, которые так любят женщины из народа, а, опасаюсь, с реальными фактами. У инквизиторов нет никаких сомнений: внезапные появления и исчезновения не имеют ничего общего с оптическими иллюзиями и миражами. И еще меньше похожи на плоды богатого воображения или результаты работы специалистов по коллективным галлюцинациям.

Кстати, позволю себе напомнить, что способ, с помощью которого этот мужчина и эта женщина исчезли с селпидского острова, пока не получил никакого убедительного объяснения. Лично я категорически отказываюсь верить в гипотезу, что они якобы утонули, которую кое-кто поспешно выдвинул.

Я хотел бы обратить ваше внимание на некую странность: на острове обнаружены только старые одежды, которые могли принадлежать этому мужчине и этой женщине. Это заставляет логично предположить, что они испарились в состоянии полной наготы, и эта греховная ситуация весьма печалит наши сердца. Многие свидетели, вызванные для дачи показаний перед инквизиторами, утверждали, что мужчина и женщина, которые внезапно появлялись перед ними и исчезали, были полностью и бесстыже обнажены, словно звери!

Как бы там ни было, эта тайна требует разгадки. Осмеливаюсь также привлечь внимание Вашего Святейшества к срочности разрешения ситуации. Вы лучше меня знаете, сколь внушаемы простые люди. Они очень быстро сворачивают с Единственного Пути, отворачиваются от Истины и готовы присоединиться к любой ереси, лишь бы у них был предлог поступить именно так. Этот мужчина и эта женщина, Ваше Святейшество, представляют серьезную опасность для Церкви, ибо, если народы новой империи начнут облекать эти явления в сказочную форму, превращать их в идолов божественного проявления, мы потеряем возможность воздействовать на них. Огненные кресты, лишенные устрашающей и наказующей роли, станут символами восхваления мученичества, а мученики будут примером для каждого из этих мерзавцев. Тогда люди пойдут в огонь с радостью вместо того, чтобы каяться в заблуждениях. Стоит лишь проявить экстаз и восхищение на кресте, символе очищающего страдания, чтобы разжечь огонь новой схизмы.

Для нас очень важно, чтобы наш новый друг немедленно использовал свои великие возможности и быстро обнаружил, какие научные тайны скрываются за этими явными проявлениями колдовства. Необходимо, чтобы наши миссионеры могли дать ясное и рациональное объяснение этой тайне, по поводу которой уже сейчас задаются многочисленные вопросы. На кон поставлена вера в нашу святую Церковь, основу религии, краеугольный камень Слова Крейца.

Закачивая свой отчет, Ваше Святейшество, я прилагаю четыре свидетельства, которые счел нужным забрать из архивов Инквизиции. Они получены при ментальной проверке и не могут быть отброшены. Они, полагаю, однозначно свидетельствуют об общей тенденции и конкретно иллюстрируют мое мнение, которое, прошу заранее извинить меня за это, носит излишне панический характер. Да пусть вечно святится благословенное имя Крейца.

Ваш скромный и преданный служитель, Кардинал Фражис Моланали.

Первое свидетельство

Кхо-Жонг Митжен, город Омитсу, планета Жа-Хокуо Левантийских миров. Возраст: двести сорок два стандартных года, трижды вдовец, детей не имеет.

Каждое утро я обычно купаюсь в реке Озу, протекающей у подножия горы, где расположен мой дом.Это купание в холодной воде прекрасно действует на кожу старого человека, каким я являюсь. В день Боши, когда я снял хламиду и собирался войти в воду, я увидел, как на другом берегу реки внезапно появились мужчина и женщина. Оба они были совершенно голыми, как только что родившиеся дети, и я сначала подумал, что речь идет о путешественниках, которых неисправный деремат ошибочно переслал в это место, где никто никогда не бывает, кроме меня, старика. Я был заинтригован и спрятался в кустах, чтобы спокойно понаблюдать за ними. Оба, женщина и мужчина, были очень красивы. Их красота отличалась от той, которая характерна для наших мест. Я бы даже сказал, что она была сверхъестественной! Поняв, что мне нечего бояться этих странных заблудившихся путешественников, я вылез из укрытия и объявился, желая предложить им свои услуги. Я должен был подтвердить репутацию гостеприимства нашего народа. Заметив меня, они явно испугались. Но вместо того, чтобы бежать, что было бы нормальной реакцией на испуг, они уселись на замшелые камни на берегу реки, взялись за руки и, к моему величайшему удивлению, исчезли столь же внезапно, как и появились. Добавлю, что для старика я обладаю достаточно острым зрением, и меня поразило, что у них не было никакой машины для путешествий! И я подумал, прошу простить меня за древние верования, глубоко сидящие во мне, что мне повезло стать привилегированным свидетелем появления в нашем смертном мире двух божеств из древних легенд нашей планеты.

Второе свидетельство

Гутрауде Млер, деревня Молн, расположенная неподалеку от города Мюнах, планета Алеман из системы Неороп. Возраст: сто шесть стандартных лет, замужем, мать семерых детей, двое из которых были приговорены к огненному кресту за богохульство.

Я видела, как они появились на одной из улиц деревни.Мужчина и женщина. Молодые. Оба были голые. И смеялись. Я была шокирована. Я хотела отправиться за нашим миссионером. Его не было дома, он служил в храме. Я не знала, что делать. Я испугалась. Мой муж был в поле вместе с детьми. Я принялась молиться Крейцу. Они направились ко мне. Я закричала и побежала прочь. Они крикнули: «Мы не хотим причинять вам зла, нам надо только кое-что узнать!» Быть может, это были демоны, явившиеся за моей душой. Они крикнули еще раз: «Госпожа! Вернитесь!» Мужчина побежал за мной, и я очень испугалась. Он едва не поймал меня. Женщина сказала: «Оставь ее в покое, она перепугана. Уходим!» Они уселись посреди улицы. Потом взялись за руки. И исчезли. И все! Исчезли! Может, я сошла с ума? Монсеньер, получу ли я прощение? (Плач. )

Третье свидетельство

Галу Отели, деревня Филль, провинция Жониль, планета Оранж. Возраст: пятнадцать стандартных лет. Вторая дочь Галиля Отели и Милианы Брайкали. Работает на фабрике ковров и тканей своего отца.

Папа и все служащие фабрики уже ушли, а я осталась следить за вечерней уборкой.Когда ставила робот-пылесос на место, то услышала шум на складе. Я тихо подошла к дверям. И увидела странную сцену: между висящими коврами находились мужчина и женщина. Они пытались обернуть вокруг себя куски тонкой ткани, которые служат для изготовления маленьких летних ковров. Мужчина, похоже, очень хорошо знал город, потому что говорил так, словно провел в нем несколько лет. Время от времени они забывали о тканях и начинали целоваться. Женщина показалась мне очень красивой. Она задавала мужчине множество вопросов. Один из них я запомнила:

– Ты жил здесь совсем один, без семьи?

Он рассказывал ей о своем детстве. Насколько я поняла, он тоже был оранжанином. Но из другой провинции, кажется из Вьелина. Похоже, они были сильно влюблены друг в друга. Я также поняла, что они что-то или кого-то ищут, но не знали, куда направиться. Я не знала, что делать: они не походили на воров, однако тайно пробрались в помещение, не спросив разрешения. Я долго колебалась, а потом решилась. Я подошла к ним, но не успела ничего сказать: они уселись на ящик с коврами, взялись за руки и вдруг исчезли, словно никогда и не существовали. Вначале я подумала, что все мне приснилось. Но когда рассказала об этом дома, папа тут же отправился проверить, не пропало ли что со склада. Он заметил, что были украдены два больших куска ткани. Тогда он велел мне прийти к вам: он хотел, чтобы меня подвергли ментальной инквизиции, потому что был уверен – я придумала всю эту историю, чтобы скрыть собственное воровство.

Четвертое свидетельство

Спек Женнекин, город Ноулонд, планета Ноухенланд. Возраст: шестьдесят стандартных лет. Холостяк. Профессия: исследователь. Автор многих трудов: книгофильмы, видеоголо и кодированные репортажи о примитивных племенах тропических лесов Ноухенланда, а также о трилле, эмблеме Ордена абсуратов, животном, к которому чрезвычайно трудно приблизиться.

Я должен уточнить, что принципиально против ментальной инквизиции и что меня обследовали против моей воли[3]3
  Примечание кардинала Моланали. Этот человек действительно давал показания не по своей воле. Он был вызван после анонимного доноса, что частично объясняет его возмущенную реакцию Его сдержанность привела к тому, что он был приговорен к пытке на медленном огненном кресте. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Я неделю выслеживал крупного трилла, настоящего гиганта, если судить по размерам оставленных им следов. Я вел это преследование в одиночку и довольно далеко забрался в джунгли южного полушария, двигаясь по реке Темс на маленькой исследовательской лодке, которая может превращаться в непроницаемую палатку и даже в подводный скафандр. Однажды, когда я разбивал бивак, я увидел в синих кустах, растущих вдоль реки, огромные зеленые глаза, глаза трилла. Я наивно считал, что выслеживаю его, а оказалось, что выслеживает и следит за мной он! Я был заинтригован и двинулся в его сторону, держа в руках пистолаз и камеру. Я двигался очень тихо, надеясь хотя бы снять его бегство, но, почуяв мое приближение, он не стал ждать и убежал. Забыв об осторожности и бросив свою стоянку, я устремился за ним, ориентируясь по оставленным следам и сломанным веткам. Увлекшись погоней, я незаметно для себя пересек границы запретной территории племени шоклетт, а оно относится к одному из самых примитивных во всей вселенной. Мало кому из исследователей удавалось общаться с ними. Не успел я пройти и сотни метров, как оказался окруженным сворой этих диких воинов. Эти люди маленького роста с кожей ярко-красного цвета и лишенные какого-либо волосяного покрова были совсем голыми. Я не успел ни воспользоваться оружием, ни начать переговоры, хотя немного знаю их язык. Стрела с наконечником, смазанным анестезирующим веществом, попала мне в бедро, и я тут же заснул. Когда я проснулся, то понял, что меня подвесили за запястья к центральной балке огромного сооружения. Все шоклетты, мужчины, женщины и дети, наблюдали за мной и громко смеялись. Они раскрасили себя, наложив на тело черные и красные полосы, словно на шкуре трилла. На их лысых головах были венки из листьев. У них явно было какое-то празднество. Вначале я думал, что торжество было в мою честь, что они собирались праздновать мое пленение, уготовив мне ужасную участь. Поскольку я видел несколько видеоголофильмов об их обычаях, то знал, что не могу ждать от них снисхождения.

– Я принес вам здоровье и мир, – попытался я произнести на их языке.

Один из туземцев подошел ко мне и плюнул мне на икры.

– Ни здоровья, ни мира для белого нарушителя ненарушимого, – прошипел он. – Наказание – смерть! Но вначале свадьба богов, а потом смерть!

Что он хотел сказать этими словами, «свадьба богов»? Мне не пришлось долго ждать ответа: вопящая толпа женщин в трансе высыпала из хижины, сплетенной из веток и стоявшей в центре площади. Тогда я и увидел их впервые – в центре толпы были женщина и мужчина, молодые, очень красивые, белокожие, одетые в цветные ткани, обернутые вокруг их тел. У женщины были длинные волосы, заплетенные в косички и украшенные розовыми листьями, которые обычно используются в брачных церемониях. Позади них шел колдун, по которому ползали маленькие живые змейки, символ его власти. Женщина увидела меня висящим на балке, словно обычная дичь, и указала на меня пальцем, обратившись к своему другу. Они подошли ко мне, разрезав толпу беснующихся женщин. Мужчина спросил меня на нафле:

– Что вы здесь делаете?

– Привет, рад нашей встрече! Я – Спек Женнекин из Ноухенланда. Я исследователь. Я гнался за большим триллом и случайно пересек границы их территории. Они меня пленили. А кто вы такие?

– Просто путешественники, которые играют свадьбу, – ответил он. – Впрочем, не важно, постараемся помочь вам…

Жестами он приказал колдуну освободить меня. К моему великому удивлению, туземцы безропотно выполнили приказ.

– Они отведут вас к границам своей территории, – сказала женщина.

– Не могу ли я узнать, кому обязан спасением? – спросил я скорее из любопытства, чем из признательности.Исследователи всегда страдали избытком любопытства.

– Будет лучше, если вы будете меньше знать, – ответил мужчина. И со смехом добавил: – Мы хотим сыграть свадьбу в очень узком кругу!

Мне не удалось узнать ничего больше: меня окружили воины, потом проводили в лес. После дня ходьбы я оказался на своей стоянке у реки Темс. В моей голове теснилось множество вопросов по поводу этой странной парочки. Быть может, они по ошибке материализовались в этом лесу? И их внезапное появление так поразило туземцев, что они приняли их за богов? Я не мог объяснить странное поведение мужчины и женщины: их, похоже, не волновало возвращение к цивилизации. Их волновала только их свадьба. Неужели они собирались провести всю оставшуюся жизнь в этом диком племени, живущем среди враждебного леса?

Дополнительное примечание кардинала Моланали:

Ваше Святейшество, я постарался классифицировать эти показания в хронологическом порядке. Так, рассказ юной оранжанки, кроме указания на оранжское происхождение мужчины, подтверждает показания исследователя: цветные ткани вокруг их тел – те самые ткани, которые служат для изготовления легких ковров и которые были похищены в Филле. Ваш преданный слуга Ф. М.

Горный безумец вдруг нарушил молчание:

– Шари, попроси дух камня высадить нас здесь.

Его палец указывал на сверкающий поток, весело скатывавшийся по зеленому склону пика. Они уже несколько дней летели над огромным горным массивом, и все эти дни горный безумец ни разу не обратился к Шари. Но мальчуган уже начал привыкать к внезапной смене настроения того, кто приютил его после смерти матери и разрушения поселений америндов. Он привык к тишине и наслаждался путешествием налетающем камне. Его счастье становилось полнее с каждым днем после того, как круглый царь амфанического поля впервые поднялся в воздух.

Когда дух ребенка и Дух Материи пришли к гармоничному согласию и воссоединились, камень величественно и бесшумно взмыл над землей без особой просьбы и сел, пролетев несколько метров.

– Наконец-то, – вымолвил горный безумец, который наблюдал за сценой с высоты соседнего камня. Его шевелюра и борода развевались по ветру, а черные глаза хитро поблескивали. – Теперь у нас есть транспорт! А нам он очень нужен для начала поисков…

Шари не знал, о каких таинственных поисках идет речь, но ничего не сумел выяснить. Несколько дней после первого успеха он, руководствуясь советами безумца, тренировался и обучался искусству управлять огромным камнем, увеличивая продолжительность и дальность полета, осваивая тончайшие связи своей души с Духом Материи. Потом пришел долгожданный день, когда он сел на круглую спину скакуна, как гордый покоритель. Камень послушно следовал его мысленным пожеланиям, направлялся туда, куда просили, пролетал над древним вулканом, где располагался Исход, город америндов, взлетал над выжженными солнцем бесплодными плато. Его бесшумная тень распугала стада осторожных песчаных газелей.

Шари подумал о матери, представил себе ее гордость при виде сына, покорившего камень священного поля, чудо, которое оказалось не под силу наглым амфанам. В этот момент камень дернулся, едва не устремившись в пропасть.

– В будущем никогда не позволяй гордыне овладевать тобою! – посоветовал безумец после приземления. – Иначе Дух Материи покинет тебя. Ты – инструмент в руках великого композитора. Неужели ты думаешь, что инструмент может считать себя музыкой? Завтра мы отправляемся на поиски места, где к нам присоединятся те, кого мы ждем. Время выбрано не очень удачно для детских шалостей. Если позволишь Духу Материи уйти, как сумеешь совершить то, что тебе предназначено совершить?

* * *

Утром на заре старец и Шари заняли место на камне. Близкие вершины Гимлаев белели в сером полумраке утра. Далекие звезды, крохотные светильники, исчезающие на бледнеющем небосводе, гасли одна за другой.

– Вы знаете, куда мы направляемся? – спросил мальчуган.

– Почему и откуда я могу это знать? – со смехом воскликнул старец. – Тебе надо направить камень на восток. В сторону восходящего солнца. Разве тебе не хочется посмотреть сверху на великую цепь Гимлаев?

Трое суток камень летел над Гимлаями, проникая в белую вату тумана, затопившего вершины, огибая отвесные стены пиков, усеянные острыми скалами, летя вдоль глубоких и таинственных ущелий, чуть ли не касаясь заснеженных вершин, паря над зелено-золотыми морями бесконечных лесов, которые покрывали плато и долины. Трое суток, в течение которых его компаньон по путешествию, погруженный в созерцание гор, ни разу не разомкнул уста. Когда близилась ночь, он жестом указывал Шари, что пора приземлиться.

На земле Шари отыскивал убежище на ночь, а безумец отправлялся за травами и фруктами – скромный холодный ужин. Они спали в темных пещерах, завернувшись в толстые серые одеяла из ткани, похожей на ткань одежды безумца. Мальчику снились странные сны. Ему случалось внезапно просыпаться в холодном поту в разгар ночи. И тогда его обнимала дружеская рука, успокаивала, и он вскоре засыпал.

Утром, после завтрака – дикие кислые ягоды, горькие корни или сухие семена – и быстрого умывания в ближайшем источнике они вновь взбирались на жесткий загривок камня. Шари входил в контакт с Духом Материи, и через несколько мгновений камень поднимался с замшелой земли и присоединялся к черно-белым орлам, вылетавшим на охоту.

Шари попросил камень снизиться над потоком, который искрился радужными каплями.

– Здесь? – робко спросил он.

– Быть может, – ответил безумец.

– А откуда вы знаете? – настаивал Шари, чье безграничное любопытство не было удовлетворено.

Ему вдруг захотелось говорить после долгих часов вынужденного молчания.

– Я ничего не знаю, но вода этого потока зовет нас. Разве ты не слышишь?

Камень тихо опустился на густую траву, которой заросли берега речки. Безумец спустился на берег, сел и окунул ноги в воду.

– Вода говорит мне, что мы должны оставаться здесь до наступления ночи, – добавил он. – Ибо сегодня и есть тот самый день. Если они не появятся до вечера, придется ждать смены многих поколений, пока человечество вновь не обретет крохотный шанс, чтобы выбраться из мрака.

– Кто «они»? – спросил мальчик, усаживаясь рядом с безумцем.

Он тоже опустил ноги в ледяную воду. Он, повторяя жесты своего компаньона, надеялся услышать голос, доносящийся из неясного журчания воды. Но к его великому разочарованию, вода не заговорила с ним.

– Те, без которых невероятно трудная задача, ждущая тебя, не может быть выполнена, – ответил безумец. – Они – столпы здания, которое придется отстроить тебе. Если они не явятся, ты должен будешь оставаться, как и я, в горах, в одиночестве идти по пути знания и подготовки своего наследника, который, в свою очередь, постарается продлить традицию, пока не настанут новые дни, благоприятные для распространения знания, собранного и зашифрованного нашими наставниками. Мы находимся в том отрезке времени, когда все может пойти в ту или иную сторону. Заслуживает ли вселенная того, чтобы о ней продолжали заботиться? Достойна ли она спасения от волны разрушения, которая надвигается на нее? Только они знают ответ, ибо ими управляет рука великого музыканта.

– А почему они не приходят? – воскликнул мальчуган.

– Потому что они стоят перед выбором. У каждого человека, на любом уровне его существования, есть выбор. Только свободная душа может придать истинную ценность решению. Когда решаешь стать верным исполнителем великого проекта, правдивой нотой в мелодии, надо, чтобы это происходило без принуждения, без тени сомнения.

– Быть может, они не могут! – воскликнул Шари. – У них есть камни для путешествия?

Безумец рассмеялся. Смех его походил на журчание воды. Потом он нежно посмотрел на ребенка:

– Если ты используешь мысль, чтобы говорить с Духом Материи, они путешествуют с помощью своей мысли. Их транспорт – эфир. Разве им нужен другой носитель?

Солнце уже стояло высоко в небе и грело их своими ласковыми лучами. Шари насыщался этим теплом, оно убаюкивало его, пьянило. В этом умиротворяющем спокойствии горной местности, обласканный журчанием речки, он ощутил безмерное счастье. В его душе лопались пузырьки эйфории. Он полностью слился со средой, он уже не мог себя отделить от нее. Природа и ребенок, каждый по-своему, каждый на своем уровне, превратились в звенья света и соединились в неразрывную цепь. Теперь ему казалось, что он слышит песню реки, ноты, которые издают капли, образуя симфонию, воспевающую славу творения.

Когда он очнулся от безмерного восхищения, он вдруг заметил, что солнце покинуло небосвод, а вокруг начали сгущаться сумерки, размывая контуры и рельеф гор. Безумец исчез. Шари испуганно оглядывался по сторонам, но так и не обнаружил знакомой фигуры.