Текст книги "Не играйте со мной"

Автор книги: Пегги (Пэгги) Гедис (Гэддис)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

XII

Кейт не замечала мужа. В мрачном молчании, плотно сжав губы, она старалась как можно скорее снять ожерелье. Она уложила драгоценности в бархатный футляр и захлопнула крышку.

– Я не лгал тебе, Кейт. Ни разу.

– Лучше убери свои сокровища в надежное место, – презрительно бросила ему Кейт, направляясь в свою гардеробную.

– Они твои. Я купил их для тебя, – сердито настаивал он.

– Черта с два – для меня! Если ты надеялся этим купить, задобрить меня, чтобы я ничего не замечала, то сделал это напрасно.

– Я не хотел тебя задабривать. Я…

Не дав ему договорить, Кейт хлопнула дверью гардеробной и начала снимать белое платье. Дверь с силой распахнулась.

– Черт побери тебя, Кейт! Я сказал: мы поговорим, значит, так и будет! – загремел его голос.

Кейт обернулась к нему вне себя.

– Можешь не указывать, чем мне заниматься. Я не твоя собственность. Наш договор расторгнут. А сейчас убирайся и оставь меня в покое!

Алекс заговорил более сдержанно:

– У тебя нет оснований разрывать наш контракт.

– Не я тому виной. Ты это сделал. – Кейт, скинув платье, швырнула его в лицо Алексу. – На, получай придуманный тобой шутовской наряд невесты. Отдай его Николь Фуве!

Платье, попав в Алекса, на мгновение задержалось, а затем медленно сползло на пол. С гневным вызовом Кейт взглянула ему в глаза, но мука, которую она увидела там, поразила ее в самое сердце. Она отвернулась, открыла шкаф и взяла халат.

– Ты моя жена. Мне не надо никакой другой.

– Ты хотел, чтобы она стала твоей женой. Но загвоздка в том, что Николь не соглашалась рожать тебе детей, – заявила Кейт холодным уверенным тоном, затягивая трясущимися руками пояс. – Она рассказала мне все от начала до конца, Алекс, поэтому не пытайся мне врать.

– А тебе не приходило в голову, что Николь лжет?

Кейт смотрела ему прямо в лицо, вздернув подбородок, глаза ее обвиняли.

– Николь не обманывала меня. Единственная причина, побудившая тебя жениться на мне, – желание иметь детей. Я могла бы сжиться с этим, если бы ты соблюдал условия нашего контракта. Но ты не сказал, что любишь другую женщину. Я сама должна была докопаться до правды. И даже тогда я смогла бы жить с тобой – стоило только держать свои обещания. Сегодня вечером мы столкнулись с первым испытанием: я узнала цену твоим словам. Когда мне так нужна была та самая поддержка, которую ты обещал, где ты был, Алекс? – Кейт запнулась, а потом бросила ему в лицо. – Ты был с женщиной, которую любишь.

Алекс побледнел, выдерживая яростные атаки Кейт, но ни разу не опустил глаза. Он смотрел на нее со страданием во взгляде.

– Я не люблю Николь и никогда не любил ее.

Губы Кейт насмешливо искривились.

– Я не круглая дура, Алекс. Я, может быть, не так умна, как ты; определенно, не настолько коварна, но не дура. Ты ее любишь. Я поняла это в тот день, когда мы возвратились из свадебного путешествия. После визита матери ты был полон своей Николь. А меня годы, прожитые со Скоттом, научили разбираться, когда мужчина, занимаясь любовью со мною, думает о другой. Ты даже извинился потом…

Кейт уныло вздохнула и поставила точку над i.

– Ты решил, я не сообразила, чем вызваны твои извинения?

Он опустил голову и провел по лицу рукой так, словно желал смыть воспоминание об ударах, нанесенных им Кейт.

– Я сожалею, – невнятно сказал он, отвернувшись и качая головой. – Ужасно, что ты это так восприняла. – Алекс прислонился к дверному косяку и взъерошил волосы. – Как добиться, чтобы ты поняла? Даже не знаю, с чего начать.

– Все и так ясно, Алекс. Пожалуйста, дай мне пройти. Сегодня я сплю в гостиной.

– Нет!

Он повернулся и сжал ее руки, повторяя с мольбой:

– Ты должна выслушать меня, Кейт. Ты все неверно поняла. Неверно!

– Ты мне делаешь больно, Алекс.

– О Боже! – Он взволнованно потер те места, куда впивались его пальцы. – Никогда я не желал причинить тебе боль, и мысли даже не было. Поверь мне хоть в этом.

На мгновение вспомнив обо всем, что было, Кейт не могла с ним не согласиться.

– Да, но ты должен был знать, что рано или поздно я узнаю правду.

– Я твердо намеревался выполнять наш контракт, Кейт. Это святая правда. И я его выполнял, черт побери! – добавил он более решительно. – Сегодня вечером… позволь мне только объяснить… Иди сядь. Или ложись. Я тебя не трону. У тебя измученный вид.

У Кейт не осталось сил. Ее нервы, натянутые как струна, готовы были лопнуть. Она позволила Алексу довести ее до кровати и напряженно ждала, пока он откидывал покрывало и складывал горой подушки, чтобы она могла опереться спиной. Кейт опустилась на них, проследила, чтобы он отошел. Она опасалась любого движения Алекса, которое могло означать намерение воспользоваться ее слабостью.

– Начну с Николь, – внезапно сказал он, но некоторое время постоял молча, потирая затылок. Затем снял пиджак и небрежно швырнул его на кресло. Когда он повернулся к Кейт, лицо его было угрюмым.

– Моя мать познакомила нас с полгода назад. Ты видела ее красоту. Я сильно увлекся, потерял голову. – Алекс зашагал по комнате из угла в угол. – Она казалась мне совершенством. Я был готов дать ей все, что она попросит, ехать куда угодно, делать что угодно. Я думал, что люблю Николь, но просто был ослеплен ее красотой. И только когда она занялась переделками в доме, я по-настоящему разглядел ее, по-настоящему стал понимать. К тому времени мы поговаривали о браке, однако ее планы на будущее не совпадали с моими. – Алекс продолжил: – Обычно наши споры ни к чему не приводили. Все заканчивалось в постели, наверное, большего я и не желал. Потом однажды в спальне я заговорил о детях. Николь поразилась, что я в моем возрасте хочу завести семью. Сначала она пыталась насмешками заставить меня отказаться от этого намерения. Но когда вопрос стал ребром, Николь дала понять совершенно ясно, что она не собирается подарить мне ни одного ребенка. Тогда я посмотрел на Николь, но увидел свою мать… и вспомнил судьбу отца.

Алекс тяжело вздохнул и присел на краю кровати. Плечи его опустились, когда он схватился за голову.

– Я был еще совсем малышом… Они ссорились, подолгу не разговаривали друг с другом… Отец начал сильно выпивать… Помню день, когда я вернулся из школы, а мать ушла. Не попрощавшись даже. Просто ушла… – Алекс содрогнулся, разогнул спину. – Я порвал отношения с Николь раз и навсегда, а неделю спустя познакомился с тобой.

Алекс встал, подошел к туалетному столику. Щелкнул замочек, когда он открыл бархатный футляр. Взяв в руки ожерелье, он перебирал его пальцами, словно оценивая.

– Я встретил Мери Кетлин – ей ничего от меня не было нужно, она презирала сладкую жизнь, которую я мог предложить. Она не мечтала о бриллиантах, жемчугах или шикарных тряпках. Она не стремилась во что бы то ни стало блистать в обществе. Единственное, чего она хотела, – иметь детей и жить достойной семейной жизнью. Полная противоположность Николь.

Он опустил ожерелье в футляр и повернулся к Кейт. Его лицо выражало твердую решимость, которая звучала и в голосе.

– Я женился на тебе, потому что предпочел разделить твое будущее с тобой, а не будущее Николь с ней. Я не любил тебя, Кейт, но хотел вступить в такой брак, какого искала ты, и добиться, чтобы он удался.

Взгляд Алекса смягчился.

– Как ни странно, отпор с твоей стороны я воспринял как вызов, необходимый для того, чтобы выбросить Николь из головы. Я принялся учить тебя мыслить и относиться ко многим вещам по-новому. Я увидел, как ты меняешься, и это приводило меня в восхищение, вознаграждало за усилия. Ты понемногу выбиралась из своей скорлупы, пыталась идти навстречу. Потом меня стало огорчать, если какая-то часть твоего сердца оставалась закрытой, если ты не делилась своими мыслями. Я хотел знать тебя всю до конца.

– Но ты очень скрытничал относительно собственной особы, – усталым голосом сказала Кейт. Она, в общем-то, не услышала ничего нового. Алекс лишь заполнял бреши, о существовании которых она подозревала. – Помнишь, как ты повел себя, когда Соня Бенелл…

– …Произнесла имя Николь? Это заставило как следует задуматься о наших отношениях, ибо внезапно меня осенило, что Николь в моей жизни больше ничего не значит. Ты стала гораздо важнее, чем была когда-то она.

Кейт нетерпеливо хмыкнула и закрыла глаза.

– Сейчас ты лжешь.

Ее глаза раскрылись в тревоге, когда рядом вдавился матрац. Алекс взял ее за пальцы и сжал их, стремясь убедить в своей искренности.

– Верь мне, Кейт. Это правда.

– Этого не может быть, – сердито возразила она. – Когда приехала твоя мать…

– Когда она распространялась насчет Николь, я вспоминал свою несчастную одержимость этой женщиной и злился на то, что позволил ей так… властвовать над собою. Я смотрел на тебя и был вне себя от радости, что у меня такая жена.

Он выпустил ее руки, нежно взял в ладони ее лицо.

– Моя жена – ты, Мери Кетлин, и я хотел тебя всю – так страстно… – Его голос упал до хриплого шепота, а неутолимое желание в глазах завораживало ее, прерывало дыхание. – После отъезда матери я обнял тебя, но снова встретил лишь сдержанность. Я хотел прорваться сквозь преграду, овладеть тобой безоговорочно. Я чувствовал… если только я могу… Кейт.

Свою отчаянную мольбу он вложил в поцелуй. Его губы соблазняли, звали прекратить сопротивление, завлекая в кипящий водоворот страсти. Кейт так нуждалась в его любви, но ужас отчаяния все еще терзал сердце. Когда рука Алекса скользнула под халат и легла ей на грудь, Кейт передернуло от отвращения. Изо всех сил она оттолкнула его от себя.

– Нет! Ты лжешь! Пусти меня. Скотт всегда устраивал то же самое.

Алекс резко вскочил.

– Я не Скотт! – диким голосом завопил он. – Ты способна забыть этого негодяя раз и навсегда?

– Как я могу? – закричала она так же неистово. – Ведь ты – его точная копия. Занимаясь любовью со мной, ты рассчитываешь загладить…

– Ничего подобного! – Его кулак врезался в подушку рядом с головой Кейт, лицо Алекса непроизвольно дергалось, когда он пытался подавить отчаяние. – Я не рассчитывал…

Алекс покачал головой, почти бегом бросился через всю комнату и распахнул дверь, ведущую на балкон. Он остановился в проеме, жадно, полной грудью вдыхая свежий воздух, а потом спросил глухим от напряжения голосом:

– Что я должен сделать, чтобы достичь твоего сердца? Или это невозможно?

Голова Кейт разрывалась от сумятицы мыслей. Ей было до боли жаль Алекса, но перед глазами, причиняя нестерпимую муку, стояла одна и та же картина: он с Николь на террасе.

– Не могу… Я не могу пройти через все это снова, – пробормотала она и встала с кровати. Оправив халат, она двинулась к двери в коридор.

– Не уходи.

Алекс повернулся к ней. Одним плечом он упирался в дверной косяк, руки засунул в карманы; по его лицу можно было сразу понять, что этого человека постигла неудача. Кейт колебалась, не зная, что делать: она хотела подойти к мужу и в то же время во что бы то ни стало освободиться от него.

– Ты не можешь оставить меня из-за того, что видела в доме матери. Я не изменял тебе ни мыслью, ни делом… и я все время поддерживал тебя.

Мрачное уныние в голосе Алекса тронуло Кейт сильнее, чем его пылкость несколько минут назад.

– Ты говоришь неправду, – выдавила она из себя, заливаясь слезами.

– Неправду, Кейт? Позволь сказать тебе пару слов. Последние несколько дней я был счастлив, как никогда в жизни. И сегодня вечером я не желал рисковать этим счастьем. Я знал, что моя мать пригласит Николь и та постарается добиться возмездия. Но… – Алекс вздохнул, пожав плечами с безнадежным видом. – Мне было ясно и то, что рано или поздно мы столкнемся с ней, так уж лучше было покончить с этим сразу.

Горькая улыбка промелькнула у него на губах.

– Я хотел, чтобы ты была безупречно одета не ради моей гордыни, Кейт, тут ты ошибаешься. Просто не стоило давать Николь возможность использовать свою красоту как оружие. Она попыталась… – Легкая улыбка Алекса закончилась презрительным смешком. – Ее шествие через весь зал по плану должно было выбить тебя из седла. Я возликовал, когда этого не случилось. Затем, когда она разыграла свой фарс со мной, я уже готов был осадить ее за наглость публично, но тут вдруг вмешалась ты и сбила меня с толку демонстрацией своего полного безразличия. Оно у меня поперек горла стало. Я наблюдал за тобой весь вечер, недоумевая, что же, к чертям, кроется за любезным очаровательным поведением. Потом ты незаметно ускользнула и моя мать… – Алекс глубоко втянул в себя воздух и продолжил со злостью: – Моя мать сказала, что тебе немного не по себе, и я смогу найти тебя на террасе. Нечего и говорить, что там мне навстречу из-за куста выскочила Николь.

– И ты остался с ней, – с горечью добавила Кейт.

Подняв подбородок и не избегая ее взгляда, он ответил на обвинение.

– Да, остался. Я повернулся, чтобы уйти, а она крикнула мне вслед, что разговаривала с тобой. Оказывается, тебе наплевать, если мы с Николь будем любовниками, единственное, чего ты хочешь, – чтобы ты и твои будущие дети ни в чем не знали отказа, жили в комфорте, который должен буду обеспечить я.

Кровь отхлынула от лица Кейт, когда она поняла, с каким умением Николь извратила ее слова.

– И ты… ты поверил ей? – протянула она с болью.

– Поверила ей ты, – ответил Алекс с мягким упреком.

– Да. – Это слово ничего не выражало, оно лишь отозвалось эхом из пустот, оставленных раковой опухолью отчаяния.

– Ну что ж, а я не смог, – покачал головой Алекс, – я ни на секунду не допускал, что ты согласна на супружескую измену. Ведь это же первое и главное условие нашего контракта. А кроме того… Я не мог поверить, что совершенно тебе безразличен. Во всяком случае, меня ничуть не прельщала мысль снова стать любовником Николь, и именно это я постарался ей объяснить. Она обняла меня за шею и попыталась привлечь к себе, что прежде всегда срабатывало. Я удерживал ее, растолковывая очевидное, когда внезапно появилась ты. По одному взгляду на тебя я понял, что уже приговорен. Я задержался с Николь лишь для того, чтобы предупредить: если еще хоть раз она попробует разрушить наш брак, я использую все свое влияние, чтобы ее изгнали из общества.

Алекс направился к Кейт медленным, размеренным шагом. Она стояла неподвижно, совершенно опустошенная. Теперь все становилось на свои места. Ее недоверие породило страх, питало сомнения и подозрения, которые быстро разрослись, тем более что семена их взошли на такой пропитанной ложью почве, как ее брак со Скоттом. Полная стыда, она опустила голову, не смея посмотреть в глаза Алексу. Он нежно положил ей руки на плечи.

– Что бы ты ни думала обо мне, Кейт, договор подписан, и он остается в силе. Ты уже носишь моего ребенка, и я никуда тебя не отпущу.

У Кейт пересохло в горле. Она должна была говорить, сказать, что не хочет никуда уходить, что единственное ее желание – быть с ним. Но прежде, чем Кейт нашла нужные слова, на весь дом настойчиво зазвенел звонок. Он раздавался вновь и вновь. Руки Алекса сжали плечи Кейт, он вздохнул – глубоко, медленно.

– Оставайся здесь. Я пойду открою.

Он говорил безжизненным голосом. Кейт посмотрела на него, когда он уходил: плечи опущены, как у человека, который сражался, но не победил. Душа Кейт рвалась к нему, но голос все еще не повиновался ей. Алекс закрыл дверь за собой, а Кейт вновь, и очень остро, ощутила заброшенность и одиночество, мучившие ее в прежние времена.

В ее сознании повторялся крик: ты – дура! Ты – дура! Спеши за ним. Скажи ему о своих подлинных чувствах. Сердце громко стучало, разрываясь между страхом и необходимостью. Наконец Кейт добралась до двери в коридор и открыла ее.

До нее донесся голос Алекса:

– Все в порядке, миссис Битти, я открою. Идите спать.

Кейт приостановилась, не желая, чтобы ее видела домоправительница. Внезапно она поняла, что встречи с гостем не миновать. Но что же это за гость в такое время? Николь? Конечно нет, если Алекс говорил правду. И Кейт поверила ему. Тогда кто же?

Едва переставляя ноги, она подошла к месту, где начиналась лестница. Скрытая стеной коридора, Кейт осторожно наклонилась и заглянула в холл, где в это мгновение Алекс отпирал дверь.

XIII

Вера Паллистер пронеслась мимо Алекса в вихре шифона. Кейт отпрянула. Она не в состоянии встретиться сейчас лицом к лицу с матерью мужа. Алекс, наверное, скажет ей, чтоб она удалилась. Ну конечно, он этого потребует – сегодня вечером миссис Паллистер испортила им слишком много крови – обоим. Кейт прислонилась к стене и закрыла глаза, ожидая прощальной сцены, после которой она спустится вниз к Алексу.

– Мама, что ты здесь делаешь? – Его голос был предельно безрадостным. – Игра окончена. Ты играла очень хорошо. Слишком хорошо. Отправляйся домой, мама. Просто отправляйся домой и оставь нас в покое. Почивай на лаврах. Ты выиграла.

– Нет. Ты не понимаешь…

Вера сыпала словами быстро, нетерпеливо. Их остановил Алекс, затопавший, что было сил, ногами.

– Черт тебя побери! Тебе прямо не сиделось, да? Тебе требовалось начать свою шахматную партию, но это была нечистая игра, которая…

– Но ты сам спровоцировал меня – зачем? – сердито отвечала Вера. – От тебя требовалось лишь рассказать мне.

– Когда это ты или я рассказывали что-нибудь друг другу?

– Ты же никогда не желал меня слушать.

– О, я желал слушать, мама. Я прислушивался, когда тридцать лет назад ты молча исчезла. Это было красноречивее всяких слов.

– За ту ошибку ты мне отплатил уже тысячу раз, а теперь твои действия привели к тому, что я, к сожалению, сделала бедняжке больно. Хоть на этот раз ты мог бы меня предупредить. Мог бы быть со мной откровенным. Неужели ее чувства были для тебя менее важными, чем твоя месть мне?

Вера защищалась горячо, но в голосе Алекса все-таки прозвучало недоверие.

– Моя месть?

– А как ты назовешь постоянное молчание, нежелание поделиться со мной своими мыслями? Это была твоя игра, Алекс. Ты ее затеял. Все эти годы я в ней участвовала и играла по твоим правилам, так как это был единственный доступный для меня способ общения с тобой. Но это была отвратительная, садистская игра, и, да простит меня Господь, я начала наслаждаться маленькими победами, которых добивалась. Однако сегодня вечером я вовсе не торжествовала, увидев отчаяние на лице твоей жены. Зачем, во имя Господа Бога, ты остался там, на террасе, с Николь? Это так жестоко, Алекс.

– И это говоришь мне ты! Ты подстроила всю эту чертову шутку.

– Да, и за это должна держать ответ, но ты… Ты обязан был знать, что Кейт любит тебя. Как же ты мог играть с ней так… так подло, лишь бы напакостить мне.

– Нет!

Кейт замерла на месте, стук сердца отдавался громом в ушах, ногтями она впилась в ладони, ожидая, что скажет Алекс на слова матери.

– Я думал, что смогу удержать все под контролем, – Алекс с трудом выговаривал слова, полные глубокого сожаления. – Однако ты ошибаешься, мама. Я оставался на террасе с Николь совсем не из-за того, что меня влекло к ней, а Кейт… Кейт не любит меня.

– Перестань, Алекс. Ты сам сказал, что игра закончена. Когда мы с тобой наносим удары друг другу – это одно. Мы – закаленные бойцы. Но эта девочка любит тебя. Ты думаешь, я слепа?

– Нет, ты… не слепа. Не сомневаюсь, ты видела боль на ее лице, но во всем остальном ты ошиблась.

Снова в голосе Алекса прозвучало уныние человека, потерпевшего поражение. Сердце Кейт сжалось, она отпрянула от стены, решив идти к Алексу. Но Вера заговорила снова, изливая потоком наболевшее за все годы их взаимного отчуждения.

– Ну так расскажи. Дай мне понять. Хоть раз в жизни признай, что и в твоей матери есть что-то человеческое. Я знаю: ты презираешь меня. Но мне известны и любовь, и боль, и отчаяние. А ты… Ты слишком горд и безжалостен, Алекс. Я приехала сейчас, потому что мне стыдно за нас обоих, за то, что мы натворили сегодня. Если хоть чем-то можно исправить положение, я сделаю это.

– Ничто не поможет… Ее боль уходит корнями в прошлое. Первый муж Кейт был неразборчивый донжуан. Он даже приволок на мою яхту очередную любовницу в день своей смерти. Я тогда вовсе не нужен был Кейт. Я уговорил ее выйти за меня замуж, пообещав детей и спокойную жизнь. Она была, как сломанная кукла. Правда, пыталась передвигаться без посторонней помощи, израненная, но такая гордая, такая непреклонно-независимая. Я взял ее в жены и начал ремонт: исправлял поломанное, ставил заплатки на одежду, замазывал трещины. Думаю, она уже снова становилась цельной личностью… Пока не наступил сегодняшний вечер. Она подумала… подумала, что я изменил ей, как это делал Скотт, и она вновь оказалась в том же состоянии, что и в начале нашего знакомства, – она никому не доверяет. Николь же для меня – нуль без палочки, Кейт для меня – все. Вот тебе ответ, мама. Это то, что ты хотела слышать?

Кейт теперь уже не могла не прервать их. Не могла заставлять Алекса безвинно страдать. Она сделала шаг вперед и глянула вниз. Алекс сидел на одной из нижних ступенек лестницы с удрученным видом. Вера наклонилась и тронула его за плечо.

– Если бы я поговорила с Кейт… объяснила…

Он покачал головой:

– Не поможет. Мне придется начинать все сначала.

– Могли бы и мы… могли бы мы тоже начать сначала, Алекс?

В голосе матери было так много робкой надежды, что Кейт заколебалась, идти ли вниз, чтобы не сорвать намечавшееся примирение.

– Не поздновато ли для нас, мама, а? – ответил Алекс с издевкой.

– Ты сказал, игра закончена. Неужели нам предстоит снова драться на кулачках?

– Нет. – Он кивнул. – Ты права. Давай прекратим это, если сумеем. У Кейт нет никого, мама. Ее семья живет на Тасмании, а друзья Скотта… Она назвала их крысами… точнее не скажешь. Ты считаешь, ты могла бы… Нет, она решит…

– Я попробую, можно? Я хотела бы попробовать.

– Это будет нелегко после сегодняшнего вечера.

– Я знаю.

– Она, как улитка, ушла в свою раковину.

– Я заметила, но это ввело меня в заблуждение, пока я не увидела… Алекс, ты уверен, что она не любит тебя? Я готова поклясться…

Щеки Кейт вспыхнули от смятения. Подслушивать дальше становилось просто невозможным, так как признание было бы потом слишком болезненным. Алекс покачал головой.

– Нет, не уверен. Порой мне казалось… Однако я не знаю, Кейт мне не доверяет. То одаряет щедро, то уходит в сторону. Надо уже возвращаться к ней.

– Да, безусловно. Я очень сожалею, если мой ночной визит прервал…

– Нет, – Алекс встал и устало потянулся. – Вероятно, ей надо было побыть одной, чтобы подумать. Может быть, теперь мы сможем поговорить обо всем более спокойно. Ты хорошо сделала, что… приехала.

Алекс пошел к двери, Вера за ним. Помедлив мгновение, она тронула сына за руку.

– Алекс, дело было не в том, что я не любила тебя. Я ответила ударом на удар твоего отца… А потом ты стал меня ненавидеть.

– Мы еще вернемся к этому, – сказал он с грубоватой нежностью.

– И ты выслушаешь меня? – Голос Веры дрожал.

– Да. Думаю, пора.

– Алекс, разреши дать тебе добрый совет. Скажи Кейт, что любишь ее. Твой отец и я… Мы перестали говорить друг другу, что… Скажи ей и повторяй, не переставая, пока она не поверит.

– Не могу. Она не хочет этого слышать. Пока не хочет.

– Хочу. Очень хочу.

Голос Кейт прозвучал уверенно: в ее словах не было ни тени обиды или сомнения. Во взглядах, метнувшихся к ней, вспыхнула надежда. Кейт спускалась по лестнице твердым шагом, смущенно, но с достоинством продолжая говорить.

– Я была не в силах оставаться в спальне, Алекс. Извини, но не смогла вынести, когда ты ушел, а я даже не ответила тебе. Мне стало страшно. Так много опасностей: я боялась любить и боялась потерять тебя, в особенности после сегодняшнего вечера. Конечно, я поступила неправильно, слушая вас, но видеть твою мать было выше моих сил. Однако твои слова пригвоздили меня к полу. Теперь мне ясно, что я скрывала свои чувства от тебя слишком долго. Вера права. Я люблю тебя и страстно жду, чтобы ты сказал мне о своей любви.

Алекс, изумленный, не верил своим ушам. Его мать с облегчением улыбнулась. Набравшись храбрости, Кейт ступила на мраморный пол и направилась прямо к ней.

– Спасибо, что заехали, Вера. Не хотите ли поужинать с нами завтра?

– С большим удовольствием. Будь добра, позвони мне утром. Спокойной ночи, мои дорогие.

Мать удалилась быстрыми шагами, а Кейт повернулась к Алексу, умоляя взглядом о понимании и прощении. Он подошел ближе, обуреваемый противоречивыми чувствами. Одной рукой он коснулся ее щеки и спросил пытливо:

– Ты любишь меня, Кейт?

Легкий румянец залил ее лицо, дрожащим голосом она объявила о своей полной капитуляции.

– Я ничего не могла поделать с собой, Алекс. Ты просто шаг за шагом покорял мое сердце, пока не овладел им совсем.

– Я владею твоим сердцем?

В его глазах все еще оставался вопрос.

– Да.

Она улыбнулась, согревая его нежным теплом своей любви.

– О Боже! Я уж думал, ты никогда не сдашься. – Алекс привлек ее к себе властно и горячо. Как хорошо было вот так, просто обнимать ее. Потом, задыхаясь от переполнявших его чувств, он прошептал: – Я так безумно люблю тебя, Мери Кетлин.

Теперь ее полное имя прозвучало чудесно – как необычная, неповторимая, страстная ласка.

– Всю жизнь я буду, словно зеницу ока, хранить твою любовь, – охрипшим голосом продолжал он. – Никогда у тебя не будет повода сомневаться во мне. Ты – все, к чему я стремился. И даже большее.

Она вздохнула, испытывая небывалое блаженство.

– Я никогда не буду сомневаться в тебе, Алекс. Обещаю.

– И чтобы никогда больше не упоминалось даже имя Скотт. – Алекс заглянул ей в глаза с напряженным вниманием. – Он исчез, Кейт? Ты действительно моя?

– Полюбив тебя, я поняла, что по-настоящему никогда не любила Скотта, – ответила она с обезоруживающей откровенностью.

Счастье, которое испытывала Кейт, отразилось в глазах Алекса. Он поцеловал ее. Так, словно обещал затрепетавшей от восторга Кейт полное исполнение желаний. Алекс поднял жену на руки и понес по лестнице. В восторге она прижималась к нему, осыпая поцелуями его шею, покусывая ухо, мурлыча песню любви…

Прошло много, много времени, прежде чем прозвучало первое связное слово. Они лежали в изнеможении, тела их еще были сплетены после самого прекрасного любовного переживания из всех, какими они одаривали друг друга.

– Когда ты поняла, что любишь меня? – нежно спросил Алекс, не страшась больше мучений, которые навсегда канули в прошлое.

– В тот день, когда мы вернулись домой.

Он вздохнул и бережно провел рукой по ее нежному животу.

– Почему только я тогда не заговорил. Я уж было начал, когда ты сказала о ребенке, но остановился, чтобы не показать, как много ты для меня значишь.

– Я почувствовала. Думала, это из-за ребенка.

– Ребенок, конечно, тоже. Но я был переполнен любовью к тебе. Какими мы были дураками, скрывая свои чувства друг от друга.

– Но ведь предполагалось, что это брак по расчету, – поддразнивая, напомнила Кейт.

Он ухмыльнулся:

– Ну, не знаю. Меня с самого начала тянуло к тебе, Мери Кетлин.

– Что ж, если честно, ты тоже произвел на меня немалое впечатление. Я просто не хотела тогда, чтобы мое сердце принадлежало кому-либо. – Кейт счастливо вздохнула и теснее прижалась к нему. – Нам здорово повезло, правда?

– Повезло? Чепуха! Мы оба сделали правильный выбор.

Он насмешил Кейт.

– Алекс Далтон, самодовольная улыбка так и не сходит с вашего лица.

– Если не сходит, то лишь потому, что я восхитительно, умопомрачительно счастлив.

Она улыбнулась торжествующе.

– И я тоже.