Текст книги "История тайной войны в Средние века. Византия и Западная Европа"

Автор книги: Павел Остапенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

* * *

Латинская империя просуществовала сравнительно недолго. В 1261 году никейский [124]124
  Никейская империя как независимое государство возникла на обломках Византии в северо-западной части Малой Азии в 1208 году.


[Закрыть]император Михаил Палеолог при помощи денег и генуэзского флота овладел Константинополем и восстановил Византийскую империю.

Однако годы правления латинян не прошли бесследно. Византия уже никогда не смогла восстановить свои прежние силы. Удар, нанесенный ей Четвертым крестовым походом и полувековым правлением «крестоносных болванов», превратил Византию лишь в тень некогда могущественного государства.

Глава 18.
ИМПЕРАТОР-БЕЗБОЖНИК И ПАПЫ

При Иннокентии III [125]125
  Иннокентий III(ок. 1160—1216) – понтифик с 1198 года.


[Закрыть]могущество римских первосвященников достигло наивысшего развития – повеления Папы стали законами для народов католической церкви. Чтобы получить отчетливое понятие о том, как велико было тогда это могущество, сделаем обзор положения церковных дел в первые десятилетия XIII века.

Иннокентий III действительно был царем царей. Он принял на себя власть судьи в германском королевстве, основал независимое папское государство, сделал римский престол национальным центром Италии, перебрал на себя те права, которые прежде принадлежали императору. Его могущество существенно упрочилось и в других странах. Король французский, Филипп II Август, прогнав свою жену Ингеборгу и, женившись на другой женщине, предоставил таким образом Иннокентию возможность выступить защитником святости брака. Иннокентий в полной мере воспользовался моментом: наложил на Францию интердикт, которым запретил совершать общественное богослужение и все религиозные обряды, кроме крещения младенцев и причащения умирающих, что принудило французского короля расстаться с любимой второй женой и признать нерушимость брака.

В ноябре 1204 году в Рим приехал Петр, король арагонский, храбрый защитник церкви против мусульман-сарацинов. Он положил на гробницу апостола Петра свою наследственную корону (признав, таким образом, вассальную зависимость своей страны от Папы) и вновь получил ее от Папы. Став вассалом, он обязался выплачивать римскому престолу дань. Вынужден был признать верховную власть Папы и португальский король Санчо I. Иннокентий III взял на себя роль судьи и в споре о венгерском наследстве – на престол претендовали два брата. Папе удалось убедить венгерский сейм признать королем того из претендентов, которого Рим взял под свою защиту. Немного позднее победой папского престола закончилась долгая борьба за инвеституру (право назначения на церковные должности) с английским королем Иоанном. С этих пор Иннокентия можно было считать верховным владыкой всего Запада.

Мало того, на берегу Балтийского моря учрежденный Иннокентием орден меченосцев поработил и принудил креститься ливонцев и эстов. После завоевания Константинополя на престол патриарха Константинопольского, бывшего ранее соперником Папы, был возведен католический епископ, покорный Риму. Армянский царь Лев также признал над собой и своим царством верховную власть Папы. Оставалось только прогнать мусульман из Святой земли, водрузить крест в Александрии, покорить Малую Азию, – тогда папскому Риму были бы подвластны все земли, над которыми владычествовал римский император Август.

Все народы, исповедовавшие католицизм, повиновались повелениям римского первосвященника, «получившего власть непосредственно от Бога и действующего по внушению Духа Святого». На этом основании Папа Римский требовал, чтобы его решения считались откровениями божественной воли. Сомневающихся же церковь подвергала отлучению и принимала обратно только после унизительного обряда покаяния. Для большей внушительности Рим, не довольствуясь отлучением отдельных людей, изобрел форму наказания в виде наложения интердиктов на целые области и даже страны, где таким образом налагался запрет на богослужение и совершение таинств. Интердикт стал для римских первосвященников средством покорять королей: народный ропот заставлял их смиряться перед церковью. Если же какие-нибудь общины уклонялись от установленных верований или обрядов, папство называло их еретическими, чем обрекало их на физическое истребление. Рим призывал верующих идти против еретиков войной, обещая людям, которые отсекут мечом от христианского общества «гнилые члены», те же духовные награды, как и сражающимся с мусульманами в Святой земле.

Действительно, понтификат Иннокентия III вознес папский престол на небывалую высоту. Но он взрастил также и опаснейшего врага Рима в лице выдвинутого самим папским престолом императора Священной Римской империи Фридриха II Гогенштауфена [126]126
  Фридрих II Гогенштауфен(1194—1250) – король Германии с 1196 года, король Сицилии с 1198 по 1212. Император Священной Римской империи с 1215 года. До совершеннолетия от его имени правил папа Иннокентий III.


[Закрыть], одного из умнейших и циничнейших политиков Средневековья. Сын германского императора и сицилийской принцессы, Фридрих вырос на Сицилии, где причудливым образом сочетались итальянская, византийская, арабская и еврейская культуры. В сущности, он был человеком без отечества, национальности и религии. Став в детстве игрушкой в руках бессовестных политиков, он рано созрел и ожесточился сердцем. Безгранично честолюбивый, он верил только в силу и ум.

Фридрих был одним из наиболее образованных людей своего времени: он живо интересовался научными вопросами, поддерживал переписку с рядом выдающихся ученых, как христиан, так и евреев и мусульман. Особенно интересовался он греческими и арабскими писателями, которых читал в подлиннике. В области религии Фридрих проявлял насмешливый скептицизм, равнодушие и терпимость, хотя из политических выгод иногда преследовал еретиков. В дипломатии его силу составляли гибкость и неразборчивость в выборе средств, знание человеческих слабостей, кипучая и стремительная энергия. Но ему часто не хватало выдержки. Излишняя импульсивность нередко преждевременно открывала недругам его хитрости. Врагом Фридриха был также его острый язык, который он не всегда умел держать на привязи [127]127
  При папском дворе говорили, что он поклялся сделать Папу нищим, а храм Святого Петра превратить в конюшню.


[Закрыть]. Но его выручало остроумие и скорость реакции, способность быстро изобретать новые комбинации, находить новые политические пути и возможности. Все это сбивало с толку его противников. Фридрих умел быть милостивым, иногда проявлял великодушие, но в то же время способен был и к беспредельному деспотизму, к беспощадной жестокости, к вероломству и необузданной мстительности. Недаром он вызывал недоверие практически у всех, с кем имел дело.

* * *

Фридрих II Гогенштауфен родился в 1194 году. В 1197-м умер его отец, а в 1198 – и мать. Мальчик воспитывался в Риме под пристальным надзором римской курии. До совершеннолетия Фридриха его опекуном был папа Иннокентий III, который стремился сохранить для него хотя бы Сицилийское королевство, ибо шансы Фридриха остаться королем Германии были ничтожными. Юность Фридриха прошла в Палермо среди непрерывных опасностей потерять корону, а возможно, и жизнь: германцы воевали с сицилийцами, те и другие интриговали; во дворце беспрерывно затевались интриги и даже заговоры. Когда Фридриху исполнилось 14 лет, его объявили совершеннолетним, а через несколько месяцев (в августе 1209 года) женили на сестре короля Арагонского, вдовствующей королеве венгерской Констанции, которая была старше его лет на десять. Из-за разницы.в возрасте Фридрих не смог полюбить жену; брак Констанции был несчастным.

Тяжелая школа жизни, которую Фридриху пришлось пройти в детстве, закалила его ум и волю. Наперекор возражениям Иннокентия III, продолжавшего давать ему советы, он отнял должность канцлера у ненавистного ему Гвальтерио и стал править сицилийским государством умно и твердо. Фридрих усмирил арабов, которые несколько раз против него восставали, привел к покорности могущественных баронов, которые жили как независимые государи в своих замках. Он основал университет в Неаполе и всячески старался привлечь в Неаполь, Палермо, Салерно прославленных ученых. При этом он проявлял такую удивительную веротерпимость, по крайней мере к приглашаемым ученым [128]128
  Римская курия подозревала его в неверии, ереси и даже тайной принадлежности к магометанству.


[Закрыть], что в его университетах преподавали наряду с христианами и арабы, и евреи. В 1212 году, все еще сохраняя дружбу с папой Иннокентием III и опираясь на его поддержку, Фридрих начал борьбу с императором Оттоном IV, узурпировавшим императорскую корону. В 1215 году Фридрих II стал императором Священной Римской империи, оставаясь королем Сицилии.

Это было как раз то, чего больше всего боялся Иннокентий III, поставивший Фридриху условие, чтобы императорский и сицилийский скипетры не соединялись в одних руках. Фридрих без долгих размышлений согласился на это условие, но после смерти Папы, произошедшей в 1215 году, также не задумавшись, его нарушил. Папские владения оказались зажатыми в клещи. Однако благоприятным для папства обстоятельством оставалось то, что города Северной Италии, хотя и зависели от императора, в большинстве своем ненавидели императорскую власть и готовы были сопротивляться всякой попытке ее усиления. Политика Фридриха II состояла в том, чтобы укрепить свою власть и увеличивать доходы в богатом Сицилийском королевстве, которое он считал главным из своих владений; путем уступок духовным и светским феодалам жить в мире с Германией, используя ее военные ресурсы; принудить к повиновению североитальянские города; окружить Папу со всех сторон и подчинить его себе, до поры до времени держась с ним осторожно.

Новый папа Гонорий III не имел ни честолюбия, ни ума, ни энергии покойного Иннокентия. Он лично был очень расположен к Фридриху, с которым подружился, будучи довольно долго легатом папы в Палермо. Но политика римской курии была твердо определена, и преемник Иннокентия не мог отступить от нее. Он предвидел борьбу с Фридрихом, но как человек мягкого характера, хотел по возможности уклониться от ссоры, притом он считал своей важнейшей обязанностью заботу об освобождении Святой земли от владычества неверных. Ссориться с Фридрихом значило бы давать ему предлог к отсрочке крестового похода, а Гонорию хотелось, чтобы он как можно скорее отправился на Восток.

^{Фридрих II Гогенштауфен}

В 1225 году Фридрих II женился на дочери иерусалимского короля Иоланте, явно стараясь таким образом предрешить судьбу королевства иерусалимского, в случае удачи будущего похода. Подобно первому, этот второй брак Фридриха был делом политического расчета, а не любви к невесте. Повенчавшись с наследницей иерусалимского престола, Фридрих принял титул короля иерусалимского, назначил своего наместника в Палестине и потребовал, чтобы палестинские бароны и рыцари присягнули ему на верность. Но отец Иоланты Жан Бриеннский вовсе не собирался отказываться от иерусалимского престола [129]129
  В день свадьбы дочери Жан Бриеннский уступил желанию зятя и отказался от королевского титула, но его жена убедила Жана отречься от этой уступки и вновь принять королевский титул.


[Закрыть]. Он поссорился с зятем и уехал в Рим к Папе. Современники также считали, что ссора была вызвана жалобой Иоланты отцу на мужа, который, как она со слезами рассказывала ему, оскорбляет ее своим пренебрежением, предпочитая одну из приехавших с ней родственниц, которая стала его любовницей. Фридрих со своей стороны винил тестя в интригах, говоря, что он возбуждает сицилийцев к мятежу и хочет возвести на сицилийский престол своего племянника.

Время, оставшееся до крестового похода, Фридрих употребил на упрочение своей власти в Сицилийском королевстве: усмирял непокорных баронов, широко привлекал на воинскую службу проживавших там сарацинов, заботился о развитии торговли и промышленности, вводил строгую монархическую систему правления. Следует отметить, что в своей многогранной и кипучей деятельности Фридрих пользовался помощью людей, действительно незаурядных для своего времени, выбившихся из самых низов общества. Он умел не только находить их, но и выдвигать на важнейшие государственные посты, ценя в первую очередь в человеке его ум и таланты.

Ближайшим помощником Фридриха был Петр Винейский. Сын бедного простолюдина, этот замечательный человек родился в Капуе около 1190 года, рано приобрел обширные юридические знания, выбился из бедности, стал известен Фридриху своими талантами. Петр получил сан великого дворского судьи и очень долго оставался самым доверенным из советников императора. Петр занимал эту должность 22 года, но деятельность его не ограничивалась обязанностями судьи. Петр Винейский составлял все важнейшие государственные акты, был уполномоченным Фридриха на переговорах с другими государями и с Папой. Данте в своей «Божественной комедии» вкладывает в его уста такие слова: «Я держал в руке ключи к сердцу Фридриха, отпирал и запирал его сердце так искусно, что он оказывал доверие исключительно мне одному». Подобно императору, он любил просвещение, поэзию и был человеком фактически неверующим. Помогало ему так долго оставаться рядом с Фридрихом и усердие, с каким он льстил императору, которого называл святым и уверял, что имя его будет жить в памяти народа. Придворные точно так же льстили могущественному советнику императора, называя его вторым Моисеем, вторым Иосифом. Однако папы ненавидели Петра Винейского, как злейшего своего врага.

18 марта 1227 года добродушный папа Гонорий III умер. Последние годы его жизни прошли в столкновениях с Фридрихом, хотя оба старались не допускать проявлений явной вражды: Фридрих распоряжался церковными делами в сицилийском королевстве, не обращая внимания на Папу и раздавая епископские кафедры по собственному усмотрению. Другой причиной их разногласий были притязания обоих на верховную власть в средней Италии. А непосредственным поводом к этому столкновению послужило то, что Фридрих очень долго оставлял вакантными пять епископских кафедр в Апулии, чтобы пользоваться доходами от них. Гонорий потерял терпение и собственной властью назначил епископов на эти кафедры.

Через три дня после смерти Гонория, 21 марта Папой был избран кардинал Уголино Конти, родственник Иннокентия III, проникшийся его идеями и исполнявший при нем важные поручения. Новый Папа принял имя Григория IX. Если Иннокентий III, человек еще не старый, действовал со стариковским спокойствием, то старик Григорий IX – с юношеской горячностью. Подобно Иннокентию, он хотел подчинить власть государей римскому престолу. Император Фридрих хотел выйти из-под власти Папы, а Григорий старался удержать его под ней. Так что через полгода после избрания Григория вражда между императором и папским престолом возобновилась.

Однако первой заботой Григория было, чтобы состоялся крестовый поход, начать который в августе 1227 года должен был Фридрих. Папа отправил императору послание, в котором убеждал его исполнить высокие обязанности, лежащие на нем как на «знаменосце христианства», и не тратить «свои великие душевные силы» на борьбу за влияние в Италии. Такое назидание едва ли могло понравиться Фридриху, но он стал готовиться к экспедиции в Палестину.

Множество крестоносцев уже пришло в порт Бриндизи, откуда они должны были отплыть, остальные направлялись туда. Особенно много было германских крестоносцев, шли крестоносцы также из Франции и Ломбардии, поговаривали, что число англичан, идущих в Бриндизи, достигало 60 000 человек. Правда, многие крестоносцы, напутанные опасностями предстоящего похода, вернулись обратно: в Риме нашелся один шарлатан, выдававший себя за папу, который освободил их от данного ими обета. Но все-таки крестоносцев, собравшихся в Бриндизи, было великое множество.

Фридрих старался как можно скорее избавить свои области от этих обременительных гостей. Съестных припасов, заготовленных для экспедиции, оказалось недостаточно, чтобы прокормить такое множество людей; возник голод. Появившиеся из-за него болезни увеличивались от пьянства и распутства. Климат был непривычным большинству крестоносцев; местность около Бриндизи была насыщена ядовитыми испарениями; болезни приняли эпидемический характер, и скученные в тесном лагере крестоносцы умирали тысячами. В конце августа вышли в море 40 000 человек под командованием вождей, назначенных императором; сам он с другой частью войска отплыл 8 сентября. Фридрих уже страдал лихорадкой, на море она усилилась. Тогда он вернулся обратно, приплыл в Отранто, где находилась императрица, и по совету врачей отложил свою экспедицию, отправившись лечиться на минеральные воды. Когда на других кораблях узнали, что император вернулся, весь флот поплыл назад. Крестоносцы вышли на итальянский берег и разбрелись по Италии, возвращаясь домой.

Григорий вознегодовал. Даже не пытаясь разобраться в том, что произошло, не допустив к себе послов императора, он 29 сентября взошел в полном папском облачении на кафедру собора в Ананьи и провозгласил отлучение от церкви императору Фридриху. Епископы и священники, стоявшие со свечами в руках по обе стороны папского престола, бросили свечи на пол в знак негодования на отлучаемого. Время уступчивости римского первосвященника миновало, он вступил на путь решительной борьбы.

Свою роль сыграли, по-видимому, и личные качества и воззрения Фридриха. Человек независимых взглядов, он скептически относился к католическим догматам и не боялся выражать симпатию к исламу. Все это заставило Григория IX видеть в нем врага церкви. Ему казалось, что светская власть Рима в опасности и что для защиты притязаний католической церкви необходимо подавить этого опасного человека.

В своем послании к епископам Григорий доказывал справедливость произнесенного им отлучения, выставляя в самом черном свете неблагодарность Фридриха, нарушение данной им клятвы отправиться в крестовый поход, напоминая, что он уже не раз нарушал этот обет. Григорий приписывал дурным распоряжениям Фридриха возникновение эпидемии среди крестоносцев в Бриндизи, утверждал, что император злонамеренно долго держал голодающих крестоносцев в нездоровой местности под палящим солнцем, желая истребить их; что болезнь его была притворной; что он изменник веры Христовой. Папа обнародовал это послание 10 октября 1227 года. Фридрих оправдывался, старался успокоить Папу обещанием, что отправится в поход в мае следующего года, но Григорий 17 ноября повторил отлучение.

Император ответил на эти обвинения тоном, вполне приличествующим его сану. Ответ имел форму письма к королю английскому – он был первым из королей, кому Григорий направил буллу об отлучении Фридриха.

В этом знаменитом манифесте император довольно резко и недвусмысленно очерчивал опасности, какими угрожают притязания Папы на владычество над всеми христианскими народами. Фридрих указывал, что если политика Папы восторжествует, все христианские государи подвергнутся таким же унижениям, каким нынче подвергся он. И делал вывод, что верховным владыкам христианских государств следует совместно восстать против невыносимой тирании Папы. В заключение император яркими красками изображал нравственную испорченность римской иерархии.

Когда знаменитый юрист Роффредо Беневентский прочел этот манифест римлянам на Капитолийском холме, многие выразили одобрение словам императора. В Риме сформировалась партия сторонников Фридриха, вождями ее были представители рода Франджиани.

Григорий наложил интердикт на все те места, в которых будет находиться император. В ответ Фридрих отправил всем администраторам Сицилийского королевства приказание с требованием, чтобы епископы и священники продолжали совершать богослужение. Лишь немногие прелаты и священники отважились ослушаться императора. Григорий вновь хотел провозгласить отлучение Фридриха, но тогда римляне взялись за оружие и прогнали его из города.

Император, пренебрегая отлучением, летом 1228 года с небольшим войском отплыл из Бриндизи в Сирию. Этим он поставил Папу в очень неловкое положение: Григорию приходилось осуждать дело, которое церковь признавала величайшей заслугой перед Богом. Папа запретил этот – шестой – крестовый поход. Он заявил, что Фридрих II – не крестоносец, а пират, «служитель Магомета», что он отправился на Восток не для войны с исламом, а для «похищения королевства в Святой земле». Конечно, такая позиция папства могла только уменьшить шансы крестоносной экспедиции и еще больше скомпрометировать идею крестового похода, и без того утратившую популярность на Западе. Григорий IX вел неумную игру: крестовый поход в его руках сделался лишь козырем в политической борьбе папства с империей за главенство в феодальном мире.

Впрочем, Фридрих II, метивший в иерусалимские короли, также преследовал чисто политические цели. Он видел в крестовом походе средство к созданию «универсальной» империи Гогенштауфенов. К религиозным вопросам этот правитель всегда проявлял полное равнодушие. Центр тяжести своей европейской политики Фридрих II, не пользовавшийся почти никакой властью в Германии, сосредоточил на Сицилии и Италии, а интересы торговли с Востоком в этой политике занимали не последнее место. Известно, что Фридрих II в большом количестве вывозил на Восток хлеб из Сицилии, причем никому не разрешалось грузить корабли в гаванях, прежде чем императорские суда с хлебом не выйдут в море. Установление контроля над средиземноморской торговлей помогло бы Гогенштауфенам приблизиться к осуществлению сумасбродных идей установления всемирного господства Штауфенской империи, вынашиваемых еще Фридрихом I Барбароссой. Достойный наследник Барбароссы, Фридрих II добивался распространения своей власти не только в Европе, но также в Сирии и Палестине; мало того, по пути в Сирию в 1228 году он пытался прибрать к рукам и остров Кипр.

По известиям с Востока, сложившееся там положение как раз благоприятствовало крестовому походу. Камиль, султан египетский, вел войну со своим братом, султаном Дамаска. Султан египетский вступил в переговоры с императором. Оба они относились к религии одинаково; политика для них была важнее ислама или христианства. Камиль предоставил христианам свободу богослужения в Египте; Фридрих покровительствовал сицилийским мусульманам. Летом 1227 года к Фридриху приезжал египетский посол с драгоценными подарками от султана, с просьбой о помощи и обещанием отдать за нее императору Палестину. Фридрих II охотно принял это предложение и сам отправил к египетскому султану посольство с богатыми подарками и изъявлениями дружбы.

7 сентября 1228 года император Фридрих с войском прибыл в Акру. Бароны, духовенство, рыцари, народ встретили его с почестями. Тамплиеры и иоанниты стали перед ним на колени и целовали его колено, но сказали, что не могут обедать с ним, потому что он отлучен от церкви. Силы христиан, пришедших с императором в Сирию, насчитывали только 800 рыцарей и 10 000 человек пехоты, но это небольшое войско, ободренное твердостью своего вождя, прониклось уверенностью в победе. Фридрих был не похож на иерусалимских королей, бывших марионетками в руках местного патриарха и тамплиеров. Он умел заставить всех повиноваться себе.

Камиль уже одолевал тогда султана Дамаска, но все-таки с почетом принял послов императора и сам отправил к нему послов. Фридрих сумел поставить себя в такое положение, что Камиль видел: та сторона, на которую станет он, одержит победу. За свой союз Фридрих требовал только святых мест, отдать которые Камиль обещал через послов, приезжавших в Европу.

Фридрих II готовился выступить в поход, когда в Сирию прибыли два францисканских монаха с письмами от Папы к патриарху Иерусалима и гроссмейстерам рыцарских орденов. Папа запрещал повиноваться отлученному от церкви императору. Фридрих немедленно по прибытию в Сирию отправил к Папе посольство с уверениями, что не возвратится, не освободив Святую землю от неверных. Но это не подействовало на Григория: вражда к Фридриху была в нем сильнее усердия к восстановлению власти христианства в Иерусалиме. Результаты проклятия императору, присланного Папой, тотчас дали о себе знать: патриарх Иерусалимский и все местное духовенство стали возбуждать в христианском населении вражду к нему. Фридрих для успокоения их совести велел объявить приказ о выступлении в поход не от своего имени, а «от имени Бога и христианства». Тамплиеры и иоанниты присоединились к его войску, отправившемуся к городу Иоппии, но император понимал, что теперь окружен изменниками.

Камиль в тот момент стоял в одном переходе от Иоппии. Испытывая глубокое уважение к уму и храбрости императора и поддерживая с ним связь через Фахр-ад-дина, знаменитого ученого, он предостерег его против предателей, устроивших заговор с целью лишить его жизни и в подтверждение своих слов прислал Фридриху письмо, которое получил из христианского лагеря. В этом письме изменники сообщали султану, что император отправляется на богомолье к Иордану и что в этой поездке легко убить его или взять в плен. В это же время император получил известие, что Папа послал войско в Апулию, чтобы отнять эту итальянскую область у него.

Фридрих решился немедленно заключить мир с Камилем. Оба они были равнодушны к религии, но уважали религиозные чувства своих народов. Мусульмане считали святыней мечеть, построенную Омаром в Иерусалиме. Камиль не мог отдать ее христианам, и Фридрих согласился, чтобы она оставалась во власти мусульман. Камиль отдал христианам весь остальной Иерусалим, Вифлеемскую и Назаретскую области и все морское побережье от Иоппии до Сидона. На этих условиях 18 февраля 1229 года был заключен мир. Таким образом, император почти без всякой войны возвратил христианам святые места, за которые пятьдесят лет они безуспешно бились с мусульманами.

Однако благоразумная и успешная политика Фридриха принесла ему больше упреков, чем благодарностей. Патриарх Иерусалимский Гарольд, гроссмейстеры тамплиеров и иоаннитов сердились на то, что договор с Камилем заключен без их участия. Патриарху следовало бы радоваться, что при Гробе Спасителя снова будет совершаться христианское богослужение; следовало бы винить Папу в том, что Фридрих не смог сделать более обширных приобретений для церкви. Вместо этого Гарольд запретил христианам посещать Иерусалим. Он написал два послания, в которых горько жаловался на императора, подружившегося с врагом Христовым. В них он также говорил, что Фридрих в душе «язычник и мусульманин», что потому он оказывает неверным больше расположения, чем служителям Христовым, что он ведет нехристианскую жизнь с певицами и танцовщицами, которых прислал ему в подарок султан, что он держит в своей свите сарацинов и они его любимые собеседники.

Не обращая внимания на происки Папы и патриарха, Фридрих отправился в Иерусалим, и толпы верующих пошли туда под его охраной. Он поклонился Гробу Спасителя, затем ушел из храма, потому что духовенство не хотело совершать богослужение при нем, отлученном от церкви. Но по окончании литургии Фридрих вошел в храм, взял королевскую корону и собственноручно возложил ее на себя; церковного обряда коронации не было, германцы заменили его радостными песнями.

Вконец разъяренный восточной политикой соперника (видимо, на то, что Гроб Господень вырван из «рук неверных», в тот момент Григорию было наплевать), Папа обвинил Фридриха в измене христианству. По указанию Иерусалимского патриарха на «святой град» был наложен интердикт: во всех церквах Иерусалима римский престол запретил богослужение – там ведь пребывал отлученный император, противник Папы. В это же время Григорий IX продолжал военные действия в южно-итальянских владениях «освободителя Гроба Господня». Фридрих срочно покинул Палестину и поспешил в Италию, чтобы вступить в вооруженную борьбу с войсками римского первосвященника. Фридрих победил, и в 1230 году по Сан-Джерманскому миру Папа вынужден был снять отлучение с недавнего «служителя Магомета», а в следующем году утвердил договоры Фридриха II с мусульманами и предписал своим прелатам в Святой земле, а также тамплиерам и иоаннитам соблюдать мир с Камилем.

Император без труда мог бы назначить какого-нибудь духовного сановника Папой, и его ставленник имел бы много приверженцев среди духовенства, потому что Григорий возбуждал всеобщее неудовольствие своей алчностью: он торговал церковными должностями по принципу «кто больше даст»; стяжательство римской курии давало неистощимый материал для сатиры того времени. Но Фридрих не захотел назначать антипапу; вероятно, у него был другой расчет. Назначь он антипапу, и ему бы пришлось покровительствовать своему ставленнику, связав себе руки в ограничении церковной власти. А вот победив Григория, низложив его, император мог бы отнять у папства все его права, какие бы только захотел, и мог бы сделать нового Папу вполне зависимым от императора.

Со второй половины 30-х годов Фридрих II, пошедший в наступление против ломбардских городов, опять вступил в затяжной конфликт с римской курией. Последовало новое отлучение «освободителя Иерусалима». В это же время Григорий IX возобновил проповедь «священной войны». Крестовый поход должен был и на этот раз послужить орудием в борьбе против Фридриха И, поэтому император со своей стороны стал противодействовать Папе в организации крестового похода. Когда в 1239 году, по истечении десятилетнего мира с Египтом, незначительные отряды крестоносцев все же собрались в Лионе под началом короля Тибо Наваррского и герцога Гуго Бургундского, Григорий объявил, что Иерусалим не является более целью «священной войны» и что они должны прийти на помощь Латинской империи: таким образом, политические соображения совсем вытеснили религиозную демагогию папства.

Большая часть крестоносцев, вопреки намерениям Папы, осенью 1239 года отплыла в Сирию. Предводители крестоносцев вступили в союз с одним из мусульманских князей (Измаил Дамасский) против нового египетского султана (Ассали Эйюба), но вместе с войсками своего союзника (в отличие от Фридриха II, они не умели их выбирать!), обещавшего им ряд территориальных уступок в Палестине, были разгромлены при Аскалоне египтянами. Король Наваррский и прочие руководители крестоносцев, ничего не добившись, вернулись на родину. Всем этим тут же воспользовался султан Египта: в сентябре 1244 года с 10-тысячной конницей он подступил к Иерусалиму и захватил его, вырезав поголовно все христианское население. Так, близорукая и недальновидная политика папства, ослепленного ненавистью к императору Фридриху II, дала свои горькие плоды: на этот раз Гроб Господень окончательно перешел в руки мусульман.

Похоже, Григорий IX стал допускать в своей непримиримой и яростной борьбе с Фридрихом одну ошибку за другой. Он написал французскому королю и французским вельможам, что лишает Фридриха престола и отдает его брату короля, графу Роберту Артуа. Французский король и его вельможи отвечали: «По какому праву Папа с дерзкой надменностью может, не выслушав, лишить наследства и низвергнуть с престола государя, равного которому нет в христианском мире?» И отправили послов к императору сообщить о намерении Папы и спросить его, верующий ли он христианин. Фридрих отвечал, что он христианин искренне верующий (пожалуй, он несколько лукавил), но будет защищаться против врага, жаждущего его крови и оскорбляющего его честь. Тогда французы ответили ему: «Бог свидетель, что мы никогда не нападем без основательной причины на христианина». Таким образом во Франции Григорий потерпел серьезную неудачу, число его сторонников и приверженцев здесь стало уменьшаться с каждым днем.