Текст книги "История тайной войны в Средние века. Византия и Западная Европа"

Автор книги: Павел Остапенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

В первые месяцы 1241 года дела Папы пошли совсем дурно. Тяжелым ударом для него стало то, что многие епископы, ехавшие по его приглашению на Вселенский Собор [130]130
  На этом собрании высшего духовенства Григорий IX хотел избрать другого императора.


[Закрыть], попали в плен. Фридрих II обнародовал несколько предостережений, в которых говорил, что не пропустит едущих на Собор, разослал своим военачальникам приказания стеречь все пути по морю и по суше, задерживать прелатов, едущих в Рим, отбирать у них вещи и деньги. Но много французских, испанских, английских, ломбардских епископов не вняли этим предостережениям и собрались в Генуе, чтобы плыть в Рим. Они сели на корабли 25 апреля, и эскадра, состоявшая из 27 галер, отправилась к римскому берегу. Когда она шла между Корсикой и Эльбой, епископы с ужасом обнаружили, что у маленьких островов их подстерегает неприятельский флот, гораздо более многочисленный, чем их эскадра. Это были пизанские и сицилийские корабли, числом вдвое большим генуэзских. 3 мая они напали на генуэзскую эскадру. Генуэзский адмирал успел уйти с пятью галерами, все другие были потоплены или взяты в плен. Утонуло 2000 человек, в том числе погиб архиепископ Безансонский. Три легата Папы, несколько архиепископов, несколько десятков епископов, всего более ста человек прелатов были взяты в плен, отвезены в Пизу, оттуда в Неаполь. Плавание длилось три недели, пленные прелаты страдали от духоты, голода, жажды; матросы грубо издевались над ними. Победители взяли и разделили между собой богатую добычу.

Пленение прелатов избавило императора от опасности, что враждебный ему Собор состоится и выберет другого германского короля. Папа и его сторонники, возмущенные поступком Фридриха, провозгласили, что Фридрих совершил безбожное преступление против церкви; благочестивые католики разделяли это мнение, вера в уважение к церкви со стороны императора, говорившего, что он всего лишь борется против Папы, поступающего с ним несправедливо, поколебалась повсеместно. Григорий IX, глубоко переживавший все эти бедствия, умер 21 августа 1421 года от лихорадки.

Извещая королей о смерти Папы, Фридрих II выражал желание, чтобы на папский престол был возведен человек «по сердцу Божию», который «исправлял бы кривые пути Григория, искоренил бы его беззакония, дал бы мир и с любовью принял бы императора в лоно церкви». Фридрих уверял, что если новый Папа не будет продолжать беззаконий Григория в отношении него, то он будет всеми силами усердно заботиться о благе христианства и охранять свободу церкви.

Кардиналы, собравшиеся в Ананьи, 24 июня выбрали папой кардинала Синибальдо Фиески, генуэзского вельможу. Он принял имя Иннокентия IV. Подобно Иннокентию III, он славился безукоризненностью жизни, был знаменит обширными юридическими познаниями и скоро показал, что не уступает Иннокентию III политическим умом и дипломатическим искусством. Но он был человек высокомерный и думал только о собственной выгоде.

Иннокентий IV считался сторонником императора, так что многие надеялись на примирение церкви с Фридрихом. Но когда последний узнал об избрании Папой Иннокентия, то сказал: «Боюсь, что я потерял друга между кардиналами и нашел нового врага на папском престоле».

Фридрих правильно понимал отношения между императором и Папой: мир был невозможен, пока Папа сохранял притязания быть светским государем. Последующие события только подтвердили его правоту.

Весной 1245 года Иннокентий IV разослал государям и епископам приглашения собраться к Иванову дню (24 июня) на Собор в Лионе. Целью Собора он провозглашал совещание о помощи Святой земле, об отражении нашествия монголо-татар и об установлении мира между императором и церковью. Но по всему было понятно, что новый Папа созывает Собор лишь для того, чтобы возбудить ненависть к Фридриху во всем западном христианском мире. Скоро Иннокентий своими действиями лишь подтвердил это предположение: 13 апреля он отлучил (в который уже раз!) императора от церкви.

Вопрос о Фридрихе был поднят на первом же заседании Собора 28 июня. Представителем императора был судья Таддей Суэсский, хороший юрист, красноречивый оратор. Он предложил от имени Фридриха очень большие уступки, сказал, что император соглашается немедленно вывести войска из папских владений, дать церкви полное удовлетворение по ее жалобам на него, что, если на этих условиях будет снято с него отлучение, он окажет достаточную помощь Святой земле и Латинской империи, защитит Европу от монголов. Иннокентий поинтересовался, кто поручится за исполнение этих обещаний. «Короли французский и английский», – отвечал Таддей. «Когда так, то если император снова нарушит слово и церковь обратится к ручавшимся за него королям с требованием удовлетворения, она будет иметь вместо одного врага трех», – быстро сказал Иннокентий. Но этим дело не кончилось.

Второе заседание Собора, состоявшееся 5 июня, Папа начал речью, которую прерывал слезами и стонами; он говорил, что подобно Христу пронзен пятью ранами, затем перечислил преступления и пороки императора: Фридрих нанес-де вред церкви и не дал обещанного удовлетворения, в оскорбление христианской нравственности и веры он основал среди своего королевства сарацинское поселение, находится в дружбе с султаном египетским и другими мусульманскими царями, держит сарацинских девушек своими наложницами. Таддей отвечал на эти обвинения очень ловко. Иннокентий потрясал в воздухе подписанными Фридрихом актами, как уликами, подтверждающими вероломство императора. Таддей представил Собору папские буллы, доказывавшие, что Иннокентий тоже не остался верен своему слову. На упреки в ереси Таддей отвечал, что о духовных убеждениях может достоверно говорить лишь сам император; на упрек в дружбе с мусульманами Таддей отвечал колким для Папы замечанием, что император не терпит в своем государстве ростовщиков и евреев [131]131
  Римский папа не преследовал ростовщиков-евреев в своих владениях.


[Закрыть]; о сарацинских девушках Таддей говорил, что Фридрих держит их не для любовных утех, а для исполнения работ по женскому рукоделию, в котором они мастерицы. В заключении Таддей потребовал отсрочки, чтобы император мог приехать на Собор сам. Иннокентий не хотел давать отсрочки, но французские и английские участники Собора поддержали требование Таддея; Иннокентий вынужден был согласиться, но назначил такой короткий срок, что Фридриху очень затруднительно было бы приехать к этому времени в Лион, будь у него такое намерение.

Между тем Иннокентий и его приверженцы тайно собирали обвинения против императора и составляли записки из них. С какой недобросовестностью и предвзятостью они это делали, мы можем судить по двум дошедшим до нас запискам. Одна из них называет императора «князем тиранства, искоренителем христианской веры, истребителем богослужения, учителем свирепости, разрушителем вселенной, молотом всей земли». В ней говорится, что он заплатил за благодеяния церкви неблагодарностью, нарушил верность Папе, пренебрег отлучением, хотел покорить церковь и духовенство своему владычеству, что он произносил хулы против Бога, Моисея, Спасителя, преследовал сыновей и служителей церкви с большей жестокостью чем Нерон и Юлиан Отступник, водил неверных на христиан, отдавал им церкви на разграбление, народ на убийство, женщин на поругание… Записка продолжает: «Потому, отцы Собора, истребите имя и отрасли этого вавилонянина, показавшего себя Нимвродом, могучим ловцом несправедливости и князем лжи. Низвергните его в прах перед лицом королей, чтобы они, ужаснувшись его падения, не шли по стопам его». Другая записка называет императора вторым Иродом, происшедшим из еретического семени Фридриха I Барбароссы, перечисляет его преступления перед церковью, говорит, что он своей жестокостью убил своего первенца Генриха [132]132
  Сын Фридриха II – Генрих – выступил против отца, за что много лет провел в заключении, где и умер.


[Закрыть], что он запирал из ревности в «подобное темнице уединение» всех своих трех жен, так что их жизнь была мучительна и они погибли от этого преждевременной смертью, а если верить молве, то он отравил их [133]133
  Составители этой записки действовали по принципу: люди чаще всего верят большой лжи. Конечно, Фридрих II не был образцовым мужем, но уж никак не отравителем.


[Закрыть]; что, не веруя в будущую жизнь и не имея страха Божия, он совершает всякие злодейства и даже, как говорят, по коварству его, хитрого врага христианской веры, христиане в Святой земле пали от меча неверных [134]134
  Практически невероятно, чтобы Фридрих действительно был виноват в этом.


[Закрыть].

Иннокентий предложил Собору принять декрет, который на тайных совещаниях был уже одобрен и подписан 150 прелатами. Перечисляя в этом декрете все преступления, совершенные Фридрихом, Иннокентий объявил, что данной ему властью «насаждать и исторгать» он лишает Фридриха всех корон и королевств, как государя, оказавшегося недостойным императорского и королевского сана и отвергнутого Богом за беззакония и злодеяния, освобождает от присяги и всех обязанностей относительно его всех присягавших или дававших какие-нибудь обещания ему, отлучает от церкви всех, кто будет помогать ему делом или советом, дает немецким князьям право свободно выбирать преемника ему и берет в свое управление королевство сицилийское. Когда чтение декрета окончилось, послы императора ударили себя в грудь, и Таддей Суэсский воскликнул: «Это день гнева, печали, пагубы, которому будут радоваться враги Христа!». Папа сказал: «Я сделал то, что был обязан; да совершит Бог по своей воле!» и запел: «Тебе Бога хвалим!». Прелаты присоединили свои голоса к его пению и бросили на пол свечи, которые держали в руках. Огонь свечей погас в знамение того, что угаснет блеск могущества Фридриха на земле.

Итальянец-папа и собрание 150 прелатов взяли на себя власть низложить могущественнейшего из государей Запада. Это была неслыханная смелость, изумившая западные народы. Фридрих, услышав о низложении, гневно воскликнул: «Папа отнял у меня короны? Откуда он взял такую дерзость? Принесите мне сюда мои короны, посмотрю, действительно ли я лишился их!». Ему принесли короны, он надел их и грозно сказал: «Мои короны остаются у меня, и никакой Папа, никакой Собор не отнимут их у меня». Об уступках теперь не могло быть и речи. Фридрих сказал: «Дерзость Папы освободила меня от всякой любви и всякого уважения к нему, от всякой обязанности примириться!».

Император уже 31 июля отправил из Турина циркуляр, адресованный прелатам, графам, баронам и всем государям Запада. В нем Фридрих говорил, что хотя Папе, как главе церкви, принадлежит право решать духовные дела, он ни по Божественному, ни по человеческому закону не имеет права произвольно отнимать императорский сан или принимать на себя светскую власть низложением королей или других государей; если из того обычая, что Папа коронует императора, выводить его право низлагать императора, такое же право низлагать королей могут взять на себя другие прелаты, коронующие своих королей. Потому оскорбление, нанесенное императору, – оскорбление всем государям, его дело – дело всех королей. Кроме того, низложение было произнесено в нарушение всех правил, обусловливающих законность процесса: императору не было прислано приглашение в суд, не были выслушаны свидетели, не было гарантий беспристрастного состава суда, приговор был произнесен по бездоказательным обвинениям.

Через некоторое время император обнародовал другой циркуляр, в котором говорит: «Не мы первые и не мы последние страдаем от папских злоупотреблений церковной властью, подвергающих обидам всех от самых высших до самых низших. На самих вас лежит часть вины в этом, потому что вы повинуетесь лицемерам, у которых жажда власти так велика, что не утолили бы ее все воды Иордана». Фридрих также говорит, что приговор Папы не уменьшит величия его сана, потому что совесть его чиста; что католическая иерархия отклонилась от апостольской жизни в роскошь и честолюбие, набирает сокровища притеснениями, презирает религию и нравственные заповеди Божий, благочестивые люди обязаны забрать у папской курии развращающие ее богатства, чтобы она возвратилась к смирению перед Богом и чтобы сановники ее вели апостольскую жизнь.

Циркуляры императора дошли до Папы. Иннокентий IV отвечал на них подробными возражениями. Он приводит из Ветхого и Нового Завета доказательства тому, что глава церкви может и должен быть судьею всех людей, имеет право низлагать королей и императоров, эта власть дана римскому первосвященнику самим Христом. Для успокоения других государей Папа говорит, что архиепископы, коронующие их, не имеют права низлагать их потому, что подвластны им, как вассалы; а римский император [135]135
  То есть, император Священной Римской империи.


[Закрыть], напротив, обязан быть верен Папе, от которого получает свой сан. Притом другие короли вступают на престол по праву наследства, а император – по выбору немецких князей и по пожалованию от Папы. Как сицилийский король, Фридрих – вассал Папы, который имеет несомненное право отнять владения у вассала, изменяющего своим обязательствам. Фридрих порицает церковь и ее сановников за богатство, – говорит Папа, – но дурно не само богатство, а только дурное употребление его. Приглашая королей ограбить церковь, Фридрих показывает, что не хочет примирения. Итак, короли должны стать под знамена церкви, которую Фридрих ненавидит только потому, что она мешает ему наложить иго своего тиранства на все христианские страны.

В своем возражении Фридриху Иннокентий прямо высказал, что Папа владыка не только церкви, но и государей. Этой теории о владычестве Папы над государями Фридрих противопоставил принцип легитимности: короли получают власть непосредственно от Бога.

Принципы были противоположны, борьба – непримирима. Историки долгое время давали различные оценки Фридриху II и Иннокентию IV. Одни безусловно хвалили Фридриха и осуждали Иннокентия, другие – наоборот. Кто держался средневекового уподобления папской власти солнцу, императорской власти луне, те называли Фридриха II антихристом. Но средневековая теория о солнце и луне постепенно утратила силу, что позволило более объективно и справедливо оценивать деятельность Фридриха, в которой были как темные, так и светлые стороны.

^{Гробница Фридриха II в Палермо}

В декабре 1250 года император выступил в очередной поход на север против ломбардских городов – союзников Папы, но вскоре почувствовал упадок сил. Тогда Фридрих отправился в замок Фиорентино, где надеялся вскоре поправиться. 12 декабря он почувствовал себя лучше, но на следующий день умер. В молодости ему было предсказано, что он умрет в цветах – fiori.Название замка, в котором умер император, также происходило от слова fiori.Перед кончиной его друг Берардо, архиепископ Палермский, снял с него отлучение и принял в лоно церкви.

Безумная радость овладела Римом, когда пришло известие о смерти Фридриха, впечатление об этом событии было так сильно, что в Европе даже появилось несколько самозванцев. Его энергическая, гениальная личность (Фридрих больше похож на человека Нового времени) производила такое чарующее впечатление, что народ не хотел верить в его смерть, и возникла легенда, что император еще жив и возвратится в блеске прежнего могущества.

* * *

Против преемников Фридриха папство призвало французов, используя соперничество между империей и французским королевством. Брат французского короля Людовика IX – Карл Анжуйский при поддержке Папы захватил Южную Италию и Сицилию. В этой борьбе погибла династия Гогенштауфенов, ставшая, в сущности, и концом могущества Священной Римской империи. Хотя номинально империя продолжала существовать до 1806 года, ее претензии с этих пор становятся смешными и жалкими. Но и папство вышло обескровленным из этой длительной борьбы с императором-безбожником и космополитом. Пройдет совсем немного времени (пятьдесят лет), и папская курия вынуждена будет склониться перед железной волей французского короля Филиппа IV, который использовал в схватке с ней бесценный опыт своего предшественника.

Глава 19.
ПОСЛЫ-ШПИОНЫ

Тринадцатый век в жизни народов Азии и Европы был веком больших потрясений и значительных событий, оставивших глубокий след в судьбах народов. В Европе происходило формирование крупных феодальных государств, сопровождавшееся ликвидацией феодальной раздробленности. Продолжались крестовые походы, но рыцари-крестоносцы терпели одно поражение за другим. На Востоке в XIII веке возникла мощная раннефеодальная империя монголов, под ударами которых пали многие государства Азии и Восточной Европы. Походы монголов потрясли буквально весь мир.

Известно, что монголы предприняли завоевательный поход на Запад после курултая князей 1235 года. Во главе похода был поставлен внук Чингисхана – Вату (что значит «твердый», «крепкий»), известный в русских летописях под именем Батыя. В качестве его помощника был назначен один из способнейших монгольских полководцев, сподвижник Чингисхана, военачальник Субэдэй.

Огромная по тем временам монгольская армия двинулась в поход и в течение нескольких лет выполнила намеченную на курултае программу завоеваний. В 1236—1237 годах монголы завоевали все обширные пространства Дешт-и-Кыпчака, земли булгар, Крым, Кавказ. В 1238 году началось покорение русских княжеств – пали Рязань, Владимир и многие другие города. В 1240-м монголы захватили и разорили Киев – красу и гордость Киевской Руси. Покорив и разорив русские княжества, монгольские отряды вторглись в Польшу, Моравию и Силезию, одерживая одну за другой победы над пытавшимися оказать сопротивление феодальными владыками. Неизвестно, что ожидало бы Европу, если бы монголы сами не прервали свое продвижение на запад в 1242 году. Дойдя до Адриатики, опустошив Венгрию, Моравию, Силезию, монгольские войска неожиданно остановились и так же поспешно, как продвигались, устремились назад.

Монголы ушли из Европы, но страх перед ними, перед возможностью нового нашествия остался. В Европе хорошо были известны притязания монголов на мировое господство, и никто не сомневался в способности этого народа осуществить подобные замыслы.

Проповедь крестового похода против монголов не дала ощутимых результатов, хотя и поддерживалась новым Римским папой Иннокентием IV, избранным в 1243 году. Тогда энергичный Иннокентий решил выяснить, не собираются ли монголы вновь напасть на Европу. С этой целью он отправил к монголам официальную миссию, перед которой стояли две задачи: основная – разведывательная и вспомогательная – миссионерская (попытаться обратить монгольского хана в христианство). Конечно, официально на посольство возлагались только духовные задачи, а о разведывательных знали только посвященные.

Папскую миссию возглавил монах-францисканец Плано Карпини. Он был итальянец, родом из знатной семьи Перуджи, один из основателей монашеского ордена францисканцев. Плано Карпини занимал достаточно видные должности в римской церкви, по поручению которой бывал и в Германии, и в Испании, поэтому не удивительно, что выбор Иннокентия IV пал именно на него.

Плано Карпини отправился в свое далекое путешествие не один. В состав миссии входили еще два монаха-францисканца. Миссия Карпини, везшая с собой буллу Иннокентия IV для монгольского хана, выехала из Лиона 16 апреля 1245 года. Путешествие продлилось более двух лет. Только осенью 1247 года Плано Карпини вернулся в Лион, где и представил Папе ответ монгольского хана и свой подробный отчет о путешествии.

^{Путешествие Плано Карпини и Рубрука} 

^{Конный монгол}

Этот отчет Плано Карпини, написанный им на латинском языке, дошел до нас в виде книги, названной автором «Историей Монгалов». Карпини блестяще справился с поставленной перед ним разведывательной задачей [136]136
  Попытка обратить монгольского хана в христианство с самого начала была сомнительной, если исходить из реальных возможностей и истинного положения дел в Монголии.


[Закрыть]. Он собрал обширную информацию об организации военного дела у монголов и способах ведения ими войны, весьма важную для европейских государств с точки зрения подготовки к ожидавшемуся новому нашествию монголов.

Заслуги посла-шпиона были оценены по достоинству. Три месяца пробыл Плано Карпини при дворе Иннокентия IV, затем получил почетный сан архиепископа в городе Антивари, где, по-видимому, и умер между 1248 и 1252 годами.

В своей книге (а точнее, в подробном разведывательном отчете) Карпини приводит поистине бесценную для европейцев информацию о военной организации монголов. Глава шестая так и называется: «О войне и разделении войск, об оружии и хитростях при столкновении, об осаде укреплений и вероломстве их против тех, кто сдается им, и о жестокости против пленных». Карпини первым из европейцев выяснил, что из себя представляет организационная структура монгольского войска. «Чингисхан приказал, чтобы во главе десяти человек был поставлен один (и он по-нашему называется десятником), а во главе десяти десятников был поставлен один, который называется сотником, а во главе десяти сотников был поставлен один, который называется тысячником, а во главе десяти тысячников был поставлен один, и это число называется у них тьма. Во главе же всего войска ставят двух вождей или трех, но так, что они имеют подчинение одному».

Папский разведчик, говоря о военной организации монголов, предупреждает европейцев, что им придется столкнуться с армией, в которой царит железная дисциплина: во время войны, если один из десяти обратится в бегство, или двое, или трое, или даже больше, то убивают всех десятерых, а если бегут все десять, а не бегут остальные из сотни, то казнят всю сотню. Кроме того, если из десяти попадают в плен один или больше, а товарищи не освободят их, то их тоже убивают.

Целый параграф в упомянутой нами главе Карпини отводит вооружению монголов. Следует признать, что нигде мы не встретим такого тщательного описания оружия монгольских воинов, в том числе и оборонительного. Просто удивительно, как сумел этот монах-францисканец, не вызывая подозрений, добыть такие ценные сведения.

Большое место в книге Плано Карпини отводится различным военным хитростям, которые применяют монголы, причем как в открытом поле, так и при осаде городов. Если монголы видят, что не могут победить своего противника, то обращаются в притворное отступление к тому месту, где ими уже устроена засада. И далее: «Точно так же, если они видят, что против них имеется большое войско, они иногда отходят от него на один или два дня пути и тайно нападают на другую часть земли и разграбляют ее. Иногда также они пребывают в безопасном месте, пока войско их врагов не разделится, и тогда они приходят украдкой и опустошают всю землю».

Посол-разведчик дает также крайне интересные и ценные сведения о боевом построении монголов во время сражения (т. н. лукообразном построении войска). «Вожди или начальники войска не вступают в бой, но стоят вдали против войска врагов и имеют рядом с собой на конях отроков, а также женщин и лошадей. Иногда они делают изображение людей и помещают их на лошадей, это они делают для того, чтобы заставить думать о большем количестве воюющих. Пред лицом врагов они посылают отряд пленных и других народов, которые находятся между ними… Другие отряды более храбрых людей они посылают далеко справа и слева, чтобы их не видели противники, и таким образом окружают противников и замыкают в середину; и таким образом они начинают сражаться со всех сторон. И, хотя их иногда мало, противники их, которые окружены, воображают, что их много».

^Монгол

Очень интересны сведения Карпини о том, как монголы силой, а то и хитростью берут города. Осажденную крепость они окружают так, что никто не может туда войти или выйти оттуда. Штурм не прекращается ни днем, ни ночью, так что осажденные не имеют отдыха; сами же монголы разделяют свое войско, и одна часть его сменяет в бою другую, так что они не очень утомляются. Если же они не могут овладеть укреплением таким способом, то применяют «греческий огонь», используя при этом жир убитых людей. Если же город или крепость имеют реку, то они преграждают ее или делают другое русло и таким образом затопляют их. Монголы также использовали различные подкопы под укрепления осажденных городов. Но больше всего, по мнению Карпини, жителям осажденных городов следовало опасаться вероломства монголов: «Но когда они уже стоят против укрепления, то ласково говорят с его жителями и много обещают им с той целью, чтобы те предались в их руки; а если те сдадутся им, то говорят: «Выйдите, чтобы сосчитать вас согласно нашему обычаю». А когда те выйдут к ним, то татары [137]137
  Татарами здесь названы монголы.


[Закрыть]спрашивают, кто из них ремесленники, и их оставляют, а других, исключая тех, кого захотят иметь рабами, убивают топором…».

Плано Карпини не устает повторять: «В войнах они весьма хитры, так как сражались с другими народами уже сорок лет и даже более».

Можно ли было избежать вооруженного противостояния с таким блестяще организованным, хитроумным и беспощадным врагом и все решить путем мирных переговоров? Папский посол дает ответ и на этот непростой вопрос: «Надо знать, что они не заключают мира ни с какими людьми, если те им не подчинятся, потому что они имеют приказ от Чингисхана, чтобы, если можно, подчинить себе все народы». Карпини, если можно так выразиться, бьет в набат: «Другим народам они дают еще пребывать в спокойствии; однако согласно тому, что мы от них узнали, намереваются завоевать их».

Так что же такого узнал в ханской ставке Плано Карпини, что заставило его так встревожиться? Во время прибытия папского посла там происходило избрание Гуюка в верховные ханы, или, как выражается Карпини, в императоры. Так вот, этот «император» «поднял со всеми своими князьями знамя против Церкви Божией и Римской империи, против всех царств христиан и против народов Запада, в случае, если бы они не исполнили того, что он приказывает господину Папе, государям и всем народам христиан на Западе». Мало того, Карпини, с пронырливостью истинного итальянца, узнал и некоторые детали предстоящего [138]138
  Этот поход монголов против христианского Запада так и не состоялся.


[Закрыть](точнее, намечавшегося) похода монголов против христианского Запада. Одно войско должно было пройти через Венгрию, другое через Польшу. Для завоевания Европы также был установлен срок – 18 лет. Кроме того, по словам Карпини, Гуюк намеревался послать свои войска также в Ливонию и Пруссию.

Карпини не только стращает западноевропейских монархов и Папу ужасами предстоящего нашествия кочевых народов. Он также дает исключительно ценные советы (исходя из собранного им разведывательного материала), как «сохранить христианам себя самих, свою землю и христианство».

Главной задачей, по мнению Плано Карпини, является создание единого фронта христиан против монголо-татарского нашествия:«…царям, князьям, баронам и правителям земель надлежит собраться воедино и с общего решения послать против них людей на бой, прежде чем они начнут распространяться по земле, так как, раз они начнут рассеиваться по земле, ни один не может соответственно подать помощь другому…».

Далее Карпини подробно останавливается на том, как должно быть вооружено христианское воинство, так как (мы об этом говорили выше) детально изучил вооружение монгольских воинов. Все желающие сражаться с неприятелем должны, по его мнению, быть вооружены следующим образом: иметь хорошие и крепкие луки, баллисты, достаточное количество стрел, палицу из хорошего железа или секиру с длинной рукоятью, также мечи и копья с крючком, чтобы иметь возможность стаскивать неприятеля с седла, двойные латы, шлем и другое оружие для защиты тела и коня от оружия и стрел. Карпини предупреждает любые шапкозакидательские настроения: «И не должно щадить денег на приготовление оружия, чтобы иметь возможность спасти душу, тело, свободу и все прочее».

Папский посол по достоинству оценил организационную структуру монгольского войска и железную дисциплину, царящую в нем. Поэтому он советует европейцам также разбить свои армии на десятки, сотни и тысячи, а также любой ценой поднять уровень дисциплины (для христианского воинства того времени это было невыполнимой задачей!). «Они должны также установить закон выступать на войну одновременно… и всякий, кто покинет другого, или идущего на войну, или сражающегося, как всякий, кто побежит, если не отступают все вместе, должен быть подвергнут тяжкому наказанию…».

^{Монгольские воины XII—XIII вв.}

Естественно, Карпини уделил большое внимание вопросу о том, как надлежит противостоять военным хитростям монголов. Вот что советует своим единоверцам этот проницательный разведчик. Приведем его пожелания дословно.

«Если возможно, то место для сражения должно выбрать такое, где простирается гладкая равнина и татар можно отовсюду видеть; если можно, то с тыла или с боку надлежит иметь большой лес, но так, чтобы татары не могли проникнуть между войском и лесом».

«Если же татары устроят притворное бегство, то не надо идти далеко сзади их, чтобы враги не увлекли случайно в уготованную засаду, как они обычно делают…».

«Сверх того, надо иметь со всех сторон лазутчиков, чтобы увидеть, когда придут другие отряды татар, сзади, справа или слева, и всегда должно отправлять им навстречу отряд против отряда; ибо они всегда стараются замкнуть своих неприятелей в середине, отсюда должно сильно остерегаться, чтобы они не имели возможности сделать это, потому что в таком случае войско легче всего терпит поражение».

«И если татары отступают, то наши все же не должны отходить или разделяться взаимно, так как они делают это притворно, чтобы разделить войска и после того вступить свободно в землю и разорить ее всю».

«Наши вожди должны также заставлять охранять войско днем и ночью, чтобы татары не ринулись на них внезапно и неожиданно; мало того, должно быть всегда готовыми как днем, так и ночью, не должно ложиться раздетыми и с прохладой сидеть за столом, чтобы нельзя было застать нас неприготовленными, так как татары всегда бодрствуют, чтобы высмотреть, каким образом они могут причинить вред».

Заключает свои советы Плано Карпини следующими словами: «Все это, написанное выше, мы сочли нужным привести только, как лично видевшие и слышавшие это, и не для того, чтобы учить лиц сведущих, которые, служа в боевом войске, знают военные хитрости. Именно мы уверены, что те, кто опытен и сведущ в этом, придумают и сделают много лучшего и более полезного; однако они получат возможность благодаря вышесказанному иметь случай и содержание для размышления. Ибо сказано в Писании: "Слыша, мудрец будет мудрее, разумный будет обладать кормилами"».

Трудно переоценить значение разведывательного материала, собранного Карпини во время его «дипломатической» миссии к монголам. И хотя ожидаемое нашествие кочевников на западноевропейские страны так и не состоялось (главная причина этого – частая смена монгольских правителей), результаты разведывательной деятельности итальянского посла-шпиона еще долгое время считались неким образцом и сохраняли свою ценность и значимость.

^{Чингисхан}

^Угэдэй

Через несколько лет после возвращения Плано Карпини из далекого и трудного путешествия ко двору Великого хана монголов, из Европы в Центральную Азию была отправлена еще одна миссия, состоявшая также из монахов, на этот раз принадлежавших к ордену миноритов. Но задачи, стоявшие перед этой миссией, были несколько иного рода. Кроме вопроса о возможности проповеди христианства среди монголов, сбора разведывательной информации (монахам было поручено описать все, что они увидят), в первую очередь миссия должна была выяснить возможность союза с Великим ханом в борьбе против ислама и союза крестоносцев с монголами в затянувшихся войнах на территории Малой Азии.