Текст книги "Сдохни, но сделай (СИ)"

Автор книги: Павел Шведов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– А зачем еще двоих? – поинтересовался Анисимов.

– Вот ты ж… аналитик, – ухмыльнулся майор, но всё же пояснил: – Один чтобы жрать носил, второй чтобы к жене его ходил.

– Хорош! – прервал разгорающийся галдеж генерал. Все мгновенно смолкли.

– Я понимаю, что везде сейчас жопа. Но давайте посерьезнее. Особенно ПВО досталось. Товарищ, генерал, доложите?

– А что тут докладывать? – поднялась с места, нависая над столом, мощная фигура генерала-артиллериста: – Все всё понимают. У меня дай бог треть сил осталась. Два комплекса «С300», один «С400». «Панцири» почти все выжили. Три полных дивизиона. Все модернизированные. «Ос», «Тунгусок», «Шилок» выбили много. Но на десяток дивизионов раскидаю. «Буки» почти под ноль выкосили. Сейчас проводим перегруппировку и перераспределение сил. Что хочу сказать. Первое, квантовые радары проявили себя очень хорошо. И цели видели, и ответка далеко не всегда прилетала. Но вот подстава со связью нас, конечно, подкосила. Всего по фальшивым приказам с позиций снялись 16 батарей. Из них 7 были уничтожены дружественным огнем на новых позициях. Остальные начало бомбардировки встретили на марше. Тут, видимо, Чужие просчитались. Уцелевшие части задержались с выходом из-за разных форс-мажоров. И это их спасло. Но сам себе я втык вставил, когда разобрался. Обленились парни неподвижно вокруг города сидеть. А так, да, работу свою мы сделали. Сбили не меньше трехсот ракет. Но и потери у нас чудовищные. Ладно, техника. Погибло около восьмисот человек. Раненых всего несколько десятков. Никто с батарей не бежал, до последнего вели огонь. Там и остались. – Генерал умолк. Было видно, как тяжело ему говорить о своих солдатах. Но все же он нашел в себе силы продолжить: – И у меня появились вопросы к организации взаимодействия частей ПВО. Какого хрена центр управления располагался в городе, и от него не было практически никакой пользы. Только сигнал тревожный передали, да сирены врубили. Данные на пульты батарей не шли, хотя многие каналы связи работали до последнего. Без этих данных мои пацаны радары врубали, знали, что сейчас прилетит, но наводили ракеты и стреляли.

– Там диверсия был, – хмуро ответил генералу капитан-контрразведчик.

– Представьтесь, – попросил генерал.

– Капитан Носов, Управление контрразведки. Временно исполняю обязанности начальника оперативного отдела, – представился капитан: – Прошлой ночью, когда проводили операцию по ликвидации агентов противника, личный состав Центра управления ПВО был заменен на специалистов из других частей. Так же там постоянно находился отряд охраны из числа сотрудников контрразведки. Когда объявили тревогу, на главном пульте центра произошел взрыв. Было ранено и убито десять офицеров-связистов и двое наших. Инцидент расследуется, но очевидно, что взрывное устройство было заложено в пульт. Возможно, оно активировалось при включении системы оповещения.

– Выходит… они готовились к удару. Готовились давно. Внедряли шпионов, подготавливали диверсии, – генерал-артиллерист сжал пудовые кулаки и грохнул ими по столу. Повернулся к Самойлову.

– Ваня, почему вы проспали этих тварей? – задал он вопрос.

Повисла тишина. Видимо этот вопрос был на уме не у одного генерала Митягина. Он стоял и молча ждал ответа. В его немного прищуренных глазах стояло непонятное выражение обиды, никак не подходившее в мощной медведеподобной фигуре и, казалось, вытесанному из камня обветренному лицу.

– Захар Васильевич, товарищи офицеры признаю, во многом это наша недоработка, – с места ответил Самойлов спокойным голосом. Хотя Егор чувствовал в нем тщательно скрываемое напряжение с нотками горечи: – Но я не буду оправдываться. Что сделано, то сделано. Скажу лишь одно: мы работали. Работали, не покладая рук, всё это время. Но всё же допустили случившееся. Да, мы изначально заблуждались, считая происходящие странности заговором внутри Анклава. Полковник Ершов не даст соврать. Он сам активно участвовал в этом заговоре. Только никакого заговора не было. Была лишь тонкая игра Чужих, с целью получить контроль над вооруженными силами Анклава. Победить нас изнутри. У них не вышло. Я считаю, что удар по городу был своеобразной местью за срыв их планов.

– Месть, говоришь? – глухо прорычал генерал Митягин. Он задумчиво обвел кабинет взглядом, остановившимся на Самойлове: – А какого хрена вы играли в свои тайные операции, не просчитав последствий, не подготовившись к возможной ответке?! Это же, блядь, азы! На удар всегда следует встречный удар! – Окончание фразы генерал уже кричал в голос.

– Как подготовиться? Как? – не выдержал Самойлов и тоже начал орать: – Когда за твоим собственным оперативником, который роется в баке возле Генштаба, тайно следит второй, чтобы убедиться, что он действительно из той мусорки этот бычок достал? Кому мы могли доверять в той ситуации? У меня девяносто девять процентов личного состава до последнего момента были не в курсе нашей работы. Ты понимаешь, что значил бы для нас военный переворот во время войны? Гарантированное уничтожение. И, слава Богу, что это оказались Чужие, и нам не пришлось убивать друг друга. Главное, сохранять единство и не тратить время на выяснение кто прав, кто виноват. История рассудит. Если будет у нас история.

– Поддерживаю! – вырвалось у Егора. Своим возгласом он разбудил постепенно набирающий силу говор. Каждый из присутствующих счел своим долгом высказаться. Егор внимательно отслеживал реплики. Большинство всё же поддерживало Самойлова. И правильно. Армия за годы войны с Чужими, годы выживания и ежедневного подвига превратилась из сообщества не нашедших себя в мирной жизни мятежных душ в осознанный выбор каждого. В тяжелую, но необходимую работу. И не было здесь места лишним эмоциям. Не везде, конечно, и не всегда, но командирами редко становились парни с горячим сердцем. Просто не доживали до уровня, хотя бы этого совещания.

– Закончили? – спросил Самойлов, когда шум утих. Он посмотрел на усевшегося на свое место генерала Митягина: – Захар, если бы можно было….

– Да ладно. Проехали, – отмахнулся Митягин: – Давайте лучше решать, как дальше жить будем.

– За этим и собрались, – взял быка за рога Самойлов: – Озвучу ситуацию, чтобы было всем понятнее общая картина. Хоть и не полная, но дающая какое-то представление.

– Итак. Начнем с головы. Мясников ранен. Когда вернется обратно за руль, говорить пока рано. Генерал Соколов оказался агентом Чужих. Тихо! Потом все вопросы. Он уничтожен. Из всего генералитета Генштаба жив только генерал Кожемяка. Легко ранен, сейчас на домашнем лечении. Под нашей охраной. В общем и целом, верхушка армии у нас очень сильно поредела. Из действующих генералов остались только присутствующий здесь генерал-майор Митягин, командующий Центральным районом ПВО. Собственно генерал-лейтенант Кожемяка, начальник службы тыла Генштаба. Генерал-лейтенант Кондратенко в Барнауле, командующий барнаульской группировкой и генерал-майор Спесивцев, командующий Кемеровской группировкой. Ну, и я. По старшинству возглавить анклав должен генерал-лейтенант Кожемяка, но он отказался. Кодратенко послал всех на хрен и потребовал подкреплений. У них там жарко. – Самойлов перевел дыхание, не спеша отхлебнул воды из стакана и хитро посмотрел на генерала Митягина: – Захар Васильевич, не хотите порулить страной, пока начальство лечится?

– Да ну тебя на хрен, – высказал свое отношение к предложению Самойлова Митягин: – Сам эту кашу заварил, сам и расхлебывай. Да и стар я для таких подвигов.

– Хорошо, – согласился Самойлов: – В таком случае, предлагаю следующий план действий. Пострадавшие части ПВО пополняем из резерва и производим ротацию с частями в наименее значимых районах. Из Томска можно вообще половину ракетчиков снять. Не было там никогда ничего. Только зря держали там силы, которые бы и на фронте пригодились. 44-й гвардейский полк в полном составе выдвигается к юго-востоку от города. После всё подробно обсудим. 1-й мотострелковый возвращается в расположение и готовится к выдвижению в Барнаульском направлении, если там станет жарко.

– Гонишь из теплых казарм, Иван Иваныч, за грехи наши? – усмехнулся полковник Ершов.

– Нет, я неоднократно указывал Генштабу на недостаточный контроль зоны между Новокузнецком и Барнаулом. Именно оттуда, если помните, просочилась та группировка Чужих, из-за которой пришлось применять ядерное оружие. Вы этот недостаток должны устранить. Наладить патрулирование, подготовить позиции для обороны. Если Андрей Сергеевич отдаст инженерный батальон, который ему в Барнаульском узле особо не нужен, то будет совсем хорошо.

– Отдам, – не стал упираться Ворошилов.

– Вот и отлично. В общем, на том направлении и мышь не должна проскочить. Тем более радаров в Горном больше нет.

– Ну, мобильные радары то нам дадут? – спросил Ершов.

– Постараемся.

– Хорошо, а то и правда, засиделись мои орлы в казармах.

– Следующее. У нас очень существенные потери в кадровом составе служб управления и планирования. Аналитический отдел контрразведки, аналитический отдел Генштаба, служба тыла. Управление связи и координационный центр противовоздушной обороны. Я уж молчу про стратегическое планирование. И про гражданских тоже молчу. Там хоть потерь нет, но здание Администрации разнесли. Нужны кадры. Брать негде. Руководить некому. Предлагаю, всем командирам подразделений подумать, каких солдат и офицеров можно безболезненно отправить в командировку сюда. Мы, конечно, максимально ускорим выпуск из военных училищ, но на это всё равно нужно время, которого нет. Перечень требуемых ВУС и должностей подготовим в течение суток.

– А Тюмень, Красноярск? – спросил полковник Ершов.

– С Тюменью нет связи с момента бомбардировки города. Отвечает только Омск. Дальше, как отрезало. Промежуточные цепочки Смертников тоже молчат. Отправили армейские разведгруппы на выяснение ситуации. Так же две группы отправились в Тюмень. Ждем результата в течение суток-двух. Пока никаких версий не строим. Красноярск и Иркутск на связи. Там всё тихо и спокойно. Но дергать оттуда кадровый состав частей не будем. Пока не будем. Там их не так и много. В силу того, что Чужие почему-то основные атакующие действия предпринимают в нашем регионе. На этом мои первоочередные планы по армии закончились. Сейчас главное, восстановить структуру управления войсками и снабжение.

– Разрешите? – поднялся на ноги молодой майор со знаками различия инженерных войск. Самойлов кивнул.

– Майор Кротов, инженерный батальон, – представился он: – У меня предложение. Мы сейчас в городе, работаем на разборе завалов и ликвидации аварий. Сложилась большая проблема с логистикой и обеспечением транспортом. У нас большое количество добровольцев из числа жителей. Ручным инструментом мы их обеспечили, но вот краны, бульдозеры чуть ли не поштучно приходиться искать по всему городу. Техники батальона для всех точек не хватает. Нельзя ли создать единый координационный центр для обеспечения аварийно-восстановительных работ? Тем более нам уже от ПВО заявки поступили на восстановление позиций батарей.

– Быстро ты, Захар, – одобрил ушлого генерала Самойлов: – Идея хорошая. Как раз Егор что-то такое уже начал создавать. Доложишь?

– Так точно, – Егор подскочил: – Руководители отделов гражданской администрации города с помощниками работают здесь, в этом здании. По транспорту и по матобеспечению. Пока отрабатывают заявки, поступающие от спасателей. Нужно здание под новую структуру и связь. В первую очередь нужна связь. Сотрудники для работы есть. Те, кто в администрации работал. Добавить в отдел представителей от военных, в первую очередь тех, кто в городе работает и дело пойдет.

– Да уж. Связь нам точно нужна, – проворчал Самойлов: – Фельдъегерей заездили уже.

– Иван Иваныч, – Егор продолжал стоять.

– Да? Говори.

– Вы меня озадачили поиском причин бомбардировки города. Я провел анализ. Мой вывод: удар по городу был двойным, и, вероятно, координировался двумя разными центрами. Первый – это диверсии на линиях связи, внедренные агенты, заминированные центры управления и всё такое. Это была сложная кропотливая работа. С долгой подготовкой и тщательным планированием. А второй – это удар ракетами по городу. Он был абсолютно не спланированный и нанесенный, такое впечатление, на эмоциях и второпях.

– Поясни, – потребовал Самойлов.

– Одну минуту, – Егор достал из папки принесенную с собой карту, развернул на столе. – Смотрите, вот отмеченные места попаданий ракет. Ничего не напоминает?

Военные повскакивали с мест, склоняясь над картой.

– Блядство какое-то, – сделал вывод генерал Митягин.

– И я так думаю, – подтвердил Егор. Отметки попаданий на карте, пришедшиеся по городу складывались в две почти ровные окружности соприкасающиеся краями недалеко от берега Оби центре города.

– Знак бесконечности какой-то, – почесал подбородок полковник Анисимов.

– А удары по ГЭС, по частям ПВО? – спросил Самойлов.

– А это элементы первого плана. Тщательно подготавливаемого. У меня сложилось такое впечатление, что удар по городу был нанесен импульсивно, чуть ли не ребенком, который психанул, нарисовал восьмерку на городе и нажал кнопку. А тому, кто готовил первый план, пришлось экстренно запускать его в действие. Может, потому мы все и живы до сих пор, что первый план был не до конца подготовлен и запущен в неудачное время. Ведь всё было продумано. Агенты, внедрившиеся в структуры обороны, подготовленные диверсии на линиях связи. Не удивлюсь, если еще и склады с вооружением окажутся заминированы.

– Уже, – тихо проговорил Митягин.

– Что? – переспросил Самойлов.

– Уже. Склад РАВ возле ГЭС оказался заминирован. Взлетел на воздух во время боя, Хотя попаданий по нему не зафиксировано.

– Мы посмотрим, – сказал майор Носов.

– А там нечего осмотреть. Там воронка в земле под сотню метров. И больше ничего.

– И сюда же очень удачно вписывается группа Чужих, которую обнаружили под Бердском. Полковник Брюханов мне сообщил, что у него сложилось такое впечатление, что они пришли под город, остановились, а потом свалили обратно.

– Да, да, очень похоже на это, – подтвердил Батя.

– То есть, это был отмененный элемент первого плана? – спросил схватывающий на лету Самойлов.

– Думаю, да, – кивнул Егор.

– Что-ж, над этим нужно крепко подумать. Спасибо, Егор. Я знал, что ты найдешь. А эта версия, в которую сходу хочется верить. Нужно вам с полковником Анисимовым всё предметно еще раз перепроверить.

– С удовольствием, как только будет, где обсуждать, – сказал начальник аналитиков.

– С этим мы вопрос решим в ближайшее время. Пока, сам видишь, сидим друг у друга на головах. Уже прибегали тут кабинеты делить. Слава Богу, Ольга не пустила. Кстати, Егор, что за помощница у Ольги нарисовалась? – Самойлов прищурил глаз, внимательно разглядывая Егора.

– Соседка моя. Вместе во время атаки на город оказались. Вот, пристроил. Всё равно работу её разбомбили. Пусть помогает, – не моргнув глазом ответил Егор.

– Соседка, говоришь? Ну, ладно, – генерал обвел взглядом заулыбавшихся офицеров и резко сменил тон: – Итак, товарищи офицер, мне прямо сейчас нужны ваши соображения по ситуации. Давайте, по старой флотской традиции. От младшего к старшему. Старший лейтенант Карнаухов, что имеете сообщить?

Поднялся длинный и нескладный лейтенант. Привычно ссутулился, словно приготовился к драке: – Товарищи генерал, товарищи офицеры, старший лейтенант Карнаухов, командир сводной инженерно-саперной роты. Я так понимаю, графиками обследования минных заграждений и вопросами снабжения будут заниматься после восстановления в полном объеме системы управления. Так что мы пока будем действовать по ранее утвержденным графикам. В парке роты есть несколько грузовых автомобилей. Готовы их предоставить для нужд спасательной операции. Также, есть несколько толковых электриков. Могут поработать на восстановлении электроснабжения пострадавших районов.

– Спасибо. Следующий. Капитан Оганесян.

– Вопросов нет, – с еле заметным акцентом сказал, поднимаясь, мощный черноволосый капитан: – Командир 4-й отдельной десантной штурмовой роты. Мы после бомбардировки дружно в город рванули. Бойцы сейчас на разборе завалов. Всё хорошо, только какую-нибудь робу выдать нужно. И перчатки рабочие. Форму жалко.

– Обеспечим, – кивнул Самойлов, делая пометку на листе бумаги.

Офицеры один за другим поднимались, кратко докладывали о состоянии своего подразделения, излагали просьбы или предлагали различные идеи. Некоторые даже очень толковые. Как, например, начальник аэропорта предложил разместить в гигантском практически неиспользуемом здании госпиталь. У них даже котельная своя имелась. Предложение зашло на ура. Егор задумчиво сидел, не сводя взгляда с генерала Самойлова. Мысли его куда-то стремительно убежали с этого совещания. Хорошо хоть его спрашивать больше ни о чем не стали.

– Товарищи офицеры, – обратился ко всем Самойлов: – Особенно те, чьи подразделения находятся не в местах базирования. Ежедневно к 9.00 отравляйте бойцов с краткими докладами. При любом изменении дислокации, или возникновении прочих срочных вопросов – доклад незамедлительно. Будем пока работать по старинке. Связью до прояснения ситуации пользоваться не будем. Каждый после совещания оставит секретарю в приемной свои координаты. Василий Игоревич, потом заберете, чтобы знали, куда фельдъегерей отправлять. Циркуляр по дислокации и состоянию подразделений будем распространять ежедневно.

– И главное, – Самойлов на секунду замолчал, словно собираясь с духом: – Мы все должны понимать, что удар может повториться. Не здесь, так в соседнем городе. Не завтра, так через месяц. Мы должны быть бдительными. Управление контрразведки в ближайшее время получит особые полномочия по выявлению шпионов Чужих. Прошу не удивляться и не препятствовать, а наоборот оказывать всестороннюю поддержку. Приказ будет доведен до всех. На этом всё. Работаем, товарищи.

Загрохотали отодвигаемые стулья, послышались тихие разговоры, потянувшихся на выход командиров. Кто-то наоборот пошел к Самойлову обсудить оставшиеся за кадром вопросы. Егора, пытавшегося улизнуть из кабинета, перехватили три полковника и шустро утащили в коридор.

– Скажи-ка нам, товарищ полковник, откуда ты такой умный взялся? – поинтересовался Батя.

– Вы о чем? – не понял их наезда Егор.

– Про твою версию с двумя ударами по городу. Особенно вторая, с детской злобной ручонкой нас интересует, – пояснил Ершов.

– Так это логично. Какой смысл бомбить жилые здания, и даже заброшенные, когда в городе столько более лакомых целей. Почему ГЭС стоит, почему электричество, пусть не везде, но есть? Почему заводы военные целые? Почти. Я могу долго продолжать список.

– Ладно. Поняли. Тогда скажи, какая вероятность, что где-нибудь в Красноярске такая же херня не случиться?

– Тюмень, – односложно сказал Егор.

– Что Тюмень? С ней ничего не ясно ещё. Даже, если там такая же петрушка происходит, мы сейчас ничего сделать не сможем. Слышал, что на Алтае твориться?

– Нет. Я последние два часа голову ломал.

– Приехал фельдъегерь, – сообщил Ворошилов: – Там Чужие, как оголтелые по всему фронту носятся. Многочисленные попытки прорыва. Наши пока держат, но такое впечатление, что готовится что-то масштабное. Самойлов даже приказал, подготовить координаты для использования спецбоеприпасов. Вот такая херня. Неспроста это. И мыслю я, что они взбесились как раз после нашей операции. Но вот причину-то ты так и не озвучил прилюдно. Хотя, раз до выводов об ударе на эмоциях дошел, то и причину должен предполагать.

– Тут несколько вариантов. Первый – пленные агенты. Неспроста в СИЗО сразу три ракеты прилетело. И наших офицеров сколько положило, и всех пленных. Второй вариант: погиб кто-то настолько важный для Чужих, что они отомстили. Именно погиб, не был взят в плен.

– Генерал Соколов? – спросил Батя: – Он главный злодей?

– Возможно.

– Мы тебя услышали. Будем думать, – Батя похлопал Егора по плечу: – Егор, ты тоже побольше думай. У тебя хорошо получается.

– А что мне остается? – усмехнулся Егор: – Только и остается, что думать о горькой судьбе.

– Ты не прибедняйся, – сказал полковник Ершов: – Рассказали мне, немного про тебя, молодого да ушлого полковника. Быстро ты взлетел. Но не буду спорить. Заслуженно взлетел. Только вот теперь останавливаться на достигнутом даже не думай. Глядишь, ещё и нами старыми пнями покомандуешь.

– Не такие уж и старые, – проворчал Батя.

– По сравнению с ним – мы все старперы, – ткнул в Егора пальцем Ершов: – А он какой есть – молодой да дерзкий. Может, когда мы все на пенсию уйдем, такие войну эту сраную закончат.

– Дожить бы до пенсии с такими сюрпризами, – вздохнул Ворошилов.

Егор стоял и смотрел, как уходят по коридору три полковника, три предводителя защищающих город частей. Спокойный неторопливый шаг, знающих себе цену людей внушал в окружающих чувство уверенности. Пока живы эти три кита, город будет жить. Гнуться под ударами, но не ломаться.

Резко стало душно. Захотелось на свежий воздух. Егор стремительно сбежал по ступеням и вышел на крыльцо. Бездумно пошел вокруг здания. Зачем он здесь? Разве этого он хотел?

– Егор, стой! – окликнули его в спину. Взмыленный Валера догнал его. На черной форме виднелись уже побелевшие следы пота.

– Пипец, жарко, – пожаловался он и тут же посерьезнел: – Егор, мы твое поручение выполнили….

***

Наконец кабинет покинули последние самые въедливые, или самые хитрожопые участники совещания. Иван Иванович устало расстегнул форменный китель, аккуратно повесил его на спинку стула. Жарко, душно. День сегодня солнечный.

– Вот и отмучился, – сказал он сам себе. Ему было не по себе примерить сегодня на себя корону. Гребаные Чужие. Гребаный Мясников. Он ни слова не сказал остальным про его состояние. Да и врачи пока не давали никаких конкретных ответов. И надо ли ему это? Эта ответственность. За город, за регион, за Анклав. Сможет ли он удержать в единой упряжке всю эту ораву? Мясников смог. Но смог по праву первого. Первого, кто их повел за собой, первого кто добрым словом и кулаком загнал в общее стойло всех, до кого смог дотянуться. А теперь? Непременно ведь поднимут головы, даже без помощи Чужих, те, кто сам хочет надеть на себя корону. Кто-то более достойный, чем он – пожилой уже генерал, и даже не совсем военный. Не боевой. Не на белом коне. Его конь – серый, а может, и черный. И роль его всегда была – серый кардинал. Он незримо стоял за спиной Мясникова, помогая по мере сил. А сейчас вынужден впервые выйти на сцену. Выйти и говорить. Только вот слова застревали в горле. Чувство вины беспощадно терзавшее его с момента, когда упали первые ракеты. Оно не давало дышать. Душило слезами. Он плакал. Ночью, возвращаясь из госпиталя. Возле разрушенного здания, которое попалось на пути. Плакал, глядя на детский ботиночек, лежавший на асфальте. Вокруг суетились люди. Позади молчаливо замерла охрана. А он стоял, смотрел на тот ботиночек и не хотел жить.

А теперь, он не имеет права. Теперь он должен жить. Должен жить, несмотря ни на что. Должен. Он должен свою жизнь тем, кто погиб. Тем, кто погибнет ещё.

Самойлов резко подошел к окну. Ему не хватало воздуха. Грудь сдавило тисками. Распахнул окно. Порыв свежего ветра ворвался внутрь, принося с собой запах пыли и чего-то горелого. И свежую порцию кислорода.

Он судорожно вздохнул и оперся обеими руками на подоконник, жадно дыша, наслаждаясь минуткой отдыха. Пусть он устал. Сейчас он немного подышит и пойдет работать дальше. Скоро еще одно совещание. С руководителями промышленных предприятий. Нужно вникать в дела. Он должен….

Внизу, за окном, кто-то кого-то окликнул. Раздались приближающиеся шаги.

– Егор, мы твое поручение выполнили, – сказал невидимый человек.

– Слушаю? – послышался голос Егора.

– Варя. Мы нашли её мотоцикл. Под обломками рухнувшего здания….

Сердце пропустило удар. В висках заломило со страшной силой. Ничего не видя, генерал сделал шаг назад. Рванул ворот рубашки. – Нет! Варя! Внучка….

Он удивительно тихо упал на пол.