Текст книги "Сдохни, но сделай (СИ)"

Автор книги: Павел Шведов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Зипа, это ты её так художественно врать научил? – поинтересовался Мохер.

– Она правду говорит, – ответил Зипка, напряженно к чему-то прислушивающийся.

– Ага, Кристина стреляла из пушки, а Таня херачила из зенитки. Доблестный мехвод Зипка давил их гусеницами, а Папа просто посмотрел и они сами с неба попадали.

– Я с зенитки стреляла. Просто пушка погнулась, – ответила Кристина.

– А Таня с пистолета?

– Из лазера.

– Какого, нахрен, лазера, – возмутился Мохер. Серьезный тон ребят заставил его поверить в их россказни. А оказалось, что они вовсю лапшу ему вешают.

– Вон из того, – показал куда-то за спину Мохеру Зипка. Мохер обернулся и тут же испытал огромное желание куда-нибудь убежать. Взять гранатомет, а лучше танк, и вернуться. Вернуться, чтобы разнести летящего в их сторону на предельно малой высоте Среднего Охотника.

– Бежим! – заорал он и попытался взвалить Зипку на плечо. Тот только отмахнулся.

– Всё нормально. Это свои, – сказал Зипка.

– Это Пашка с Таней летят, – уточнила Кристина.

– Ну, всё, теперь я спокоен, – заявил Мохер. Если уж Пашка с Таней, то тогда ладно. Че за хуйню они несут? Собственно, этот вопрос он и задал.

– Сейчас сядут, и всё сам увидишь, – ответил Зипка.

Запоздало заревела сирена тревоги. Видимо, часовые на постах проспали проникновение Охотника на базу. А может, и не ожидал никто такой наглости от противника. Ребята переглянулись.

– А теперь – дело дрянь. Нужно как-то предупредить, чтобы не сломали Тушканчика сгоряча, – сказал Зипка.

– Зипа, ты точно уверен, что всё нормально? Ты часом не шпион Чужих? – засомневался Мохер. Охотник уже замедлил скорость и примеривался к дорожке перед их домом. Успокаивало то, что он ни в кого не стрелял и вообще, как будто никуда не торопился. Вроде как домой приехал с работы.

– За шпиона можно и в глаз получить, – обиделся Зипка.

– Ладно, пошли, посмотрим, кто там прилетел, – решил Мохер. Отпустил Зипку и исчез в доме. Вернулся через полминуты с гранатометом в руках. Не спеша пошёл к опустившемуся в тридцати метрах от них Чужому, на всякий случай, приведя гранатомет в боевое положение.

Подошел поближе и замер. В боку Чужого открылся люк. В освещенном мягким светом проеме двери появилась Таня. Прищурилась, разглядывая приближающегося Мохера.

– Максим, ты праздничный салют собрался устроить? – поинтересовалась она.

– Бля! – не сдержался Мохер: – У меня от вас инфаркт скоро случится.

– Судя по твоему телосложению, инфаркт – последнее, что может тебе грозить, – ответила Таня: – Разумеется, при ведении относительно здорового образа жизни. Но если желаешь, можешь полетать со своим командиром. Седых волос точно прибавится. А там и до инфаркта рукой подать.

– Гнусный поклеп, – заявил Пашка, протискиваясь наружу мимо Тани. Медленно спустился по лесенке и дохромал до Мохера.

– Ты бы трубу убрал, а то я за Тушканчика переживаю, – сказал он. Прислушался к орущим сиренам и нахмурился.

– Макс, поднимай всех. Нужно охрану предупредить, что всё нормально. А то сожгут наш трофей. Батя на месте?

– Батя в городе. Я тут один, – ответил Мохер.

– Рота внимание. Рассредоточиваемся вокруг корабля на расстоянии... метров сто. При обнаружении желающих его поломать всячески им мешаем. Мохер, машина на ходу? Дуй до штаба, пусть тревогу отменяют.

– Нету машины, – грустно ответил Мохер: – Чьи-то охреневшие лапки её куда-то угнали. Мне даже сказали чьи. Если хоть одна царапина....

– Везёт тебе, – похлопал его по свободному от гранатомета плечу Пашка: – Скачи мой верный конь, скачи.

Мохер молча сунул Пашке в руки гранатомет и сорвался с места. Пашка покрутил трубу в руках, взвалил на плечо и поковылял по дороге.

Остальная команда, наскоро распределила сектора ответственности и разошлась вокруг Тушканчика.

– Как собаки, блин, – проворчала Кристина. Вместо такого желанного дома приходится сторожить корабль от своих же. А вот и они.

Вдалеке послышался рев моторов. Пара выскочивших из-за угла далекого ангара танков свернула в её сторону. Заметили Тушканчика и синхронно повернули в его стороны башни. Кристина рванула им навстречу, размахивая руками. Танки приближались. Очередь из пулемета пронеслась над головой, заставив её рухнуть на землю. Тяжело дыша, девушка подняла голову, со страхом глядя на несущиеся прямо на неё боевые машины. Они стремительно приближались. Придавленная ужасом к асфальту она опустила голову, чтобы не видеть свою смерть. В голове застыла одна мысль: она не справилась.

Громкий лязг гусениц неожиданно раздвоился. Послышался царапающий душу скрежет и, пробороздив гусеницами асфальт, летящий прямо на нее танк остановился. Второй пролетел мимо.

– Ты хули тут разлеглась? – раздался голос. Кристина подняла голову и увидела высунувшуюся из люка голову в паре метров от нее.

– Не трогайте Тушканчика. Он свой, – вежливо попросила она.

– Какого нах Тушканчика? Свали с дороги, – рявкнула голова.

Кристина немедленно поднялась на ноги. Выдернула из кобуры пистолет и нацелилась в грубияна-мехвода.

– Не трогайте Тушканчика, – повторила она. Глаза совсем молодого парня, управлявшего танком, удивленно заморгали.

– Какого Тушканчика? – повторил он свой вопрос.

– Вон того, – удивляясь тупизне бойца, раздраженно показала Кристина на корабль за спиной.

– Его уже сбили что ли? – спросил боец.

– Нет. Это наш корабль, – ответила Кристина.

– А предупредить? Нас по тревоге дёрнули. Скажите спасибо, что снарядов к пушке не было. Так бы ёбнули вашего Тушканчика ещё от ангаров! – заорал на нее боец.

Кристина пожала плечами. Кто кого должен предупреждать, она не в курсе.

Сбоку приковылял Зипка. Отодвинул трясущуюся от пережитого страха девушку и подробно объяснил экипажу танка, что всё в порядке. Второй танк смирно стоял возле их корабля. Вылезший из него офицер о чем-то громко ругался с обнаружившимся там Пашкой. Вот он махнул рукой и залез обратно в танк. Тот развернулся на месте и покатил обратно. Возле них остановился. Офицер высунулся из башни: – Петров, хули стоим? Поехали обратно. Ложная тревога.

Танкисты укатили, оставив их на дороге.

– Молодец! – похвалил девушку Зипка.

Та молча прижалась к нему и такой вот слипшейся парочкой они поплелись обратно. Возле Тушканчика стало уже оживленно. Прикатил уазик, привезя Мохера. Вместе с ним прибыли двое офицеров. Принеслись две вооруженные до зубов дежурные группы роты охраны. Оцепили корабль по периметру.

– Посмотреть, посмотри, но в отстойник не отдам, – сказал Пашка майору Громову.

– Офигел что ли? Трофей зажать собрался? – возмутился тот.

– Ага. Мне он нужен, – подтвердил Пашка.

– Товарищ майор, а тебе не кажется, что не тебе этот вопрос решать? Да и один хрен отожмут у тебя его.

– Не отожмут, я слово волшебное знаю. Да и не полетит он никуда без меня, – ухмыльнулся Пашка.

– Павел Сергеевич, я правильно понял, что трофей на спецстоянку вы сдавать отказываетесь? – уточнил второй офицер.

– Отказываюсь, – подтвердил Пашка.

– Хрен с тобой, показывай аппарат, – сдался Громов.

– Пошли. Только ничего руками не трогать, – Пашка пропустил вперед офицеров, показал Зипке глазами на Тушканчика и полез внутрь следом.

Зипка вздохнул и присоединился к ним. Прислонился к стене возле люка, наблюдая за ахающими и охающими посетителями техно-музея. Спина горела огнем. Он прижался к стене поплотнее. Тихо застонал от боли. Пашка мигом повернулся к нему. Внимательно посмотрел и обратился, к офицерам: – Так, товарищи, экскурсия окончена. У меня боец раненый. Нужно позаботиться.

– Фиг с тобой. Хотя я бы на твоем месте такой лимузин тоже не отдал, – ухмыльнулся Громов и потопал на выход. Пашка дернул за руку не спешившего покидать корабль второго офицера. Тот заозирался по сторонам, причем от следившего за ним Зипки не укрылся быстрый внимательный взгляд, которым тот окинул пульт управления. Скривив недовольную рожу, офицер всё же утопал за командиром первого батальона.

– Совсем ушатался? – спросил Пашка. Зипка кивнул. Говорить уже не хотелось.

– Видел хмыря подозрительного? Сто процентов шпион. Но ты никому не говори. Пусть пока будет. Он ничего не делал?

– Только на пульт посмотрел, так, знаешь, профессионально. Быстро.

– Понял, – Пашка ненадолго задумался: – Хрен с ним. Но охранять корабль придется серьезно. Во избежание сюрпризов.

– А если он шпион? Он мог что-нибудь дистанционно включить? – спросил Зипка.

– Дистанционно? Бля, об этом я и не подумал, – Пашка метнулся к пульту, проверил выключенный передатчик и почесал голову.

– Вроде, всё, как было.

– Ну, тогда и нехуй голову ломать. Пошли уже домой. Точнее, ты меня тащи, я уже походу пришёл.

***

Дом. Это то место, где ты можешь кинуть в угол носки и ходить в одних трусах. Там, где лежит твой альбом с самыми ценными фотографиями. Теми самыми, где ты в одной распашонке или обнимаешь маму. На худой конец, в доме должен обязательно найтись хотя бы твой любимый уголок, в котором ты так любишь проводить время.

Этот дом скорее походил на офис, филиал ада, и операционную одновременно. Прямо на кухонном столе лежал Максим, над которым склонилась Таня и усиленно терла покрасневшие слезящиеся глаза. Рядом, на широком подоконнике замерла Кристина. Она безучастно смотрела в окно, слушая стоны несчастного Зипки. В дверь прошлепал босыми ногами Пашка. Он-то как раз был в одних трусах. В коридоре Мохер деловито ставил задачу откомандированным в их распоряжение бойцам роты охраны. Майор Громов расщедрился на целых два отделения, которые должны были охранять ценный трофей, а заодно и их самих.

– Ты всё? – оживилась Кристина, при виде командира. Тот кивнул. Девушка соскочила с подоконника и, на ходу скидывая с себя одежду, понеслась в душ.

– Блохи у неё что ли? – спросил Мохер, появляясь в столовой.

– Сходи, спроси, – отмахнулся Пашка. Доковылял до стула и с размаху плюхнулся на него, вытянув ноги. Стул под ним жалобно скрипнул, но ломаться пока не стал. Видимо, пожалел уставшего человека.

Мохер подошёл поближе, оценил Зипкину спину и удивленно присвистнул. Как он с такой дыркой вообще бегал весь вечер? Таня как раз закончила отдирать засохшую окровавленную повязку, и покрытый сочащейся сукровицей воспаленный шов предстал перед его глазами.

– Ой ты горе луковый, – вздохнула Таня.

– Я не хочу в госпиталь, – тут же сообщил Зипка.

– Тогда неделя постельного режима, – поставила условие Таня.

– Три дня, – принялся торговаться героический мехвод. На что он рассчитывал, неизвестно. Растекшийся по стулу Пашка мгновенно пресек его попытку: – Максим Александрович, ты завтра в медчасть пойдешь, и там будешь лечиться. Или лежишь, не дергаешься, рот не открываешь и молча слушаешь уже не доброго доктора.

– Так точно. Буду слушаться доктора, – мгновенно осознал перспективы Зипка. Таня кинула на Пашку благодарный взгляд. Сил, чтобы препираться, у неё уже не было. Она молча обработала спину, налепила свежую повязку и, напоследок вколола пациенту антибиотик. Отпущенный на волю Зипка мгновенно уполз к себе и затих в такой желанной и мягкой кровати.

– Следующий, – вздохнула Таня.

– Тань, я до завтра потерплю, – ответил Пашка. Девушка мельком глянула на его ногу.

– Хорошо, – согласилась она. Стянула перчатки, и устало уселась на стол.

– Ты сама как? – спросил Пашка.

– Падаю уже, – призналась Таня.

– Нога как?

– Терпимо. Завтра схожу в медчасть. Пусть посмотрят нормально.

– Кто вылечит доктора? Есть хочешь?

– Не знаю. Нет, наверное. Я в душ и спать.

Таня вышла из столовой. Пашка проводил её взглядом и принялся гипнотизировать взглядом чайник. Тот от взгляда кипеть не желал. Пришлось вставать, наливать и включать его. Под тихое шуршание чайника, темнота за окном перестала казаться чужой и пугающей. Замерший у окна Мохер повернулся к нему.

– Херня какая-то, да? – спросил он.

– И не говори. Давай, рассказывай, как добирались. Почему половина личного состава приболела? Можно без подробностей. Если что, сам спрошу.

Мохер принялся докладывать. Пашка периодически задавал уточняющие вопросы. Затем кратко обрисовал их приключения, пообещав всё рассказать позднее. Наконец оба замолчали.

– И всё-таки, я не понял, – Мохер не утерпел и решил кое-что уточнить для себя: – Тот Чужой, что вы встретили. Он был не такой, как те шпионы. И ты его отпустил? Ведь он мог многое рассказать, если грамотно спрашивать.

– Мог. Но так нужно было. Тут пошла игра, смысла которой я не знаю. Нужно кое-что выяснить, потом уже принимать решения. Я думаю, что он не просто так нам попался. Просто был пешкой, которая, по их мнению, сыграла. Иначе, зачем им было подгонять нам транспорт?

– И зачем транспорт?

– Выясню, – Пашка поднялся, налил себе кружку кофе и вернулся с ним за стол. Спать ему, похоже, не светило. Громов пообещал сообщить, если появится Батя. А тот очень был нужен, чтобы прояснить происходящее в городе. Пока ему были лишь приблизительно известны результаты атаки Чужих. Но что-то подсказывало, что и корабль, и диверсанты и ракетный удар – это элементы очередного коварного плана пришельцев. Да и каких к черту пришельцев. Свои они. Или почти свои. По крайней мере, не совсем Чужие. Без оскаленных клыкастых рож и щупалец. Такие же люди. Но вот откуда, или из когда, и, главное, с какими целями – неизвестно.

– Ладно, пойду отбиваться, – отлип от окна Мохер: – Знаешь, я рад, что вы вернулись. Чертовски рад. Только пообещай, что наших всех найдем, прежде чем вновь в путь отправиться.

– Так заметно? – усмехнулся Пашка.

– Ага. Ты вот вроде тут сидишь, а мыслями где-то далеко.

– А ты готов в путь? – неожиданно спросил Пашка. Мохер остановился посреди столовой и задумался.

– Хороший вопрос, – сказал он: – Отвечу сразу – готов. Но вот нужен ли этот путь – это уже другой вопрос. Ты подумай. – Он вышел из столовой.Шаги удалились, скрипнула лестница, и всё затихло.

Нужен ли? Максим, казалось, смотрел прямо в корень проблемы. Нужно ли принимать игру Чужих? Нужно ли пытаться их переиграть в игре, правил которой он не знает, или не понимает?

Кофе бодрости не прибавлял. Наоборот, растаявший под горячим душем организм, неумолимо хотел одного – отключиться часов на двенадцать, и горячий напиток лишь усиливал это желание. Послышались приближающиеся шаги. Закутанная в халат Таня, прошлепала босыми ногами по полу и уселась за стол. Взглянула на Пашку.

– Тебе таблеточку дать? – поинтересовалась она.

– Спать гонишь?

– Гоню. И даже прямо настаиваю.

– Ладно. Уговорила. Пошли спать.

– И даже чаю не нальёшь?

– Налью, – улыбнулся Пашка. Всё-таки есть прелесть в возвращении домой. Можно симпатичную девушку чаем напоить. И даже с сушками. А потом уснуть в мягкой кроватке. Мысль о кроватке подстегнула его. Он быстро поднялся, соорудил стакан чая для Тани, достал из шкафчика сушки и принес ей за стол. Сам уселся напротив и умиротворенно наблюдал за ней. Глаза постепенно смыкались.

Таня осторожно отхлебнула чай. Горячий. Cушки были такими вкусными, что она не могла остановиться. Но всему рано или поздно приходит конец. Кончился и чай. Таня подняла взгляд на командира.

– Паша, спать иди, – позвала она его. Тот не реагировал. Так и сидел с закрытыми глазами, подперев руками голову.

– И где ему дюрасел вставлять? – озадачилась Таня. Или пусть тут сидит? Она поднялась, обошла стол и тихонько пошевелила командира. Упертые в стол локти разъехались, и Пашка ткнулся лицом в стол. Просыпаться при этом он даже и не подумал.

– Ладно, – встроенная совесть не позволила ей просто так уйти. Таня принялась теребить командира, и ей всё же удалось заставить его хоть как-то реагировать. С трудом она подняла его на ноги и довела до кровати. Пашка плюхнулся лицом вниз, что-то неразборчиво пробормотал и затих. Ушла к себе и Таня. Упала на кровать с легкой улыбкой на лице. Как же хорошо возвращаться из полного опасностей путешествия домой. Хоть, это и не её дом, не её маленькая уютная квартирка в десяти минутах ходьбы от госпиталя. Но здесь тихо и безопасно. Она вздрогнула, вспомнив те фотографии и пустые транспортные корабли. Враг незримо и ежесекундно присутствует где-то рядом. Ждёт момента, чтобы ударить.

Темнота за окном больше не казалась безмятежной, скорее, наоборот, тревожной и предвещающей. Таня поплотнее закуталась в одеяло и решительно закрыла глаза. Сейчас она уснёт, а утром будут новые заботы, новые задачи. Война продолжается и, поскольку ей не удалось от неё спрятаться за толстыми белыми стенами госпиталя, то и не стоит бояться. Нужно опасаться, тщательно обдумывать свои действия. Но, самое главное, не дать совершить ошибки их командиру. Ведь он явно не в себе в последнее время. Что-то гонит его вперёд, на щадя ни себя, ни своих бойцов. И недалеко тут до ошибки, что будет стоить кому-нибудь жизни. Да. Она приглядит. – Как сегодня, – хихикнула она, вспомнив сцену с туалетом. Сладко потянулась и почти мгновенно уснула.

Глава 9 Поиски себя

Мечта выспаться почти осуществилась. Дверь в комнату распахнулась от мощного рывка и с громким стуком ударилась об стену. Кристина испуганно вскинулась на кровати и уставилась на возникшего в дверном проеме полковника Брюханова. И то в полутьме коридора, освещаемой лишь парой тусклых лампочек, она узнала его по стройной высокой фигуре с идеальной выправкой. – Какой идиот наградил его фамилией Брюханов? – в который раз мелькнула в голове мысль.

– Где он? – спросил полковник.

– Последняя дверь по коридору, – пискнула Кристина, догадавшись, кто ему нужен.

– Извините, – полковник аккуратно прикрыл за собой дверь и широкими быстрыми шагами ушел дальше.

Пашка с трудом разлепил глаза и что-то невнятно простонал. Трясущая его рука замерла.

– Давай, поднимайся, – раздался голос над ухом.

– Иди в жопу, – поприветствовал Пашка неведомого будильщика.

– Я тебя сейчас самого в жопу пошлю, – ответил голос.

– А, привет, Батя, – узнал голос Пашка: – Но ты тоже иди туда. Я спать хочу.

– Охуел, молодой?! – в голосе полковника возмущения совсем не чувствовалось. Скорее удивление и сочувствие.

– Никак нет, – окончательно проснулся Пашка, уселся на кровати и попытался отдать честь: – Здравия желаю, товарищ полковник. Готов служить и защищать. Где враг, на кого напали? Мы за кого: за красных или за синих?

– Не выебывайся, Паша. Знаешь ведь, не стал бы будить, если бы не срочность. Давай собирайся.

– Куда ехать? – обреченно вздохнул Пашка.

– К Верховному, – ответил Батя. Пашке не понравилась скрытая ехидная насмешка в его голосе. Он взглянул на так и не снятые вчера с руки часы. 3 утра. Ну а что, самое время по гостям ездить.

– Ладно. Кофе мне пока сделайте, товарищ полковник.

Пашка со стоном слез с кровати и поискал взглядом свою одежду. Вспомнил, как ввалился вчера в дом, таща на плече стонущего Зипку, как сдирал с него и с себя грязную форму. Как запихивал Зипку в душ и потом тащил к Тане на опыты. Вот. Его форма так и осталась валяться в душевой. Ладно. К Верховному же едем. Он дохромал до шкафа. Открыл и достал парадную форму.

– Что с ногой? – спросил Батя.

– Заживёт, – буркнул Пашка. Он шустро оделся и поплелся вслед за полковником вниз. В столовой обнаружилась злая и не выспавшаяся Маргарита Петровна, главный полковой врач в компании Василия, адъютанта Бати. Вася молча пододвинул к Пашке кружку с кофе.

– Немцов, почему вчера в медчасть не показались? – строго спросила Маргарита.

– Некогда было, – отхлебывая кофе, ответил Пашка.

– Сколько раненых в подразделении?

– Раненых семь. Здоровых нет. Личный состав хрен знает сколько человек, – ответил Пашка.

– Всё шутишь?

– Никак нет.

– Ясно. С утра всех на медосмотр, – Маргарита Петровна поднялась и направилась к двери.

– Не получится, – догнал её в спину ответ.

– Тогда, спирт больше не получишь, – ответила она и вышла наружу. И зачем полковник её сюда притащил? Разве что как убойный аргумент, с которым танкисты сильно спорить не станут.

– И даже не страшно, – пожал плечами Пашка, глядя на Батю.

– Я тебе много прощаю. Но сейчас не время для шуток, – хмуро ответил Батя, развернулся и вышел из столовой вслед за Маргаритой. Хлопнула входная дверь.

Пашка посмотрел на невозмутимого Васю. – Что-то нехорошее случилось? – спросил он. Вася, гад такой, не ответил. Показал пальцем на кружку, мол, допивай и поехали. Пашка, конечно, понимающий и умный человек, особенно в три утра. Залпом выпил кофе и потопал на выход.

***

Какой идиот придумал настольные лампы? Или он всё-таки гений, а идиоты те, кто разрабатывал дизайн конкретно этой? Бьющий в глаза выдающийся из абажура край лампочки немилосердно бил по измученным глазам, мешая сосредоточиться и выводя из себя. Егор бросил на стопку докладов карандаш и раздраженно выключил проклятый светильник. Более ничем не освещавшийся кабинет погрузился во тьму. За дверью, по коридору, протопали чьи-то негромкие шаги. Короткий неразборчивый разговор и снова всё стихло. Лишь редкие таинственные скрипы и шорохи старого здания нарушали тишину.

Стояла глубокая ночь. Но, если прислушаться, становилось ясно, что город не спал. Где-то вдали гудели двигатели строительной техники. То и дело хлопали двери машин, заводились двигатели, чтобы увезти в ночь беспокойных человеков. В другом крыле здания, Егор это знал точно, сейчас заседали вояки, пытаясь организовать эффективную оборону города. Да и переведенные на круглосуточный режим работы логисты со снабженцами тоже должны были бдеть, распределяя запасы и выделяя под них транспорт. Без бюрократии никуда в любом более сложном, чем группа скидывающихся на бутылку алкашей, образовании. Сразу же появятся списки и распоряжения, места их хранения, журналы учета, ещё приказы о хранении этих самых приказов и распоряжений. Потом, несомненно, добавится журнал учета журналов, ну и, разумеется, штат ответственных. Егор даже вникать в эту кухню не стал. Вспомнил жизнеутверждающий армейский принцип и просто распорядился всё организовать и назначить исполнителей. И доложить. А сам уселся изучать успешно добытые из сейфа Мясникова документы. Правда перед этим пришлось поссориться с тремя бравыми полковниками, которые попытались поиграть в мудрых отцов-основателей, и принялись наперебой давать советы, что ему делать. Егор поначалу терпел, но после очередного захода Ворошилова с предложением передислоцировать его полк в город, чтобы обеспечить порядок на улицах, взорвался. Построив перед собой всю троицу, он рассказал им свое видение ситуации, где он сам во всем разбирается, а если чего-то не понимает, или не знает, то идет и спрашивает у них. И только после этого принимает решение. Сам. Не одобряет сходу чью-то идею, а делает это с пониманием ситуации. Полковники тут же сдулись, тихо извинились и свалили заниматься своими делами, при этом оптимистично и весело переговариваясь между собой.

Информация там была для его не особо искушенного в политических играх ума конечно интересной, иногда даже пугающей. Но не особо сейчас нужной. Или, наоборот, крайне нужной. Понимание этого пришло, когда через пару часов вернулись полковники и задали простой и конкретный вопрос: какие будут распоряжения. Вместе с собой они притащили целую кипу накопившихся сводок по состоянию дел в Анклаве. Те были заботливо разложены по папочкам: дела военные, гражданские, активность Чужих. Сводки по производству, боевым и небоевым потерям. Раненые и погибшие. Отдельно лежали сводки по Новосибирску. Отчеты по поиску и доставке в госпитали раненых, список остановленных предприятий. Электричество, Вода. ПВО. Сошедший с рельсов состав. Каша в голове Егора набухла и чуть не лилась из ушей.

– Мне что, каждый чих согласовывать надо? – спросил он, наскоро пролистав принесенные папки.

– Ага. Здание администрации разбомбили. Аппарата больше нет. Точнее он есть. Но работать негде. Здесь, конечно, кое-кого разместили. По крайней мере, управление военными частями отсюда худо-бедно наладили и даже связь до Центрального гарнизона протянули уже. По третьей категории пока, но лучше, чем ничего, – ответил тогда Ворошилов.

– Я понял, – ответил Егор: – Утром всё решим. А теперь можно мне поработать?

Принесшие бурю в его голову полковники испарились, оставив его наедине с новой кучей бумаг. Егор с тоской посмотрел на неё и схватился за голову. Под какую же херню он подписался! Как всё это понять и разуметь? Аппарат! Ему нужна государственная машина, которая будет решать все текущие вопросы. Он есть, но просто сломался и нужно его исправить. Егор суетливо поискал в бумагах Мясникова его заметки по руководству гражданской администрации Анклава. Промышленность, транспорт, образование, медицина, и прочие, прочие, прочие. Интересно, почему они все сидели в пусть большом, но всё же в одном здании? Проще контролировать? Проще решать межведомственные вопросы? Или, чтобы количество чиновников не превышало вместимости здания? Вот с чего нужно начинать. Ему как в компьютерной стратегии на хардкорном уровне сложности выдали ресурсы, юнитов и персоналий. И теперь ему нужно сделать ход. Двинуть свои войска, назначить губернаторов, запустить производство пушек и кораблей. Жаль, что время на паузу не поставишь, чтобы изучить всё как следует. Как всё это организовать? Три гребаных полковника только и делают, что ехидно лыбятся и подкидывают новые головняки на его голову. Он ведь не просил всего этого.

Егор вспомнил начало своей карьеры в контрразведке. Они пришел в оперативный отдел. Начальник отдела, майор Незлобин, тут же приставил его к старшему оперу, опытному следователю из структур бывшего МВД. И тот натаскал, обучил, помог. А теперь некому помочь. Хотя, кто сказал, что он должен ехать по тем же самым рельсам, что и сотни правителей всех мастей? Даже Мясников в своей напутственной речи так прямо и сказал: «Придумай, Егор». Может, нахрен нужна вся эта бюрократия? А как без нее? Кто скажет, сколько нужно танков, сколько починить вагонов? Блин.

Голова уже шла кругом. И темнота не помогала. Егор раздраженно поднялся из-за стола и подошел к окну. Как быть? Легко быть простым исполнителем, когда за тебя подумали, выдали пистолет, чистую совесть и послали творить добро. Чуть сложнее, уже придумывать исполнителям задания, выбивать со склада новые пистолеты и получать с химчистки чистые совести. Но у него получалось. Когда он был руководителем группы сопровождения особо важных проектов. И даже когда был начальником отдела. Но как теперь, когда в твоих руках не просто какое-то конкретное направление, а целая страна?

Так, Егор, не паникуй. Разбивай задачи. Самое важное сейчас – не допустить раскола в руководящих кругах Анклава. Второе – наладить управление. Третье – восстановить и усилить оборону. Четвертое – найти путь к победе. Вот! Молодец! Можешь же, когда припечет.

Егор довольно улыбнулся и замер. Он улыбается. Он радуется пришедшему в голову решению. Срочно зафиксировать это состояние. И даже не смей забыть его. Не превращайся в робота. Да. Самое главное – не потерять себя. Не дать себя засосать делам и ответственности. Сейчас ты смог. И дальше сможешь.

Дверь негромко скрипнула и открылась. Егор развернулся и уставился на вошедшего полковника Брюханова.

– Товарищ генерал, разрешите? – необычно вежливо и официально обратился тот.

– Входите, – кивнул Егор, подходя к столу и включая обратно светильник. Приглушенный свет мягко осветил комнату. Егор уселся за стол. Полковник сделал шаг вперед и вошел внутрь. Следом за ним в кабинет просочился ещё один офицер.

– Папа?! – неверяще воскликнул Егор, узнав спутника Бати.

– Генерал? – хмыкнул Пашка, подходя к столу: – Кого подсидел?

– Блин, рад, что ты выжил, – Егора вынесло из-за стола. Он изо всех сил сжал командира в объятьях. Или уже бывшего командира. Или даже совсем бывшего.

– А я то как рад, – ответил Пашка, выбираясь из тисков. Похлопал Егора по плечу: – Поздравляю с повышением, товарищ генерал-майор, – заметил он его погоны.

– Спасибо, – Егор вернулся за стол: – Вы зачем ночью приехали?

– Я его привез, – вмешался Батя: – Подумал, что тебе проще будет, когда рядом кто-то твоего уровня. И не совсем тупой.

– Ну, спасибо, – возмутился Егор. Только няньки ему тут не хватало. Пашка тоже скорчил недовольную рожу.

– Потом скажешь, – ответил Батя: – Тем более я хотел бы услышать историю об одном крайне любопытном трофее, что наш майор притащил из рейда.

– Это бы и до завтра потерпело. И даже подольше. Никакой срочности нет, – ответил Пашка.

– А что за трофей? – поинтересовался Егор.

– Охотник. Только пассажирский. Мы на нем и прилетели, – ответил Пашка.

– Охотник?

– Вообще-то мы его Тушканчиком назвали. Никто не против, если название останется? И их, по меньшей мере, два вида. Люкс и эконом. Все предназначены для перевозки пассажиров. Только в экономе сидений больше. Чисто десант возить. Мы кстати недалеко от Искитима пятнадцать таких раздолбали. Пустых. Так что я бы сейчас все стратегические места под усиленный контроль взял. Или поздно уже?

– Не поздно, – ответил Батя: – Мы их сегодня утром, точнее уже вчера, под Бердском пытались накрыть. Не успели. Говоришь пятнадцать транспортов? А какая у каждого вместительность?

– Человек сорок каждый возьмет, – ответил Пашка.

– Итого пехотный батальон, – заключил полковник и помрачнел. Такая прорва солдат противника где-то рядом с городом. А может уже и в самом городе. Это тихий ужас. А если у каждого еще и по взрывному устройству окажется в рюкзаке, или с чем они там приперлись?

– То есть вы их ещё не нашли? – уточнил Пашка.

– И даже не предполагали, что Чужие вот так вот умеют, – ответил Батя. Он ведь лично был на месте посадки. И никто не обратил внимания, были там следы людей или нет.

– Про шпионов то, надеюсь, в курсе? – последовал новый вопрос.

– Да. Я всем рассказал. Даже уже устройства собираем для их выявления, – ответил Егор.

– Норм. Но, ребята, главная жопа в том, что Чужие, как оказалось, такие же, или почти такие же люди, как и мы.

– Ты их видел? – быстро спросил Батя. Пашка кивнул.

– Какие они?

– Тут не всё так просто. Они – по сути это мы. То есть... Нет не так. Они захватывают тела людей. Но есть те, кому в голову вживляют какое-то устройство и при помощи его контролируют человека. По сути – роботы. А есть такие, кому стирают личность человека, и туда переселяется Чужой. То есть, был Вася, слесарь с завода, стал Виталик 157-й, младший наводчик корабельного лазера. У таких никакого устройства в голове нет. По крайней мере, мне так сказали.

– Кто сказал? – уточнил Егор.

– Виталик. То есть Чужой. Тот, который настоящий. Он ещё шоколад очень любит.

– Паша, ты можешь нормально рассказывать? – попросил Егор. Его сбивала с толку дерганная речь. А, может, он просто устал, и слова с трудом до него доходили. Хотя нет. Батя согласно кивнул, поддерживая Егора.