Текст книги "Сдохни, но сделай (СИ)"

Автор книги: Павел Шведов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Блин. У меня у самого не всё в голове помещается. К тому же спать хочется, – возмутился Пашка: – Дайте время всё самому обдумать. Лучше расскажите мне про нападение. Какими силами? Что разнесли? Я, пока ехали, видел несколько разрушенных зданий. А Батя, злыдень, ничего не объясняет.

– Я тебя щас ремнем выпорю, – обиделся на «злыдня» Батя. Но быстро взял себя в руки и принялся рассказывать.

– Позавчера в 18.15 вечера с неба посыпались ракеты. Много. За пару часов до этого диверсанты тайно подключились к линиям связи в колодцах и отдали приказы на снятие с позиций нескольким батареям ПВО. Ракетчикам же ушли приказы накрыть квадраты, куда отправили эти самые батареи. Некоторые попали под огонь. Обнаружили ещё несколько заминированных складов. В основном артиллерийских. Пара складов рванула. А разнесли много чего, так сразу и не скажешь, куда били. Егор предположил, что били от балды.

– Почему? – перебил Батю Пашка. Егор молча ткнул пальцем на висящую на стене кабинета карту. Пашка вскочил со стула и похромал к ней. – Всё-таки опять где-то подставился, – подумал Егор. Батя включил верхний свет и подошел.

– Видишь отметки попаданий? На восьмерку похожи, – показал он: – Они, конечно, зацепили несколько важных объектов, но было много попаданий и по пустым домам и даже пару пустырей разнесли, где не было ничего кроме травы. Хотя, было некоторое количество прицельных прилетов. Например, в ГЭС прилетело. И по ПВО били. Но там, может, на работающие радары наводились.

– Интересно, – сказал Пашка: – То есть атаки было две?

– Я тоже так думаю, – подтвердил Егор.

– ПВО много выбили? – спросил Пашка.

– Много. Больше половины.

– Теперь нужно понять. Стрельба от балды должна была скрыть истинную цель атаки, или всё же они просто наложились друг на друга? – почесал затылок Пашка, разглядывая карту.

– А сам, как главный специалист по Чужим, что думаешь? – спросил Егор.

– Специалист не думает, специалист пока изучает факты, – ответил Пашка.

– Давай, я тебе все отчеты по нападению скину, ты изучишь и скажешь свое мнение, – предложил Егор.

Пашка повернулся к нему, внимательно изучил уставшую физиономию нового Верховного и покачал головой: – Быстро ты...

– Запрягать научился? – понял друга Егор. Или уже подчиненного? Блин.

– Прости, – сказал он Пашке. Тот весело ухмыльнулся: – Я, кажется, понял, зачем я тут. – Он оглянулся на Батю и показал ему большой палец.

– И зачем же? – поинтересовался Егор. У него, конечно же, были версии, но Пашкины идеи порой звучали весьма занятно.

– Это я тебе потом покажу, – отмахнулся Пашка и без паузы поинтересовался: – А куда делось всё руководство Анклава, что на самый высокий пень посадили безответственного молокососа?

Егор на Пашкины слова нахмурился, Батя же, наоборот, довольно осклабился. Майор чертовски точно угадал его мысли. Нет, он никоим образом не ставил под сомнение способность новоиспеченного генерала Чугуна эффективно руководить Анклавом. В будущем. Когда он научится это делать. Вот только вопрос в том, будет ли у них это будущее. А Егор уперся и не хочет их слушать. А часики тикают.

Но Егора, похоже, не зря посадили на это кресло. Он смолчал. Но на ус неизбежно намотал. И запомнил. Бате даже совестно стало, что он притащил сюда Пашку, чтобы в ускоренном темпе объяснить Верховному, что время друзей прошло, а пришло время сторонников и соратников. И тут Пашка преподнес очередной сюрприз.

– Егор… Николаевич, пошли, погуляем. Воздухом подышим, – неожиданно поднялся со стула Пашка и замер, ожидая ответа.

Егор удивленно посмотрел на Пашку. Первым его желанием было отказаться, но застывшее в скептическом ожидании Пашкино лицо, своим невозмутимым выражением, тщательно показывающее, что ему не важен ответ, а он просто так из вежливости предложил, заставило его согласиться. Он пожал плечами и поднялся из-за стола. Распрощавшись с Батей, который даже с каким-то облегчением утопал к своим воякам, они вышли на улицу и не спеша пошли вдоль темных зданий. Два охранника пристроились следом.

– И зачем ты меня сюда позвал? – спустя несколько минут, нарушил молчание Егор. Ему уже надоело просто так безмятежно идти.

– Ты же догадываешься, что я должен тебе сказать, – лениво отозвался Пашка.

– Догадываюсь. Не сказать, что сильно этого хочу, – мрачно ответил Егор.

– Ну, так и не хоти. Всё в твоих руках. Только про цену ты догадываешься?

Егор не ответил.

– Ладно. Давай так. Я начну. А ты, если что, меня остановишь, – предложил Пашка.

Он остановился, повернулся прямо к Егору и замер по стойке «смирно»: – Я, Немцов Павел Сергеевич, торжественно присягаю на верность своей Родине – Анклаву России. Клянусь свято соблюдать законы Анклава, быть честным, храбрым, дисциплинированным бойцом, беспрекословно выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать жизнь и свободу своего народа.

– Вот и всё, – сказал он оторопевшему Егору и вздернул руку к виску. Тот ожидал откровений, советов, признаний. Чего угодно, но не военной присяги. Не той клятвы, что каждый рядовой, вступая в ряды защитников, давал своей Родине, своему народу. И Пашка, произнеся её, дал понять Егору, что отныне он для него товарищ генерал-майор. Что он имеет право командовать, что не должен держаться за прошлое. И что пришло время меняться. Снова.

Пашка, отдав честь новому начальству, круто развернулся и, четко ставя ногу, пошёл прочь.

– Папа, – окликнул его Егор.

– Всё в твоих руках, – бросил ему Пашка, не останавливаясь.

– Да, подожди ты, – на плечо Пашки легла рука, останавливая и разворачивая его назад.

– Думаешь, мне это нравится? – грустно спросил Пашка, внимательно глядя на Егора: – Мне теперь не с кем и посоветоваться, кроме Бати. А тот, походу, совсем в политику ударился под старость лет.

– Мне нужна своя команда, – сказал Егор.

– А, ну это всегда пожалуйста, – ответил Пашка.

– Ты не понял. В Анклаве есть несколько центров силы. Пока был Мясников, он их всех в узде держал. Сейчас всё может измениться. Точнее не может, а обязательно изменится.

– Извини, Егор. Я не сила. Моя рота – не сила. Я, блядь, даже не знаю, где половина личного состава роты находится. И вообще живые ли они?

– Я знаю, – ответил Егор: – Тут они, недалеко.

– Пошли! – категорично заявил Пашка, но тут же сдулся. – Нет, не надо их трогать. Пока не надо. Или вообще не надо.

– Как знаешь. Они в соседнем со штабом здании пока разместились. Хотели в полк двинуть, но я попросил остаться. Паша, мне хреново, – это признание далось Егору с трудом.

Пашка наклонил голову, по-новой оглядывая Егора. Действительно, свежеприготовленный Верховный выглядел не очень. В едва разгоняемой светом далеких фонарей темноте нездоровым возбужденным блеском выделялись глаза на бледном уставшем лице.

– Завтра. Я вернусь и мы поговорим. А пока иди спать, – ответил Пашка. Развернулся и медленно пошёл прочь. На этот раз Егор его останавливать не стал. Молча проводил взглядом и пошёл обратно. Всё-таки нужно попытаться уснуть.

***

Пашка не спеша шёл по улице, не обращая внимания на принявшуюся протестовать раненую ногу. В голове был настоящий хаос. Хренов Батя. Предатель. Зачем он притащил его сюда посреди ночи? Чтобы кто-нибудь смог вытащить паникующего Егора из ямы, в которую, он уверен, они сами его и запихали? Он, разумеется, не знал всех закулисных интриг и решений. Блядь, да он вообще ничего не знал. Куда подевалось прежнее руководство? Почему на трон посадили никому не известного подполковника, а не того же Самойлова, или ещё кого из генералитета? Почему Чужие провели такую странную атаку на Город? Где, в конце концов, логика? Или этот мир плавно сошёл с ума, а он и не заметил? Или это он сошёл с ума, а вокруг всё нормально? Так и должно быть. Ракеты падают аккуратными восьмерками, вчерашние подполковники посылают за кофе генералов, а Пашки сотрудничают с Чужими. Что ещё? Осталось только принцессу на единороге найти, чтобы отвести её в город Владивосток. Зачем? Ну, таковы правила этой игры.

Он резко остановился. Нащупал пистолет на поясе. Медленно вытащил из кобуры и заглянул в черный зрачок ствола. А вот если сейчас себе в голову выстрелить, всё прекратится? Разумеется. Для тебя. А остальной мир покатится дальше. Пока единорог принцессы не окунет свой рог в Тихий океан. Да что с тобой?

С тихим шорохом пистолет вернулся в кобуру. Пашка огляделся по сторонам. Незнакомая улица, вокруг никого. Ни единого источника света, кроме проглядывающей из-за облаков луны. И он. Никому не нужный сейчас командир без команды. С кучей дерьма вместо мозгов. Даже стреляться противно. Испачкаешь прекрасный грязный асфальт и стену дома. По улице разнесся тихий смешок, сменившийся приступом кашля. Одинокая фигура шла прочь, хромая и шатаясь, словно пьяный матрос, впервые за долгое время ступивший на берег.

***

– Где он? – ворвался в сон вопль Тани и стук бьющейся об стену двери. Кристина снова открыла глаза и разглядела стоявшую на пороге фигуру.

– Дежавю, – решила она и повернулась на бок.

– Где Пашка? – спросила Таня. Не дождавшись ответа, она вошла внутрь и принялась безжалостно тормошить Кристину.

– Отвали, сила нечистая, – простонала та.

– Где?

– Не знаю. У Бати спроси. Он ночью приходил, – сдала Кристина полковника в надежде, что Таня свалит выпытывать местонахождение командира у него.

– Откуда знаешь? – не унималась Таня. От её голоса прямо веяло подозрительностью.

– Отвали, дай поспать.

– Он был здесь?

– Был. Вломился, разбудил.

– А дальше что?

– Блин, Таня! – Кристина поднялась на кровати, встретилась с пылающим гневом взглядом докторши и даже немного испугалась.

– Спросил, где Пашка и ушёл, – ответила она.

– Кто спросил?

– Батя.

Таня резко развернулась и выбежала из комнаты.

– Это что сейчас было? – спросила у оставшейся открытой двери Кристина. Почесала правое ухо и сообразила: – Да ладно! – и тихонько хихикнула.

Как назло, такой желанный сон улетучился. Дисциплинированно провалявшись ещё минут пять, Кристина вылезла из кровати. Закинула на плечо полотенце и поковыляла в туалет.

– Блин, занято, – с досадой подумала она, дернув дверь. Придется вниз тащиться.

Замок щелкнул и на пороге возник свежий и подтянутый Мохер. Смерил ее взглядом.

– Привет, прикольные трусики, – подмигнул он ей и прошел мимо.

Кристина по инерции проникла внутрь, облокотилась на раковину и только потом сообразила, что пошла умываться в одном нижнем белье.

– Нормальные трусы, – оценила она отражение в зеркале. Ну, розовые, ну, с белым медвежонком спереди, и что такого? Имеет право.

Кристина вновь посмотрела на себя в зеркале. Всё нормально, разве что розовый шрам на боку немного портил картину. Ну, и округлить кое-где кое-что стоило. Но в целом, очень даже ничего.

Повернулась задом. М-да, тут намного грустнее. Вся задница в синяках. Да и по ногам уходила вниз цепочка черно-лиловых кровоподтеков. И колени ободранные. Красавица, блин.

Умылась, попутно отметив так и не отмывшиеся пальцы на руках, обломанные ногти и местами треснувшую кожу. Погрустила, взбодрилась, вспомнив всё-таки триумфальное и победное возвращение. Запаниковала при мысли о пропавшем Пашке. Затем успокоилась, решив, что начальству виднее. И пошла искать завтрак, заглянув по пути в комнату к Тане. На месте её не оказалось.

Таня обнаружилась в столовой. Донельзя мрачная, она, с каким-то злобным выражением лица строгала хлеб. Рядом невозмутимый Мохер неторопливо разливал по кружкам свежесваренный кофе. Одуряющий запах стоял, казалось, на весь дом.

– Доброе утро, – вежливо поздоровалась, решив начать заново Кристина.

– Футболка тоже ничего, – оглянулся Мохер.

– Вот что ты за человек, Максим! Нормальная футболка. И всё остальное тоже нормальное, – возмутилась Кристина.

– Я так и сказал, – Мохер поставил на стол кружки, аккуратно разложил по столу ложки и вилки.

– Пойду Зипку поднимать, – сообщил он и вышел из комнаты.

– Тань, я у тебя футболку свистнула, – сообщила Кристина.

– Я вижу, – ответила Таня, намазывая маслом бутерброды.

– Ты почему злая?

– Нормально всё.

– Ага. Чуть глаза мне не выцарапала с утра.

– Я за Пашку волнуюсь. А ты меня с толку сбила.

– Ты с ним... что ли? – вытаращила глаза Кристина.

– Нет! Не в этом смысле, – Таня метнула нож на стол и повернулась к ней: – Просто он немного не в себе, мне кажется. Точнее, не кажется, а я в этом уверена.

– Давай, пойдем его искать. Только после завтрака. И вообще, может он Тушканчика изучает или с докладом ушел.

– В Тушканчике его нет.

– Тогда в штабе. Или ещё где-то. Найдем.

– Хорошо. Спасибо.

– Всё-таки влюбилась, – сделала вывод Кристина.

– Нет. Ты ошиблась. Это профессиональный интерес.

– Ладно, уговорила.

– Кри-и-с!

– Дай бутер. Пожалуйста.

– Ты такая и была, или это заразно? – похоже, Танин профессиональный интерес распространился и на Кристину.

Зарождающуюся перепалку прервали парни. Зипка, отлежавшись в теплой мягкой кроватке, порозовел, размяк и снова стал похож на человека.

– Здравствуйте, девочки, – весело прогудел он, вползая в столовую.

– Как спина? – тут же поинтересовалась Таня.

– Отлично всё, – доложил Зипка.

– Позавтракаешь и в кровать. Зайду, посмотрю.

– Да, я здоров.

– Тебе слабительное прописать?

– Есть после завтрака в кровать, и ждать осмотра, – тут же исправился Зипка.

Вся компания уселась за стол. Наделанные Таней бутерброды начали исчезать с неимоверной скоростью. Ситуацию спас Мохер, притащивший доставленный завтрак.

– Каша! – с восторгом проревел Зипка.

– Да, брат. Вижу, оголодал ты в рейде, – заметил Мохер: – Девчонки не кормили?

– Дождешься от них, – проворчал Зипка, тут же получил тычок в бок от Кристины и скривился от боли.

– Ой, прости, – извинилась та вполне правдоподобно.

– В следующем рейде будешь вечной дежурной по кухне, – сообщил ей Зипка: – И за руль тебя не пущу.

– Вы толком и не рассказали, где были, что видели, – напомнил Мохер.

– Ты тоже, – парировал Зипка, наваливая себе в тарелку кашу: – Кому положить?

– Ладно, я тогда первый, – Мохер кратко пересказал события с момента расставания: бой, арест, ранение Славки, налет на город. Затем выслушал совместный рассказ о приключениях четвёрки.

– Выходит, вы круче выступили, – подвёл он итог. Даже по уничтоженной технике Чужих, выходило в их пользу. Не говоря уже о зачётном трофее, стоящем возле их дома и обнаруженной базе.

– А то! – довольно ухмыльнулся Зипка.

– Давайте не будем ничем меряться, – Таня поставила в мойку давно опустевшую кружку и развернулась к компании.

– Предлагаю следующее: Зипку оставляем отлеживаться, а сами выдвигаемся на поиски всех наших. Сначала узнаем в штабе, потом по ситуации решим. Только, если в город придется ехать, нужен будет транспорт.

– У нас танк есть, – предложила Кристина: – Только он и сюда еле доехал.

– Ага, под конец, масло улетать стало, – прокомментировал Зипка.

– С колесами решим, – сказал Мохер: – Только, мальчики и девочки, вы забыли одну вещь. Мы вообще-то военнослужащие. Как командир скажет, так и будет. А за командира сейчас Громов. А Батя ему поставил задачу готовиться к выходу на Барнаул. Вот он и готовится.

– А мы здесь причем? У нас есть командир. Вот и пойдем его искать, чтобы он нам задачу поставил. Таня, вообще, официально доктор в командировке. Командировка окончена, и она может делать, что хочет, – возразила Кристина.

– Сама это Громову пойдешь рассказывать? Он тебя сходу на губу закатает.

– Пусть только попробует, – воинственно надулась Кристина, но все же решила уточнить: – А он сильно злобный?

***

После завтрака Таня загнала Зипку в кровать, проверила рану и накормила таблетками. Потом, уединившись в своей комнате, осмотрела свою раненую ногу. Неприятных последствий после купания в далеко не стерильном болоте удалось избежать. Воспаление спало, и рана выглядела как и положено. Да и вообще, лишь по не совсем ровным стежкам швов можно было сказать, что операцию проводил не опытный хирург в госпитале, а молодая, по определению Пашки, "школьница", причем в полевых условиях. И то, даже в больницах попадались ей экземпляры, умудрявшиеся простой порез зашить так, как она ногой не сможет.

А вот с одеждой была просто беда. Вчера она закинула в стиральную машинку свою форму. Что с боевым костюмом делать ей вообще было непонятно. В машинке его точно не постираешь. Придется превращаться обратно в доктора Таню.

Из шкафа был извлечен простой строгий брючный костюм. Одет. Забракован.

– Это что же? Я так похудела в рейде? – подумала Таня, глядя на свободно болтающиеся на бедрах брюки. Пиджак тоже казался большим в плечах. Хоть попка никуда не делась и была всё тем же соблазнительным кругляшом.

Грустно вздохнув, Таня сняла костюм. Натянула джинсы, белую футболку, почти такую же, как утащила Кристина. Только вместо развесёлых пальм на ней была надпись на языке давнего идеологического противника.

– Do or die, – задумчиво прочитала Таня.

В дверь поскреблись, и, не дожидаясь ответа, внутрь пробралась Кристина, так и ходившая в одной Таниной футболке и тапочках.

– Таня, у меня проблема, – сходу заявила она.

– Не помнишь, где мозги сушиться повесила? – спросила Таня.

– Не. У меня их и не было, по-моему, – отмахнулась девушка: – Мне нечего надеть. Кроме парадной формы.

– Ну, так и надень её, – не поняла вопроса Таня.

– Там юбка, а ты ноги мои видела? – Кристина вытянула вперед ногу.

– Кровоподтеки подкожножировые. Более десяти штук. Возраст два-три дня. Ссадины – четыре штуки, – оценила Таня.

–Таня. Мне нужны темные колготки. Или джинсы, – умоляющим взглядом уставилась ей прямо в глаза Кристина. Лицо её при этом выражало такую безмерную грусть, что любой человек, имеющий хоть каплю души непременно отдал бы ей всё.

– Джинсы есть, – улыбнулась Таня: – Но тебе, наверное, большеваты будут.

– Намекаешь, что я тощая? – спросила Кристина. Теперь она выглядела обиженной.

– Почему намекаю? Так и говорю. Но с ремнем нормально будет.

– Пойдёт, – обрадовалась Кристина. Таня, негромко вздохнув, вытащила ещё одни джинсы и протянула несчастной. Та немедленно их натянула. Действительно, болтались. С ремнем стало лучше.

Девушки вышли из комнаты и спустились на первый этаж, где обнаружился ожидавший их Мохер.

– Неожиданно, – окинула его взглядом Таня. Тот был одет в джинсы и короткую кожаную куртку. Футболка под ней, впрочем, также была белой.

– У тебя тоже форма грязная? – спросила Кристина.

– Нет. Если в город придется валить, то проще по гражданке. Мы ж не в увольнительную. В форме до первого патруля только доедем, – пояснил Мохер.

– Понятно, – У девушек, разумеется, не было опыта самоволок, и с этой стороны вопрос они не рассматривали.

– Документы взяли? – спросил Максим.

– Так точно, – Таня повернулась боком и продемонстрировала небольшой рюкзачок на спине, где помимо их документов лежал табельный пистолет. И деньги на всякий случай. И ключи от дома. И ещё пара мелочей. Кристина была безо всего.

– Потопали. Пашки в части нет. Я узнал. Он куда-то уехал ночью с Батей. Батя к утру вернулся. Один.

– Может у него и спросим? – предложила Таня.

– Он час назад опять куда-то умотал. Я у адъютанта Васи спросил про Пашку. Он не знает. Зато наводку дал, откуда искать.

– И откуда? – поинтересовалась Кристина.

– Он вчера привез их в новое здание Администрации. Или временное здание, я так и не понял. Короче, на улице Гоголя. Нам туда.

– Ну, так, поехали. Кстати, на чем?

– Мишки тачка. Так и стояла в гараже в техроте. Он перед тем рейдом её как раз на ремонт парням загнал. А забрать, выходит, уже не смог.

– Не грусти, Максим. Парни не зря погибли, – Кристине тоже стало грустно.

– Я не грущу. Привык уже. Просто, не по себе немного, – ответил Мохер.

– Тогда, поехали, – Таня уже нетерпеливо била копытом.

– Один момент. Объясните мне, к чему вся эта срочность, и мы поедем, – притормозил их Мохер.

– По дороге нельзя? – спросила Таня.

– Нет. Никак нельзя. Собрать роту в кулак идея, конечно благородная, но для этого есть и общепринятые методы. Командир идет в штаб и решает там все вопросы. А бойцы, пока командира нет на месте, сидят в расположении и пинают балду. Так в чем подвох, девочки?

– У командира крыша поехала, – ответила Кристина, не дождавшись инициативы от Тани. Та стояла, нервно кусая губу.

– Таня? – перевёл на нее взгляд Мохер.

– Да! Я считаю, что он не в себе. После той базы Чужих, – ответила Таня.

– С чего вы так решили? – немедленно спросил Мохер.

– Он, мне кажется, потерял инстинкт самосохранения. В деревню без разведки въезжали, хотя раньше сам всё время заставлял всё по пять раз проверять. На Чужих в том поселке попёр, ещё и говорил, что они нас не тронут. Хорошо, что корабли их пустые оказались. И другие симптомы есть. Резкие перепады настроения. Бормочет что-то себе под нос.

– А. Ну это нормально, – беззаботно махнул рукой Мохер, заметно расслабившись: – Он всегда такой был, немного сдвинутый.

– Выходит, мы зря суетились? – расстроилась Кристина.

– Да почему. Поехали. Найдем и Пашку и всех остальных. Зря, что ли собирались? Тем более я за бензин для машины две бутылки водки отдал.

Троица вышла из дома.

– Ого. Вот это аппарат! – Кристина восхищённо уставилась на угольно-черный старый Марк-2. Видно было, что для хозяина машина была объектом неустанной заботы. Немного запылившийся кузов был в идеальном состоянии. Широченные колеса на тускло блестящих дисках. Тонированные стёкла и сверкающие свежей полировкой фары.

– Ага. Мечта сутенера, – по-своему оценил машину Мохер.

– Можно я поведу? – Кристина не сводила взгляда со своей новой любви. До этого она вроде никогда особо машинами не интересовалась.

– Веди, – не стал спорить Мохер. Но все же уточнил: – А ты водить умеешь?

– Забыл, кто я? – прищурила один глаз Кристина.

– А, ну да. Фельдъегерей же разве что на самолетах летать не учат, – вспомнил Мохер.

– Вот. А то нашли, блин, школьницу, – проворчала Кристина. Она уселась за руль, провела пальцем по кожаной оплетке и нежно, задержав дыхание, повернула ключ в замке. Двигатель мощно заурчал. Сзади ему вторил негромкий басистый звук выхлопа. Легкий удар ноги по педали газа, возмущенный рык двигателя. Хлопнули двери.

– Крис, ты только аккуратно, – предупредил Мохер девушку.

– Так точно, – ответила она, переключая коробку. Покрутила рулем, заставляя неспешно тронувшуюся с места машину повилять по дороге.

– Вы пристегнулись? – поинтересовалась она у пассажиров. Таня молча щелкнула ремнем. Мохер скептически покосился на неё и остался сидеть не пристёгнутый. Кристина пристегнулась сама и решительно вдавила газ.

– Тормоз-и-и-и, – перекрывая рев прямоточного выхлопа, разнесся над сонной территорией полка вопль. Немногочисленные топающие по своим делам бойцы и техники проводили взглядами пронесшуюся стрелой машину, покрутили пальцами у виска и продолжили свой путь.

***

Неподвижно замершая на стене муха вдруг шевельнулась и резво рванула к открывающейся двери. Опередив выходящего наружу человека, она вылетела в коридор и устремилась на расходящийся по этажу запах еды.

Леха тихо прикрыл за собой дверь и пошёл по коридору, неся в руке пустой стакан. Наполнил его водой в кулере и вернулся в палату.

– Поднимайся, – улыбнулся он бледной Диане на кровати. Та немного подняла голову, Леха поднес к её губам стакан и напоил девушку.

– Спасибо, – еле слышно произнесла она.

– Голова болит? – спросил Лёха.

– Ты уже спрашивал пять минут назад, – пошептала Диана.

– Точно. Тебя, наверно, скоро в общую переведут. И меня туда фиг пустят.

– Ну и ладно. Зачем ты вообще со мной сидишь? Всё уже в порядке, – слова ещё давались девушке с трудом.

– Скоро уйду. Если больше не будешь истерить.

– Это отходняк был после операции. И вообще, девочкам можно.

– Ладно. Пока вроде ничего срочного нет. Иначе бы меня давно выдернули,– сказал Леха. Он, конечно, сам не особо верил в это, но сил уйти у него не было. Не мог он оставить перенесшую довольно серьезную операцию девушку одну в больнице. Как сообщил врач, она была в критическом состоянии. Давившая на мозг гематома, осложнялась обнаружившейся рядом с ней аневризмой. В любой момент могло случиться непоправимое. Слава Богу, врачи спасли Диану. Но операция была серьезной, и девушка до сих пор находилась в реанимации, куда в порядке дичайшего исключения пустили-таки Леху. Ввиду случившегося коллапса. Так что, уже двое суток он безвылазно торчал в госпитале, помогая сбивавшимся с ног медсестрам и проводя всё свободное время с Дианой. И понемногу лечась сам. Ему попутно прописали курс таблеток от полученной легкой контузии.

– Врешь ты всё, – с укором сказала Диана. Что-то она сегодня особо разговорчивая стала.

– Вру, – согласился Леха. В душе он понимал, что уйти все же придется, но старался всячески оттянуть этот момент.

– Уходи. Сейчас, – прошептала она.

– Не могу.

Диана вновь подняла голову и сквозь плывущие в глазах круги разглядела замершего рядом Леху: – Хорошо. Лёша, ты мне очень нравишься. Когда выпишусь, мы с тобой об этом обязательно поговорим. А теперь иди. Тебя дела ждут, – сказала она. Закрыла глаза и откинулась на подушку. Ей хотелось плакать.

Тихо хлопнула дверь. Легкий порыв ветра секундной свежестью обдал едва виднеющееся под закрывающими всю голову бинтами лицо.

– Ушёл, – пробормотала она, и открыла глаза. Не сдерживаемые более слезы покатились из них, стекая горькими ручьями на подушку. Напоролась на грустный Лехин взгляд. Он стоял у двери, держась за ручку.

– Я пойду. Но я вернусь, – тихо сказал Леха и вышел за дверь. Теперь уже по-настоящему.

***

– Ну не могу я вас пропустить, – в который раз уже повторил молодой сержант. Кристина состроила особенно жалобное выражение лица.

– А если сейчас мы тут песни начнем петь? – предприняла она очередную попытку. Шантаж не прошёл. Сержант оглянулся и махнул рукой, подзывая стоящих возле ворот бойцов. Не особо монументальный, собранный из решетчатых пролетов забор перекрывал большую часть проезжей части, отгораживая цель их поездки – здание в котором пропал их командир. Те шустро приблизились, синхронно сдернули с плеч автоматы и взяли их с Мохером на прицел.

– Идите отсюда, – скомандовал сержант: – Пропуск будет, тогда приходите.

– Ладно, уговорил, – не стал настаивать Мохер. Слегка приобнял забрыкавшуюся Кристину и попытался увести её прочь. Та принялась вырываться, заехала Мохеру локтем по ребрам, вырвалась и едва не поймала зубами ствол автомата.

– Лечь на землю! – потерял терпение боец, замахиваясь прикладом на девушку. Кристина мгновенно замерла и подняла вверх руки, но вошедший в раж боец и не подумал останавливать движение. Приклад почти добрался до лба Кристины, но был отбит рукой успевшего Мохера. Тот отшвырнул Кристину вбок и мощно пробил по открытой печени бойца. Звякнул об асфальт упавший автомат. Рядом с ним скорчился боец. Защелкали передергиваемые затворы.

– На землю! – уже серьезно, без шуток заорал сержант. Мохер послушно опустился и сложил руки за голову. Рядом на землю бросили Кристину. Максим услышал, как звонко лязгнули её зубы. По уже пострадавшим от локтя девушки ребрам заехали тяжелым ботинком, заставляя взвыть от боли. Рядом застонала Кристина.

Почти над ухом противно заскрипели тормоза. – Что происходит? – спросил знакомый голос.

– Попытка проникновения. Нападение на охрану, – ответил сержант. По спине прошлись прикладом.

– Руки вместе! – заорал над ухом боец. Мохер послушно свел руки, на которых тут же затянулась стяжка. Рядом снова застонала Кристина.

– Суки, девушку пожалейте, – не выдержал Мохер и вновь получил пинок по ребрам.

– Всем стоять! – скомандовал тот же знакомый голос. Рядом стукнула об асфальт уже занесенная для повторного удара нога. Хлопнула дверь машины.

– Поднять! – новая команда. Две пары рук рванули Мохера вверх, заставляя взвыть от боли в вывернутых плечах. Подняли, развернули. Рядом на руках бойцов повисла Кристина.

– Северный. Семинович, – опознал их Батя: – И какого хуя вы тут устроили?

– Командира ищем, – прохрипел Максим.

– Самовольно покинули часть. Напали на охрану. Может, вы шпионы, а?

– Никак нет, товарищ полковник, – из последних сил ответил Мохер и зашелся в приступе кашля. Сплюнул на асфальт кровь и взглянул на Батю.

– Отпустите их уже, – скомандовал тот охране. Те нехотя выполнили приказание. Мохер, пошатнулся, но скособочился и устоял. Всё же отпинали его изрядно. Но тут же едва не свалился, когда слева на него навалилась Кристина. Батя шагнул вперед и подхватил падающую девушку, заодно умудрившись придержать и его.

– Но, но. Бойцы, не раскисать, – скомандовал он.

– Они мне ребра сломали, – сообщил Мохер.

– А зачем прыгал на охрану? – задал вопрос Батя.

– Он хотел Крис прикладом ударить. Ни за что почти, – сдал охранников Мохер. Ибо нехрен девушек бить.

– Прикладом? Девушку? Сержант, ко мне, – голос Бати ощутимо зазвенел гневом.

– Товарищ полковник. Сержант Демченко, – доложил мигом оказавшийся рядом сержант.

– Это правда? – спросил Батя, глядя в глаза сержанту. Тот что-то нехорошее в них увидел и молча кивнул.

– То есть ты и твои бойцы были готовы бить прикладами безоружных в гражданском, лишь за то, что они пытались проникнуть внутрь?

Ответа не последовало.

– Вася, – позвал полковник адъютанта: – Это он у тебя про Папу спрашивал?

– Так точно, – отозвался Вася.

– Начальника охраны сюда, – скомандовал Батя. Один из бойцов охраны, из числа тех, кто подтянулись к месту потасовки, но не принимали активного участия, рванул к зданию. Остальные замерли на месте. Позади засигналила подъехавшая машина, которой уазик Бати, вставший перед воротами, перегородил проезд.

– Вася, разберись, – не оборачиваясь, скомандовал Батя. Адъютант шустро вылез из-за руля и утопал объяснять, что придется подождать.

– Кристина, как вы себя чувствуете? – спросил полковник у прижавшейся к нему девушки.

– Тепло, уютно, только рукам больно, – ответила она.

– Развяжите их, – попросил Батя. Стяжки с рук задержанных мгновенно исчезли.

Подошёл майор Павлов. Они отошли с Батей в сторону и коротко переговорили. По результатам разговора майор пошел к своим охранникам с ничего хорошего не обещавшим выражением лица. Батя же взял под руки нарушителей и повел их в ворота. Кристина ощутимо припадала на ногу, Максим шел ровно, лишь морщась при каждом шаге.

– Пошли командира вашего поищем. Мне и самому не терпится с ним пообщаться. И вообще, кто же так сквозь КПП ломится? Вы же танкисты.

– А мы уже, – коротко усмехнулась Кристина и показала пальцем на замершую на крыльце Таню, которая под шумок спокойно прошла в ворота, но дальше не пошла, с тревогой наблюдая за вышедшими из-под контроля событиями.