Текст книги "Повседневная жизнь Флоренции во времена Данте"

Автор книги: Пьер Антонетти

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
РЕЛИГИОЗНАЯ ЖИЗНЬ

Глава первая
Белое и черное духовенство

«Тогда во Флоренции и ее пригородах насчитывалось сто десять церквей (считая аббатства и монастырские церкви), среди которых было пятьдесят семь приходских церквей, пять аббатств, двадцать четыре женских монастыря… десять мужских монастырей…» Описание Виллани относится к 1338 году (Хроника, XI, 94). Это значит, что Флоренция, как и другие крупные города средневекового Запада, духовенством была обеспечена более чем достаточно.

По данным специалистов, в средневековом итальянском городе духовенство составляло 3 % от численности населения. [150]150
  Hay D. Profilo storico del Rinascimento italiano. P. 63, note 3.


[Закрыть]Эту оценку подтверждает Давидсон: «Общее количество духовенства [во Флоренции времен Данте] составляло 3 тысячи человек… на тридцать мужчин и женщин приходилось, по меньшей мере, по одному человеку, облаченному в сутану». [151]151
  Davidsohn. VII. P. 108.


[Закрыть]Автор одного недавно проведенного исследования пришел к такому же заключению. [152]152
  Quilici B. La Chiesa di Firenze // Archivo storico italiano, 1969. P. 283.


[Закрыть]

Виллани не ошибался, говоря о 57 приходских церквях, но он приуменьшил число аббатств: в действительности их было не 5, а 7. Из 57 приходских церквей во второй половине XIII века 47 находились в городе. Кроме того, Флоренция в те времена имела около пятидесяти церквей и капелл в мужских и женских монастырях. В сельской округе было около шестидесяти приходских объединений ( pivieriили pievi) со своими собственными канониками и клириками и, соответственно, большое количество приходских церквей. В городе размещались монашеские конгрегации бенедиктинцев, валломброзийцев, камальдолийцев, цистерцианцев, францисканцев, доминиканцев, сервитов, августинцев и кармелитов (в общей сложности как минимум 500 человек). Прибавим к ним 500 монахинь, насельниц 24 женских монастырей, послушников обоего пола, представителей третьих орденов ^{8} двух больших конгрегаций (францисканской и доминиканской), братьев-мирян, санитаров монастырских госпиталей. Вполне набирается упомянутая цифра – 3 тысячи служителей Церкви.

Нам она может показаться слишком большой. Однако для удовлетворения религиозных запросов эпохи Данте трех тысяч, пожалуй, было недостаточно: в предшествующий период доля духовенства в численности населения была гораздо выше. Это объясняется, в частности, упадком соборного капитула. Выходцы из нескольких знатных фамилий, каноники собора Санта Репарата (кафедральный собор до постройки нового – Санта-Мария дель Фьоре), чаще всего размещали свои резиденции вне стен Флоренции (в 1297 году только двое жили в городе), их численность к 1304 году сократилась до четырех человек, оставаясь неизменной до 1321 года. Кроме того, флорентийская церковь была обременена тяжелыми долгами, что вынуждало ее продавать земли и закладывать ренты.

Флорентийская церковь в конце XIII – начале XIV века переживает кризис. Проявления кризиса, не составляющего отличительную особенность Флоренции, многообразны. Прежде всего это кризис во взаимоотношениях между папой римским и епископом. Разумеется, верховным законодателем является папа, но и епископ обладает законодательными полномочиями: отредактированные им статуты диоцеза регулируют повседневную жизнь верующих – «отправление культа и таинств, жизнь клириков, завещания и похороны, отлучение от церкви и интердикты. Эти статуты служат практическим руководством для пасторов, сельских священников, несут в себе свидетельства о действующем праве, повседневных обычаях и нравах». [153]153
  Le Bras G. Histoire de l'Eglise. Vol. XII. P. 88.


[Закрыть]Другая причина конфликта между папой и епископом – назначение настоятелей церквей; это право некогда принадлежало епископу, но теперь его присвоил папа римский. Триумф нищенствующих орденов приводит к новому конфликту между этими церковными инстанциями: фискальный иммунитет, предоставленный папой орденам, создает внутри диоцеза своего рода островок, на котором юрисдикция епископа не действует.

Не менее остры и многочисленны конфликты со светской властью, как, например, в 1326 году, когда епископ Флоренции своей властью освободил всех терциариев францисканского ордена от податей в пользу коммуны. Источником конфликтов служит также участие мирян в избрании настоятелей некоторых церквей. Судебные полномочия светских и церковных властей не разграничены так четко, чтобы не возникало столкновений между ними. Более того, постоянным явлением политической жизни Флоренции было стремление ее правителей, провозглашавших себя добрыми гвельфами (сторонниками папы), держать под неусыпным контролем духовенство, ограничивая его свободу в налоговой сфере и полностью лишая свободы действий в области политической. В конфликтах с правителями, которые не только не оказывают ему должного почтения, но и не проявляют благонамеренности к нему, епископ может опираться на «народ Божий», к помощи которого ему доводилось прибегать и в спорах с папой. Не случайно в епископальном совете наряду с лицами духовного звания заседают миряне. Участие мирян, представлявших исключительно самые влиятельные семейства Флоренции, позволяет епископу избегать крупных конфликтов с гражданской властью. Возможно, именно этим объясняется исключительно долгое пребывание в своей должности епископа Джованни Манджадори (1251–1273), сумевшего в период жестокого противостояния гвельфов и гибеллинов не признать себя сторонником ни тех ни других. Однако в большинстве случаев политический нейтралитет епископов является естественным следствием принадлежности их, как и других представителей высшей иерархии, к наиболее влиятельным семействам Флоренции и Тосканы. [154]154
  Becker M. Florentine politics and the diffusion of heresy…


[Закрыть]Именно из представителей высшего общества епископ с согласия Святого Престола назначает настоятелей примерно 300 приходских церквей, хотя эти пастыри и не живут во Флоренции. [155]155
  Quilici B. Op. cit. P. 283.


[Закрыть]

Во флорентийском духовенстве существует резкий контраст между высшими сановниками и приходскими священниками, часто вынужденными трудиться ради куска хлеба. Что касается нравов духовенства, то к сообщениям новеллистов, в том числе Боккаччо, необходимо относиться с опаской. Но и нелицеприятные суждения Данте о представителях церковной иерархии, самого папы римского среди них, не следует в обязательном порядке расценивать как чрезмерно суровые, хотя и он, случается, вторит несправедливым обвинениям. Так, поместив среди предателей, мучающихся в аду, аббата валломброзийского монастыря Тезоро Беккерию, поэт признал справедливость предъявленного в 1258 году несчастному священнику обвинения в приверженности гибеллинам, стоившего тому жизни (Ад, XXXII, 118–120).

Ни евангельская бедность, ни целомудрие не были в чести у высшего клира, но и низшее духовенство не избежало пороков. Что касается целомудрия, то у них было некоторое оправдание: суждение папы Бонифация VIII о том, что требование соблюдать целибат должно распространяться только на представителей трех высших рангов духовенства. Однако среди священников было немало тех, кто, пренебрегая церковными запретами, не брезговал денежными подношениями. Умолчим о тех, чье скандальное поведение давало повод для пересудов в обществе (как женском, так и мужском). Но недостойное поведение одних не должно бросать тень на достоинство других. Во времена Данте епископ Франческо Мональдески в короткий срок пребывания во главе диоцеза (1295–1301) явил пример качеств, коими должен обладать добрый пастырь. Иным темпераментом отличался епископ Антонио Д'Орсо, умерший в 1321 году и похороненный в кафедральном соборе: он был страстным защитником коммунальных свобод в период осады Флоренции императором Генрихом VII Люксембургом, прилагал усилия для исправления нравов духовенства, боролся против ростовщичества. Но (такова уж противоречивая натура человека!) этот самый прелат жил подобно важному сеньору; ходили упорные слухи, будто он охотно прощал ростовщиков, откупавшихся щедрыми дарами в пользу Церкви!

Конечно, частые и продолжительные периоды, когда епископская кафедра оставалась вакантной (в общей сложности почти 17 лет в интересующий нас период), давали полную свободу действий не обремененным совестью правителям. Такими были выходцы из семейных кланов Висдомини и их союзников Тосинги. По сложившейся традиции, Висдомини назначались на должность подеста, шателена (начальника крепости) или управителя неукрепленных населенных пунктов, подчинявшихся епископу Флорентийскому. Именно они в день вступления нового епископа в город собирались у ворот и сопровождали его в монастырь Сан-Пьер Маджоре, где он проводил свою первую ночь. Наутро они следовали за ним в кафедральный собор Санта Репарата, а затем, после мессы, в епископский дворец. Висдомини и Тосинги управляли доходами епископства ( mense), имели право на почести и привилегии, присваивали часть пожертвований, деньгами и натурой, прихожан. [156]156
  Quilici B. Op. cit. P. 274, note 22.


[Закрыть]В стихах «Рая» (XVI, 112–114) некоторые исследователи усматривают намек на эту порочную практику обогащения за счет доходов вакантного епископского престола, которую поэт сурово осуждал. М. Пезар, однако, полагает, что стихи «метят во всех представителей господствующего класса Флоренции, а не только в выходцев из этих двух семейств». [157]157
  Pézard A.Œuvres de Dante. P. 1511, note 113.


[Закрыть]

Но как бы ни относился Данте к семейным кланам Висдомини и Тосинги, он не жалел слов, порицая церковнослужителей. В чем только он не упрекал их! В скупости:

 
Те – клирики, с пробритым гуменцом;
Здесь встретишь папу, встретишь кардинала,
Не превзойденных ни одним скупцом.
 

(Ад, VII, 46–48)

В жажде мирских благ:

 
Он [золотой флорин] папе мил и кардиналам мил;
Их ум не озабочен Назаретом,
Куда раскинул крылья Гавриил.
 

(Рай, IX, 136–138)

В торговле святынями, и притом в самом Риме:

 
Там, где Христос вседневным стал товаром.
 

(Рай, XVII, 51)

В упадке монашеских орденов, в коррупции, гнездящейся в стенах монастырей:

 
Те стены, где монастыри цвели, —
Теперь вертепы; превратились рясы
В дурной мукой набитые кули.
 

(Рай, XXII, 76–78)

В лжеучености, плодящей «проповедников вздора, разбойников с индульгенцией»:

 
Для славы каждый что-то норовит
Измыслить, чтобы выдумка блеснула
С амвона, а Евангелье молчит…
 
 
Нет стольких Лапо во Фьоренце людной
И столько Биндо, сколько басен в год
Иной наскажет пастырь безрассудный…
 
 
Теперь в церквах лишь на остроты падки
Да на ужимки; если громок смех,
То куколь пыжится, и все в порядке.
 

(Рай, XXIX, 94–96,103–105, 115–117)

Мы отмечали, что религиозная жизнь Флоренции времен Данте имела два равных по значению центра: баптистерий и кафедральный собор. Говорили и о том, что в каждом приходе, помимо своей церкви, были многочисленные капеллы, не считая часовен монашеских орденов. Важными центрами духовной жизни являлись и храмы двух больших орденов: Санта Кроче у францисканцев и Санта-Мария Новелла у доминиканцев.

Монашеских орденов было много. Старейший – орден бенедиктинцев, церковь которого (Бадиа) основана в 978 году (ее прихожанином был Данте). Позднее церковь расширили по образцу цистерцианских храмов, возможно, по проекту архитектора Арнольфо ди Камбио (церковь, которую можно видеть в настоящее время, была капитально перестроена в 1627 году). Бадиа, с колокольни которой, расположенной, как мы помним, на старой городской стене, на протяжении столетий церковные колокола отмеряли часы трудового дня флорентийцев, во времена Данте большой роли в жизни Флоренции уже не играла. То же следует сказать о монашеском ордене Валломброзы (ответвлении ордена бенедиктинцев), переживавшем пору упадка, хотя в предшествующие десятилетия он был в числе процветающих конгрегаций Италии, около середины XIII века насчитывал в своем составе 68 монастырей, расположенных по всему полуострову. Во Флоренции ему принадлежала церковь Санта Тринита, построенная во второй половине XI века (во второй половине XIV века она была основательно перестроена, а ее современный фасад датируется XVI веком). Из числа орденов, живших по уставу святого Бенедикта Нурсийского, во Флоренции были представлены также камальдолийцы, построившие в 1293 году храм Санта-Мария дельи Анджели (в настоящее время Сан-Фредиано ин Кастелло); цистерцианцы-сеттиманцы, обосновавшиеся в том же квартале города – Сан-Фредиано; умилиаты, резиденцией которых с 1256 года являлась церковь Д'Оньиссанти (в настоящее время сохраняющая облик, приобретенный в эпоху барокко) и которые, продолжая заниматься мытьем и прядением шерсти, стали, наряду с цистерцианцами-сеттиманцами, управляющими финансами коммуны (от ее имени и сборщиками налогов). Во времена Данте все эти ордена утратили былое величие, и поэт адресует суровое осуждение именно им, а не ордену святого Бенедикта исключительно:

 
…и для сынов земли
Писать устав мой – лишь бумаги трата.
 
 
Те стены, где монастыри цвели,
Теперь вертепы; превратились рясы
В дурной мукой набитые кули.
 

(Рай, XXII, 74–78)

Помимо бенедиктинцев во Флоренции обосновались августинцы-премонстранты и сервиты, или «слуги Марии», появившиеся в городе в 1234 году по инициативе семи богатых флорентийцев и приступившие в 1250 году к строительству церкви Сантиссима Аннунциата (завершена в 1273 году, в XV веке перестроена архитектором Микелоццо). В 1250 году во Флоренцию прибыли монахи конгрегации Санто Спирито, построившие церковь, которую в середине XIV века снесли, чтобы освободить место для строительства собора, шедевра Брунеллески; им и по сей день можно любоваться. Августинцы, монахи с горы Кармель (кармелиты), поселились в городе в 1268 году, их церковь, Санта-Мария дель Кармине, была основательно перестроена в XVIII веке. Другое ответвление августинского ордена – монахи конгрегации святого Эгидия появились во Флоренции в середине XIII века; их полное название – «братья покаяния во имя Иисуса Христа», но они больше известны по насмешливому прозвищу «монахи в мешке» или «мешковатые» ( frati della sacca или saccati) из-за сутаны из грубого материала. Они действовали во Флоренции вплоть до упразднения конгрегации в 1274 году, успев построить Оспедале да Санта-Мария Нуова, в котором и служили. Августинцами были и братья-джамбониты, получившие свое название по имени учредителя конгрегации святого Джованни Боно (1168–1249); некоторое время они служили в Оспедале да Сан-Галло, а затем (после 1265 года) построили в том же квартале свою церковь. [158]158
  Quilici B. Op. cit. P. 296–305; Davidsohn. VII, 76–80.


[Закрыть]

Тамплиеры во Флоренции появились в 1242 году, обосновавшись с 1252 года близ церкви Сан-Якопо, квартал Кампо Корболини, улица Виа Фаэнца; позднее, после ликвидации тамплиеров, эта церковь перешла во владение Мальтийского ордена (ее портик и аркада относятся к той эпохе). Как и повсюду на Западе преследуемые, во Флоренции тамплиеры по крайней мере не были подвергнуты пыткам и сожжению на костре, хотя и лишились своего имущества (в 1311–1312 годах). Данте, не испытывая к ним особой симпатии, в весьма резких выражениях порицал их преследователя, короля Франции Филиппа Красивого:

 
Я вижу – это все не утолило
Новейшего Пилата; осмелев,
Он в храм вторгает хищные ветрила.
 

(Чистилище, XX, 91–93)

Он отправил в ад (XIX, 82–89) и папу Климента V, объявившего в 1312 году на соборе во Вьенне об упразднении ордена тамплиеров. [159]159
  См. также: Villani G. Cronica, VIII, 92; статьи «Templari» и «Pempio» в: L'Enciclopedia dantesca; Chelini J. P. 294–295, 379–382.


[Закрыть]Но сколь бы ни были велики престиж и могущество этого ордена, ни одна монашеская конгрегация не могла в эпоху Данте соперничать с двумя нищенствующими орденами – францисканцами и доминиканцами. [160]160
  Chellini J. Op. cit. P. 339–348.


[Закрыть]Флоренция – первый город в Италии, куда в 1211 году вслед за своим создателем прибыли францисканцы, с 1218 года обосновавшись в Оспедале да Сан-Галло. В том же году был открыт монастырь ордена кларисс Монтичелли, в котором они оставались до 1311 года, после чего перешли в Санта-Мария ди Монтедомини, на Виа Фаэнтина. В 1228 году францисканцы приступили к строительству своего храма Санта Кроче. Проведенные недавно раскопки позволили обнаружить остатки этого храма под плиточным покрытием пола современного собора Санта Кроче, возведение которого началось в 1294 году и завершилось во второй половине XIV века. Первоначальный храм Санта Кроче, сколь бы прост он ни был, быстро стал одним из центров религиозной жизни Флоренции, особенно благодаря чудесам, происходившим на могиле блаженной Умилианы да Черки. Монастырь при Санта Кроче, сделавшийся популярным местом обучения детей из знатных флорентийских семейств, располагал большой библиотекой, где были книги не только религиозного содержания. Община Санта Кроче, похоже, далеко отошла от первоначальной строгости и героической простоты своего святого учредителя, равно как и от его любви ко всем тварям, от его безмерного милосердия. Даже слишком далеко: с 1254 года францисканцы становятся органом инквизиции во Флоренции и всем регионе. Глава местной инквизиции размещается в Санта Кроче.

В 1287–1289 годы Данте поддерживал тесные отношения с Санта Кроче. Именно здесь он узнал идеал чистоты и бедности святого Франциска Ассизского, полюбил его и позднее пространно восхвалял в «Божественной комедии» (Рай, XI, 43 и след.). Он изобразил и борьбу, которая беспрестанно велась в недрах ордена между сторонниками первоначального устава и теми, кто хотел его исправить (Рай, XII). Данте мог знать о полемике между «спиритуалами» и «конвентуалами», группировками внутри францисканского ордена. Одобрял ли он эту полемику? Едва ли, если судить по тому, что он написал в «Божественной комедии» (Рай, XI, XII), по намекам на противостояние серых братьев (миноритов) и черных братьев (или «братьев раскаяния»), – он определенно не одобрял подобного рода эксцессы. [161]161
  См. комментарий в книге: Pézard A.Œuvres de Dante. P. 1468, примечания.


[Закрыть]

Столь же смешанные чувства Данте испытывал к доминиканцам: безграничное восхищение святым учредителем ордена и раздражение из-за распрей среди его учеников и последователей. Впервые появившись во Флоренции в 1219 году, доминиканцы в 1221 году обосновались в скромной церкви Санта-Мария Новелла, на месте которой в 1246 году начали строить новый, доныне существующий храм, завершенный лишь в 1360 году. Данте мог видеть лишь нижнюю часть его фасада. Кроме того, доминиканцам принадлежал и храм Сан-Якопо (в настоящее время Сан-Якопо сопр'Арно, в значительной мере перестроенный; не путать его с Сан-Якопо ин Кампо Корболини, церковью рыцарей Мальтийского ордена). Во Флоренции, как и повсюду, доминиканцы сумели быстро занять видное место в религиозной жизни. Данте и их упрекал за отход от идеалов их святого учредителя (Рай, XII). Несмотря на это, их влияние, прежде решающее (особенно в период с 1236 по 1254 год, когда в их ведении находилась флорентийская инквизиция), оставалось существенным, хотя сказать, кто в интересующий нас период преобладал – они или францисканцы – невозможно. Тот факт, что доминиканский орден не знал ожесточенной внутренней борьбы, пережитой их собратьями-францисканцами, служит доказательством их большей сплоченности и объясняет причину симпатии, которую они внушали к себе. Способствовало этому и исключительно высокое качество обучения в школе при храме Санта-Мария Новелла (в 1272 году в ней преподавал сам святой Фома Аквинский). Именно там Данте узнал и полюбил философию томизма, составившую интеллектуальный костяк «Божественной комедии» и двух ученых трактатов («Пир» и «Монархия»). В Санта-Мария Новелла Данте мог бы, если бы не был изгнан из родного города, слушать самого знаменитого проповедника начала XIV века – брата Джордано да Ривальто. [162]162
  Davidsohn. VII. P. 69–76.


[Закрыть]

По-видимому, все, кто во Флоренции времен Данте интересовался литературой и философией, стремились попасть на проповеди и лекции в Санта-Мария Новелла; простой же народ, столь любезный святому Франциску своей простотой и неведением, с удовольствием внимал проповеди в Санта Кроче, хотя францисканцы отошли к тому времени от изначальных идеалов ордена. Несомненно, Данте отразил в своем творчестве протест и возмущение современников, взволнованных, огорченных и оскорбленных постоянными распрями последователей святого Франциска. В интересующую нас эпоху распри стали особенно ожесточенными: ведь именно в эти годы множество братьев-спиритуалов бежало из монастыря Санта Кроче, спасаясь от преследований. [163]163
  Davidsohn. VII. P. 55–64.


[Закрыть]

Наиболее значительными из женских монастырей считались: обитель Санта Феличита, церковь которой была построена в XI веке на руинах храма времен первоначального христианства (та, которую можно видеть в настоящее время, была полностью перестроена в XVIII веке); монастырь Сан-Пьер Маджоре, пользовавшийся привилегией дать приют новому епископу в первую ночь его пребывания во Флоренции, когда он впервые прибывал в город; монастырь ордена кларисс Монтичелли, принимавший вдов и незамужних дочерей наиболее знатных семейств Флоренции; монастырь ордена кларисс, Санта-Мария ди Монтедомини, на Виа Фаэнтина; монастырь доминиканок Сан-Якопо ди Риполи, основанный в 1229 году; монастырь бенедиктинок Сант-Амброджио ин Питти; монастырь августинок Санта-Мария Маддалена, в Борго Пинти. Об этих, как и обо всех прочих женских монастырях, проповедники того времени придерживались не слишком высокого мнения: один из них уверял, что нет женщин, ставших монахинями по зову религиозного чувства, поскольку в монастырь идут или из-за некрасивой внешности, или по бедности. Правда ли, что в женских монастырях царили те вольные нравы, которые описал в своем «Декамероне» злоязычный Боккаччо? В одной из его новелл рассказывается, как некий Массетто из Лампореккьо, прикинувшись немым, устроился работником в женский монастырь поблизости от Флоренции, «весьма славный своей святостью», и вскоре стал сожительствовать со всеми обитавшими там святыми женщинами, включая и аббатису (Декамерон, III, 1). В другой новелле Боккаччо рассказывает пикантную историю про аббатису, которая, желая застать посреди ночи врасплох одну из своих монахинь в объятиях ее любовника, поднимается и в темноте вместо платка покрывает себе голову штанами своего собственного любовника, священника! (Декамерон, IX, 2). Вполне возможно, что в этих фривольных историях отразился антиклерикальный фольклор, общий для западного Средневековья. Тем не менее нравы обитательниц женских монастырей Флоренции времен Данте отличались если не распутством, то известной светскостью: в святых обителях устраивали приемы с песнями и танцами! «Женские монастыри города и его окрестностей рассматривались не как убежище чуждых миру душ, а скорее как респектабельное место проживания для дочерей, которых хотели спрятать от глаз мирян, или на приданом которых хотели сэкономить, или которых не надеялись по той или иной причине выдать замуж, а также для вдов и жен, по политическим мотивам оставленных мужьями». [164]164
  Davidsohn. VII. P. 31.


[Закрыть]