Текст книги "Техасская история"

Автор книги: Пегги Морленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Она так забавно изобразила Уэйда, что Стефани не могла не рассмеяться.

– Пожалуй, мне стоит дать ему несколько подсказок, которым я научилась у своей мамы.

Меган поморщилась.

– Он и так вечно кричит на меня из-за того, как я одеваюсь и какую музыку слушаю.

Стефани недоверчиво подняла бровь.

– Это так не похоже на Уэйда, которого я знаю.

– Вы знаете моего папу?

Осознав свою ошибку, Стефани отвела взгляд и занялась складыванием белья.

– Он поселился на соседнем ранчо, когда я училась в колледже, – туманно ответила она.

– А мою маму вы тоже знаете?

Стефани сглотнула.

– Нет, ее я никогда не встречала. Я жила в Далласе, когда твои родители поженились.

– А… – в голосе Меган прозвучало разочарование.

– Хочешь чего-нибудь попить? – спросила Стефани, торопясь сменить тему. Она поднялась с пола. – Лично я хочу. Пойдем выпьем содовой.

– Ладно.

Едва Стефани с Меган пришли на кухню, открылась задняя дверь и появился Уэйд.

– Привет, – удивленно сказала Стеф. – Мы с Меган собирались выпить содовой. Хочешь?

– Как-нибудь в другой раз. – Он кивнул в сторону дочери. – Она не доставляла тебе хлопот?

Стефани посмотрела на Меган. Увидев страх в глазах девочки, успокаивающе улыбнулась ей.

– Ничего такого, с чем я не могла бы справиться.

Уэйд с сомнением переводил взгляд с одной на другую, затем вздохнул и поманил Меган.

– Пошли, – сказал он, поворачиваясь к двери. – Нам нужно ехать.

– А можно мне остаться со Стефани? – спросила Меган. – Я помогала ей разбирать вещи.

– Нет, у нас… – он заколебался, затем закончил: – нас ждут.

Глаза Меган засияли надеждой.

– Мама приехала?

Уэйд вышел в дверь, не ответив. Меган радостно взвизгнула и побежала за ним. У двери остановилась и оглянулась.

– Спасибо, что не выдали меня.

Стефани предостерегающе погрозила ей пальцем.

– Смотри, чтобы я не пожалела об этом.

– Не пожалеете, – улыбнулась Меган и с криком: «Папа, подожди меня!» выскочила за дверь.

Стефани старалась не думать о том, что бывшая жена Уэйда сейчас у него дома, но тщетно. Не успевала она отодвинуть эту мысль, как она тут же снова возвращалась. Решив, что горячая ванна – именно то, что ей нужно, чтобы выбросить разлучницу из головы, Стефани направилась в ванную и открыла воду. Только она разделась, как зазвонил сотовый. Наскоро обернувшись полотенцем, Стефани помчалась в спальню.

– Алло, – сказала она, запыхавшись.

– Ну, как там наша юная преступница, сбежала? – поинтересовалась Кики.

– Нет, я поймала ее, – с нотками гордости в голосе ответила Стеф.

– Да ну! Что ж, поздравляю. А теперь давай рассказывай. Почему Уэйд привел ее именно к тебе? Она знает о вас с ним? Рассказывала что-нибудь про свою мамашу? Я хочу знать все подробности, так что выкладывай.

Стефани поморщилась.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком любопытна?

– Многократно. Ну, колись.

Стефани проверила воду, сбросила полотенце и забралась в ванну.

– Я не знаю, почему Уэйд привез ее ко мне, но думаю, больше просто не к кому было. Он прививал скот и не мог сам за ней присмотреть.

– А почему он просто не оставил ее дома?

– Потому что не доверяет ей. Говорит, она грозилась убежать.

– Ну и дела, – озадаченно протянула Кики.

Стефани подняла ногу и пальцем лопнула мыльный пузырь.

– Может, я и ошибаюсь, – задумчиво сказала она, – ведь у меня нет опыта общения с детьми, но не думаю, что она дурной ребенок. Внешне, во всяком случае, она похожа на ангела. – Вспомнив упрямое, воинственное выражение на лице Меган, когда Уэйд только привез ее, Стефани добавила: – Но мне довелось увидеть и ее темную сторону: злость, враждебность, непослушание.

Если он в скором времени не возьмет ее в руки, она может легко превратиться в огромную проблему для него.

– Бьюсь об заклад, у него синдром вины родителя-одиночки.

– Что-что?

– Что слышала. В случаях с разводом такое встречается сплошь и рядом. Это ведь Уэйд потребовал развода, верно?

– Так говорят в городе.

– То-то и оно. Он мягок с дочерью, потому что винит себя за то, что лишил ее матери. Он жалеет ребенка и старается восполнить ей этот пробел. Если девчонка умная, а похоже, что так и есть, она беззастенчиво пользуется этим.

Покачав головой, Стефани скользнула поглубже в воду.

– Тебе бы психологом работать.

Кики усмехнулась.

– Нет уж; спасибо, мне и так неплохо. А что насчет ее матери? Девчонка говорила что-нибудь о ней?

– Ничего особенного, хотя спрашивала, знаю ли я ее.

Кики тихонько присвистнула.

– Черт возьми, это становится все более захватывающим. Прямо мыльная опера.

– Точно, – сухо пробормотала Стефани. – Особенно если учесть, что его бывшая сейчас у него в доме.

– Зачем? Приехала навестить ребенка?

– Откуда мне знать? – огрызнулась Стефани. – Я знаю только, что она там.

– Неужели я слышу нотки ревности?

– С чего бы мне ревновать? Они разведены.

– Ну и что? Может, она и не нужна ему, но это не значит, что он не нужен ей.

Поскольку именно об этом Стефани старалась не думать, она промолчала.

– Стеф?.. Ты явно не желаешь говорить о бывшей жене Уэйда, – заключила Кики, затем разочарованно вздохнула: – Ладно, скажи, что ты думаешь о ребенке после того, как провела с ним утро?

– Такая же, как все двенадцатилетние девочки, – ответила Стефани, потом поправилась: – за исключением скверной склонности к непослушанию.

– Так она тебе понравилась?

Стефани на мгновение задумалась и с удивлением поняла, что Меган ей действительно нравится.

– Она ничего, – туманно ответила она. – И до безумия любит свою мать.

– Следовательно, ты станешь злой мачехой, если у вас с Уэйдом все наладится.

Стефани нахмурилась, хорошо представляя, какие проблемы это может создать для них с Уэйдом.

– Ну, спасибо, подруга, утешила.

– Прости, – покаянно пробормотала Кики, потом повеселела. – Но взгляни на это с другой стороны. Девчонка не будет вечно жить с вами. Ей сейчас двенадцать, так что лет через пять-шесть она вылетит из гнезда. И тогда вы с Уэйдом останетесь одни.

Если их отношения продлятся так долго, с грустью подумала Стефани. Мысленно встряхнувшись, она сказала Кики:

– Нет смысла беспокоиться об этом. Мы же с Уэйдом еще не поженились. Мы просто… друзья.

– Стеф?

Стефани подскочила при звуке голоса Уэйда, чуть не уронив телефон в воду.

– Я здесь, – крикнула она, потом лихорадочно зашептала в трубку: – Ну, все, Уэйд пришел.

– Друзья, говоришь? – хохотнула Кики. – Я бы сказала, что вы больше чем друзья, поскольку ты только что пригласила его в ванную, когда сама моешься.

– До свидания, Кики, – твердо сказала Стефани и отсоединилась.

Только она наклонилась, чтобы положить телефон на крышку унитаза, как Уэйд вошел в ванную. Он мгновение постоял, глазея, потом направился к ванне, расстегивая рубашку.

Стефани нервно рассмеялась.

– Что это ты делаешь?

Не сводя с нее взгляда, он потянул «молнию» на джинсах.

– А как, по-твоему?

Понаблюдав, как он сбрасывает один сапог, потом другой, Стефани смиренно поинтересовалась:

– Исполняешь стриптиз?

Уэйд снял джинсы и отбросил их в сторону.

– Нет, – он слегка подтолкнул девушку и скользнул в воду позади нее, – принимаю ванну.

– А где Меган?

Он обхватил руками ее за талию и прижался губами к изгибу шеи.

– Дома.

Поскольку он утверждал, что не доверяет Меган оставаться одной, Стефани предположила, что ее мать все еще там, с ней. И хотя эта мысль отнюдь не являлась успокаивающей, Уэйд был здесь, а это говорило о его предпочтениях. Она наклонила голову, чтобы ему удобнее было целовать ее.

– Как долго ты можешь остаться?

Он скользнул губами по плечу.

– Столько, сколько потребуется.

Стефани закрыла глаза, сдерживая стон.

– На что потребуется? – спросила она, прерывисто дыша.

Уэйд повернул ее лицом к себе, отчего вода выплеснулась через край. Его голубые глаза, потемневшие от страсти, прожигали Стефани насквозь, когда он притянул ее к себе.

– На то, чтобы удовлетворить этот голод.

Обхватив его руками за шею, она приблизила к его лицу свое лицо.

– Это может потребовать много времени.

– Ага, – выдохнул он ей в губы. – Как раз на это я и надеюсь.

Позже, в постели, уютно прильнув к груди Уэйда, Стефани вспомнила о своем разговоре с Меган.

– Уэйд?

– Мм? – полусонно пробормотал он.

– Меган сказала, что ты не наказываешь ее, когда она говорит плохие слова.

– Только не говори, что она была груба, – простонал Уэйд.

Услышав испуг в его голосе, Стефани спрятала улыбку и успокаивающе погладила его по волосам.

– Нет-нет, она не была груба, дело вовсе не в этом. Просто мне кажется, тебе надо быть с ней немного потверже. Она должна понимать, что нужно отвечать за свои поступки, что плохое поведение наказуемо. Тебе следует установить правила и определить наказания за их нарушение.

Он вскинул бровь.

– О? И сколько же детей ты вырастила?

На мгновение Стефани оцепенела, так больно задело ее небрежное замечание Уэйда.

– Нисколько, – она отодвинулась и свесила ноги с кровати. – Я лишь выразила свое мнение после того, как побыла с твоей дочерью.

Уэйд поймал девушку за руку, не давая встать.

– Эй, – мягко сказал он. – Я не хотел. – Когда она отказалась посмотреть на него, он притянул ее обратно к себе. – Прости, Стеф. Возможно, ты права. Наверное, я слишком мягок с Меган. Но иногда я, черт возьми, просто не знаю, что с ней делать. Ты даже не представляешь, во что только не вляпываются дети в наши дни. Пирсинг и татуировки, я уж не говорю о сексе и наркотиках. Я пытаюсь держать Меган в узде, надеясь удержать от беды, но она брыкается и кричит, что я слишком строг, и грозится убежать к матери. Боюсь, что если я слишком надавлю на нее, она так и сделает.

– Может, ей на самом деле следует жить с матерью.

По выражению лица Уэйда Стефани поняла, что сказала что-то не то.

– Уэйд, – она потянулась к нему, желая объяснить.

Он оттолкнул ее руку и соскочил с кровати.

– Ты думаешь, Анжела будет лучше воспитывать дочь, чем я? – Не дожидаясь ответа, Уэйд прошел в ванную, поднял с пола свою одежду и вернулся, рывком натягивая джинсы. – Ну, так вот что я вам скажу, мисс Всезнайка, – он ткнул в нее пальцем. – Даже в мой самый худший день я лучший родитель, чем Анжела когда-либо будет. Именно по этой причине я боролся за опеку над Меган и выиграл. Анжела не более чем… – Он сжал губы и направился к двери, на ходу надевая рубашку.

Соскочив с кровати, Стефани схватила халат и побежала за ним.

– Уэйд, постой!

Он даже не замедлил шаг.

Стефани догнала его у входной двери.

– Ты не уйдешь, пока не выслушаешь меня. Я не имела в виду, что ты плохой родитель. Меган девочка, Уэйд, а девочкам нужна мать. Если бы она была мальчиком, может, все было бы по-другому. Но она девочка, причем в таком возрасте, когда ей нужно поговорить с кем-то о таких вещах, о которых она не может поговорить с тобой. Поэтому я предположила, что, возможно, сейчас она больше нуждается в матери, чем в отце. Я не имела в виду, что ее мать лучший родитель, чем ты. Мне и в голову такое не могло прийти, я ведь даже не знаю эту женщину.

Уэйд порывисто схватил ее за руки, заставив удивленно заморгать.

– Вот именно, не знаешь. Если б знала, ты бы поняла, почему я изо всех сил пытаюсь держать Меган подальше от нее. Почему я настоял на опекунстве. Анжела – наркоманка, шлюха, которая продается любому мужчине, который даст ей дозу. – Он отпустил ее руки и сделал шаг назад, как-то сразу сделавшись усталым, обессиленным. – Знаешь, откуда мне это известно, Стеф? Когда-то я сам был одним из этих мужчин.

Глава седьмая

На следующее утро Стефани ходила как в тумане, все еще ошеломленная признанием Уэйда. Разумеется, когда они только начали встречаться, Уэйд немного рассказывал ей о своей жизни, предшествующей его переезду на ранчо по соседству с ее родителями. О том, как он слегка обезумел после смерти своих родных и совершал поступки, которыми не гордился. Но наркотики? Связь с такой женщиной как Анжела?

Расстроенная, Стефани подошла к окну. Какое имеет значение, если Уэйд и вправду все это делал? Теперь он изменился, начал жизнь сначала. Уэйд замечательный, добрый. Разве не он присматривал за Бадом после маминой смерти? Разве не он успокаивал Стефани, когда нашел ее рыдающей над отцовскими письмами? Разве не он боролся за опеку над Меган, желая защитить дочь от окружения, в котором живет ее мать? Мужчина, который делал все это, не может быть плохим. Он хороший и добрый.

А ей… ей не следовало отпускать Уэйда, не сказав, что его прошлое не имеет значения.

Стефани взглянула на часы и удивилась, увидев, что уже за полдень, время, когда Уэйд обычно завозит ей связку писем. Она поспешила к входной двери и, выйдя на крыльцо, зацепилась ногой обо что-то твердое. Сердце на мгновение остановилось, когда Стефани увидела, что это та самая коробка, в которой Уэйд увез письма ее отца. Но почему он оставил коробку здесь, на крыльце? И почему всю коробку, а не одну связку, как обычно?

Девушка сглотнула, боясь, что уже знает ответ. Вчера она обидела Уэйда, предложив, чтобы его дочь жила с матерью, сказав, что не сможет жить в одном доме с ребенком, который будет постоянным напоминанием о ее страданиях.

Она подвела его. Когда он больше всего в ней нуждался, она отказала ему в любви, понимании, вместо этого вылив на него всю свою обиду и горечь.

С тяжелым сердцем и глазами, полными слез сожаления, Стефани подняла коробку и вернулась в дом.

Жанин,

Не знаю, как я выжил год, который провел во Вьетнаме до встречи с тобой. Твои письма – вот что поддерживает меня, помогает пережить трагедию и смерть, которые я вижу каждый день.

Порой бывает даже трудно вспомнить, как оно там, дома. Каково это спать, не боясь, что ночью кто-то нападет на тебя и перережет глотку. Ходить без страха наступить на мину.

Не понимаю я эту войну. Зачем людям нужно убивать друг друга? Наверняка есть лучший способ уладить разногласия и поддерживать мир между нациями. Потеря жизней – это немыслимо, не говоря уже о том, сколько горя это приносит людям, теряющим своих любимых…

Не в силах больше читать, Стефани опустила письмо на колени и уставилась в окно. Ее отцу было всего двадцать один, однако в его словах столько мудрости, несвойственной для такого возраста. Сама Стефани в двадцать один была на третьем курсе колледжа. Образование оплачивалось родителями, и ее единственной заботой было хорошо учиться, а единственной трагедией стала разорванная Уэйдом помолвка.

Потребовалось несколько месяцев, чтобы вытащить себя из депрессии после этого, но она так до конца и не исцелилась. Жила с ненавистью к Уэйду и использовала ее как талисман, чтобы оградить себя от новой боли. Долгое время отказывалась приезжать домой – ей была невыносима мысль о том, что она может столкнуться с Уэйдом и его женой.

Больше года Стефани не встречалась с парнями, а когда все же стала ходить на свидания, крепко держала свои эмоции в узде, решительно настроившись на то, что больше ни один мужчина не причинит ей боли.

Но самым прискорбным последствием их разрыва было то, что Стефани так и не сумела простить Уэйда. Сразу после предательства Уэйда она наотрез отказалась видеть его или говорить с ним, удаляла его послания на автоответчике, не прослушивая, и рвала на мелкие клочки письма, не читая.

Стефани опустила голову от стыда, осознав, какое воздействие оказали ее упрямство и горечь на людей, которых она любила больше всего. Упрямо отказываясь навещать родителей, она лишила себя драгоценного времени, которое могла провести с ними. И считала, что наказывает Уэйда своим непрощением, упиваясь чувством вины, которое он, несомненно, испытывал.

Она не заслужила его любви. Уэйд много раз пытался сказать ей, что сожалеет, все время молил о прощении. И, несмотря на злость и ненависть Стефани, утешал ее, когда увидел плачущей над отцовскими письмами.

А что она дала ему взамен? Простила его, когда он признался в том, что совершил ошибку? Предложила понимание, когда он поделился с ней своим прошлым? Согласилась разделить жизнь с ним и его дочерью?

Нет, печально покачала головой Стефани, на все вопросы ответ отрицательный. Она использовала его ошибку против него. Промолчала, даже пришла в ужас, когда он признался в прошлом, которого все еще стыдился. И отказалась разделить с ним жизнь, сказав, что его дочь представляет для нее проблему.

Она обещала быть Уэйду другом, сказала, что любит его. Но разве может любящая женщина отвернуться от мужчины, когда он больше всего нуждается в ее понимании и любви?

Стефани встала. Она должна поговорить с ним. Сказать, что прошлое Уэйда не имеет значения. Убедить, что простила его. И она справится со своими противоречивыми чувствами к его дочери, сказала себе Стефани, садясь в машину.

Девушке не приходило в голову, что бывшая жена Уэйда может все еще находиться у него в доме, пока она не остановилась и не увидела чужую машину, припаркованную на подъездной дорожке. В какой-то момент Стефани подумала было развернуться и уехать домой. Она не хотела встречаться с его бывшей, сомневаясь, что сможет посмотреть в лицо женщины и не поддаться искушению выцарапать ей глаза.

Но Стефани не могла ждать. Она должна высказать Уэйду все, что скопилось у нее на сердце. Полная решимости, девушка вышла из машины.

Несмотря на поздний час, на кухне горел свет. У дверей она на мгновение заколебалась, затем расправила плечи и постучала.

Дверь в то же мгновение распахнулась, и в проеме показалась женщина. Лицо ее оставалось в тени, но Стефани сразу поняла, что впервые встретилась лицом к лицу с бывшей женой Уэйда.

– Уэйд дома? – неловко спросила она.

– А кому он понадобился? – тон женщины был открыто враждебным.

– Я Стефани Кэллоуэй, соседка.

Женщина медленно оглядела ее с ног до головы, затем отступила назад и крикнула:

– Уэйд! Тут к тебе явилась эта наглая маленькая сучка с соседнего ранчо.

Шокированная, Стефани вытаращила глаза. С трудом поборов злость и возмущение, она вздернула подбородок и вошла.

Прошествовав к мойке, Анжела встала, прислонившись бедром к ее краю и самодовольно ухмыляясь. На ней была короткая джинсовая юбка и футболка с глубоким вырезом. Грудь словно силиконовая – казалась слишком большой для тонкокостного тела.

– Стеф?

Стефани развернулась и обнаружила Уэйда, стоящего в дверях, ведущих из кухни в столовую.

Она почувствовала неимоверное облегчение от того, что видит его.

– Прошу прощения за вторжение. Я понятия не имела, что у тебя…

Женщина быстро встала перед Стефани, зазывая от нее Уэйда.

– Так, так, так, – проговорила она, сложив руки на груди. – Похоже, я нарушила ваши планы. – Она вскинула выщипанную бровь и подчеркнуто добавила: – Опять.

– Хватит, Анжела, – предупредил Уэйд. Сверля взглядом Стефани, женщина усмехнусь.

– Ну, уж нет. По сути дела, я еще даже и не начинала. Мне очень давно хотелось высказать этой дамочке все в лицо.

– Анжела, – снова предостерег Уэйд и шагнул к ней.

– Что такое, милый? – Она не сводила глаз со Стефани, но вопрос адресовала Уэйду: – Боишься, что я скажу что-то такое, чего мисс Святоша не должна слышать?

Уэйд схватил женщину за локоть и развернул к себе.

– Я сказал, хватит, Анжела. – Он ткнул пальцем в сторону лестницы. – А теперь иди наверх, пока не заставила меня сделать то, о чем мы оба пожалеем.

Анжела вплотную приблизила к нему свое лицо.

– Ты не можешь указывать мне, что делать. Больше не можешь. Я исполняла твои приказы шесть долгих лет, пока ты пытался вылепить из меня ту, которую считал идеальной женой. И что же, Уэйд? – Она широко развела руки. – Я не идеал и никогда им не была, даже когда прикидывалась такой, какой ты хотел меня видеть. Пока ты работал, я оставляла Меган на целый день в садике и уезжала в Остин, где отлично проводила время. Те парни из колледжа умеют веселиться. Я получала дозу и расплачивалась натурой.

Он попытался снова схватить ее, но она увернулась и отскочила в сторону.

– Мне нравятся наркотики и те ощущения, которые они у меня вызывают. – Она нахально улыбнулась. – И мне нравится спать каждую ночь с разными мужчинами, не горюющими по старой пассии.

– Предупреждаю тебя, Анжела, – прорычал Уэйд, красный от гнева. – Или ты заткнешься, или я позабочусь, чтобы ты больше никогда не увидела нашу дочь.

– Нашу дочь? – повторила она, затем откинула назад голову и рассмеялась злым смехом, от которого у Стефани мурашки побежали по спине. – Меган не твоя дочь. Я убедила тебя в этом только для того, чтобы стать твоей женой. Ты думал, что можешь просто бросить меня в Хьюстоне и сбежать вместе со всеми своими денежками? – Она хохотнула. – Да не тут-то было, а? Вы с мисс Святошей так чудненько распланировали свое будущее, а я взяла и все испортила, верно? Когда заявилась к тебе беременная.

На этот раз Анжела не успела отскочить – Уэйд потащил ее к лестнице, а она брыкалась и проклинала его на каждом шагу.

Стефани словно приросла ногами к полу, чувствуя дурноту от отвратительной сцены, свидетельницей которой только что стала, от тех признаний, которые выплеснула Анжела. Она стояла, прижав руку к животу, заставляя себя делать глубокие вдохи, пока тошнота не прошла.

Меган не твоя дочь.

Стефани закрыла глаза, вновь слыша мстительность в голосе Анжелы, представляя ее искаженное злостью лицо.

Но, возможно, она сказала это только для того, чтобы отомстить Уэйду, причинить ему боль?

В этот момент Стефани увидела Уэйда, спускающегося по лестнице. Плечи его были опущены, словно на них лежала вся тяжесть мира.

– Уэйд? – неуверенно окликнула она его.

Он повернулся к ней.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось выслушать все это. Ты этого не заслуживаешь.

Стефани покачала головой, не в силах произнести ни слова из-за кома в горле. Испытывая отчаянную потребность дотронуться до него, она взяла Уэйда за руки и успокаивающе сжала.

– Я сама виновата. Надо было сначала позвонить. Просто мне не пришло в голову, что она все еще может быть здесь. Мне так хотелось увидеть тебя, поговорить с тобой, что я больше ни о чем не думала. Найдя коробку на пороге, я поняла, что ты, возможно, больше не придешь. – Глаза наполнились слезами, однако она упрямо сморгнула их. – Но только прочтя одно из писем отца, я осознала свою вину. Мне следовало сказать тебе вчера, что твое прошлое не имеет значения, что я люблю тебя всем сердцем и хочу стать твоей женой.

Пока Стефани говорила, Уэйд слушал ее молча, не перебивая, не отводя взгляда. Но вот она высказала все, что у нее на сердце, а он по-прежнему продолжал молчать.

– Уэйд? – неуверенно спросила Стефани, ощутив укол тревоги. – Что-нибудь не так?

– Ты не упомянула Меган. Когда я попросил тебя выйти за меня, ты сказала, что не сможешь жить в одном доме с ней, потому что она будет постоянным напоминанием о прошлом.

– Да, но это больше не проблема.

– Почему? Потому что Анжела призналась, что Меган не моя? – Высвободив свои руки, он сделал шаг назад. – То, что сказала Анжела, правда… до некоторой степени. Когда медсестра в роддоме сообщила мне, что Меган весит всего четыре фунта и считается недоношенной, я понял, что Анжела солгала и пытается всучить мне чужого ребенка. Но вот что я тебе скажу, Стеф. Для меня это не имело значения. Ни тогда, ни тем более сейчас. С того момента, как врач вложил Меган мне в руки, она стала моей. Я не мог оставить малышку на попечение Анжелы, поскольку знал, какая жизнь ждет Меган, если я брошу ее. Поэтому я развелся с Анжелой и начал бороться за опеку над Меган.

Покачав головой, Уэйд сделал еще шаг назад, увеличивая расстояние между ними. Стефани не решалась перебивать его.

– Но не только из-за образа жизни Анжелы я хотел оставить девочку у себя. Я люблю Меган так, как если бы она была моей. И поэтому никогда не женюсь на женщине, которая не любит ее так же сильно, как я, и которая не хочет поставить счастье Меган выше своего собственного. Именно так поступают родители, Стеф. Они любят своих детей несмотря ни на что. Даже если ребенок не их собственная плоть и кровь.

Уэйд повернулся и пошел прочь.

Всю короткую дорогу домой Стефани смотрела прямо перед собой, стискивая руками руль. Слезы стояли в горле, но плакать она не могла.

Она потеряла его. Ее горечь и колебания стоили ей второго шанса быть с любимым.

Стефани не заслуживает слез, не заслуживает того облегчения, которое они приносят. Она подвела его, подвела мужчину, который открыто и великодушно предложил разделить с ним все, чем дорожил больше всего на свете – свое сердце, свою дочь, свой дом. Она подвела его, когда он больше всего в ней нуждался, и теперь он ушел из ее жизни навсегда.

В течение двух дней Стефани упаковывала вещи как безумная, за это короткое время умудрившись сделать больше, чем за всю предыдущую неделю. Дважды она видела, как Уэйд проезжал мимо, проверяя скот, и всем сердцем молилась, чтобы он заглянул к ней, но он даже не смотрел в сторону дома. Окончательно отчаявшись, она решила поскорее уехать с ранчо, от Уэйда, от преследующих ее воспоминаний.

На третий день, почти закончив с вещами, Стефани отправилась в город, чтобы встретиться с поверенным Бада, мистером Бэнксом, предварительно договорившись с ним о встрече.

Сразу приступив к делу, мистер Бэнкс полистал бумаги на столе, затем передал Стефани пачку листков.

– Здесь все изложено на стандартном языке и содержит то, что вы и ожидаете, поэтому я обращу ваше внимание на те пункты, которые могут вызвать у вас сомнения в их действительности.

Стефани удивленно взглянула на него.

– Какие у меня могут быть сомнения? Я знакома с волей Бада. Он дал мне копию своего завещания вскоре после маминой смерти.

Мистер Бэнкс отвел взгляд.

– Ну… – он прочистил горло, – видите ли, Бад внес некоторые изменения.

Холодок дурного предчувствия пробежал по позвоночнику Стефани.

– Какие изменения?

Поверенный указал на бумаги, которые она держала.

– Откройте, пожалуйста, страницу шестую, параграф три. – Пока она искала нужное место, Бэнкс продолжил: – Как единственный ребенок Бада вы наследуете все: ценные бумаги, облигации, страховые полисы, дом и все его содержимое. – Он остановился, чтобы откашляться, затем добавил: – Но землю Бад оставил Уэйду Паркеру.

Потрясенная, Стефани вытаращила глаза.

– Он оставил ранчо Уэйду?

С угрюмым выражением мистер Бэнкс кивнул.

– Я знаю, как вы, должно быть, шокированы этим, и сожалею, что именно мне пришлось сообщить вам эту новость. Но заверяю вас, Бад был в здравом рассудке, когда вносил эти изменения.

Стефани мягко улыбнулась Бэнксу.

– Вам не стоит беспокоиться. У меня нет намерения опротестовывать завещание Бада. Он знал, что я не интересуюсь землей и не собираюсь возвращаться в Джорджтаун. Отдавая землю Уэйду, он хотел, чтобы ранчо осталось нетронутым и не поделенным на части.

– Он действительно упоминал, что опасается этого.

Поднявшись, Стефани протянула руку.

– Спасибо, мистер Бэнкс. Я очень ценю вашу заботу обо мне, но заверяю вас, что уважаю волю Бада и не сделаю ничего такого, что может препятствовать ее исполнению.

Позже тем вечером Стефани сидела на качелях возле переднего крыльца, медленно раскачиваясь, и думала над тем, что сделал Бад. Мистер Бэнкс прав: она действительно была поражена.

Но ее потрясение длилось всего пару мгновений. Бад обожал ранчо, и казалось вполне разумным, что он захотел передать его тому, кто будет любить его так же сильно, как и он. Не то чтобы Стефани не испытывала сильных чувств к дому, в котором выросла, но она никогда не делала секрета из того, что больше не имеет желания жить здесь. Правда в том, что она избегала приезжать домой большую часть своей взрослой жизни. И хотя это, должно быть, обижало Бада, он никогда не упрекал ее. Бад безоговорочно любил ее и после своей смерти великодушно оставил ей все, кроме земли.

Вполне естественно, что он завещал ранчо Уэйду. Тот по достоинству оценит дар и будет заботиться о ранчо так же, как заботился сам Бад, если не больше. Подарок был значительным, стоимость одной только земли, наверное, около миллиона долларов. Но Уэйд никогда не продаст землю ради денег. У него достаточно своих.

Закрыв глаза, Стефани попыталась разобраться в своих чувствах, но не было ни негодования, ни горечи по отношению к Уэйду за то, что он получил то, что по праву должно принадлежать ей. Странно, но она не испытывала ничего, кроме гордости, что Бад догадался отдать ранчо Уэйду.

Вздохнув, она оттолкнулась ногой от земли, раскачивая качели. Завтра придут машины, и она отправится в Даллас…

Совсем недавно, когда Стефани приехала в родительский дом разбирать вещи, ей хотелось поскорее завершить эту главу своей жизни и вернуться в Даллас.

Теперь от одной лишь этой мысли хотелось плакать.