Текст книги "Разбег Пандоры"

Автор книги: Павел Дмитриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

3.5. Новая большая игра

Александр Николаевич скучал под доклад маршала Малиновского. Если бы можно было спать на заседании Президиума ЦК КПСС – он бы это обязательно прикорнул прямо за огромным, затянутым зеленым сукном столом, до сих пор хранившим воспоминания о Сталине. Главный кабинет Советского Союза уже давно не щекотал нервы, и тихие шаги за спиной ассоциировались с помощником или референтом, а никак не призраком прошлого. Товарищи в расширенном составе уже пятый час мусолили курс внешней политики СССР. В который раз – и все с тем же неутешительным результатом. Одного за другим выдергивали из приемной генералов, главных и не очень конструкторов, завотделов ЦК, сотрудников министерства иностранных дел. Увы, в хитросплетениях зарубежной дипломатии толком не разбирался никто. Даже Громыко [129]129
  А.А.Громыко. С 1939 года советник полпредства в США, с 1946 по 1957 – замминистра иностранных дел (с непродолжительными перерывами), с 1957 – министр иностранных дел.


[Закрыть]за время работы со Сталиным и Хрущевым научился лишь толково выполнять инструкции вождей, и ничего нового предложить не мог или не хотел.

Послезнание, полученное от пришельца из будущего, стало для Шелепина суровым испытанием. Это была жесткая ломка незыблемого, очевидного и понятного, всего багажа опыта, накопленного за без малого полвека жизни. Наверное, похожие чувства должен был испытать истовый архимандрит, внезапно убедившийся в полном отсутствии Бога. Теперь с этим приходится не только жить, но и работать. Не столько ради себя, хотя такая подленькая мыслишка не раз заползала в сознание, но, отбросив лишний пафос, ради великой страны, построенной немыслимым напряжением сил всего народа.

Однако советские партаппаратчики подобной «прививки» не имели. Всего лишь чуть больше десятка лет назад великий Сталин и его соратники пребывали в абсолютной и непоколебимости уверенности неизбежности третьей мировой войны. Которая должна была открыть дорогу новым революциям, и привести к «неизбежному развалу всей капиталистической системы». Собственно, этому догмату не изменил и Хрущев, несмотря на вынужденное признание доктрины «мирного сосуществования» в 1956 году [130]130
  На XX съезде Н.С. Хрущев отказался от сталинской доктрины неизбежности третьей мировой войны, заявив: «В атомной войне победителей не будет» и «Есть только два пути – либо мирное сосуществование, либо самая разрушительная война за всю историю человечества».


[Закрыть]. Даже перед очевидной мощью ядерного оружия он остался настоящим романтиком, искренне верящим в победу коммунизма во всем мире.

Коммунистическая теория попала в опасную ловушку. С одной стороны, нельзя отказываться от утверждения, что «водородная бомба в руках Советского Союза – средство сдерживания агрессоров и борьбы за мир». С другой – только новая мировая война давала реальный шанс на победу «единственного верного учения» в Европе. Пытаясь найти выход из логического тупика, Хрущев надеялся получить преимущество при балансировке на грани войны. Но лишь бездарно разбазарил дипломатические возможности, да еще вплотную подвел дело к той стадии, когда ружья начинают стрелять сами по себе.

Еще хуже обстояло дело в армии. Известно, что генералы всегда готовятся к прошлой войне. Так и в этот раз, ставка делалась на массированный бронетанковый кулак, способный проломить дорогу до Ла-Манша сквозь огонь атомных взрывов. Нельзя сказать, что это было неверно в настоящий момент. Просто подобная стратегия становилась невозможной буквально через пятилетку, максимум две, оставляя за собой горы дорогостоящего, но уже безнадежно устаревшего вооружения.

Мысли вернулись к словам разгорячившегося от доклада маршала:

– …Даже в термоядерной войне необходимо добивать остатки войск противника и закрепляться на занятой территории! [131]131
  Фраза Р.Я.Малиновского из доклада 1963 года «О характере и первоначальном периоде термоядерной войны».


[Закрыть]

– Родион Яковлевич, зачем нам закрепляться в радиоактивной пустыне? – прервал докладчика Шелепин. Невежливо, конечно. Но… – Зае. л, старый дурак! – про себя обосновал решение Председатель Президиума Верховного Совета СССР.

– Армия легко обойдет очаги поражения…

– Весь десяток тысяч? – ехидно уточнил Шелепин, с интересом рассматривая сильно сдавшего последнее время маршала.

– У нас столько атомных бомб нет! – оторопел Малиновский.

Александр Николаевич, неожиданно даже для самого себя, встал из-за стола, и подошел к докладчику. Подхватил красный карандаш, прямо поверх листа закрепленного ватмана, показывающего рост ударной мощи СССР, резко продолжил линию «вправо». Небрежными штрихами обозначил оси, и подписал – «1975».

– Сколько боеголовок будет у нас к 1975 году? – он обвел глазами Президиум, и не дожидаясь ответа побледневшего маршала, продолжил: – Около двадцати пяти тысяч. Что это значит?!

– Мы наконец-то достигнем паритета с Америкой! – С пафосом заявил Малиновский. Он так и не смог понять, к чему ведет Шелепин.

– Площадь стран НАТО в Европе – полтора миллиона квадратных километров, – с кривоватой усмешкой продолжил Александр Николаевич. – Родион Яковлевич, мегатонная боеголовка на каком расстоянии от эпицентра дает эту, как ее, зону сплошных разрушений?

– Километров шесть-семь… – автоматически ответил маршал. – Но в боевой технике и бомбоубежищах личный состав при этом почти не пострадает! [132]132
  В этом случае на расстоянии 6,5 километров на людях воспламеняется одежда, валится 90 % леса, остаются только остовы сейсмостойких зданий.


[Закрыть]

– Пи-эр-квадрат… Площадь поражения – сто пятьдесят квадратных километров. Вы понимаете?! Менее чем через десять лет половины наших боеголовок хватит, что бы в Европе не осталось ничего вообще, кроме пустыни и солдат в танках. Живых мертвецов, которым за пределами броневой коробки не найти ни еды, ни воды, ни даже годного для дыхания воздуха.

– Территория СССР и США намного больше, – нервно заметил Кириленко [133]133
  А.П.Кириленко кроме прочего курировал по линии ЦК министерство среднего машиностроения, вплотную завязанный на производство ядерного оружия.


[Закрыть], качнув редким ежиком волос. – И потом, есть противовоздушная оборона, она перехватит значительную часть вражеских сил.

Шелепин молча написал на закрепленном листе поверх всех диаграмм «35 000: 350 = 100». Затем повернулся к столу и продолжил:

– Вот это, – он показал на левую цифру, – количество боеголовок в США. Они недавно в печати сами хвастались. – А это, – он перевел руку правее, – количество городов с населением более пятидесяти тысяч человек [134]134
  Цифра приблизительная, но весьма близкая к реальности. К примеру, в РФ на 2010 существует 357 подобных городов. Боеголовок тоже в реальности было поменьше, около 30 000.


[Закрыть]. Наших городов! Там люди живут, понимаете?!

По сто боеголовок на каждый город. Конечно, первоначальные цифры были известны каждому. Но вот чтобы в таком неожиданном разрезе… Такое невольно заставляло задуматься. Но Александр Николаевич и не думал останавливаться.

– Володя, – обратился он к Председателю КГБ. – Что ты говорил по особо мощным американским ракетоносителям?

– На сегодня в трех позиционных районах на боевом дежурстве шестьдесят Титанов-два. – четко доложил Семичастный. – Боеголовка на девять мегатонн, площадь сплошного поражения под тысячу квадратных километров. – он ощутимо поежился. – Кстати, Пентагон этого особо не скрывает.

– Может врут? – недоверчиво возразил Мазуров.

– Информацию подтверждают спутниковые фотографии. Кроме того, США давно делают подобные авиабомбы, поставить заряд на ракету [135]135
  Ракетоноситель LGM-25C Titan II, боеголовка W53. Воздействия ударной волны будет достаточно для разрушения жилых и призводственных построек в радиусе 14,9 км от эпицентра (697 км»).


[Закрыть]не слишком сложно.

– Но ведь мы найдем чем ответить! – тихо звякнул медалями Малиновский. – Почти две сотни [136]136
  На конец 1965 года было построено 186 пусковых Р-16 и р-16У (в шахтах). На них ставились заряды в 3 или 6 мегатонн.


[Закрыть]Р-16 на боевом дежурстве, из них треть по шесть мегатонн.

– Десять лет до паритета еще прожить надо! – в свою очередь не сдавался Мазуров. – Уже забыли сорок первый год? Без страха атомного ответа нас бы давно уже раскатали!

– Товарищи! – Шелепин небрежно бросил карандаш в жестяной лоток под стендом, и встал за кафедру, оттеснив от нее Малиновского. – Согласитесь, что доводить до абсурда запасы атомного оружия бессмысленно, а планы на середину семидесятых нужно закладывать уже сегодня?

– Насколько я знаю, США опираются сейчас на концепцию «ограниченной ядерной войны». – продолжил аккуратно гнуть свою линию Кириленко. И, заглянув в свои листочки продолжил: – Они рассматривают стратегии эскалационного контроля или доминирования…

– Эта х. ня имеет смысл, пока ракет с гулькин хрен, – зло и громко прервал Воронов. – Типа, пока мы вам по городам не е….ли, вы наши не бомбите. Лажа это, случайно пи….ет не туда, и конец все доктрине, а следом миру.

Геннадий Иванович хорошо запомнил записки правнука, в которых политики СССР и США представлялись кем-то вроде пацанов в переулке, отчаянно надувающих перед друг другом щеки, и угрожающие «щас как дам! – а я тебе!». Только у этих драчунов в кармане по бомбе, которой можно разнести весь мир. Пришелец из будущего был уверен, что «партия и советский народ всегда выступали за мир по всем мире и разрядку международной напряженности». И искреннее не понимал, зачем конфронтация была доведена до такого абсурдного и опасного уровня.

Да что там, ему в голову не могло прийти, что основным рабочим тезисом ЦК КПСС до сих пор является сталинское – «пока существует империализм, новую мировую войну можно лишь отстрочить, но не предотвратить». Остается только радоваться, что до учебников потомков не дошли, к примеру, слова маршала Жукова по поводу программы «открытое небо [137]137
  «Открытое небо» – договор, позволяющий противникам совершать облеты территории друг друга для контроля над вооружениями. Впервые предложен президентом США Дуайтом Эйзенхауэром в Женеве в 1955 году. Принят Россией в 2001 году.


[Закрыть]»: «нам выгодно принять предложение американцев, нужно разведать их объекты чтобы нанести удар». Да и сам лидер страны, товарищ Хрушев не раз пугал с трибуны весь мир 100-мегатонной термоядерной бомбой: «пусть это изделие висит над капиталистами как дамоклов меч».

Однако Шелепин не ушел за общий стол, а привычно оперев руки на трибуну, с пафосом продолжил свою речь:

– Вы готовы уничтожить «по случайности» три четверти людей? Наших граждан, черт возьми?! А если у кого-то нервы не выдержат?! Или произойдет техническая ошибка, и ракета «уйдет» в США? Невозможно? Аха-ха-ха! – Искусственно и противно рассмеялся Александр Николаевич. – Будто мало было уже, этих ошибок. А тут каждая может вызвать страшный ответный удар!

– У нас такая надежность, что при загрузке ракеты в шахту у начальника караула приказ: при самопроизвольном пуске двигателей первым делом расстреливать ракету из пулемета. – Устинов поправил очки, и продолжил: – Думаете зря командиры полков РВСН назначаются напрямую Военным отделом ЦК?

Члены Президиума молчали. Практики с немалым опытом руководства, они понимали, как в реальности выполняются приказы и постановления. И какой невообразимый бардак можно обнаружить в самой идеальной военной части.

Шелепин повернулся к Малиновскому:

– Родион Яковлевич, извините. Спасибо, но на сегодня все.

– Вы в Америку войска отправьте! – обидно и подло добавил Полянский [138]138
  Дмитрий Степанович Полянский говорил еще в 1964 году – «планы военного проникновения в Южную Америку – это бред, чреватый громадной опасностью войны».


[Закрыть]вслед поникшему маршалу.

– Дима, ну хватит уже про это! – Устинов примирительно покачал головой. – Ведь старая история!

– Еще ваш Каманин хорош! Все пороги оббил, предлагает вывести ядерное оружие в космос [139]139
  13 января 1962 года Н.П.Каманин написал в дневнике «Малиновский, Гречко и Захаров упускают наши возможности по создания первыми военной космической мощи. Я бы даже сказал – абсолютной мощи, которая бы могла содействовать утверждению господства коммунизма на Земле».


[Закрыть]! – отпарировал Дмитрий Степанович уже в сторону куратора оборонной промышленности СССР. – И не надо мне намеков!

– Да какая разница? Сколько раз можно уничтожить один мир? – прервал начинающуюся перепалку Шелепин, устраиваясь наконец на своем привычном месте. – И вообще, давайте перерыв на ужин сделаем.

– Пусть сюда несут, только что-то понятно стало. – Микоян окликнул выходящего из зала Малиновского: – Родион, будь другом, скажи там заодно, пусть принесут чаю!

Привычку пить чай на заседаниях новый Генеральный Секретарь предложил всего месяц назад. Но она уже крепко прижилась, так как неплохо сбивала накал страстей, да и вообще, перекус оказался удобен уже совсем немолодым товарищам.

Впрочем, начавший «заводиться» Устинов даже не стал обращать внимание на суету официантов вокруг стола заседаний, продолжил жестко и категорично:

– Трусы в штатах ощущают угрозу только от наших ракет. Нам США танками не заутюжить. Даже лимонники за своим Каналом отсидятся. Надеюсь, все уже поняли, что у нас выбор между капитуляцией и самоубийством? – он обвел взглядом собравшихся за столом товарищей. Не дождавшись возражений продолжил: – Их союзники-марионетки НАТО в Европе только заложники и база для размещения атомного оружия. Они с нами даже разговаривать не смеют, боятся окрика из-за океана! Какая тут дипломатия-фигоматия.

– Увы, угрозой вторжения СССР в Западной Европе пугают постоянно, и небезуспешно. – вставил Семичастный, пока Устинов переводил дух. – По нашим данным, до трети жителей Италии и Франции этого опасаются. А в ФРГ почти каждый.

– Дела в Европе запущены в ж. пу. – Продолжил Дмитрий Федорович. – Никита сунулся мордой в тупик, да. И занялся, турист, Ближним востоком да прочей Азией… Нам еще крупно повезло, что США приняли его суету всерьез и сейчас по уши увязли во Вьетнаме. Но судьба мирового коммунизма все равно решается в Европе!

– Но там действительно тупик! – не удержался Брежнев. – Зато на Ближнем Востоке очень обнадеживающие результаты.

– Это все здорово, но не слишком важно! – Шелепин осторожно отпил небольшой глоток из поставленной официантом чашки. – Пока мы обнимались с Насером [140]140
  Гамаль Абдель Насер – второй президент Египта (1956–1970), деятель панарабского движения. Награждение его звездой Героя Советского Союза породило глухое, но массовое недовольство.


[Закрыть], франко-немецкий «союз угля и стали [141]141
  «Союз угля и стали» – организован в 1952 году, вошли Франция, ФРГ, Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург. В 1965 году был подписан «договор слияния» институтов трёх европейских сообществ (ЕОУС, ЕЭС и Евратом). Этот договор считается реальным началом существования Евросоюза.


[Закрыть]» показал прекрасные перспективы, его не зря в прошлом году слили с ЕЭС и Евроатомом. Практически уверен, что через десять-двадцать лет границы в Европе станут номинальными – без таможенных или административных барьеров для любых товаров.

– Вероятность такого развития весьма велика. – Косыгин поспешил подтвердить своим авторитетом весьма спорное заявление Шелепина. – Со всем этим надо срочно что-то делать.

Еще бы, «записки попаданца» расписывали этот процесс хоть и не слишком подробно, но весьма красочно. Общее экономическое пространство, полностью открытые границы… Да что говорить, если Евро, единую валюту Евросоюза будущего, Алексей Николаевич держал в своих руках? Не без проблем в Европе 2010 года люди живут, но далеко не бедствуют. По крайней мере, из России туда уезжают часто, и помногу. А вот обратного потока иммигрантов никто не замечал.

Особенно впечатлил Председателя Совета Министров СССР рассказ Петра Воронова про греков будущего. Рабочий день в лучшем случае с девяти до двух, дальше сиеста под навесами кафешек и ресторанов, неспешное потягивание кофе-фраппе. В теории, должно быть еще два-три рабочих часа после пяти, но в реальности для большинства «трудящихся» день плавно перетекает в ужин, развлечения, сон. При этом уровень жизни страны вполне на уровне, получше российского. Долги, правда, растут, но это в будущем настолько привычно, что никого особенно не волнует.

Однако глубоко уйти в свои мысли Косыгину не удалось.

– Чепуха! – не выдержал Суслов. – Да в жизни империалисты не договорятся, все равно раздерутся до смерти из-за прибыли.

– Михаил! Именно это я говорил в 1964, помнишь? – опять перехватил инициативу Шелепин. – Первый бы начал возражать, да еще как! Но теперь вынужден констатировать – «нет, не раздерутся». И хочешь знать почему? – он обвел взглядом Президиум. – Совершенно правильно Дмитрий сказал только что. Они стремительно теряют самостоятельность! Западная Европа становится сателлитом заокеанских банкиров. НАТО – один из основных инструментов этой политики, нерешенный вопрос ФРГ – останется таковым, потому что это чрезвычайно выгодно США!

– Так и будем с ними договариваться напрямую, как и раньше. – проворчал Брежнев. – Даже у Никиты получалось неплохо с Эйзенхауэром, пока не подорвался со своими бестолковыми авантюрами.

– Возможности договориться с США у нас нет! – отрезал Александр Николаевич. – Они рвутся к мировой гегемонии. Никита страшно ошибался, пытаясь встать с ними на один уровень.

– Саш, я не понял, ты же сам себе противоречишь! – поднял брови «домиком» Брежнев. – И вообще, ты неправ. Не надо принижать роль СССР в мире!

– Ничуть. Америка очень, очень сильна. Но даже они не могут доминировать сами по себе, во всем и всегда. Кишка тонка! Поэтому им нужны союзники. Прежде всего Европа, ведь пройдут десятилетия, пока страны типа Бразилии, Индии или Аргентины смогут играть заметную роль в политике и экономике. Тем более Африка.

– И ты предлагаешь… – опять подыграл опытный Косыгин.

– Сейчас мы своими действиями сбиваем их в кучу, усиливаем лагерь наших врагов. – Шелепин заглянул в свои записки. – Вы думаете, немцы забыли Дрезден? Или французы – расстрел флота в Мерс-эль-Кебир? А японцы – атомные бомбардировки их городов, причем не в военных целях, а для нашего устрашения?!

– Давно пора вбить между империалистами клин! – с воодушевлением подхватил доселе молчащий Машеров. – Саша, неужели ты видишь выход из этого тупика?

– Не совсем, – Александр Николаевич кинул это слово небрежно, почти как решение о награждении какого-нибудь узбекского колхоза орденом Ленина. – Давайте подумаем вместе.

Собственно, к решающему заседанию «комсомольцы» уже давно готовились. Не сказать, что это проходило в глубокой тайне, но когда из дюжины участников четверо прошли ломку «послезнанием» – это накладывает сильный отпечаток на уровень спора. Соперники в Президиуме оказали попросту не готовы к нечестной игре, в которой сторонники Шелепина выступили сплоченной командой.

Однако сбрасывать консерваторов в ЦК со счетов по прежнему было нельзя. Большинство будет еще долго на стороне сталинской школы. Поэтому необходимо было добиться искренней поддержки остальных членов Президиума.

– Мы давно говорим, что под видом защиты США постепенно, ненавязчиво увеличивают свое влияние… – задумчиво протянул Егорычев. – Но не думал, что это так серьезно.

– Кто на съезде с трибуны распинался про «звериную, хищническую колониальную сущность?» – Воронов в упор посмотрел на Брежнева.

– А еще звучало: «агрессивность и бешеная подготовка к войне [142]142
  Цитаты из выступления Л.И.Брежнева на XXIII съезде КПСС.


[Закрыть]», – аккуратно и бесстрастно добавил Косыгин.

– Так что делать-то будем? – попытался вернуть товарищей к конструктиву Микоян.

Присутствующие за столом вершители судьбы одной шестой части суши притихли. Одно дело критиковать, и совсем другое – предлагать принципиальные идеи, наверняка весьма далекие от привычного «курса партии». Ошибка может стоить слишком много, мало ли, когда соратники припомнят сказанное. Впрочем, молчание не затянулось.

– А х. ле думать-то, – рубанул «с плеча» давно точивший зубы на военных Полянский. – Наладим нормальные отношения со всеми странами Европы. Прямые, без участия США. И вообще, роль Америки следует последовательно принижать. Вот скажите, почему гордая Бельгия хуже их?!

– Большая задача… – задумчиво протянул Мазуров. – Но это может дать результат.

– Это полностью противоречит нашим прежним принципам! – возмутился Суслов. – ведь Сталин не зря имел дело только с первыми политиками мира, именно он так вывел СССР на один уровень с ними!

– Скажи спасибо Никите! – буркнул Косыгин, и отодвинув подальше пустую чашку, продолжил: – он постарался так, что теперь никто с нами разговаривать не хочет. Нам что теперь, спокойно смотреть, как Джонсон своих должников заглатывать будет?

– Товарищи! – громко обратил внимание на себя Шелепин. – Думаю, нам придется вернуть времена многополярного мира. Давайте смотреть на вещи реально, а не лгать себе хотя бы за этим столом. Догнать и перегнать США мы не сможем. Но мы просто обязаны оторвать у США союзников в Европе, а лучше и всем мире.

– Многополярный… – Микоян покатал слово на языке с легким акцентом. – А что, мне нравится! Но, Саша, мы не сможем стать в нем лидером!

– Единственным лидером не станем, это факт. – Александр Николаевич откинулся на спинку стула, и устало продолжил, глядя поверх голов: – Но сегодня мы обязаны решить иную задачу. А именно, не допустить безоговорочного доминирования США. Пусть даже сложится третий, четвертый, десятый полюс силы. У нас тогда будет хотя бы возможность маневра. Не глухая стена, как сейчас.

– Саша, мне кажется, что ты упускаешь из виду революционные процессы в развивающихся странах. – Начал критику Брежнев со своей привычной полуулыбкой. – На Кубе Кастро очень хорошо начал, вьетнамские товарищи дают достойный отпор империалистам. Вот-вот загорится весь Индокитай, еще хорошие перспективы по Конго и Боливии. Даже на Филлипинах близка победа коммунистов.

– Так прекрасно! – развел руками Шелепин. – Мы постараемся им помогать даже больше, чем сейчас! Но ты же понимаешь, что полностью они смогут укрепиться хорошо если лет через десять. За это время Европа окончательно превратится в неприступную крепость американского империализма.

– Помогать?! – Леонид Ильич даже не стал скрывать недоумение. – Я опять тебя совсем не понимаю.

Вообще говоря, Брежнев не понимал гораздо больше, чем казалось окружающим. Сторонник компромиссов и мирного урегулирования, он всегда боялся увидеть в лице Шелепина и Устинова с Вороновым последовательных и опасных сторонников «классового подхода» к внешней политике, способных довести дело до большой войны ради возвышенных идеалов братской помощи какому-нибудь Вьетнаму или Китаю. Даже свою речь на съезде Леонид Ильич сделал чересчур агрессивной в расчете на одобрение молчаливым большинством бывших сталинских выдвиженцев. А в итоге из него делают чуть ли не «ястреба»! [143]143
  Надо отдать должное, в реальной истории именно Брежнев был движущей силой разрядки начала 70-х. Эту свою роль он отыграл блестяще, несмотря на критику в Политбюро (особенно от Подгорного).


[Закрыть]

Первый секретарь не понимал, как известные всему ЦК сторонники «твердой руки и жесткой линии» умудрились сменить свои убеждения на прямо противоположные. Сначала он подозревал тактический ход в предсъездовской борьбе. Потом – хитрость, временное отступление в международной политике. Но чем дольше, тем дальше заходили тектонические сдвиги в работе Президиума. Брежнев кожей ощущал тяжелый груз тайны, окутывающей вязким пологом происходящие события, но не мог даже представить ее смысл. В конце концов, Леонид Ильич попросту запутался в выводах, и решил «плыть по течению».

Тем временем Александр Николаевич продолжал:

– Может ли упрекнуть нас капиталист, если мы продадим оружие партизанам? Или поменяем его на бананы? – переждав дружный смех, Шелепин продолжил: – Но тут нам надо быть последовательными, и говорить – «хотите купить? Да пожалуйста, сколько угодно». И так всем желающим. Кстати, бананы свои тоже жестко требовать сполна, а то нас уважать не будут.

– Я уже занимаюсь вплотную возвратом кредитов, – вставил Микоян. – Надо сказать, Никита раздал слишком много, так что все получить будет проблематично.

– Считаю, что нужно требовать выполнения договоров даже ценой разрыва отношений. – подтвердил Косыгин. – У нас полки магазинов пустые, а Насер с феллахами на наши деньги заигрывает. Но даже колхозов при этом не создал!

– А если переметнется к Штатам? – спросил Демичев.

– Будем точно знать, что продажная сволочь. – Как всегда припечатал Воронов. Послезнание не позволяло строить особых иллюзий о перспективах арабского мира. – Или вы собираетесь гниду кормить, пока не сдохнет?

– Это Хо Ши Мина не купить. За Кастро уже не поручусь. А Насер продастся тому, кто больше даст. – Алексей Николаевич не скрывал раздражения. – Политика неоколониализма принесет США огромные, непомерные деньги. Посмотрите, как они начали подчинять силой доллара чужие экономики, дальше будет только хуже.

– Вообще, за каким х. ем мы три миллиарда в Египет вбухали? [144]144
  Есть слух, что именно это первый секретарь МГ КПСС Егорычев заявил на заседании Политбюро в 1967 году реальной истории. Но тогда это стоило ему карьеры. Впрочем, сам Николай Григорьевич говорил, что поводом к опале стала история с открытием памятника «Неизвестному солдату».


[Закрыть] – Подлил масла в огонь Егорычев. – Лучше бы из этих ракетных установок еще один пояс ПРО вокруг Москвы отстроили.

– Николай, ты не горячись. – Чуть осадил своего соратника Шелепин. – Получим мы все обратно с них.

– Но на одной только дипломатической игре нам все равно не удержаться. – Микоян был уже озабочен будущим. Среди присутствующих именно у него был самый большой опыт международного общения, и Анастас Иванович не сомневался, что именно ему придется вести переговоры. – Капитализм циничен. Надо понимать, с нами будут разговаривать не на языке ультиматумов и угроз только если мы сможем предложить что-то необходимое. Опять, как в тридцатых, погоним лес и целлюлозу эшелонами за границу?

– У нас нет выхода, – Косыгин поднял руку, прося подождать нетерпеливых с возражениями. – Как бы это ни было обидно, но мы стоим перед необходимостью срочного перевооружения промышленности, по сути второй индустриализации. Так что либо мы используем для этого недавно открытые огромные, можно сказать несметные, месторождения нефти и газа, либо нас постепенно задвинут в угол и раздавят.

– Погодите, а секретность? – внезапно спохватился Семичастный. – Если продавать оружие хоть кому, то рано или поздно образцы окажутся в США.

– Да много ли у нас оружия, которое действительно интересно Пентагону? – махнул рукой Устинов. И сам удивился сказанному.

Не раз Дмитрию Федоровичу приходилось сурово карать подчиненных за нарушение строжайшего режима секретности. Поддерживать введение новых, все более драконовских мер маскировки и охраны стратегических объектов. Да что там, год назад за высказывание подобного на Президиуме недолго было вылететь на ответственную дипломатическую работу куда-нибудь в независимый Камерун. И он сам первый бы проголосовал за подобное решение!

Но теперь над Устиновым довлела мысль о скорейшем перевооружении. Игрушки из будущего завораживали, они сулили возможности создания военной техники, рядом с которой существующее оружие покажется никчемным хламом. Воображение уже рисовало бортовые ЭВМ самолетов и кораблей весом в пару килограмм, спутниковую систему наблюдения в реальном времени, боевых роботов и прочие чудеса. Поэтому охранять надо секреты новых заводов по производству электроники, а не оголовки ракетных шахт, прикрытые 150-тонными плитами. Проекты мобильных пусковых РВСН оказались куда реальнее, чем коммунизм Никиты Сергеевича.

Да и вообще, с подобным оружием можно всерьез думать о стратегической противоракетной и противовоздушной обороне. В космосе и на земле. Даже Александр Николаевич намекал, что создание подобной системы вполне возможно. Стоит лишь надежно защититься от атомной угрозы, и… Победа будет за нами!!! Можно снова думать о мировой войне как локомотиве мирового революционного движения! А значит в который раз подтвердится теория товарища Сталина. Нужно только подождать [145]145
  Подобное мышление сохранялось в ЦК вплоть до конца 70-х. Так, в 1976 году Л.И.Брежнев говорил в узком кругу «Я искренне хочу мира и ни за что не отступлюсь. Однако не всем эта линия нравится. Не все согласны… Они не какие-то пропагандисты в обкоме, они такие же как я. Только думают иначе.»


[Закрыть].

Впрочем, об этом можно подумать потом, на Президиуме не стоит упускать обсуждения.

– Еще лучше, помогать не вождям, а агентам влияния. – Шелепин ввел очередной термин из лексикона пришельца из будущего. – Посмотрите, сколько нам вреда приносят бестолковые писаки и маратели холста? Они даже денег не просят от врагов, за идею гады стараются. Вот уверен, есть подобные недовольные и на Западе, им копейку подбросить, а пользы как от ракетного дивизиона.

– Прекрасная идея, кстати. – Тут председатель КГБ ничуть не лукавил с поддержкой друга. – Вот взять к примеру хиппи, пацифистов или хаббардистов. Надо им помочь аккуратно, главное, чтоб у нас эта зараза сильно не разгулялась.

– Да вы в своем уме вообще?! – Суслов чувствовал, что земля буквально уходит из-под ног. – Это категорически противоречит всем нашим принципам! Нельзя ими поступиться!

– Михаил! – Шелепин обернулся к главному идеологу партии. – А при чем тут принципы? Это оружие! И принципы не мешали Сталину делить с Гитлером Польшу или продавать ему сливочное масло.

– И чем это кончилось для него? – огрызнулся Михаил Андреевич. – Повторить хочешь?

– Только что же говорили, что появлением ядерного оружия мир изменился. – Егорычев был преисполнен энтузиазма. – Война по сценарию сорок первого года невозможна. Да и основной противник сейчас за океаном.

– Товарищи, уже девятый час! – напомнил председательствующий Микоян. – Может быть отложим на завтра?

– Можно я тогда завершу? – обратился к нему Шелепин. – Зафиксировать результат необходимо, зря что ли спорили весь день?

Не особо церемонясь, он все же дождался разрешающего кивка, встал, постучал ручкой по краю чашки, привлекая внимание, и произнес:

– Думаю, сегодня мы в деталях все не решим. Поэтому прошу голосовать. Кто за начало «новой большой игры [146]146
  В реальной истории Новая Большая игра (The New Great Game) – популярный термин для описания современной геополитики в Центральной Азии, Ближнем Востоке и на Кавказе.


[Закрыть]»? Или СССР будет дальше жить изгоем на краю мировой политики? – оглядев Президиум, Александр Николаевич продолжил тихо, едва слышно: – Еще не поздно это сделать без больших жертв!

Однако последние слова были услышаны, решение «прошло». В последнюю очередь свои руки подняли до крайности недовольные и даже обиженные Суслов и Кириленко. Но эскапировать разногласия до Пленума они все же не стали. Полезное правило соглашаться с мнением большинства [147]147
  Решения Президиума ЦК КПСС (и Политбюро реальной истории) принимались только единогласно.


[Закрыть]слишком глубоко впиталось в регламент заседаний Президиума ЦК КПСС.

…Спустя месяц мировая пресса начала взахлеб описывать подробности необычайно длительного и плодотворного визита президента Франции де Голля в СССР.

* * *

У первого секретаря ЦК коммунистической партии Словакии Александра Дубчека была небольшая слабость. Он любил по утрам пить крепкий и в тоже время сладкий кофе со сливками. Такой не делали в партийных буфетах, повара берегли здоровье руководителей Чехословакии. Но что может быть лучше большой кружки ароматного напитка под несколько вчерашних кренделей со сливой? Остатки сна уходят с каждым глотком, голова начинает работать четче и быстрее. Сегодня она снова понадобится, в партии продолжается неопределенность, раздрай и шатания.

Полгода назад казалось, что дни Антонина Новотного [148]148
  Антонин Новотный – Президент Чехословакии в 1957–1968, 1-й секретарь ЦК КПЧ в 1953–1968 гг..


[Закрыть]на посту первого секретаря сочтены. Друг Хрущева вызвал резкую антипатию у нового лидера СССР и по сути стал «хромой уткой». Соратники мигом припомнили все, начиная от участия в репрессиях 50-х, и заканчивая деятельностью сына Новотного в общенациональной фирме «Артия», которая специализировалась на торговле предметами искусства. Да так, что 99 % бюджета уходило на чехов-художников, оставляя их словацких коллег без средств к существованию.

Но уже весной сам Брежнев явно перестал контролировать ситуацию, хоть и сохранил номинальный пост. Что ждать от нового Генерального секретаря Микояна, за спиной которого маячит парадоксальная фигура Шелепина? Возвращения к страшным временам Готвальда [149]149
  Клемент Готвальд, 1929–1953 гг. Генсек ЦК КПЧ, 1948–1953 гг. Президент Чехословакии. Если кратко – «чехословацкий Сталин», как в политике, так и репрессиях. Даже умер Готвальд через 9 дней после Сталина – простудился (перепил) на похоронах последнего.


[Закрыть], или наоборот, есть надежда на дальнейшие реформы? Централизации или федерализма? Слухи доходили до крайности противоречивые, они же служили великолепным питательным бульоном для интриг и подковерных битв за лидерство в стране.

Дубчек еще раз постарался припомнить детали дружеской беседы с новым Президентом СССР, которая состоялась на торжественном банкете по завершению XXIII-го съезда КПСС. Дело тогда было уже к ночи, выпили изрядно. Говорили много, о разном, было весело и легко. И потянул же черт за язык, сказать о «социализме с человеческим лицом». Однако Шелепин от темы не ушел, наоборот, начал задавать удивительно конкретные вопросы по возможностям децентрализации планирования, хозрасчету, и даже небольшим частным предприятиям. Неожиданно оказалось, что Александр Николаевич понимает проблемы реформ куда глубже гостя из Чехословакии!

Ох, как неудобно было отговариваться общими словами. Пришлось сделать вид, что перебрал водки, и перейти на более «застольные» темы. Но нельзя забыть, как странно посмотрел тогда Президент СССР прямо в глаза, будто все взвесил, и принял какое-то решение… И вот теперь остается только гадать, прошел ли «товарищ Дубчек» проверку. Хотя, была ли она на самом деле? Вспомнил ли о своих вопросах наутро Шелепин, который к ночи едва стоял на ногах от выпитого?

Александр с сожалением отставил в сторону опустевшую кружку. Ближе к обеду придет домработница, приберется, заодно и помоет посуду. Увы, огромная, заполненная дорогой мебелью, стометровая квартира по сути пустует. Анна и трое сыновей пока не могут окончательно расстаться с еще довоенным домом по улице Misikova, что в тихой Братиславе, на покрытом садами холме Славин. Но последнее время Дубчеку все чаще приходится жить в Праге, ситуация такова, что ее страшно «отпустить» даже на час, не то что на день или неделю.