Текст книги "Ловушка (СИ)"

Автор книги: Павлов Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

На выходе я столкнулся с Грейс, вернувшейся из соседней палатки.

– Вот смотри, что я нашла! – Она протянула мне такую же записную книжку, какую только что нашёл я. Её экземпляр был нерабочим. Видимо, сел аккумулятор.

Я показал ей свою находку.

– Давай переставим аккумулятор отсюда туда.

– А в твоей что?! – спросила Грейс.

– Да так, – сказал я, поколебавшись. – Подтверждение словам того чокнутого мужика, который принял нас за наблюдателей Евросоюза.

Во второй записной книжке содержались похожие отчёты о медицинских исследованиях пациентов из палаты №32.

– От такой работы спятишь, – заметил я. – Где они только находили время на ведение отчётов? Одних – вноси, других – выноси в мобильный крематорий. Тысячи. И это только в двух палатках! А их тут сколько?!

– Зря теряем время! – Грейс указала пальцем в электронную книгу. – Тут сказано, что образцы для исследований относили в главную мобильную лабораторию. Нам надо найти её. Там наверняка найдутся и тесты для нас.

Мы осмотрелись на широкой дороге, разделявшей два палаточных ряда. Всё вокруг белым-бело. Палатки расположены относительно друг друга на расстоянии если и не вытянутой руки, то протянутой ноги. Возле каждой из них стояли, гордо глядя в небо, солнечные элементы. Значит, электроника в лагере работала на солнечной энергии. Кое-где в тени палаток безрезультатно ждали своих водителей компактные грузовички, которые, по всей видимости, исполняли обязанности катафалков. Оба ряда палаток тянулись вдаль, как казалось, до бесконечности, и сходились своими линиями где-то за пределами видимости. Сколько таких палаточных рядов в лагере – неизвестно.

– Грейс, скажи… – произнёс я. – Если бы ты организовывала этот лагерь, где бы расположила главную лабораторию?

Грейс в задумчивости огляделась.

– В центре. Если она смещена далеко от центра, то образцы из некоторых палаток пришлось бы тащить через весь лагерь, а это непродуктивно.

– Кто бы ещё подсказал, как найти здесь центр, – хмыкнул я. – Не хватает радужных маршрутных разметок ди си эй.

Грейс решительно указала вперёд.

– Прыгай в джип. Поедем прямо.

– Садись за руль ты, – среагировал я. – Твоя очередь.

– Моя… что?! – удивилась Грейс, повернувшись ко мне.

– Ты везла нас к отцу, а я привёз сюда, – пояснил я. – Теперь твоя очередь. Разделение ответственности и труда, о которых ты мне говорила.

Она вытаращилась на меня.

– Страхи лечатся просто, – спокойно прибавила Грейс, тронув моё плечо. – Просто садись за руль…

***

Фобия автомобиля завелась у меня в подростковом возрасте. Мой старший брат был весёлым и добродушным придурком. Как-то раз я всю ночь провёл в гараже с ним и отцом, наблюдая за процессом прочистки деталей двигателя внутреннего сгорания. Ночь была холодная. Меня сильно прохватило сквозняком. Я заболел. Через день слёг с высокой температурой. Не смог поехать с братом на вечеринку в соседний город, а должен был по уговору зажечь с гитарой на сцене. Очень переживал по этому поводу и после его отъезда весь вечер в полубреду воображал себе, как еду с ними, как играю на этой вечернике. Лишь обрывками помню, как ночью вышел во двор, направился к дороге и зовущему меня брату… Отец рассказал, что схватил меня, вернул в дом, уложил в кровать, накидал сверху покрывал и снова позвонил доктору. Мой брат меж тем пропал. Исчез вместе со своей дружной компанией по пути на вечеринку. Спустя пару дней я пошёл на поправку, а о брате и его компашке не было вестей. Полиция приступила к активным поискам. Прочесали вдоль и поперек дороги в окрестностях. И ничего. Начали искать через новости и соцсети.

Поступил звонок от водителя грузовика. В ту ночь он ехал по пустынной дороге, а навстречу промчалась на сумасшедшей скорости машина, похожая по описанию на нашу. Он проследил за ней в зеркало заднего вида. Машина каким-то странным образом исчезла прямо у него на глазах! Он не понял, куда она делась, и предположил, что там, на сложном повороте, могла случиться авария. Полиция проверила указанную точку. Поворот действительно ужасающий. Дорога буквально упиралась в высокий бордюр, за которым в мелкой низине раскинулся лесной массив, и заворачивала вправо почти под прямым углом. Полицейские не обнаружили никаких следов аварии, но на всякий случай прочесали лес в радиусе пятидесяти метров от дороги. Ничего не нашли. Покинули место. К вечеру того же дня получили данные от сотовых операторов. Всё-таки нашли пропавших по пеленгу. Полиции пришлось вернуться в то самое место, где на дороге об аварии ничего не говорило, а среди деревьев в лесу машину не увидели. На самом деле машина, врезавшись в бордюр, улетела прыжком в лес на шестьдесят с лишним метров! Так всю весёлую компанию моего брата, включая его самого, по частям вытаскивали из того, что осталось от машины. Девчонку, сидевшую на заднем сидении, вообще перебило пополам. Так и вытащили спасатели две её половины с кишками наружу. Про остальных лучше не вспоминать…

Мне не стоило в ту пору лезть в компьютер отца и смотреть оперативные видеозаписи городских служб с места аварии. Не для слабонервных видео! Но, что сделано, то сделано. В чём-то это изменило меня и мою будущую жизнь. Во многом, пожалуй.

Люди отреагировали на жуткую аварию как-то так:

«Хорошо, что погибли они и никого больше с собой не утащили!»

«Не надо было садиться за руль под кайфом или под чем они были»

«Какая скорость должна быть у машины, чтобы она, ткнувшись колёсами в бордюр, подскочила как на трамплине и улетела на шестьдесят метров по прямой в лес?..»

«Ребята учились вождению в игре GTA!»

Так болезнь спасла мне жизнь. После случившегося я стал осторожнее, чем надо, медлительнее, чем надо, более замкнутым, чем надо, и заполучил неискоренимый страх автомобиля. То, что во мне было тем или иным образом придавлено, в натуре Грейс наоборот с избытком вырывалось наружу. Видимо, поэтому нам друг с другом в целом было удобно – чего не хватает во мне, с избытком есть в ней, чего не хватает в ней, лишка найдётся во мне…

***

Несмотря на свою фобию, я снова в разгар стрессовой ситуации сел за руль джипа покойного Молблана. Мы поехали прямо, не отвлекаясь ни на что, кроме поиска медлаборатории. Как она выглядит? Вдруг как одна из этих палаток? Попробуй, найди.

– Когда менять кислородные баллоны? – спросила Грейс.

Я бессмысленно взглянул на наручные часы и дал ответ, единственно возможный в данном случае.

– Тогда, когда начнём задыхаться.

Мы ехали в глубь лагеря уже минуты три. Грейс оживлённо указала пальцем в лобовое стекло.

– А вот это не лаборатория ли?.. Никогда такого не видела!

Мы объехали по кругу странное сооружение, остановились перед ступенями входа.

Мобильная лаборатория – огромные белоснежные фургоны, соединённые в единую систему помещений. Фургонов было шесть штук. Соединялись они друг с другом по кругу, примерно под углом сорок пять градусов герметичными переходами. Образовывали вместе замкнутое пространство в виде шестиугольника. На крышах размещалось видимо-невидимо солнечных элементов. Внутри образованного фургонами кольца находилась параболическая антенна, вздымавшаяся на значительную высоту относительно уровня крыш. Её, скорее всего, доставили сюда грузовым вертолётом. Неподалёку стояли в ряд грузовики…

В шлеме плохо слышно, но внутри фургонов что-то гудело. Вентиляция? Неужели электроника в работоспособном состоянии? Входная дверь располагалась посередине одного из фургонов. К ней вела металлическая лестница с тремя крупными ступенями.

Табличка на входе предупреждала: «Внимание! Опасно! Не входить без спецзащиты!»

Мы потоптались на крошечной площадке возле двери. Для входа требовался электромагнитный ключ. Не успел я заволноваться, как Грейс достала из кармана магнитную карту, найденную ею в палатке №32. С деловитым видом отстранила меня в сторону и пустила в дело свою находку. Замок не отреагировал. Спустя мгновение карточка, выброшенная раздосадованной Грейс, отправилась в головокружительный полёт.

Мы разбрелись в разные стороны на поиски электронного ключа. Условились встретиться у лаборатории через десять минут. Я решил для начала заглянуть через стёкла в кабины тягачей. Наверняка водители были не просто водителями, а ещё и техниками, участвовавшими в сборке этой лаборатории. В такие миссии лишних людей не берут. Только самые подготовленные и самые необходимые. Вероятно, у них был доступ внутрь лаборатории, как минимум, во время налаживания системы жизнеобеспечения.

В двух грузовиках через стёкла ничего интересного я не разглядел. В третий решил попросту вломиться. Взял из ближайшей палатки микроскоп и, расколотив с его помощью боковое окно, проник в кабину. Порыскав там, не нашёл ничего примечательного, кроме горы эротических журналов «Playboy». Журналы с голыми женщинами призывали: «Поиграй, мальчик!» Представил я себе следующую картину… Буквально в двух шагах медперсонал мельтешит среди палаток, внося-вынося смертельно больных и умерших людей. Водитель отвозит уложенные штабелями трупы в крематорий, а в перерывах «играет» тут с журнальчиками, наблюдая висящую над городом дымовую завесу от гор сгорающих трупов. Нормально устроился мужик! Сценка чёрного юмора в самый раз для какого-нибудь фильма Квентина Тарантино. Похоже, я переоценил роль водителей этих катафалков в общем деле. Интуиция меня подвела. Зря потратил время!..

В кабины оставшихся трёх тягачей не стал даже заглядывать. С каждым мгновением всё меньше верилось в успешные поиски заветного ключика. Где искать? Как иголку в стоге сена, но в нашем случае неизвестно, есть ли эта иголка вообще.

Я пошёл дальше по дороге вдоль палаток, размышляя о возможном местоположении ключа. Раз за разом оглядывался, наблюдая издалека за Грейс. Она с химическим светильником в руках, в ауре ярко-зелёного света, вышла из осмотренной палатки и скрылась в следующей.

Вскоре я наткнулся на огороженную сетчатым забором локацию. Внутри не было никаких палаток. Там располагались две огромные конструкции, похожие на четырёхэтажные металлические пудинги. Такие большие, что тень от них перекрывала несколько ближайших палаток. Как следовало из указателя на воротах, это были морг и крематорий.

Что-то изнутри подтолкнуло меня зайти туда.

В крематории мне делать было нечего, поэтому я направился в морг. Для входа ключи не потребовались. Тут не было электричества. Всё распахнуто настежь. В помещениях завывали сквозняки.

Я достал свой последний химический светильник. В ореоле яркого, аквамаринового зарева направился к последнему пристанищу людей, погубленных дьявольской заразой. Пройдя через несколько технических помещений, заставленных каталками и заваленных чёрными мешками, я проник в огромный зал, где хранились тела. Тьма здесь была давящая, съедающая. Под огромным, высотой в три этажа, потолком размещались монолитные, идущие вкруговую сплошной стеной, холодильники с ячейками для трупов. Внутри одного холодильного «кольца» располагались другие подобные «кольца». Конструкция напоминала стены кругового лабиринта. Полным-полно ячеек с трупами. Здесь же машины-погрузчики и иные грузоподъёмные механизмы.

При виде всего этого у меня в голове возник лишь один вопрос: «Какого чёрта я сюда притащился?!»

Следом прилетела интригующая мысль, заставившая меня спешно вернуться назад в технические помещения и поискать записи служащих морга.

Могло ли случиться так, что среди этих мёртвых оказались медики и специалисты, имевшие ключи доступа к главной лаборатории? Почему бы и нет? У работников морга скорее всего не было времени на раздевание и изъятие личных вещей умерших при таком огромном их количестве. Должно быть, клали в холодильники, как есть, и далее согласно установленной очерёдности доставляли в расположенный рядом крематорий. Вдруг при каком-нибудь мёртвом специалисте остался его ключ?.. Идея при ближайшем рассмотрении выглядела идиотской, но за неимением какого-либо чёткого плана по поиску ключей, она казалась мне неплохой.

Полезных записей я не нашёл и, разозлённый, вернулся в хранилище. Принялся читать таблички с данными умерших на всех ячейках подряд. В поисках покойных медиков затратил немалое время. Так прошёл всё внешнее, самое широкое кольцо гигантского морозильника. Тут находились обычные люди. Одно из имён и вовсе оказалось знакомым… В чёртовом ящике покоился двоюродный брат моей матери! Владелец небольшого бутика, всё время пытавшийся ускользнуть от налогов и мечтавший о создании своего дома моды…

Мышление моё оглушило разящее осознание всей трагичности ситуации, в которой я оказался. Один… в темноте гигантской гробницы… среди тысяч трупов людей, умерших мучительной смертью. И среди них были, скорее всего, мои родные и близкие!

Я с силой ударил себе по шлему.

– А чего я ждал?! – крикнул я, обращаясь к самому себе. – Возьми себя в руки, твою мать! Ах, прости, мама!.. – Прибавил я виновато. – Сосредоточиться на деле! Машина времени… Всё можно исправить! Можно! – повторил я с надеждой, но ум предательски сверлило осознание безнадёжности ситуации.

Довериться обнадёживающему чувству и направить сомневающийся разум на достижение цели – это всё, что я мог сделать.

Вспотевший, слыша стук сердца в ушах, я перешёл к следующему, второму хранилищу-кольцу, которое располагалось внутри внешнего. Диаметром оно было меньше. Всего таких колец здесь было с десяток. Каждое следующее по диаметру меньше предыдущего. Здесь, перебрав множество имён, я наконец-то нашёл некоего доктора Стивенсона! Вирусолог. О непосредственной принадлежности этого сорокадевятилетнего мужчины к участникам миссии было чётко сказано в приложенных сведениях. Умер он, как и все здесь, от MV-Mod – такое обозначение дали заразе, перенесённой машиной времени из будущего.

Я разблокировал замок, потянул тяжёлый ящик за ручку и выкатил. С опаской расстегнул вздувшийся чёрный мешок. Взгляд мой тут же столкнулся с пустыми глазницами обезображенной, коричнево-синей безволосой головы. Кожные покровы сползали с черепа, обнажая мерзкую улыбку смерти с открытыми верхними зубами. У меня резко сбилось дыхание, и я выронил светильник внутрь ящика. Пришлось отвернуться и потратить минуту на восстановление дыхания. Собравшись с духом, я поднял закатившийся под мертвеца светильник. Расстегнул мешок наполовину. В нём лежал будто и не мёртвый человек, а кроваво-синий студень, затолканный в испорченную кровавой слизью одежду.

– Прости, мужик, – извинился я, прикоснувшись к его карману. – Мне просто нужен ключ. Надеюсь, он при тебе…

Разлагавшаяся плоть выглядела ужаснее некуда. Складывалось такое впечатление, что сам человек мёртв, а его плоть всё ещё продолжает жить какой-то своей жизнью, сползая, стекая, сбегая с костей студнем и наливаясь сиренево-красными пузырьками. Кошмар! Как будто организм человека превратился в сплошную опухоль, которая подобно слизню улепётывает с костей, хрящей и сосудов! Я думал, что нет ничего хуже смерти. Как же сильно я ошибался! Это выглядело хуже смерти. Гораздо хуже! Мёртвая плоть и правда выглядела не совсем мёртвой. Теперь, увидев воочию жертву MV-Mod, я понял, почему трупы массово сжигают. Эта зараза продолжает жить плотью человека после его смерти, представляя угрозу. Кто знает, чего ждать впоследствии от этой жуткой биомассы, словно регенерирующей и отказывающейся умирать в биологическом плане?..

Одежда на мистере Стивенсоне была мокрой от слизи, хоть выжимай. Я пошарил по карманам его голубого халата, но нашёл только мятый носовой платок, упаковку шприцев и бейдж с его именем. Осмотрев карманы брюк, обнаружил портмоне. В нём находились деньги, банковские карточки, водительские права, фотография светловолосой женщины с глуповатой улыбкой, но никаких электронных карт доступа.

Меня постигло огромное разочарование. Я вернул портмоне в карман Стивенсона, а фотографию вынул и положил ему на грудь, вернее на рёбра слева туда, где когда-то стучало и било фонтаном жизни его сердце. Запечатал беднягу в мешок и задвинул с ящиком обратно. При этом почувствовал себя донельзя обессиленным и, чтобы не свалиться на пол, опёрся на поверхность холодильника. Теперь осознал бессмысленность своей, казалось бы, многообещающей затеи о поиске ключа у умерших сотрудников. Повторно увидеть подобный тошнотворный ужас я не желал. Не находя в себе сил для продолжения поисков, я потопал к выходу с той мыслью, что нам с Грейс пора отсюда уезжать.

Глава 7

Грейс дожидалась меня возле лаборатории.

– Ну и где ты шатаешься?! – возмутилась она, когда я приблизился.

Я указал себе за спину:

– В морге обыскивал трупы медиков в поисках ключа.

– Какой кошмар! – ужаснулась она. – Ну ты даёшь, детка! Нашёл?

Я мрачно покачал головой и попросил не называть меня «деткой», а Грейс кивнула:

– Вот тебе утешительный приз за старания. – Она достала из кармана электромагнитную карточку.

Я с удивлением схватил этот ключ.

– Точно он?!

Грейс кивнула:

– Подходит. Уже проверила. Решила без тебя не заходить.

– А где нашла?!

– Одна из тех палаток наподобие склада, – показала она. – Там униформа, предметы быта, средства защиты, респираторы, противогазы с фильтрами и аптечки. Ну и в числе прочего набор таких карточек. То ли их выдавали новеньким, то ли забирали у стареньких. Не знаю. Пошли внутрь!

Грейс поинтересовалась, как выглядели мертвецы, но я не стал рассказывать о регенерирующей мёртвой плоти, сползающей с костей.

– Приятного мало, – кратко пояснил я.

А про себя подумал: «действительно, уж лучше сжигать тела кучами на городских улицах, чем оставлять подобную жуть в земле или где бы то ни было ещё»

Мы зашли в фургон и тут же оказались заблокированы в мелкой шлюзовой комнатке. Дверь за нами закрылась. Началась процедура дезинфекции. Под жуткое гудение весь воздух был выкачан в считанные секунды мощными насосами. Аж голова закружилась! В продолжение процедуры нас со всех сторон обрызгало какой-то жидкостью. Теперь со страшным свистом насосы принялись закачивать воздух в шлюз. Жидкая дрянь, облепившая наши костюмы, моментально высохла.

Нас с Грейс после такой напряжённой минуты шатало. У обоих кружилась голова. Не хотел бы я оказаться здесь без защитного костюма!..

Наконец шлюз разблокировал двери. Можно было пройти в два направления, влево и вправо. Одна дверь была с изображением колбы, микроскопа и компьютера внутри красного шестиугольника. На другой были изображены кровать, ложка с вилкой и душ внутри синего шестиугольника. Как мы поняли, влево – рабочая зона, а вправо – зона отдыха. Немного погодя и отойдя от головокружения, мы пошли влево.

Помещения, сформированные фургонами, были просторными. В первом же из них мы столкнулись с изобилием компьютерной техники и разнообразного оборудования. Принялись проверять компьютеры. Включали все подряд. Нигде не удавалось получить доступ к системе.

– Все запаролены! – возмутилась Грейс, опрокинув монитор на стол. – Даже если тут есть связь, нам ничего не светит.

– Ну и к чёрту! – бросил я, негодуя. – Надо искать тесты.

– Как они выглядят? – спросила она.

– Не знаю. Используй интуицию.

– Интуицией я никогда не отличалась.

– Зато я думал, что отличаюсь, но толку от неё никакого.

Двери в проходах между соединёнными фургонами открывались автоматически при приближении. Лаборатория выглядела удобным, комфортабельным местом работы, пусть и немного тесноватым. В пространстве нескольких автомобильных фургонов помещались места для работы и отдыха, стеллажи с приборами, компьютеры, электронные микроскопы, анализаторы биологических образцов, колбы с неизвестным содержимым, пробирки с какими-то жидкостями в холодильниках и многое другое. Глаза разбегались от изобилия всего того. На столешнице в третьем по счёту, осмотренном нами, фургоне лежал примечательный белый чемоданчик. Открыв его, я увидел шприцы-пистолеты, обычные шприцы, катетеры-бабочки, пробирки, антисептики, ватные палочки… Забрал с собой.

В четвёртом фургоне мы нашли пронумерованные приборы-анализаторы. Это были прямоугольные устройства высотой до пояса с пятью отверстиями для пробирок и сенсорной панелью управления. Рядом на стене были развешаны таблички с заметками о том, какие анализаторы нужно использовать в случае ранних стадий заболевания для выявления факта заражения, а какие в поздних случаях для глубокого анализа поведения вируса. Стадии разделялись согласно симптомам. У нас с Грейс стадия заболевания не могла быть старше, чем 0-6 недель (бессимптомная). Мы выбрали нужный анализатор.

Судя по характеристикам от производителя, прибор способен осуществлять анализ образцов сразу по пяти линиям. Он может исследовать одновременно пять образцов крови, но чем больше линий задействовано, тем медленнее происходит обработка данных. Устройство создано специально для выявления модифицированных фрагментов в ДНК.

Я раскрыл чемоданчик на столе, достал шприц-пистолет и показал Грейс.

– Мне казалось, что наличие вирусов определяется как-то проще, – высказался я. – Ладно. Смотри. Прижимаешь, щёлкаешь и готово. Кровь набрана. Извлекаешь пробирку с кровью. Помещаешь в это отверстие анализатора. Активируешь. Ждёшь результата.

– Давай начинать! – торопливо потребовала Грейс.

– Одно но! – вкрутил я. – Анализатор ищет не вирус, а по-особому переписанные фрагменты ДНК. Видимо только так можно на ранних стадиях выявить эту дрянь.

– Что ещё? – спросила она, притормаживая свою спешку.

– Если заражение случилось во время первых запусков машины времени, – произнёс я, рассуждая, – то я начал контактировать с этой дрянью раньше, чем ты. Ты до сегодняшнего дня была в Лондоне. И значит моя стадия болезни старше. Если я не заражён, значит, вирус-модификатор в нашу реальность попал именно из-за нашего с тобой путешествия.

– Какая разница? – возмутилась Грейс. – К чему усложнять? Есть два варианта. Заражены или не заражены!.. – Она выхватила из моей руки пистолет-шприц. – Сейчас будем брать кровь из вены! – И подёргала меня за руку: – Отстегни перчатку, закатай рукав. Смотри, как делаю я, а потом сделаешь мне…

– Ты окончила курсы медсестёр? – скептически поинтересовался я.

Она покачнула головой, зачем-то натягивая (с трудом) медицинские перчатки поверх перчаток защитного костюма.

– Нет! Смотрела сериалы про медиков! Жгут накладываем вот сюда… Ух! Тут нужен не жгут, а трос металлический, чтобы зажать через плотный материал костюма. А у тебя вены мечта наркомана. Раствором обрабатываем вот здесь…

Она профессионально забрала кровь из моей вены, если не считать того, что игла автоматического шприца при уколе промазала мимо вены дважды. Пробирку с кровью поместили в анализатор. Активировали. Устройство принялось жужжать, исследуя данные. Чтение и расшифровка ДНК с поиском модифицированных фрагментов, думалось мне, займёт немало времени.

На протяжении следующих двух минут я пытался найти вену на руке Грейс. Она интенсивно сжимала и разжимала кулак. Рука покраснела, а вен толком не видно. Я затянул на её предплечье жгут посильнее так, что она завопила. Вены быстро проявились, расширившись. Не без труда, трясущимися руками, но я наполнил пробирку пистолета-шприца её кровью с первого раза.

– Садист! – вскрикнула Грейс, когда жгут был снят, и принялась растирать руку. – Даже онемела!..

– Антисептиком обработаешь сама, – сказал я.

Мы вставили пробирку с её кровью во вторую линию анализатора.

Ожидая результатов, разбрелись в разные стороны, чтобы осмотреть лабораторию.

Я продолжил включать все подряд отключенные компьютеры, надеясь, что какой-нибудь из них не потребует ключа доступа.

Грейс нашла печатный буклет о пандемии для медиков и пришла поделиться со мной информацией.

– Жаль, что я не вирусолог, – сказала Грейс, взмахнув буклетом. – Впрочем, от вирусологов толку не было. Эта зараза смяла науку как танк консервную банку! Это даже не вирус, а некий вирусный модификатор ДНК. Любой вирон, ядро вируса как рельсы, способ проникновения в организм. Модификатор как поезд по этим рельсам едет. Сам переписывает данные любых вирусов. Деактивирует их функции и использует как свой ресурс. То есть, если у тебя есть ОРВИ, ВИЧ или любой другой спящий или активный вирус, этот модификатор его перепишет, деактивирует и перестроит под свои задачи. Этих вирусов, особенно неактивных ретровирусов в нашей ДНК море. Модификатор – кукловод, вирусы – его марионетки. Летальность – сто процентов.

Я отошёл от очередного компьютера, требовавшего пароль для входа в систему. Приблизился к Грейс. Хотел забрать из её рук этот буклет, но она не позволила, отведя руку с ним в сторону.

– То есть это вирус, заражающий вирусы? – обобщил я. – И делающий активными даже неактивные вирусы?

– Получается так, – подтвердила Грейс. Она потыкала пальцем в листовку. – Тут это назвали царём вирусов. Первоначальный… штамм… вид… установить невозможно. Он настолько изменчив, что пришлось бы делать по миллиону разновидностей вакцин в минуту, чтобы притормозить его распространение. Это невыполнимо. Как только проникает в организм через любой вирус, он начинает там наводить свои порядки. В каждом организме по-своему, но ради одних и тех же целей. – Грейс вскинула брови и, взбудораженная своей догадкой, взглянула на меня. – Модификатор вселяется в разные вирусы, как демон в разные тела! А его самого, как такового, никто до сих пор не обнаружил. Даже толком невыяснен способ его распространения. Можно наблюдать только последствия такого вселения. Правильно сказал отец! Лечение только одно. Позволить этой дряни сделать то, для чего её создали! Человеку надо модифицировать свои гены так, как это нужно для правильной работы этого гадства. Значит, мы все умрём, – невесело заключила она и демонстративно выбросила буклет. – Что такое модификация генотипа? Берём мою яйцеклетку, переписываем её ДНК. Помещаем в мою матку, и через девять месяцев вылупится модифицированный человечек. Нас самих так не модифицируешь.

Тут меня и осенило. Рассказы Молблана о вирусе, отчёт встреченного нами в лагере специалиста, увиденные в городе ужасы, невероятный вид мёртвого тела в морге и пересказанные Грейс данные из буклета… Эти пазлы в моём понимании сложились в единую картину.

– Это универсальное лекарство, использующее для оздоровления ресурсы болезней! – воскликнул я. – Гениально! Антивирус. Грейс! Это не биологическая хреновина, а кибернетическая!

– Почему ты так решил? – удивлённо спросила Грейс. Она прошагала к выброшенному буклету, подняла его и вновь раскрыла.

– Как эта дрянь идентифицирует другие вирусы? – ответно спросил я и сам же ответил: – Распознаёт их сигнатуры. Это самообучающийся брандмауэр, умеющий распознавать вирусы человека. Не вирус, а робот. Реплицируется, поражая вирусы. Чем больше ресурсов захватывает, тем умнее и сильнее становится. Все его частицы в организме находятся на связи друг с другом. Обмениваются данными. Совместно выполняют сложные задачи. Так одна и та же дрянь осуществляет индивидуальный подход к каждому организму. Это не тупая вирусня. Это запрограммированные микророботы с коллективным разумом! Разум их конечно невелик, но его хватает для скоординированного выполнения своих задач.

Грейс выставила руки в отрицающем жесте.

– Стоп! Будь это микроскопические роботы, их бы увидели в электронные микроскопы.

– Наука вряд ли будет вечно топтаться вокруг одних и тех же принципов, – возразил я. – Может эти роботы меньше атома? Может они действуют на основе каких-нибудь субатомных вихрей?

Грейс вскинула плечи, снова выкинула буклет. Он в медленном вальсе по воздуху достиг пола.

– Как будто некая энергия управляет этими вирусами! – бросила Грейс.

– На то и наука будущего, – заключил я. – Будь её принципы понятны нам, то они бы реализовались уже в наше время, а не в будущем.

– А вот что ещё! – воскликнула Грейс, подняв с пола выкинутую брошюру в третий раз. – Обычная иммунная система при таком дерзком кибернетическом антивирусе попросту не смогла бы работать. Эти модифицированные люди будущего не имели иммунитета вообще. Этот антивирус, модифицирующий гены, заменил им иммунную систему. Так?

– Так или нет, но их идеальное лекарство для нас идеальный яд, – констатировал я. – А вдруг эти люди в будущем были не такими уж добряками? – порассудил я дальше. – Скажем, у кого были деньги для предварительной модификации себя и своих детей, те конечно стали вечно молодыми, здоровыми благодаря этой дряни. А остальные? У кого не было средств?.. Подохли, как подыхаем здесь мы! Может, разрушительным действием нашей машины времени к ним приехала карма? – Я рассекающим движением руки изобразил удар лезвием топора. – Вжик! Всё это будущее теперь срублено как трухлявое дерево!

Грейс, подумав сосредоточенно над моими словами, справедливо заключила:

– Каким бы ни было то будущее, его уже не будет, и мы можем только гадать. Вдруг они сами все вымерли от этой штуки? Наука несовершенна, как и сами люди. Как проверить?

– Никак, – кивнул я.

Раздался едва слышный сигнал из другого фургона. Это анализатор образцов просигнализировал о завершении тестов. Мы с Грейс наперегонки понеслись за результатами.

Устройству не удалось найти модифицированные фрагменты в нашей ДНК. Анализы показали отрицательный результат у обоих. Только что это нам даёт?..

Грейс повисла в раздумье. Я от радости засуетился в поисках ещё чего-нибудь полезного, а Грейс молча ускользнула в другой фургон. Вернулась она через пару минут, держа в руках пару сухпайков и пакетики с растворимым кофе.

– Здесь карантин! – сказала она. – Протокол защиты на входе отличный. Как считаешь, есть ли тут эта зараза?

– Не знаю, – ответил я. – Помнишь, что сказал тот человек? Они сюда приехали. Расположились. Оказалось, что сами были заражены ещё до приезда сюда. Протоколы защиты полетели к чертям. Как теперь разобраться?

Грейс села в кресло. Резко опустила голову, ударив шлемом о клавиатуру компьютера.

– Я быстрее подохну в этом скафандре от духоты, чем без скафандра от проклятого вируса! Хочу принять душ! В таком режиме не выдержу. Сначала подкрепиться, успокоиться, а после этого уже искать Мисси.

Я вскинул плечи:

– Если всё сделать правильно, можем получить лекарство в течение пары часов.

– Вариант «а»! – воскликнула она. – Наши будущие действия окажутся удачными. У нас появится лекарство. Даже если мы сейчас заразимся, всё равно выздоровеем. Вариант «б». Наши будущие действия окажутся неудачными. Лекарства не будет. Жить в этих скафандрах у нас не получится. Носить защиту не имеет смысла. На наше будущее это никак не повлияет.

– А если третий вариант? – возразил я. – Лекарство у нас не появится, но будет возможность жить в этой стерильной лаборатории, выходя наружу только в защите, чтобы не заразиться.