Текст книги "Охотничий меч (СИ)"

Автор книги: Павел Торопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Пойду завтра с утра. И так много времени потеряно.

…

Солнечный свет пронизывал кроны деревьев, запуская извечный природный калейдоскоп. Зрелище завораживало, учитывая, что кроны молочно-белых деревьев были усыпаны ярко-синими, почти круглыми листьями. Сергей, редко бывавший в этой части Леса, даже немного ослабил внимание, наслаждаясь непривычной красотой. Шелест, неуловимый голос растений, как всегда, не говорил ему ничего определённого, но и совершенно не передавал никакого неприятного, тревожащего диссонанса. Всё вокруг было спокойно, и такому спокойствию Сергей доверял всецело.

Эта идиллия, впрочем, не продержалась долго. Калейдоскоп испортился – взгляду стали попадаться беспорядочные, исковерканные останки изящных белых остовов и разбросанные вокруг листья, чья синева почти полностью уступила место смертельной черноте. Сергей пошёл прямо по этому изломанному следу, и вскоре перед ним раскинулась лужайка – по сути, дно небольшого оврага. То самое место, где неудачной засадой группы Риадаила началась эта история.

В отличие от деревьев, трава и мох уже успели восстановиться, и следы на почве были трудноразличимы даже для тренированного взгляда. То, что можно было рассмотреть, говорило лишь о самом очевидном – короткой яростной схватке и бегстве зверя. Даже контуры западни почти не различались – только их малая часть, которую обозначили своими суматошными движениями два или три охранителя, впавших в замешательство после удивительной осечки ловушки. Никаких обрывков сети, остатков и улик – всё это, как и ожидалось, было тщательно собрано специальной группой, расследовавшей происшествие по горячим следам. Правда, отчёты этой группы не прибавляли ничего существенного к тому, что и так было перед глазами.

Вскоре пришло раздражение. Сергей заставлял себя осматривать окрестности с полной концентрацией, несмотря на отчётливое ощущение, что выполняет какой-то бесполезный ритуал. Весь его опыт говорил, что реальных шансов найти что-то стоящее нет. Вокруг не было даже намёка на зацепку. Шелест по-прежнему не передавал ничего тревожащего, наоборот, он потерял всю свою специфику, стал почти обыденным. Сергею, уверенному, что всё произошедшее очень важно и значимо, такой фон перестал приносить спокойствие, а начал казаться неуместным, чуть ли не издевательским. Через пару часов бесплодных поисков Сергей пинком вырвал из земли клок травы и, яростно вскрикнув, с размаху сел.

Прошло несколько минут, прежде чем накатившая злость окончательно схлынула, утянув за собой остальные эмоции и оставив лишь всепоглощающую апатию. Не было даже ни капли удивления, хотя Сергей прекрасно понимал, что таких срывов с ним, наверное, и не случалось никогда раньше. Понимал, но удивляться не мог. Не было ни досады, ни раздражения, когда пришло осознание, что придётся возвращаться ни с чем. Не взволновало Сергея и то, что на пути назад он был непростительно сильно отвлечён и погружён в свои мысли.

Почему-то, это были мысли о доме. Не о доме в Академгородке, а о родном доме, где Сергей жил с детства. Правда, родным Сергей называл его только в дань традиции. Сутками напролёт пропадая на улицах и спортплощадках, он видел в своём доме лишь немногим большее, чем бесплатную столовую и ночлежку.

Тем не менее, сейчас перед глазами охранителя стоял знакомый внутренний двор, образованный тремя девятиэтажными коробками. Сергей отыскал взглядом окна своей квартиры на пятом этаже – они были темны и зашторены. Несмотря на вечернее время, вокруг никого не было, и звуки тоже отсутствовали, оставив лишь извечный шум проезжей части. Впрочем, нет, со стороны игровой площадки ещё доносился еле слышный плач. Сергей повернулся туда, но площадка также была безлюдна. Внезапно налетел сильный ветер, слегка стронув старые, покрытые облупившейся краской качели. На его дуновение сразу же ответили кроны нескольких берёз и лип, зашелестев листьями. Шелест получился очень сочный и странный, в нём чудился своеобразный ритм, что-то неуловимое…

Сергей открыл глаза. Городской пейзаж исчез, уступив место небольшому пригорку, находившемуся на полкилометра западнее запланированного маршрута возвращения. Остался только заметно оживший шелест.

И еле слышный детский плач.

О том, что это может быть ловушка, Сергей подумал уже на бегу. После неопределённых, бесплодных, пустых поисков такое резкое оживление обстановки словно пружиной выбросило его вперёд. Он даже опасался скорее рефлекторно, в силу привычки. Всё внутри Сергея было наполнено азартом и необъяснимым, но очень отчётливым ощущением подлинности происходящего. Той подлинности, за которой необходимо следовать.

Плач приближался. На какую-то долю секунды Сергей замешкался. Ему показалось, что, как и в недавнем видении, никого плачущего рядом нет, что это какой-то морок. Но уже в следующее мгновение среди цветного смешения, где ярко-синий начинал переходить в классический зелёный, мелькнуло несвойственное гамме этого места сочетание ярко-оранжевого и коричневого.

Сергей остановился, и размазанные цвета обрели чёткие очертания. Оранжевый превратился в легкий вязаный шарф, а коричневый – в лохматую копну волос. Между шарфом и волосами находилось веснушчатое лицо ребёнка лет девяти с дорожками от слёз на щеках. И пусть слёзы уже не лились, в больших зелёных глазах явственно различался страх.

Молчание затягивалось. Сергей никогда особенно не умел общаться с детьми. Сейчас же, увидев ребёнка там, где даже выпускники если и появлялись, то только в сопровождении тучи профессоров и охранителей, Сергей почти потерял дар речи.

– А-а-а… привет. – выдавил он из себя наконец. Стараясь говорить мягким тоном, Сергей задал первый пришедший в голову вопрос. – Ты один здесь?

Мальчик едва заметно вздрогнул и, не произнеся ни слова, резким движением показал куда-то влево от себя. При этом на его глазах опять показались слёзы.

Сергей рванулся в указанном направлении, но, не успев сделать и пяти шагов, резко остановился под огромным деревом. В первые мгновения ему показалось, что в траве лежит ещё один ребёнок. Размеры и пропорции лежащего вполне подходили мальчику двенадцати-тринадцати лет. Однако, зеленоватый цвет кожи, удлинённые пальцы рук, резкие и вытянутые черты лица явно указывали на то, что Сергей видел перед собой не ребёнка. Да и вообще, не человека. А вглядевшись пристальнее, Сергей перестал думать о каких-то общих признаках – владельца именно этих резких и вытянутых черт лица он знал прекрасно.

– Аллон… – сдавленно произнёс Сергей имя одного из лучших травников Службы Охранителей.

Аллон был типичным представителем народа мельмов. Эти низкорослые и довольно субтильные существа редко отличались выдающимися боевыми качествами, они стремились к абсолютному миру и гармонии с природой, почти никто из мельмов даже не ел мяса. Но их познание окружающего мира славилось даже среди Лесных Народов. В том же, что касалось растений, мельмы и вовсе слыли непревзойдёнными специалистами, оказывая неоценимую помощь в разгадывании тайн Леса.

Аллон был мёртв. Неестественно вывернутая шея и распахнутые в никуда глаза не оставляли в этом сомнений.

Сергей в замешательстве покачал головой. Было похоже, что Аллон упал с большой высоты, с того самого дерева, под котором лежал. Молодой человек посмотрел вверх, но это действие было скорее рефлекторным – в густой листве нельзя было разглядеть ничего конкретного.

Неожиданно появилось много новых задач – обследовать это место, подать сигнал на посты, да и о ребёнке позаботиться. Времени стоять не было, но внутреннее опустошение, немного отступившее перед ошеломляющим поворотом событий, никуда не исчезло, и охранитель остался неподвижен, лишь перевёл взгляд обратно на мёртвое тело.

Впрочем, состояние Сергея всё-таки улучшалось. Апатия проходила, и возвращались эмоции. К удивлению и замешательству присоединялись раздражение, разочарование, робкая надежда и радостное, какое-то хищное возбуждение.

Эмоции приходили не сразу, а появлялись друг за другом, как иногда вступают инструменты в музыкальной композиции. Сергею удавалось очень отчётливо ощущать их приход, как слышится каждый новый тон в музыке. Возможно, в другой ситуации он бы ничего не заметил, но сейчас последний инструмент привлёк его внимание. Откуда взялось это кровожадное торжество? Сергей ощущал его всё ярче, охранителю с трудом удавалось отстраниться от этого чувства, посмотреть на него со стороны.

Почти сразу пришла мысль, что эта эмоция вообще не может принадлежать ему. Поначалу идея показалась абсурдной, но только поначалу – никаких других хоть сколько-нибудь логичных объяснений не предвиделось, да и само пребывание в Лесу учило смотреть на понятие "абсурдно" шире...

По мере того, как идея перерастала в уверенность, Сергей всё чётче ощущал, что посторонняя эмоция происходит не из ниоткуда – у неё был источник. Еле уловимое притяжение заставило его снова поднять взгляд на крону дерева.

В первые мгновения Сергей не увидел никаких изменений. Но затем его внимание привлекли два крошечных лиловых огонька почти у самой верхушки – несмотря на малый размер, они выделялись на общем однотонном фоне. Лиловые огоньки казались объединёнными какими-то общими очертаниями, контуром – но в зелени высокой кроны всё размывалось, не давая никакой уверенности.

Свет солнца из-за правового уха немного мешал, и Сергей, чтобы рассмотреть лучше, поднёс к глазам ладонь.

Неожиданно охранителя обожгла ещё одна эмоциональная вспышка, в которой смешались удивление, испуг и раздражённое озлобление. Лиловые огоньки дёрнулись, и контур, объединяющий их, выдал себя резким, похоже, непроизвольным движением. Сергей рефлекторно напрягся, правая рука метнулась за спину, нащупывая рукоять меча.

Размытый силуэт наверху замер на мгновение, после чего бесшумно исчез в глубине кроны. Сергей побежал к подножию ствола и дальше, на другую сторону, весь обратившись в зрение и слух, но не заметил ровным счётом ничего. Всё вокруг дышало безмятежностью, а шелест был совершенно безличным.

Сергей встал, вглядываясь вперёд и понимая, что уже ничего не найдёт. Его обуревали смешанные чувства. С одной стороны, за всё время пребывания Сергея в Службе музыка Леса, шелест, хоть и грозил подчас свести с ума, но не обманывал ни разу – в тревожных обстоятельствах он никогда не оставался спокойным. Но с другой, Сергей ни на секунду не сомневался, что таинственная фигура на дереве и смерть Аллона как-то связаны, и что всё это, возможно, связано с происшествием на рейде команды Риадаила.

Внезапно, неуловимая музыка Леса заиграла вновь. Опасности не ощущалось, но Сергей вздрогнул. Молодой человек осознал, что несколько мгновений назад шелест Леса не просто был спокойным – он напрочь отсутствовал!

Сергей попытался вспомнить, когда ещё случалось подобное, и не смог. Это было невиданно... но странным образом дополняло картину произошедшего.

– Скажите, он умер? – прозвучавший за спиной вопрос отвлёк Сергея от размышлений.

Охранитель обернулся. Мальчик стоял в двух шагах от трупа Аллона и смотрел на Сергея слегка покрасневшими, но уже совершенно сухими глазами.

– Да, парень, – Сергей никогда особенно не умел смягчать правду, да и не очень понимал, зачем это делать, – боюсь, что да.

Ребёнок слегка вздрогнул, но больше ничем не проявил волнения.

– Ладно, давай знакомиться. – попытался отвлечь его Сергей. – Тебя как зовут?

– Столад. – ответил мальчик. – А вы Энрол?

Через минуту они уже неторопливо шли бок о бок. Сергей решил не задавать быстрый темп – он хотел в первую очередь увести Столада из этого места, а не спешить что было сил к границе Леса. Чуть раньше охранитель выкинул в воздух два небольших колышка – благодаря маленьким резервуарам с химическими реактивами они поднимались вчетверо выше штатных шариков, что было необходимо при дальних вылазках. Первый взорвался облаком жёлтого дыма, обозначая место происшествия. Второй добавил к желтизне розовый – это означало, что строго на юг от обозначенного места двинется группа, которую необходимо встретить.

Сергей начал прикидывать, как бы разговорить мальчика. Но оказалось, что Столад вовсе не собирался отмалчиваться.

– Хорошо, что я вас встретил.

– Почему? – спросил охранитель, немного удивлённый такой активностью.

– Ну вы же Энрол... Вас вся Академия знает. И Аллон... – Столад запнулся, и его голос зазвучал глуше, – он сказал, что, в случае чего, вам можно довериться. Сказал, что вы – хороший человек.

– Что, правда? – Сергей удивился. Он не мог назвать Аллона своим близким знакомым.

– Да, правда, – подтвердил Столад. И по-детски непосредственно добавил. – Вас многие странным считают, но я нет. Я думаю, вам можно верить.

– А... ну, хорошо. – Сергей был смущён и злился на себя за это. – Так что всё-таки случилось? Ты, получается, сбежал из общежития дня два назад?

Солнце постепенно садилось, и вокруг становилось темнее. Сергей запоздало понял, что, выйдя чуть менее полутора суток назад, почему-то ничего не слышал о побеге ученика.

– Нет, – мальчик, казалось, слегка удивился, – я ушёл сегодня после обеда. А сюда попал через портал.

– Через портал?.. – Сергей остановился. Среди всех особенностей, которыми отличался Лес, одной из самых известных было то, что здесь не работает никакая сколько-нибудь сложная магия. А порталы относились к весьма и весьма сложной.

Сергей старался не выдать своего волнения, хотя и был очень напряжён, понимая, что нужно попытаться вытянуть из мальчика как можно больше информации.

– Но ведь это… очень трудно. Столад, неужели ты умеешь делать такое?

– Нет, конечно! – звонко хихикнул тот. Сергей снова порадовался, что мальчик, похоже, не собирается запираться и хочет поговорить. – У нас был Амулет Прямого Пути. Мне его… Аллон дал. Сказал, что хранил его для меня.

– Хранил для тебя? – подбодрил Сергей паренька.

– Аллону этот амулет мой папа дал. Он был волшебником, Лес исследовал. Я его плохо помню, папа много ездил, а четыре года назад пропал, я тогда ещё маленький был. В Академию только с восьми лет берут, поэтому я совсем недавно приехал.

Почти стемнело. Услышав про портал и амулет, Сергей так и остался стоять, пребывая в мучительной неопределённости. Нельзя было отходить от места, где мог находиться такой уникальный артефакт, как работающий в Лесу магический прибор. Но вести Столада обратно охранитель просто не мог, как и оставлять ребёнка одного.

– А с Аллоном как ты познакомился? – спросил Сергей, вглядываясь в обратном направлении и пытаясь хоть как-то контролировать происходящее там.

– Мы ходили на экскурсию к границе Леса. Когда гуляли около деревьев, он ко мне подошёл. Там вообще много охранителей было. Аллон рассказал, что они с папой дружили, и что папа оставил ему одну вещь для меня. Потом дал мне Амулет. Вообще, это кольцо. Я взял его, повертел. Там маленькие гранаты по всей длине. Только я пальцем по ним провёл – в воздухе сразу портал появился. Хорошо, что нас не заметили – Аллон меня в сторону отвёл, а портал не светился – только воздух сгустился... ну, как дым. Мы тогда испугались! Правда, портал сразу исчез – я Амулет уронил. Ну а потом мы решили всё-таки пойти туда. Когда сегодня класс снова на Межевую Полосу повели, Аллон меня встретил и снова кольцо дал – он у себя его держал, для сохранности. Мы в портал вошли и очутились здесь. Аллон на дерево полез, чтобы узнать, где мы, и… и… – мальчик изо всех сил старался сдержаться, но слёзы полились сами собой, и Столад, всхлипывая, наклонил голову.

Сергей захотел сказать что-то, успокоить его, но слова застряли в горле, а рука, протянутая, чтобы обнять, лишь легонько коснулась плеча Столада кончиками пальцев.

Охранитель простоял так несколько секунд. Неожиданно детская ладонь взметнулась вверх, схватив его запястье.

– Вы ведь поможете мне?! Поможете, правда?!

Сергей растерянно посмотрел в заплаканные глаза, лихорадочно блестящие зеленью.

– Помочь? В чём?

– Найти папу!!

– Я... ты ведь... – Сергей мучительно подбирал слова, как вдруг в шелест Леса вкрался диссонанс. Он был совсем незначительным, но на фоне долгого штиля прозвучал, как гром. Секундой позже с юга донёсся еле слышный шорох, и Сергей повернулся в ту сторону, закрыв собой мальчика и положив ладонь на рукоять меча.

– Что, Энрол, нервишки шалят? Вызываешь помощь, а теперь с мечом на нас? Нехорошо, нехорошо… – гулкий бас прозвучал знакомо и успокаивающе.

Из темноты вышли трое. Высокие, сгорбленные, крепко сбитые, одетые только в короткие штаны и жилеты, покрытые густыми тёмными волосами – непривычного наблюдателя вполне мог напугать их вид. Но Сергей непривычным не был и знал, что фавны – самые весёлые и добродушные представители Лесных Народов.

– Привет, парни. – Сергей выдохнул и позволил себе расслабиться. Всех троих он хорошо знал, а старшего, Миллема, вполне мог назвать своим другом. – Быстро вы, я готовился ещё минимум час ждать.

– Да уж, гоняют нас по полной, аж в такую даль засылают патрулировать. Успокоилось бы начальство к празднику, а то и прошляпить его недалеко.

– К празднику? К каком… вот чёрт. – Сергей устало прикрыл глаза.

Троица переглянулась и шумно захохотала. Миллем сочувственно похлопал его по плечу.

– Нет, Энрол, нельзя так работать – ещё имя своё забудешь.

– Кстати, о работе. Вам, наверное, придётся разделиться. Вот, познакомьтесь – не бойся, Столад.

– А я и не боюсь, – мальчик больше не плакал и с любопытством смотрел на Миллема, – вы же охранители, а фавнов вообще все в Академии любят.

– Вот это по-нашему! – широко улыбнулся Миллем. – Не то, что этот нервный.

– Столад, тебе нужно будет с ними пойти. – Сергей изо всех сил отгонял усталость. – А мне остаться и всё осмотреть.

– Ладно, малыш, садись. – Мафнир, один из фавнов, встал на колено и подставил спину. – Прокатим с ветерком!

– Что осмотреть? – спросил Миллем, глядя вслед быстро удаляющейся троице.

Сергей потёр переносицу, пытаясь сосредоточиться:

– Пойдём, тут близко.

– Может, до утра подождём?

– Нет, прямо сейчас.

– Загонишь ты себя на погребальный костёр когда-нибудь. Ладно, пошли.

…

Лес дышал праздником. Сергей не знал, чего больше в этом ощущении – шелеста, других неуловимых волшебных эманаций, эмоций окружающих или его собственной радости от возможности немного развеяться.

Развеяться, и вправду, было нелишне – вся Академия словно пропиталась напряжением, особенно после случившегося со Столадом и Аллоном. Не добавляло спокойствия и полное отсутствие следов кольца, якобы телепортировавшего мальчика и охранителя в глубину Леса.

Что-то витало в воздухе. Что-то тяжёлое, давящее и, похоже, невиданное доселе. Дошло даже до того, что поползли слухи об отмене праздника. Пусть в них всерьёз не верили, но всё же… никто из старожилов не припоминал ничего подобного.

Все восемьдесят шесть лет существования Академии день весеннего равноденствия и следующий за ним носили простое, хотя и не совсем логичное название – День охранителя. Сергею рассказывали, что такое название придумали до того, как появилась идея растянуть праздник на двое суток – так возможность поучаствовать получали все охранители, ведь некоторые один из дней проводили в патруле. Впрочем, это небольшое несоответствие никого особенно не беспокоило и в то время, а сейчас и вовсе стало одной из самых любимых традиций в Академии.

Поэтому сегодня, несмотря ни на что, Лес дышал праздником. И что бы ни создавало праздничную атмосферу, всё это работало в унисон, делая окружающий мир чуть ярче и светлее, чем обычно.

Сергей неторопливо шёл по траве и переплетениям корней. Мерцающая Роща, где отмечали свой праздник охранители, была довольно часто посещаемым местом, но никаких троп, даже полузаметных, к ней не вело – ещё один необъяснимый каприз Леса.

Из-за отсутствия троп празднующие приходили в Рощу разными путями, почти никогда не образуя толпы. Сергей, двигаясь со стороны Академгородка, вообще не видел никого вокруг – большинство шло со стороны Соландира, расположенного на северо-востоке, или из других участков Леса, лежащих ещё севернее.

Впрочем, Сергей уже слышал весёлые голоса и смех. Это был ясный знак – путь почти подошёл к концу.

По мере приближения к Роще Лес менялся. Не так резко, как три дня назад, когда место обычных деревьев заняли молочно-белые стволы и круглые синие листья. Но не менее впечатляюще.

Традиционные зелёный и коричневый цвета постепенно становились более полными, сочными, монолитными. Деревья как будто бы покрывались дорогим лаком, скрывающим неизбежные природные изъяны. Но, при этом, они совершенно не выглядели искусственными, созданными для украшения какого-нибудь интерьера. Наоборот, дыхание жизни от них, казалось, било ещё сильнее.

Хотя Сергей и знал, какое зрелище ему откроется, он всё равно невольно затаил дыхание. Мерцающая Роща не была чем-то цельным. Это довольно обширное пространство состояло из отдельных лоскутов – полян, речек и рощиц, иногда доходящих до размеров небольших лесков. Оно находилось на дне большой низины, но не это было главным, что обозначало границу Рощи. Главным было то, что венчало прекрасные изменения, происходящие по пути.

Вышедшему на край низины открывалась Природа. Живая, буйная, чистая, умиротворяющая и уютная. Казалось невозможным, что все эти качества не только сосуществуют, но и процветают вместе. Но было именно так.

Пусть не все считали Мерцающую Рощу самым удивительным местом в Лесу, но почти все признавали её истинным сердцем Леса, где привычные с детства вещи представали в совершенно новом свете, прекрасном и будоражащем.

Сергей спустился по склону и пошёл к центру Рощи. До Соландира отсюда было ближе, чем до Академгородка, поэтому почти все охранители уже пришли. В Роще хватало места, и особенно людно не было, но, всё же, по пути Сергей встречал немало своих товарищей. Кто-то радостно приветствовал его, кто-то вообще не замечал. Одни эльфы собирались кучками и погружались в своё традиционное нежное и мелодичное пение, другие вставали в круг, хлопали в ладоши и танцевали.

Сергей заметил Фандаила, лихо отплясывающего вместе с заливающейся смехом Ниниэль. Шапочка парня, встречающего свой первый День Охранителя, успела куда-то потеряться, а глаза горели ярче солнца в небе. Сергей поймал себя на том, что улыбается. Помахав рукой Ниниэль, он двинулся дальше.

Несколько мельмов танцевали вместе с эльфами, но в основном они просто сидели, прислонившись к деревьям и закрыв глаза. Фавнов было ещё меньше, и, как правило, это были выходцы из Серолесья – бледнокожие, одетые в пятнистые костюмы из тонкой шерсти, они куда больше походили на эльфов, чем на своих собратьев.

Сергей знал, где искать "настоящих" фавнов. Вскоре, услышав шум и крики, он заулыбался во весь рот.

Через пару шагов, впереди раскинулась большая поляна, традиционно считающаяся центром праздника. Посреди неё на небольшом возвышении росло одинокое дерево, образуя довольно удобную естественную трибуну, откуда произносили свои речи начальники Службы, а иногда и руководители Академии во главе с ректором.

Впрочем, пока никакой официальной части не предвиделось, а самый большой шум производило скопление народа в западной части поляны. По обилию гортанных выкриков, громкого топота и массивных фигур было ясно, что уж там-то фавнов предостаточно.

Толпа вплотную подходила к стене деревьев, в чьих кронах также сидело немало охранителей, устремив взгляд куда-то в центр происходящего. Сергей подошёл ближе и различил в ветвях Дараэля, большого любителя таких зрелищ. Бритый наголо эльф что-то оживлённо объяснял сидевшей от него по правую руку эльфийке, в которой Сергей с удивлением узнал Данавен. Молодую девушку, чуть больше года назад присоединившуюся к охранителям, скорее должны были увлечь медитативные песнопения её родины, но Данавен находилась здесь, а её обычно малоэмоциональное лицо явно ожило и зарумянилось.

Сергей уже подошёл вплотную и начал искать место поудобнее, как вдруг неожиданный хлопок по плечу едва не сбил его с ног.

– Ну что, скучно с хлюпиками, Энрол?! – Миллем, казалось, олицетворял собой праздничное возбуждение. – Правильно! Пляшут, воют на кусты, ну какой это праздник? Что они, танцами и нытьём будут защищать нашу любимую Академию? Нет, только здесь место настоящим храбрецам!

– Может, ты с меня слезешь и дашь посмотреть на храбрецов? – Миллем буквально повис на Сергее, обняв его за плечи, и искать место среди зрителей не было никакой возможности.

– Посмотреть?! Ну уж нет, этим ты не отделаешься! Сегодня день моего реванша! – картинно взревев, здоровенный фавн потащил Сергея через толпу. Впрочем, окружающие уже заметили громогласного Миллема и расступались сами. Видя их заинтересованные взгляды, Сергей усмехнулся – похоже, фавн успел неплохо подогреть зрительский интерес.

Выйдя в первый ряд, Миллем сбавил напор. На ограниченной толпой и деревьями площадке продолжались два поединка.

– Ладно, готовься пока. – фавн явно наслаждался своей ролью и не собирался делить ристалище ни с кем. – И меч сними – жалко ломать будет. – Выразительно фыркнув, он рывком снял руку с плеча Сергея и отошёл в сторону.

Вызванный появлением Миллема переполох улёгся почти мгновенно, и окружающие вновь обратили свои взгляды на площадку. Сергей расстегнул ремни на груди, положил ножны с мечом рядом с собой, и, разминаясь, тоже начал смотреть за поединками.

Один из них, впрочем, уже закончился, и победитель уводил с площадки потирающего голову проигравшего, придерживая того за плечи.

В другом развязка ещё не наступила, нервно балансируя из стороны в сторону. Молодой фавн соревновался с редким гостем на таких развлечениях – своим изящным соплеменником из Серолесья.

Нельзя было сказать, что остальные фавны относились к этому племени с враждебностью или неприязнью, но определённое пренебрежение к "тростинкам" чувствовалось, пусть и добродушное. И косматый силач с юношеским задором демонстрировал это пренебрежение в полной мере. Он явно игрался с соперником, картинно подставляясь под осторожные атаки и нервируя ложными рывками. Яннорин, так звали серолесца, был полностью сосредоточен, двигался скупо и экономно. Соотношение массы соперников было явно неравным, поэтому концентрация Яннорина выглядела какой-то беспомощной – казалось, он просто не знает, что делать с махиной напротив. Зрители затаили дыхание, только товарищи силача, выходца из одного с Миллемом мира, подбадривали его и призывали идти вперёд. Чувствовалось, что с его атакой бой закончится.

Наконец, соотечественник Миллема, взревев, взвился в молниеносном прыжке. Такие прыжки были коронным приёмом фавнов – они позволяли либо врезаться в соперника, вышибая из него весь дух, либо придавливать к земле, где вес и огромные ручищи завершали дело.

То, что произошло дальше, различили далеко не все. Яннорин будто бы подался навстречу, перетёк на спину атакующему и рухнул с ним в траву. Едва увидев это, Сергей улыбнулся и зааплодировал. Кое-кто недоумённо посмотрел в его сторону, но вскоре всем стало ясно, что бой закончен. Массивный соперник Яннорина только и смог, что перевернуться навзничь, оказавшись сверху. Серолесец взял его шею в плотный захват, спрятал голову от ответных ударов и обхватил двумя ногами левую ногу силача, не давая подняться. Прошло секунд пять, и испытывающий явные проблемы с дыханием фавн похлопал противника по бедру, признавая поражение.

Раздались удивлённые возгласы, аплодисменты. Яннорин немного смущённо улыбнулся окружающим и коротко кивнул Сергею. Сергей одобрительно поджал губы и кивнул в ответ, заметив, что Дараэль, скользнув по нему взглядом, начал что-то особенно оживлённо объяснять Данавен.

Большинство зрителей притихли. Не нужно было большого труда, чтобы понять, о чём говорил Дараэль и молчали остальные. За три с половиной года в Службе Сергей отметился не только тем, что был здесь единственным человеком. В свой первый День Охранителя он ещё казался многим нелепой диковинкой, странной причудой ректората, к нему относились холодно и пренебрежительно, пусть и редко демонстрировали это напрямую. Тогда, к концу дня он случайно забрёл на эту забаву и, под недоумение и усмешки, поучаствовал в одном поединке. Чуть позже здоровяки-фавны, весь день вышибавшие друг из друга дух прыжками и оплеухами, озадаченно чесали в затылке, когда не такой уж массивный человек меньше чем за минуту намертво скрутил их собрата. В тот раз над этим не особо задумались, списав на случайность. Но через год в поединках впервые за долгое время принял участие эльф, Тиландаил – лучший знакомый Сергея из этой расы, и тоже победил. Сам же Сергей одного за другим одолел семерых, в том числе и признанного лидера этих забав – Миллема, став непререкаемым авторитетом в области рукопашного боя. В этом не было ничего удивительного – охранители, как и большинство бойцов в мире магии, основное время уделяли тренировкам с холодным оружием, а в схватке голыми руками преимущественно полагались на свои инстинкты, силу и ярость.

Сергей увидел вышедшего на площадку Миллема. В его приятеле не осталось и следа от недавней дурашливости – только предельная серьёзность и собранность. За прошедший год молодой человек отвечал на много вопросов, много объяснял и показывал, и сейчас прекрасно понимал, что сметливый и очень сильный фавн будет действительно опасным противником.

Все разговоры окончательно стихли. Сергей тихо выдохнул и подошёл к центру площадки. Миллем поднял руки над головой и дважды стукнул предплечьями друг о друга, выполняя ритуальное приветствие. Сергей коротко кивнул и встал в боевую стойку.

Миллем прыгнул, но очень коротко, фактически просто сделал длинный шаг, и ударил правой рукой. Даже через жёсткий блок удар был весьма ощутим. Сергей отступил, почувствовав в действиях соперника интересный и опасный план. Миллем хотел использовать прыгучесть, сильное качество своего народа, но не в обычном ключе, а для того, чтобы лучше перемещаться. Он двигался, как хорошо натренированный боксёр, мгновенно приближаясь и отскакивая, пресекая любые попытки человека захватить себя. Сосредоточенность фавна поистине вызывала уважение. За счёт мощи, большого веса и сноровки он имел бы шансы и в борьбе, несмотря на всё мастерство Сергея. Но Миллем не допускал её, действуя максимально методично.

Бокс не был сильной стороной Сергея, но на мощные атаки соперника необходимо было отвечать. После того, как Миллем в очередной раз приблизился, Сергей заблокировал удар и попробовал лоу-кик, что есть силы ударив ногой по бедру фавна. Нога отскочила, как от обитого тканью бревна – тела фавнов были защищены действительно крепкими мышцами, а ноги были крепче всего остального. Миллем даже не пошатнулся и провёл мощнейшую контратаку. Сергею пришлось применить всю ловкость и скорость, чтобы не пропустить по-серьёзному, и всё равно два удара пришлись по верху головы, опасно близко от висков.